Текст книги "Краски вне линий (фанфик Сумерки) (ЛП)"

BPOV

– Нет, мне ПРАВДА нравятся веселые парни, – я улыбнулась, – И когда найдешь такого – дай мне знать.

– О, – он охнул, разглядывая себя в зеркале, после того как надел на голову парик с афро-прической, – Ты так жестока ко мне.

Я прыснула от смеха. Сейчас он был таким забавным.

– Что за ФИГНЮ ты на себя надел? – я хихикнула.

– Это мода 70-х! – сообщил он мне, прикладывая фальшивые усы, – Классно было бы прийти к Джимми в таком виде?

Затем он снова охнул.

– Ты раскрасишь мне лицо коричневым? – спросил он, – Я могу изобразить его брата!

Я рассмеялась, но забраковала эту затею.

– Я так не думаю, – я хихикнула, – Но очень стильный наряд.

Он стянул с себя костюм, и пока снимал, у него отклеился один ус.

– Сейчас ты выглядишь как Чарли, – я рассмеялась громче.

– О ГОСПОДИ! – он немедленно сорвал их, – Почему ты не сказала мне? Я не хочу, чтобы ты видела во мне своего отца, не в обиду Чарли…

– Оооо, «Гладиатор»! – сказал он, копируя голос Рассела Кроу, – Меня зовут Максим Десим Меридий, я командующий войсками Севера, генерал легиона Феликса, верный слуга действующего императора Марка Аврелия. Отец убитого сына, муж убитой жены, и я отомщу за них, в этой жизни или в следующей!

Он был неподражаем, …и люди, стоящие вокруг нас, зааплодировали. Я почувствовала, что краснею и Эдвард тоже залился краской. Он робко махнул зрителям, благодаря их.

– Спасибо, что не устроил сцену, – пошутила я, улыбнувшись ему.

– Господи, это было ПОЗОРИЩЕ, – сказал он почти шепотом.

Я обняла его и поцеловала в щеку, говоря:

– Я думаю, ты был великолепен. У тебя получилось даже лучше, чем у самого Рассела Кроу.

– Правда? – он улыбнулся, и его стыд был позабыт, когда он продолжил, – Хочешь записаться в мой фан-клуб?

– Думаю, я уже, – ответила я

Через минуту я отвернулась, и Эдвард надел черный кожаный пиджак, … поднял воротник, глядя на меня и вытягивая два больших пальца с криком:

– ЭЭЭЭйййййй!

– О Господи, ты же НЕ… ты же просто так, да? – я рассмеялась.

– Фонзи, (Артур Герберт Фонзарелли, он же Фонзи, персонаж сериала «Счастливые дни» (1974-1984), сыгранный Генри Винклером – прим.пер.), – сказал он.

– Я знаю, кто он, – сказала я и пошла дальше, на секунду притворившись, что не узнаю его.

– О, смотри, Энтони! – на этот раз я назвала его ненастоящим именем, указывая пальцем, – Огромные крылья ангела!

– Я хочу их, – сказал он твердо, уставившись на них.

– Ты хочешь нарядиться ангелом? – спросила я, зная, что парня в костюме ангела не часто встретишь на Хэллоуин.

– Нет, не для Хэллоуина, – сказал он, – Я просто хочу их купить.

– Ладно, – сказала я, чувствуя, что мы повеселимся с костюмами, начиная с первого ноября.

Он схватил их как ребенка и побежал с ними на кассу, попросив женщину подержать их у себя для нас до момента, когда мы подойдем расплачиваться, и, когда она увидела его лицо, она согласилась.

Я на несколько минут отошла к Кэти, чтобы посмотреть, что она ищет. Я надеялась, что в отделе для девочек нет такого дерьма, как в женском.

Но она повела себя очень странно, когда я подошла к ней, и спросила, все ли у нее в порядке.

– Да. И мне не нужно, чтобы со мной кто-нибудь ходил, – сказала она вежливо, – Я не ребенок, ничего со мной не случится, и никто меня не украдет.

– Ладно, – сказала я, совершенно не обидевшись, и направилась искать Эдварда.

Я увидела парня в пурпурном костюме мохока, (индейское племя, жившее в долине реки Мохок штата Нью-Йорк – прим.пер.), он смотрелся в зеркало на стене. Я закатила глаза и сказала:

– Простите.

Я попыталась пройти мимо него, но он позвал меня по имени.

– Белла! – сказал он и я обернулась. Это был Эдвард.

– Восьмидесятые! – сказал он с усмешкой Билли Айдола, (английский рок-музыкант – прим.пер.), копируя его английский акцент, – Чё думаешь, девица?

– Я ТАК хочу, чтобы Питер прописал тебе что-нибудь, – сказала я с серьезным видом, пытаясь рассмешить его, …и мы оба рассмеялись.

– Это приятный денек для… белой свадьбы! – пропел он, тряся головой и играя на невидимой гитаре.

Я чуть не сбежала от него.

– Парики «Twisted sister»! (нью-йоркская глэм-металл группа 70-80-х годов, выступающая в гриме и маскарадных костюмах – прим.пер.), – услышала я вслед, пока шла, не останавливаясь.

Я обернулась, чтобы сказать ему что-нибудь, а он стоял, глядя в зеркало в парике с длинными черными волосами, …длинными черными кудрявыми волосами. О, НЕТ!

Я поспешила обратно и нежно произнесла:

– Эдвард?

Он просто смотрел на себя в зеркале, …и его лицо было даже белее, чем обычно.

– Малыш, – я почувствовала небольшую внутреннюю дрожь, и стащила парик с его головы, – Сними его. Ты в порядке?

– Да, – он странно смотрел на свое лицо, – Это просто проклятый парик.

Он отошел от зеркала и больше ничего не сказал. Я дала ему пару секунд побыть одному, …надеясь, что с ним все в порядке. Волосы на этом парике были точно такие же, как у сэра Кевина. Были ли хоть один день, когда мы не вспоминали о нем? Мне хотелось отхлестать Бога по лицу.

Я знала, что мне нужно снова заставить его улыбаться. Он всегда делал это для меня.

– О, Эдвард, смотри! – я схватила один парик, – «Зена, королева воинов»!

И затем я издала боевой клич.

Эдвард слабо улыбнулся мне и сказал:

– Клевый.

О. Это разбивает мне сердце. Он выглядит таким грустным. Проклятый сэр Кевин, надеюсь, ты сгоришь в АДУ!

Я попыталась найти что-нибудь еще, …что-нибудь, что заставит его снова смеяться.

О БОЖЕ! Я нашла!

– Эй, Эдвард, – я ухмыльнулась, он взглянул на меня, и внезапно у него появился очень усталый вид, – Смотри, вот этот! «Озорная монашка»! (одна из героинь японских хентай – порно-комиксов – прим.пер.)

Это был монашеский наряд из черной кожи, но с низким вырезом и короткой юбкой, … и кожаным головным убором. Иисусе, даже монашеские одеяния не застрахованы от внимания извращенцев, которые придумывают все эти ебанутые костюмы!

И тогда я добилась небольшой усмешки.

– Ты не наденешь это, – заявил он.

– Нет, надену! – пропищала я, – И в церковь в нем пойду!

И чудо случилось! Он рассмеялся! Спасибо тебе, ГОСПОДИ!

– Я бы с удовольствием на это посмотрел, – он хихикнул, улыбаясь мне, пока я надевала на голову убор, …и как только я сделала это, он схватился за живот от смеха.

– Руки на стол, лицом вниз, плохой мальчишка! – я играла, и пока он продолжал смеяться, я и дальше собиралась корчить из себя злую монашку.

– А в комплект входит линейка? – он покопался в пакете, и озорная усмешка вернулась на его лицо.

Он поднял глаза и встал со мной нос к носу, …и я улыбнулась ему.

– Ты тоже совершенно особенная, Белла, – сказал он срывающимся голосом со слезами на глазах, склоняя свою голову к моей и закрывая глаза, – Ты знаешь об этом?

Я тоже закрыла глаза и обняла его рукой за шею:

– Я здесь. Я люблю тебя. Не забывай об этом. Ты не одинок в этом. Я уже ПРИКОВАНА к тебе, ты понимаешь это?

Он кивнул.

– Я знаю, – прошептал он, – Я тоже люблю тебя.

Только мы могли устроить эту сцену посреди магазина товаров для Хэллоуина.

И только тогда я осознала, что на мне все еще надет монашеский головной убор.

Эдвард посмотрел на меня, когда открыл глаза, и снова взорвался смехом, пока я сдергивала убор со своей головы, …становясь при этом малиново-красной.

– Сестра Белла, – он округлил глаза, когда ему на ум пришла моя новая кличка.

– О, нет, …не делай этого, – я закрыла ему рот рукой, – Забудь, что видел меня в этом уборе!

Эдварх охнул.

– Давай купим его для доктора Питера! Держу пари, у него в коллекции нет такого!

Мы оба рассмеялись, тут же соглашаясь с этой идеей.

– Да, – сказала я твердо, – Точно.

Позже я пыталась уговорить Эдварда нарядиться Зубной Феей, (фольклорный персонаж, который забирает из-под подушки молочный зуб ребенка, оставляя вместо него монетку – прим.пер.), но он сбежал от меня.

В конце концов, мы выбрали себе костюмы, найдя кое-что симпатичное, что мы сочли приемлемым. Теперь мы ждали, пока Кэти сделает свой выбор. Само собой, мы должны были ждать В СТОРОНЕ от того места, где она рассматривала наряды, так что мы просто торчали в магазине, разглядывая вещи.

– О чем обычно говорит учитель на собрании? – спросил Эдвард – он мало что знал об этом. Сегодня в семь вечера у нас была назначена встреча с учителем Кэти, и – вы не поверите – его звали Дональд Дак – я не вру. Мы с Эдвардом двадцать минут не могли прекратить смеяться, когда Кэти дала нам его визитку.

Первоначально учителем Кэти была женщина, …но у нее был маленький ребенок, поэтому ее заменил новый учитель – Дональд Дак. Кэти никогда не говорила об этом, и, кажется, для нее этот факт перестал быть смешным много недель назад, …но мы с Эдвардом все еще находили это забавным, …особенно, после того случая, когда в парке за нами гнались утки.

– Я спрошу у него, зачем он вместе со всей своей семьей гнался за нами в тот день, – сказал Эдвард, и я смеялась до упада.

Я продолжала представлять себе белую утку, сидящую на учительском месте, в очках и говорящую с нами голосом Дональда Дака, …и снова начинала смеяться.

Эдвард копировал его голос, …и у него так классно это получалось! Каждый раз, когда он говорил что-нибудь, я взрывалась от смеха, и смеялась до СЛЕЗ, с открытым ртом и торчащими зубами – вот как мне было смешно!

Он говорил утиным голосом:

– Ооо, доброе утро, класс! Меня зовут Дональд ДАК! И сегодня мы будем проходить с вами современную поэзию.

И он рассмеялся. Он просто убил меня! Если бы он сказал еще хоть слово этим голосом, я свалилась бы на пол от смеха! Я уже едва разбирала некоторые из его слов, но это не имело значения. Это было ЗДОРОВО!

Он говорил утиным голосом уже неделю, и у меня болел живот от смеха. Это было особенно забавно слышать по ночам в постели, когда он голосом Дональда Дака говорил мне всякие грязные словечки.

Например, лежим мы с ним в темноте в постели, и я даже не прикасаюсь к нему, …и он начинает говорить утиным голосом:

– О ГОСПОДИ, ТАК ПРИЯТНО! О, ДА, …о, …о, помедленнее, …О, ДА! О, ДА! Кто твой ПАПОЧКА? Кто твой ПАПОЧКА? О ГОСПОДИ! О, да, поиграй с моими ЯЙЦАМИ, …поиграй с моими ЯЙЦАМИ! О, это ТААААК ПРИЯТНО! Да, просто покатай их… руками! ООООО, БОЖЕ, …Я ЛЮБЛЮ, когда ты… о, подожди, о, …помедленнее, помедленнее, …ААААААХХХХ!

И затем он издает этот ужасный протяжный вопль голосом Дональда Дака, …словно кончает, …а затем тяжело вздыхает несколько раз и добавляет: «Не двигайся, Белла. Я сейчас принесу тебе полотенце».

Я знала, что Кэти не слышала его слов из-за того, что я очень громко смеялась, до слез.

– Не делай этого, Эдвард, – предупредила я его, бросая на него взгляд.

– Чего? – он улыбнулся, выглядя при этом, на мой взгляд, чересчур невинно, и сказал, – Я сейчас серьезно спрашиваю, …больше никаких утиных шуток, клянусь.

Да, верно. Он такой лгун.

– Ну…, – я наклонилась ближе, наблюдая за ним, – Скорее всего, он расскажет тебе, как у нее дела в школе и какие у нее оценки. Потом он может рассказать тебе, что Кэти сейчас проходит, …и что она будет проходить к концу учебного года, …а затем, если есть что-то особенное, что касается Кэти, о чем он хотел бы сказать…

Я пристально смотрела на него, и он рассмеялся, спрашивая:

– Что?

– Ты знаешь, что, – я украдкой взглянула на него, – Ты просто не можешь дождаться, чтобы снова заговорить голосом Дональда Дака.

– Я не буду, – пообещал он с хитрой усмешкой на губах, – Я знаю, что тебе больно смеяться, и ты не можешь остановиться. Я не стану смущать тебя здесь. Я приберегу это для сегодняшней встречи с учителем.

– Лучше не делай этого! – сказала я, немного повышая голос, а затем вновь понижая его, – Тебе лучше вести себя хорошо, это же учитель Кэти! Тебе нужно вести себя по-взрослому на родительском собрании, так что никакого утиного голоса! Обещай мне.

Эдвард выглядел так, словно маленькому мальчику не купили игрушку. Он повесил голову и пробормотал:

– Я обещаю.

– Дай-ка мне посмотреть на твои руки, – я подняла бровь, и он ухмыльнулся мне, показывая руки, которые держал за спиной, …и пальцы на руках были скрещены.

– Прекрати! – я разжала его пальцы и взяла за руки, – Пообещай мне еще раз.

– Я обещаю, – он сделал разочарованное лицо.

В школе все было очень мило. Мы поискали и нашли стихотворение, которое написала Кэти, на стене, среди стихотворений остальных учеников, и рисунки, которые все они рисовали, …эти небольшие стенды, полные рисунков, были просто восхитительны! Когда вошел учитель, я начала нервничать. Эдвард просто умирал от желания сказать что-нибудь голосом Дональда Дака, и я не знала, сможет ли он сдержать свое обещание, если искушение будет слишком сильным.

Вошел симпатичный молодой человек. На вид ему было немного за двадцать, …у него были коротко стриженные темные волосы, милая улыбка, и на нем был свитер, жилет и серые слаксы. Если честно, он напомнил мне Джека из сериала «Уилл и Грейс» (один из героев названного сериала в исполнении Шона Хейса; кому интересно, как он выглядит смотрите здесь – прим.пер.), и он подпрыгивал во время ходьбы.

– Привет, вы, наверное, родители Кэти! – сказал он, – Я Дональд Дак.

И все было бы отлично,… но он, блять, сказал это утиным голосом!

Мы с Эдвардом переглянулись и взорвались от смеха раньше, чем смогли сдержаться, …и мистер Дак рассмеялся вместе с нами.

Я быстро почувствовала слезы на глазах и вытерла их, как делала всегда, когда этим голосом говорил Эдвард. Сейчас я чувствовала себя перед учителем полной дурой!

– Я всегда делаю это, когда впервые встречаюсь с людьми, это хороший способ «сломать лед»! – сказал он, пока я продолжала смеяться, …Эдвард прекратил, а вот я не могла.

– Детка, возьми себя в руки, – Эдвард сделал серьезное, взрослое лицо, и я не смогла упрекнуть его за это, – Это же родительское собрание.

Мне понадобилась еще пара секунд, …но, наконец, я справилась с собой.

– Я Энтони Мейсен, это – Мэри Браун, – он представил нас, – Я отец Кэти, а Мэри – моя невеста.

– О, мои поздравления! – он поклонился, и его глаза сверкнули, – Аааа,… ну разве это не прекрасно – настоящая любовь!

Эдвард взглянул на меня и встретился с моим взглядом. Этот парень был просто ВЫЛИТЫЙ Джек из «Уилла и Грейс»! Если этот парень женат, я съем новую шляпу Питера!

Я чуть не спросила его, существует ли миссис Дак, но я не могла заставить себя произнести это без смеха. Я мысленно представила себе Дейзи Дак, а затем вспомнила грязные словечки Эдварда утиным голосом, …и сделала все возможное, чтобы сохранить на лице серьезное выражение, пока учитель говорил.

Эдвард был просто идеальным родителем, он слушал и задавал вопросы. Боже, я НЕНАВИЖУ его!

Все, о чем я могла думать, так это о том, как Эдвард говорит утиным голосом: «Поиграй с моими яйцами, поиграй с моими яйцами…».

Я отвернулась, приложив руку ко рту, делая вид, что я вытираю губы или нечто подобное. Я мысленно искала что-нибудь, о чем можно подумать, чтобы избавиться от голоса Эдварда в голове, но НИЧЕГО не находила.

Сейчас я представляла себе Дональда, Дейзи и трех младших Даков – Хьюи, Дьюи и Луи, (Билли, Вилли и Дилли в русском варианте соответственно – прим.пер.), преследующих нас в парке. Мне нужно было выбираться отсюда.

– Ничего, если я схожу в дамскую комнату? – спросила я, – Простите.

Эдвард встал, когда я поднялась с места, и Дональд последовал его примеру. Он объяснил мне, где находится дамская комната, и я чуть не бегом направилась туда.

Когда я вернулась в кабинет, Эдвард выходил из него с листом успеваемости Кэти к руке.

Я с грустью посмотрела на него и извинилась:

– Мне так жаль, малыш. Мне просто необходимо было отлучиться, иначе я бы описалась!

– Я знаю, я заметил, – он ухмыльнулся мне, – Все нормально – все прошло хорошо. Мне понравилось… собрание.

– Так что он сказал? – спросила я, когда мы сели в машину и он завел ее.

– Думаю, я знаю, почему недавно Кэти была раздражена, – сказал он.

– Да, и почему?

– Дональд сказал…

Я снова начала смеяться.

– Белла…

– Прости, прости, продолжай, – я попыталась взять себя в руки.

– Он сказал, что они готовят пьесу и репетируют ее, – пояснил Эдвард, – Они покажут ее в январе. Во всяком случае, это пьеса по мотивам мультфильма «История игрушек-2». И он хотел, чтобы Кэти играла Джесси, рыжеволосую девочку-ковбойшу…

– Да, – я улыбнулась, – И Кэти бы классно подошла эта роль! У нее рыжие волосы, есть ковбойская шляпа и все остальное!

– Он сказал, что она лучше всех из класса подходит для этой роли, – в голосе Эдварда прозвучала гордость, – Но она не будет играть ее. Он сказал, что она отказалась. Она согласилась на маленькую роль куклы Барби с одной-единственной жалкой строчкой текста!

– Я не смотрела этот мультфильм, а ты? – спросила я его.

– Нет, – сказал он, – Я смотрел только первую «Историю игрушек»…

– Затем он сказал, что она так красиво поет эту песенку, думаю, одну из песен в пьесе…, – Эдвард пожал плечами, – Она поет ее идеально. Он сказал, она заставляет тебя ПОЧУВСТВОВАТЬ ее. Но она расплакалась, пока пела, а остальные девчонки рассмеялись над ней. Он сказал, они назвали ее «малышкой», и с тех пор так и зовут.

– О, черт, – я взглянула в окно, – Я ненавижу маленьких девчонок!

– ЭЙ! – Эдвард подумал, что я включаю Кэти в их число.

– Но не Кэти, МОНГО, (думаю, Белла называет Эдварда так, намекая на то, что он сделал поспешный вывод; термин «Монго» имеет кучу значений, но в частности Монго – это пряничный человечек из «Шрека», которого наш зритель знает как Пряню; так же Монго – детектив-криминалист, карлик, герой нескольких детективных романов Джорджа К. Чесбро – прим.пер.), а тех злых девчонок! – уточнила я, – Почему они так жестоки?

– Маленькие сучки оттачивают мастерство. Не могу поверить, что Кэти ничего не рассказала нам об этом, – сказал Эдвард, продолжая вести машину, – Я даже не знал, что они готовят пьесу! Я чувствовал себя полным лохом, не зная, о чем он говорит.

– Девочки в этом возрасте любят секреты. Так что ты сказал мистеру Даку? – спросила я и приказала себе НЕ смеяться.

– Я сказал, что мы поговорим с ней, – сказал он, взглянув на меня, – Правильно? Нам нужно поговорить с ней? Я имею в виду – я не хочу заставлять ее играть ту, большую роль, если она не хочет, …но, блин, Тане бы ПОНРАВИЛОСЬ увидеть, как Кэти играет роль в настоящей ПЬЕСЕ. Она любила театр. Ей всегда нравилось играть на сцене, танцевать и петь в колледже, …и все такое.

Я улыбнулась, касаясь его руки.

– Она увидит это, Эдвард. Держу пари, она видит все, что делает Кэти.

– У нее очень хорошие оценки, – сказал Эдвард бодрым тоном, меняя тему, – Мозги у нее работают.

– Она действительно умна, прямо как ее отец, – я взглянула в окно.

– Ха-ха, – сказал Эдвард с сарказмом, и в его голосе послышалась горечь.

Я нахмурилась и взглянула на него:

– Что?

– Это была хорошая…, – он выглядел злым и вел машину, уставившись на дорогу, – Хорошая.

– Что «хорошая»? – спросила я, – Я не шутила.

– Я слышал, как ты сказала это, – он нахмурился сильнее, – «Прямо как ее отец…», – передразнил он мой голос.

– Что? – я повернулась к нему? – О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Только то, что я не закончил колледж, (пожалуй, все же стоит оговориться, что колледж в США – это высшее учебное заведение, университет – прим.пер.), не означает, что я тупой! – выкрикнул он, не встречаясь со мной взглядом, – Я бы стал кем-нибудь, если бы мой СВОЛОЧНОЙ ОТЕЦ не отрекся от меня.

– Эдвард, я никогда не говорила, что ты тупой! – я почувствовала слезы на глазах и разозлилась, – Я считаю тебя самым умным и удивительным мужчиной из всех, кого я знаю! С чего ты это взял?

– Даже, блять, у Дональда ДАКА есть степень! (только зарождающаяся у нас двухступенчатая система высшего образования с присвоением степеней бакалавра и магистра, в Штатах явление рядовое, в то время как наше ухо слова типа «степень» еще режут и вызывают ассоциации с седыми профессорами и ботанами-аспирантами – прим.пер.), – крикнул он, сильно ударив ладонью о руль, – А у меня – ДЕРЬМО! И ебаная работа по выгребанию ЛОШАДИНОГО ДЕРЬМА!

– Съезжай на обочину, Каллен, СЕЙЧАС ЖЕ! (боже, как же мне нравится, как она фамильярничает! Простите за оффтоп – прим.пер.), – сказала я убийственным тоном, …и я была довольна тем, что он послушался и сделал это.

– Во-первых, я зла на тебя, – сказала я, когда он сильно сжал руками руль, уставившись на него так, словно он ненавидит его.

– Во-вторых – у тебя ДЕРЬМО? – крикнула я, – Правда? Обернись на последние шесть лет своей жизни, …а теперь взгляни на сегодняшний день! У тебя дерьмо? У тебя есть Кэти, …у тебя есть я, …у тебя есть…

– Я знаю, – сказал он, тут же расплакавшись, даже не пытаясь скрыть свои слезы, и он уронил голову на руль, – Я знаю, …прости, Белла. Я не знаю, почему я сказал это, я так не думал.

Он беззвучно рыдал, и я почувствовала, что тоже плачу. Я обняла его и поцеловала его волосы.

– Что случилось? – спросила я, обнимая его.

– Я не знаю, …не знаю! – его лицо все еще лежало на руле, а руки вжались в него еще крепче, – Он все рассказывал об оценках и колледже, …наверное, это просто доконало меня. Порой я чувствую себя таким лузером, Белла. Я честно хотел закончить колледж, правда. Я хотел быть врачом.

Он заплакал еще сильнее, и я почувствовала, как слезы текут по моему лицу. Я знала, что это была его мечта, но я никогда не слышала от него настоящих подробностей до этого. То, как он плакал – это было так печально, …я и не знала, что это так глубоко его ранит. До сегодняшнего дня.

– Как ты посмотришь на меня, когда станешь врачом, а я, блять, все еще буду мальчиком с конюшни? – спросил он и заплакал еще сильнее, – Разве это, блять, работа?

– Я всегда буду гордиться тобой, Эдвард, – я плакала и шмыгала носом, – Чем бы ты не занимался. Я гордилась тобой, когда ты был танцовщиком, и я горжусь тобой СЕЙЧАС! Ничего не изменится, никогда! НИКОГДА!

– А Кэти? – спросил он, продолжая плакать, и его слова из-за этого прозвучали немного неразборчиво, – Она будет меня стыдиться, …когда станет старше и у нее появятся друзья, …она не захочет, чтобы я говорил им, кто я такой! Не говоря уже о том, что будет, если она когда-нибудь узнает, чем я занимался… у Виктории…

– Кэти всегда будет тебя любить, Эдвард, – твердо заявила я, – Я вижу, как этот ребенок смотрит на тебя, ты для нее – ВЕСЬ МИР! В глазах этой маленькой девочки солнце всходит и заходит только благодаря тебе!

Сейчас Эдвард немного приподнял голову от руля и уставился на пустую дорогу.

– Мне до сих пор иногда это снится…, – сказал он и его голос разбивал мне сердце, – И сны эти очень реалистичны. Я делаю операцию, …извлекаю детей, …слушаю биение их сердечек стетоскопом…

– Если ты хочешь быть врачом, Эдвард, ты можешь им быть, – сказала я, поглаживая его волосы, – Если это твоя мечта, ничто не должно останавливать тебя.

Он помолчал и немного распрямился, вытирая свой правый глаз и хмурясь.

– Это красивые слова, Белла, но это не правда, – сказал он холодно, – Мечты мертвы.

– Нет, – возразила я, – Мы… МЫ сами их убиваем! И когда мы делаем это, маленькая частица нас умирает вместе с мечтой. Посмотри, как тебе больно. Ты оплакиваешь свою мечту.

– Я слишком стар, чтобы учиться. Слишком поздно, – он взглянул на меня своими мокрыми глазами, в которых читалось поражение.

– Никогда не бывает слишком поздно, – я нахмурилась сильнее, – А в тебе сейчас говорит Виктория, а не ты. Ты веришь в мечты, ты все время говоришь об этом. И если бы твоя мечта умерла по-настоящему, ты сейчас не был бы так расстроен по этому поводу.

– Я люблю тебя, Эдвард, – сказала я, снова обнимая его, еще крепче, – И я не хочу, чтобы ты был несчастен всю оставшуюся жизнь, пытаясь быть кем-то, кем ты не являешься. Если есть что-то, чем ты хочешь заниматься, я хочу, чтобы ты делал это. После суда деньги, которые дал нам твой отец, будут «разморожены», …и ты можешь пойти учиться, куда захочешь. Ты можешь сделать это.

– Если меня не осудят за убийство, – добавил он.

– Этого не произойдет, Эдвард, – я махнула рукой, от всей души уверенная в этом, – Я говорила тебе, что никто и никогда не заберет тебя у меня… или у Кэти. Я не позволю этому случиться. Поверь мне.

– Я люблю тебя, Белла, – он заплакал сильнее и обнял меня, – Прости меня!

Я почувствовала такое облегчение от того, что сейчас он обнимает и слушает меня, …что тоже разревелась вместе с ним.

– Все нормально…, – я шмыгнула носом, – Ты никогда нас не потеряешь, так что прекрати бояться этого, слышишь меня?

Он кивнул, не в состоянии сказать ни слова, и я слышала его сдавленное дыхание у своей шеи и плеча.

– Блин, это было худшее родительское собрание, на которое я когда-либо ходила! – я попыталась разрядить обстановку.

Эдвард слабо усмехнулся.

– Кто бы мог подумать, что Дональд Дак тебя так огорчит? – спросила я и услышала его негромкий смех.

– Я слышала это, – я украдкой взглянула на него и увидела, что с ним все в порядке, и он улыбается.

Я притянула руками его совершенное и мокрое лицо и поцеловала в губы.

– Я лишь хочу спросить у тебя одну вещь, – сказала я с улыбкой.

– Какую? – спросил он.

– Кто твой папочка? (изначально фраза использовалась в БДСМ-культуре, впрочем, она имеет более широкое применение; смысл ее, думаю, никому объяснять не нужно – прим.пер.), – спросила я. И он рассмеялся. Я бы променяла все психологические степени и награды в мире на этот его смех.

Через пять минут Эдвард завел машину и повез нас домой, …а через секунду он снова голосом Дональда Дака начал говорить грязные словечки. Он – просто дьявол.

Coloring outside the lines. Глава 28 (часть 1)

Глава 28. Ужасный Хэллоуин.

Часть 1.

От автора: *Всем привет! Что такое? Спасибо, что копаетесь в моем больном чувстве юмора. Моя дочь закатила глаза, когда я каталась по полу, слушая, как Дональд Дак занимается сексом. Я ПЛАКАЛА от смеха!

Кэти с Беллой в итоге обретут связь. Их отношения пока еще новые, будет клево, вот увидите. Но я думаю, что было классно то, как она свела Эдварда с Кэти вместе, чтобы они побыли вдвоем. Пинком под зад.

Я чуть не нарядила Эдварда Маркусом и рассмеялась над этой идеей, но, думаю, так не должно быть. Может быть, на следующий Хэллоуин. LOL.

Люблю вас, ребят! Рада, что вы все еще со мной! Ооо, позже я покажу, как мило выглядели Эдвард с Беллой в их тайных костюмах. LOL. Гладиатор встречает Белоснежку …круть! Ангел Эдвард и обнаженная Белла? Вау!

Да, пьеса, которую ставит класс Кэти – это «История игрушек-2», и позже вы поймете причину, по которой Кэти не хочет петь определенную песню. Мой рот на замке.*

_