Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"

EPOV

Прошло еще два часа,… Белла с Бобом продолжали попытки дозвониться до ветеринара,… и все еще безуспешно. Я был так зол, что несколько раз чуть не расплакался,… я все еще сидел рядом с неподвижной белой лошадью, делая все, что Шэрон и Дженна считали нужным сделать, чтобы лошади было максимально комфортно.

Я снова попытался дать ей морковку,… но ее голова безвольно лежала у меня на коленях, пока я сидел и поглаживал ее…

– Давай, девочка,… ты же голодна, крошка? – спросил я, сам не веря в то, что она набросится на морковку после того, как долгое время у нее во рту не было и маковой росинки. Достаточно было взглянуть на нее, чтобы понять, что она умирает с голода. Шэрон сказала, что было бы неплохо попытаться дать ей немного морковки или яблоко до прибытия ветеринара. Он мог бы посадить ее на специальную диету, и было опасно сейчас кормить ее досыта, когда она была так истощена.

– Может, съешь немножко ради меня, милая? – я сюсюкался с ней как с маленьким ребенком, … и эта ситуация почти напомнила мне о том, как я кормил Кэти каждый день в три часа, когда она была младенцем. Да, я был мистером Мамочкой, … и любил каждую секунду этого. Я не понимал этого до настоящего времени, но… я скучал по тому, …чтобы заботиться о … ком-то, зависящем от меня.

Лошадь аккуратно отодвинула голову от длинной оранжевой морковки и сонно уставилась на солому на полу, …не будучи заинтересованной в том, чтобы даже попытаться съесть ЕЕ.

– Пожалуйста, – спросил я, и моя нижняя губа немного задрожала, когда я отчетливо вспомнил, как это было «весело» – голодать, – Смотри, я ем ее…

Я откусил кусок морковки и прожевал, не обращая внимания на вкус. Шэрон лишь улыбнулась мне с того места, где стояла – сзади справа от лошади – поливая холодной водой из шланга наиболее серьезно выглядящие раны,… и давая тем самым лошади небольшое облегчение от боли.

– Вкуснятина…, – я похрустел своим куском морковки во рту, а затем предложил остальное ей, – Хочешь немножко? Очень вкусно, правда.

Она снова отвернула морду и покосилась на меня так, словно в тот момент я ее раздражал.

– Ты даже не представляешь, от чего отказываешься…, – я изо всех сил добивался, чтобы она съела морковку, – Просто не могу поверить, что ты собираешься просто позволить мне съесть ее целиком…

Белла вошла в открытые двери загона, где мы находились, и я увидел за ее спиной Боба. Я обернулся и взглянул на них с огромным куском моркови, выпирающим из моей щеки.

– До сих пор не отвечает, – сказал Боб, выглядя таким же злым, как и я.

– БЛЯТЬ! – крикнул я, и лошадь мотнула головой, глядя на меня немного испуганно,… словно я собирался ударить ее. Но она не лягнула меня и не издала ни звука.

– Нет, нет… шшш…, – я тут же понизил голос,… осознав свою ошибку,… поглаживая ее по морде свободной рукой, – Прости, малышка… папочка злится не на ТЕБЯ,… все хорошо…

– Позвоните кому-нибудь еще, – сказал я, поворачиваясь к Белле и Бобу.

– Я звонил еще двум ветеринарам,… еще хуже – они будут здесь только завтра днем, – сообщил Боб, делая несколько шагов в моем направлении. Хороший Боб.

Белла вошла в загон, спрашивая, чем она может помочь,… обходя Шэрон и держась подальше от Дженны.

– Где же он, блять? – спросил я спокойно, делая вдох и стискивая зубы.

Боб подошел ко мне и мягко сказал:

– Он часто выделывает такие фортели. Вот почему мы понемногу сами кое-что делаем, ожидая, пока он приедет. Ему известно, что он ближайший ветеринар в округе,… поэтому он совершенно не торопится приехать, когда мы звоним. Мы много лет ищем кого-нибудь еще, …но все остальные берут еще дороже и живут дальше. Хреново, но… что еще остается делать?

Надрать ему задницу, тут же подумал я. Может быть, если он достаточно испугается, в следующий раз не опоздает.

Позднее я продолжил попытки покормить белую лошадь,… но ее это совершенно не интересовало. Она всем своим видом пыталась сказать: «Отстань,… просто дай мне уйти…».

Немного позже лошадь начала снова укладываться,… и Белла с Шэрон отбежали с того места, где стояли, чтобы она не улеглась на них…

– Она снова ложится, – сказал я вслух, глядя на нее,… она выглядела такой уставшей.

– Это нормально? – спросил я Шэрон, – Я думал, лошади спят стоя.

– Так и есть, – грустно сказала Дженна, – Порой это нормально – если лошадь ложится… это означает, что она чувствует себя в безопасности и расслаблена,… но если мы оставим ее лежать на долгое время, будет плохо. Пока она вот так лежит на боку, у нее в легких скапливается жидкость. Полчаса,… максимум час – вот сколько она может полежать. Затем нам снова нужно будет ее поднять. Но если она начинает раскачиваться или метаться, у нее случится заворот кишок… и,… если она пролежит долгое время, и мы не сможем ее поднять,… будет плохо. Она умрет, Энтони.

Мне очень не понравилось, как прозвучало последнее предложение, даже не смотря на то, что Дженна сказала это мягко, и я ценил ее прямоту и честность. Я понял, что смотрю на Беллу, на Боба… и Шэрон… в надежде, что кто-нибудь из них опровергнет слова Дженны. Но никто из них этого не сделал,… они просто смотрели на меня грустными глазами.

– Это не означает, что она непременно умрет, – Шэрон дала мне немного надежды, – Она просто легла,… некоторые лошади порой делают так.

– Не ври ему, мам, – Дженна вытерла лоб рукавом и взглянула на лошадь, глаза которой были наполовину прикрыты.

– Это не ложь, – возразила Шэрон, – Просто есть надежда, вот и все.

– Классно, ма, – сказала Дженна с долей горечи в голосе, – Расскажи нам еще какую-нибудь сказочку.

Сейчас лошадь приоткрыла глаза и уставилась прямо на меня. И затем она издала негромкий звук боли,… и шаркнула копытом по соломе,… так, словно пыталась подобраться ко мне поближе. Она снова позвала меня,… и ее голос был слабее, чем в прошлый раз.

– Я здесь, детка…, – я осторожно шагнул ближе к тому месту, где лежала ее голова, – Снова хочешь ко мне прижаться?

Я уселся на солому рядом с ней,… и, как и раньше,… она положила голову мне на ноги,… очень осторожно,… словно старалась ни в коем случае не сделать мне больно.

Ее голова была очень тяжелой и горячей,… я ощущал бедрами ее дыхание, каждый ее выдох,… и вдох, пока смотрел в ее глаза,… и обеими руками почесывал за ее милыми ушками. Она полностью закрыла глаза и издала тихий удовлетворенный вздох.

– О, тебе нравится, да? – я улыбнулся ей, почти видя улыбку в ответ, – Вы, девочки, все ЛЮБИТЕ массаж,… ладно…

BPOV

– Я вернусь, – сказала Дженна, выходя из загона и направляясь на улицу, в темноту ночи.

– Я тоже скоро вернусь, – сказала я, и Эдвард бросил на меня озабоченный взгляд. Он не мог сейчас двинуться с места, потому что у него на коленях лежала голова лошади.

– Белла, – произнес он, не уверенный в том, что ему делать.

– Все нормально, оставайся с ней, – я с любовью улыбнулась ему. Это было волшебство – наблюдать за ним и этой лошадью. Он был таким прекрасным и любящим,… это лишь укрепило все мои чувства к нему, а также дало мне некоторое представление о том, почему я была так зла на Дженну помимо того, что я считала ее мерзкой недотепой, крадущей чужих мужчин. У меня было, что ей сказать,… и теперь, когда я немного успокоилась,… я могла это сделать, …и я надеялась, для ЕЕ же блага,… что она выслушает меня… и действительно изменит свое поведение. Но люди не меняются за один вечер. Я знаю это.

– Со мной все будет в порядке, – заверила я Эдварда, – Никаких драк. Просто собираюсь поговорить с Дженной как девушка с девушкой. Я тут же вернусь.

Он выглядел таким милым и напуганным,… и я вынуждена была немного пробежаться, чтобы догнать эту суку, …но я сделала это.

– Дженна! – позвала я ее, не слишком повышая голос, …но от нее не укрылось отвращение, с которым я произнесла ее имя.

Она повернулась, посмотрела на меня,… и остановилась. Она смотрела мне в лицо с небольшой опаской, пока я медленно приближалась, не выказывая никакой агрессии, пока шла к ней.

– Можем мы поговорить минутку? – спросила я, думая, что это неплохое начало. Я продолжала попытки думать как доктор Белла,… а не Белла Свон, обычная девушка, пытающаяся вешаться на своего Адониса, в то время как мисс Популярная Кукла Барби с Дикого Запада положила на него глаз.

– Конечно, – сказала она, – Просто предупреди меня, когда надумаешь бить, ладно? Я не буду тебя останавливать,… но предупреди за секунду-другую.

Она говорила серьезно. Господи, да у нее проблемы с головой – чтобы понять это, не обязательно было быть доктором Беллой.

– Я не собираюсь тебя бить, Дженна, – сказала я, – ПОКА. Но у меня есть к тебе пара слов.

– Валяй.

Я выдохнула и начала говорить.

– Энтони…, – сказала я, – Прошел через много боли… в своей жизни. Через обе ее разновидности – душевную и физическую. Я не буду рассказывать тебе всю историю, но когда я познакомилась с ним, он был ОНЕМЕВШИМ от боли, которая была в тот момент значительной его частью. Это было недавно. Пару месяцев назад. Сейчас он выздоравливает,… как та лошадь, … но пройдет много времени, прежде чем он станет достаточно силен для… людей типа тебя. Я хочу сказать… то, что ты сделала с ним,… я НЕНАВИЖУ это!

– Я понимаю…, – начала она, но я перебила ее.

– НЕТ! – крикнула я, а затем понизила голос, но в нем зазвучали убийственные нотки, – Ты НЕ понимаешь. И никогда не поймешь. Но в тот день, когда ты заперла его в подвале, …ты отбросила его к тому, с чего он начинал – одним жестом – поворотом ебаного ключа в замке. За одну секунду ты почти уничтожила все недели прогресса, которого он добился. Ситуация равноценна той, как если бы ту лошадь начали снова избивать, как только она начала расслабляться и доверять людям. Вот что ты с ним сделала. Мы приехали сюда, чтобы убраться подальше от людей, которые,… от многих, кто причинял ему боль, и делал это такими способами, каких ты и представить себе не можешь. И он очень боится людей, но кто, блять, станет винить его за это? А затем он пришел сюда работать, расшибаясь в ЛЕПЕШКУ, чтобы выстроить свою жизнь заново,… и тут ты просто нападаешь на него и превращаешь это милое место в ебаную ДЫРУ, где он изо всех сил пытался избежать тебя! Я ненавижу тебя за это!

Я обещала ему, что ему ничего больше не придется бояться. И, возможно, это было наивное обещание. И не в моих силах было сдержать его. Но я не сдержала его из-за тебя. Я хотела, чтобы он завел друзей и доверял людям, …наладил свою жизнь! Он только начал выбираться из своей раковины и смотреть по сторонам,… как ты, блять, напала на него словно КОБРА! Спасибо! И единственная причина, по которой я говорю с тобой – ОН. После всего, через что он прошел, ему следует быть твердым и холодным как лед,… и даже жестоким. Он легко может быть кем-то вроде ТЕБЯ. Но ты видишь, какой он – после того, как целый день наблюдаешь за ним вместе с этой лошадью! Благодаря какому-то чуду, он добрый. Он терпеливый. Но… такой невинный и, черт возьми, любит… всех и каждого! – я услышала, как треснул мой голос… и почувствовала слезы на глазах, но я продолжила, –Он хороший. Порой он СЛИШКОМ хорош для людей… в этом дрянном мире. Даже после того, что ты сделала с ним, я вижу, что он все еще хочет тебя простить… и забыть про случившееся. Я знаю его. Он видит в тебе собрата по несчастью, жертву, еще одну потерянную личность, идущую по той же тропе, что и он,… это точно. Я не доверяю тебе, но я вижу, что он уже делает это… и прощает тебя за то, что ты была ПРИЧИНОЙ того, что он облажался в том подвале,… все, что он помнит теперь – как ты была мила с ним после того, как его заперли там. Он считает, что ты стоишь того, чтобы с тобой дружить. Окей. Это его выбор. Я не потеряю его, указывая, с кем ему дружить. Я не могу остановить его, когда он дает тебе шанс. И это то, что я имею в виду. Он хочет любить каждого,… и доверять всем… так сильно,… даже если это подвергает опасности его самого и его сердце. И – что причиняет ему гораздо больше боли – он доверял половине УБЛЮДКОВ, которые «кинули» его! Если бы нападали только на его тело, он был бы в состоянии выбраться из этого. Лучшее лекарство для Энтони – то, которое он сделал сам… в своей голове,… в своем сердце. И будь я ПРОКЛЯТА, если позволю ТЕБЕ уничтожить к чертям собачьим его лекарство! Я МОГУ ЭТО ПРЕКРАТИТЬ! Он – чудо… и тайна. И я люблю его всем своим сердцем. Я не буду его менять.

Дженна слушала, выглядя при этом спокойной и грустной, когда в моем голосе снова зазвучали убийственные нотки.

– Так что, потому что я люблю его, я собираюсь защищать его до тех пор, пока он не будет в состоянии защитить себя сам, – заявила я, – Я не очень-то умею угрожать, но позволь мне сказать тебе одну вещь. Если ты КОГДА-НИБУДЬ,… ХОТЬ КОГДА-НИБУДЬ,… еще раз предашь его доверие,… или, БЛЯТЬ, ЛЮБЫМ СПОСОБОМ причинишь ему боль, …или даже если из-за тебя он почувствует какую-то угрозу его безопасности или дискомфорт – в ту же СЕКУНДУ я приду по твою задницу! И поверь в ЭТО – Я …УБЬЮ тебя. И не позволяй моему лицу или габаритам ввести тебя в заблуждение, Дженна. Я МОГУ это сделать. И СДЕЛАЮ.

Я уже СДЕЛАЛА это. Я убила Викторию и спасла Эдварда и его дочь. И я уверена, что Бог аплодирует мне за это! Может быть, я схожу с ума или становлюсь хладнокровной, … но я бы располосовала тело каждой суки, которая когда-либо причинила ему вред – включая Дженну… и сэра Кевина.

– Доебешься до него еще хоть раз, – сказала я низким голосом, взглядом метая в нее кинжалы, – И с тобой покончено. Ты все поняла, Дженна?

– Да, – Дженна в ответ взглянула мне прямо в глаза, – Я все поняла.

– Хорошо, – я слегка ухмыльнулась, – Это все, что я хотела сказать.

Я развернулась уходить, но как только я сделала это, она сказала мне вслед:

– Не беспокойся, Белла, я не обижу его. Я знаю, что ты не доверяешь мне,… но я говорю правду, – сказала она.

– Не нужно слов, – я остановилась и слегка развернула к ней лицо, – Докажи мне это делом.

И я пошла дальше, пока не вернулась туда, где должна была быть – со своим Эдвардом. Любимым.

– АААРРРХХХХХХХХ! – услышала я чей-то крик, когда ближе подошла к загону, …и я побежала, испугавшись,… что за черт,… это голос не Эдварда…

– ГДЕ ТЫ, ЕБ ТВОЮ МАТЬ, БЫЛ? – кричал Эдвард, и взгляд его глаз был ужасающим, когда он припечатал пожилого на вид средних размеров мужчину к деревянной стене загона.

В его глазах читалась жажда убийства,… сумасшествие,… а лошадь лежала на боку на другом конце загона,… издавая раздраженные звуки, пока наблюдала, как Эдвард дерется с парнем, которого я никогда раньше не видела.

Боб с Шэрон пытались оттащить Эдварда от бедного тощего парня, …но Эдвард сжимал в кулаке рубашку мужчины, у его шеи, …лишая того возможности дышать, и еще раз ударил его головой об стену.

Но они не могли удержать Эдварда, а он орал на мужчину, который был полностью в его власти.

– СНАЧАЛА СХОДИЛ ПОУЖИНАТЬ? ЭТИМ ТЫ ЗАНИМАЛСЯ? СХОДИЛ ПОЕСТЬ ДОРОГИХ ВКУСНОСТЕЙ? – сказал он, крепче вцепляясь в рубашку мужчины… и, судя по виду, у него чесались руки – так ему хотелось вцепиться парню в шею, – В ТО ВРЕМЯ, КАК ЭТА БЕДНАЯ ЛОШАДКА НЕ ЕЛА НЕДЕЛЯМИ! ПОКА ОНА БИЛАСЬ В АГОНИИ, ОЖИДАЯ, ПОКА ТВОЯ БЕСПОЛЕЗНАЯ ОПОЗДАВШАЯ ЗАДНИЦА ПОЯВИТСЯ, ЧТОБЫ ОНА СМОГЛА ПОЕСТЬ!

– Мэри, помогите нам! – взмолился Боб.

Я была не удивлена, что они не могут оторвать Эдварда от мужчины – большую часть времени он был мил и мягок, но в то же время он был очень силен и смертельно опасен, если кому-то, кого он любит, что-либо угрожает. Тем не менее, я никогда еще не видела его в таком бешенстве. Он был прав, у него был очень скверный характер, … и в данном случае я могла понять, почему. Должно быть, это был ветеринар.

– Энтони…, – как бы я хотела назвать это настоящим именем, – Малыш…

Я подошла ближе к нему и положила руку ему на плечо, нежно и спокойно сказав:

– Энтони, пожалуйста, отпусти этого мужчину.

– РРРРРРРР! – Эдвард зарычал как зверь и снова толкнул его; его глаза были полны ярости, пока он смотрел в жалкое лицо ветеринара, который весь съежился в его руках.

Я знала, что Эдвард видел перед собой не только ветеринара,… это была и Виктория, …и сэр Кевин… все они…

– Нет, малыш,… нет, – сказала я с долей неодобрения в голосе, – Ты же не хочешь никому причинить боль,… это ветеринар, … он здесь, чтобы помочь лошади. Ты же хочешь, чтобы с лошадью все было хорошо, да, Энтони?

Ветеринар даже беспомощно взглянул на меня и был рад, что я пытаюсь уговорить Эдварда.

Теперь Эдвард выглядел немного менее злым,… но злости все еще было предостаточно.

– Энтони…, – сказала я затем, потирая его руку, – Лошади очень больно,… ты ей нужен,… ей нужна помощь. Подумай о ней. Отпусти этого человека, пожалуйста.

Все мы подождали минуту,… и Эдвард начал отходить,… напоследок «приложив» ветеринара об стену и выпуская его из своих рук.

Ветеринар выглядел таким напуганным,… что первое время не мог пошевелиться. Эдвард, не дыша, продолжал сверлить его взглядом, и, судя по виду, готов был накинуться на него, если сочтет это необходимым. Боб схватил ветеринара за руку и поволок вдоль стены, уводя его из поля зрения Эдварда,… и подвел его к лошади, в то время как Эдвард следил полным злости взглядом за каждым дюймом их пути.

После того, как мужчина сделал один-два вздоха и осознал, что на него напали, он начал жаловаться.

– Меня попросили…, – сказал он, – И я вообще не лечу эту лошадь…

Эдвард зарычал как монстр Франкенштейна и, пошатываясь, направился к придурку-ветеринару.

– Ладно, ладно! – он попятился от Эдварда, – Отойдите, дайте мне взглянуть на эту кобылу.

Быстро и робко ветеринар открыл свой чемоданчик и достал стетоскоп, вставляя его в уши и усаживаясь на колени рядом с лошадью.

Он начал осматривать ее, …и я отвела Эдварда на пару футов назад. Лошадь все время смотрела на Эдварда, …озабоченно и нервно. Мы все наблюдали за ними и ждали, что скажет врач. Я так боялась того, что он может сказать,… так боялась, что Эдвард убьет ветеринара, если тот вынесет плохой вердикт.

Наконец ветеринар начал вставать с колен, и Эдвард уже стоял рядом с ним, готовый действовать сообразно тому, что тот скажет.

– Она отказывается от еды, – сказал Эдвард, – Я пытался дать ей морковку, но она не взяла. Чем нам покормить ее?

Ветеринар вздохнул и надел стетоскоп себе на шею, а руки расставил по бокам.

– Я бы не стал заставлять ее есть, – сказал он, – Это животное в очень плохой форме,… в очень плохой.

– Так вылечи ее! – сказал Эдвард, говоря это так, как сказал бы ребенок. Требовательно, со злостью,… рассчитывая на чудо.

– Я не могу, – ответил ветеринар, – У нее просто слишком много повреждений, … помимо истощения и обезвоживания; помимо всего прочего… у нее на ногах и копытах инфекция,… она никогда больше не будет бегать. Затем рана на шее,… там тоже инфекция. Большие куски кожи, оторванные сзади,… инфицированы,… и ее глаз, заплывший… там тоже инфекция. Вдобавок ко всему, что работает против нее, ей еще и очень больно,… некоторые из ран, что у нее на ногах и коленях глубиной до костей.

– Так что нам делать? – спросил Эдвард так, словно все это можно было вылечить.

– Ничего нельзя сделать, – ветеринар покачал головой, глядя на нее, – Не с этой лошадью. Мне жаль.

Ветеринар сделал шаг или два в обратном направлении и весь съежился, когда Эдвард подошел и снова схватил его.

Coloring outside the lines. Глава 25 (часть 2)

Глава 25. И снова Эдвард учит МЕНЯ.

Часть 2.

Ветеринар сделал шаг или два в обратном направлении и весь съежился, когда Эдвард подошел и снова схватил его.

– Куда это ты СОБРАЛСЯ? – крикнул он, – Кое-что ты МОЖЕШЬ сделать! Ноги в руки и ПОМОГИ ЕЙ!

– Энтони…, – начала Шэрон, но он не слушал.

– Послушайте, я понимаю, что Вы чувствуете, – сказал ветеринар Эдварду, – Но спасение животных, ЛЮБЫХ животных очень выматывает… эмоционально, физически и финансово. Ей нужна не только любовь и ласка, пища и чистка от глистов, но и ветеринар, кузнец, конская хиропрактика, (метод лечения путём воздействия на суставы позвоночника, а также на мышцы спины с помощью определённых ручных приёмов – прим.пер.), стачивание зубов (процедура, позволяющая лошади жевать с меньшими трудностями и легче переваривать корм – прим.пер.), а также повторное обучение, зависящее от того, в каком состоянии находится ее тело, ноги, зубы и насколько хорошо лошадь чувствует себя в эмоциональном плане. Это неблагодарный труд, который отнимает тонны времени и денег, а приносит лишь море слез.

– Он не неблагодарный, – твердо сказала Шэрон, – И все это стоит одного единственного тычка мокрым носом в руку или благодарного ржания.

– Я тронут, что ты так заботишься обо мне, – Эдвард ухмыльнулся ветеринару, – Мне на это плевать, я хочу, чтобы ты позаботился о ней!

– А ВЫ заплатите за все это? – спросил ветеринар у Эдварда.

И я возненавидела тот взгляд в его лицо. На секунду в нем промелькнуло злорадство.

– Я заплачу, – тут же сказала Шэрон, произнося то, что Эдвард не мог сказать. У меня навернулись слезы на глаза, когда я увидела, какой взгляд Эдвард бросил на Шэрон – бесконечно благодарный.

– Эта лошадь никогда не сможет выступать на родео, – ветеринар смущенно взглянул на Шэрон, мысленно задаваясь вопросом, зачем тратить кучу денег на «бесполезную» лошадь.

– Это ТО, чего мы ждали весь день и вечер? – спросил Эдвард, толкая ветеринара, – Какого-то КОНОВАЛА, который пожимает плечами и говорит: «Просто смиритесь с этим – она не сможет выступать!». Может быть, когда я закончу с ТОБОЙ, ТЫ ТОЖЕ НЕ СМОЖЕШЬ БОЛЬШЕ РАБОТАТЬ!

– Энтони, – Боб положил ему руку на плечо, – Я не хочу, чтобы сегодня ты загремел в тюрьму, парень. Ты нужен мне здесь. Понял?

И Эдвард просто принялся сверлить ветеринара взглядом, не говоря больше ни слова.

– Порой ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы облегчить боль, вылечить то, что можно вылечить лишь для того, чтобы принять самое трудное решение. Не лучше ли для лошади тихий мирный конец мучениям и боли, чем тот, который финансово и эмоционально уничтожит Вас? Если Вы не думаете, что сможете принять такое решение, тогда, пожалуйста, не спасайте лошадь. Или любое другое животное. Иногда мы просто не в состоянии вылечить их. Порой даже всех мер недостаточно.

– Такое впечатление, что ты ХОЧЕШЬ смерти этой лошади! – Эдвард со злостью и отвращением взглянул на него.

– Он не так уж и неправ насчет этого, Муравей, – сказал Боб с теплотой в голосе, глядя на своего друга, – Порой все в руках Господа.

– Снова Бог, – он ухмыльнулся, словно это слово было ядовитым, и немного походил туда-сюда, – Нет, это не в БОЖЬИХ руках,… а в наших,… так что скажи нам, что нужно сделать, чтобы она снова была в порядке!

– Прежде всего, – сказал ветеринар, – Эта лошадь выглядит так, словно она сама уже приняла решение. Когда они ложатся так, то это значит, что они потеряли волю к жизни. Вы сами сказали, что она не ест. Она хочет уйти. Ей нечего терять.

– Нет, – голос Эдварда треснул, когда он взглянул на нее, а затем он с яростью посмотрел на ветеринара, – НЕТ, ты не понимаешь, о чем говоришь! Она просто устала и ослабла! А ты не пошевелил и пальцем, чтобы помочь ей!

Теперь глаза Эдварда были полны слез, и я почувствовала, что тоже плачу, просто глядя на него.

– Потому что она не может ЗАРАБОТАТЬ денег для ЕБАНОГО РОДЕО! – крикнул Эдвард и швырнул его чемоданчик с такой силой, что тот пролетел через все помещение и ударился о противоположную стену загона.

– Это все из-за ДЕНЕГ, да, ты, ебаный УБЛЮДОК? – крикнул Эдвард, – Сколько же, блять, для ТЕБЯ СТОИТ жизнь?

– Энтони,… прекрати…, – попытался вмешаться Боб, но Эдвард набросился на него так же, как на ветеринара.

– Я позвоню отцу сегодня,… и он заплатит тебе, сколько захочешь, – сказал Эдвард, и мой рот открылся. Он не может этого сделать!

– Теперь ты можешь ей помочь? – он взглянул на ветеринара как на паразита, – Держу пари, что можешь.

– Конечно, если Вы не собираетесь принимать правду, – ветеринар пожал плечами, – Есть кое-что, чем Вы можете облегчить ее боль,… облегчить и смягчить ее кончину. Но это не прекратит агонию этой лошади,… это не излечит ничего. Порой случается чудо,… порой, но не факт, что это произойдет. Из-за того что ВЫ не хотите смириться с обстоятельствами, это бедное животное будет мучиться и дальше.

– Я не услышал из твоего рта НИ ОДНОГО медицинского термина, – проскрежетал Эдвард сквозь зубы, – У тебя вообще есть лицензия?

Теперь пришла очередь ветеринара злиться и обижаться.

– Боб…, – ветеринар взглянул на него, игнорируя злобный взгляд Эдварда, – Обычно я имею дело с ТОБОЙ. Эту лошадь нужно усыпить. Если этого не сделать, она будет жить, испытывая постоянную боль. Я могу сделать это сейчас. Всего два укола: первый – чтобы она потеряла сознание… и второй – чтобы она сразу после этого умерла. Сто пятьдесят долларов… вместо нескольких тысяч, чтобы оттянуть ее неминуемый конец.

– Мне НЕ ПОНАДОБИТСЯ ДВУХ уколов, чтобы стать причиной ТВОЕЙ немедленной смерти! – пригрозил ему Эдвард, снова встревая в разговор.

– Или можно просто воспользоваться пистолетом, – ветеринар по-дурацки пытался разозлить Эдварда, – Большинство ковбоев поступают именно так,… стреляя прямо лошади в лоб…

Я набросилась на ветеринара раньше, чем Эдвард выпил его крови.

– Уноси отсюда свой зад! – я толкнула его назад, подальше от Эдварда, выталкивая его из загона, – Передохни! Нам нужно поговорить с ним, обсудить все, но только нам – ЛЮДЯМ!

– Засранец, – пробормотала я, возвращаясь назад.

– Хорошая работа, Мэри, – Шэрон ухмыльнулась, глядя на меня.

Эдвард не обратил на это внимания, потому что с ним говорил Боб.

– Я знаю, что ты привязался к этой лошади, приятель, знаю…, – говорил он, – Я понял это еще в каньоне. Но может быть он прав насчет нее,… он много лет работал на меня…

– Ты считаешь, что он прав в том, что нам не стоит даже ПОПЫТАТЬСЯ? – у Эдварда в глазах снова появились слезы, когда он снова стоял перед больной лошадью, – А что, если бы на ее месте лежал человек? Что бы мы тогда говорили?

Дженна стояла в дверном проеме, молчаливо наблюдая за нами.

– Но это не человек, Муравей…, – мягко заметил Боб, пытаясь говорить так, чтобы Эдвард его понял.

Шэрон молча с грустью опустила глаза.

– Она – живое существо! – Эдвард заплакал, глядя каждому в глаза в поисках поддержки, и слезы катились по его лицу, – Пожалуйста,… я заплачу, сколько бы это ни стоило, клянусь! Она не хочет умирать,… я знаю это.