Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 72 страниц)

Только раньше это были мертвые корабли, исполинские чудовища из металла и проводов, погребенные под толщей песка. Тогда Рэй молилась, чтобы они смилостивились над нею и позволили уйти живой.

На что ей было надеяться, кого просить в этот раз? Пустой космос?

Дважды ее чуть не убили.

Первыми были из Ордена. Поймать шпиона в нейтральных водах всегда дорого стоило. За такое могли наградить. Возвысить. А если бы они узнали, что у них в прицеле ученица последнего джедая, ставки возросли бы до небес.

Подбитый корабль она все же увела.

Вторыми были свои.

Они не хотели вернуть Рэй. Прикончить дезертира – вот что было их целью.

Интересно, а Люк был среди тех, кто отдавал этот приказ? Знал ли он?

Теперь разницы больше не было.

Она же не могла заявиться на главный корабль Первого Ордена и потребовать выдать ей Кайло Рена для разговора. Или могла? Наверное, смелости бы не хватило. Ее подбитый истребитель точно не дожил бы до такого знаменательного момента, так что Рэй оставалось идти другим путем.

Разговорить мужчину было непросто. Особенно если он один из рыцарей Рен. Но вот покопаться в его голове оказалось довольно легко. И почему она раньше так не делала?

А ведь Рен, скорее всего, был бы доволен ею. Рэй начинала думать, как он. Поступать так, чтобы он мог гордиться ею.

Клубок спутанных мыслей был как скользкая змея, так и норовил сбежать.

Полеты на дальнюю границу, боль и смерти, кажется, одна или две взорванные станции повстанцев – и ни одного следа Рена. Как будто он исчез.

– Где Кайло Рен, твой хозяин? – спросила она снова.

– Какой хозяин? – билось в чужом мозгу. – У нас нет хозяина, кроме Верховного Лидера, мы служим ему и ему одному.

– Рен. Кайло Рен.

Но он не знал. Не помнил. В его разуме не было никого с таким именем и таким обликом.

Как будто она все выдумала.

И все же воспоминания были недостаточно чистыми. Там было кое-что еще.

Скелетные колонны. Длинные столбы, напоминающие позвоночники, уходящие далеко вверх, под не видимый обычному глазу свод.

Не простой корабль. Что-то древнее. Старше, чем повстанцы и их войны с Первым Орденом.

– Где это?

О, рыцарь Рен не хотел отвечать. Он готов был унести эту тайну с собой. Так и вышло.

В смысле, что он умер. Но он точно не знал, что Рэй не нужны были чужие слова. Им она до сих пор не верила.

Лохмотьев воспоминаний было вполне достаточно.

Наверное, когда-то здесь была жизнь. Цвета.

А сейчас не осталось ничего, кроме серой пыли, такой острой, что крошки ее царапали горло и заставляли кашлять кровью. И наполовину занесенных исполинских стел, вблизи оказавшихся оставленными храмами.

Полупрозрачные плиты, все украшенные изогнутыми стрелами сочленений. Как будто когда-то это было панцирем какого-то громадного насекомого, застывшего в камне.

Рен был тут.

Возможно однажды, когда-то. Об этом говорила ее кровь, ее ноги сами несли Рэй вперед, вглубь храма, где непроглядная темень смешивалась с застарелым страхом.

Его запах оставался на кромке ноздрей. Его страх – вот чем теперь разило от нее.

Он боялся. А она нет.

Рен забрал все за двоих, вот уж действительно смешно до смерти.

– Рен? – отзвуки голоса поглощала тьма, и сквозь нее даже фонарь пробивался с трудом. Наверное, стоило бы попробовать Силой, но Рэй не хотелось делать этого. Что-то предостерегало ее от такого шага – не смей показывать им, что ты можешь. Ступай тише, не смотри, не дыши...

Зал был бесконечным. Но затем все изменилось.

Позвонки, тянущиеся вверх, закончились. Их сменили коконы.

Мягкие, глянцевитые, покрытые сочащейся слизью. То, что жило внутри, вполне себе было реальным.

Коконы были связаны друг с другом. Толстыми жгутами вен, заполненных темной жидкостью. Сейчас, в полумраке, она казалась черной.

Дотрагиваться до них Рэй не стала. Отлично помнила Джакку. В таких, поменьше, рос молодняк зубастых песчаников. Они питались друг другом, чтобы остались только самые сильные. Те однажды пробивали свою скорлупу и выбирались наружу. Чтобы жрать там уже не себе подобных. А людей.

Пришельцы тоже были вкусными.

А таких коконов здесь была тьма.

– И что же ты тут забыл, Рен? – Рэй оглядывалась по сторонам, но что она могла увидеть?

На что надеялась? Что он покажется из темноты, вынырнет ей навстречу и встретит с распростертыми объятиями? Прошлая встреча закончилась печально. Вряд ли эта была бы другой. Даже если все изменилось.

– Где же ты?

Чуть позже, после тщательного исследования, оказалось, что некоторые из коконов пустые. Старые. Не выломанные изнутри, но разрушенные снаружи.

А потом под пяткой что-то хрустнуло.

Человеческие зубы. Тонкие, слабые косточки. Они казались целыми только снаружи, но стоило взять их в руку, и они рассыпались на осколки, точно изъеденные.

Как и пыль везде – лишенные всех питательных веществ.

Теперь Рэй видела яснее. Темные очертания под мягкой пленкой напоминали не суставчатые конечности и не пасть, полную острых треугольных зубов. А человеческое тело.

То, что жило внутри, оно ли питалось? Или питались им?

Теперь Рэй практически бежала за жгутами, опутывавшими сетью коконы. Мимо десятков и сотен мясистых пузырей. Из одного зала в следующий. Она не хотела вглядываться.

Может, потому что боялась увидеть одно лицо за глянцевитой пленкой. Лицо Рена.

Итак, все они сходились сюда, как пуповина, тянулись к одному здоровенному кокону, не очень-то похожему на остальные. Здесь жилы просто наливались темным соком, пульсировали, перегоняя питательные вещества.

Они подкармливали нечто важное. Большое – в два или три раза больше человеческого роста.

Те же темные очертания за пузырем, настолько уродливые, что было страшно всматриваться.

А еще большей глупостью было дотронуться до этого Силой.

О, оно любило Силу.

Вот, что оно выжирало из упакованных в коконы пришельцев.

Ближайший из жгутов отделился от покрытой слизью сферы с чмоканьем и устремился к ней.

Хорошо, что рефлексы остались.

А вот жгуту не повезло. С ним Рэй расправилась с помощью старого доброго посоха, намотав жилу на эфес и пригвоздив к полу.

Жидкость внутри была не черной. Темно-красной. И воняла она преотвратно.

– Рен! – Рэй отступила назад, готовая обороняться до последнего.

Разве мог бы он ответить ей, оказавшись в одном из этих коконов?

Но что еще оставалось?

Она думала о том поцелуе, которого никогда не было. О пальцах, которые никогда не касались ее обнаженной кожи. О шепоте, который звучал в ее снах.

Все это было ненастоящим?

Или же нет?

– Рен!!!

Что-то задрожало. Судорожно елозя по каменному полу.

Одна из жил, она практически танцевала, напоминая потревоженную змею.

Рен никогда не отвечал ей. Может, просто не мог, отчаянно пытаясь привлечь внимание по-другому?

За тугой пленкой кокона было его лицо. Шрам – толстую бугристую линию, багровевшую на фоне чуть более светлого лица, Рэй узнала сразу.

– Продержись еще немного, – у нее был только один шанс, учитывая скорость, с которой могли двигаться жгуты.

Возможно, они оставались бы неподвижными, все так же донося питательные вещества в центральный кокон, не обратив внимание на незначительную потерю ресурсов. Или же набросились бы на нее.

И все же времени не было.

Перехватив поудобнее рукоятку вибро-ножа, Рэй занесла его и сделала первый надрез. А затем еще и еще.

Это действительно был Рен. Мертвенной бледный. Изможденный.

С изъеденной плотью, такой прозрачной, что под кожей виднелись все тяжи сосудов. Им питались, и счастье его, что недолго.

На ноги Рэй лилась теплая жидкость, и ей отчаянно хотелось блевать. Только потом, когда она выберется отсюда.

– Ты слышишь меня? Рен, – она звала его несколько раз. Но так и не добилась никакого ответа. – Я пришла за тобой.

Удивительно, насколько быстро она смирилась с этой ролью – быть связанной с ним. И никак не могла допустить даже мысли, что его убьют.

Это было ее привилегией. А не какой-то твари в коконе, питавшейся его Силой.

– Ты просто держись, – что она могла сделать, кроме как пытаться утешить его. И себя заодно.

Вытащить она смогла. А потом? Тянуть на себе?

– Эй, – Рэй опустила его на каменный пол и стала на колени, приближая лицо к его рту. Чужое дыхание, даже слабое, еле заметное, – вот и все, о чем она сейчас молила. – Я здесь, слышишь? Я пришла, как ты и хотел.

– Нет... – это даже не напоминало голос Рена, слабый отзвук из изъеденного горла. – Беги... отсюда.

Значит, все же жив. И в сознании.

Рэй хотелось зарыдать от счастья. В этом ужасном месте она готова была смеяться навзрыд.

– Я заберу тебя с собой.

– Убей его, – Рен мог только шептать. – Сноука. Убей... пока он спит. Убей...

В его голосе не было ничего, кроме уверенности. В том, что это важнее всего. Не для него, для тех, кто все еще был наполовину жив, наполовину съеден в уродливых коконах. Для тех, кто остался снаружи, достаточно далеко, чтобы не чувствовать страха, не знать, что такое Сноук.

Она оставила Рена там. Переступая через многочисленные жилы, затянувшие ковром каменные плиты, пошла вперед.

Под ногами хрустели человеческие кости, такие старые, что они тут же рассыпались в серую пыль. А в голове мельтешили воспоминания о том, чего еще не было. Мягкие прикосновения к ее плечу, яростные поцелуи и ощущения цельности, связи с другим человеком.

Может, не идеальным. Может, совсем даже не идеальным. Но настоящим. И ради этого стоило бы попытаться.

Рэй обнажила световой клинок, и синие тени заплясали по глянцевой поверхности здоровенного кокона.

У нее был один шанс.

====== Sharp objects (Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Sharp objects (Рэй/Кайло Рен) Любимые кинки детектед.

Осторожно, изнасилование, селф-харм и дарк!Кайло в наличии.

– Рэй, – мягкий голос шепчет ей на ухо, отзвуки его проходятся так близко от кожи, что она каменеет.

Так сложно заставить себя не шевелиться, даже не дышать, но Рэй старается. Изо всех сил.

Наверное, она так надеется на это, он примет ее молчание за сон, достаточно глубокий, чтобы отстать от нее.

Если бы...

– Рэй, – теплая рука Кайло Рена проходится по ее щеке, властно и грубо ворочает безвольное лицо, щиплет и тормошит, но нет. Этот раунд она ему не проиграет. Ни за что. – Ох, Рэй... – наконец он унимается. Поднимает ее на руки и несет куда-то.

Ресницы дрожат, и ей отчаянно хочется моргнуть, открыть глаза, потому что незнание так страшит, но сделать это и наткнуться на его взгляд – темный и неотрывный – куда страшнее. Во много раз.

– Я надеюсь, тебе тут понравится, – путешествие наконец заканчивается, и ее отпускают на мягкую поверхность, в такой можно утонуть как в песке, сама не заметишь. – Спи спокойно, любовь моя, – его губы снова проходятся так близко возле ее рта, сомкнутого с силой, оставляя легкий поцелуй в уголке.

Его присутствие тает. Шаги становятся глуше, дальше, а затем исчезают. Хотя пошевелиться все еще страшно. Вдруг это еще одна западня – Кайло Рен – мастер забавляться со своими жертвами, это она уже выяснила.

Так что Рэй ждет. Она лежит с закрытыми глазами и отсчитывает биение своего же сердца, трепыхающегося как раненая змейка на песке. О, она подождет. Это она умеет.

Место, в которое ее принесли, больше напоминает по своему виду храм, чем чьи-то покои. Слишком уж они... громадные. Потолка даже не увидеть, сплошные резные линии, уходящие ввысь. Они тонут в беспроглядном мраке, смешивающемся с тем, что глядит на нее сквозь стекло.

Все, как она хотела. Наедине с собой и космосом по другую сторону.

И все же этот... храм... он был перестроен для нее. В этом Рэй уверена.

Мягкая кровать, подвешенная на цепях, действительно напоминает зыбучие пески. Она даже окружена пологом, из текучего шелка, и он на ощупь как вода.

Одна из стен вся расписана узорами, в которых угадываются символы гораздо древнее тех, что были на Джакку. Эта стена не такая, как остальные, выщерблена и вся изъедена временем, и ее выступы словно манят собой, чтобы вскарабкаться наверх.

Так вот оно что. Какое замечательное развлечение он ей предложил, своей пленнице. Все, чтобы Рэй не чувствовала скуку.

А еще здесь цветы. Растения. Боги, Рэй вздыхает и идет вперед – да здесь целый сад.

Темные кожистые листья мерцают в полумраке, напитанные флуоресцентным сиянием. Сад внутри темницы шумит и шепчет ей на языке, который не поймет ни один человек, но... это успокаивает. Гасит тревогу хоть на немного.

Даже если все остальное выглядит жутко, растения кажутся Рэй спасением.

Она опускается на колени и опускает руки в землю. Гребет пригоршнями, запутываясь в нитях корней. Глубоко. До пола, а именно он должен обнаружиться под слоем почвы, ей точно не достать.

Так что, выходит, у нее есть своя личная оранжерея. Клетка, только с цветами внутри. Проклятье.

Сил на обыск у Рэй больше нет, она остается там же, ложится на землю и сворачивается калачиком. Набирает полные пригоршни сухой пыли и так и засыпает. Когда она лежит вот так, кажется, что ее нельзя найти, слишком уж она маленькая и незначительная. Так хорошо. Почти хорошо.

– Вот ты где, – ее находит Рен. Удивительно, как она могла подумать о ком-то другом.

Всего на долю мгновения ей действительно чудятся другие руки, они уже не такие сильные, хотя выдерживают ее вес с легкостью. На эту крошечную часть секунды Рэй кажется, что все произошедшее было сном, и это Люк Скайуокер нашел ее посреди леса Тау Коори, где была их секретная база. И она просто потеряла сознание во время тренировки. Просто уснула посреди нее. Просто...

Ничего не просто.

Ее находит Рен, он опускается на колени рядом и смотрит на нее, как на какое-то чудное животное. На нечто необычное, вожделенное. Так смотрят на свой долгожданный приз. И Рэй это не нравится. Она тут же пытается отползти, обнимает себя руками и прячет лицо под спутанными волосами. Ей плевать, что он видит ее такой сейчас – оборванку в грязной, испачканной землей одежде. Кроме того, исполосованные рукава по локоть в крови, и своей, и чужой – бой был яростным. Она защищалась как могла.

– Ты проснулась, – замечает он, как будто это было неожиданным. – Я смотрел за тобой, пока ты спала, но признаюсь, такой ты мне нравишься больше.

Больше? Смотрел?

Рэй внезапно съеживается, хмурится, сузив глаза, а затем резко выбрасывает вперед руку. Звук пощечины оглушителен, а удар силен, и голова Рена со стуком отклоняется в сторону.

Кажется, это клацнули зубы. Жаль, что она не может причинить ему больше боли. Ее собственная ладонь ноет, но даже этого мало.

Рэй оскаливается. Она готова вцепиться ему в лицо. Выцарапать глаза. Впиться зубами в уже однажды раненую щеку. Нанести как можно больше вреда. Может, даже убить его.

Хотя кого она обманывает.

Рен тут же хватает ее за горло и вынуждает остановиться.

– Я не собирался причинять тебе вред. Надеюсь, и ты не сделаешь это.

Вместо ответа она шипит. Как маленькое животное, загнанное в угол. И только больше скалится.

Он убил ее друзей, он забрал у нее свободу и все то, что было дорого. И после этого все еще надеется?

– Ну что ж. Я пытался, – Кайло расстроено вздыхает. – Не говори мне потом, что не пытался.

– Пошел ты, – как жаль, что она не может плюнуть ему в лицо. Шею зажало так, что в глазах темнеет. Но звук ее голоса, кажется, его забавляет.

О да, маленькое животное еще умеет разговаривать.

– Я не пойду. Более того, Рэй, ты тоже никуда отсюда не денешься. Теперь это, – второй рукой он обводит пространство покоев, лес и кровать, и стену, которая никуда не ведет, – это твой дом. Я сделаю так, чтобы ты никогда отсюда не выбралась.

Давление в горле исчезает, и воздуха становится слишком много. Так много, что Рэй уже не соображает, чем она отравлена – им, или жадными прикосновениями Рена. Он гладит ее по спине, плечам, волосам, даже по лицу, не боясь, что она укусит его.

Он ведь бесстрашен. Он же рыцарь Рен, что ему до какой-то мелкой загнанной в угол девчонки.

И даже боль в ладони – боль от укуса, потому что Рэй не ждет – он принимает спокойно. Даже мускул на его проклятом лице не дрожит, более того, оно довольно. Боль его веселит. Кровь из укушенной ладони – забавляет.

– Ох, Рэй, – он наклоняет голову. – Тебе придется смириться. Однажды ты тоже поймешь это.

А она только сильнее сжимает челюсти. Во рту полно крови, соли, тошнить хочется. Сводит зубы от ощущения чужой ладони, его ладони, на губах.

Длится этот безмолвный поединок недолго. Рэй успевает отпрянуть назад, уйти от удара, которого не происходит. Она стирает красные потеки с подбородка и цедит:

– Зачем это все? Убей меня, и дело с концом. Ты ведь прекрасно знаешь, я никогда не стану тебе ученицей. И не приму твою Тьму.

Он смеется. Раскатисто и с наслаждением. Потряхивает укушенной ладонью, на которой остались синие следы от зубов. Смотрит на нее весело.

– А зачем мне это теперь? Когда у меня есть ты.

Его нет несколько дней – их Рэй теперь определяет по теням на стене. Когда они начинают светлеть, где-то в темноте загорается солнце. Когда свет уходит – его место занимает беспросветная ночь.

Даже звезд за стеклом и то немного, все они незнакомые, а карт у Рэй нет. Можно просто признать, что она Сила знает где, и сдаться.

Хотя сдаваться она попросту не умеет.

Она обходит свою клетку несколько раз, находя посреди искусственного леса мелкий пруд, выложенный камнем. Он глубокий, а значит, под ее ногами много земли. До пола не добраться. Выхода отсюда нет. Только через дверь, запертую на множество замков снаружи.

Он действительно запрятал ее так далеко, так глубоко, что достучаться до учителя, или кого-нибудь еще, возможности нет.

А потом он появляется без предупреждения.

Очень поздно, когда она уже спит в подвесной кровати, спрятавшись за пологом, и Рэй даже не успевает толком проснуться. Она чувствует его руки на себе, жадные, горячие. Он вдавливает ее всем своим телом в мягкость матраца, накрывает собой и закрывает рукой рот.

– Тише, Рэй. Не надо, – он достаточно сильный, чтобы обездвижить ее. – Не сопротивляйся мне. Это бесполезно.

Еще как не бесполезно, хочется заорать ей. Завыть по-звериному, потому что он трогает ее за грудь, бедра. Его пальцы скользят под одежду и оставляют на коже обжигающее клеймо. Он берет ее как свою вещь, принадлежащую по праву, а она человек.

– Оставь меня, – пытается она вырваться, но только глубже тонет в этой трясине.

– Тогда перестань, я слишком устал, – его лицо кажется Рэй самым отвратительным, что она видела в своей жизни, в нем слишком много похоти, а глаза наливаются золотом, свечение которого не перебить ни одной темноте. – Просто не сопротивляйся.

Эти слова отдаются эхом внутри, точно такие же были и до этого, их она слышала так много раз. Они словно дают ей право быть слабой. Не делать больше ничего.

Рэй коротко вздыхает и закрывает глаза. Она пытается отрешиться, спрятаться внутри и от боли, когда ее ноги раздвигают, а внутрь входит член, слишком большой для нее, и от жара, что танцует по ее коже вместе с прикосновениями Рена. Он берет ее как свою вещь, берет впервые, и поэтому торопится. Его толчки, кажется, разрывают ее, но скоро это заканчивается.

– Вот и все, тише, – кажется, он шепчет ей это на ухо, Рэй уже почти ничего не слышит. – Видишь, все было не так уж и плохо, – теперь в его голосе нежность, искренняя, и от этого тошнить хочется еще больше.

Его пальцы стирают с ее щек слезы, его губы зацеловывают синяки, как будто это все может исправить.

Она так сильно ненавидит его, что готова убить на месте. И ради этого примкнула бы к любой Тьме, что посмела предложить ей руку помощи. Но нет, кроме бессильной ярости внутри нет ничего. Сила не танцует на кончиках пальцев. Ее попросту нет. На Кайло Рена ничего не осталось.

– Уйди, – ломко просит Рэй. Она не хочет больше видеть его, слышать это ненавистное дыхание, чувствовать присутствие рядом. Даже его запах на своей коже убийственен. Его бы она стерла с кровью, знать только как.

– Нет, Рэй, ты не понимаешь, теперь все...

– Уйди! – может, она кричит. А, может, шепчет. В голове стоит непрерывный звон, и его не унять. – Пожалуйста...

Это слово оказывает свое воздействие.

Рен уходит.

Сперва он укрывает ее покрывалами, укутывает и целует в лоб. Как будто это может что-то изменить. Исправить.

После его ухода она встает. Шатаясь, добирается до пруда, и там остается. Моется, нещадно растирая кожу до красноты, рыдает, только добавляя соли в воду. И засыпает рядом. Даже не думая, что голая. Просто опускается на землю, и беспамятство забирает ее.

В один из своих приходов – Рэй так и не научилась определять, когда они случаются, как часто, как надолго, Кайло прижимает ее к себе и говорит, что любит.

Вернее, сначала он насилует ее, а потом добавляет, что любит. Отличное дополнение.

Он действительно верит в свои слова, это светится в его глазах.

– Чего ты хочешь, Рэй? – он спрашивает ее, и на мгновение ей кажется, что она еще что-то может исправить.

– Отпусти меня, – Рэй молит. Она готова опуститься на колени. Склонить голову. Это убивает ее, но она готова.

– Нет, кроме этого, – отмахивается Кайло, как от глупости. Досадной мелочи, что омрачает их прекрасную жизнь. – Что-нибудь другое. Все, что захочешь.

Кроме этого? А что еще можно хотеть? У нее есть еда, вода, возможность двигаться.

– Солнце. Людей. Я хочу видеть других людей. Говорить с ними, – этого ей не хватает. Рен не лучший собеседник. На самом деле, с ним вообще не хочется говорить.

Кайло вздыхает, тяжело:

– Что-нибудь другое?

Рэй готова ударить его.

– Тогда, пожалуйста, сделай мне самый лучший подарок на свете, – она находит силы, чтобы улыбнуться, пока челюсть не сводит от фальшивой сладости, – и убей себя, Кайло Рен.

Его словно ударило молнией.

Вся эта нежность пропадает, сняло как рукой. Рен отодвигается от нее. Взгляд мгновенно темнеет.

– Не надо было так, – наконец говорит он, а затем уходит.

А Рэй только жалеет, что уколола его недостаточно сильно. Боли в голосе было маловато на ее взгляд. Хотя для первой победы достаточно.

Но у нее все же появляется солнце. За стеклом.

Корабль движется, и теперь Рэй может видеть свет постоянно. После долгого пребывания во тьме на глаза слезы наворачиваются.

Она даже засыпает, устроившись там, где остается тепло от лучей. Это единственное, что может согреть ее.

– Ты довольна? – спрашивает ее Рен.

Она молчит. Отворачивается и смотрит в другую сторону. Намеренно. Прекрасно зная, как сильно это выводит из себя.

Сначала он пытался заставить Рэй заговорить силой. Потом понял, что это бесполезно. Ей проще уморить себя голодом, чем заставить выдавить из себя хотя бы слово.

– Надеюсь, что так, это ненадолго. Мы скоро уйдем из этой части. Я не могу позволить им найти тебя.

Рэй с надеждой поворачивает голову. Ее ищут? Значит, она не мертва для остальных. Шанс еще есть.

– Чего ты так смотришь? – о, Кайло даже не надо лезть в ее голову, он прекрасно знает, о чем ее мысли. – Нет, я не о твоих Повстанцах. Тебя ищет мой Учитель. Сноук. Но сюда заглянуть он больше не в силах, – его пальцы стучат по виску. – Видишь ли, Рэй, ты для меня ценнее всего. Я не отдам тебя никому, – Кайло Рен говорит как безумец. Выглядит как безумец.

И таким и является.

То, что горит в его глазах – темный, едва сдерживаемый голод – заставляет стать волосы дыбом на затылке.

Рэй всю трясет, и она отлично знает, что последует за этим признанием.

Рену нравится обладать ее телом. Наверное, этого ему и достаточно, о душе он никогда не спрашивал.

И сейчас он хочет именно этого.

Ее тело под ним.

Вздрагивающую Рэй, закусывающую губы, чтобы сдержать стоны.

– Иди ко мне, – он не ждет, пока она подвинется, ее никто не спрашивает.

Рен дергает ее на себя, он такой большой, что может с легкостью задушить ее в своих объятиях.

– Хватит сопротивляться. Просто отпусти это, – его руки шарят по ее телу, пальцы ухватывают за сосок и щиплют, тянут.

Его прикосновения всегда похожи на огонь, и Рэй больше не сопротивляется. Она оставляет все попытки, чувствуя, как ее укладывают на лопатки. Сдирают одежду, отбрасывая куда-то прочь.

– Однажды станет лучше, я обещаю, – стонет ей в шею Рен, умело разминая напряженные мускулы на спине. Это приносит наслаждение, и Рэй невольно стонет. – Все будет хорошо. Останемся только ты и я, – сегодня он не такой, как обычно.

Ему действительно хочется доставить ей удовольствие, и Кайло опускается ниже, его волосы щекочут ей живот, а язык, жадный, горячий, добирается до складок влагалища, открывая их. Вылизывая, дразня.

Рэй стонет снова, громче и громче. Слез в ней больше нет, боль и злость ушли, осталось только опустошение. И волны удовольствия.

Рен двигается, и кровать раскачивается вместе с ним.

Рэй словно несет поток, и голова кружится.

– Рэй... – шепчет Рен, а затем рывком приподнимается на локтях. Он входит в нее, и в этот раз не встречает никакого сопротивления. Его член заполняет ее. Его жар заставляет Рэй вздрагивать.

Он кончает до того, как оргазм захватывает и ее. Стонет и стискивает Рэй в своих руках, а затем шепчет:

– Я не знаю, что будет, если с тобой что-то случится. Или ты исчезнешь. Я сойду с ума, слышишь, Рэй. Я просто не могу потерять тебя.

Этого хватает, чтобы она вздохнула и открыла глаза.

Он даже не понимает, насколько этого хватает.

Дни сменяют ночи, и солнца за стеклом разные. Их корабль движется, скачет по звездной сетке как сумасшедший.

Останавливается только один раз. И Рэй уже знает, Рен пришел к ней. Он близко.

Она знает, что должна сделать до того, как он войдет.

Берется за горлышко вазы, стоявшей у пруда. С силой бьет ее о каменный бортик пруда и берет самый длинный осколок.

Он острый, о Сила, он такой острый, что подушечки пальцев уже кровоточат.

Но Рэй этого мало.

Она ухватывает его поудобнее и проводит вдоль руки первый раз. Порез неглубокий, вреда не так много, как крови. Вот ее столько, что всю одежду заливает красным.

Второй порез болит сильнее. Но его сменяет третий. И пятый. И восьмой.

Рен входит без стука, как обычно. На мгновение он не понимает, что происходит, а затем застывает.

Лицо его белое от страха. За нее, с удовольствием понимает Рэй.

Теперь ей уже не так больно, все забрало торжество выигрыша.

– Рэй, нет... пожалуйста... – он молит ее, рвано, задыхается, а она заносит осколок над рукой снова. – Только не делай этого...

Его Сила беспомощна сейчас, потому что он скован страхом.

– Рэй... Я тебя прошу...

– Я просила тебя. Столько раз я умоляла тебя, дай мне уйти, но ты не захотел. Ты не понял, что я скорее убью себя, чем позволю тебе забрать у меня свободу? – Рэй не улыбается, тут нечему улыбаться, когда по рукам течет кровь, а от боли все тело стонет.

– Рэй, нет... я.. я сделаю все, что ты хочешь... – он не лжет. Кайло Рен не умеет лгать, может, в этом его самая большая беда. Он просто не умеет. И не станет.

– Да? – Рэй поудобнее перехватывает осколок. Чертовски больно, но она стерпит. Недолго осталось. – Хорошо, – острое стекло останавливается в паре сантиметрах от кожи. – Тогда давай поговорим. О том, что ты можешь для меня сделать.

И впервые, за долгие месяцы в его глазах она видит понимание.

Вот теперь он готов к разговору.

====== Heavy price ( Бен Соло/Рэй) ======

Комментарий к Heavy price ( Бен Соло/Рэй) мутная модерн-ау зарисовка и даже без секса, такой вот облом, да уж)

Это если кратко. А вообще, к нему даже прода есть. Только с Хаксом. Хороший повод и ее добавить.

Осторожно, в тексте присутствуют порка и селф-харм.

– О господи, серьезно?! – позади Бена Соло, держащего в руке бокал с шампанским и уже готового произносить новый тост, послышалось сдавленное шипение. Так шипеть мог только Хакс, та еще змея, особенно в плане модулирования презрения и ненависти в единственной фразе. Один он мог выразить своим взглядом все негодование мира, и примерно это сейчас там и виднелось.

– Ты посмотри... Нет, знаешь, я всего от него ожидал, он тот еще псих, но это?

Тост бы явно не удался, поэтому Бен опустил свой бокал и послушно обернулся в ту сторону. И не один он. Кажется, все внимание гостей на приеме было приковано к проему, в котором красовался По Дэмерон, знаменитый шалопай, повеса, бездельник и мультимиллиардер, а под руку с ним стояла совершенно сногсшибательная красотка в алом. Цвет платья был таким ярким, что на мгновение Бену показалось, что посреди бального зала начался пожар.

Девушке было плевать, что их появление вызвало шумиху, и даже музыка затихла, а всеобщее внимание оказалось приковано к ней и ее вырезу платья в основном.

Она даже не улыбалась, словно она не видела никого. Ни министров, ни президента, в чью честь, собственно говоря, и был сегодняшний прием, ни молодых богатеев, подцепить которых было бы честью для любой присутствующей тут женщины.

А Дэмерон, как ни в чем не бывало, с показной церемонностью взял свою спутницу за руку, поцеловал в край ладони и повел знакомиться.

– Я представляю, что завтра напишут в газетах... – снова отвлек Бена Хакс. Только теперь уже ни от каких тостов, на самом деле Бен только сейчас начал приходить в себя, осознавая, что он конкретно залип. Как и многие другие, кстати. И дело было даже не в безумно-ярком платье, не скрывавшем изгибы идеального тела, худощавого и изящного, и не в вырезе и даже не в бриллиантах на шее. Все дело было в лице.

Оно казалось совершенно необычным. Словно девушка была не из этого мира и совсем не из этого времени. Больше всего ей бы подошло Итальянское Возрождение.

Изящный овал, светлые глаза, идеальный нос и тонкие губы. Высокий лоб под забранными назад волосами, заплетенными в замысловатую прическу.

Прибавить к этому небольшие запястья в тяжелых браслетах, и Бен понял, что, наверное, в такую как она, он мог бы и влюбиться.

И даже не как в живого человека. Нет, хотелось бы забрать ее себе, спрятать подальше от чужих глаз и просто любоваться.

– А...Что? – слабо протянул Бен. – О чем ты?

– Ты не знаешь, кто это? Серьезно? – Хакс отпил из своего бокала и слегка скривился – шампанское он не любил, но приемы обязывали, поэтому примерно к середине любого фуршета место Хакса словно занимал двойник, едкий и резковатый на язык. Та еще язва, на самом деле. Но он все еще оставался единственным другом Бена, так что приходилось терпеть.

– Ну, Соло, и почему я не удивлен... Мне больше интересно, что на это скажет Лея, твоя мать, – и он указал на президента Органа, в замужестве Органа-Соло, стоявшую возле фонтана и обсуждающую с министром Кеноби какие-то свои дела. Даже праздник не мог заставить ее не думать о работе, что тут скажешь.

Но теперь, когда эффектное появление уже перестало быть новинкой, гости возвращались к своим разговорам, столу и напиткам, и Бен мог спокойно следить за незнакомкой, не боясь быть раскрытым.