Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"

Автор книги: WinndSinger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 80 страниц)

Он забылся и громко стонал, невольно кончая, пока я глотала все до последней капли. Я сосала и лизала его головку, это было немного жестоко. Он был таким чувствительным после того, как кончил,… и это было немного мучительно для него.

– Ааааааааа! – вздрогнул он, и посмотрел на меня, положив подушку рядом с головой.

Я пощекотала подушечки его пальцев на ногах, и он захихикал как маленький мальчик. Так мило!

Я подползла и легла к нему на грудь, шлепнувшись об него грудями.

– Мммммм… – он закрыл глаза от удовольствия, – Доктор Белла. Ты починила мою течь.

Я положила руку к нему на рот, не желая слышать его смех именно в эту секунду.

– Мы еще не закончили, – сказала я голосом, полным желания. – Когда Франкенчлен очнется через минуту, я хочу попробовать другое… лечение.

Он закрыл глаза и выглядел таким счастливым, что я чуть не заплакала от радости. Сейчас я действительно чувствую с ним связь, как тогда, когда мы только – только с ним познакомились. Почему это происходит именно во время секса? Разве секс – это все, что у нас есть?

Я выбросила эти мысли из головы и принялась целовать его прекрасную шею,…плечи,… мускулы,… я лизала языком все маленькие линии, что попадались мне на пути,… я любила их, теперь они – часть его. Я ненавидела то, откуда они взялись,… но все еще пыталась вылечить его своей любовью.

Медленно, я целовала каждый дюйм его груди, пробегая пальцами по ребрам, а он мягко стонал. Он взял мою руку и поднес ее к своим губам, целуя пальцы,… посасывая один из них,… влажно,… крепко сжимая его губами…

На секунду у меня закружилась голова…

– Эдваааррррдддд, – вздохнула я мечтательно.

Затем я увидела, что мой добрый друг доктор Франкенчлен проснулся!

Я улыбнулась ему и сказала, – Доктор Франкенчлен снова вернулся. Должно быть, у него есть еще проблемы.

Эдвард улыбнулся, – Он маленький больной чувак.

– Маленький? – спросила я, – Я так не думаю…

Я все еще была насквозь мокрая после волшебного языка Эдварда, и ничего не могла с этим поделать. Я просто подползла и уселась на него верхом, рукой направляя его внутрь и засаживаясь на него сверху.

Никаких ожиданий. Я больше не могу ждать.

Он выгнулся и закричал, когда я почувствовала, как моя промежность коснулась его. Он заполнил меня, и я не хотела его отпускать. Я сжалась вокруг него, его глаза раскрылись шире, и он удовлетворенно зарычал.

Он схватил меня за задницу и начал двигать меня вверх-вниз на своем толстом, горячем стволе. Мы оба не могли сдержать своих криков, но старались вести себя потише. Это была новая пытка.

Кровать стонала, ударяясь о стену с каждым толчком, но нам было все равно. Руки Эдварда нежно и твердо приподнимали и опускали меня на его член,… и я пыталась двигаться сама, мои колени делали все, что могли. Я крепко ухватилась за свои волосы, выгибаясь назад, и мои маленькие груди гордо выпирали…

– БЛЯТЬ, БЛЯТЬ! – охал Эдвард, выдыхая слова вместо того, чтобы выкрикивать их. Он закрыл глаза на секунду, затем открыл их, и я была ослеплена похотью, которой они были наполнены.

– Не останавливайся,… сильнее! – стонал он, сжимая мои ягодицы, шлепая моим телом о свое, вверх-вниз, и я пыталась не кричать.

Я слегка отклонилась назад и оперлась на его ноги, мои волосы рассыпались по спине, пока я давала ему управлять нижней половиной своего тела. Он сел, кусая мою левую грудь с силой посасывая ее, и снова и снова с нечеловеческой скоростью толкался во мне.

Звуки, которые я издавала, напоминали плач, но я наслаждалась каждой секундой. Я молилась, чтобы он не останавливался.

Звуки же, которые издавал он, напоминали крики пещерного человека, пока он рычал и хрюкал, не выпуская мою грудь. Эдвард мог трахаться долго, дольше среднестатистического мужчины, и я знала, что в ближайшем будущем никуда от этого не денусь. Я схватила его за волосы и попыталась направить его рот к другой груди – моей левой нужна была передышка. Он понял, и атаковал мою правую грудь.

Я взвизгнула, почувствовав зубы,… и язык. Сейчас он был почти как животное,… бездумный,… голодный дикарь. Господи, как я люблю этого мужчину!

– Да,… да,… да,… – шептала я, давая ему знать, как мне хорошо. Он всегда боялся, что слишком груб со мной во время секса, и сказал бы мне это этом после.

Прошло несколько часов, прежде, чем мы, наконец, закончили , и теперь лежали в постели, прижавшись друг к другу дрожа, потные и горячие.

– Прости, я напрасно не пришла к тебе в душ, – сказа я ему на ухо.

– Заткнись, – выдохнул он, – Ты не представляешь, как сильно ты была нужна мне сегодня. Как давно ты мне нужна…

– Давай не ждать так долго в следующий раз, – я потерлась носом о его грудь.

– Прости, – сказал он снова, поглаживая мою руку, – Прости за то, как я себя вел. Это не ТЫ…

Он тяжело вздохнул – я знала, что что-то не так.

– Расскажи мне, – я немного привстала, глядя ему в лицо, на котором читалась боль.

– Я не могу… – он так злился на себя, морщась от боли, – Я хочу,… но знаю, что тебе будет,… противно.

– Эй! – я взяла его за подбородок и заставила посмотреть мне в глаза, – Всё что, касается тебя, не будет мне противно. Это я тебе говорю, как твой доктор и как твоя женщина. Ты можешь рассказать мне все, все что угодно. Я большая девочка. Я переживу.

– Нет, я не хочу говорить об этом сразу после того, как мы занимались любовью,… давай просто насладимся этим,… пожалуйста, – он наклонился, чтобы снова поцеловать меня.

– Хорошо, – я держала его лицо, – Но после того, как мы сходим в душ, у нас будет сеанс. И, Эдвард, лучше не беги от меня. Расскажи мне, что это. Встань с этим лицом к лицу. Хватит прятаться.

– Хватит прятаться, – согласился он, и я поцеловала его, вложив в поцелуй все, что у меня было. Надеюсь, он это понял. Я была слишком вымотана и похожа на желе, чтобы снова играть с ним в «поймай меня, если сможешь».

Coloring outside the lines. Глава 5 (часть1)

Глава 5. Закрой свой рот, Бен!

–

От переводчика: Эта глава тронула меня до глубины души. Наша любимая Winndsinger мастерски сгущает тучи, а потом красиво и главное – правдоподобно их разгоняет, за что я ее безмерно люблю и уважаю. Я это к тому, дорогие читатели, что запасайтесь платочками,… мне кажется, они будут нелишними…

–

Часть 1.

Эдвард сидел на полу, по-индийски скрестив ноги, и улыбался мне как ребенок в рождественское утро в ожидании подарка.

Мы оба были мокрыми после душа, который приняли вместе (знаете, просто чтобы сэкономить горячую воду, честно), одетые в пижамы и готовые начать наш первый за месяц сеанс. Я набрала побольше воздуха, все еще нервничая оттого, что делаю это, но в тоже время, я должна была признать, что чувствую себя лучше, снова взявшись за терапию.

– Хорошо, Эдвард, – я смахнула мокрые пряди волос с глаз, – Ты сказал…

Он выглядел разочарованным и смотрел на меня так, будто я только что убила Санту.

– Что?

– Ты не собираешься говорить этого? – спросил он уныло.

Я закатила глаза и улыбнулась, давя на воображаемую кнопку на ковре между нами.

– Эдвард Каллен – сеанс двухмиллионный, – пошутила я, и он просиял. Его проклятая идеальная белозубая улыбка!

– Здравствуй, Эдвард, – я улыбнулась ему, слегка покачивая головой, – Болван.

– Привет, доктор Белла, – он усмехнулся в ответ, – Великолепная.

– Это совсем неуместно, Эдвард, поэтому прекрати, – я старалась действовать профессионально, но была, не в состоянии противостоять его улыбке, – Веди себя хорошо, иначе сеанс закончится раньше положенного времени.

– Хорошо, – он опустил взгляд и посерьезнел, – Прости.

– Хорошо, – я чуть приподняла глаза, а затем открыла свой блокнот. Эдвард пытался подсмотреть, что там написано, напомнив мне любопытного мальчика, который подглядывает за своими родителями.

– Ну, хватит, – я потянула блокнот на себя, и он хихикнул.

– Итак, Эдвард, у тебя сегодня был большой день, – начала я, – Как все прошло на новой работе?

– Было здорово, – он пожал плечами, – Было так приятно заниматься честным трудом в дневное время. А еще это была приличная тренировка.

Эдвард снова пытается играть в прядки.

– Эдвард… – я строго посмотрела ему в глаза, – Знаешь, чтобы терапия помогала, ты должен говорить мне правду…

– Я говорю тебе правду, – на его лице не было ни тени вины.

– Знаешь, в детстве я ездила в лагерь, где были лошади, – сказала я, – Я думала, что это сплошное развлечение, верховая езда и всё такое. Но я была в таком шоке, когда увидела, как много с лошадьми работы. Пара каникул – и мне больше никогда не хотелось этим заниматься. Это была идея отца. И я поняла, что животные – это большая ответственность и чертовски тяжелый труд. Мне нигде больше не было так тяжело за всю жизнь…

– Ты считаешь, что я вру? – спросил он, и теперь его лицо слегка напряглось.

– Нет…, – я отвела взгляд, – Я знаю, что ты, скорее всего, слегка приукрашиваешь свои рассказы для Кэти. Но я – не маленькая девочка. И хотела бы услышать, как все прошло. Плюсы и минусы.

– Мне там нравится, – он пристально на меня посмотрел, и его тон стал более враждебным, – Окей?

– Почему ты снова прячешься от меня? – спросила я, – Ты только что сказал – хватит прятаться. Ты хотел этот сеанс. Давай же, Эдвард.

Он уставился на свои руки, потом разжал кулаки и закрыл лицо ладонями.

Я ждала.

– Думаю, ты будешь стыдиться меня, – начал он.

– После всего, что между нами было? – я пыталась шутить, – Как ты мог заметить, мы не стыдимся друг друга.

Он вздохнул.

– Я… – начал он и замолчал, затем снова продолжил, – Я облажался.

Я чуть не засмеялась, вспоминая, что сказала то же самое, когда попыталась заняться балетом. Но я сдержалась.

– Меня толкала там каждая первая лошадь, – продолжил он, – Они терпеть меня не могут. Они лягались, кусались, ссали и срали на меня, я был измазан с головы до ног. И это – ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ моего дня!

Я спрятала улыбку, на секунду представив себе все это. Он выглядел очень грустным.

– Ты прочитал нашу записку? – спросила я, надеясь, что у него за весь день выдались хотя бы три приятные секунды.

Тогда он улыбнулся.

– Да, прочитал, – он почти шептал, – Ты себе не представляешь, как она была нужна мне сегодня. Она сделала доброе дело. Спасибо.

– Это идея Кэти, – я пожала плечами, – Я ее очень люблю, так же как и ее папу. Жаль, что я не додумалась сама.

– Я всегда оставлял ей записки в коробку с ланчем, – сообщил он, и улыбнулся, вспоминая об этом, – Так что на самом деле это моя идея.

– Мне надо было догадаться, – усмехнулась я ему.

– И что ты теперь будешь делать? – спросила я, пытаясь быть объективной, – Вернешься обратно?

– Да, – сказал он, но без большого энтузиазма.

– Почему?

– Масса причин, – он поднял глаза, размышляя об этом, – Во-первых, Боб, тот парень, о котором я тебе рассказывал – он хороший. Он помогал мне весь день, и был очень терпелив со мной. Он обращался со мной как с мужчиной, который сам в состоянии справиться. И я не хочу, чтобы он поменял обо мне свое мнение. Я хочу работать лучше и показать ему, что я могу это сделать.

Я улыбнулась. Хорошо, теперь он говорит. Давай, малыш, рассказывай дальше.

– И Шэрон, женщина, которая там заправляет… – он думал, что сказать, – Я не хочу огорчать ее.

Я кивнула.

– И еще… – он взглянул на меня, и тут же опустил глаза, – Я слышал сегодня в голове голос Виктории.

Я нахмурилась прежде, чем поняла, что делаю, я не хотела, чтобы Эдвард подумал, что я злюсь на НЕГО за это.

Я ждала в тишине.

– Когда становилось по-настоящему тяжело, – продолжал он, – и когда я совершенно измучился,… я…. я позвал ее в свою голову.

Его голос слегка надломился, когда он сказал.

– Я знаю, что не надо было, но мне это было нужно, Белла. Ебаный в рот, мне нужен был голос – злой и жестокий – чтобы толкнуть самого себя посильнее и заставить продолжать. Это сработало. И я чувствовал, что снова становлюсь… тем, кем был. Я даже не смог бы поднять глаза, даже если бы захотел. А потом Боб вывел меня из этого состояния.

– Что он сделал?

Эдвард улыбнулся и издал короткий смешок.

– Он взял меня на озеро, – заявил он, – Мы поели прямо у воды. А потом он прыгнул в озеро, прямо в одежде. Это было здорово. Я почувствовал,… что силы возвращаются. Это было сверхъестественно. Я имею в виду, это ведь было просто озеро.

– Это было больше, чем просто озеро, – я тепло ему улыбнулась, – Кто-то заботился о тебе. Кто-то показал тебе, что работа – это не только изматывающий труд, унижения и приказы. Кто-то показал тебе, что это нормально – облажаться в первый рабочий день.

– Он действительно клевый, – признал Эдвард, – Сначала он мне вообще не понравился. Он зовет меня МУРАВЕЙ.

Я рассмеялась над этим.

– И еще кое-что произошло у озера…, – вспомнил он, – Я думал, он собирается… напасть на меня. Когда он предложил поесть у озера, вдвоем… далеко от конюшен… я испугался.

– Ох, милый, – я дотронулась до его руки, – Все в порядке.

– Я думал, я справился с этим… – сказал Эдвард, – Я думал, что со временем забуду, и это пройдет,… но это не так. Единственная причина, по которой я смог быть с тобой сегодня, состоит в том, что я чувствовал себя очень хорошо после того, как закончился рабочий день. У меня все болело, я устал и все такое, но я больше не чувствовал себя шлюхой. Я чувствовал себя… чистым, несмотря на то, как от меня воняло.

Я обняла его и погладила по волосам.

– Это так здорово, – сказала я, – И я знаю, что со временем, с правильным терапевтом, ты перестанешь бояться людей. Ты никогда по-настоящему НЕ ЗАБУДЕШЬ то, что Виктория сделала с тобой,… ведь у тебя было шесть долгих лет этого кошмара. И именно поэтому я говорю, что тебе надо встретиться с НАСТОЯЩИМ доктором. Я записала в колледже несколько имен для тебя. Я хочу, чтобы ты выбрал одного из них и попытался ему позвонить, и если он тебе понравится, мы запишем тебяк нему на прием.

– Нет, – сказал он ровно, и в его глазах снова была решимость, – Я сказал тебе – только ты. Я не хочу, чтобы весь город шептался обо мне за спиной. Я не хочу, чтобы дети говорили обо мне в школе у Кэти.

– Все АБСОЛЮТНО конфиденциально, Эдвард! – сказала я в трехтысячный раз, немного повышая голос, – Никто НИЧЕГО не узнает!

– Это сраный городишко, и все деревенщины здесь собираются вместе, – Эдвард нахмурился, – Он расскажет всем, кто я такой и Кэти меня возненавидит. Ее будет тошнить…

И я почувствовала, что ломаюсь.

– Ну, все, я больше не могу этим заниматься! – я встала, зная что он видит, как я отвернулась, а затем снова повернулась нему, – Я НЕ психиатр! У меня нет для тебя всех ответов! Я не могу просто щелкнуть пальцами, чтобы все стало на свои места! Знаешь, как это давит на меня? Не только то, что тебе нужна глубокая терапия, но и то, что Кэти она тоже нужна! И мне самой! И Бену с Анджелой она бы тоже не помешала бы. Я не могу сама помочь каждому!

– Кэти НЕ нужна терапия, – рот Эдварда сжался в тонкую линию.

– Нет, нужна! – я усмехнулась, теряя контроль и повышая голос, – Бедный ребенок потерял все на свете, даже собственную кожу! Она потеряла тебя, Таню, и рассказала мне сегодня, что когда она была маленькой, дети кричали, потому что боялись ее!

– Прекрати!

– Но сегодня она пошла в школу, – я указала в сторону ее комнаты, – Она пошла туда с широкой улыбкой на лице и заставила всех детей в классе полюбить ее! Она такая сильная, но ей тоже нужна помощь! Ты знаешь, что нам сегодня звонили из полиции?

Эдвард поднял на меня глаза, в них читалась тревога.

– Да, – сказала я, – Мы все растерялись, думая, что с тобой что-то случилось. Кэти ТРЯСЛО! И она сказала мне, что подумала о том, что плохие люди убили тебя. Она скрывает это, но она тоже боится. Она боится, что снова потеряет тебя. И по этой причине ненавидит, когда ты исчезаешь из ее поля зрения!

Эдвард вцепился себе в волосы, и я слышала, как он шмыгает носом.

– Никто не помог ей пережить смерть матери, – заметила я, – Бен с Анджелой никогда ее ни к кому не водили!

– Боже, Белла, из-за ожогов ей нужен был постоянный уход за телом! – зарычал Эдвард, – Не говоря уже о внутренних органах! Откуда у них взяться времени, чтобы водить ее еще и к психотерапевту?

– Им надо было найти время, – как бы я ни любила их, я вынуждена была признать, что они были не правы, – Крошечная проблема превратилась в сильную физическую боль, не говоря уже об эмоциональной, и я уверена, что ей бы сильно помогло, если бы она поговорила с кем-нибудь. С виду с ней все в порядке, Эдвард, но говорю тебе – если в ближайшем будущем она не встретится с кем-нибудь, в дальнейшем у нее будут настоящие проблемы.

(Возможно, нам всем покажется перебором, эта тирада Беллы. У нас не принято ходить к психотерапевтам, но здесь следует сделать поправку на американский менталитет. Для них все это абсолютно естественно. К тому же Белла будущий психотерапевт, и, само собой, считает, что проблему решит только поход к настоящему специалисту – прим.пер.).

– Я знаю, ты считаешь, что КАЖДОМУ необходима терапия! – он присел, свирепо глядя на меня.

– ТЫ сам умолял меня об этом! – обвинила я его.

– И мне полностью вытрахали мозги! – прошипел он, вскакивая на ноги.

– НЕТ! – я взмахнула руками, – И тебе станет лучше, если ты просто будешь МУЖЧИНОЙ и встретишься с кем-нибудь!

– Я и так МУЖЧИНА! – крикнул он в ответ, его глаза полыхали яростью, – Я стараюсь усердно работать ради нас! Я пытаюсь втянуться и не жаловаться все время!

– О, ГОСПОДИ! – я грубо рассмеялась, – Ты ШУТИШЬ что ли? Я ТАК УСТАЛА слушать твои жалобы! Ты начал жаловаться еще в самолете, и не прекращаешь до сих пор! Ты скулил весь август! И собираешься СКУЛИТЬ весь сентябрь! Не могу ДОЖДАТЬСЯ, чтобы послушать, как ты будешь скулить на РОЖДЕСТВО!

Он просто разглядывал меня, на его лице читалась боль,… но у меня было что сказать и поужаснее.

– Ты говорил мне, что хочешь быть со своей дочерью, ты говорил мне, что хочешь быть СВОБОДНЫМ! – продолжала я, не в силах остановиться, – Теперь все это у тебя есть! Это, блять, чудо, что ты свободен! Твоя свобода стоила моему отцу ног! В тебя СТРЕЛЯЛИ! Но еще вчера ты жаловался на ВСЕ, начиная с ебаной ковбойской шляпы, и заканчивая тем, что в этом городе НЕТ АВТОМАТА С ФРУКТОВОЙ ВОДОЙ! ГОСПОДИ! Как это выглядит, а? Совершенством?

Он отвернулся, Я ненавидела это его выражение лица.

– Скучаешь по прежней жизни? – спросила я, теперь чувствуя слезы,текущие по моим щекам, – Скучаешь по НЕЙ? Хочешь назад свою красивую одежду? Своих клевых друзей? Веселые вечеринки? Свою прекрасную машину?

– НЕТ! – ответил он, и его глаза были полны непролитых слез, – НЕТ!

– Ты думаешь, ты единственный, кому здесь тяжело? – спросила я, – Ты знаешь, что я каждый день думаю об отце? Я оставила его в больнице с культёй вместо ноги, и даже не могу позвонить ему, чтобы узнать, как он! Я не могу проведать его и спросить, не нужна ли ему помощь. Я просто бросила его! И Элис, и Розали,… я их люблю, но никогда больше не увижу!

Он всхлипнул и отвернулся от меня, вставая.

– Пожалуйста, прекрати, – почти умолял он.

– Знаешь, почему я была такая тихая за ужином? – я продолжала, – Я узнала сегодня, что мне предстоит начать учебу заново, потому что всё, что я сдала в Нью-Йорке, мне не зачтётся, и особенно потому, что теперь меня зовут Мэри Браун!

Я сделала небольшую паузу. Он смотрел на меня, убитый горем, глядя по сторонам, словно искал, чем он может помочь. Но мы оба знали, что это невозможно.

– Прости, – он заплакал, – Я не знал…

– И почему ты просто прошел мимо меня, когда вернулся с работы, словно меня там и не было? – спросила я немного громче, – Ты злился на меня за то, что я заставила тебя пойти на работу?

– НЕТ! – сказал он, взглянув искоса, слезы текли по его щекам.

Я хотела прекратить с ним сражаться,… я знала, что делаю ему больно. Но мне тоже было больно, и сейчас я выплескивала все это на него. Я слишком долго держала это в себе, и моя жестокая половина сорвалась с цепи.

– ТОГДА ПОЧЕМУ? – потребовала я ответа, – Почему ты так ПОСТУПИЛ? Я чувствую себя так, словно ты ХОЧЕШЬ меня только тогда, когда знаешь, что следом появится доктор Белла! Ты больше не прикасаешься ко мне! Ты даже почти НЕ РАЗГОВАРИВАЕШЬ со мной! И ты просто прошел мимо меня и ушел с Кэти, словно я – ебаная МЕБЕЛЬ! Я беспокоилась о тебе весь день!

– Я так понимаю, что сеанс окончен, – Эдвард вытер щеку и направился к двери, но я преградила ему путь.

– Нет, я хочу знать! – крикнула я, – Скажи мне!

– Белла, уйди с дороги! – предупредил он, – Я говорил тебе, что у меня скверный характер, и я не знаю, сколько еще вытерплю.

– Я знаю это! – сказала я, – Я больше не могу быть твоим доктором Беллой, потому что ты ВРЕШЬ мне! Ты говоришь, что собираешься рассказать мне правду, а потом каждый раз прячешься и бежишь! Вот когда ты прекратишь ТАК делать, ТОГДА ты и будешь мужчиной.

Он схватил меня за руки, и я не то охнула, не то взвизгнула, или и то, и другое. Я думала, он собирается ударить меня, хотя и знала, что он не сделает этого.

– Ты хочешь знать, почему я все время не МИСТЕР ЛЮБОВНИК? – заорал он, рыча, – Ты хочешь знать, почему я – не забавная маленькая ИГРУШКА, по которой ты так соскучилась?

– Отпусти меня! – я пыталась вырваться, но он крепко держал меня, треся за плечи.

– Меня изнасиловали! – сказал он, резко опустив меня, и я ударилась спиной об дверь.

Минуту я не могла даже пошевелиться,… и не могла дышать.

– И не так, как обычно. Это был,… тот парень, сэр Кэвин,… из клуба, – сообщил он низким и торжественным голосом. Он не смотрел мне в глаза. На его лице читался стыд.

Я в шоке смотрела на него, не говоря ни слова.

А когда он заговорил, я начала дрожать всем телом, ненавидя себя.

– Жучок… – сказал Эдвард тихо, повернувшись ко мне спиной и запустив руки в волосы, – Я раскусил и уничтожил его. Я не хотел, чтобы Чарли,… или ты,… когда-нибудь это услышали,… или узнали. Я думал, что, по крайней мере, удержу эту часть моего… прошлого в секрете. Но я снова и снова возвращаюсь к этому. Он постоянно возникает в моей голове. Даже сегодня на работе. Боб подошел, чтобы снять с меня шляпу, и я чуть не умер. Хоть он и не сделал ничего предосудительного. Когда я пришел домой, ОН снова был в моей голове. Я боялся посмотреть на тебя, боялся, что ты прочтешь мои мысли, но Кэти избавила меня от этого наваждения. Через несколько минут все прошло, но я знаю, что он снова вернется…. Я почувствовал, как сильно я скучал по тебе весь день,… как сильно хотел тебя. Я хотел рассказать, что даже, несмотря на то, что я ненавижу эту работу и этих ебаных лошадей, Я ЛЮБЛЮ тебя,… продолжаю любить,… даже если не всегда могу быть любовником, таким как раньше. просто, я чувствовал свою вину за то, что не рассказал тебе об этом,… мне надо было довериться тебе.

– Эдвард, – это все, что я смогла произнести, плача, и мой собственный злой разум приковал меня к двери. Я чувствовала себя так, словно теперь не заслуживаю даже прикоснуться к нему,… или что он, возможно, больше не захочет меня.

Теперь он смотрел на меня, и в его глазах больше не было ярости. Они были пусты.

– Я все еще боюсь, что ты устанешь от всего этого,… от меня…, – сказал он мягко, – и захочешь уйти. И я не виню тебя. Я боюсь этого больше, чем всех сэров Кэвинов на свете. Я хочу быть мужчиной, которого ты заслуживаешь, Белла. Я хочу сделать тебя счастливой. Я не хочу скулить и плакать как ребенок,… не хочу стать для тебя чужим. Прости, что я так себя вел. Ты больше не услышишь от меня ни одной жалобы.

– Нет, Эдвард! – я плакала, обхватывая его руками, – Прости, милый! Пожалуйста, не отталкивай меня! Я не хотела говорить всего этого! Я так тебя люблю! Ты УЖЕ такой мужчина, которого я хочу!

Я хотела сказать гораздо больше, но просто рыдала в его руках,… и он обнимал меня, и плакал сам. Большинство женщин предпочитает сильных мужчин, тех, которые никогда не плачут. А мне нравилось, что Эдвард может плакать в моих объятьях и не стыдится этого, когда видит в этом нужду. Я чувствовала, что сейчас он ближе ко мне, чем когда бы то ни было.

– Я никогда не уйду от тебя, – плакала я, вцепившись в него, – Пожалуйста, прости меня…

– Не за что прощать, – прошептал он, – Ты права. Мне НЕОБХОДИМО с кем-нибудь встретиться. Я не хочу взваливать на тебя все свои проблемы. У тебя самой было достаточно дерьма в жизни.

– Я люблю тебя, – я плакала, как ребенок.

– Я тоже тебя люблю, мой чокнутый маленький доктор, – он поцеловал мою голову, – И если ты считаешь, что нам всем нужна терапия, то так и будет. Черт, может, к психоаналитику стоит отвести и всех моих лошадей.

Я засмеялась, а он только этого и добивался. Это не избавило нас от всех проблем, с которыми нам еще предстоит столкнуться, но, как минимум, мы знали, что мы все еще вместе,… что мы любим друг друга, так сильно,… гораздо сильнее, чем в те первые две недели, проведённые вместе.

Мы прошли вместе через огромное количество препятствий и, несмотря на это становимся все ближе и ближе друг к другу. Теперь, после того, как я напала на Эдварда, я еще больше убедилась в том, что мне нужна терапия. Но не своя собственная. И я была рада, что сейчас мы высказали друг другу всё то, что никогда бы не открылось при других обстоятельствах. Мне было больно слышать о том, что этот уебок, сэр Кэвин, сделал с Эдвардом. Но я была рада, что он рассказал мне об этом. И я была благодарна за то, что он понял, что не существует ничего на свете, что может заставить меня покинуть его. И больше всего я была рада тому, как профессионально он справился со своим последним кошмаром. А самое главное – я не могла дождаться, чтобы сдать задницу сэра Кэвина судебным исполнителям, которые приезжают завтра. В тюрьме его оттрахают в задницу миллион раз, я была уверена в этом.

– Больше никаких секретов, хорошо? – прохныкала я, пока он баюкал меня в своих руках.

Секреты могут убить. Я всегда знала это. Может, Эдвард теперь тоже это понял.

– Никаких секретов, – крякнул он, целуя мои губы.

Мы обнимались всю ночь,… ну, сначала я сделала ему массаж. Он научил меня этому в нашу первую ночь. Я думаю, что избавила его от всей накопившейся за долгий день усталости, а он издавал довольные звуки, пока я это делала , и еще я хотела, чтобы он чувствовал мои прикосновения,… как я медленно провожу руками,… и перестал их бояться.

Я надеялась, что он встретит завтрашний день, будучи немного сильнее.

Coloring outside the lines. Глава 5 (часть 2)

Глава 5. Закрой свой рот, Бен!

Часть 2.

Проснувшись утром, я почувствовала из кухни аппетитные запахи, там явно кто то готовит, наверное Анджела. Но когда я туда зашла, то обнаружила у плиты моего бесподобно красивого Эдварда, творящего что-то, что пахло неимоверно вкусно.

У меня самый удивительный мужчина, да? Сегодня ему снова нужно ухаживать за лошадьми, но он встал пораньше, чтобы приготовить нам завтрак. Какую лотерею на небесах я выиграла?

– Привет, милейший Максим! (ума не приложу, почему он назвал ее так – прим.пер.) – он улыбнулся мне, когда наши взгляды встретились. На нем была черная футболка с короткими рукавами, джинсы и рабочие ботинки. Одним словом, выглядел он восхитительно.

– Привет, – я была приятно удивлена и улыбнулась ему в ответ, – Симпатичные ботиночки.

– Ботиночки? – он поднял бровь, – А? Ботинки. Это Бена.

– Ты УКРАЛ у Бена ботинки? – в шоке переспросила я, осматривая его.

– НЕТ, – он нахмурился и снова покосился на меня, – Я попросил их у него!

– Садись и ешь, – потребовал он, словно я была его дочерью, и я хихикнула.

Он поставил передо мной тарелку и поцеловал в макушку, прошептав, – Спасибо за массаж ночью. Сегодня я чувствую себя другим человеком.

Я не знала, что сказать, поэтому просто глазела на него, пока он шел обратно к плите. Тогда я посмотрела в тарелку, и увидела омлет с беконом, тост… и апельсиновый сок!

– Вставай, Кейтлин, я звал тебя уже два раза! – его голос был по-настоящему тверд, как у настоящего отца, а не у приятеля. Клёво. Это что-то новенькое.

– Откуда у детей бёрется лень? – спросил он и передразнил, – Мммммммм ммм ммм!

Он пошел в комнату, и внезапно я услышала ее крик, а затем они оба рассмеялись.

Эдвард вышел из комнаты с Кэти на спине. Она хихикала,а он улыбался, затем опустил ее и усадил на стул.

– Ешь свою мордашку, детка, – сказал он, ставя перед ней блинчики. Он выложил на одном из них губки из бекона, а вместо глаз вставил драже M&M’s.

– Клёво! – Кэти понравилось это, и она двигала бекон, заставляя мордочку говорить. Эдвард вручил ей бутылку с сиропом и сказал:

– Утопи его.

И она утопила. Я никогда раньше не видела, чтобы на блинчики лили столько сиропа. Думаю, в будущем нас ждут огромные счета от зубного.

Кэти заставляла своего блинного человечка просить пощады, пока убивала его.

Высоким голосом она продолжала:

– Нееет, пожалуйста! Не топи меня, я сделаю всё, что угодно!

Я рассмеялась и покачала головой, говоря:

– Народ, вы уже совсем «того».

И все засмеялись. Я ждала, когда появятся Бен с Анджелой, но они не показывались.

Эдвард уселся и принялся за яйца, подмигивая мне, пока мы сидели там втроем в «одиночестве».

Я уже собиралась что-нибудь сказать, но Эдвард начал первым.

– Кэти, я хочу тебе кое-что сказать, – начал он очень серьезным тоном.

Она ела и слушала его, также как и я.

– Я не был абсолютно честен с тобой вчера, – сказал он, глядя ей прямо в глаза, – Я рассказал тебе, какой у меня был забавный день с лошадками. Но, это не совсем правда. Это очень тяжелая работа, и вчера эти лошадки меня чуть не покалечили. Я городской парень, остальные парни были правы насчет меня – я не ковбой. И я не занимался физическим трудом последние несколько лет, та работа не была такой тяжелой. Я не хочу, чтобы ты думала, что работа, за которую платят больше денег – лучше, только потому, что она легче. Я не хочу, чтобы ты бросала что-то, потому, что это трудно. И это хороший городок. Люди здесь прекрасные. Ну, несмотря на то, что это для меня трудно, и я пока я не научился всему… ПОКА… я буду так усердно стараться, как смогу, чтобы ты была счастлива здесь… ты и Белла, и бабушка, и Поп Поп… и я собираюсь прекратить вести себя, как ребенок и постоянно жаловаться. Хорошо?

Крепкая любовь… кто знает, может, это и был ключ к ней.

– Хорошо, – сказала она, откусывая большой кусок блинчика.

– Я люблю тебя, – сказала я, целуя его в щеку, касаясь рукой затылка . Я должна была сказать ему это.

– Я люблю тебя, – сказал он мне в ответ. И он не оттолкнул меня, пока Кэти смотрела на нас. Что с ним случилось прошлой ночью?

И я видела, что Кэти улыбается нам, словно смотрит на героев романтической комедии.

– Почему ты смотришь на нас таким сентиментальным взглядом? – дразнила я ее, щекоча ей животик, – Ешь.