Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"

Автор книги: WinndSinger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 80 страниц)

– Да…, – рычал он, пару раз легонько шлепая меня по заднице.

Слава тебе, Господи – Эдвард эксперт в этом деле. Он просто ЗНАЕТ. Это удивительно. Разве мне когда-нибудь было так хорошо?

Часы пролетели как в тумане. Как всегда. Он просто перекладывал меня в разные позы … и трахал, трахал, трахал! Некоторые из них были сложнее других,… он действительно знал кое-какие СТРАННЫЕ позы, о которых я никогда раньше не слышала… но, думаю, я неплохо справлялась. Я была готова на все то, что он хотел попробовать, и надеялась, что он никогда не захочет чего-то, что будет для меня слишком. Я бы очень не хотела разочаровать его. Он был таким продвинутым в сексуальных играх, …а я была новичком, который пока что пытается выучить основы. И мне следует быстрее учиться, …я не хотела, чтобы ему стало скучно со мной в постели.

Мне особенно нравилось, когда в перерывах между актами… после того, как Эдвард, наконец, кончал,… и мы ополаскивались,… он осуществлял свои мечты и фантазии. Он кормил меня, пока я лежала в кровати, … и сделал нечто очень сексуальное с остатками шоколадного торта, …не говоря уже про фруктовый лед с вишневым вкусом, который я ему купила. Мне было холодно, но я вспомнила, как он рассказывал мне, что однажды женщины обмазали его всего мороженым, а потом облизывали голое тело. На этот раз мне показалось это очень эротичным. Теперь я испытала все на себе… хорошо, ладно, это выглядело по-прежнему очень эротично – …когда Эдвард слизывал мороженое с моего тела, пока я дрожала,… но мне все еще было немного холодно и неуютно. И потом я была вся липкая. Но Эдвард вымыл меня с головы до кончиков пальцев, так что мне не на что было жаловаться…

Еще мы долго забавлялись с сиропом «Херши». Мне нравится Франкенчлен, забрызганный темным шоколадным соусом!

Это была одна из первых ночей, когда мы были абсолютно свободны и делали все, что хотели, не опасаясь слишком громких звуков и слишком любопытных глаз. Было так удивительно прогуливаться обнаженными по темному дому к холодильнику или в ванную, хихикая, как маленькие дети. Мы даже вместе сидели за столом, и на нас не было ни одной нитки одежды. Я сделала все возможное, чтобы удержать Эдварда от секса на столе. Мне показалось это не правильным. Ради всего святого, Кэти за этим столом делает уроки!

Но мы занимались этим во всех остальных местах. За исключением комнат Кэти и Бена с Анджелой, мы «окрестили» каждую комнату в доме. И подвал… да! Эдвард увидел в нем огромный потенциал. Ему понравились толстые трубы, приделанные к невысокому потолку. Он сказал, что когда-нибудь привяжет меня к ним. Не могу отрицать, что это звучало поистине божественно, … но доктор Белла у меня внутри покачала головой. Эдварда все еще привлекали мысли о связывании и подчинении. Я не хотела углубляться в плохие воспоминания, и чтобы их яд присутствовал, когда мы занимаемся любовью.

Мы так и не дождались звонка от Кэти, Бена или Анджелы. И я поняла, что Эдвард забеспокоился, когда закончился наш шестой раунд. Он лежал рядом со мной, стараясь скрыть это,… но я видела, что он волнуется. Он посмотрел на часы и вздохнул.

– Она наверно спит, папуля, – я улыбнулась, взяв его за подбородок, чтобы он снова посмотрел мне в лицо, – Ей же завтра в школу.

– Бен мог хотя бы ПОЗВОНИТЬ, чтобы дать мне знать, что с ней все в порядке, – сказал он расстроенным голосом.

– Может, они тоже спят, – я пыталась рассуждать логически, – Я уверена, они позвонят утром, до того, как она уйдет в школу.

– Надеюсь, – сказал он строго.

– Я люблю тебя, – вздохнула я, чувствуя одновременно легкость и дикую усталость.

Он улыбнулся мне так, словно эта новость взволновала его,… и перекатился на бок поближе ко мне, проводя пальцами по моим губам… с такой нежностью…

– Правда? – спросил он с трепетом. Мне было интересно, что он ВИДИТ, когда смотрит на меня. Я не вижу этого, когда смотрюсь в зеркало.

– Да, правда, – я прижалась к его теплой груди, пытаясь отыскать на ней маленькие волоски, чтобы поиграть с ними,… но она была гладкой, как у младенца, как и в тот день, когда мы познакомились.

– Такая гладкая, – я поглаживала то место, где билось его сердце, – Я не могу поверить, что с прошлого месяца у тебя совсем не отрасли волосы.

– Они и не отрастут, – Эдвард закрыл глаза и теперь выглядел немного напряженным, – Вик… ОНА заставила меня сделать это. Лазерное удаление… это навсегда.

Но теперь у меня появилась проблема и посерьезнее.

– Эй, ты не сказал, что тоже меня любишь, – я чуть не захныкала как ребенок.

– Разве? – он не открывал глаз, усмехаясь,… он знал, что делает, – Разве несколько часов секса ни о чем тебе не сказали?

– Ты ТАК жесток! – я нахмурилась, притворяясь, что сержусь, и повернулась к нему спиной, когда он рассмеялся.

– Я так жесток? – он приблизился ко мне сзади, скользнув руками вокруг моей талии, и, пока я вырывалась из его объятий, добавил, – Я вытрахал тебе все МОЗГИ… это очевидно!

– ОТВАЛИ! – взвизгнула я, пытаясь сбросить его руки с себя.

Затем наступила мертвая тишина,… я чуть было не подумала, что он обиделся,… я ведь просто шутила,… и уже собиралась повернуться и сказать ему об этом, …но потом…

Его пальцы гладили мои волосы, словно это было бесценное и хрупкое кружево,… затем двинулись вниз, к моему голому плечу,… казалось, он касается меня перышком, а не подушечками пальцев. Я почувствовала, как закатились мои глаза,… моя спина немного выгнулась,… этот мужчина появился из моих грез,… иногда он слишком хорош, чтобы быть настоящим.

– Я люблю тебя, Белла Свон, – сказал он мягким и глубоким от эмоций голосом.

Я почувствовала, как его губы прикасаются к моему затылку, и он делал это с таким благоговением, словно я была богиней или кем-то подобным. Я моментально почувствовала слезы на глазах. Господи, этот мужчина умеет ПРИКАСАТЬСЯ ко мне.

– Я не знаю, как это – НЕ любить тебя, – прошептал он тем же восхитительным голосом, медленно убирая волосы у меня с плечи и целуя его.

– Эдвард…, – я закрыла глаза, делая вдох,… он снова невероятно возбудил меня,… и я не понимала, КАК,… прямо сейчас я напоминала желе, и была уверена, что не готова для седьмого раунда.

– Да? – он продолжал целовать мое плечо.

– Ты хочешь, чтобы я попала в больницу…, – сказала я с усмешкой, и он рассмеялся. Его смех заставил меня почувствовать себя очень хорошо. Эмметт говорил мне, что едва ли Эдвард когда-нибудь СМЕЯЛСЯ по-настоящему, пока не познакомился со мной.

– Никаких ТЕБЕ больниц, Белла, – он снова поцеловал меня, – Ты выздоровеешь прямо здесь, в постели доктора Франкенчлена.

Это прозвучало так прекрасно, что моя внутренняя примадонна топнула ногой. Она хотела спать. Нам с ней идти в колледж через несколько коротких часов. Неужели Эдвард не устал?

–Ты не устал…, – я погладила его руку, которой он обнимал меня за талию, – Я имею в виду… с лошадьми и вообще?

Он вздохнул и поцеловал мою спину, говоря:

– Да. Я очень устал трахаться с лошадьми. Они не ценят этого, как ТЫ.

Я взорвалась смехом. Я не знала этого, когда мы познакомились, но Эдвард Каллен очень забавный. Он такой шутник.

– Но, по крайней мере, они не говорят мне после: «ты так жесток!», – он передразнил меня, копируя женский голос и легонько покусывая кожу на шее у затылка.

– Заткнись! – я истерично захихикала, просто умирая от желания спать, – Я просто имела в виду, что это такая тяжелая работа – кормить их и мыть… вычищать их стойла….

– Так ВОТ, что надо с ними делать? – он снова шутил, – Господи Иисусе! А мне никто и не сказал,… мне было бы ЛЕГЧЕ!

– Замолчи, болван! – фыркнула я.

Он прекратил целовать меня и прижался ко мне всем телом, зарываясь щекой в мои волосы.

– Закрывай глаза и засыпай, маленькая девочка, – прошептал он, – Завтра тебе нужно будет читать учебники.

Последний слова он произнес с южным акцентом, и я снова захихикала. В этом был весь он.

– Да, па! – ответила я, изо всех сил имитируя голос деревенщины.

– Спокойно ночи, Джон Бой…, – сказал он, хихикая в темноте. Я чувствовала себя школьницей в летнем лагере.

Мне показалось, что я закрыла глаза всего на две секунды, а потом Эдвард потряс меня за плечо.

– Пора вставать, маленькая девочка! – доложил он, и его голос был невероятно бодр.

– Нееееет…. – я укрылась одеялом с головой, – Не хочу.

Он вернулся через минуту и шлепнул меня по заднице через одеяло.

– Если ты думаешь, что можешь трахать меня до бесчувствия всю ночь напролет, а затем весь день спать, пока я на работе, то подумай еще раз, плохая девочка! – сказал он, и я поняла по голосу, что он улыбается.

– Почему ты вдруг стал «жаворонком»? – простонала я, все еще не открывая глаз, – Я думала что вы, вампиры, днем спите!

– Я знаю, обычно так и есть, – сказал он легко, – Но теперь я понимаю, как много я пропустил. Днем действительно здорово. И СВЕТЛЕЕ.

Я ненавижу его и его чертов позитив. Я хочу СПАТЬ!

Я не ответила ему,… и снова начала погружаться в сон, а затем услышала, как он, разозленный, притопал обратно в спальню.

– БОЖЕ, УХОДИИИ! – я натянула одеяло на голову.

– Белла Мари СВОН! – его тон напоминал учительский. Я почти отчетливо представила, как он стоит сейчас, руки в боки, и разговаривает со мной как моя МАМА, – Если ты сейчас же не встанешь, я вытащу тебя из постели и засуну под холодный душ!

– Уууууххх…, – услышала я собственное поскуливание.

Я не стану голосовать за Эдварда в роли вожатого бойскаутов. Он слишком властный!

– Раз!

Он что – считает?

– ДВА!

Я зарычала, сбрасывая одеяло и вскакивая прежде, чем поняла это умом.

– ХОРОШО! ХРИСТОС! – крикнула я.

– Нет, я Эдвард, – поправил он меня.

– Ха-ха,… как СМЕШНО, – я смотрела на него щелочками глаз, – Разве я просила вас, весельчаков, заводить меня с утра?

– Твои оргазмы прошлой ночью сказали мне об обратном, – он улыбался мне, совершенно не выглядя обиженным.

– Я притворялась, – усмехнулась я, направляясь в ванную.

Он засмеялся.

– Да, точно, – услышала я его слова,… а затем я услышала шипящие звуки,… это мог быть только он,… он очень горячий. Но я поняла, что он снова готовит! Ай! Может, на сей раз я этому помешаю.

Я справила свои естественные потребности, а затем попыталась уложить свои долбанные волосы. Бог ты мой, прошлой ночью все было так мило,… а ТЕПЕРЬ я выгляжу так, словно сунула пальцы в розетку!

Я сделала все, что смогла и заколола их,… когда я вошла на кухню, то увидела обычную и очень располагающую картину.

Он был там, освещаемый мягкими рассветными лучами, и готовил завтрак,… его футболка была на талии, заправленная за пояс джинсов. Я чуть не заплакала!

– Эдуардо! – прошептала я, радуясь, что снова вижу его, – Где ты БЫЛ, малыш?

Coloring outside the lines. Глава 9 (часть2)

Глава 9. «Никаких тревог».

Часть 2.

BPOV

Он улыбнулся своей чертовски сексуальной улыбкой и повернулся ко мне, складывая руки на груди элегантным бантом. Когда он произнес что-то на испанском, мне показалось,… это прозвучало так естественно и даже акцент, с которым он говорил, был похож на испанский. Это было так возбуждающе.

У меня ушла секунда на то, чтобы прийти в себя, и, наконец, я сказала:

– Я понятия не имею, что это значит, но звучит невероятно ГОРЯЧО!

Я подошла и обвила его руками,… а он поцеловал меня так, словно мы не виделись пять лет. Как он это ДЕЛАЕТ?

– Buenos dias, hermosos (буквально через две строки он переведет ей с испанского, так что эту фразу оставляю без перевода, но если где-то ниже перевода Эдварда не последует, я обязательно сделаю это за него – прим.пер.), – сказал он снова своим страстным голосом, – Has dormido bien?

– Ммм, не замолкай…, – я могла слушать его весь день, и обняла крепче, …вдыхая аромат «Ирландской весны» на его груди.

– Что ты сказал? – спросила я.

– Я сказал: «Доброе утро, красавица, хорошо ли ты спала?», – перевел он.

– Да, до тех пор, пока один ЧУДАК не пришел меня будить! – я толкнула его, и он улыбнулся еще шире, – Хорошо ли я спала?

– Yo soy el amor lo siento, – сказал он, надувая губы и глядя на меня щенячьими глазами. Я шла к столу, чтобы сесть и налить апельсинового сока. Секунду подумав,… я решила, что… не буду пить сок. Мне было достаточно вчерашних метаморфоз с ним (для подзабывших напоминаю, что вчерашняя порция у Беллы не прижилась – прим.пер.).

– Что это означает? – спросила я и не смогла сдержать улыбку, глядя в его тарелку с яйцами и беконом.

– Прости меня, любимая, – перевел он снова, ставя передо мной тарелку и усаживаясь, справа от меня.

– No grande deal – o, – я попыталась вспомнить что-нибудь из испанского,… и Эдвард рассмеялся, повторяя за мной, – No grande deal – o.

– No es gran cosa (не за что (исп.) – прим.пер.), – объяснил он мне. Я чувствовала себя прямо как Люсиль Болл рядом с Рикки Рикардо (актеры американского комедийного сериала 50-х годов «Я люблю Люси» – прим.пер.).

– Видишь, – сказала я ему, – Насчет «no grand» я не ошиблась.

Он закатил глаза:

– Да, два слова ты сказала правильно.

– А где ты выучил испанский? – спросила я, отправляя в рот кусочек тающего на языке сырного «омлетто де Эдуардо».

– Виктория, – сказал он честно, съедая кусок бекона, его глаза наблюдали за мной, отыскивая признаки гнева, – Ну, не ОНА меня учила. Она заставила меня ходить на курсы. Я могу говорить на нескольких языках.

Я в шоке посмотрела на него:

– Я не знала этого! На каких языках ты говоришь?

– Французский, итальянский…, – он пожал плечами, – Японский, китайский…

– У тебя было много… клиенток – иностранок? – сказала я тоном, в котором не было ни капли осуждения. Я вспомнила о начале наших отношений, когда я расспрашивала у него о его жизни, а он рассказывал мне обо всем, что я хотела знать. И все время, пока мы разговаривали с НИМ, он был как открытая книга.

– Да, – признался он, делая глоток апельсинового сока и не говоря больше ни слова.

– Знаешь, все в порядке, – я толкнула его локтем в бок, наклоняясь к нему, – Мы по-прежнему можем говорить, …как раньше. Я не буду злиться.

– Я знаю, – он застенчиво посмотрел на меня, – Мы просто… не делали этого… в последнее время.

– Lo siento, Эдуардо, – сказала я, надеясь, что произнесла фразу правильно, повторяя то, что он сказал мне, когда сам извинялся.

Он улыбнулся мне… гордо.

– Это было сексуально, – он слегка вздрогнул.

– Я все сказала правильно? – взвизгнула я, довольная, что справилась.

– Да, – его глаза блеснули, когда он осмотрел меня, – Модные брючки. Или мне следовало сказать «smarte pantalones»? (то же самое на испанском – прим.пер).

– Ага, – я наслаждалась своей маленькой победой.

– Я знаю, что трудно говорить о чем-либо, когда здесь Кэти,… когда кто-нибудь постоянно поблизости…, – Эдвард взглянул в свою тарелку, – И я не понимал этого до теперешнего момента, но… я скучал по нашим разговорам.

– Я тоже, – я грустно посмотрела ему в лицо, – Нам нужно найти время поговорить, наедине. Может, когда Кэти уснет.

– Нет, после того, как Кэти ложится спать, мне нравится заниматься кое-чем ДРУГИМ, – Эдвард посмотрел на меня игриво и рассмеялся.

– Мне тоже, но нам нужно поберечься, – сказала я саркастически, – Если мы будем ТАК усердно заниматься этим каждую ночь, я не доживу до тридцати!

Это ему понравилось, и я любила видеть его таким счастливым и беспечным. Даже несмотря на то, что у каждого из нас имелось какое-нибудь «НО».

– Это мило, – сказал он, положив свою руку поверх моей и нежно поглаживая ее пальцами.

– Да, – согласилась я, – Я люблю, когда ты принадлежишь мне целиком. Мне тоже этого не хватало. Я имею в виду, я люблю Кэти,… ты знаешь это. Но… наши отношения еще только начинаются. Я чувствую, что еще так многого о тебе не знаю,… а я хочу знать все,… какие игрушки тебе нравились, когда ты был ребенком, кто был твоим первым другом,… когда тебе первый раз разбили сердце…

Он просиял, слегка покачав головой.

– Что? – спросила я.

– Кто ТЫ такая? – спросил он снова с трепетом. Казалось, он не верит в то, что кто-то может так сильно его любить.

– Я твоя девушка, – сказала я, изо всех сил имитируя голос Форреста Гампа (герой одноименного оскароносного фильма Роберта Земекиса 1995 года – прим.пер.).

– Ты ВСЕГДА будешь моей девушкой, – сказал он голосом Форреста. Но это была не шутка,… об этом мне сказали его глаза.

И именно поэтому,… прямо в разгар завтрака,… мы снова поцеловались.

– Te quiero (я тебя люблю (исп.)– прим.пер.), – пробормотал он, пока мы целовались.

– Что? – спросила я, пока мои губы растворялись в его губах, – Ты только что назвал меня «чудачкой – о»? (здесь игра слов в созвучии испанского слова «quiero» – «любить» и английского слова «queer» – «странный, чудаковатый» – прим.пер.).

Он засмеялся, когда мы оторвались друг от друга, и сказал, – Нет, это значит «Я люблю тебя, ЛЮСИ!».

О, так он тоже подметил, что мы похожи на Люси с Рикки? Порой мы думаем об одном и том же.

– Заткнись и приласкай меня, Рикки! – я скользнула языком в его рот со вкусом бекона.

– Оох, утреннее дыхание! – сказал он в конце, …и я с визгом отпихнула его от себя.

– Ты, ДУРЕНЬ, я ЧИСТИЛА ЗУБЫ! – прорычала я с ухмылкой.

Через секунду мы уже были на полу, боролись друг с другом, …и смеялись как идиоты. Интересно, что бы делали Кэти и Бен с Анджелой, если бы присутствовали при этом.

Чуть позднее Кэти ПОЗВОНИЛА. Я была рада, что не придется выпроваживать Эдварда за дверь, не дождавшись звонка от нее. Он бы никуда не пошел.

Он разговаривал с ней, и я слышала только его фразы.

– Привет, малышка, как дела? – спросил Эдвард.

Пауза.

– О.

– Тебе там нравится? – спросил он, пытаясь говорить бодрым голосом.

Эдвард слушал и на секунду закрыл глаза, присаживаясь на подлокотник дивана, спиной ко мне.

– Нет, малышка, я не пытаюсь снова тебя бросить, – его голос слегка надломился и звучал слабо, – Сегодня ты придешь домой. Ты просто гостишь у бабули и Поп Попа. Я же сказал тебе, что НИКОГДА не брошу тебя снова.

Еще одна пауза.

– Я обещаю, – сказал он, и более глубоким и полным агонии голосом добавил, – Я КЛЯНУСЬ!

– Блин, – сказала я себе, слушая их разговор с кухни, пока мыла тарелки.

Прежде, чем я поняла, что делаю, у меня в руке оказались ключи от машины, и я вручила их Эдварду со словами:

– Поезжай туда. Это кафе-мороженое, которое находится чуть дальше ее школы (видимо, они живут в какой-нибудь пристройке прямо при кафе – прим.пер.).

Эдвард посмотрел на меня, и в его взгляде я увидела благодарность.

– Малышка, я сейчас приеду, – сказал он, вставая и немного наклоняясь к телефону, собираясь повесить трубку, – Да. Не плачь. Я еду. Пока.

– Спасибо, Белла. Прости, зайка, – он быстро поцеловал меня.

Зайка? Кажется, мне нравится.

– У меня сегодня занятия не с утра, все в порядке, – я вручила ему коробку с ланчем и надела шляпу на голову, – Я доеду на автобусе. Поезжай на машине на работу. Я предупрежу ковбоев, когда они заедут за тобой.

– Окей, хорошо, – он заторопился, – Уверена, что ты в порядке?

– ИДИ, ПАПА! – я улыбнулась ему, выталкивая его за дверь и добавляя, – Adios LOCO! (пока, ЧОКНУТЫЙ! (исп.) вспомните, как Джейк в «Новолунии» приветствовал Беллу словами «Где пропадала, loco?» – прим.пер.)

EPOV

Я не знал точно, где находится это кафе-мороженое, но беспокоиться было не о чем. Бен стоял на улице в банном халате, поджидая меня и посылая мне сигналы.

Он размахивал руками, словно я летел на самолете и заходил на посадку.

– Я вижу тебя, Бен, – сказал я себе под нос, пока спешно выбирался из машины.

– Что случилось? – спросил я его почти обвиняющим тоном, направляясь к двери, а он шел следом за мной.

– С ней все было хорошо вечером, – начал Бен, – Мы здорово провели время. Мы обо всем с ней поговорили. Она была МОЛОДЦОМ! Утром она проснулась и начала спрашивать у нас о том, где ты НА САМОМ ДЕЛЕ и не сбежал ли ты с Беллой…

– О Господи, – я почувствовал, как мне сдавило грудь уже от его слов.

Я вошел в дверь и увидел Анджелу, которая обнимала плачущую Кэти.

– Я здесь, малышка, – сказал я в тот момент, когда Анджела шепнула Кэти на ухо:

– Твой папа пришел.

Я сдернул свою чертову шляпу и встал на колени у дивана, на котором они сидели. Кэти бросилась в мои объятья и чуть не ударила при этом Анджелу.

– Папочка! – она повисла на мне.

– Эй, что это такое? – я обнял ее крепче, поглаживая по спине, там, где рассыпались ее длинные волосы, – Я же говорил, что мы сегодня увидимся.

Я бы никогда не примчался сюда, если бы не доктор Белла. Как мне справиться с этим?

– Я думала,… ты уехал, – она икала,… и с трудом выговаривала слова, словно ей было трудно дышать.

– Успокойся, – я потрепал ее по спине, – Дыши, … расслабься…

Ее плач напоминал МОЙ собственный. Так вот с чем Белле приходится иметь дело, когда я реву?

Тогда у меня мелькнула одна мысль. Мне нужно действовать как доктор Белла,… так, как она ведет себя со мной,… может, это сработает. Стоит попробовать.

– Так,… расскажи мне…, – начал я, когда ее дыхание пришло в норму, – Что тебя так расстроило?

– Я не знаю…, – она шмыгнула носом, вытирая глаза, – Я шла к столу, чтобы поесть,… тебя там не было…, и я просто испугалась, что вы с Беллой уехали без меня.

Мне хотелось заплакать и никогда не выпускать ее из своих объятий, …но так бы поступил Эдвард Каллен,… а я сейчас был доктором Беллой.

– Так, Кэти,… прежде всего…, – сказал я так спокойно, что восхитился САМИМ СОБОЙ, – Ты знаешь, что мы никогда не бросим тебя. Разве я не обещал тебе? Разве Белла не говорила тебе тоже самое?

– Я… знаю,… но, – она испустила рваный вздох.

– А теперь посмотри на меня, – я взял ее кончиками пальцев за подбородок, чтобы она взглянула прямо мне в глаза, – Ты всерьез думаешь, что я ВРУ тебе? Ты думаешь, я причиню тебе боль, уехав снова?

Пожалуйста, скажи «нет». Я чувствовал себя мерзавцем. Я вынужден был лгать ей. Я должен был. Неужели она уже понимает, что на мне маска?

Она выглядела смущенной и затем, наконец, отрицательно покачала головой. Слава тебе, Господи. Сначала это было со мной,… а она похожа на меня,… и она не верит. Или ей, так же как и мне, трудно доверять людям.

– Кэти,… ты знаешь, что такое доверие? – спросил я.

– Да, – ответила она, больше не сказав ни слова.

– Хорошо,… я считаю, что это означает…, – сказал я, – впустить в себя кого-то , в свою мягкую часть,… ту которая любит,… которой можно причинить боль… понимаешь?

– Да.

Вау, она слушает меня. Клево!

– Долгое время я держал эту часть меня закрытой,… после того, как ты переехала к бабуле и Поп Попу,… я закрылся, потому, что мне было очень грустно без тебя. Я просто никогда больше не хотел так грустить,… поэтому я прекратил всем доверять. Я был очень одинок и начал превращаться в совсем другого человека. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Думаю, да.

– Хорошо, я имею в виду,…что был не слишком приятным человеком, – поделился я, краем глаза замечая, как Бен быстро отвернулся, делая вид, что не слушает.

– Я начал думать, что так никто не причинит мне боли, поэтому у меня никогда не было много друзей,… и пока я так жил, ни у кого не было настоящего шанса узнать меня, – объяснял я, – Когда мы познакомились, Белла изо всех сил пыталась узнать меня, …но я был замкнут, и ей понадобилось очень много времени, чтобы увидеть, каков я настоящий. Обычно я надевал… маски, чтобы держать всех на расстоянии.

У меня получалось – она выглядела смущенной…

– Что я пытаюсь сказать… теперь, когда я доверяю людям, я стал счастливее. Я могу быть самим собой, – я сделал вдох, – Я доверяю тебе, доверяю Белле, бабушке, Поп Попу, … и это хорошее ощущение. Иногда я боюсь, что мне причинят боль,… и это вполне возможно,… но ты не можешь продолжать думать, что люди бросят тебя… некоторые люди останутся в твоей жизни навсегда,… а некоторые – нет. Но это нормально. Старые друзья уходят,… новые – появляются,… иногда друзья возвращаются,… но ты любишь их, где бы они не были. Но, Кэти,… я в твоей жизни навсегда. Я знаю, что может пройти какое-то время, прежде чем ты станешь мне доверять,… у тебя не много причин, чтобы верить моим словам,… но… ты точно МОЖЕШЬ поверить в одно: я люблю тебя всем сердцем и скорее УМРУ, чем снова брошу тебя. Ты МОЖЕШЬ МНЕ доверять.

Я чувствовал боль от того, что она еще не доверяет мне, но также я знал, что у нас с ней упущено целых шесть лет, когда она больше всего нуждалась во мне. Я не рассчитывал, что по щелчку пальцев, как по мановению волшебной палочки, начнет доверять мне.

Она снова плакала,…

– Я ДОВЕРЯЮ тебе, папочка…, – она снова зарылась лицом у меня на груди, – Прости меня!

Я почувствовал, как внутри у меня творится что-то сверхъестественное,… неужели сработало? неужели я всё сделал правильно? Я взглянул на Бена с Анджелой – они улыбались мне… НАМ. Бен показал мне большой палец! Вау! Я чувствовал себя так, словно только что выиграл миллион долларов! Я знал, что все не наладится в одночасье, но может быть, после моих слов у нее в мозгу что-нибудь щелкнет,… и она все поймет. Пока этого было вполне достаточно. Выздоровление наступит, когда придет время.

– Я всегда буду здесь, моя маленькая девочка, – я обнял ее крепче, поглаживая по мягким, красивым волосам, – Я обещаю. Можешь верить в это. Даже всем демонам АДА не под силу утащить меня от ТЕБЯ.

Она шмыгнула носом и поцеловала мою руку – она смогла дотянуться только до нее. У меня есть ее любовь,… у меня есть все.

– Эй, – у меня появилась хорошая идея, – Хочешь, споем? Помнишь, что мы обычно пели с тобой после ванны? Я заворачивал тебя в полотенце и, прежде чем одеваться, мы пели песенку.

– Ух, да, – кивнула она, снова вытирая глаза.

– Акуну Матату? – спросил я, зная, что ей нравилась эта песенка,… я надеялся, что нравится и до сих пор.

– Да! – она просияла, она всегда тащилась от «Короля Льва».

Отвернись, Элтон Джон, я украду частичку твоей магии.

– Акуна Матата…, – запел я, – Что за прекрасная фраза…

Она запела вместе со мной, улыбаясь, поворачиваясь ко мне спиной, прижимаясь к моей груди, и я принялся раскачивать ее.

– Акуна Матата… не проходящее безумство…, – пели мы вместе. Когда она была маленькой, Дисней играл в ее жизни большую роль. Мы слушали каждую песню по миллиону раз. Слова всех песен намертво отпечатались у меня в мозгу, и я не смог бы выкинуть их из головы, даже если бы захотел. Кстати, я и не хотел.

– Это значит, что никаких тревог… до конца твоих дней…, – пели мы дальше, и я закрыл глаза, наслаждаясь тем, что могу петь с ней снова,… даже если всего один раз. Я думал, об упущенном времени, и она теперь слишком взрослая, чтобы петь детские песенки,… но, слава Богу,… я ошибался. На несколько секунд я вернулся в прошлое,… когда ей было три года,… до того, как у нас украли Таню,… до того, как Виктория украла меня,… назад в то время, когда ее сердечко совершенно не ведало страха,… до того, как она познала боль и одиночество.

Я подумал, что эта песня идеально отражает момент,… и мечтал, чтобы все, о чем я сейчас пою, стало реальным, чтобы все наши тревоги остались позади,… я мечтал, что смогу заставить все плохое, что я сделал этому ребенку, исчезнуть.

– Это наша беззаботная… философия…, – пели мы, – Акуна Матата…

Посмотрим, не забыла ли она, что дальше.

Я сказал:

– Акуна Матата?

Она улыбнулась,… вспоминая, что мы обычно говорили дальше – каждый свои слова.

– Да! Это наш девиз! – сказала она, глядя на меня.

– Что такое девиз? – продолжил я, усмехаясь, как дурак.

– Ничего! – хихикнула она, – Что такое «девиз» ПО-ТВОЕМУ?

Она засмеялась, это было все, что мне нужно в жизни.

Я обнял ее и снова закрыл глаза, мысленно загадывая желания, связанные с ней.

– Я люблю тебя, маленькая глупышка, – сказал я, и голос выдал мою боль.

– Я тоже люблю тебя, папочка, – она еще сильнее прижалась ко мне.

– Навсегда, – сказал я, глядя на наши руки и улыбаясь тому, какими маленькими казались ее ручки по сравнению с моими.

– Навсегда, – повторила она, прижимая свои маленькие пальчики к моим.

Coloring outside the lines. Глава 10 (часть1)

Глава 10. Бобры.

Часть 1

EPOV

Впервые я был рад, что сегодня мне предстоит работа. Этим утром я провел с Кэти психологическую беседу, …у меня получилось,… но теперь я знал, что Белла была права.

Кэти нужна консультация психолога.

Во многом дочь очень похожа на меня. Она не проходила через мой ад с Викторией,… но разве ее собственный был хоть на йоту лучше моего? Она чуть не умерла,… чуть не сгорела заживо,… но, благодаря чуду, выжила. Затем она была вынуждена пройти через боль и агонию,… ужас пребывания в больнице. Она потеряла мать. Потеряла МЕНЯ. И после всего этого ей еще предстояло пережить долгие годы болезненных операций. Реабилитацию. Инфекции. Болезнь. Отчуждение. Одиночество. Изоляцию.

Чем больше я об этом думал, тем сильнее болело сердце от мыслей о том, через что этой маленькой девочке пришлось пройти… и через что ещё пройти предстоит.

Быть может, в ее жизни дерьма было даже БОЛЬШЕ, чем в моей. Кроме того, со своим дерьмом я столкнулся, будучи взрослым. А ей, блять, было всего три года!

За прошедший месяц я узнал о Кэти много нового. Я видел, что порой она умна не по годам из-за того, что многое повидала и прочувствовала. Ее глаза казались мне иногда очень мудрыми,… словно через них на тебя смотрит взрослый человек.

А иногда мне казалось, что она гораздо младше,… гораздо невиннее, чем обычная девятилетняя девочка. Она находилась под покровительством и защитой Бена и Анджелы, и совершенно не общалась с детьми своего возраста. Должен признать, что она все еще находилась в некоем замороженном состоянии детства, и это означало, что я не пропустил его ЦЕЛИКОМ. Интересно, как на нее будут реагировать другие девятилетние дети, когда узнают ее. Она была очень наивной, даже для маленькой девочки, и гораздо невиннее своих сверстников.

Часть меня хотела сохранить в ней это,… но другая моя часть знала, что невозможно навечно оставаться ребенком. Я продолжал говорить себе, что она переймет все, что увидит у других детей. Она приспособится и будет одной из них. Осознав весь ужас этих слов, я почувствовал физическую боль. Она приспособится,… и будет одной из них. Я совсем этого не хочу.

Кэти особенная. Что плохого в том, что она особенная? Джон Леннон и Элвис были особенными,… и они изменили мир.

Я говорил ей сегодня, что нужно доверять, открыть свое сердце, несмотря на то, что всегда существует риск быть отвергнутым. Самого МЕНЯ по-прежнему ужасала подобная мысль. Это было похоже на то, как если бы я лежал со сломанными ногами… и учил ее ходить.

Все ли я сделал правильно? Неужели все родители задаются вопросами относительно каждого шага или решения, которое они принимают? Смогу ли я жить спокойно, если сделаю неверный выбор, и разрушу этим жизнь дочери?