Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"
Автор книги: WinndSinger
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 80 страниц)
– ММММММММ! – пронзительно крикнул я, пытаясь вырываться с немного большими усилиями.
– Мы сделали его нашим маленьким рабом унитаза…, – весело сообщил Джесс, …даже более того – гордясь собой, – Унижение 101 (подозреваю, что существует некая классификация в БДСМ-культуре, но для получения бОльших подробностей сайты требовали регистрацию, что я посчитала излишним; думаю, и так понятно – прим.пер.).
– Классика вечна, да? – спросила она, и ее голос звучал расслабленно и довольно.
– О мой…, – я услышал, что голос Виктории звучит весело, когда она вошла в кабинку, – ВЫ много веселитесь, да, мальчики?
Я рычал и кричал, пока они смотрели на меня,… давая ей понять, что со мной закончили, и я хочу СЕЙЧАС ЖЕ уйти. Если она оставит меня с ними,… они однозначно трахнут меня. Я не мог даже РАССКАЗАТЬ ей, …я дернул изо всех сил изоленту, которая удерживала меня на месте,… мне показалось, что моя кожа начала рваться, но я не оставил попыток.
Я почувствовал, что слезы снова близко, когда ощутил на себе ее взгляд,… и в ее голосе не было чувства беспокойства за МЕНЯ, когда она заговорила. Она даже не приблизилась, чтобы ПРИКОСНУТЬСЯ ко мне! Или погладить меня,… ничего.
– Судя по голосу, мой малыш получил не слишком много удовольствия…, – Виктория рассмеялась, вставая позади меня.
– Достаточно, – заверил ее Джесс, – Он кончил… десять или одиннадцать раз,… кончал каждый раз,… ему нравится, когда его член сосут…
– И он хорошо вас всех за это отблагодарил? – спросила она.
– Да, – ответил Марк, – У нее такой сладкий ротик, …после первых двух парней дело у него пошло на лад…
– Вот почему я был последним, – поделился Джесс.
– Хотя, он немного сопротивлялся каждый раз, когда наступала очередь следующего парня, – добавил Марк, – Но он мало что мог поделать с этим. Он научился.
Затем я почувствовал, что Виктория положила свою руку мне на спину и я, блять, почувствовал себя таким обманутым,… ее рука была для меня как огонь. Внезапно я расплакался, с меня было довольно,… я СЕЙЧАС ЖЕ хотел уйти!
– Думаю, его нервы немного шалят, – сказал Джесс, – У него была длинная ночь.
– Да, – сказала Виктория, – Я тоже почти готова идти. Оооо, от него пахнет! Я не хочу сажать его такого в машину!
– Мы вымоем его для тебя, Вик, – предложил Марк, – Это самое меньшее, что мы можем сделать.
Я снова зарычал,… желая, чтобы она осталась,… – «пожалуйста, не оставляй меня снова с этими двумя… пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»
– Хорошо, – сказала она, – Приведите его в мою машину через десять минут. Я должна кое-что сделать. И, вам двоим,… спасибо, что понянчились с ним сегодня.
Их голоса звучали довольно: она что-то давала им. Я слышал, как она целует обоих,… я слышал звуки прикосновения их губ и языков, …и мне хотелось, чтобы меня снова стошнило.
Я издал несколько звуков, которые говорили о том, что мне больно, что я изнемогаю и страстно желаю вырваться прочь из этого ебучего туалета,… я молился, чтобы она услышала это, пожалела меня и освободила,… или хотя бы вошла и показала, что ей не все равно. И Виктория сказала:
– Он такая ревнивая маленькая девочка,… он не хочет, чтобы кто-то еще прикасался к его Госпоже,… он такой пупсик.
– Увидимся снаружи, – сказал Джесс, и я услышал, как дверь защелкнулась,… она ушла, и дверь снова заперта.
Я по-настоящему возмущенно завопил сквозь кляп из изоленты, когда они вошли в кабинку.
– БЛЯТЬ! – теперь Джесс был зол, – Я знал, что надо было делать это раньше, пока у меня была возможность! Херово!
– Эй, она была чертовски мила, позволив нам пробыть с ним всю ночь…, – возразил Марк, – Может быть, она приведет его еще когда-нибудь и тогда даст нам его трахнуть, …она дала нам «кокс» (кокаин – прим.пер.) Блять, не стоит переживать из-за маленького куска задницы, чувак.
Джесс вздохнул и, судя по тону, он был очень разочарован.
– Не часто мне достается что-то такое красивое,… и такое чистое,… – Джесс просунул руку мне между ног и нашел мой вялый член,… хватая его и двигая рукой вверх-вниз,… медленно,… и я снова застонал, протестуя.
За минуту он заставил меня возбудиться, и я ненавидел свой член за то, что он поднимался и твердел.
– Смотри, я ей нравлюсь, – сказал Джесс Марку, продолжая ласкать мой член.
– Давай, чувак, – наконец сказал Марк, – Давай вымоем его и уведем отсюда. Ты еще увидишься с ним.
Я пообещал себе, что НИКОГДА не пройду через это дерьмо снова. Я скорее умру. Виктории, блять, предстоит многое мне объяснить, когда я доберусь до нее.
– Давай снимем с него изоленту, – предложил Марк, и я услышал, как у меня за спиной щелкнул его выкидной нож. Я негромко промычал, не в состоянии спрятать свою нервозность по поводу того, что они собрались срезать с меня изоленту своими ножами с охуенно острыми лезвиями. Я был так благодарен, что Виктория удалила лазером все волосы с моего тела. В противном случае было бы чертовски больно срывать изоленту с моей кожи и волос.
Им не пришлось долго разрезать изоленту, чтобы освободить меня от близости унитаза, у которого я провел несколько часов. Я почувствовал, что меня больше ничего не держит, но я был не в состоянии выпрямиться, чтобы вытащить свое лицо из керамической чаши,… мои ноги занемели и были бесполезны, руки были все еще связаны за спиной,… все, что я знал – это то, что болит каждый мускул моего тела. Мои колени болели и пульсировали, мои руки саднило от попыток вырваться,… и они висели у меня за спиной словно мертвые куски плоти. Мое горло убивало меня, и я был уверен, что я практически не услышу своего голоса, когда в следующий раз соберусь что-либо произнести. Я орал изо всех сил, черт возьми, всю ночь,… и ни один человек меня не услышал. Никому не было дела. Всем было насрать. Как минимум насчет этого Виктория была абсолютно права.
Я почувствовал, что лежу на холодном полу на спине и впервые за долгие часы я наслаждался этим ощущением. Я громко простонал, даже не обращая внимания на то, что рядом со мной находятся два ублюдка, которые прямо сейчас держат мою жизнь в своих руках. Полагаю, я немного спятил,… и на секунду мне даже стало все равно, что они могут сделать мне прямо сейчас. Я просто хотел чувствовать облегчение, которое давал моей спине холодный кафель,… ощущать жесткость пола позвоночником. На секунду… это были райские ощущения.
Затем я почувствовал, что мои ноги немного приподнялись, и я скольжу по гладкому полу туалета. Я украдкой взглянул и увидел, что Марк тащит меня по полу, крепко держа руками за связанные серебристой изолентой лодыжки. Джесса не было видно и это радовало.
Мой рот был по-прежнему крепко заклеен, как и руки за спиной, но, куда бы они меня не тащили, пока мне не было очень больно. Он тащил меня, двигаясь спиной к двери туалета, направляясь к бару, где до этого находились все эти люди. Он действительно тащит меня наружу? Люди могу увидеть,… я совсем голый. Полагаю, его это не беспокоило, потому что он отпер дверь, пинком распахнул ее и поволок меня из туалета.
Света в помещении было очень мало,… и музыка больше не играла. Я не видел и не слышал ни одной живой души,… стулья были подняты на столы, …и за барной стойкой никого не было. Полагаю, сейчас заведение было закрыто.
Пол подо мной был гладким и не причинял вреда ни моей спине, ни заднице, и я просто пытался вести себя тихо, надеясь, что Виктория вскоре появится и уведет меня отсюда к ебене матери. Я бы ни за что не стал жаловаться, если бы она оставила меня в постели связанным на всю ночь,… не после того, как я увидел, каким образом можно позабавиться в туалете.
Я продолжал искать ее взглядом,… ее огненно-рыжие волосы и кожу цвета слоновой кости,… но ее нигде не было видно.
Марк тащил меня не к главному входу,… мы направлялись к задней двери.
Как только мы добрались туда, дверь открылась, и на пороге появился Джесс.
Он взглянул на Марка, и они обменялись взглядами, которые мне совсем не понравились,… затем Джесс наклонился и помог ему поставить меня на ноги. Это было нелегко, потому что мои ноги сейчас напоминали желе. Но, кажется, они знали, что я не смогу стоять самостоятельно, и, когда они подняли меня, Марк взялся руками за мои предплечья, чтобы я не упал.
– Стой, девочка,… вот так, хорошо, – сказал мне Джесс, когда Марк поцеловал меня в шею сзади; с нее по-прежнему свисал обрывок изоленты, как, впрочем, и повсюду. Обрывки изоленты были даже на тыльной стороне моих ног, под ягодицами, в том месте, где они приклеили ее, приматывая меня к унитазу.
– Я знаю, что у тебя болят ноги,… – Джесс начал массировать мне правую ногу, и я громко простонал – боль была сильной, но облегчение оказалось еще более болезненным. Я моргнул и почувствовал слезы на обеих щеках, мечтая о том, что смогу вытереть их до того, как эти ублюдки их увидят. Я не хотел, чтобы они видели мою боль, мои эмоции, мою уязвимость,… в любом случае, им не было до всего этого дела.
– Прости, крошка…, – он с минуту помассировал мою вторую ногу и достал свой нож, огромный нож, которым грозил мне до этого, и я сжался,… но он лишь одним мастерским взмахом перерезал изоленту, которой были связаны мои лодыжки, освобождая мои конечности.
Он рывком сорвал изоленту с моих лодыжек, и я не заплакал и даже не вздрогнул. Я в любом случае совершенно ничего не чувствовал.
– Сейчас мы собираемся вымыть тебя, – сообщил мне Джесс, открывая дверь, – Можешь идти?
Я попытался,… проклятье, я не хотел, чтобы они помогали мне еще хоть в чем-то, …но когда я сделал первый шаг, я почувствовал, что нога подкашивается так, словно сделана из мокрой бумаги,… и я почти приземлился лицом об пол,… мимоходом отмечая, что эта дверь ведет на улицу. Мне видна была бетонная площадка и маленькая парковка, совсем не освещаемая,… совершенно пустая.
Джесс поймал меня прежде, чем я разбил нос о цементный пол и помог мне встать,… затем ухватил меня за ноги, …а Марк взял меня за руки, …и так они вынесли меня на задний двор.
– Дай ему сесть, – сказал Джесс Марку, когда они прислонили меня к стене здания, – Вот так, хорошо.
– Вот, – сказал Джесс Марку и вручил ему что-то. Затем я увидел, что Джесс пошел налево от меня и начал разматывать короткий шланг, который там хранился. Стояло лето, и было тепло, так что я не боялся замерзнуть насмерть, если они хотели полить меня из шланга. Я закрыл глаза и задался вопросом, когда, черт возьми, они снимут изоленту с моего рта, когда Джесс повернул кран, и полилась вода,… звуки распыляемой из шланга воды были музыкой для моих ушей.
Я чувствовал, как холодная вода ударилась об мое тело,… мою грудь,… пенис,… ноги,… кровь начала приливать к моим мертвым конечностям, и мне было больно,… но я держал свой рот закрытым, чтобы они закончили свое дело и я смог уйти.
– Он еще более прекрасен, когда МОКРЫЙ, – голос Джесса звучал грустно – он упустил удобный случай изнасиловать меня, бесчувственного, в мужском туалете, когда я увидел, что он переступил через меня и направил шланг вниз, мне на голову,… теперь вода текла на мое лицо и волосы. Ощутив запах мочи и рвоты, я задержал дыхание, пока они смывали все это с меня. Опустив взгляд, я почувствовал, как волосы мокрыми прядями повисли перед глазами. Вода текла по плечам и спине…
– Ладно, намочили достаточно, теперь полей его мылом, – приказал Джесс Марку, убирая от меня шланг. Марк подошел ко мне, выдавливая жидкость для мытья посуды с лимонным ароматом мне на тело, …и на волосы. Джесс завернул кран и наблюдал, как Марк грубо водит руками по голове и телу, …затем движется вниз, к груди, …взбивая жидкость в пену, в то время как я пытался не реагировать на его прикосновения.
Марк не мыл меня основательно, просто достаточно для того, чтобы я хорошо пах, когда Виктория придет забирать меня,… ЕСЛИ придет.
– Хорошо, – решил Джесс через пару минут, а затем снова направил на меня шланг,… хорошенько смывая мыло с моих волос,… я зажмурился, пока мыльная вода бежала по моему лицу,… и негромко зашипел; мыло попало мне в глаза и их стало щипать.
Они не обратили на это внимания и раньше, чем я понял, они сорвали изоленту с моего тела там, где она свисала до этого,… и теперь все, что осталось – это на рту и вокруг моих запястий.
– Хорошая девочка, – Джесс поцеловал меня в нос, отшвыривая в сторону шланг, – Ты очень хорошо вела себя, пока мылась.
– Может быть, она ко всему прочему научилась сегодня чему-нибудь полезному, – прокомментировал Марк, улыбаясь мне так, словно мы теперь с ним друзья. Я всем своим видом выражал безразличие. Я смотрел вниз на свои ноги, мечтая о том, чтобы я смог убежать отсюда так далеко, как смогу,… сегодня я совсем не хотел больше рисковать,… я отчаянно хотел попасть домой. Ебать меня током, я даже хотел, чтобы пришла Виктория. Я даже мечтал, чтобы она, наконец, забрала меня и сказала, как она извиняется за то, что отдала меня этим парням,… Я ждал, что она поцелует меня и продемонстрирует хотя бы некое проявление любви. Я усердно и долго работал, чтобы получить от нее маленькую частицу этого,… и не получил ничего.
Ничего, за исключением ночи, полной домогательств и минетов с кучей незнакомых мне бывших зеков, насильников, живущих по принципу «не ведаю, что творю». Я думал, она начала заботиться обо мне,… относиться ко мне, как к кому то большему, чем, блять, просто к мальчику-рабу. Когда она попросила меня пойти с ней сегодня в бар чтобы выпить,… я думал, что мы будем что-то отмечать. Может быть, она скажет, как хорошо я вел себя и как она рада, что теперь я ее раб,… но все это было брехней. Она заранее спланировала поход в эту мерзкую дыру, чтобы сдать меня дюжине парней, жаждущих меня изнасиловать, …унизить,… сделать из меня Богом проклятую туалетную потаскуху.
Я не был уверен в том, сколько прошло времени, но следующая вещь, которую я понял – меня поднимали с колен, поддерживая за подмышки. Мои глаза были мертвыми и безжизненными, поэтому я понял это только тогда, когда они начали тащить меня, и мои ноги волочились по асфальту, словно ленты.
Я издал негромкий звук сквозь изоленту, наклеенную поверх моего рта. Оглядываясь по сторонам, я думал о том, нет ли на улице людей, я не хотел, чтобы они видели меня голым. Бар выходил на улицу,… и на ней стояли машины,… но никого больше, насколько я мог видеть.
Я услышал звуки автомобильной сигнализации, когда замки на машине Виктории с щелчком открылись. Они направлялись со мной к задней части сверкающего черного «порше», к его открытому багажнику.
– Спокойной ночи, Пизда, – Джесс погладил меня по волосам, наклоняясь и целуя меня в то место, где должны были находиться мои губы, если бы они не были заклеены изолентой. Этот жест снова отозвался болью у меня в желудке, впрочем, мне было тошно даже при мысли о том, что он целует меня.
Я стоял на коленях, когда Марк подошел ко мне, наклонился и пару раз лизнул, а затем сильно прикусил мой правый сосок, и я закричал и снова начал вырываться.
– Просто скажи «до свидания», – Марк усмехнулся, а затем спросил у Джесса, – Ты готов?
Он кивнул и у меня чуть не случился сердечный приступ,… но они лишь подняли меня за руки и швырнули лицом вперед в маленький багажник.
– Блять, – прокомментировал Джесс, бросая последний взгляд на мою обнаженную задницу, – Я так сильно хотел эту задницу.
И затем багажник захлопнулся, запирая меня внутри в темноте. Я чувствовал, как все члены моего тела мгновенно освобождаются,… расслабляются,… и я потерял контроль над своим телом,… я просто зарыдал как младенец,… с облегчением,… запуганный, …чувствующий отвращение,… преданный, …шокированный. Меня не волновало, что за звуки я издаю или то, что меня может кто-то услышать, …я лишь выл и орал,… находя в эти моменты некое больное удовольствие, …меня здесь не было, …сейчас я был в безопасности, и я хотел остаться здесь навечно.
Думаю, я даже наплакался до такой степени, что задремал и позже я услышал поблизости голос Виктории. Теперь я не звал ее. Я даже не хотел ее ВИДЕТЬ, …разве что слышать. Но я понял, что прислушиваюсь. Я хотел убедиться, что прошел ее грязный маленький тест.
– Он здесь, и удобно устроился, – услышал я слова Марка и почувствовал, что нахмурился, ненавидя его, блять, всеми фибрами души.
– Хорошо, – она рассмеялась, и я слышал, как она, Джесс и Марк стоят у машины втроем, пьют и курят «косяк»,… смеются,… даже не упоминая обо МНЕ. Складывалось ощущение, будто меня здесь вообще нет, …или моя персона недостаточно важна, чтобы ее обсуждать, …предмет в багажнике, который Виктория не хотела забывать. Как солнцезащитные очки.
Я ждал целую вечность и затем услышал, как они прощаются,… целуются и переговариваются,… а затем дверь машины Виктории закрылась. Двигатель завелся. Судя по звуку, она была одна в машине, …это хорошо, что их нет. Мы двигались,… и я на полном серьезе мог снова дышать,… по крайней мере, через нос.
Наконец мы остановились, …и я перекатился на спину внутри багажника. Я хотел взглянуть ей в глаза и заставить ее увидеть мои, …чтобы она прочла в них, что она сделала со мной сегодня.
Но она не появилась. Она вылезла из машины и пошла в дом,… не выпустив меня из багажника. Она забыла обо мне.
Когда я увидел сквозь щели в багажнике солнечный свет, я начал бить ногами в металлическую крышку багажника над головой, …пытаясь кричать, пока жара не прикончила меня. Я являл собой мокрый, потный кусок плоти, к тому же умирающий от жажды.
Прошло немного времени, когда пропищала автомобильная сигнализация и багажник открылся. Когда я открыл глаза, я увидел силуэт Эмметта, возвышающийся надо мной.
– Дерьмо, – сказал он себе под нос, наклоняясь, чтобы помочь мне, – Прости, чувак. Я пришел, как только понял, что нигде не могу тебя найти. Ты в порядке?
Я слабо кивнул и промычал, и он помог мне выбраться из багажника и отвел в дом.
Он снял с меня изоленту, причинив минимум боли и вручил мне синий банный халат. Мои руки были онемевшими и такими слабыми, что он вынужден был помочь мне надеть его. Я весь дрожал, несмотря на то, что в помещении было очень жарко,… Эмметт поднес к моему рту бутылку с холодной водой, …а я медленно глотал ее.
Прошло много времени, прежде чем я смог сказать хоть слово, … и это было «Спасибо».
– Даже не думай говорить, – Эмметт с грустью взглянул на меня, – Просто пей. Если ты хоть немного чувствуешь себя плохо, я вызову врача.
Он даже не спросил у меня, что случилось,… может быть, он уже знал. Он жил здесь до моего появления,… я уверен, что он знал.
– Виктория была под таким сильным кайфом, – сообщил Эмметт, – Сейчас она в своей комнате, у нее отходняк.
– Отлично, – заявил я.
Эмметт уставился на меня. Секунду спустя я схватил длинный мясницкий нож из поставки на барной стойке, …и направился в сторону ее спальни.
– Эдвард, не надо, – Эмметт с хмурым видом последовал за мной, – Я знаю, что она жестока, но ты НЕ МОЖЕШЬ убить ее! Подумай о своей дочери!
Я продолжал идти, …не обращая внимания на его слова. Я хотел увидеть ее кровь, размазанную по всей ее красивой белой комнате.
– Эдвард, ты отправишься в тюрьму, – он продолжал говорить, – Это убийство, чувак!
– Я вырежу имя «Джесс» у нее на груди, – выпалил я в ответ, заворачивая за угол, направляясь к лестнице, которая вела в ее комнату.
Эмметт выпрыгнул перед дверью, преграждая мне путь. В его глазах читалась твердость и ярость.
– Уберись с дороги, – я ядовито ухмыльнулся.
– Я люблю ее, – сказал он откровенно, – Я не позволю тебе. Послушай, она ничего не может с собой поделать. Когда она под кайфом, она творит всякую хуйню. Мне нужно было лучше присматривать за тобой. Это моя вина. Пырни меня, если хочешь.
Я настолько обезумел, что кинулся на него, готовый уничтожить всех и вся, стоящих на моем пути к ней. Эмметт с потрясающей ловкостью увернулся,… и через секунду меня накрыла тьма.
Когда я очнулся, … я уже был закован в цепи,… и такой же голый, как в день, когда родился. Я был в подвале Виктории,… лежал на голом матрасе, одна моя нога была закована в металлическую скобу, которая была заперта на висячий замок,… и соединялась с длинной цепью, которая тянулась на пару футов вперед. На мне был ее ошейник из толстой кожи, с замком, свисавшим с моей глотки, и к нему была приделана еще одна цепь,… во рту у меня был кляп в виде шарика, и знакомый привкус резины еще раз сказал мне «привет».
Рядом с местом, где я лежал, сидела Виктория, …она приподняла одно мое веко и посветила на него ручкой со встроенным фонариком.
Тогда я понял, что умру. Если Эмметт рассказал ей о том, что я чуть не сделал,… что я хотел сделать,… сегодня меня убьют. И я был так слаб,… словно влажная бумажная салфетка. Я даже не мог долго держать голову в вертикальном положении.
– Он в норме, – сказал Эмметт, выглядя обеспокоенным за меня на глазах у Виктории, – Он достаточно пришел в себя, чтобы ты могла с ним поговорить.
Свет ручки-фонаря погас, и перед глазами у меня заплясали голубые точки. Я моргнул, мысленно задаваясь вопросом, что, черт возьми, со мной не так.
– Эдвард…, – сказала она строго, расстегивая и убирая кляп из моего рта, – Время для небольшого разговора, любимый.
Любимый. Мне хотелось заблевать ее с ног до головы.
Я пытался сфокусироваться, чтобы бросить на нее взгляд, полный ненависти, который я репетировал, сидя в багажнике, …но зрение мое было нечетким, и она расплывалась.
– Ты сейчас накачан и у тебя все плывет перед глазами…, – сообщила она, отходя на шаг или два, – Но ты скажешь мне правду… сейчас же. И будешь при этом спокоен.
– Скажу, – согласился я, неспособный придумать ни слова лжи. Я чувствовал себя таким расслабленным, словно был дымом.
– Привет, Эмметт, – я широко улыбнулся ему, я был рад видеть его.
– Привет, приятель, – он усмехнулся мне в ответ, выглядя при этом немного нервным, – Все в порядке, чувак. Просто ответишь на пару вопросов, хорошо? Не волнуйся.
– Окей, приятель, – я улыбнулся шире, и почувствовал себя лучше.
– Эдвард, – Виктория схватила меня за волосы, заставляя смотреть ей в глаза, – Что… ты в порядке?
– Сейчас да, – я рассмеялся, – Это ТАКО-О-ОЕ клеевое ощущение.
Она с силой ударила меня по лицу, и это немного отрезвило меня. Затем я взглянул в ее глаза и почувствовал такую грусть,… что чуть не заплакал.
– Как ты могла сделать это со мной, Виктория? – спросил я ее, обвиняя, – Ты просто сдала меня тем парням,… и они вытворяли со мной ужасные вещи,… а тебе было плевать…
Я почувствовал, что плачу, не в силах спрятать от нее свою боль, будучи под воздействием наркотиков, бродящих в моей крови, которые она ввела мне.
– Я знаю, – она поколебалась и велела Эмметту выйти.
– Но, Вик,… я думаю, мне нужно остаться на случай…
– УХОДИ! – крикнула она, и это слово эхом отразилось от стен.
Он сдавленно вздохнул и вышел, хлопнув дверью.
– Послушай, Эдвард, – она ударила меня по щеке, чтобы привлечь мое внимание, – Я ебанутая. Мне не следовало оставлять тебя с теми парнями. Ты мой раб и мне решать, что с тобой делать, а не тебе,… но я не собиралась этого делать. Я не знала, что это зайдет так далеко. Я была под кайфом. Не то, чтобы я сожалела или извинялась,… но это максимум того, что ты можешь от меня услышать.
Я просто взглянул на нее и почувствовал, как слеза скатилась из моего левого глаза.
– Пожалуйста, Виктория, можно мне умереть? – спросил я у нее так, словно просил ее сварить мне яйца на завтрак.
– Что?
– Если ты хочешь такого раба…, – сказал я, не чувствуя страха, – Если это то, что я должен делать все время,… тогда я не хочу этого. Я скорее умру. Ты можешь убить меня. Я никому не скажу.
– Нет, Эдвард, – теперь Виктория выглядела испуганной и даже немного грустной, но она по-прежнему оставалась твердой, – Нет, я не допущу этого. И даже не пытайся убить себя. Ты мне нравишься. И я не посвящала все свое время твоему обучению, в чем сейчас ты смог убедиться. Я не даю тебе своего разрешения умирать. Это ясно? Послушай меня, ЭДВАРД! Если ты это сделаешь, я заберу свои пятьдесят кусков назад. Я заберу твою дочь. Ты удивишься, как дорого я смогу продать четырехлетнюю девочку, …обожженную или нет. Мы поняли друг друга?
– Да, поняли, – сказал я довольным тоном,… несмотря на то, что внутри у меня все клокотало,… это были наркотики, – Я не буду убивать себя. Я обещаю. Пожалуйста, не трогай мою дочь…
– Не буду, не буду, – заверила она меня, лаская мою щеку, – Расслабься. Сейчас все в порядке.
– Нет, – я резко дернул головой, снова глядя ей в глаза, – Я не могу! Я не могу делать этого,… пожалуйста, не отдавай меня больше никогда тем парням. Я не могу делать это снова! Я сделаю все, что ты хочешь,… все, что угодно с женщинами,… но если меня оттрахает мужчина, я… я…
– Не плачь, малыш, не плачь, – она продолжала гладить меня, – Тебя не будут трахать мужчины,… я клянусь. Я сдержу это обещание. Обязательно. Если ты так резко против, я никогда больше не отдам тебя мужчинам. Хорошо?
– Правда? – спросил я у нее словно плачущий ребенок,… и внутренне ненавидел себя за это, …но я был не в себе,… успокоившийся слабак,… каким Виктория и хотела меня видеть,… вот поэтому она и накачала меня, что бы это ни был за препарат.
– Да, точно, – она так нежно поцеловала меня в губы,… что какая-то часть меня поверила ей.
– Эдвард, – сказала она, – А теперь скажи мне, кто-нибудь из тех парней… трахал тебя? Если они сделали это, скажи мне, и они – покойники.
Я знал правильный ответ, …и, если хорошенько рассудить,… они ОТТРАХАЛИ меня… мысленно. И я хотел им всем смерти, …каждому из них. Поэтому я ответил ей.
– Да, – я полусонно улыбнулся ей, – Они все трахали меня. Каждый из них.
Виктория вздохнула со злостью, …но не на меня, …а на НИХ. Они нарушили ее правила, … они не послушались ее. Они не испугались ее, как она и думала. Теперь они заплатят. И я почувствовал легкость на душе.
– Теперь спи, – она приложила пальцы к моим глазам,… и я закрыл их, …расслабляясь, но по-прежнему слушая, что будет дальше, – Они больше не причинят тебе боли. Я позабочусь об этом, Эдвард.
– Окей, – сказал я сонно, …кладя голову обратно на голый матрас так, …словно это была бархатная подушка. Цепи были прохладными, и я едва ощущал их тяжесть, когда они опустились на мое тело.
– Эмметт! – громко крикнула она, и я услышал, что Эмметт возвращается. Но я слишком устал и был не в силах еще раз открыть глаза, …поэтому я просто тихо слушал. Я не мог даже осознать до конца, что я только что сделал. И даже был не в силах волноваться по этому поводу.
Виктория выждала момент и затем сказала:
– Приведи всех этих мужиков ко мне. Скажи им, что у меня для них подарок.
– Без проблем, – сказал он, …и вышел.
Несколько дней спустя, когда я снова очнулся, …я был трезв и был привязан к большой кровати с пологом на четырех столбиках. Это была кровать Виктории. Я был чисто вымыт и пах одеколоном. Даже во рту ощущался привкус мятной зубной пасты.
Затем она сказала мне, что убила тех мужиков… из-за меня. В качестве извинения.
– Теперь все позади, – сказала она, – И мы можем забыть об этом и жить дальше. Могу ли я сделать это, – спросила она меня.
Я все еще не заработал у нее ни доллара,… и мне были нужны деньги,… мне нужно было получить ее одобрение, поэтому я мог начать зарабатывать в качестве ее раба. Когда я подумал о пределах своих возможностей, …Виктория добавила:
– Сегодня я послала твоей дочери тридцать тысяч долларов. Так что ей могут сделать первые операции. Я говорила с ее врачом,… о том, что было бы хорошо купить ей все, что понадобится на первое время. Это приемлемо? Мы можем начать все сначала?
Я, не говоря ни слова, кивнул, определяя тем самым свою судьбу, …отдавая себя в ее руки с единственным условием: больше никаких мужчин, ни в каком виде. Это было прописано в моем контракте.
На следующий день, когда я снова мог свободно ходить по клубу, я нашел Эмметта.
– Ты не рассказал ей, – сказал я, твердо глядя ему в глаза.
– Нет, – он нахмурился в ответ, – Она бы убила тебя.
– Полагаю, я снова обязан тебе жизнью, – сказал я с горечью в голосе.
– Ты ничем мне не обязан, – ответил Эмметт, – Я знаю, что я не тот парень, которого ты можешь назвать лучшим другом. Я тоже принадлежу ей, между прочим. Но я буду присматривать за тобой,… так хорошо, как смогу. Ты мне нравишься.
В ответ я еще сильнее нахмурился.
– Не в этом смысле, – он скорчил рожу, – Ахх! Не льсти себе. Я только с женщинами.
– Ну, я, было, ПОДУМАЛ…, – ответил я, все еще не в состоянии забыть ту ночь.
Эмметт ничего не ответил, и его молчание было красноречивее слов.
– Ты умеешь драться, да? – спросил я, пока еще не доверяя этому парню полностью,… но я подумал, что, возможно, он сделает для меня нечто полезное.
– Я никогда не проигрывал в бою, – заявил он без особого хвастовства, – Я избил тех парней, которые угрожали ТЕБЕ пушками, помнишь?
– Да, помню, – я искоса взглянул на него, – Научишь меня? Я не хочу больше быть таким слабым. И если эти тюремные крысы снова схватят меня, может, я и не одолею их,… но я хочу переломать им челюсти прежде, чем они завалят меня.
– Кузнечик, – Эмметт усмехнулся, – Ты обратился по адресу. Встретимся на заднем дворе в десять. Я научу тебя.
Вот когда я научился драться и защищать себя. Вот когда я поклялся, что меня никогда больше не возьмут против моей воли. Я солгал себе, сказав, что все, что происходит со мной сейчас – это мой выбор, мое решение.
После этого я прошел через множество охуенно тяжелых наказаний и пыток,… уроков, … боли, …но я имел дело только с женщинами. Я больше ни разу не был с мужчинами… до сэра Кевина.
На этом я закончил писать дневник. Закрыв тетрадь, я запер ее в сейфе и взял ключ. Я отправился обратно в свой теплый и уютный семейный мир, закрывая за собой дверь, …и пересекая невидимую линию между моим старым… и новым миром.
Coloring outside the lines. Глава 22 (часть 1)
Глава 22. Знаете, уж лучше ад.
Часть 1.
От автора: *Всем привет! Есть здесь кто-нибудь? Все прошли через этот темный туннель, да? Воспользовались ли вы моим советом и читали это вместе с приятелем? Хорошо! Я отлично понимаю людей, которые не хотят читать главы, подобные предыдущей, и я не обижаюсь, …а всем тем, кто прочел ее, я хочу сказать, что прошу прощения и в то же время благодарю вас. Я знаю, читать ИЛИ писать это… нелегко, …я бы скорее описывала телячьи нежности. Но это необходимо. Не буду углубляться в детали, но я ТОЧНО знаю, что некие события из жизни Эдварда, и вещи вроде вышеописанных ДЕЙСТВИТЕЛЬНО случаются в реальной жизни,… чаще, чем всем нам хотелось бы верить.
И я не хочу «спускать на тормозах» самые мрачные моменты,… что делает историю заурядной, а жизнь – незамысловатой. Так что хорошо это или плохо,…трудно это или нет, я должна писать то, что должна. Надеюсь, все вы понимаете это.
