Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"

Автор книги: WinndSinger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 80 страниц)

– Кейт…, – выдохнул Эдвард, – Ты так прекрасно выглядишь.

– Спасибо, пап, – она улыбнулась, взволнованная и счастливая.

– Тебя накрасили по-настоящему…, – сказал он, и в его тоне не было злости, …но было удивление,… и его взгляд переместился на меня.

– Лишь чуть-чуть, – вмешалась я, – Ей хотелось просто… попробовать.

– Ладно, – сказал Эдвард, пристально разглядывая свою дочь, когда на его глаза навернулись слезы, и он сказал:

– Ты выглядишь так,… ты больше не похожа на маленькую девочку.

– Папа, – глаза Кэти тоже стали влажными, и она обняла его, – Я всегда твоя маленькая девочка. Не заставляй меня плакать, иначе испортится мой макияж.

Итак, мы отправились на вечеринку, …и Питер уже находился там, попивая горячий шоколад. Шэрон и Боб обняли Эдварда, а затем меня, …приглашая нас в дом, который был огромным! Он, черт возьми, казался размером с целый город!

– Это моя дочь Кэти, – Эдвард представил ее Шэрон, Бобу и Дженне, …и она робко поздоровалась, позволяя Эдварду снять с нее пальто. Они прокомментировали, как сильно Кэти похожа на Эдварда, но он сказал:

– Нет, она просто копия своей матери. Ей очень повезло.

Питер встал, когда увидел нас, подходя и улыбаясь Кэти со словами:

– Ты выглядишь просто прекрасно, Кэти. Веселого Рождества.

– Веселого Рождества, доктор Фачинелли, – она просияла, глядя на него, неспособная ничего к этому добавить.

Эдвард подслушал их маленький разговор и попытался увести Кэти, чтобы вместе с ней проверить – как там Дэнсер, но на ней были модные туфли, и она не хотела перепачкать их в грязи или вымочить в снегу. Эдвард выглядел так, словно у него потерялся щенок, когда она пошла вслед за Питером.

Я тут же подошла к нему и казала, что хочу увидеть Дэнсер, … и мы вдвоем направились проведать ее на конюшню. Я знала, что сейчас Эдвард мне чего-нибудь наговорит.

– Зачем ты это сделала? – спросил он у меня, пряча боль в голосе, пока водил пальцами по морде спящей Дэнсер. В конюшне на ночь свет был приглушен.

– Зачем ты нарядила ее и сделала похожей… на это? – спросил он затем.

– Она хотела этого, – я пожала плечами, – Возможно, это неправильно, я не знаю, …я не слишком хорошо разбираюсь во всех этих материнских вещах. Но последние несколько недель – ты видел это – она хочет быть со мной, …она задает мне вопросы, …я ей нравлюсь. Она выглядит замечательно, я не могла «обломать» ее. Если бы она сделала все это сама, вот тогда бы она выглядела, как…, но я проконтролировала, чтобы этого не случилось.

– Я не сержусь на тебя, Белла, …но…, – он взглянул на меня впервые с тех пор, как мы сюда пришли, – Таня… всегда одевалась подобным образом. Она всегда носила особую обувь и модные костюмы, …как моя мать. «Не порти мне макияж». Я, блять, ненавижу это предложение. И Кэти сказала мне его сегодня вечером.

Я почувствовала тошноту, я и понятия не имела…

– Прости, …я не знала этого…, – начала я, чувствуя, что слезы наворачиваются на глаза от того, каким тоном он только что говорил.

– Она не смогла прийти посмотреть на Дэнсер из-за своих Богом проклятых туфель, – пробормотал Эдвард, убирая гриву Дэнсер с ее глаз, – Я не хочу, чтобы она была одной из ТАКИХ девчонок, Белла.

– Ладно, прости, – я чувствовала себя ужасно и ощущала, как падают мои слезы, – Я поговорю с ней. Она просто хотела выглядеть… очень красивой сегодня вечером.

– Зачем? – Эдвард нахмурился, отходя от Дэнсер на пару шагов, – Из-за того, что сегодня здесь ПИТЕР? Она последовала за ним, словно я НИЧЕГО для нее не значу!

– Ты ревнуешь, – догадалась я.

– Да, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ты права – я ревную! – он обернулся и уставился мне в лицо, – Моя девятилетняя дочь волочится за сорокалетним мужчиной!

– Ему еще не сорок, – сообщила я.

– Мне все равно – пусть ему будет хоть сто лет! – проревел Эдвард, и парочка лошадей заржали в ответ, – Мне это не нравится, я не хочу, чтобы Кэти ни выглядела так, ни ВЕЛА СЕБЯ так!

– Эдвард, я знаю, …послушай, – начала я, – Питер планирует поговорить с Кэти сегодня вечером. Серьезно поговорить. У меня такое чувство, что завтра Кэти уже не будет больше преследовать Питера.

– Почему никто не рассказал МНЕ об этом? – он нахмурился.

– Потому что ты прекрасный отец и хочешь защитить ее, – сказала я, – Но тебе нужно позволить этому случиться. Это станет важной частью ее взросления. Разбитые сердца… вдрызг, …но девочкам это нужно… и – закрыли тему. Позволь Питеру взять все в свои руки.

Эдварду было крайне неприятно, но он пошел со мной обратно на вечеринку, …и даже немного повеселел, …особенно, когда Шэрон принялась раздавать всем подарки.

– Энтони, – она указала на Боба, который нес огромную коробку в блестящей зеленой обертке, – Это тебе от Боба, Дженны и меня. Также мы все хотели поблагодарить тебя за твой крайне тяжелый труд и все твои старания. Никто, …и я хочу сказать – НИКТО… не учился этой работе так быстро и не делал ее с такой заботой и любовью, как ты. Мы надеемся, что ты останешься с нами на долгие годы. Ты – член нашей семьи. Веселого Рождества.

Эдвард взглянул на меня, и в его глазах стояли слезы… и нежная улыбка.

– Спасибо, – он задохнулся от эмоций и разорвал обертку, …и все рассмеялись, наслаждаясь его возбуждением и детской непосредственностью.

– Они слишком милы для своего возраста, – сказала Кэти сухим тоном, полным сарказма и все рассмеялись даже громче.

– Вау…, – он открыл коробку и увидел прекрасное седло, лежащее внутри. Оно было сделано из черной кожи и декорировано серебром, …и он сказал:

– На нем мое имя… и Дэнсер!

Я присмотрелась и увидела, что имя Энтони было выбито на серебре, рукописным шрифтом, …а на другом конце седла… было так же написано имя Дэнсер. Это седло было не из дешевых. Оно было безупречным, и детали поражали воображение. Я почувствовала себя плохо, потому что это не означало, что Эдвард сможет ездить на ней верхом. Но я ничего не могла с этим поделать. В любом случае, Эдварду очень понравился подарок.

– Это Шэрон выбрала, – сообщил Боб, пока Эдвард продолжал любовно поглаживать седло рукой, – Оно лучшее из лучших, …сделано на заказ. Мы знаем, что Дэнсер может никогда и не позволить тебе надеть на нее это седло или оседлать ее, …но пути Господни неисповедимы, парень. Никогда не знаешь, что произойдет. В один прекрасный день Дэнсер может позволить тебе оседлать ее, …и когда это случится, у тебя уже будет лучшее седло, изготовленное человеческими руками. А если она не позволит ее оседлать, …ну что же, тогда у тебя будет это седло, чтобы иногда взглянуть на него… и вспомнить свою самую первую кобылу, …свою лучшую кобылу… твою Дэнсер.

– Дэнсер не было бы в живых без вас, ребят, – сказал он, с гордостью держа седло в руках, – Спасибо вам всем. Я люблю вас.

И затем все они обнялись, …даже Дженна. Но это было здорово. И я совершенно не ревновала. На самом деле, я смаргивала слезы. Эдвард может думать о себе, как о мальчике с конюшни, …но на самом деле кажется, словно он нашел свою жизнь здесь, …нашел место, где он делает хорошую работу, …и любит ее. Для меня не имеет значения – официант ты или главный хирург, если ты нашел свое место – у тебя есть все. И он нашел. Я надеюсь, что в один прекрасный день, я также найду свое место, когда пойду работать.

Все новые друзья Эдварда и работники конюшни хлопали ему, пока он держал седло в руках, изучая на ощупь каждый его дюйм. Видели бы вы, как он прикасался к нему и каким бесценным был для него этот подарок. У меня было такое чувство, что ночью это седло будет лежать в нашей кровати между нами.

– Мэри…, – он взглянул на меня, – Иди, посмотри. Оно просто прекрасное.

Я полностью согласилась с ним, взглянув на него ближе, усаживаясь на пол рядом с Эдвардом, чтобы позволить ему показать его мне.

Эдвард подарил Бобу серебристую табличку, на которой было выбито его имя, а на заднем фоне была выгравирована бегущая лошадь вместе со словами, которые Эдвард написал для него.

Табличка гласила:

Дорогой Боб,

Когда я только переехал сюда, я был очень зол и напуган. Напуган тем, что не смогу выполнять такую тяжелую работу, как эта. Зол, потому что я был слаб, мягкотел и не думал, что во мне есть то, что нужно, чтобы выполнять эту работу. Я был зол на себя. Я сказал себе, что ненавижу эту работу.

И тогда я познакомился с тобой, и ты показал мне, что такое сила, дружба и каково это – заниматься честным трудом, …и как любить его. Ты научил меня ездить верхом. За все это и за многое другое… я буду тебе вечно благодарен. И я всегда буду твоим другом. Мы обосновались здесь и никогда еще не были так счастливы. Теперь я люблю это место, и я люблю всех своих новых друзей. Я люблю тебя, Боб. Спасибо.

Энтони Эдвард Каллен

Эдвард хотел использовать где-нибудь свое настоящее имя, но в любом случае, Боб и так знал, что все, о чем гласит эта табличка – правда, а не ложь. После прочтения этих слов на подарке Эдварда, Боб двадцать минут плакал, и его жена вынуждена была вывести его на улицу, чтобы он немного прогулялся и успокоился. Я мысленно улыбнулась, подумав, что возможно Эдвард кое-чему научился у жителей этого города.

Шэрон открыла наш подарок, и обнаружила красивую статуэтку белой лошади со сверкающими розовыми копытами. На шее у лошадки было очень милое ожерелье с алмазным сердечком по центру груди лошади, с единственным словом «ДРУГ», выгравированном на нем. Эдвард написал для нее открытку, и она читала ее, сжимая статуэтку в своей руке, и прикрыла рот рукой, когда расплакалась.

Открытка гласила:

Дорогая Шэрон,

Не вдаваясь в подробности, я хочу сказать тебе, что когда я только познакомился с тобой, я был изрядно напуган. Если честно, женщины никогда не были особо добры ко мне, особенно когда они имели надо мной власть.

Я пытался не попадаться себе на глаза, избегать тебя и надеялся, что ты не будешь слишком часто иметь со мной дело.

Но я был приятно удивлен. Ты – удивительный босс, милый человек и отличный друг. Я доверяю тебе, …я не боюсь тебя, и если бы ты знала мое прошлое, ты бы поняла, что это комплимент. Ты – совершенно особенный человек и я надеюсь, что ты знаешь об этом. То, что ты сделала для Дженны, то, что ты сделала для меня… и для очень многих других,… говорит о том, какое огромное у тебя сердце.

Мне нравится быть частью этой конюшни, и я очень благодарен тебе за то, что ты дала мне этот шанс. И я не разочарую тебя впредь.

Я люблю тебя,

Энтони Эдвард Мейсен

Я думала, что Шэрон уже не отпустит его после того, как она прочла эту открытку. Но Эдвард не отталкивал ее, и обнимал ее до тех пор, пока она не пришла в норму и не отпустила его.

Немного позже люди танцевали в большом помещении гостиной, …играла рождественская музыка. Я ухитрилась немного потанцевать со своим Эдвардом прежде, чем он заметил, что Питер танцует с Кэти в нескольких футах от нас.

– Эй, Питер танцует с Кэти! – громко сказал мне Эдвард.

– Я знаю, я видела, – я с грустью посмотрела на него, – Думаю, вскоре он собирается поговорить с ней. Он весь вечер чувствует себя очень неудобно, это гложет его. Бедный Питер.

– Бедный Питер? – спросил он, – Скорее уж бедная Кэти!

– Ты не уйдешь с танцпола – ты меня понял? – слегка отругала я его, – Позволь Питеру сделать все самому.

– Но, Белла…, – Эдвард выглядел таким потерянным и беспомощным, наблюдая за тем, как Питер берет Кэти за руку и уходит вместе с ней с танцпола с нежной улыбкой на губах, и он мельком взглянул на нас, …а я слегка кивнула ему, пытаясь улыбнуться в ответ.

– О Господи, – в голосе Эдварда слышалась боль, когда они уходили вместе.

Я обернулась в другом направлении в надежде, что найдется что-нибудь еще, на что я смогу переключить его мысли с личной жизни Кэти,… и нашла!

– Эй, Маркус здесь! – сказала я, и Эдвард мотнул головой и увидел Маркуса. Тот был одет в симпатичную красную рубашку с черным галстуком, …красивые черные слаксы, …и он танцевал… с Дженной!

– ВАУ! – сказал Эдвард тут же, как только я подумала об этом, – Он с Дженной!

– Они ТАНЦУЮТ вместе! – добавила я. Мы с ним сплетничали, словно две старушки.

– Я знаю, святое ДЕРЬМО! – Эдвард рассмеялся, – Они убьют друг друга!

Мы продолжали танцевать и шпионить за Маркусом и Дженной, …и я даже продолжала танцевать, когда зазвучали быстрые мелодии, просто чтобы продолжать наблюдение за Маркусом. Он отлично танцевал! И Дженна выглядела такой счастливой, словно ей было очень весело. Она смеялась, …и мне показалось, что она вцепилась в Маркуса. Странно.

Затем к нам подбежала Кэти и заявила:

– Я хочу сейчас же поехать домой.

Это было сказано с большой грустью в голосе, ей было больно, …и я понимала, что Питер поговорил с ней. Эдвард опустил на нее взгляд, и на его лице тоже проступила грусть, когда он поднял ее на руки и попытался отнести в машину.

– Нет, пап! – она заплакала, – Я больше не ребенок, ПРЕКРАТИ БРАТЬ МЕНЯ НА РУКИ, как маленькую!

Ауч. Этот нож воткнулся Эдварду прямо в сердце – это было написано у него на лице.

– Окей, Кэти, пойдем, – я лишь положила руку ей на спину и пошла, позволяя ей вести нас. Мы попрощались со всеми и поблагодарили семьи Шэрон и Боба, …и вскоре были уже на пути домой. Кэти сидела сзади, шмыгая носом и не говоря больше ни слова, пока Эдвард вел машину, все время украдкой глядя на нее в зеркало заднего вида.

Я пыталась продолжить беседовать с Эдвардом, чтобы плачущую на заднем сидении Кэти было слышно немного меньше, насколько это возможно. Но Эдвард продолжал спрашивать у нее:

–Ты в порядке, Кэти?

Я пихнула его локтем и покачала головой, решив включить радио и слушать его весь остаток пути.

Когда мы приехали домой, я надела свою пижаму и схватила шоколадное мороженое, сироп «Херши», …и две большие ложки – единственное известное лекарство от разбитого сердца, …и направилась с ним в комнату Кэти, аккуратно постучав в ее дверь.

– Что, ПАПА? – пронзительно крикнула Кэти из-за двери.

– Это не папа, это Белла, – сказала я нежно, – Могу я войти?

Эдвард наблюдал за мной, стоя в нескольких футах от двери. Он очень переживал и надеялся, что я смогу ей помочь, несмотря на то, что он не может.

– Окей, – наконец ответила она, …и я вошла. Эдвард кивнул и улыбнулся мне с небольшим облегчением на лице, давая свое согласие на то, чтобы я попыталась немного излечить ее боль.

Она лежала на кровати, плача и вытирая глаза, когда я встала перед ней с мороженым с сиропом в руках.

– Привет, милая, – я села рядом с ней, – Я знаю, что у тебя это в первый раз, поэтому я здесь, чтобы рассказать тебе правила. Когда твое сердце разбито, правило номер один гласит, что в кровати рядом с тобой должна находиться твоя лучшая подруга, …нужно лежать с ней под одеялом, прижавшись друг к другу, …поедая много-много шоколадного мороженого С… всегда С большим-пребольшим количеством сиропа «Херши», …смотреть девчачьи фильмы, …плакать… и говорить о подонке, который причинил тебе боль. Если хочешь, в этот раз я могу быть твоей лучшей подругой, …если только ты не хочешь, чтобы это был твой папа или кто-то еще, …например, бабушка?

– Я хочу, чтобы это была ты, Белла, – сказала Кэти очень слабым голосом, …и я чуть не расплакалась прямо перед ней.

– Да? – сдавленным голосом спросила я.

Кэти откинула покрывало, приглашая меня к себе в кровать, и слегка усмехнулась мне.

– Да, – согласилась она, …и я забралась в кровать. Кэти прикрыла мне ноги одеялом, …и я поняла, что впервые лежу с ней в кровати, …обычно это была привилегия Эдварда. Я приподнялась немного повыше, сняла обертку с мороженого, …и вручила ей одну из ложек, указывая на контейнер с мороженым, который стоял рядом с ней, …давая ей зачерпнуть первую полную ложку. И она зачерпнула, …мы принялись есть.

Не успела я оглянуться, как мороженое было наполовину съедено, …половина «Дневника памяти» (мелодрама по роману Николаса Спаркса с Райаном Гослингом и Рейчел МакАдамс в главных ролях – прим.пер.) просмотрена, …и Кэти сквозь слезы говорила мне:

– Я имею в виду, я знаю, что он старый и все такое…, – она шмыгнула носом, – Я знаю, что еще не выросла, …но я не останусь ребенком навечно! У многих пар разница в возрасте! Посмотри «Легенды осени»! Изабель Вторая выросла, пока Тристан уезжал, а когда он вернулся, то влюбился в нее, они поженились и у них были дети!

– Я знаю, – согласилась я, подливая еще сиропа в контейнер с мороженым.

– Любовь – дерьмо, – сказала Кэти, и в ее голосе послышалось немного злости, …это было хорошо. Это точно лучше, чем плакать.

– Питер…, – начала Кэти мягко, – Питер – такой классный мужчина. Разве это плохо для меня – знать в моем возрасте, что однажды мне захочется мужчину?

– Абсолютно нет, – ответила я, – Он классный. И ты была бы слепой, если бы не видела в нем этого.

– Он умный, веселый, …и красивый…, – сказала Кэти, и она все еще видела его перед собой, пока говорила, она все еще была влюблена, – Он – все, о чем я всегда мечтала. Даже сегодня вечером он был так мил, …и абсолютно прекрасен. Он сделал мне подарок на Рождество…

Они оттянула рукав своей пижамы и показала мне красивый браслет с «бриллиантовыми» и «рубиновыми» сердечками, соединенными вместе, …и в центре было сердечко, расколотое надвое посередине.

Одна половинка отсутствовала, в то время как вторая была на месте. Но на ней была надпись: «ДРУЗЬЯ».

– Он просто прекрасен, – признала я совершенно искренне. Браслет сверкал в темноте.

– Питер забрал вторую половинку, – Кэти улыбнулась, глядя на браслет, – Он сказал, что я всегда была слишком хороша для него. И что он хочет, чтобы мы были друзьями, навсегда. Он спросил – достаточно ли мне его дружбы. Я вынуждена была сказать, что да. Я не смогла сделать ему больно, ведя себя грубо. Я бы никогда не поступила так с ним. Он всегда поступал правильно. Это одна из вещей, которые я люблю в нем больше всего. Он очень хороший.

– Кэти…, – я улыбнулась ей, очень гордясь ее зрелыми размышлениями, – Ты очень хорошая, и сердцем ты ВЗРОСЛАЯ. Большинство девочек твоего возраста кричали бы и плакали, и были бы жестоки с Питером, раз он не чувствует того, что они хотели. Но не ты. Посмотри на себя сейчас. Ты – добрая, сердечная и прощающая. Я знаю одно – однажды все мальчики будут ТВОИМИ. И тогда Питер обернется и увидит, что ты совсем выросла, …увидит, какая ты красивая, …и захочет, чтобы все тогда сложилось иначе. И что он упустил по-настоящему шикарную женщину.

– Ты так думаешь? – спросила Кэти, съедая еще одну ложку мороженого.

– Я знаю это, – я тоже съела ложку.

– Любовь всегда причиняет такую боль, Белла? – спросила у меня Кэти.

– Ну, я была влюблена лишь однажды…

– В папу, верно? – спросила она, с пониманием усмехаясь.

– Верно, – я поймала ее взгляд и она хихикнула, – И я могу честно сказать тебе, что любовь неидеальна. Она прекрасна, …она дает тебе крылья, …а затем… обрезает их, …и ранит порой очень глубоко, …даже если ты с нужным парнем. Боль присутствует в каждых отношениях. Но вам обоим нужно решить – стоит ли оно того, …и если ответ «да», …тогда у тебя действительно есть нечто ценное… и уникальное, …и вы оба должны защищать это чувство и каждый день проверять – растет ли оно. Это требует труда. Любовь – это нелегко.

– Я знаю, – сказала Кэти снова с грустью, – Я слышала, как мама иногда плакала по ночам. Это пугало меня. Моя мама с папой часто ссорились. Я никогда не слышала, чтобы мой папа кричал, …за исключением его разговоров с НЕЙ. Я не думаю, что они очень сильно любили друг друга.

– О, нет, Кэти…, – я коснулась ее прямых, гладких волос, – Это не так. Твоя мама с папой очень любили друг друга. Он сам мне это говорил. Но иногда, …я не знаю, …иногда люди просто расходятся… или перестают любить друг друга. Они могли ссориться, но я думаю, что они любили друг друга… в целом. Иногда жизненные проблемы становятся пропастью и могут разрушить отношения между мужчиной и женщиной. Тебе следует поговорить об этом с папой как-нибудь, …он может ответить на эти вопросы гораздо лучше меня.

Кэти кивнула и вздохнула. Она смотрела кино, сидя близко к экрану телевизора.

– Он же за дверью, да? – спросила Кэти, имея в виду Эдварда, – Он ждет, чтобы увидеть, что я в порядке.

– Ты же его знаешь, – я ухмыльнулась, – Наверное, стоял, приложив ухо к двери, пока мы говорили.

– Мне не следовало кричать на него, когда он поднял меня на руки, – сказала Кэти, раскаиваясь, – Но он заставил меня почувствовать себя таким глупым МЛАДЕНЦЕМ, …а именно тогда я не хотела чувствовать себя так. Я достаточно глупо чувствовала себя, когда это произошло.

– Я знаю, – я снова коснулась ее волос, играя с прядью у нее на спине, – Но еще я знаю, как глубоко он любит. И, Кэти, …он любит тебя сильнее, чем кого-либо. Я никогда не видела, чтобы отец любил ребенка так, как он любит тебя. Ты счастливица.

– Я думала, что не нравлюсь тебе…, – призналась Кэти, – Из-за того, что он так сильно меня любит. Я думала, ты ревнуешь его ко мне…

– Ни за что, – я обняла ее рукой, позволяя ей склониться ко мне, – Ты его дочь, я бы НИКОГДА не стала пытаться стать для него кем-то более важным, чем ТЫ. Ты – номер один. Я бы никогда не изменила этого. Но даже будучи номером два, я получаю так много любви, …больше, чем когда-либо мечтала, …и я никогда не пожалуюсь. Я люблю тебя, Кэти. Я знаю, что я не твоя мама, …и я даже не пытаюсь быть ею, …но я надеюсь, что ты знаешь, что я всегда рядом, … и если ты нуждаешься во мне, я всегда буду твоим другом, как и Питер.

Она улыбнулась и обвила меня руками, …и я обняла ее в ответ.

– Знаешь, я все еще люблю Питера, – прошептала она.

– Я знаю.

– Не говори папе, ладно?

– Не скажу, – пообещала я, – Все, что сказано во время ритуала поедания мороженого, ОСТАЕТСЯ между участниками ритуала. Это тоже правило.

– Я тоже люблю тебя, Белла, – прошептала она мне так, чтобы только я смогла это услышать.

Я поцеловала ее голову, приглаживая ее волосы и обнимая ее, пока мы смотрели на Райана Гослинга на экране. Это был лучший момент, какой был у меня с Кэти. Мы были женщинами, склонившимися друг к другу, …и поддерживали друг друга. Она любит меня. Действительно любит. Она была живой частичкой Эдварда и каждый раз, когда она смотрела на меня, я видела это. Но я любила ее не только за это. Ее сердце, …оно через многое прошло и все еще любило, так же страстно, как и сердце ее отца. Она была очень смелой, милой и умной.

Наконец, Кэти сказала:

– Полагаю, нам следует прекратить его страдания и впустить его.

– Если ты хочешь, – я посмотрела ей в лицо, и она кивнула.

Я открыла дверь и позвала его, и он ввалился в комнату, упав лицом на пол. Это заставило Кэти рассмеяться, так что я не смогла на него злиться за то, что он подслушивал.

– О, а вот и ты, – прокомментировала я, пока он медленно поднимался на ноги, зажимая пальцами нос и притворяясь, что сломал его во время падения.

– Я просто проверял, …не завелись ли в двери… термиты, – сказал он робко, глядя Кэти в лицо.

– Да ну? – я улыбнулась, – Ну, я пошла в кровать. Кэти, …ты справилась, …я горжусь тобой, …ты сильная маленькая женщина.

Мы стукнулись с ней кулаками, и я оставила их одних, прикрывая за собой дверь.

Coloring outside the lines. Глава 34 (часть 3)

Глава 34. Это – Рождество.

Часть 3.

EPOV

Кэти сидела, глядя на контейнер с мороженым, вероятно, задаваясь вопросом – как она съела так много за такой короткий отрезок времени.

– Ты в порядке, Кэти? – я понял, что снова задал ей этот вопрос, и поморщился, – Прости. Вычеркнем этот вопрос. Я не понимаю, что творю, детка. Я знаю, что сегодня у меня мозги набекрень. Я не хотел смущать тебя. Я совсем не хотел, чтобы ты чувствовала что-либо, кроме счастья, ты же знаешь это, да?

– Я знаю, папа, – сказала Кэти. – Иди сюда. Полежи рядом со мной, как обычно. Я скучала по этому.

– Да? – спросил я, ощущая, как мое сердце затрепетало от удовольствия. – Я тоже скучал по этому.

Поэтому я заполз в кровать и лег на спину, а Кэти свернулась клубочком поверх моей вытянутой руки, положив свое мокрое лицо мне на рубашку.

– Я люблю тебя, Кэти, – сказал я в надежде, что это немного уменьшит ее боль.

– Я тоже люблю тебя, пап, – она шмыгнула носом, обвивая меня своей маленькой ручкой.

– Прости меня, – сказала Кэти после длинной паузы.

– За что?

– Мне следовало пойти с тобой к Дэнсер, – сказала она, и ее тонкий голосок надломился, – Я вела себя сегодня как полная идиотка, думая, что я совсем взрослая и вырядилась как… дурочка! С Дэнсер все в порядке?

– Да, – я улыбнулся, держа ее маленькую ручку, – Она в порядке. Она спала, когда я был у нее. Наверно, ей снилось, как ты едешь на ней верхом.

– Я никогда больше не буду так себя вести, – сказала Кэти, и ее тон сказал мне о том, что она намерена сдержать свое обещание.

– Ладно, – сказал я, – Я тоже сегодня вел себя как идиот. И я так ревновал, видя тебя наряженной и танцующей с Питером, …ты была похожа на молодую женщину. Я бесился, я думал, что твое детство закончилось, и я все его пропустил. И что какой-то БОЛВАН пытается украсть мою девочку.

Кэти негромко хихикнула, а затем крепче прижала меня к себе.

– Никто меня не крадет, пап, – заверила она меня, – Я не позволю им украсть меня у тебя, …до тех пор, пока не вырасту совсем.

– Спасибо, – я с облегчением улыбнулся, – А до этого момента еще много-много времени.

– Я знаю, – Кэти зевнула, засыпая на мне, – Но это хорошо. У меня уйма времени.

Она заснула через две секунды, …у нее был трудный день, и я был рад, что она наконец-то отдыхает. Даже, несмотря на то, что у нее весь рот был испачкан шоколадным соусом.

– Я тоже не дам им забрать тебя у меня…, – от всего сердца прошептал я, – ДАЖЕ когда ты совсем вырастешь. Я клянусь тебе, Кэти, …клянусь.

На следующий день я поговорил с Питером, с ним все было порядке. Он даже думал, что я пришел, чтобы снова разбить ему лицо, но я этого не сделал. Он постоянно спрашивал у меня, в порядке ли Кэти.

– Она будет жить, – сказал я, пытаясь говорить грубо, но затем я прекратил это и сказал:

– Мэри позаботилась о ней, …она была просто невероятна. Их связь стала еще крепче. Женщины,… сестринские отношения и все такое. Но она не говорила о тебе плохо. И Кэти по-прежнему желает, чтобы вы были друзьями, так что… это хорошо. Я видел браслет, который ты подарил ей, …милый жест, док.

– Я чуть не потерялся, когда она начала плакать, – Питер по-прежнему выглядел так, словно это тяжелое испытание терзает его, – Я пытался быть так нежен, как мог. Я сказал ей, как она прекрасна, …и я рассказал ей немного об Эмме. Затем я сказал Кэти, что какой бы замечательной она ни была, я просто не собираюсь больше любить ни одну женщину, …не так, как я любил Эмму. Затем я рассказал ей о нашей разнице в возрасте, …и она отреагировала на мои слова с настоящей любовью и пониманием. Она совершенно особенная, Энтони, ты должен ею гордиться.

– Я горжусь, – ответил я, – Но это все благодаря Бену и Анджеле, а не мне. Меня здесь не было.

– Нет, Энтони, – Питер взглянул прямо на меня, – Ты – тот, кто начал растить ее, ты заложил фундамент, …и в нем так много любви, …я вижу это в ее маленьких глазах. Ты любил ее первым, …ты любил ее сильнее всех, …ты научил ее любить других точно так же. Не думай, что это ничего не значит. Значит.

Также я должен был совершить небольшое путешествие в ресторан Маркуса и немного накричать на него.

– МАРКУС! – я наклонился к стойке, заглядывая в кухонное окошко, – ТЫ ХОДИЛ НА СВИДАНИЕ С ДЖЕННОЙ И НЕ РАССКАЗАЛ МНЕ?

– Блять, с каких это пор моя жизнь – это ТВОЕ дело, ты, чертов чудило? – Маркус свирепо уставился на меня, – Возьми мелок и нацарапай: «жизнь Маркуса – это, блять, ЕГО дело», а теперь ты можешь УБИРАТЬСЯ, белый парень!

– Но она тоже белая! – я указал на него, – Может, ты попутался, на танцполе было вроде как темно.

– Я знаю, что она БЕЛАЯ! – рявкнул он, – И что?

– Так она тебе нравится, – я наклонил голову, пытаясь разгадать его намерения.

– Возможно, – он ушел от ответа.

– Дженна – мой друг и я надеюсь, что для тебя это было свидание не на один вечер, – заявил я, – Она могла бы найти порядочного мужчину. Если ты ходишь с ней на свидания, лучше, чтобы у тебя были серьезные намерения.

– Слушай, Присцилла, – начал он, – Дай взрослым людям самим разобраться со своей личной жизнью, окей? Это не было свидание на один вечер, если тебя так, черт побери, это волнует! Она и ПРАВДА… мне нравится. А теперь убирайся отсюда на хуй!

– И даже не поцелуемся на прощанье? – я вытянул к нему свои губы и он погнался за мной со своим огромным ножом «Гинзу». (марка кухонных ножей – прим.пер.)

***

Итак, сейчас, в Cочельник, я стою здесь, за стойкой в кафе-мороженом, и раздаю бесплатное мороженое всем детям этого городка, в ожидании прибытия Санта Клауса. Больше часа дети сходили с ума, спрашивая про Санту, снова спрашивая про Санту, где же Санта, …ГОСПОДИ! Если Бен не наведет здесь порядок и не появится в ближайшем будущем, я сам притащу сюда его полуголую задницу и усажу на трон.

Наконец, появились Анджела и Бен, наряженный в Санта Клауса. Его лицо выражало абсолютное зло с классической усмешкой, свойственной Бену и он подложил в свой костюм больше набивки, чем было нужно. Он выглядел так, словно круглый мяч по имени Санта-вот-вот взорвется. Я в истерике свалился на пол, когда взглянул на него, и даже не заметил, что около пятидесяти ребятишек набросились на Санту!

– Нет, СТОЙТЕ! – крикнула Анджела, пытаясь стянуть детей со спины Бена, – Вы делаете ему больно! ОТОЙДИТЕ! ЭДВАРД!

Анджела оговорилась и, будучи в ужасе, назвала меня моим настоящим именем, пока я пытался успокоиться и стащить детей с Бена. Они облепили его, словно гремлины! Он громко звал на помощь, словно маленькая девочка, бросаясь в детей подарками, завернутыми в оберточную бумагу, и это заставило меня рассмеяться еще сильнее, …я едва мог ВИДЕТЬ из-за слез в глазах, но вскоре я ухитрился спасти Бена-Санту.

– Ребята, вы НИЧЕГО не получите в этом году! – крикнул Бен, – НИЧЕГО КРОМЕ ЭНЦИКЛОПЕДИЙ!

Бен был в ярости, когда Анджела не позволила ему выйти из роли, и он вынужден был позволить каждому из присутствующих детишек забраться к себе на колени и выслушать их список желаний. Пару раз я слышал, как Бен читает ребенку нотацию своим резким голосом: «Знаешь, ты такой эгоист. Здесь очень много детей, которые в этом году не получали ни подарков, ни даже приличной пищи. Ты бы осчастливил Санту, если бы вычеркнул пунктов пятьсот из своего списка».

Затем он спросил у одной маленькой девочки: «А что ты сделала для других в этом году?».

Это мне понравилось, и даже если дети никогда больше не захотят видеть Санту после сегодняшнего вечера, он был прав.