Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"
Автор книги: WinndSinger
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 80 страниц)
– Берите машину, мне все равно…, – сказал я шепотом, – Просто дайте нам с женой уйти, …пожалуйста.
Я посмотрел на свою жену: она вылезала из машины со своей стороны, и была рада вылезти и отдать им машину.
Я был просто имбецилом, выполняя все, что они говорили, подчиняясь им, словно баран. Если бы я знал, что они сделают с нами, я бы сражался за нашу жизнь. Но тогда я даже не умел драться, …я был обычным «ботаником» с ученой степенью и у меня не было никакой атлетической подготовки. Я думал, если мы сделаем то, что они сказали, они возьмут машину и уедут. Я был дураком.
Мужчины, которые стояли с моей стороны машины толкнули меня на стену и начали доставать мой бумажник, снимать часы и обыскивать меня на предмет еще чего-нибудь ценного. Я продолжал попытки обернуться, чтобы увидеть свою жену, но они держали меня лицом к стене, прижимая пистолет к моему затылку.
Я слышал, как она плакала, пока они срывали с нее украшения, она отдала им все без малейшего сопротивления. И тогда они попытались снять с нее помолвочное и обручальное кольца. Она всегда носила их на пальце, и пришлось приложить немного усилий, чтобы снять их. Она всегда говорила, что Бог хочет, чтобы кольца оставались вечно на ее пальце потому, что мы принадлежим друг другу. И именно сейчас они не снимались и мужчины, которые стояли рядом с ней, начинали злиться.
– Давай, сука, СНИМАЙ их СЕЙЧАС ЖЕ или я, блять, выстрелю из этой штуковины прямо в твои идеальные белые зубки! – услышал я крик одного из них и она расплакалась. Она дрожала, стараясь изо всех сил сделать то, что ей велели, …и у нее дрожали руки…
Я пытался сдвинуться и сказал:
– Дайте, я помогу ей!
Но они снова ударили меня лицом об кирпичную стену, и я понял, что мой нос сломан, …я ощутил теплую кровь и попробовал ее на вкус, пока четверо или пятеро из них окружили ее в нескольких футах от меня.
– Стой НА МЕСТЕ, ДРЯНЬ! – мужчина у меня за спиной выхватил пистолет и прижал его к моему лицу, на этот раз с моей стороны, – Трахай стену, и НЕ ШЕВЕЛИСЬ больше, иначе ты ПОКОЙНИК!
Я слышал, как Эмма пару раз вскрикнула, пока мужчины продолжали угрожать ей, …мне следовало ей помочь, что бы они ни грозились с нами сделать, …как бы я хотел уметь драться и спасти ее, как в кино, …но я знал – что бы я сейчас ни сделал, нас обоих убьют.
Затем один из мужчин схватил ее за руку и пригрозил отстрелить ей пальцы, если она не снимет кольца, …и она пронзительно закричала, с усилием снимая их, …при этом содрав немного собственной кожи. Ее рука кровоточила, и она держала ее другой рукой, пока они радовались победе, …но они с ней еще не закончили. У нее было еще кое-что, имевшее для них ценность.
Я видел, как они окружили ее и прикасаются к ее волосам, отпуская комментарии по поводу ее сексуального черного платья, которое она надела на вечеринку. Они начали лапать ее, … и стягивать вниз бретельки платья, говоря отвратительные вещи, … что лучше ей делать то, что говорят или,… и она плакала, …глядя на меня.
Вот тогда-то я сделал движение, совершенно жалкое – я толкнул мужчину, держащего пистолет у моего лица и побежал к ней, выкрикивая ее имя, …но там меня ждали пятеро или шестеро здоровых мужиков. Они били меня ногами по заднице, били в живот, по лицу, даже когда я упал, они били меня по внутренностям и в пах, …они били бутылки об мою голову, …били палками и бейсбольными битами.
Я слышал, как Эмма кричит: «НЕЕЕЕТ!» и: «Не бейте его, я сделаю все, что вы хотите!».
Но они продолжали бить меня ногами, …ломая мне кости, …я даже потерял несколько зубов, пока они смеялись и каждый старался превзойти другого.
Я все еще оставался в сознании, потому что я не мог ее оставить, только не с НИМИ. Я лежал лицом вниз на земле, …и, когда они повернули мою голову на правую сторону, …я увидел ее, лежащую лицом на цементе, точно так же, как и я, …но она лежала на спине, …недалеко, …но вне пределов досягаемости для меня. Они полностью сорвали с нее одежду и один мужчина был уже внутри, насилуя ее, пока мы смотрели друг на друга, и я слышал ее шепот: «Я люблю тебя, Питер… я люблю тебя…».
И я видел слезы, бегущие из внутренних уголков ее глаз, и она продолжала смотреть на меня, беспокоясь обо мне, пока я лежал там бесполезным куском кровавой плоти. Может быть, она думала, что если будет смотреть мне в глаза, они больше не приблизятся ко мне, …и я останусь жив. Казалось, что она терпит просто для того, чтобы все закончилось, и она смогла потом немного помочь мне. Она любила меня гораздо сильнее, чем я того заслуживал.
Я не знаю, сколько это длилось, …но каждый из них дождался своей очереди, чтобы изнасиловать ее, пока я вынужден был на это смотреть, …я кричал, кричал, …но никто не появился. Никто нас не услышал. Или хуже того – никому не было до нас дела. Я был в ярости, словно животное, но они по-прежнему прижимали меня к земле, как беспомощного червяка. Я был слаб, …слишком слаб, чтобы спасти ее. Вся моя любовь перед лицом этих парней была ничем, …они наслаждались, делая это с нами.
Они сказали Эмме, что сейчас она увидит, на что похож НАСТОЯЩИЙ мужчина, …и они заставляли ее стонать, приставляя пистолет к лицу, …а когда она сделала это, они все рассмеялись. Но все это время она не сводила с меня глаз. Они учили ее, как принимать их так называемые «ОГРОМНЫЕ ЧЛЕНЫ» в свое маленькое тело, …насмехались над ней, постоянно комментируя свои действия.
Я знал, что все они причиняли ей боль каждый раз, когда… входили в нее. Она была маленькой девушкой с крошечными формами. И все они были очень грубы с ней. Я знал, что все мои крики и сопротивление еще сильнее отразятся на Эмме, пойманной в ловушку собственного кошмара.
Наконец, когда последний из них закончил…
Все случилось очень быстро. В одну секунду глаза Эммы смотрели на меня, живые и полные ужаса, …она сказала: «Питер…», и легко вздохнула, …а затем… БАХ! БАХ!
Через две секунды кровь хлынула из ее головы, …ее лицо разделилось надвое, …и весь свет в этих глазах померк за две Богом проклятые секунды, …после всей той жизни, которую она прожила, …всех вещей, что она сделала, …понадобилось лишь две секунды времени, чтобы все это исчезло.
Я кричал и метался, не понимая ничего, за исключением того, что они убили все, что я любил, …и я продолжал смотреть в ее лицо, …и оно никогда не выглядело для МЕНЯ уродливым или страшным, …даже тогда. Кровь начала медленно двигаться в моем направлении, …словно в ней была ее душа, …и она приближалась, чтобы помочь мне.
Я потянулся к ней, …желая этого, …желая, чтобы она забрала меня с собой. Я услышал собственную мысль о том, что сейчас меня тоже убьют, чтобы мы не смогли их опознать, …и я улыбнулся. Я честно улыбнулся Богу, …потому что знал, что она ждет меня, …и даже в смерти я хотел всегда быть с ней.
Затем, …блять, ЗАТЕМ… я услышал вдалеке вой полицейской сирены, …и все они убежали. Я хотел, чтобы они прикончили меня, но они не сделали этого. Все, что я услышал – это как один из них сказал: «Расскажешь кому-нибудь и ты – покойник».
Словно это могло меня напугать.
Затем меня нашла полиция, я был почти при смерти, истекающий кровью и весь переломанный, …но, прежде всего – безжизненный. Я не хотел жить. Я потерял Эмму. Несколько месяцев, пока я был в больнице, я снова и снова пытался покончить жизнь самоубийством. Меня всегда останавливали или спасали. Моя семья и семья Эммы пытались быть там ради меня, но я не хотел их видеть. Я не хотел никого, кроме нее. И ее никогда у меня не будет.
***
Слезы струились у Питера по щеке, и он закрыл тетрадь, глядя на меня, у которого глаза были полны ужаса, как если бы я на самом деле был ТАМ с ними, …в виде голограммы, которая ничего не может сделать, только наблюдать за разворачивающимися событиями.
– На этом заканчивается запись, но не история, – сказал мне Питер, – Я бросил все в Чикаго, после того, как увидел, как тех ублюдков приговорили к пожизненному заключению. В тот же день я уехал и никогда не оглядывался назад. Я порвал со всеми, кто был мне там небезразличен и просто исчез. Я пил все время. Это заглушало боль, это заставляло меня верить, что Эмма жива, сидит рядом и говорит со мной. Это была единственная вещь, которая приносила мне хоть какое-то счастье. Я даже не помню, как я оказался в этом городке, я был охуенно пьян. Я проснулся и увидел, что я здесь, в этом доме, … и на полу лежат документы. Я лишь рассмеялся и смеялся до тех пор, пока не заплакал.
Я понял, что это Эмма привела меня сюда, хотя я и не знал, почему. Я пытался работать врачом, …но я все еще был совершенно ебанутым. Я вел себя как дурак и был пьян, когда люди приходили ко мне на прием.
Я опустил взгляд и сказал:
– Дженна сказала, что она была одной из твоих пациентов. Ты поцеловал ее, схватил и назвал Эммой. Вот почему ты не нравишься им с Шэрон.
– Боже, – Питер сделал вдох, – Я не помню этого. Я сделал ей больно?
– Я не думаю, – ответил я, – Она сказала, что убежала, но никому не рассказала об этом. Затем она сказала, что твоя пациентка покончила жизнь самоубийством. Это тоже случилось потому, что ты был пьян?
Питер взглянул на меня, залившись краской, и ответил:
– Ту ночь я ПОМНЮ. Это была наша годовщина, семнадцатое августа. Я заставил себя оставаться трезвым весь день, пока принимал пациентов, …и девушка, Эми, у нее были большие проблемы – она была склонна к самоубийству. В тот день у нее не был назначен прием, …но тем вечером, …я пил, пил, …и я проснулся на следующий день в этой комнате, лежа лицом вниз, и называя имя моей мертвой жены.
Мой мобильный был разряжен, я не зарядил его, …поэтому я никогда не узнал бы ее больной правды, даже если бы она позвонила мне с просьбой о помощи. Может быть, она даже приходила сюда, но я был слишком накачан спиртным, чтобы сделать для нее что-либо. Может быть, я сказал или сделал что-то, что подтолкнуло ее к самоубийству. Я никогда этого не узнаю.
В тот день я заставил себя пройти курс реабилитации за городом. С тех пор я не выпил ни капли. Я очень много работал со своими демонами и пристрастием к алкоголю, …и это – результат многолетнего труда. Я знаю, что это немного, но я никогда больше не стану пить. Я никогда больше не потеряю ни одного пациента. В любом случае, не ТОГДА, когда я могу помочь.
Теперь, …оглядываясь назад, …я думаю, что ты – причина, по которой я остался здесь, Энтони. Ты – причина, по которой я не смог уехать, даже тогда, когда на всей Земле не было человека, который пришел бы увидеться со мной. Что-то всегда говорило мне оставаться, обычно я считал, что это Эмма держит меня здесь, по неизвестной причине.
Я не виню тебя, Энтони, за то, что ты меня ненавидишь, …и не хочешь доверять кому-то вроде меня. Мне жаль, что я лгал тебе, Белле и Кэти. Я просто очень сильно хотел тебе помочь, …чтобы у меня был шанс снова сделать что-то хорошее. Я не пил много лет, и теперь я в состоянии помогать людям, …но я все равно не могу винить этот город за то, что он не доверяет мне.
Из-за меня умерла девушка, …моя жена умерла из-за меня, …и я никогда не смогу этого изменить. Это – мой фильм ужасов и я живу с ним. И каждый день я читаю себе вслух этот дневник, …и до сих пор плачу. Так что я ТОЧНО знаю, как это трудно, и через что ты проходишь, Энтони. Я прошел через это. Я КРИЧАЛ, и никто не слышал меня, как и тебя. Я вынужден был начать все сначала.
Когда ты позвонил мне тем вечером, в первый раз, это казалось таким правильным, …было так здорово снова чувствовать эту связь с пациентом, …человеком. Я впервые, с тех пор, как бросил пить, ПОЧУВСТВОВАЛ, что Эмма рядом. И я ощутил мир, …наконец-то, в первый раз со дня ее смерти.
Я пойму, если ты захочешь ударить меня, если ты захочешь выйти за эту дверь и никогда больше не возвращаться. Я предал твое доверие и моих извинений всегда будет недостаточно. Мне следовало рассказать тебе все это раньше, самому, а не позволять тебе услышать все от кого-то другого вот так.
Но в любом случае, я очень надеюсь, что ты продолжишь терапию, и тебе станет лучше, даже если твоим психотерапевтом БУДЕТ кто-нибудь другой. В тебе столько жизни, Энтони, …и у тебя так много того, РАДИ чего жить, …поэтому не позволяй этому случаю со мной лишить тебя помощи. Сделай это для Мэри и Кэти. Они так любят тебя. Я завидую тебе в этом.
И я сидел там, желая ненавидеть его, желая избить его, …но я не мог. Он мой друг. Он – часть моей семьи. Он… мой врач, хорошо это или плохо. Мог или нет я высказать это сейчас словами, …но я любил Питера. Он единственный, за исключением Беллы, кому я хотел бы показать дом с привидениями. Я рассказывал ему вещи, о которых не говорил пока даже Белле.
– Я завидовал тебе, – поделился я низким голосом, – Казалось, у тебя есть все, чего заслуживают Белла и Кэти. Ум, деньги, ученые степени, …карьера…
– Все это дерьмо – иллюзия, Энтони, – сказал Питер, проводя пальцем по краю дневника, – ТЫ, …ты – тот, у кого все это есть, …прямо на ладони, а не я.
– Так все это дерьмо про то, чтобы навестить свою жену и ее семью в Чикаго было брехней, – заявил я, ожидая, что он подтвердит это.
– Я придумал это, – сказал Питер безжизненным голосом, – Не знаю, зачем. Возможно, мне просто хотелось, чтобы это было правдой. Я действительно часто езжу в Чикаго на могилу Эммы, …в сочельник, …и на ее день рождения.
Мне не нужно было долго думать над тем, что говорят мне моя душа и сердце. Питер больше не алкоголик. У него была масса причин пить, и, наверное, на его месте я бы делал то же самое, после того, что он пережил. Девушка, которая умерла, …Эми, …это было ужасно, …но, возможно, она даже не звонила ему той ночью. Ему действительно не стоило винить себя за ее смерть. Я не мог себе представить – каково жить с таким грузом на совести.
Но он продолжал жить, трезвый, чистый, …и он был для нас отличным врачом – все время. И… также он всегда был отличным другом. И, как я сказал, я не забываю своих друзей… никогда. На самом деле, возможно, теперь я мог рассказать Питеру немного больше, видя, что он неидеален. Что он действительно отчасти ПОНИМАЕТ мою боль.
И что он БЫЛ здесь, …и прошел весь этот путь с тех пор. Теперь у меня была небольшая надежда на то, что в один прекрасный день у меня тоже все наладится. И я мог подставлять ему время от времени свое плечо. Я мог быть с ним рядом, если он нуждается во мне, прямо как сейчас.
Я продолжал сидеть со строгим видом и сложил руки, сказав:
– Прежде, чем я уйду, я хочу задать тебе лишь один вопрос.
Питер с грустью опустил взгляд, уверенный, что я собираюсь снова его бросить. Я ненавидел видеть у него такой взгляд. Как одиноко ему, должно быть, было – одному, неся с собой груз всего этого дерьма. И, кажется, никто в этом городе не знал его и не общался с ним. Возможно, он прав. Возможно. Эмма ДЕЙСТВИТЕЛЬНО привела его сюда по определенной причине. И я чувствовал себя намного лучше, «торча» в этом городишке. Эта идея нравилась мне гораздо больше, чем мысль о том, что какой-то коп просто метнул дротик в карту и сказал: «Отправим их в Каспер!», но мне кажется, что на самом деле так и было.
– Да, Энтони? – спросил он мягко.
– Ты предпочитаешь начинку из индейки… или картошку? – спросил я, и на моих губах заиграла злая усмешка.
– Что? – Питер посмотрел на меня со слезами на глазах так, словно думал, что ослышался.
– Начинка или картошка…? – повторил я, улыбаясь ему, – Ну, когда ты придешь на ужин в честь Дня Благодарения…
И Питер издал полный боли всхлип и обвил меня руками, сжимая очень крепко, …но я был не против. Я не стиснул зубов и не напрягся, …Питер – мой брат, во всех смыслах этого слова.
И он плакал от облегчения, радуясь тому, что я не ненавижу его и не принадлежу ко всем остальным людям, которые сделали из него отверженного. Он нес наказание за сделанные ошибки каждый день, пока жил здесь, …но он все равно остался, …надеясь, что Эмма откроет ему причину. Неужели это действительно ради меня? Я не знал этого, но было приятно верить, что существует нечто большее, чем все мы, вместе взятые, и оно делает так, что наши тропинки пересекаются и жизнь становится лучше.
Как я мог бросить его после всего, что Питер знал обо мне, …и ведь он ни разу не заставил меня почувствовать себя одиноким, даже когда я рассказал ему о том, что солгал Виктории о тех крысах в туалете, чтобы всех их пристрелили.
– Ты – часть семьи, Питер, – сказал я, пока он обнимал меня, …и я чувствовал, как мои руки обнимают его в ответ, без какого бы то ни было страха или паранойи, – Ты придешь к нам на День Благодарения, понял?
– Ммм хмм…, – сказал он, шокированный, и снова разрыдался.
– Мы любим тебя, чувак, – сказал я, а затем уточнил:
– Я … люблю тебя. И благодаря ТЕБЕ я даже могу обнять тебя и сказать это сейчас вслух.
– О…, – Питер шмыгнул носом и отстранился от меня. Его глаза были влажными и покрасневшими. – Я сожалею об этом, я забыл.
– О, заткнись и дай-ка я обниму тебя, – я притянул его обратно, обнимая его совершенно по-мужски, …и Питер рассмеялся.
– Так… каков будет ответ на мой вопрос? – спросил я, позволяя ему прижаться ко мне, раз он нуждался в этом. Наверное, прошло много лет с тех пор, как кто-то делал дл него такое.
– О…, – Питер снова рассмеялся, шмыгая носом, – Картошка, …определенно, картошка.
– Прямо как и я, – я ухмыльнулся, – Хорошо, ты будешь сидеть рядом со МНОЙ, …на почетном месте.
– Иисусе, как мне повезло, – он медленно разорвал объятья, вытирая глаз и ухмыляясь мне, – Это место за детским столом?
– Я не доверяю тебе в этом вопросе, – пошутил я, – Бог знает, если посадить тебя рядом с Кэти, то вы двое, наверное, к десерту объявите о своей помолвке!
– О, заткнись! – Питер поморщился, прикладывая два пальца к своему глазу, куда я ударил его, – ССССССС!
– Прости меня за это, – на моем лице появилось выражение сожаления, я взял кое-что с его стола и выдавил немного содержимого на пальцы. – На вот, приложи это!
– АААА! – он закричал от боли и затем выхватил небольшой пластиковый тюбик у меня их руки, взглянув на него. – Это ЛИМОННЫЙ очиститель для рук, Энтони! БОЖЕ! ЖЖЕТСЯ! Ты втер мне его прямо в рану!
– Это спиртовой очиститель, он убивает всех микробов, – спокойно сказал я, улыбаясь ему, пока он весь сжался от колющей боли.
– Не помогай мне больше, ладно? – попросил Питер, – Если увидишь, что я лежу на улице и истекаю кровью, просто оставь меня там, …ладно?
– Ладно, – согласился я, осматривая комнату. – Черт, Питер, твой офис выглядит как дерьмо. Ты не можешь немного убираться, когда к тебе приходят пациенты?
Я поднял с пола пару его шляп, …и он начал наклоняться, чтобы поднять свой мобильный и предметы, которые стояли у него на письменном столе, прежде чем я свалил их на пол. Я надел одну из его шляп, …высокую конусообразную шляпу принцессы, розовую и сверкающую, с двумя длинными светлыми косами, приделанными к ней.
Мы посмотрели друг на друга и обменялись смешками, …приводя комнату в порядок.
– Такая милая маленькая принцесса…, – прокомментировал Питер.
Coloring outside the lines. Глава 32 (часть 1)
Глава 32. День Благодарения с разрушителем.
Часть 1.
От переводчика: Хотелось бы сразу оговориться по поводу названия главы. В силу того, что я перевожу главы, не забегая вперед даже на абзац, я не знаю, о каком разрушителе идет речь – живой ли это кто-то или, к примеру, предмет или обстоятельство, поэтому прошу не бросаться тапками, если к концу главы окажется, что термин «destructor» стоило перевести иначе. Второе мое примечание прямо вытекает из первого: это треть главы, а не половина, как обычно, ибо небольшой цейтнот, да и глава на порядок длиннее предыдущих. Заранее всем спасибо за понимание!
_
От автора: *Всем привет! Я вернулась! Блин, я ненавижу реальную жизнь! Я бы с бОльшим удовольствием жила в этой истории со всеми вами!
P.S. Не то, чтобы это было слишком важно, нет, но я не пыталась сделать какой-либо акцент на расовой проблеме потому, что в сцене смерти Эммы участвовал черный мужчина. Просто пара человек отметила это в комментариях, а я просто хотела бы опровергнуть это. Порой я закрываю глаза, и мой разум выбирает лицо и форму того, о ком я думаю. И раса здесь совершенно не причем. Черт, да я сделала сэра Кевина белым, Викторию – белой, и большинство тех, кто насиловал Эдварда в туалете, тоже были белыми, …в моих словах нет никакого расового подтекста, …кроме того, я Winnd! (пожалуй, пора сказать о том, что wind – это ветер, и здесь она называет себя ветром – прим.пер.). У меня нет цвета, …либо…я всех цветов, каких бывает ветер. В любом случае, …LOL…
Спасибо всем, вы тратите время, чтобы оставлять отзывы и я всегда очень ценю это. Я действительно люблю вас всех, и – нет, у меня нет среди вас любимчиков – вы все классные!
И да, обычно это нехорошо, когда терапевт рассказывает тебе о своих проблемах и обнимает тебя, …в реальной жизни меня бы это не порадовало, …но здесь другая ситуация. Это маленький городок, все знают друг друга, и знают, кто и чем занимается, …но Эдвард находит, что открываться другим людям – это очень нелегко, …он открылся только Белле, …и сейчас его сердце доверяет Питеру. Для него не все так просто, как «позвольте, я найду себе нового терапевта». Питер является для Эдварда идеалом доктора. Он нашел способ рассказывать Питеру вещи, которые он никогда не рассказывал Белле. Он просто доверяет ему, всем сердцем, и его не волнуют степени и дипломы, висящие на стене, или то, сколько наград получил Питер; для него имеет значение лишь то, что он чувствует, когда говорит с ним.
И, в долгосрочной перспективе, Эдвард с Питером не будут пациентом и доктором, они станут отличными друзьями. В один прекрасный день Эдварду больше не понадобится психотерапевт, поэтому… ради этой истории я попрошу вас временно отложить свое неверие. Я благодарю вас за это.
Нет, Питер не живет по программе защиты свидетелей, он убедился, что тех парней не выпустят на свободу до конца их дней и тогда уехал из Чикаго и обосновался в Каспере.
Если Питер называл Беллу ее настоящим именем, то это, вероятно, потому, что он чувствует сейчас себя ближе к этой семье, …и Эдвард не против, … поэтому иногда он может называть ее Беллой. Она может даже сказала ему, что не против.
В следующих главах я приготовила вам много сюрпризов, …поэтому оставайтесь со мной, …вам понравится, как все закончится, клянусь. Я надеюсь! LOL!
Обращение к KRYork: Оо, блин! Я хотела бы обдумать эту мысль о местонахождении автомата для изготовления «Слэрпи». ОУУУ! Я могу позаимствовать эту идею, и позднее Питер подразнит Эдварда. LOL! Спасибо!
И да, Эдвард здесь не такой, каким он был в КЛ. В той части истории он делал свою работу и был «хорошим маленьким рабом/танцором/артистом». Позднее, когда он почувствовал покой рядом с Беллой, вспомните – он вел себя как ребенок и дурачился время от времени… (в то утро с банным халатом с медвежонком, мультики про Губку Боба, спасение Беллы из запертой ванной), …а когда он был пойман в ловушку, вел себя определенным образом. Он был опечален, и у него не было надежды. Тогда он был более серьезен. Он скучал по дочери. Он думал, что никогда не увидит ее снова. Затем он влюбился в Беллу и думал, что ему придется попрощаться по прошествии тех двух недель, и это тоже было очень тяжело для него.
Затем, когда Белла заняла прочное место в его жизни и, в конечном счете, его личина фальшивого «любовника» стала понемногу слабеть, он стал больше походить на обычного бойфренда. Ему это нравилось. И теперь, когда он полностью свободен и вернул Кэти, ходит к психотерапевту, и Белла тоже с ним, …ДА – он другой – он СЧАСТЛИВ! Порой так сильно, что ведет себя как ребенок.
Не забывайте, что у него особо никогда не было возможности быть счастливым и беспечным ребенком, пока он рос в школах-пансионатах и пока его воспитывали слуги родителей. Поэтому он любит играть, и сейчас, впервые за шесть лет, он может! И ему хочется наверстать упущенное время с Кэти, которая порой ведет себя как более взрослая девочка из-за всего, через что она прошла. Эдвард добр с Кэти, он дает ей быть маленьким ребенком и смеяться. Она нуждается в этом.
Я знаю, что порой мой Эдвард может раздражать, но я думаю, что он восхитителен, пока ведет себя так. Это лишь демонстрирует то, что он на седьмом небе от счастья, …в противовес тем ужасам, которые он пережил. Ему станет лучше со временем, от терапии.
Я очень по всем вам соскучилась и теперь в эти выходные я писала историю, так что… я рада вернуться. Спасибо за ожидание!
Люблю вас, ребят, Winnd*
BPOV
Я проревела все глаза, пока Эдвард рассказывал мне историю Питера и его жены, Эммы. Я не могла говорить следующие несколько минут, и Эдвард обнял меня, поглаживая по волосам.
– Я знаю, – он поцеловал меня в лоб, вытирая мне слезы своими нежными пальцами, и его головокружительный взгляд прожег мне душу, пока он долго и пристально смотрел на меня, …словно этим взглядом он мог излечить меня изнутри, просто заглядывая достаточно глубоко. И его глаза сделали это.
– Порой это ебанутый мир… – сказал Эдвард тихо и задумчиво, – Я не могу поверить, что это тот же мир, который дал мне величайшую печаль и страхи в моей жизни…
Он погладил меня по щеке и поднял мой подбородок так, чтобы мои глаза смотрели в его, …и он закончил:
– В то же время дал мне ТЕБЯ… и Кэти, …те две недели, которые мы провели вместе, …и каждый день с тех пор, …я часто задаюсь вопросом – существует ли Бог, …и если да, то почему Он так злится на меня порой, …а затем столь щедро одаривает,…и Он напоминает мне Викторию. Я никогда не знаю, чего ждать – пощечины или поцелуя.
Я шмыгнула носом и опустила глаза, качая головой, а затем сказала:
– Но… Питера… не только избили до полусмерти, …он вынужден был смотреть на то, …что они делали с его женой, …и он был так близко, но не мог прикоснуться к ней…
Эдвард сильно вздрогнул и когда он закрыл глаза, на них выступили слезы, крупные и блестящие.
– Я все время жаловался на то, что люди сделали мне…, – голос Эдварда надломился и треснул, – Но если бы я был вынужден просто лежать там и наблюдать, как КТО-ЛИБО причиняет такую боль тебе… или Кэти…
– Шшшшш… – я прижала его ближе к себе, целуя его закрытые глаза и чувствуя, как он дрожит, – Ничего подобного не случится. Мы в безопасности. И мы живем в самом скучном месте на планете, так что забудь об этом. Я здесь, …и я с тобой. Ничто и никто никогда не будет достаточно силен, чтобы забрать меня у тебя. Не беспокойся об ЭТОМ.
И тогда Эдвард заговорил о Дне Благодарения.
– И нашей самой большой проблемой этого Дня Благодарения является вопрос о том, кто будет готовить ужин, – сказал он, заставляя меня почувствовать себя маленькой и незначительной, …и он был прав.
– Маркус одинок, Питер одинок… – размышлял он вслух, – У нас есть так много всего, за что стоит быть благодарными, в первый раз за шесть лет для меня, …я хочу сделать кое-что в этом году на День Благодарения.
– Что бы ты ни захотел, я буду согласна, Эдвард…, – я быстро и нежно поцеловала его в губы, и мне нравилось, что когда я целовала его, они напоминали мне тающее масло – мягкие, почти жидкие.
– Я сильно задолжала тебе с этим, – призналась я, – Я вела себя как дура, как эгоистичная задница последнюю пару недель. На самом деле дело не в ПИЩЕ… на День Благодарения, …а С КЕМ ты будешь ее есть.
– Точно, – он улыбнулся, и затем маленький озорной блик света появился в его темно-изумрудных глазах, …и я знала, что они планирует прямо сейчас. Порой, я клянусь, когда он делает такое лицо, я вижу в нем Люси Рикардо. У всех у нас настоящая проблема. Но я спокойно улыбнулась и ждала, пока он озвучит свои идеи.
Утро Дня Благодарения шло своим чередом, и даже погода благоприятствовала нам. Шел легкий снежок, …в прогнозе погоды обещали в дальнейшем усиление снегопада. Анджела с Беном остались вчера у нас на ночь, чтобы встать пораньше, и мы с ней смогли начать готовить индейку с самого утра. Было около девяти, когда телевизор, по которому транслировался парад в честь Дня Благодарения, погас. Все окна у нас были завешены шторами либо щитами от холодного воздуха, который, казалось, просачивается понизу, так что у нас в доме горел свет, …и сейчас мы оказались в темноте.
Первым, кого мы услышали, был Бен, …который сидел на диване с Кэти.
– ЭЙ! – выкрикнул он грубым тоном, словно выключение телевизора причиняло ему физическую боль, – ЭЛЕКТРИЧЕСТВО ВЫРУБИЛОСЬ!
– Правда что ли, Бен? – я хитро улыбнулась ему в темноте, – Ты уверен?
– Либо так, либо мы все одновременно ослепли! – Кэти хихикнула.
Я улыбнулась и тоже захихикала на это замечание, касаясь ее головы, когда она пришла с дивана в мои объятья, – Знаешь, ребенок, у тебя развивается ТАКОЕ ЖЕ чувство юмора, как у твоего отца.
– Прости, – сказала она ровным тоном.
– Да все нормально, мы все еще тебя любим, – я поиграла с ее волосами и огляделась, – Эдвард! Где ТЫ?
– Здесь, – отозвался он, направляясь к нам из другого конца дома, и сейчас входя в гостиную, – Я был в ванной.
– О, сейчас там неподходящее место, чтобы найти тебя в темноте! – сказала Кэти.
– Расскажи мне об этом, – ответил он, положив свою руку на мое предплечье и подходя ближе к тому месту, где все мы собрались, – Я рад, что знаю место, где ничего не видно, либо у меня были бы большие проблемы.
– ОУУУ, – прокомментировала Кэти.
Эдвард раздвинул шторы на паре окон в гостиной, так, чтобы в комнату проникал хоть какой-то свет, …и Кэти села за стол рисовать в своей тетради. Я была рада, что пока она не жалуется. Но главным нытиком сегодня был Бен.
– Итак, это означает, что мы сегодня без телевизора! – заявил он, по-прежнему нажимая на кнопки пульта от «мертвого» телевизора.
– Да, обычно отсутствие электричества означает именно это, Бен, – сказал Эдвард, усаживаясь на диван, – Щелкая пультом, этого не исправишь.
– Ну, а что будем делать с индейкой и всем остальным, что нам нужно приготовить? – спросила Анджела.
– Наверное, у Маркуса в ресторане есть электричество, – сказал Эдвард, – У него там действительно хорошая система, с запасным генератором. Нужно пойти к нему. Мы возьмем с собой всю еду и приготовим ее там.
Бену было все равно, куда идти, лишь бы там можно было посмотреть телевизор и перекусить. Анджела была вынуждена вступить со мной в беседу по этому поводу, …но, в конце концов, мы задействовали Кэти, чтобы уломать ее.
– Все нормально, – сказала на это Кэти, – Я могу просто поужинать каким-нибудь сладким пирогом. Невеликое дело.
Сработало. Глаза Анджелы наполнились слезами и она сказала:
