Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"
Автор книги: WinndSinger
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 80 страниц)
Я сидел в стороне от них, чтобы они могли наладить отношения и узнать друг друга, в то время как я просто наблюдал за ними, восхищаясь способностями доктора Беллы. Питер был достаточно мил, чтобы ждать снаружи, и, думаю, он просто болтал с парнем, которому принадлежали эти домики, пользуясь еще одной возможностью познакомиться с кем-нибудь из жителей этого города и немного подправить свой подпорченный имидж. Я хотел выйти вместе с ним, но Керри хотела, чтобы я остался. Полагаю, она немного доверяла мне после всего произошедшего.
Питер попросил позвать его, если он нам понадобится, но мне показалось, что Белла охуенно легко справится сама. Пока я наблюдал за тем, какие чудеса она вытворяет с Керри, я осознал, что у меня не было ни единого шанса. Когда я встретил Беллу, то, как мне кажется, даже не осознавая этого, …и Белла тоже явно этого не планировала, …я влюбился в нее в первые пять минут нашего терапевтического сеанса на диване. Более того, я ощущал ЗАБОТУ Беллы с самого начала. Ей было не все равно. И теперь я мог видеть, что она заботится не только обо МНЕ, …а о КАЖДОМ. Это ее отличительная черта.
Я влюбился в нее в пятьсот раз сильнее, пока она с осторожностью становилась новым другом Керри. Она не вела себя с ней как психолог, …совсем нет. Она просто была еще одной девушкой, на пять лет старше, которая просто торчит тут с Керри, и сначала выяснила так называемые «хорошие качества» Курта, или, по крайней мере, те качества, которые Керри считала таковыми, …вместо того, чтобы сразу назвать Курта подонком, что все и так прекрасно знали. Она была гением.
– Как долго вы с Куртом вместе? – спросила Белла немного позже, улыбаясь Керри словно ангел, и видя под косметикой и тесной одеждой… маленькую девочку, отчаянно нуждающуюся в помощи. Это то, что я тоже видел, но я понятия не имел, как все привести в порядок. Я знал, что у Беллы достаточно навыков, чтобы облегчить ей боль.
– Около года, – сказала Керри пристыжено, вдруг посмотрев на меня так, словно боялась, что я услышу это. Я не выказал никакого отвращения, я лишь тепло улыбнулся ей, не говоря ни слова.
Очень искусно Белла увела разговор от Курта и мягко сняла напряжение, переведя разговор на тему ее семьи. Я был горд тем, что тоже додумался поспрашивать ее об этом в машине, и меня затопило – я не знаю – просто какое-то классное чувство, …от того, что я сделал что-то так, как сделала бы Белла, …от того, что у меня не такие уж дерьмовые инстинкты. Я чувствовал себя очень хорошо.
– Не могу сказать, что понимаю, каково тебе, Керри, – сказала Белла затем, – Но я знаю, что прошлое – это прошлое. А настоящее – это настоящее. Если тебе не нравится то, какой была твоя жизнь, тогда все, что тебе нужно сделать – это изменить ее, все просто. Все, что ты должна сделать – это начать все сначала.
– У меня… ничего нет, – сказала Керри, и ее голос немного надломился, когда она взглянула на меня, а затем на Беллу.
– Ты ошибаешься, – сказала Белла тут же, – У тебя есть ТЫ САМА. Это все. И, кроме того, когда у тебя ничего нет, тебе нечего терять, верно?
Керри закатила глаза и поборолась с инстинктивным желанием снова довериться кому-либо, а затем нахмурилась.
– Может, скажешь мне еще что-нибудь приятное?
Я чуть не вскочил и не наорал на нее, но Белла спокойной восприняла ее слова.
– Сядь, Энтони. – Белла бросила на меня взгляд и решительно взглянула на Керри, – Ты права, ты не нуждаешься в клише и МОИХ странных идеях. Поэтому позволь сказать тебе прямым текстом. Ты больше не проститутка. Ты больше не сука Курта. Ты больше не одна. Ты совершила несколько мерзких поступков, это правда, и я знаю, что тебе придется много заниматься терапией, чтобы снова быть способной смотреть на себя в зеркало, …не говоря уже о том, чтобы быть способной смотреть в глаза своей семье и друзьям после всего, что по твоим словам ты сделала.
Будет хреново, и тебе будет очень больно, …особенно, если они снова тебя отвергнут. Это будет чертовски трудно. Но уж лучше встать с этим лицом к лицу и жить, …чем вернуться назад… и умереть… или и того хуже.
Когда я познакомилась с Энтони, тогда он уже давно жил такой жизнью, и он действительно выглядел так, словно совершенно СЧАСТЛИВ, …искренне. Это первое, на что я обратила внимание – как ему классно, судя по его виду. Но под твердой раковиной было охуенно много боли, …боли, которую, вероятно, он будет испытывать всегда, до конца своей жизни. Он хочет уберечь тебя от этой боли, от этой борьбы. Он прошел через сильную агонию и огромное количество сексуального насилия, …и сегодня он все еще хочет быть добрым и помогать людям. Он хочет помочь ТЕБЕ. Он верит в тебя. У него все еще есть сердце, несмотря на охуительные усилия, которые прикладывали некоторые больные ублюдки, чтобы уничтожить это сердце.
И он считает, что если я спасла его, то могу спасти и ТЕБЯ. Но он ошибается. Только ТЫ способна спасти себя. Так же, как он спас СЕБЯ САМ. Только ты можешь освободить себя. Это твой выбор. Никто не может заставить тебя сделать что-либо. Ну, так что? Ты остаешься? Или нам прямо сейчас отвезти тебя обратно к Курту?
О Господи, я ЛЮБЛЮ свою Беллу!
Она долго не отвечала, снова глядя на меня, затем опуская глаза, … и, наконец, она взглянула на Беллу и почти прошептала, словно Курт мог ее услышать:
– Я не хочу снова возвращаться туда. Пожалуйста, не выгоняйте меня.
– Никто не хочет, чтобы ты уходила, Керри, – сказала Белла тут же с такой сердечностью, что мой взгляд мгновенно слегка затуманился от слез. Керри с большим облегчением улыбнулась, и маленькая слезинка выкатилась из ее правого глаза.
В течение пары часов мы обсуждали дальнейшую судьбу Керри. Даже Питер помог нам с этим. Утром я снова вернулся в комнату в отеле, одетый в свою черную ковбойскую шляпу и обычную рабочую одежду, чтобы забрать Керри и первый раз отвезти ее на работу.
Она слегка рассмеялась, увидев меня в шляпе, но я не обратил на это внимания. На секунду мне показалось, что я ошибся дверью. Лицо Керри было совершенно чистым, без какой бы то ни было косметики, ее волосы были прямыми, и она собрала их сзади в аккуратный хвостик. На ней были джинсы Беллы и одна из ее удобных байковых рубашек, черно-белая. А также на ней были кроссовки Беллы, которые отлично ей подошли.
– Вау, Керри, – сказал я с искренней улыбкой, – Ты очень красивая, когда полностью вымытая. Когда ты… похожа на саму себя.
Кончик ее маленького носа слегка покраснел, и она с усмешкой опустила взгляд, ведя себя точно так же, как обычно вел себя я, получая комплименты.
– Нет, я выгляжу отвратительно…, – начала она унижать себя. Это была еще одна моя характерная черта.
– Ты классно выглядишь! – возразил я, – Кроме того, это даже не имеет значения. Лошади не особенно щепетильны в вопросах внешности. Они лишь хотят, чтобы их накормили, вычислили и напоили. Поехали.
Керри забралась с нами в фургон грузовика, чтобы поехать на конюшню. Я познакомил ее со всеми, включая Боба, и она даже выпила с нами немного кофе, после того, как поняла, что это просто шутка, когда Боб снова назвал кофе коровьей мочой.
– Вы со всеми так шутите? – спросила она его после того, как сделала небольшой глоток, с удовольствием отпивая теплую жидкость на холоде. Я отдал ей один из своих пиджаков, чтобы она не заработала воспаление легких.
Шэрон сказал мне, что я буду ответственным за Керри на конюшне, так что я начал с моей любимой в прошлом работы и очень расчувствовался.
– Пошевеливайся, девочка, – сказал я сразу же, как только мы прибыли на рабочее место, – Ты должна двигаться быстрее, чем все здесь.
– Прости, Энтони, – сказала она робко, повторяя за мной то, что я делал.
– Видишь все эти лохани? – я указал ей на пластиковые емкости, стоящие в сарае, – На каждой из них написана кличка лошади. Мы насыпаем в них корм для лошадей, а затем ТЫ разнесешь их все владельцам. Поняла?
– Поняла, – она уставилась на все эти небольшие лохани, совершенно не осознавая, что я провернул с ней очень грубый трюк, …такой же, какой провернули со мной в мой первый рабочий день. Но традиции – отличная штука, и я, как и остальные, просто хотел увидеть, насколько выносливой и ответственной окажется темная принцесса, занимаясь честным трудом, …и как она все здесь вычистит.
– Пошевеливайся, девочка! – снова прикрикнул я, – ЗДЕСЬ нет места принцессе, даже темной! Поторапливайся! У нас полно тяжелой работы.
Она с головой погрузилась в работу и начала наполнять лохани, пытаясь носить их по столько, по сколько могла взять, к загонам с лошадьми.
Достаточно быстро все лохани были полны, и Керри разносила их по стойлам, аккуратно открывая двери и пытаясь войти с лоханью внутрь. Это было смехотворно, и я пытался не рассмеяться, когда она испустила свой первый крик, когда Темпер, один из коней, которых я больше всего ненавидел, припер ее к стенке. Псих наблюдал за этой картиной из своего загона, полный радостного предвкушения, чуть ли не истекая слюной в ожидании своей очереди, когда к нему в стойло войдет новенький человек.
– НЕ КУСАЙ МЕНЯ, ты, ПИДОР! – пронзительно закричала она, и я не сдержался, повернувшись спиной к стойлу, и громко расхохотался, закрывая лицо своей шляпой.
Затем я собрался с духом и повернулся к ней со строгим выражением лица.
– Керри! – крикнул я ей, стоя снаружи загона, в котором она находилась, – Будь добра к лошадям. Ты работаешь для них.
– ТОГДА СКАЖИ ИМ, ЧТОБЫ ОНИ МЕНЯ НЕ КУСАЛИ! – проорала она в ответ.
Я поднял на нее бровь и не сказал ни слова.
– Да, Энтони, – сказала она, теперь спокойно, пытаясь выбраться из угла, в который ее загнали, и поставила лохань на землю, спешно покидая стойло.
Она целую вечность разносила лохани и мне стало интересно – неужели я работал так же медленно, когда только начинал. Я просто гордился ею из-за того, что она не сдавалась и делала это, глубоко вдыхая и входя с лоханью в очередное стойло с новой лошадью. У нее был потенциал. И она была не робкого десятка, это было очевидно.
Весь день напролет я отдавал ей приказы, не получая от этого особого удовольствия и не пользуясь тем, что я старший, но она здорово справлялась со всем, о чем я просил ее, не обращая внимания на то, сколько весит то, что я просил поднять или насколько отвратительной была работа. Она работала и старалась изо всех сил.
– КЕРРИ! – кричал я, – Еще соломы! Шевелись!
– Хорошо, Энтони.
– Керри!
– Да, Энтони? – кротко спрашивала она.
– Еще зерна, принеси два больших мешка! – требовал я, – Шевелись!
И она принесла. Она даже отправилась за зерном БЕГОМ! А эти ебаные мешки весят ТОННУ! И она принесла оба, …и достаточно быстро, черт возьми! У нее хорошо получается!
Йо-Йо снова и снова сегодня позволял себе покидать свой загон, …думаю, просто затем, чтобы Керри гналась за ним и приводила его обратно снова и снова. Наш маленький мальчик «втрескался»!
– КЕРРИ! – позвал я ее позднее, – Что ты делаешь? Сидишь на работе?
– Я не сидела, меня СБИЛИ С НОГ! – она поднялась на ноги, вытирая с задницы лошадиный навоз, – ПСИХ ТОЛКНУЛ меня!
– Псих? – я нахмурил бровь, – Милый невинный маленький Псих? Да этот конь кроткий как ОВЕЧКА! Я не знаю, почему он это сделал, должно быть, ты напугала его! Заведи его обратно в загон!
Я взглянул на него и увидел, что он на поле за изгородью и снова направляется прямиком к моей Дэнсер!
– ПИДОР! – крикнул я, поспешив на поле, – ПОШЕЛ ВОН ОТ МОЕЙ МАЛЫШКИ!
Я не хотел этого делать, но я дал Керри повод негромко рассмеяться надо мной. Полагаю, она это заслужила, так что я был не против.
К перерыву на ланч Керри выглядела полумертвой. Потная, пахнущая, покрытая грязью и пятнами навоза. Короче, так же, как всегда выглядел я после дня с этими дьявольскими созданиями.
На улице было достаточно холодно, поэтому я просто снял попону со стены между двумя стойлами и мы сели, чтобы ради разнообразия покормить самих себя.
– Время кормить людей, – я ухмыльнулся ей, наблюдая за тем, как она садится напротив меня, выглядя немного смущенно.
– Я не принесла ничего поесть, – она пожала плечами, уже приготовившись сказать, что все в порядке и она не голодна или еще какую-нибудь еще огромную ложь.
Я открыл свою коробку для ланча, бросая ей огромный толстый сэндвич, к которому была приделана записка с надписью «КЕРРИ». И тогда ее лицо растянулось в прекрасной улыбке.
– Спасибо, – сказала она, снимая записку с сандвича и переворачивая ее. В записке было сказано:
Мы все очень гордимся тобой, Керри. Так держать! Ты классно работаешь! С любовью, Энтони, Мэри и Кэти
Керри улыбнулась, прочитав, и я усмехнулся ей, вручая ей банку «коки», чтобы было чем запить сэндвич.
– Кто такая Кэти? – спросила она, не показывая, как сильно это тронуло ее, …но я видел ее лицо в те первые три секунды, пока она читала записку.
– Моя дочь, – сообщил я, пробормотав:
– Ей девять лет.
– Ты рассказал своей дочери обо мне? – спросила она смущенно.
– Не все взрослые подробности…, – сказал я, откусывая от своего сэндвича, в котором были вкусные кусочки мяса и подливка, завернутые в длинный рулет. Думаю, у Керри была точно такой же сэндвич.
– Но – да, я рассказал ей, что нашел тебя, …что ты сбежала из дома, …и что теперь ты работаешь здесь, – заявил я, – Она уже надоедает мне просьбами привести тебя к нам домой, чтобы она могла поиграть с тобой в свою приставку «Wii».
Керри улыбнулась и затем внезапно притворилась равнодушной к услышанному.
– Что ты сказал? – недоверчиво переспросила она, откусывая большой кусок от своего сэндвича и издавая довольное мычание.
– Ты не приблизишься ни к моему дому, ни к моей дочери до тех пор, пока не продемонстрируешь мне, что тебе можно доверять, – сказал я ровным тоном, не желая допускать, что это произойдет, ради безопасности своей дочери. – Так что, зарабатывай доверие, …и в один прекрасный день я отведу тебя к себе домой на ужин.
Керри кивнула, поняв меня, и пару минут мы ели в тишине.
– Знаешь, ты можешь… доверять мне, – сказала она очень робко, – Я бы никогда… не рассказала ей или кому-либо другому о тебе. Ты не должен был помогать мне, …но ты помог. Знаешь, я не забуду этого… никогда.
Я лишь усмехнулся, увидев ее сегодня с новой стороны, и эта сторона мне по-настоящему нравилась.
– Я лишь хочу, чтобы ты знала, что…, – я опустил взгляд, открывая банку с газировкой, – Что мне не нравятся люди, которые… сделали с тобой те вещи. Так что…
– Я знаю, что ты не скажешь, – сказал я, без какого бы то ни было колебания, чувствуя, что доверие к ней уже зарождается в моем сердце. Я слишком легко доверяю. Мне слишком быстро становится не все равно. Я слишком сильно люблю. Хорошо это… или плохо?
– Ешь, принцесса, – сказал я, и эта кличка быстро приклеилась к ней – я несколько раз назвал ее так во время работы, – Потом мы будем мыть лошадей, …затем чистить их, …и ты тут же ПОЛЮБИШЬ эту работу.
Керри скорчила мину, которая идеально завершила наш перерыв, и я негромко хохотнул, как и положено парню.
Coloring outside the lines. Глава 36 (часть 2)
Глава 36. Мой собственный свет.
Темная принцесса.
Часть 2.
EPOV
Каждый день Керри надрывала задницу на конюшне, и каждый вечер я спрашивал ее:
– Еще не готова позвонить домой?
Она всегда вежливо отвечала: «Еще нет».
Она действительно удивила меня. Она делала все, что я ей говорил. Когда на второй день я рассказал ей о розыгрыше с лоханями для кормления, она погналась за мной с вилами! Другим парням это очень понравилось, и я был уверен, что уже не узнаю конца этой истории.
Но, помимо этой маленькой оплошности, она работала очень хорошо.
Однажды вечером, через пару недель после того, как она начала работать со мной, она была готова ехать с работы и пришла искать меня, чтобы я отвез ее на грузовике домой. Но меня не оказалось на месте. Она нашла меня у Дэнсер.
Дэнсер предстояли очень тяжелые времена. Ей сделали операцию на ногах, и она снова лежала на боку, в специальном изолированном загоне, где мы держали ее в самом начале. Она находилась под действием успокоительного, но я все равно мог видеть, что ей больно, …и я больше ничего не мог дать ей от боли. Я просто сидел рядом с ней, глядя, как она с полузакрытыми глазами смотрит на меня, словно спрашивая: «ЗАЧЕМ? Зачем ты заставляешь меня так страдать? Я хочу, чтобы ты просто отпустил меня, …дал мне умереть…».
Хороший ветеринар, доктор Картер, сказал мне, что сделал все, что смог, но ее ноги могут никогда больше не заработать в полную силу. Была даже вероятность, что больше она не сможет ни пойти, ни бегать самостоятельно, …и это означало, что мы были бы вынуждены избавить ее от страданий.
Я сидел с ней, думая обо всем этом и о том, как далеко Дэнсер продвинулась за последние месяцы, …когда услышал позади себя голос Керри, которая мягко спросила:
– Ты собираешься домой, Тони?
Она звала меня «Тони», потому что Боб сказал ей, как меня это бесит. Она получала от этого огромное удовольствие.
– Не сегодня, – услышал я свой голос, который показался моим собственным ушам очень слабым и ломким, – До завтра, Керри. Ты сегодня хорошо поработала.
Я не взглянул на нее, потому что знал, что мои глаза полны слез и мой голос, должно быть, выдал меня, потому что она не ушла.
Дэнсер дышала с большим трудом, …казалось, каждый вдох доставляет ей мучение, …и впервые я решил позволить моей Дэнсер уйти… туда, где она больше не будет чувствовать боли. Она так храбро сражалась, …и так много вытерпела, …что я начал думать, что ей следует отправиться в лучший мир, нежели пребывать в этом дерьмовом мире. Она заслуживала лучшего.
Керри медленно вошла внутрь, встав у меня за спиной, пока я пытался смело держаться перед ней, не желая, чтобы она видела, что я веду себя как ебаный трус.
– Ей сделали операцию, да? – спросила Керри, искоса глядя на Дэнсер поверх моего плеча.
Я кивнул, боясь, что мой голос охуенно плох, чтобы пользоваться им прямо сейчас.
– Это твоя лошадь? – спросила Керри просто из вежливости, и я медленно кивнул ей, прошептав:
– Да.
– Она здесь самая красивая, – сообщила Керри, но я уже знал это.
Я продолжал поглаживать ее гриву, затем провел пальцами вдоль контура ее морды, наблюдая за тем, как некоторые ее мышцы немного расслабляются от моего прикосновения. Это сделало меня очень счастливым, но я услышал, как из меня вырываются рыдания. Я знал, что это возможно напугает Керри, но ничего не мог с этим поделать.
– Эдвард…, – она прошептала мое настоящее имя и без приглашения села рядом со мной, обняв меня рукой и похлопывая по спине, – Это нормально. Не бойся. С ней все будет в порядке. Она сильная. И она любит ТЕБЯ так сильно, что на это тошно смотреть! Она не оставит тебя.
Я почувствовал, что слегка улыбаюсь тому, как она произнесла фразу «на это тошно смотреть», …это было забавно. Но меня по-прежнему разрывало от боли.
– Ей очень больно, – сказала я, и мой голос совершенно сломался, но мне было похуй, – Она должна была быть просто милой лошадкой, …бегать, играть и есть яблоки, …она не должна была чувствовать ЭТО!
– Я знаю, – согласилась Керри, – Это хреново. Жизнь – дерьмовая штука. Но она все еще ЗДЕСЬ, …она борется. Я знаю, что с ней все будет отлично, …раз уж она прошла через все эти трудности.
Я повернулся к ней и позволил ей увидеть слезы, которые текли по моему лицу. Она не отвернулась и даже не отвела ВЗГЛЯД.
– Не отказывайся от нее, пожалуйста, Эдвард, – сказала мне Керри, но мне показалось, что она говорит не только о Дэнсер, …но и о себе. Я слышала это в ее словах, …и видел это во взгляде ее голубых как лед глаз.
– Не откажусь…, – сказал я ей, глядя в ее лицо, – Никогда.
Она улыбнулась мне в ответ и склонила свою маленькую головку к моему плечу, теперь глядя на Дэнсер вместе со мной.
– Мы должны присматривать друг за другом, верно? – спросила Керри, – Как ты сказал, мы все – потерянные ангелы, …мы, блять, повернули не туда – в ад, который где-то вдоль этой линии, … и мы вместе ищем дорогу домой. Это касается и Дэнсер тоже. Она одна из нас.
Я кивнул и обнял Керри в ответ, впуская ее в свой маленький круг друзей.
– Да, мы найдем нашу дорогу назад, – сказал я мягко, – Мы все, вместе. Я клянусь.
С Беллой и Питером в качестве наших путеводных звезд, как мы может НЕ НАЙТИ дорогу?
Несколько минут спустя Керри замычала какую-то знакомую мелодию, …я не смог понять, что это такое и спросил у нее, что это за песня.
– Старая песенка…, – она улыбнулась мне, – Мой папа все время пел ее мне, когда я была маленькой. «Дикий огонь». Она про лошадь. Ты знаешь ее?
Я понемногу вспоминал эту песню, когда она начала петь, и ее голос очень легко и нежно успокаивал Дэнсер.
«Она спускается с Желтой горы…»,
пела Керри Дэнсер,
«Она скачет по темной равнине…
Пони по кличке Дикий Огонь.
С вихрем в боку, в холодную ночь в Небраске».
Я мог сказать, что Дэнсер нравилось, как звучит песня и мне тоже, … и я не мешал ей петь, …вспоминая эту песню, …как мне кажется, она была из семидесятых годов.
«О, говорят, она умерла однажды зимой, …
Когда случился жуткий мороз
И пони по кличке Дикий Огонь
Сбежала из своего стойла, …и потерялась в буране».
И тогда, когда Керри пела куплет, я вспомнил песню настолько, чтобы подпевать ей, сделав голос потише:
«Ее звали Дикий Огонь…»,
пели мы,
«Ее звали Дики-и-и-й… Огонь,…
Ее звали Дикий Огонь…»
Мы с ней остались с Дэнсер до утра, …пока Дэнсер спала и больше не подавала никаких признаков того, что она в беде или в агонии. Моя маленькая лошадь сейчас пребывала в мире, …и это, блять, было просто чудо!
Следующим вечером Керри поехала со мной домой после работы, чтобы поужинать и познакомиться с моей семьей.
За совсем короткое время Керри стала частью нашей жизни, почти членом семьи. Довольно часто она засыпала на нашем диване, играя в «Wii» с Кэти и Тао, который все время к нам приходил. И не случилось ничего, что заставило бы нас усомниться в том, что Керри можно доверять. Большую часть времени она вела себя как еще один ребенок, и чем больше я наблюдал за тем, как они вместе играют, тем больше в этом убеждался, …просто ребенок, малышка, …но знавшая такие охуительно страшные вещи, которых не должен знать ни один ребенок.
Также как и Дэнсер, Керри не должна была испытывать такую боль, …она тоже была рождена, чтобы смеяться и играть, …и мысли о борьбе других людей так хорошо помогали мне забывать о своем собственном ебаном дерьме, что я действительно начал чувствовать себя хорошо большую часть времени. В последнее время сэр Кевин уже не мерещился мне в каждом темном углу, …и я был очень рад, что он, черт возьми, взял отпуск. Я все больше и больше склонялся к мысли отвезти Керри домой, …но это должна была быть ее идея, …ее решение. Я продолжал думать об отце Керри, …и как он, должно быть, чувствовал себя, не зная, где его маленькая девочка и чем она занимается. Я бы, блять, прямо сейчас находился в кататонии, если бы это была моя дочь.
Поэтому я все сильнее и сильнее давил на нее на конюшне. Я продолжал давать ей самых трудных лошадей, о которых ей предстояло заботиться, в то время как себе брал легких.
Псих, Темпер, Аполлон, Кошмар, …и много других – все они идеально помогали мне с реализацией моего плана. И чем больше она уставала, и чем сильнее болело ее тело, тем более трудную работу я заставлял ее выполнять. Чем больше она уставала, …тем больше я понимал, что буду скучать по ней, когда ее больше здесь не будет.
Мы много говорили, пока работали вместе, …оставаясь наедине большую часть времени, пока ухаживали за лошадьми, …и казалось, что она действительно слушает то, что я должен был ей сказать, о том, как был в рабстве, о своем прошлом, о боли, физической и духовной, …о своих владельцах, госпожах и клиентах. О Белле, …о том, как я нашел любовь, о Кэти, …о поисках прощения. О попытках научиться прощать себя.
Я надеялся, что каждое слово, что я сказал, все дальше и дальше уведет ее от Курта и его больного мирка, …и заставит ее обернуться назад и взглянуть на свою прежнюю жизнь, которую она оставила позади, …жизнь с родителями и младшими братьями, школой и друзьями. Я не хотел, чтобы она уходила, но я отчаянно желал, чтобы она вернулась туда. Я не мог быть ей отцом. Но я мог быть ей другом, …возможно, даже наставником. Дорожным знаком, который предупреждает о том, что ждет нас впереди, если продолжить идти по этому пути, …предупреждением, …историей с предостережением. И я буду для нее всем этим, если это поможет ей заново сделать выбор.
Белла по-прежнему восхищалась мной и постоянно присутствовала в жизни Керри. Доктор Белла вернулась к делам, видясь с Керри три или четыре раза в неделю для частных сеансов, не считая времени, которое мы проводили вместе как одна семья. Керри любила ее и говорила мне об этом. Она сказала, что я был прав насчет нее, … и что мне очень повезло, что она нашла меня. Я всегда отвечал: «Я знаю».
Белла помогала Керри по-своему, …а я – по своему, …и, кажется, мы были чертовски хорошей командой для нашего нового маленького друга. Я был очень счастлив от того, что способен сказать что-либо, что сослужит добрую службу. В конце концов, я мог ей кое-чем помочь, …и мое прошлое и жизненный опыт здесь считались чем-то полезным, а не тем, что ранит людей, либо их от этого тошнит, снова и снова.
Питеру не нравилась эта ситуация, но он уважал наше желание помочь Керри любым способом, каким мы могли. Он всегда был готов сорваться с места и помочь нам, если нам понадобится его помощь, но у доктора Беллы была связь с Керри, так же, как и у меня, …и Керри никогда не просила позвать доктора Питера. Она сказала, что достаточно того, что он МОЙ врач. Вот засранка, да?
Я научил Керри ездить верхом на Солнце Полуночи, …и в погожие дни мы ездили с ней верхом и немного больше говорили.
Затем однажды она сказала:
– Я тоже счастливица. Если бы она не спасла тебя, …ты бы никогда не спас МЕНЯ.
Это предложение было для меня бесценным подарком, который всегда будет жить в моем сердце, всегда. Это было чувство, которое не мог украсть у меня ни один Дом, и мне не нужно было прятать его или запирать на хранение.
Наконец, одним холодным мартовским днем, после того, как мы закончили работу, Керри спросила, может ли мы поехать ко мне домой и поговорить со всеми, включая Кэти.
Я знал, что это было то, на что я надеялся, что она хочет поехать домой. Мы все были готовы к этому или, по крайней мере, все мы говорили о том, что в один прекрасный день Керри поедет к своей семье, чтобы исцелиться и вернуться в школу. Умом Кэти была с этим согласна, …но я знал, что когда это произойдет, ей будет очень тяжело сказать «прощай» еще одному другу. У Керри с Кэти был новый секрет – она учила ее, как справиться с теми малолетними сучками из школы, которые хотели ее обидеть.
– Это действительно тяжело для меня…, – начала Керри со слезами на глазах, когда все мы сидели за столом.
– Все нормально, Керри, …продолжай, – сказал я нежно, но твердо, слегка улыбаясь ей. Я ощущал себя наседкой, которая наблюдает за тем, как один из ее птенцов выпрыгивает из гнезда, и надеется, что он расправит крылья и полетит, а не разобьется вдребезги о тротуар.
– Мне нравится с вами, ребята…, – сказала Керри, глядя на Кэти, а затем на Беллу, – Вы такие классные и я люблю вас…
Я вынужден был отвернуться на секунду, или – клянусь – я бы расплакался прямо там. Это было тяжелее, чем я думал.
– Но чем дольше я нахожусь с вами, тем сильнее скучаю по своей собственной семье, – объяснила она, вытирая один глаз, – И своему маленькому братику… и Джулиану. Я бы с удовольствием увиделась с ними снова, …поговорила бы с ними и посмотрела бы на то, как все, возможно, наладится.
– Это здорово, Керри, – Белла улыбнулась ей, пытаясь спрятать свою собственную печаль, – Для этого требуется крепкое нутро, …и я знала, что ты сильная.
– Точно, – добавил я, также гордясь ею, – Она каждый день работала с самыми злобными лошадьми, и у нее получилось. Я знаю, что был суров с тобой в работе, и что никогда особо не говорил тебе об этом, …но ты проделала удивительную работу и справилась с ней гораздо лучше, чем я в свое время. И я искренне благодарю тебя,… за каждую вещь, которую ты сделала, …и за ту ночь, что ты провела с Дэнсер и со мной, …ты никогда не поймешь, как много это значило для меня.
Белла согласно кивнула, будучи действительно очень благодарной Керри за то, что та была со мной. В ту ночь она была с Кэти и я был рад, что она не проходила через те страдания, которые пережил я.
Кончик носа Керри снова порозовел, и она опустила взгляд на свои руки.
– Мне больше нечем было заняться той ночью…, – отмахнулась она.
Я улыбнулся ей раньше, чем понял, что я делаю. Я действительно буду скучать по ней.
Затем я услышал, как Кэти негромко всхлипнула, и когда я взглянул на нее, она плакала.
Я почти пошел к ней, чтобы обнять, но Керри опередила меня и села прямо рядом с Кэти.
– Эй, я думала, что мы покончили со всей этой детской фигней, девчушка, – Керри усмехнулась своей маленькой подружке, – Помнишь, что нужно быть храброй?
– Прости, – Кэти снова вытерла слезы, – Я просто буду скучать по тебе… ОЧЕНЬ! И ты никогда не вернешься!
Сейчас слезы снова навернулись на мои глаза, …черт!
– Я вернусь, – пообещала ей Керри, – Как-нибудь, чтобы проведать вас, …если вы не будете против…
Керри взглянула на нас с Беллой, и мы оба улыбнулись ей. Она такая глупышка.
– Мы всегда будем тебе рады, Керри, – Белла позволила сказать МНЕ эти слова, – Ты – часть нашей семьи.
Теперь влажные глаза были у Керри и она сморгнула слезы.
– Спасибо, Тони, – ответила она, вынуждая меня шире улыбнуться ей.
– Без проблем, принцесса, – бросил я в ответ.
Керри повернулась к Кэти, и взглянула на нее, сказав:
– Я оставляю тебя за старшую с этими двумя…, – она взглянула на нас с Беллой и добавила:
– Они слишком хорошие и слишком милые, чтобы оставлять их одних в этом дерьмовом мире. Ты должна присматривать за тем, чтобы никто этим не воспользовался и не сделал им больно. Поняла, ребенок?
– Я поняла, – сказала Кэти с высоким чувством ответственности.
В тот вечер мы позвонили родителям Керри и они расплакались, когда услышали ее голос из телефонной трубки впервые за долгие, долгие месяцы. Они, без сомнения, все это время жили в ужасном кошмаре, думая, что ее где-то изнасиловали, похитили или убили, или все вместе взятое. Керри тоже мало что могла сказать, кроме как повторять «простите меня» снова и снова. В тот вечер Белла дала мне поговорить с ее отцом, позволяя мне закончить то, что я начал, когда нашел дрожащую, чрезмерно раскрашенную маленькую девочку, которая умяла четыре чизбургера за один присест.
