Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 72 страниц)

– Что предложила тебе моя мать за эту поездку? Повышение в обмен на слежку? Прибавку к пенсии? Сколько?

– О чем ты? – Рэй нахмурилась. Разговор с его искаженным отражением напоминал фильм ужасов категории В. Дешевенькие спецэффекты в дорогущей кабине лифта, дешевенькая девушка-коп и богач, не хватало только крови, хлещущей с потолка. Или прорезавшихся клыков.

– Я дам больше, офицер Веспер.

– Чего... Я не продаюсь, ты, придурок!

– Ты не понимаешь, Рэй. То, что происходит здесь, со мной... и с тобой, раз уж ты увязалась следом...

– Нет, это потому что ты запланировал!

– Ты дослушать можешь? – его бледное лицо плавало в блестящей поверхности мутным пятном. – Ты останешься в номере до самого отъезда. Если хочешь, закажи туда пиццу, суши, трюфели а-ля Мьелле, коллекционное вино, да все, что угодно. Скажи ей, что ничего особенного не произошло, – голос Соло не звучал испуганно, действительно, кого ему было бояться? Дьявола? Да он сам вполне мог дать ему фору. Скорее, рассерженно.

Никаких больше подмигиваний или переглядываний.

– Нет, – решительно ответила Рэй. Все это ей не нравилось. Пахло дерьмом, выглядело как дерьмо, так что чем еще ему было быть. – Она просила, чтобы я... оберегала тебя. Я твой личный спецагент, бодигард, девочка на побегушках, да как хочешь называй, но я ни на шаг от тебя не отойду, Бен Соло. Хотя мне самой это не нравится, – и она решительно кивнула, а потом подавила зевок.

Хорош с нее спецагент под прикрытием, сейчас свалится ему под ноги, а Соло ведь переступит и дальше пойдет. И она потом виновата будет, что не уследила. Черт!

– Да я тебя одной рукой скручу и в шкаф запихну, – заворчал он, качая головой.

– И будешь сидеть там со мной, понимаешь?

– Рэй, не надо бе...

Он не успел договорить. Лифт оглушительно звякнул, перебив их перебранку, и остановился. По другую сторону отъехавшей в сторону двери обнаружился какой-то незнакомый амбал китайской наружности, и пиджак его так и оттопыривался от оружия.

Рэй дернулась к выходу первой, чтобы в случае чего прикрыть собой, но Соло снова ее остановил. Одной правой.

Ухватил за талию и потянул на себя, прижимая в очередном неприличном объятии.

– Малышка, – его голос изменился, делаясь ниже, глуше, теплее, господи, да он за пару секунд превратился в совершенно другого человека. – Вот мы и дома. Ты, – он махнул китайцу, – вниз. К остальной охране.

– У нас есть охрана? – тихо пролепетала Рэй. Она старалась, чтобы вышло игриво, хотя получилось глупо. – Где? – она не заметила ни одного подозрительного лица со времени прилета, ни снаружи, ни в лобби отеля. Господи, неужели это был кто-то из тех трех за стойкой?

– Везде. Ты не знала? Это мой отель.

Это был его отель. Его номер, с шикарным видом на вечерний Гонконг. Ванной, в которую вполне могла влезть толпа, а не один человек.

А вот спальня была одна. И кровать тоже исключительно для Бена Соло.

– Так ты не пошутил насчет шкафа, да? – она пробежалась взглядом по анфиладе комнат, ожидающих своего хозяина. Множество кресел, мягких и пышных, уже не впечатляли, особенного после неудобного сна в самолете, и ни одного приличного дивана, на котором можно вытянуть ноги. – Я не собираюсь спать с тобой. Ни за что. Можешь съесть мои ботинки, – когда Рэй нервничала, она начинала нести настоящий бред. Вот как сейчас.

– Боюсь, у тебя не будет выхода, – Соло сгреб ее в охапку, так быстро, что она успела только раз садануть ему по колену, и даже это не сильно помогло, и потащил по ковру. – Душ. И спать. Тебе помочь с волосами? – и Рэй и пискнуть не успела, как уже сидела на кушетке рядом со стопкой чистых, лавандового цвета полотенец, а ее мучитель, расположившись у ее ног, распутывал узлы на ботинках.

– Если твоя нога невзначай дрогнет, – тут же предупредил он, нажимая на оголенную лодыжку и вызывая неприличную дрожь, – я запру тебя тут без одежды.

– Ты не посмеешь! – Рэй сузила глаза и дернула ступней, только не вперед, еще чего не хватало, грязной подошвой по дорогим брюкам, хотя этот засранец не обеднеет от одной испорченной пары, а назад, подальше от горячих пальцев.

– Проверим? – когда Соло улыбался, о боги, его лицо становилось таким довольным, дьявольским. Кажется, он только и думал, что оставить ее голой, это было в его взгляде, и слепой бы заметил.

– Вот так, – и, пока Рэй молча позволяла делать со своими ногами все, что угодно, он освободил ступни от тесных ботинок, отшвыривая те в сторону. Размял замлевший свод, растер пятки, так быстро и сильно, словно всю жизнь таким занимался.

Делал массаж ног своим игрушкам? Очень странная забава для садиста, подумалось Рэй. Но останавливать его она не решалась. И не хотела. Это было слишком приятно.

– Теперь руки, – Бен Соло привстал на коленях, оказываясь еще ближе к Рэй. – Давай сюда, – он ловко расстегивал пуговицы на манжетах, и на вороте, а она даже вздохнуть не успела.

Устроившийся между ее ног мужчина, заботящийся о ее комфорте... это было слишком необычно, чтобы она вообще еще могла соображать.

– Вытягивай. Вверх. Мигом, Рэй, – приказы стали резче, четче, и это действовало сильнее гипноза. У гипнотизеров, по крайней мере, был маятник какой-нибудь, чтобы вводить в транс. У Соло был только он сам. И голос. И глаза, темные, притягательные.

Рэй очнулась, когда он поставил ее на ноги, босую, растерянную, лишившуюся форменной рубашки и лифчика по одному щелчку его пальцев.

– Что ты... – залепетала она, понимая, что это вообще не входило в ее планы. Светить голой грудью? Чувствовать себя слабой и беспомощной? Согласной на все?!

О нет-нет-нет!

– Тише, Рэй. Остальное, так и быть, оставлю на твоей совести, – и он издевательски подцепил пуговицу на поясе брюк, а затем отпустил, мол, я бы помог, но раз ты настаиваешь... – Даю тебе пять минут. Не больше. Поимей совесть, я устал.

Чего?? Да эти пять минут, когда он свалит, она будет приходить в себя, делать дыхательную гимнастику и стучать по своей несчастной голове, потерявшей всякое самообладание. В клубе, в толпе было куда легче. Наедине же, в незнакомом месте Рэй чувствовала себя... в ловушке, так? Вот именно так.

Тщательно заперев за Соло дверь ванной, Рэй потратила целых десять минут, чтобы разобраться со сложной системой в душевой, отмыть свои несчастные волосы, а затем по самый нос закутаться в мужской халат, принадлежащий, похоже, самому хозяину.

Другого такого не нашлось, так что она мстительно надеялась, что это ему придется спать в ванной, сгорая от стыда.

Но нет, такие засранцы стыда не имели вообще.

Она украдкой выбралась из ванной, шлепая босыми ногами по полу и оставляя за собой мокрые следы, и буквально обомлела.

Этот наглец уже спал, развалившись в кровати, зарывшись в многочисленные покрывала, отчего из них торчала только темная макушка.

Значит, ему можно было лезть грязным на чистые простыни, а ей нет?

Вот же...

Рэй оглянулась в поисках чего-нибудь мягкого, но увесистого, подушки диванной, например.

Засранец!

– Иди ты, знаешь куда, Бен Соло... – она поплелась обратно в гостиную через анфиладу, присела на узкий диванчик, и спину, распаренную горячей водой, снова заломило.

Да и ноги не могли никак улечься: если подогнуть их под себя, то халат раскрывался до самого паха, обнажая слишком уж много тела. Вытянуть их на подлокотнике? Тогда становилось холодно.

А ведь он знал, что она вернется, конечно, знал. Даже место ей оставил в теплом гнезде из подушек и покрывал.

– Я делаю это ради работы, – Рэй залезла на самый край здоровенной кровати, все еще в халате, легла так, чтобы иметь возможность сбежать – ну или, если уж быть честной, упасть с нее. – Иначе ты еще действительно запрешь меня в номере, а сам отправишься избивать кого-нибудь провинившегося... А с меня потом спросит твоя мать.

Одеяла были ужасно тяжелыми, мягкими, а дыхание спящего рядом Бена Соло тихим, размеренным, и под это мягкое сопение Рэй и отрубилась.

Последним, отчаянным движением вытянув руку из-под бесчисленных покрывал и ухватившись за его волосы. Черта с два она даст ему сбежать!

====== Perfect Victim (Бен Соло/Рэй) ======

Комментарий к Perfect Victim (Бен Соло/Рэй) Довольно забавно было писать именно этот драббл, потому что тематика маньяков меня несколько завораживает. Но осторожно, если вас сквикает насилие – вам мимо.

Весь этот отрывок был написан именно под эту музыку, и я очень настоятельно советую ее – Martin L Gore – Loverman

И вдохновлен этим кадром. https://pp.vk.me/c628822/v628822017/4e74e/RDI80-elT_g.jpg

И вот скажите мне, что здесь нет сексуального подтекста)

В его жизни значение имели только две вещи.

Идеальная маска. И идеальная жертва.

С первым проблем не было никогда.

Не зря же его дед был сумасшедшим. О Скайуокере писали книги, научные работы, о его жизни и кровавых злодеяниях сняли фильм. Он был легендой.

Так что немудрено, что однажды он ступил на его путь.

Ее он увидел случайно. Все в жизни случается само собой.

Так говорил его дядя, тот самый, которому отпилили руку, а он все равно не жаловался.

Все само произошло, – разводил он металлическим протезом, нахлобученным на культю, и телевизионщики жадно кивали, внимая его словам. И подводили камеру поближе к ране. Не каждый день удается получить такое интервью.

Может, после этого их вся семья и рассорилась. А Бен стал психом. Но… не важно.

Он увидел ее одним летним днем, стоящую на перекрестке под красным светом. Ее руки светились золотом, вся поверхность их была заклеена этими идиотскими переводными татушками. Знаете, которые вошли в моду в прошлом году. Только на других девушках они смотрелись убого. А на ней – сияли как живые лучи солнца, отраженные от драгоценной статуи. Расплескивали желтые блики на асфальт, как будто она стояла под водопадом света.

Худое и острое тело прикрывало мешковатое платье, из тех, что носят, когда кажутся себе некрасивыми. А зря. Она была совершенной.

И стояла напротив него. Неудивительно, что, когда свет сменился и толпа хлынула навстречу, он подождал, пока она пройдет мимо, и последовал за ней.

Ему хотелось идти за нею след в след. Как будто они играли в какую-то свою личную игру на двоих.

Хищник и его жертва.

Хотя вряд ли она догадывалась о чем-то.

Она работала в кафе за барной стойкой и улыбалась всем.

Сначала Бена это бесило, но потом он привык.

Первое время просто держался поближе к кофейне, просиживая на скамейке рядом или напротив, делая вид, что читает. Все равно больше заняться ему было нечем – психам со справкой работы не найти. А затем однажды решился – переступил порог и вошел внутрь.

Все это место подходило ей. Низко гудели цветные лампы под потолком, жужжала кофейная машина, смалывая зерна, кафе даже пахло, как она – теплом и корицей. И было тихим и совершенно пустым.

Он специально выбрал дальний столик, чтобы заставить ее подойти лично, а не кричать, как это делали другие официантки в других кафе, горланя из-за стойки.

 – Будете что-нибудь? – она казалась такой неземной, остановившись рядом и глядя сверху вниз, в своем белом милом фартучке и с затейливой прической в три пучка на затылке, из которой все равно выбивались прядки.

Да, тебя, – чуть не сказал в тот день Бен.

А ведь мог бы. Заткнуть рот и затащить в подсобку, пользуясь тем, что в кофейне кроме них никого больше не было. И окна затемненные. Все как надо.

Но не стал. Для такой девушки, как она, подсобка с грязными столами и усыпанными крошками полом не годилась. Она была слишком хороша для такой смерти.

 – А что посоветуете вы? – он глянул на ее бейджик, но не нашел имени. Только название кофейни – Rebels Spirit – какая пошлая мерзость.

 – Зависит от того, что вы любите. Сладкое или крепкое? – она улыбалась. Улыбалась ему. Смотрела на него, и ее взгляд буквально царапал его своей остротой и силой.

Бен задумался. Нож или веревка? Что будет смотреться красивее на ее идеальном теле? Нет, нужно позволить выбрать ей. Все будет зависеть именно от нее.

 – А сделайте мне сюрприз, – он выложил на стол слишком большую купюру для одного кофе. Его не волновала сдача. Не волновал вкус кофе, который он сейчас вряд ли бы вообще почувствовал из-за нервов. Или слишком громко бившееся сердце в груди.

Он хотел ее.

Она принесла ему фрапуччино в здоровенном стакане, кромка которого была усыпана сахарными крупинками, а внутри звенели, стукаясь друг о друга, ледяные кубики, и когда передавала кофе, их пальцы зацепились друг за друга.

Ее руки были такими холодными, из-за напитка, а его такими горячими, что только вдвоем составляли идеальную середину.

Наверное, тогда Бен и понял. Она та самая.

Ее звали Рэй. Не «солнышко» или «детка», как это делали все парни в окружении Бена, стараясь казаться более крутыми. Это действительно было ее настоящее имя. Рэй – как луч того солнца, что горело внутри нее. А еще у нее не было семьи или друзей, и после работы она всегда спешила домой.

Бен выяснил, где это. Джакку-21, улица в одном из тех захудалых районов, где селится только беднота или придурки, торгующие наркотиками. И как она могла терпеть эти крики и пьяную ругань по соседству?

Каждое утро она была в кафе, стоя за барной стойкой, улыбаясь и подпевая музыке, несущейся из радио, как будто не ей приходилось затыкать уши, ворочаясь до четырех, потому что в соседней квартире какой-то мудак избивал свою жену. Бен знал это, потому что был там.

Не у соседа, конечно. Просто ему нравилось просиживать ночи под ее окнами, прячась в темноте. Понимая, что она совсем рядом. За картонной стенкой, которую он может проломить одной левой, спит, разметавшись во сне, и от ее разгоряченной кожи, разрисованной золотыми узорами, тянет теплом и нежностью, запахом кофе и грезами.

-Как обычно? – Рэй приветствовала его этими словами, выделяя из толпы окружающих, забегающих, чтобы ухватить кофе с собой по дороге на работу. Они были никчемными и серыми, безликими покупателями, а он приходил ради нее.

Сначала он просиживал по несколько часов, пока не затекало все тело, развернувшись спиной к барной стойке. Чтобы она не могла догадаться, что приходит он только ради нее. И не просто пялится на стену, а ловит тени, скользящие по поверхностям.

Тень от ее профиля, или острый угол руки, протянувшейся за чашкой. Каждое ее движение, отразившееся в стекле его стакана, схваченное его взглядом и навсегда оставшееся там.

А потом стал брать с собой старый ноут, стянутый из психушки у соседа по палате.

Стучал по клавишам, приноровившись, а когда надоедало, поднимал голову, делая вид, что разминает шею, и смотрел, как она бездельничает.

Рэй не любила сидеть на месте. Она то делала кофе, то что-то пекла – однажды он попробовал ее кексы, она сама угостила его, Бен никогда не стал бы выпрашивать, но когда проглотил, подумал, что никогда ничего вкуснее не ел.

Шоколадные крошки остались на ее губах крохотными пятнышками, и ему хотелось подойти и слизнуть их. Надкусить нижнюю губу, пока сладкий шоколад не смешается с острым металлом крови, создавая новый неповторимый вкус.

Она бесконечно наводила порядок и ухаживала за цветами.

Ряды зеленых горшков выстраивались по подоконникам, и он смотрел, как она поливает их, щелкая по краю, как будто здороваясь с каждым.

Она так любила цветы, что однажды Бен решил оставлять ей свои подарки.

Он оставлял на пороге ее квартиры свежие сердца, еще окровавленные, запакованные в красную бумагу. Он покупал розы и обрывал лепестки, складывая их в пакет и подписывая что-нибудь вроде – ты слишком красивая, чтобы жить. Он надрезал яблоки и засыпал в середину полную пригоршню иголок, надеясь, что она надкусит, и красная кровь польется из ее рта.

И все же, приходя утром в кофейню и встречаясь с нею глазами, он видел, что она смотрит на него ясным и спокойным взглядом. И улыбается. Как будто не понимает.

Она приходила к нему во сне. Разрисованная золотыми живыми лентами по обнаженной худой спине. Она ложилась рядом, опираясь локтем на матрас, и смотрела, как он дрочит. Задыхается и стонет, шепча ее имя – Рэй. Рэй. Рэй.

Улыбалась, а затем спрашивала:

–Чего ты хочешь?

–Тебя, – отвечал Бен.

Все упиралось в маску.

Он не мог убивать без нее.

У каждого убийцы есть своя маска. Кто-то носил безразличное выражение лица, а Скайуокеры прятались за черным гладким металлом.

Бен хотел такую же, как у деда. Как у Энакина Скайуокера. Как жаль, что она давным-давно сгинула в недрах ФБР вместе с остальными уликами, найденными на месте пожара.

Так что пришлось попотеть, создавая свою.

Может, в чем-то она была хуже дедовской. Вторичная по идее, слишком новая и гладкая, оставлявшая следы краски на пальцах. Но под ней весь мир становился живым и реальным. Тесным и душным. Таким, какой он на самом деле.

А вот перчатки у него были старые. Принадлежавшие Энакину. Черная кожа нисколько не испортилась от времени и до сих пор пахла кровью.

Он был почти готов.

Может, поэтому был в таком бешенстве, когда все чуть не разрушилось.

Как ломается шаткая пирамидка из костей под щелчком пальцев, так и он чуть не потерял ее.

Он шел, следуя за Рэй, стараясь прятаться в тени, которая давно стала ему родной и близкой. Глуша свои шаги. И сжимая в руке маску, которую наденет совсем скоро, через полчаса, чтобы посмотреть на Рэй сквозь щели для глаз – обнаженную и готовую умереть.

Двое пьяных придурков вышли ей наперерез. Их не интересовало содержимое ее сумки. Скорее она сама.

В этом районе крики слышались слишком часто, чтобы кому-то было дело. Поэтому никто не пришел ей на помощь. Рэй была не из трусливых, поэтому старалась отбиваться. Хотя все равно не выстояла бы против двух амбалов.

Она должна была бояться его. Только его. Никто не смел трогать ее даже пальцем.

Старые перчатки все еще пахли кровью, когда Бен натянул их, взявшись за нож, до этого спрятанный в кармане, и надел маску.

Одного он убил сразу, ударом под ребра, в самую мякоть. На рукава и джинсы брызнуло что-то темное, влажное и еще теплое. Так много крови.

Второй попытался ударить в ответ, хотя только навредил себе, потому что лезвие распороло его руку от плеча и к локтю, взрезая вену.

Рэй не сбежала. Она так и осталась стоять посередине дороги в парке, окруженная темнотой и со стонущим телом под ногами. Она смотрела, как он перерезает горло второму посмевшему напасть на нее.

Она молчала даже тогда, когда Бен выпрямился, поднимаясь с колен, и пошел на нее.

В темноте он не мог видеть золотые узоры на ее коже, но знал, что они светятся даже сейчас. Теплые, живые, нарисованные специально для него.

 – Привет, – он знал, что не напугает ее сейчас. Забрызганный с ног до головы кровью, в уродливой черной маске, напоминавшей о наследии его семьи, и с острым ножом в руке.

 – Это ты, – сказала она, ничуть не удивленная. Глядя спокойно и ясно. Зрачки ее глаз танцевали, прожигая в сердце кромешную дыру.

 – Да. Меня зовут Бен, – ответил он. Ему хотелось, чтобы она знала его. Видела настоящего, таким, каким он был создан. – Бен Скайуокер.

 – Я знаю, – Рэй улыбнулась.

А потом он протянул руку к ее горлу, чувствуя под ладонью нервно-колотящуюся ниточку пульса и острые хрупкие кости.

В жизни есть всего две важные вещи, как говаривал его дед…

====== Little Red Riding Crop (Кайло Рен/Рэй) ======

Комментарий к Little Red Riding Crop (Кайло Рен/Рэй) Сегодня у нас сказочный день, поэтому часть сегодня тоже в стиле братьев Гримм. Кажется, кто-то меня просил написать аушку про дракона Кайло, так что держите.

Осторожно, много крови. И упоминание людоедства)

А еще у меня дофига подходящей музыки, так что лучше всего это читать под что-то такое: O' Death – Jen Titus, If I Had a Heart – Fever Ray, ну или Werewolf Heart Dead – Mans Bones

Ему была нужна принцесса.

Любая. Даже самая захудалая. Правда, прошлую Кайло съел.

Возможно, где-то внутри него все еще жил человек, слабовольный и еще удерживающийся на самой грани, но дракону было все равно.

Ее кости были тонкими и хрупкими, а кровь на вкус пьянила. Так что жрал он ее несколько дней, катая ободранный до кости череп по всему залу, пока мясо не протухло.

Ну какая разница, раз она его не расколдовала, чего еде пропадать.

Но сейчас от рыжей волосни и блестящих тряпок его мутило, так что, выбросив остатки того, что когда-то было прекрасной принцессой из рода Хаксов, Кайло в очередной раз задумался, с чего же ему так не свезло.

Это было наследное проклятье. Так вроде сказали повитухи, когда приняли ребенка у королевы. Младенец был красивый – большие глаза, уже почти фиалковые и скорее всего поменяющие цвет в ближайшие пару месяцев, черный завиток на лбу. И выглядел ангелочком, пока не зевнул, и тогда все ахнули, а королева и вовсе упала в обморок, прямо на своей кровати. У принца был полон рот острых зубов, напоминавших акульи. Белых и блестящих. И бритвенно-острых.

А еще он всегда хотел есть. Не молоко, или каши, которые так старались выготавливать приглашенные заморские повара. Он любил кровь.

А в день своего шестнадцатилетия, когда Бена из рода Скайуокеров короновали как будущего правителя королевства, он сожрал своего отца.

Драконий голод не давал ему жить уже много лет, но, наверное, только тогда он понял, что ему по вкусу не кролики на пару, или вовсе освежеванные и выложенные на серебряных блюдах под клюквенным соусом (чтобы кровь не так выделялась), да с веточкой розмарина, чтобы перебить тяжелый запах смерти. А человеческая плоть. Сладкая и сочная.

Следом за отцом он принялся за дядю, но только руку перегрызть успел.

А королевство?

А оно развалилось. Люди сбежали в страхе.

Дядя исчез, сумев спасти и увезти с собой мать, королеву Лею, в это время пребывавшую в благостном обмороке, иначе она умерла бы на месте, глядя, во что превратился ее прекрасный сын.

А он остался в одиночестве. Бродить по опустевшим залам, заросшим грязью и паутиной от недосмотра, читать ветхие заплесневелые книги, украшенные драгоценными каменьями и расписанные диковинными цветами, в библиотеке, и думать.

Ему нужна была колдунья. Не мог же он всю жизнь просидеть в четырех стенах, пусть это и было его личное королевство, и сдохнуть в одиночестве, покрываясь такой же паутиной.

Колдунью он тоже сожрал. Потому что был голодный.

Но она и так казалась такой страшной – лысая, с изуродованным пытками святош лицом и дребезжащим голосом, что смерть стала для нее скорее спасением. Да и сколько там в ней было мяса? Кайло проглотил ее в один присест.

Но до этого узнал, что избавит его от этого только принцесса. И не жрать ее надо. А трахать. И целовать поцелуем истинной любви.

Хотя его с несуразным видом, руками, покрывшимися золотой чешуей до локтей (потому что драконья сущность становилась все сильнее и рвалась наружу), и ртом, полным бритвенно-острых зубов – вряд ли кто-то стал бы целовать.

– Но запомни, – колдунья ухмыльнулась безгубым ртом, шамкая, потому что глубокая рытвина поперек лица не давала ей рта нормально открыть, – смерть за тобой идет. Красная как кровь, которой ты напился. И не убоится она тебя.

– Какая смерть, старуха, – захохотал Кайло. – Я и есть смерть.

Ну и сожрал ее.

Так что ему была нужна принцесса. Но не так-то просто найти ее, если по слухам принц обратился в монстра-людоеда, а слуги разбежались.

Писать письма?

Кайло мог бы и попытаться, но заточенные когти на пальцах, острые как кинжалы и поблескивающие золотым, давили и ломали любое перо, из чего бы его не делали. Ну не писать же когтями?

Да и кому посылать это накарябанное на дырявом пергаменте приглашение? Соседние земли выкосила чума, а те, что жили подальше, и до кого он еще не успел дотянуться со своим голодом, боялись монстра как огня, так что выстроили непроницаемые стены по самым границам. Да и принцессы? Где их взять-то?

Эта рыжая, та, что попала сюда по ошибке – один черт знает, чего их понесло через чащобу и вынесло прямиком на замок Кайло, а потом еще колесо соскочило, она со слугами решила переночевать тут, – кричала как резаная. Пару минут. А потом хлопнулась в обморок, как это делала мать-королева. А когда падала, ударилась головой об острый угол, и в воздухе потянуло железным сладким запахом…

Так что он ее и сожрал. И слуг. И коня.

Потеряв всякую надежду.

Замок у Кайло был здоровенный. По-хорошему, можно было бродить днями напролет по извилистым коридорам и переходам, поднимаясь на крышу обсерватории, где сверкали острые как лед звезды, или спускаться в пыльные подвалы, заваленные бесполезными золотыми кругляшами. И так хоть до скончания веков.

Хотя, когда появилась она, Кайло заметил ее сразу.

Наверное, из-за плаща.

Перед центральной башней, в которой он часто любил прятаться, расселся старый лабиринт, дремучий как та чаща кругом замка, и колючий. В таком зацепишься за ядовитые шипы и не заметишь, как сдохнешь. Или в яму попадешь и ноги переломаешь. Или вовсе заблудишься.

Он сам этот лабиринт обходил стороной, потому что помнил, как в детстве нянька (та, что не боялась его, а зря – ее он тоже сожрал) рассказывала, что лабиринт этот построен на проклятом сокровище. И ночью оно выступает над землей, как кровь поверх раны, и манит к себе, звеня дьявольскими трелями. Правда, теперь манить было некого.

Но она шла спокойно, облитая алым с ног до головы – закутанная в шелковый плащ, полы которого лизали землю у ее ног, и дряхлые острые сучья сами расступались перед нею, пряча свои ядовитые шипы.

В руке ее был фонарь, сделанный из человеческого черепа, и в глазницах горел нечеловеческий огонь красных угольков.

Красная смерть.

Так что немудрено, что он не вышел ей навстречу, пугая клыками и когтями и угрожая разорвать. А просто затаился.

Она была красивой, молодой, и от золотистой кожи ее пахло звездчатыми цветами. Волосы девушка носила заплетенными в затейливую прическу – три пучка в ряд, и длинные иглы, украшавшие их, с крошечными синими камушками на концах, выглядели опасно.

И носила красное. Красным был ее костюм, состоящий из короткой диковинной туники, красными были и штаны – удивительная вещь, которую постыдились бы надеть принцессы, но подчеркивающая тонкие лодыжки, обутые в красные лаковые сапожки.

Девушка скинула плащ, бросив его на пыльный стол, за которым уже лет пятнадцать никто не сидел, а поверх длинную змею плетеного хлыста, и пошла к королевскому трону, устраиваясь на нем. Вольготно. Как у себя дома.

Она же не знала, что он следит за нею, собираясь ночью разодрать тонкое золотистое горло и напиться свежей крови, когда непрошеная гостья заснет.

И глазами водила из стороны в сторону, зыркая пристально, как будто чуяла что-то. А потом улыбнулась.

Ночью он пришел к ней. Куда же еще ему было идти. Сперва следил сверху, наблюдая через дыру в крыше, ту самую, что сам не починил когда-то, а ведь протекала, но сейчас была только кстати.

Она раздевалась. Снимала с себя слои алого шелка, сдирая как старый ненужный покров и обнажая сверкающую золотистым свечением гладкую кожу.

Бросила на пол, переступая через них, а потом уселась у зеркала обнаженной, любуясь собой и расчесывая волосы своими иглами гребня.

Кайло смотрел как завороженный, потому что острый гребень мягко скользил у самой шеи, слишком близко, чтобы не оцарапать ее. И запах крови так манил.

Но он ждал, жадно облизываясь, пока не погаснет свет в заколдованном черепе, а сама она не уляжется на его постель, оборачиваясь расшитыми покрывалами и прячась в них как в коконе.

И только потом пришел.

Он знал, что начнет с ее тонких пальчиков. Надкусит один за другим, хрустя ломкими косточками как сахарными. И оближет, наслаждаясь ведьмовским вкусом.

Так что лег поверху, вжимая в постель и обхватывая белеющие в темноте запястья.

Она не спала. Просто открыла глаза и посмотрела на него:

– Я ждала тебя.

Как будто бы, так и должно было случиться.

Он не сожрал ее той ночью. Скорее, это она сожрала его. Ее поцелуи были крепкими и сладкими, а губы нежными, и кровь текла по подбородку, а он только слизывал теплые капли. Она выгибалась под ним, кричала и стонала, расцарапывая его спину, а он водил когтями по ее обнаженной груди, оставляя красные полоски, от которых тянуло железом.

Они катались по кровати, которая была величиной с поле, и она обвивала его шею своими тонкими золотистыми руками, собираясь задушить, но вместо этого просто притягивая к себе.

И трахала его, пока он не обессилел, вытягиваясь на окровавленных простынях и забываясь коротким сном без сновидений.

Кайло знал, что она сбежит, пока он будет спать. Исчезнет, оставив за собой только россыпь красных пятнышек на полу. А он после этого пойдет и перережет себе горло каким-нибудь ржавым мечом, потому что не захочет больше так жить.

Но когда он проснулся, она все еще была рядом. Исцарапанная, в укусах и синяках, ожерельем украшавшим ее шею, и с любопытством разглядывающая руки в драконьей чешуе, поднимавшейся к локтям.

– Ты не убила меня, – сонно пробормотал Кайло, слишком вымотанный, чтобы накинуться на нее, а ведь ему все еще хотелось.

– Нет, – девушка покачала головой. Восходящее солнце заливало ее силуэт, превращая спутанные волосы в сияющую корону над высоким лбом. – Я не уничтожаю прекрасное.

Ее пальцы любовно пробежались по золотистых чешуйках на руках Кайло, которые за ночь наросли до плеч, потому что он наконец перестал сдерживать себя.

– Как я могу? – ее поцелуй был теплым, железно-острым, и очень многообещающим.

У него было его королевство, заброшенное и бескрайнее. У него была жена, Королева Смерть, в красном шелке и с плетеным хлыстом, обвившимся кольцами вокруг ее талии.

А принцесса?

А принцесс ему больше не хотелось.

====== Andromeda Black ( Бен Соло/Рэй, Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Andromeda Black ( Бен Соло/Рэй, Рэй/Кайло Рен) Ух, это однозначно одна из самых странных и необычных частей. Одна просьба, когда дочитаете, прочтите еще раз. Тогда все вопросы должны отпасть.

Если нет, то милости прошу в комменты, потому что в моей голове это все дико красиво и связно, а вот как на самом деле – не факт.

Спонсор сегодняшнего утра – музыка из Гравитации, да-да, она самая.

Steven Price – Above Earth

Steven Price – Aurora Borealis

Steve Jablonsky – Lockdown

И большие приветы в сторону Уоттса, Лемовского Соляриса и Луны(может, даже сами угадаете какой)

Ее не существует.

Хотя все в этом мире относительно.

У него нет рук и ног, их место занимают усовершенствованные протезы, давным-давно сжившиеся с ущербной плотью. Перегоняющие кровь по сосудам.

Глазные яблоки навылет прошиты тонкими электронными нитями, позволяющими ему видеть куда больше, чем обычному человеку. В горле осела плотная мембрана обратного осмоса, иначе не выжить там, где он работает. В пустоте космоса.