Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"

Автор книги: WinndSinger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 80 страниц)

– Эдвард…

– Ей нравилось господствовать надо мной, – ответил я коротко, как они и хотели.

– Она связывала Вас?

– Да.

– Она привязывала вас на цепь?

– Да.

– Она била Вас плетью?

– Да.

– Разве люди не знают, что означает слово «господствовать»? – Белла снова пришла мне на помощь, – Почему Вы должны рисовать им картины вроде этой?

– Должно быть предельно понятно, что она делала с ним, – сказал Моррисон, – Жюри может пожалеть его, если будет знать все подробности того, что они делали с Эдвардом.

– О, «Карта жалости» (короткометражный фильм 2006 года в жанре «черный юмор», рассказывающий о парне еврейского происхождения, который добивался девушек, давя на их жалость рассказами о том, как его предки пережили Холокост; само понятие «карта жалости» – это карта «Дурак» в Таро – прим.пер), – сказал я, – Прекрасно.

– Ну, если он будет отвечать «да» про каждое действие, которое она делала с ним, мы просидим тут целый год! – вмешалась Белла.

– Вы ведь никуда не торопитесь, так? – спросила Бенсон, – Послушайте, судебные разбирательства занимают время. И судьям все равно, как долго они продляться. Должны быть представлены все факты.

– Разве Вы не видите, как это задевает его? – спросила Белла, ее голос был нежен, когда она посмотрела на меня, – Каково это – переживать все это снова и снова? И когда начнется суд, потребуются месяцы, прежде чем все закончится? Эдвард – жертва. Это не правильно!

– Все правильно, Белла, – сказал я, пытаясь ее успокоить, – Я в порядке.

– Ты не в порядке, – возразила она, присаживаясь и сердито скрещивая руки.

– Продолжайте, – я посмотрел на Бенсон, выражая глазами твердость и готовность слушать ее.

– Вы один добровольно приезжали домой к Рейвен Дэниелс?

– Да.

– Никто не принуждал Вас ехать к ней?

Я сделал вдох и сказал:

– Нет, меня принуждали ездить туда. Но – да, я приезжал один.

– Это правда, что Вас вынуждены были госпитализировать после нескольких дней в доме Рейвен?

– Да, – ответил я, – Она не отпускала меня. Я был обезвожен и потерял много крови. Я чуть не умер.

– Но после этого случая Вы вернулись в ее дом снова, верно?

– Да, через полгода, – ответил я, – Виктория приказала мне. Она сказала, что Рейвен обещала больше не заходить так далеко.

– И она снова причинила Вам боль?

– Да, – сказал я, глядя на Беллу, – Она несколько часов била меня плеткой-однохвосткой.

– Била Вас плеткой-однохвосткой?

– Так называется плеть с одним хвостом, – объяснил я, – Она длинная и тонкая, но бьет очень больно. При помощи нее можно нанести серьезные повреждения, если обращаться с ней неосторожно. Рейвен никогда не обращалась с ней осторожно. Ей нравилось смотреть, как я истекаю кровью. Она слизывала с меня кровь, …и начинала все заново.

Позднее я снова не смог сдержать своих эмоций, когда они заговорили о той ночи, когда Белла пришла в клуб спасать меня.

Я почувствовал слезы на глазах, пока рассказывал эту историю.

– Я сопротивлялся изо всех сил, – сказал я, – Но их было слишком много,… и Белла была у них в руках. Я чувствовал, что они привязали мою цепь к крюку над головой в темнице, … и затем, через мгновение, прямо передо мной была Белла, нос к носу со мной,… они привязывали ее цепь на такой же крюк рядом со мной. Я знаю, что они собирались причинить ей боль,… я умолял их и пытался сделать что-нибудь, чтобы остановить их…

Я опустил глаза и почувствовал, как с них скатилась пара слезинок.

– И что случилось затем? – спросила Бенсон, и ее голос капельку смягчился.

Я почти прорыдал следующие слова.

– Они снимали с Беллы одежду…

– Хватит, – Белла подбежала ко мне и взяла мою голову в свои руки, говоря Бенсон, – Вы допрашиваете его уже несколько часов! Пора, блять, сделать перерыв!

Они направились к парадной двери, разговаривая между собой, пока Белла гладила меня по волосам.

– Малыш,…ты в порядке? – спросила она, прикасаясь к моему лицу, и я поднял на нее взгляд.

Я кивнул, смаргивая слезы, которые текли ручьем. Я был готов просить прощения у нее за эту ночь,… за то, что не остановил их, когда они раздевали ее и пытались бить плетью. Слава Богу, они играли со мной, поэтому я принял большую часть ударов на себя. Просто от мысли, что пока я был прикован на цепь, они снова и снова хлещут Беллу плетью,… я чуть не сошел с ума.

Я собирался умолять ее о прощении, но я знал, что она скажет мне не быть дураком, и что это не моя вина. Она говорила это раньше, и я знал ее мнение о событиях той ночи.

– Прости, – я пальцами стер слезы с правого глаза, – Думаю, я просто сильно устал.

– Я снова усыплю тебя сегодня,… если хочешь, – Белла массировала мне пальцами затылок, и я чувствовал невероятные ощущения…, от ее прикосновений, и с моих губ почти срывалось глубокое, удовлетворенное мурлыканье.

– Я хочу, – улыбнулся я и прильнул щекой к ее ладони, – Мне нравится, как ты усыпляешь меня. Ты такая умная, что придумала, как помочь мне. Спасибо, Белла.

– Не обязательно благодарить меня, – она улыбнулась мне, поглаживая мою щеку тыльной стороной ладони, – Я люблю помогать тебе, когда могу. И мне жаль, что я не могу помочь тебе больше,… с твоим домашним заданием,… и с тем, что эти идиоты делали с тобой сегодня. Я так сильно тебя люблю,… и просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я ненавижу наблюдать, как они весь вечер задают тебе вопросы. Они словно пытаются уничтожить весь прогресс, которого ты достиг, …заставляя тебя выглядеть так, словно… ты облажался.

– Это не то, чтобы плохо, – я пытался выглядеть крепче, чем был на самом деле, – Я могу это вынести.

– Мы пройдем через все это, – сказала Белла с надеждой, – Я знаю, что пройдем. Мы уже преодолели так много. Я знаю, что с нами все будет в порядке… в один прекрасный день. Мы просто должны держаться друг за друга и верить. Я не могу поверить в то, что судьба свела нас вместе для того, чтобы уничтожить.

– Ты – моя вера, – сказал я, целуя ее ладонь, – Ты – моя надежда. И не волнуйся о суде. Я не дам им заполучить тебя, Белла. Сначала я отдам им себя.

– Нет, не отдашь, – сказала я, – Никто из нас не сядет в тюрьму, Эдвард.

– Хорошо, Белла, – сказал я, не желая сейчас с ней спорить.

– Настоящая любовь порой очень трудна, – сказала Белла мягко, – Мой папа сказал мне однажды,… что это больше, чем просто цветы и красивые слова,… настоящая любовь подразумевает то, что ты держишь данные обещания, даже если их трудно сдержать, …и держишься, даже когда не хочешь, или это причиняет сильную боль. Настоящая любовь – это быть сильными друг для друга, зависеть друг от друга,… и даже, несмотря на все, через что мы прошли вместе,… хорошее и плохое, и нечто среднее,… нет никого другого, с кем бы я хотела провести свою жизнь. Теперь я знаю цену настоящей любви, и как трудно жить бок о бок, год за годом – то, что большинство людей считает очень легким делом. Я все понимаю, и я на твоей стороне, что бы ни случилось. Я не жалею ни о чем, Эдвард. Я знаю, что я выбрала себе подходящего человека. И ничего, что трудно. Когда все закончится, станет гораздо легче,… и в нашу десятую годовщину мы оглянемся назад и увидим, что все битвы позади,… и рассмеемся над этим. И мы не выбросим нашу любовь, как сейчас поступают многие,… потому что мы знаем, насколько она драгоценна,… и как редка. Мы сделаем это, я знаю.

Я прильнул к ней, и я тоже это знал. Я просто хотел, чтобы у меня была такая же искренняя вера, как у нее. Я был так рад, что ей никогда не нужно было выживать в моем прежнем мире. Ее доброта и невинность были бы уничтожены там, и это была бы трагедия.

– Я люблю тебя, Белла, – это было все, что я мог ей сказать сейчас, – Я всегда буду любить тебя.

Она села мне на колени и крепко поцеловала,… и я отдался этому поцелую,… наслаждаясь им каждой клеточкой моего тела.

И как только я начал чувствовать себя хорошо, чертовы судебные исполнители вернулись, чтобы начать все сначала.

***

– МЭЙСЕН! – услышал я следующим утром, когда поливал Психа из шланга.

Я обернулся и увидел, что меня зовет Клайд, один из парней, который вместе со мной ухаживает за лошадьми.

– Дженна спрашивала о тебе, – сообщил он, – Она хочет, чтобы ты верхом встретил ее на съезде с холма.

– Зачем? – спросил я, нахмурившись.

– Не знаю, – сказал он и пошел дальше, – У нее что-то с лошадью, лучше съезди.

Боба поблизости не было, чтобы спасти меня, поэтому, поставив Психа обратно в стойло, я взнуздал Солнце Полуночи.

– Хочешь немного прогуляться? – спросил я его, и он тихо заржал.

– Окей, мальчик…, – сказал я, садясь на него верхом и медленно направляясь из конюшни в сторону холма.

Чего она хочет? У нее не будет возможности приблизиться ко мне, пока мы оба будем сидеть в седле, так ведь? В любом случае, я не буду от нее прятаться. Я встречусь с ней лицом к лицу и прекращу все это. Доктор Ф. сказал не быть с ней жестоким. Я и не буду. Я попытаюсь быть ей другом,… может быть, это ее устроит. В конце концов, в своем прежнем мире я был знаком с несколькими неадекватными людьми,… и, возможно, я смогу наладить отношения и с ней.

Я увидел ее. Она сидела верхом на прекрасном черном жеребце, и ветер раздувал ее волосы. Я приближался к ней медленно,… я был в паре футов от нее и прочистил горло, давая понять, что я уже здесь.

Она немного повернулась в мою сторону и наши взгляды встретились. На этот раз я смотрел на нее, чтобы она увидела, что я не опускаю глаз. Она улыбалась, пристально разглядывая мое лицо.

– Что ты хотела, Дженна? – спросил я вежливо, не позволяя ноткам страха или злости завладеть моим голосом.

– Энтони… ты единственный, кого я хотела увидеть, – начала она, выглядя при этом достаточно дружелюбно.

Она снова обернулась и искоса глянула на меня.

– У тебя красивые глаза, Энтони, – она сделала мне комплимент, – Зеленые, но кажутся изумрудными, с маленькими вкраплениями золота,… и тонкой полоской синего по краям… восхитительные.

Затем я совершил ошибку, не выдержав ее взгляда, я опустил взгляд. Я чувствовал, что она слишком пристально всматривается в мои глаза. До Беллы никто так на меня не смотрел. Я всегда смотрели вниз, и ни у кого не было возможности хорошо рассмотреть их. Ну, за исключением Рейвен. Но она смотрела в мои глаза по-другому. Она возбуждалась под моим взглядом, но это возбуждение оборачивалось насилием и болью. Я чувствовал себя так, словно, позволяя Дженне так близко рассматривать мои глаза, я чуть ли не обманываю Беллу. Мои глаза принадлежали только ей.

Дженна цокнула языком, когда я сделал это.

– Сладкий…, – проворковала она, – Что с тобой? Почему ты так боишься меня? Ты просто мне нравишься. Неужели это так ужасно?

Я снова посмотрел на нее.

– Дженна, я не хочу быть грубым с тобой, – сказал я спокойно, – Я действительно этого не хочу. Ты симпатичная и все такое,… но я уже говорил тебе – у меня кое-кто есть. И это не изменится. Поэтому, пожалуйста, прекрати…

– Прекратить что? – спросила она, улыбаясь шире, забавляясь моей короткой речью.

– Прекрати это, – сказал я твердо, не видя необходимости в дальнейших объяснениях.

– Один маленький поцелуй, и я прекращу, – усмехнулась она. Теперь она играет со мной.

– Нет, Дженна, – сказал я мягко.

– Ну же, – она развернула свою лошадь, и приблизилась ко мне, – Если ты так сильно влюблен, один маленький поцелуй ничего не разрушит.

– Пожалуйста, Дженна, – я отвернулся от нее и понял, что снова опустил взгляд, – Прекрати это. Мне очень неловко. И я должен делать свою работу.

– Ты должен делать свою работу прямо здесь, – сказала она, и, прежде чем я понял, что происходит, она схватила меня за рубашку, притянула к себе и ее губы обрушились на мои.

Я чувствовал, что мои губы крепко сжаты, пока вырывался из ее захвата. Она чуть не упала со своей лошади, когда мой конь шарахнулся в сторону.

– ДЖЕННА! – я вытер рот, – Какого ЧЕРТА?

– Какого черта творится с тобой? – крикнула она, – Ты что – педик, или что-то в этом роде?

Я поехал прочь, не побеспокоившись о том, чтобы сказать ей еще хоть одно слово. Взгляда, который я бросил на нее, прежде чем развернуться, было достаточно.

– Энтони! – крикнула она мне вслед, когда я пустил лошадь рысью, – Ты будешь со мной, рано или поздно! Я обещаю тебе это! ПЕДИК!

Я пришпорил лошадь, слыша позади себя голос Виктории.

Мне нужно сразу вычистить Солнце Полуночи и отвести его обратно в стойло. Я вернулся к своим непосредственным обязанностям, каждую минуту ожидая, что появится Шэрон и надерет мне задницу. Но этого не произошло.

– Я имею в виду, я сказал это нелюбезно, но что еще я должен был сделать? – спросил я позднее, – «Нет» – означает – «нет», неужели женщины этого не понимают? Как думаешь?

Йо-Йо тихо заржал в ответ, слегка покачивая головой.

Я подумал об этом еще и сказал:

– Да, ты прав. Спасибо, мужик.

Йо-Йо отлично умел слушать.

Псих же фыркал, глядя на нас, и я недовольно посмотрел на него.

– Заткнись, Псих, – я нахмурился, держа в руках вилы, – Что ТЫ можешь знать об этом?

Этим вечером по дороге домой Боб чувствовал, что со мной что-то не так, но я не рассказал ему ничего о Дженне. Я оставил это при себе.

Coloring outside the lines. Глава 16 (часть 2)

Глава 16. Покаяние.

Часть 2.

Суббота наступила очень быстро, и у Беллы появилась отличная идея, как нам ее провести. У нее в колледже делали постановку «Спящей красавицы». Кэти просто не могла ее дождаться. Она еще ни разу не видела настоящего спектакля. И так как это было действо, максимально напоминающее театральное, я был очень доволен, что моя дочь его увидит.

Я был приятно удивлен тому, как отлично была сыграна пьеса, поставленная силами студентов колледжа. Актриса, исполняющая роль Спящей Красавицы была удивительно хороша и даже порой забавна. У нее был великолепный голос. Думаю, я с несколько преувеличенным энтузиазмом восторгался ею, потому что увидел, что Белла, сидя рядом со мной, немного ревнует. Взяв ее руку, я немножко сжал ее, а затем поцеловал… и улыбнулся Белле. Думаю, только после этого она простила меня, и поцеловала в щеку в ответ.

Когда все закончилось, Кэти встала на свое кресло, хлопая сильнее, чем когда-либо.

– Скажи «Браво!», – крикнул я ей на ухо, пытаясь перекричать шквал аплодисментов, стоящий в аудитории.

– БРАВО! – закричала Кэти и я рассмеялся, восторгаясь ее мужеством. Таня была права. Кэти понравился театр. И я был рад, что приведя ее сюда в первый раз, увидел в ее глазах этот восторженный взгляд.

Когда Спящая Красавица вышла на сцену на последний поклон, я засунул пальцы в рот и выдал один из своих самых громких свистов. Кажется, она услышала его и рассмеялась, краснея и качая головой. Кто-то из зала вручил ей букет роз. Я улыбнулся, радуясь, что нашелся хоть кто-то, кто побеспокоился об этом. У нее действительно был талант. Она взяла красные розы и послала в зал воздушный поцелуй, присоединяясь к своим товарищам по пьесе и выходя с ними на последний совместный поклон.

Я посмотрел на Беллу – она улыбалась мне, качая головой. Я снова взял ее руку и поцеловал ее. Только то, что я оценил милую принцессу на сцене, не означает, что я забыл о своей принцессе в реальной жизни. Ничего не бойся, прекрасная Белла. Ни одна дева никогда не украдет моего взгляда, обращенного к тебе.

После представления актеры стояли на сцене, знакомились и общались с людьми из зала. Кэти до смерти хотела познакомиться с Авророй, которая всем нам очень понравилась.

– Пожалуйста, папочка, ПОЖАЛУЙСТА! – она подпрыгивала, глядя на меня. Я посмотрел на Беллу, молчаливо спрашивая ее мнение.

– Пошли, я уверена, папа тоже хочет взять у нее автограф, – пошутила Белла,… думаю, что пошутила,… и мы отправились знакомиться с принцессой.

– Я просто думаю, что она действительно талантливо играла, вот и все, – объяснил я Белле, когда мы подошли к сцене.

– Ух-ху, – Белла отвернулась, бормоча это себе под нос.

– Что? – спросил я, чувствуя, что у меня большие проблемы. Иисус Христос, если бы я когда-либо заставил Викторию ревновать,… уверен, что в ту же ночь я истек бы кровью. Но меня больше беспокоило, что Белла расстроилась.

Она не ответила, но я наклонился к ее уху и прошептал, – Ты единственная принцесса в моем сердце. И ты знаешь это.

И я получил от нее улыбку. Ту, что говорила мне, что она любит меня. Я снова мог дышать.

Наконец, подошла наша очередь. До этого я слышал, как она говорила с маленькими девочками, стоящими перед нами, и при этом была с ними очень мила.

– Это очень мило – быть принцессой, но я бы скорее поиграла в софтбол (детский вариант американского футбола – прим.пер.), как вы, ребята, – сказала она, расписываясь на их программках, – Я люблю поваляться в грязи.

Она была клевая. Приятно было слышать, что она подбадривала девочек добиваться чего-то большего, чем просто быть красотками в модных платьях.

Затем девочки попрощались с ней, и тогда подошли мы.

– Привет! – она посмотрела на Кэти и улыбнулась ей прекрасной улыбкой, протягивая руку, – Я Аврора, а как тебя зовут?

Я улыбнулся, опуская глаза на Кэти, когда она называла свое полное имя, – Кэйтлин.

Даже она пытается произвести впечатление на принцессу. Я усмехнулся про себя.

– Это прекрасное имя, Кэйтлин, – ответила она, – Оно даже красивее, чем МОЕ!

– Неа, – не согласилась Кэти, добавляя, – Мы решили, что Вы КЛАССНАЯ! Даже мой папа так сказал!

Ну, спасибо, Кэти. Теперь я в растерянности.

– О, да? – спросила принцесса и посмотрела на меня, …и я тут же был сражен ее взглядом.

Но взял себя в руки и, вежливо улыбнувшись ей в ответ, сказал:

– Это правда, Вы – классная. Думаю, голос у Вас даже лучше, чем у актрисы в оригинальной постановке «Спящей Красавицы», …кем бы она ни была.

Белла усмехнулась, но принцесса не ответила. Она стояла и смотрела прямо на меня. На секунду мне показалось, что она сейчас упадет в обморок. Да что с ней такое?

– Вы в порядке? – спросил я.

У нее выступили слезы на глазах… Какого черта?

– Майкл, – выдохнула она.

Я смутился,… брови поползли вверх.

– Нет, его зовут Эдвард, – Кэти случайно назвала мое настоящее имя, затем прикрыла рот ладошкой и охнула. Я бросил на нее быстрый взгляд, успокаивая ее.

– Майкл,… это я…, – она ухватилась рукой за свой светловолосый парик и сняла его, вытаскивая из своих темных волос пару шпилек, и они рассыпались по плечам, а челка упала на правый глаз… Затем мой рот раскрылся…

– Мелоди, – сказали мы с ней одновременно.

О, Господи! О, Боже, нет, …только не здесь. Не перед Кэти.

Я в шоке застыл на месте, а она бросилась мне в объятья. Она заплакала, и я почувствовал свои руки на ее спине, не представляя, как они там оказались.

– О, Господи…, – тихонько хныкала она мне в рубашку, – Я не могу в это поверить! Майкл…

Я почувствовал, как мое сердце в груди перестало биться, и я был уверен, что Белла с Кэти наблюдают за нами в ужасе, но все, о чем я мог сейчас думать, так это как, черт побери, мне выпутаться из этого положения.

Затем она выпустила меня из своих объятий и подняла на меня глаза.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, и я увидел, как по ее лицу катится слезинка, – Ты теперь здесь живешь?

– Уххххх…, – все, что я смог сказать.

– Да, мы ВСЕ здесь живем, – раздался снизу голос Кэти и я посмотрел на нее. По виду, она сильно злилась на то, что какая-то незнакомая женщина обнимает меня и называет Майклом. Но сейчас я не мог даже ОСМЕЛИТЬСЯ посмотреть Белле в лицо.

Мне срочно нужно увести от них Мелоди.

Я мельком глянул на Беллу и попросил:

– Белла ты не могла бы отвести Кэти в машину? Я скоро приду, хорошо?

Я услышал, как она произносит слово «Окей». Судя по голосу, она была смущена и обеспокоена,… но не зла. Я буду должен объяснить ей все потом. БЛЯТЬ!

– Есть здесь какое-нибудь место, где мы могли бы поговорить? – спросил я Мелоди мягким тоном.

– Да,… пойдем, – она взяла меня за руку и повела на сцену, за занавес, там находился темный закуток, но я мог видеть ее в голубом свете, льющемся сверху.

Она снова обняла меня, на этот раз еще крепче, заливаясь слезами.

– Я знала, что ты жив, знала! – она вздохнула с облегчением, – Моя мать продолжала говорить мне, чтобы я забыла тебя,… но я не забывала. Я всегда знала, что увижу тебя снова. Мой Майкл…

Я почувствовал, что закрыл глаза, и мои внутренности скрутило в тугой узел. Она не заслужила этого. Мне следовало вести себя с ней, как полное дерьмо, и позволить ей двигаться дальше и жить своей собственной жизнью, …но когда я опустил взгляд и увидел, что ее глаза полны слез,… и щеки все мокрые от них,… я не смог сделать этого.

– Мелоди…, – начал я, и голос потерялся в глубине моей глотки.

– Шшшш…, – она взяла руками мое лицо и улыбнулась мне так, словно я воскрес из мертвых,… а для нее, я полагаю, так и было.

– Я все еще люблю тебя, Майкл, – прошептала она, и слезы снова хлынули из ее глаз, – Я всегда любила тебя. Я так сильно скучала без тебя…

Она поцеловала меня, и я попытался поцеловать ее в ответ,… но я не мог,… я больше не был игрушкой,… нанятым любовником,… сейчас я был СОБОЙ,… и Эдвард Каллен любит Беллу Свон. Я больше не могу играть свою роль. И эта девушка – одна из невинных жертв моего прошлого,… и она заслуживает правды, даже если возненавидит меня за нее.

– Мелоди…, – сказал я, осторожно прерывая поцелуй, проводя руками вверх-вниз по ее рукам, чтобы успокоить ее и начать заново разбивать ей сердце.

– Да, Майкл? – сказала она, выпивая глазами каждую черточку моего лица. Любовь ко мне в ее глазах была так сильна,… и это причиняло почти физическую боль.

– Я не солдат, – признался я, – Я – никто. Я даже не Майкл.

– О чем ты говоришь? – она слабо усмехнулась, думая, что я играю.

Я взял ее руки в свои и посмотрел в ее милые глаза. Они напомнили мне глаза Беллы,… они были голубыми, но из них исходил такой же свет,… такой же невинный магический свет. И я собирался уничтожить его.

– Я…, – начал я, а она поцеловала мне руку, прикладываясь к ней своей щекой.

– Мелоди, пожалуйста, выслушай меня…, – умолял я,… и она снова подняла на меня глаза, на сей раз, глядя озабоченно.

Это так трудно.

– Я не Майкл, – начал я, – Меня зовут Эдвард.

– Что?

– Мое имя не Майкл, – сказал я, – Я лгал тебе.

– Ты думаешь, меня действительно волнует, как тебя зовут? – она подняла бровь, – Не волнует. Я люблю тебя и я ждала, что ты вернешься ко мне. А теперь ты здесь. Это судьба. Мы принадлежим друг другу,… ты сказал это в последнюю ночь,… перед тем, как вынужден был уйти.

– Мелоди…, – я услышал, что мой голос надломился, когда я снова посмотрел ей в глаза, – Я лгал. Ты очень хорошая девушка,… прекрасная девушка. Ты действительно мне нравишься. Ты была одна из нескольких девушек,… которые были слишком хороши для меня. Я знаю, я говорил, что люблю тебя,… но я лгал. Когда я был с тобой, я был неспособен любить.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь…, – она была озадачена,… и ей было больно.

– Мне заплатили за то, чтобы я любил тебя, – выпалил я, – Я не скажу тебе, кто мне заплатил. Но меня наняли, чтобы я стал твоей первой любовью,… и я не солдат,… но я не ДЕРЬМО. Мне очень жаль, что я лгал тебе. Ты этого не заслуживала. Предполагалось, что ты забудешь меня сразу после того, как я уйду.

– Нет, – она сделала шаг назад, кажется, у нее закружилась голова, – Нет,… ты,… ты писал мне письма после отъезда,… ты писал мне стихи…

– Я ничего не писал, – сообщил я честно, – Моя работа была закончена, и я вернулся туда, где я жил. Вообще-то я жил в нескольких милях от твоего дома.

– У меня есть письмо, в котором говорится, что тебя убили в бою! – пронзительно крикнула она и бросилась на меня с кулаками.

Я поймал ее руки и почувствовал слезы на своих собственных глазах, говоря ей:

– Мне жаль, Мелоди. Я совсем не хотел причинять тебе боль. Ты была одной из самых прекрасных девушек,… женщин,… которых я когда-либо знал. Я чувствовал себя дерьмом, когда вынужден был уйти, это правда! Я не знал, что они сказали тебе, что я МЕРТВ! Я бы никогда не поступил так с тобой. Я знаю, что это ничего не значит, но я действительно сожалею. Я не знал, что ты продолжала любить меня,… я думал, что ты забудешь…

– КАК я могла ЗАБЫТЬ все, что было у нас с тобой? – крикнула она сквозь рыдания, – Ты сказал, что смерть – ничто по сравнению с нашей любовью! Ты сказал, что моя любовь сделала тебя непобедимым, и ты больше ничего не боишься! Ты сказал ждать тебя! Ты СКАЗАЛ, что вернешься!

– Я ЗНАЮ! – крикнул я в ответ, и у меня потемнело в глазах, – Я был абсолютным МУДАКОМ! Я не знаю, зачем я говорил все эти слова! Может, я просто хотел, чтобы они были правдой. Я играл свою роль и играл в любовь,… но я никогда не испытывал ее сам! До одного прекрасного дня примерно месяц назад.

– Кто тебя нанял? – она толкнула меня, зло и с ненавистью, – Моя МАТЬ?

– Я не могу сказать тебе этого, Мелоди, – повторил я.

– Не беспокойся, я знаю, что это была ОНА! – ухмыльнулась она, – Кто еще это мог быть? Наверно она и писала эти проклятые письма! Ну, полагаю, вы двое одурачили МЕНЯ, не так ли?

– Это не так, Мелоди…, – я пытался смягчить ее боль, понимая, что все равно не смогу.

– НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ! – она отпрянула от меня, высвобождая свои руки. И то, как она смотрела на меня сейчас, кардинально отличалось от ее прежних взглядов. Она смотрела на меня как на кусок дерьма. Собственно, кем я и являлся.

– Ты заставил меня любить! – прошипела она, ее костюм принцессы поблескивал голубоватым светом, – Ты был таким… нежным,… таким терпеливым,… таким прекрасным. Мне следовало ПОНЯТЬ, что ты был НЕ НАСТОЯЩИМ!

– Мне очень жаль, Мелоди, пожалуйста, поверь хотя бы в это…, – услышал я свой слабый ответ и возненавидел его.

– Сколько? – спросила она, и на ее лице читалась боль от предательства.

– Сколько что?

Она закрыла глаза и обхватила себя руками, – Сколько тебе ЗАПЛАТИЛИ?

О.

Я сделал вдох и решил сказать ей правду.

– Сорок тысяч долларов, – я опустил глаза в ожидании, что она оторвет мне голову.

Она издала холодный, совсем лишенный юмора, смешок.

– Это много…, – сказала она почти себе под нос, – Но моя мать богата. А ты дурак. Ты мог бы получить гораздо больше, если бы немного поторговался.

– Мелоди…

– НЕ ГОВОРИ СО МНОЙ! НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ПО ИМЕНИ! – крикнула она, прикрывая на секунду уши руками,… затем убирая руки. Я, молча, стоял, не двигаясь с места.

Она долго молчала, я ждал.

– Более двух лет я мечтала о тебе,… скучала по тебе,… желала, чтобы ты вернулся, – сказала она монотонным голосом, – Я не жила,… по-настоящему. Я только недавно переехала сюда, чтобы начать все заново. Я ходила в колледж, занималась музыкой и актерским мастерством,… пытаясь выглядеть счастливой. Но я не счастлива. Мне нужен был ТЫ. Я люблю тебя, как бы тебя ни звали,… ты украл у меня два года жизни,… ты украл мою любовь,… ты украл у меня даже девственность,… и ты говоришь, что тебе жаль…

Я почувствовал на своем лице слезы и из моего горла вырвался сдавленный вздох. Я не мог ничего сказать. Я – самый отвратительный кусок дерьма на всем белом свете.

Я хотел сказать ей, что не все было ложью. Я наслаждался ее обществом,… узнавая ее,… занимаясь с ней любовью,… в то время это было чувство, максимально близкое к настоящей любви. Она действительно мне нравилась,… и сильно. Она была идеальна. Но я не сказал ей всего этого.

– Я почти забыла тебя, когда переехала сюда…, – сказала она все еще голосом робота, – Я почти прекратила мечтать о том, что ты где-то, живой,… может быть, у тебя потеря памяти или что-то в этом роде,… и в один прекрасный день наши дорожки снова пересекутся. И сегодня они пересеклись,… и я чувствую себя мертвой внутри. Мы словно поменялись с тобой местами, Майкл…

На этот раз я не стал ее поправлять. Я продолжал молиться о том, чтобы я смог как-то исправить это. Тогда я осознал, что я не единственная в мире жертва. Я не могу продолжать лить слезы о моем прошлом,… смотря на то, что я сделал с этой удивительной девушкой. И сколько их еще таких – страдающих от моей лжи?

Я просто стоял там и позволил ей высказать все, что я заслуживаю. И я не уйду, пока она не закончит. Я многое ей задолжал.

– Те солдатские медальоны (солдатский медальон – небольшая металлическая пластинка, на которой написаны фамилия, группа крови и личный номер военнослужащего, которая носится на шнурке на шее – прим.пер.), что ты дал мне…, – сказала она и я вздрогнул, вспомнив о них, – Они ведь были не настоящие, да?

Я не мог говорить. Я почувствовал, что еще одна слеза скатилась по щеке, и отрицательно покачал головой, не говоря ни слова.

Я заказал эти медальоны в каком-то магазинчике приколов. Они обошлись мне в 4.99 плюс налог.

– Они были так ценны для меня, – сказала она печально, – Я до сих пор кладу их под подушку на ночь.

– Мне жаль, что я не любил тебя в ответ… так, – прошептал я, – Я не знал, как. Но это не потому, что ты что-то делала неправильно. Это я все делал неправильно. Ты идеальна. Ты заслуживаешь кого-то гораздо лучше МЕНЯ. Я не могу поверить, что другие парни не…

– Они пытались, – ответила Мелоди, строго глядя на меня. Свет в ее глазах померк, – Я не хотела никого другого. Я любила ТЕБЯ. Только тебя.

– Может быть, не так, как ты хотела, но…, – я пытался уменьшить ее боль, – Я любил тебя тоже,… по-своему, … на самом деле я не мог позволить себе любить,… я не мог позволить себе влюбиться,… я выключал свое сердце.

Я не хотел упоминать о Виктории в этом разговоре.

– Что же мне теперь делать? – спросила она у себя.

Здесь я мог ей помочь.

– Забудь меня, – заявил я на полном серьезе, – Возненавидь и отпусти. У тебя есть чем заняться. То, как ты поешь,… как ты ведешь себя на сцене,… это блестяще. Я не узнал тебя, но ты затронула что-то внутри меня. Мое сердце помнило тебя. В тебе действительно что-то есть, Мелоди. Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО что-то из себя представляешь. Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой. Ты заслужила все прекрасное, что предлагает тебе жизнь. А сейчас ты пойдешь и возьмешь все это. Мне жаль, что я встал на пути к этому. И если бы сейчас я мог забрать все назад, я бы забрал.

Она шмыгнула носом и вытерла слезы.

– А я бы нет, – она слегка улыбнулась мне, – Это было больно,… но это была великая первая любовь. Ты заставил меня чувствовать такое, чего я раньше не могла себе вообразить. Я летала. Я танцевала. Я прикасалась к звездам. МЫ… прикасались к звездам.

Я снова испытывал агонию, когда опустил взгляд на свои кулаки.

Затем я почувствовал ее руки на своем лице и поднял на нее глаза. Я был смущен ее внезапным нежным прикосновением.

– Спасибо тебе, Майкл, – она заплакала, нежно целуя мои губы, а затем прикасаясь к ним в последний раз дрожащими пальцами, – Спасибо тебе за правду. Спасибо, что даешь мне уйти, и даже спасибо за все то время, что мы провели вместе. Правда или нет, но эти воспоминания останутся со мной навсегда. Они держали меня на плаву все это время.