Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 72 страниц)

А спрятала его в кобуру на бедре.

– Постараемся, – в отличие от его, ее голос звучал так жалко. Растерянно.

Но это было то, что Рэй умела лучше всего – выживать.

И в этот раз она была не одна.

====== Sweet tortures (Хакс/Рей) ======

Комментарий к Sweet tortures (Хакс/Рей) Дело было на ЗФБ, и укуривались мы тоже как могли. Так что стебно и иногда даже не смешно)

А еще у меня тут внезапно почти 50 частей. Ололошеньки, я думала, никогда не допишу, однако...

В воздухе пахло паленым. Прямо воняло, и Хакс покосился на стены.

Все испещренные обугленными полосами. А ведь металл обшивки обошелся ему в кругленькую сумму, световой меч Рену в задницу!

– Лейтенант Митака, – гаркнул Хакс, уже чувствуя приближение неминуемой мигрени. – Что это такое?

– Это рыцарь Рен, генерал, – бедного Митаку можно было положить на пол и вытереть об него ноги, до того замученным он выглядел. Но Хакс решил, что в такой ситуации вполне нормально обойтись простым выговором.

Хватит того, что у них по коридорам бродит маньяк со световым мечом и кромсает стены без оглядки.

– И где… этот рыцарь Рен… – Хакс еле сдержался, чтобы не добавить чего непечатного и очень честного, – сейчас? Ну?!

– В пыточной, сэр. Второй день там. Пытает, – отрапортовал Митака быстро.

Пытает, значит. Хакс прекрасно видел, к чему вообще привели эти пытки. Раскуроченные панели коридоров пятого отсека, выжженные следы на матовом покрытии пола, и даже до потолка добрались. Абсолютный кошмар.

– Так, ну все, – выдохнул Хакс и потер лоб, наливавшийся ноющей болью. – С этим пора заканчивать. Митака, идемте к этой вашей пыточной. Немедленно.

Рена Хакс застал в соседней с пыточной комнате, предназначенной исключительно для подглядывания за пленниками через стекло.

Магистр выглядел, мягко говоря, некондиционно – мятая морда, мятая одежда, шлем брошен на стол, как будто это ненужная фигня. А под красными глазами синячищи.

– Ну и? – Хакс вошел в комнату, и ему в нос тут же ударил запах пота. Этот идиот тут спал, что ли?

– Что ну? – Хакса Рен недолюбливал. Обращался как с одним из своих бесполезных рыцарей Рен, которые годились только на то, чтобы разбойничать и просаживать казенные кредитки по кантинам.

– Ваша пленница, Рен, вот что меня волнует. Я, конечно, не удивлен, что у вас еще не получилось расколоть ее и достать сведения, – Хакс хмыкнул и скривился, всем своим видом подтверждая, в каком гробу он видел всяких магистров с их суперСилой. – Но вы портите мой корабль. Мое имущество. Так что если у вас больше нет других дел, займитесь медитацией. Я слышал, это отлично успокаивает.

Кайло Рен был совершенно очевидно измотан, но подскочил он так, будто сел голым задом на кореллианского ежа.

– Я достану из нее эту карту, выбью Силой, если понадобится!

– Не понадобится, я сам справлюсь, – и Хакс отступил назад. – А вы пока помойтесь, что ли, воняет.

Головная боль грозила вырасти до совершенно неприличных размеров.

Ну, естественно в камере пленницы воняло не меньше.

Худенькая и совершенно без сил, она полулежала на пыточном кресле. И выглядела так, словно уже умерла.

– Крифф бы тебя, Рен, задрал! – прошептал Хакс и опустился на колени, расстегивая оковы на босых ногах мусорщицы. Ну вот, ступни белые, затекли ужасно, и ближайшие несколько часов эта девушка не то что сбежать, на месте стоять не сможет.

– Тише, тише, – Хакс взялся за наручники и растер безвольно висящие запястья. – Сейчас все закончится.

Рей была легкой. Как пушинка. И даже не очнулась, просто поежилась и еще сильнее прижалась к груди Хакса.

Ей еще повезло, что он пришел вовремя. Хакс хмыкнул и переступил через порог, направляясь вместе с девушкой на руках к лифту. Горячая ванна, питье и приличная одежда способны творить чудеса. А потом уже и о пытках подумать можно.

– И где это я? – Рей очнулась уже у него в ванной. Хакс тут же отвернулся и потянулся за полотенцем, протягивая ей.

– А… спасибо, – полотенце она взяла мигом. Наверное, стеснялась своей груди, а ведь грудь была ничего. Маленькая, аккуратная, как раз для мужской ладони. – Где я?!

– У меня, – Хакс слегка повернулся и глянул на девушку. Та съежилась и забилась в самый угол здоровенной ванны, пытаясь накрыть все мало-мальски важные части тела полотенцем. То намокло и скрывало средне.

– А… а где тот, здоровенный? Я беру, что хочу?

– Его тут нет, вместо него теперь я, – и Хакс предложил ей на выбор два халата – белый, гостевой, и черный, расшитый зубастой эмблемой Первого Порядка на рукаве, его собственный, между прочим.

У мусорщицы оказался отличный вкус. И черное ей шло.

– А вы не будете меня пытать? – на всякий случай переспросила Рей и ухватилась за горловину халата.

– Я? Да я варвар, что ли, – Хаксу снова пришлось нести ее в гостиную на руках, и нес он ее аккуратно, как драгоценную статую. – На вашем месте, Рей, я бы думал только о том, какую еду предпочесть. Как вы насчет стейка?

Ее голодные глаза сказали все сами. А голова – удивительно – стала болеть чуть меньше.

Рей одинаково шла как шинель Хакса, надетая на обнаженное тело, так и отсутствие ее.

А еще у нее было совершенное тело, стройное и подтянутое, да и двигалась она изящно, выгибаясь под Хаксом и обхватывая его поясницу так, что в глазах темнело, а оргазм напоминал конец света.

– Я не знаю, где карта, – призналась Рей, когда они уже лежали обессиленные, после второго раунда самого невероятного секса в жизни Хакса (ну да, когда дел по горло, никакого секса не захочешь). – Честно-пречестно, не знаю, – сокрушенно вздохнула она и провела пальцем по его груди, вырисовывая запутанные узоры возле соска. – Но вы же в это не поверите?

Взгляд у нее был – сама невинность.

– Почему же, поверю. И даже отпущу, но только чуть позже, – и он покосился на снова поднимающийся член, остро отреагировавший на обнаженное женское тело. – Вы же не против, Рей?

– Совершенно нет… – ухмыльнулась она и облизнулась, заставив Хакса дрожать от нетерпения. – Совершенно.

Лицо Сноука выражало конкретное недоумение и выглядело особенно странно.

– И что? – протянула здоровенная сплющенная голова под потолком. – Сбежала?

– Совершенно нет, Верховный Лидер. К сожалению, пытки, примененные магистром Рен, не принесли совершенно никаких результатов. Пришлось действовать по-другому. Мы отпустили ее с маячком, зашитым под кожу, – приосанился Хакс и потер все еще зудевший засос, оставленный острыми зубками Рей.

Стоящий рядом Кайло Рен что-то буркнул, но тяжелый шлем заглушил все звуки. К счастью.

– И так как информация была получена мною лично, я сам отправлюсь следом за ней. Тем более что Рена она учует за пару парсеков.

Это был идеальный план. Включавший в себя две недели отпуска, Рей без одежды. И что-нибудь еще. По обстоятельствам.

Мигрень была забыта как страшный сон.

====== Mastani ( Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Mastani ( Рэй/Кайло Рен) В худших традициях Энн Райс. Серьезно.

И, кажется, мне это доставило незабываемое удовольствие)))

Золотые.

Цвета расплавленного золота были его глаза. Такие яркие в темноте, что хотелось закрыться ладонью, хоть это совсем не помогло. Взгляд жег даже сквозь нее.

Наверное, и Рэй была в этом уверена, и каменная стена не стала бы преградой для этого взгляда, одновременно слишком жаркого, по-животному жадного, и вместе с тем наполненного какой-то ненавистью. И тоской.

Слишком уж много было в нем намешано.

Глаза жгли ее, а она все стояла не в силах оторваться, оторвать ноги от проклятого пола и сбежать. Ей оставалось только таращиться, напрягая взгляд, в темноту, откуда точно с таким же нетерпением разглядывали ее.

– Рэй! – донеслось откуда-то позади, пробившись сквозь ревущий вой музыки, волнами накрывающей пространство между столиками, и она отвернулась. – Вот ты где. Эй! – это был По, в щегольском костюме, выуженном откуда-то из глубин его бесконечных шкафов, и в нем он был красивее любого в этом клубе.

– Тебе стоило позвать меня, чтобы не скучать в одиночестве.

– Я не… – Рэй не могла обернуться, потому что слишком нервничала, и это выдало бы ее. Даже голос, слабый и ломкий, разоблачал ее. – Я не скучаю. Просто не люблю танцевать. Не умею и поэтому не… не танцую.

Она не могла рассказать, что все свободное время в основном проводила то на одной, то на другой подработке, и на танцы не оставалось никаких сил. Да и желания.

Слишком уж сложно было находиться рядом с другими людьми. Даже сейчас, сидя за отдаленным столиком, она все еще чувствовала, будто ее затягивает в какую-то дыру, голодную и беспощадную, уже готовую смолоть ее в порошок вместе с остальными.

Хотя, скорее всего, и Рэй надеялась на это, просто сказывалась усталость. И слишком много спиртного, выставленного Финном в честь завершения нового проекта.

– Точно? Ну тогда я могу хотя бы посидеть рядом с тобой, – По был любезен. Черт, его улыбка была такой дружелюбной и располагающей, что Рэй чуть не прослезилась.

– А как же Финн? – она прекрасно знала, что творится между этими двумя. То, что было недоступно ей.

Близость.

– Он переживет. Могу же я передохнуть хотя бы парочку минут в обществе прекрасной девушки, не так ли? – По подмигнул и, хвала богам, ему хватило такта усесться напротив, а не рядом.

Шампанское в его бокале пенилось, и пузырьки щелкали о стекло, растворяясь в золотистой жидкости, и Рэй невольно вздрогнула, припоминая.

Тот же цвет.

Ей не пришлось отворачиваться. Или извиваться, словно она желает что-то поправить, а затем мельком коситься назад.

Чужое прикосновение к ее плечу было обжигающе холодным. Просто ледяным.

Здоровенная белая ладонь, мужская, с красивыми, даже слишком, пальцами на мгновение улеглась на ее обнаженное плечо, а затем убралась.

Владелец ее поравнялся со стулом Рэй, и ей стало совсем неуютно.

Обычно люди заставляли ее чувствовать себя беззащитной, но сейчас, глядя на мужчину, облаченного в черное, возвышавшегося над нею, Рэй почувствовала другое.

Мимолетная вспышка страха, пронзительная и острая, и вместе с тем желание потянуться следом. За этой ледяной ладонью, только что оставившей след на ее коже.

В противовес прикосновению взгляд его был таким же обжигающим. Золотисто-черные, раскаленные угли, по которым ей предлагалось пройтись босиком – вот каким был этот взгляд.

Мужчина ничего не сказал, только нетерпеливо дернул головой, требуя подвинуться вместе со стулом и дать ему пройти.

– Эй! – По вскинулся.

– Нет, все в порядке, простите… – и Рэй резко поднялась.

Хотя даже так, стоя на своих шпильках, немаленьких между прочим, она все равно не достала бы мрачному мужчине и до плеча, до того высоченным он казался.

– Простите, – повторила она снова как идиотка. Ее просто разрывало между двумя безумными желаниями – шарахнуться в сторону и сбежать, без причины, не объясняя ничего недовольно молчащему По, и сказать что-нибудь еще.

Говорить без умолку, только бы это ощущение притяжения не пропало.

Он принял ее нелепые извинения так же молча. Только дрогнули уголки рта, в неуловимой тени насмешки, и все.

Толпа приняла его черную фигуру с жадностью. Расступилась и снова схлестнулась, перекрывая широкую спину разноцветным вихрем блесток и россыпью волос.

Только тогда Рэй смогла выдохнуть. И опустить напряженные плечи.

В голове глухо стучала кровь, куда громче фоновой музыки, и ощущение было, будто ее только что вытащили на обрыв, оставив наедине с бездной, заглянуть куда она страшилась и одновременно желала больше всего.

Страх перед смертью был слишком притягательным.

– Что это было? – от По не укрылось ни ее состояние, ни выражение лица, которое Рэй постаралась как можно скорее скрыть за безразличной усталостью.

– Ничего.

Она могла лгать ему, могла лгать остальным, но только не себе.

Даже тело выдавало ее – руки, вцепившиеся в край стола, побелели. Шум в голове усилился.

Теперь там, вместе с ровной пульсацией крови, был еще и шорох. Шепот. Что-то неразличимое, почти незаметное, и все же это было.

Так звенит струна, туго натянутая, когда по ней ударяет палец. Так дрожит паутина, когда в нитях застревает новая жертва.

– Я должна идти, – Рэй повторила за своими мыслями. – Мне пора.

Слишком много света, разбрасывающего блики под потолком, слишком много шума, и даже лицо По казалось ей чужим. Буквально физически неприятным.

Он принадлежал толпе. А она нет.

И больше всего хотелось выйти наружу, где царит темнота и тишина. Чтобы услышать зов снова.

«Иди за мной»

– Но… Рэй… а как же Финн и…

– Я должна идти, – повторила она куда тверже. Желание вступить в людское море и посмотреть, как оно расходится по обеим сторонам, усилилось. – Прости. В другой раз.

Она никогда не вела себя так. Невежливо. И решительно, что несказанно бодрило.

Рэй была счастлива.

Тьма за входной дверью уже ждала ее, напоенная запахами и звуками, мягкая и бархатистая, какой она бывает только в августе.

Небо все еще казалось черным, хотя Рэй знала, что до рассвета не так уж и далеко. Она выбралась из клуба немного раньше обычного, но уже через час самое большее один край подденется тусклой каймой розового.

А затем наступит утро.

Но не сейчас.

Она шла легко, почти бежала, и каблуки совсем не мешали ей. Казалось, само тело готово вырваться из тесной клетки и воспарить ввысь, в черноту по-за границами фонарей.

Они отбрасывали длинные тени, искаженно-большие, и под одной из них ждал он.

Тот самый мужчина с голодным взглядом золотых глаз.

Хотя Рэй почему-то не было страшно. Ни капли. Может, ей самой хотелось этого. Втайне от самой себя. Сделать что-то немыслимое.

Как, например, сойти с границы света на тротуаре, и вступить в чужую тень.

– Я… – тихо начала она, покачиваясь на ставших неустойчивыми каблуках. Ощущение того, что она шла сюда словно жертва на заклание, стало нестерпимо сильным. – Я слышала тебя. Твой голос, – рука поднялась к вискам, и Рэй погладила себя по щеке. Так, как мог бы дотронуться до нее он. Самыми кончиками пальцев.

– Да? – его голос был насмешливым. Низким и довольным. – И что же он тебе сказал?

– Что это было неизбежно.

Так оно и было.

Его тень, поглотившая ее. Его голодный взгляд, ледяные пальцы на шее, скользящие вниз. Чужое дыхание на плече, почему-то тоже холодное, и от него бежали мурашки по коже. А затем боль, внезапная, несильная, и ощущение уходящей из-под ног земли.

Все смешалось, стук сердца, шум крови в голове и тишина ночи, когда от звуков остаются лишь тени.

Ее уносило куда-то в темноту забвения, и фонари вверху смазались, словно их закружило в странном танце.

Осталось только ощущение холодных рук, прижимающих к себе ее тело с такой легкостью, словно оно уже ничего не весило, и ветер.

Он больше не трогал ее тела. Уложил на мягких подушках, а сам остался сидеть рядом, задумчивый и спокойный. Нестерпимо-яркое золото спряталось под опущенными ресницами.

В полумраке он выглядел куда старше, слишком уж точеными казались черты, такие не увидишь на лицах людей. Только у неживых статуй, срок жизни которым вечность.

– Как твое имя? – она не спросила ничего другого.

Почему он выбрал ее. Зачем оставил в живых, хотя мог бы выпить всю кровь до капли. Что будет дальше.

Все это больше не имело значения, потому что шепот в голове затих. Пропало ощущение страха.

А ведь она всего боялась людей. Шума толпы, движения, всей этой хаотичности. Забавно, что рядом с мертвецом ей было спокойно.

– Рен.

– Рен, – повторила за ним Рэй. Это имя, короткое и странное, тем не менее, подходило ему. Оно, скорее всего не означало ничего, и именно в этом заключалась тайна.

– Я Рэй.

– Я знаю, – и снова на губах показалась легкая тень улыбки, только в этот раз в ней не было никакой издевки.

Он знал не только ее имя. Он знал, куда больше, и все, что происходило до этого, стало совершенно не важным.

Весь мир сжался до одной комнаты, утопающей в занавесях, словно это была таинственная пещера.

– Чего ты хочешь? – он сам спросил ее. Предлагая все, что придет в ее голову.

И Рэй протянула руку, дотрагиваясь до чужой руки. Такой большой, что ее ладонь с легкостью пряталась в чужих пальцах. Одного сжатия было бы достаточно, чтобы сломать ей запястье, но она совсем не боялась.

Возможно, она смотрела на чужие губы, такие яркие и спелые от выпитой крови, ее крови, Рен был всего лишь сновидением. Слишком прекрасным, чтобы остаться с нею наутро. Но только не сейчас.

– Тебя. Всего.

Его тело было таким же белым, как и луна. Достаточно прекрасным, чтобы сравнить его с мрамором.

Рен давал ей все, что она так просила, стонала сквозь закушенные губы, умоляла, пока не потеряла голос, переходя на лихорадочный шепот – его поцелуи жгли, оставляя на коже отпечаток зубов и кровавые следы. Его тело было достаточно тяжелым, чтобы вдавить ее в постель, обездвиживая. Его движения были быстрыми и все же плавными, чтобы Рэй почувствовала себя так, словно ее несет неуправляемым потоком прямо на скалы.

А его золотые глаза выжигали напрочь, и последние мысли разбегались как тени, когда он поднял ее на руки, все еще продолжая двигаться в ней.

Рэй так уснула в чужих руках, холодных словно лед, переплетя пальцы, словно только это могло удержать ее тут. Но держало ее не это.

Кровь. Сладкая и соленая одновременно, на языке. На горле.

Кровь Рена.

А затем Рэй умерла.

====== Secrets revealed (Рэй/Кайло Рен) ======

Когда она была маленькой, совсем мелкой, то вряд ли могла бы себе представить, чем все кончится. Воображения не хватало.

Да и кто бы смог?

Брошенный на пустынной планете человеческий ребенок был обречен превратиться в кучку высохших костей, засыпанных песком. Земляные черви утащили бы ее тело вниз, в кромешную темноту, и там рвали бы на части, отдавая лучшие куски своему потомству.

Из них родители вышли как-то получше.

Или возможно, кто знает, все обернулось бы несколько по-другому. Какой-нибудь пришелец взял бы ее к себе, откармливал, чтобы продать в бордель. Или оставил бы в качестве еще одного раба – собирать крохи драгоценной воды на влагоуловителях поутру, готовить, убираться, выполнять бесконечные поручения, а затем ублажать своего господина до самой ночи.

Одна мысль об этом заставляла зубы скрипеть, а кровь бурлить в венах. Хотя... злость была хорошим подспорьем. Она позволяла выжить там, где умирали другие. Идти, когда от ног оставались лохмотья кровавой кожи на голых костях. Держаться до последнего.

А еще... А еще у нее был Рен.

У Рена не было семьи. Никаких родственных связей, пустота и тишина в голове. И это было так приятно.

– Ты слышишь меня? Мои мысли? – ему было интересно все. Для него Рэй оставалась загадкой.

Девочка без имени, безродная, выброшенная на помойку галактики, и все же почему-то он видел в ней не мусор. А обещание.

– Да. Нет, – Рэй не любила раскрывать свои секреты. У нее их было много, возможно даже слишком, и все как один стоящие.

По ночам она часто замечала, куда уходят рыцари Рен, думая, что их не видят. В покои безымянных женщин, таких же пропащих, как и Рэй. Что они там делали, она понятия не имела, возможно, это был просто секс. Или боль.

Но, по крайней мере, им все это нравилось.

После от мужчин тянуло умиротворением – странное слово для шайки кровожадных ублюдков, готовых отправить друг друга на тот свет из-за одного лишнего слова. Или из-за женщины. От них тянуло счастьем.

Что до Рена – счастьем там и не пахло.

– Это не мысли, – Рэй взмахнула головой и сосредоточилась на яблоке. Выбрасывая из головы лишнее. Это же были только ее секреты, Рену там не место.

– А что?

– Ощущения, – сейчас она чувствовала, чем от него пахнет. Настороженностью. И почему-то злобой, словно она чем-то оскорбила его. Обидела? Чем? – Просто ощущения. Ничего особенного.

Ей было сложно с ним.

Иногда, и это было чаще всего, Рен ее попросту не замечал. У него были рыцари, с которыми он мог расслабиться. А Рэй доставалась роль немого свидетеля, где-нибудь в сторонке. Как можно дальше от центральных покоев – что было там, наверняка же что-то было, она тоже не знала. Вход был настрого воспрещен.

Но даже когда она подбиралась поближе, робко, настороженно, оглядываясь, чтобы ее не заметили, то не могла и пальцев поднести к дверной панели.

То, что жило внутри, было куда страшнее Рена. В гневе, в бешенстве, в каком угодно виде. И оно того не стоило.

Что ж, у него же тоже было право на свой личный секрет.

– И на что это похоже?

– М-м-м... сложно сказать. Это все равно, что уметь читать твое настроение по выражению лица. Кто-то не может. Кому-то мешает маска.

– А ты, значит, можешь?

– Ага.

Она ведь до сих пор боялась к нему притронуться. О, те прекрасные дни, что Рэй проводила у него на руках, боясь отпустить. Рен был для нее новообретенным домом, всей родней, миром и божеством в придачу. А теперь?

Руки начинали мелко дрожать, а язык заплетаться, стоило ему оказаться чуть ближе, чем положено. И почему это? Он же никогда не смотрел на нее так, как рыцари на своих женщин.

Рен вообще не хотел смотреть на нее.

– Прочтешь сейчас? – он предлагал ей то, что было опасным. Сперва многочисленные нотации – не смей использовать свои способности нарочно, контролируй их, подавляй! Не дай себя заметить!

А теперь это.

Удивительно, что он вообще спросил.

– А я могу? – хоть на крохотную долю мгновения, на один удар сердца хотелось прикоснуться к его руке, или лицу – лучше всего получалось работать с оголенной кожей. Это вам не размытые видения чужих настроений, больше всего напоминающие мутные пятна акварельных красок: красный для жажды, пурпурный для гнева, голубой для грусти. Это куда больше. Путешествие под кожу, внутрь чужой головы. К сердцу, вместе с кровью. Хаос и катарсис, смотря чем надышишься.

– Сегодня да. Иди сюда, – Рен нетерпеливо дернул рукав, закатывая его выше локтя.

Белая кожа. Темные капельки родинок. Сплошное искушение. После такого ночью спать будет сложно.

Вот теперь от него просто разило безумием. Что-то между своевольным бахвальством – вот тебе моя рука, читай, девочка, и вплетающимся в этот хоровод сомнением.

Смотри вглубь, падай, но не до конца.

Бери то, что дают, но не трожь чужих секретов.

Все понятно?

Наверное, стоило быть понятливей.

Но именно это Рэй умела делать хуже всего.

Что ж, его же воспитание.

Читать настроение легко. Это как облачко пыли, забавно, что после стольких лет Рэй все еще помнила это ощущение.

Когда вступаешь в невесомый столб, чувствуешь, как царапают по коже песчинки. А затем они ссыпаются вниз, без следа. Омовение закончено.

А вот когда дотрагиваешься до чужой кожи, все куда сложнее. Ты словно становишься частью другого. Теряешь себя на мгновение. Ты владеешь им больше, чем он владеет собой.

В Рене было слишком много злости. Темный клубок, у самого сердца. Она угнездилась внутри него. Питалась. Щедро отдавая взамен Силу.

Но теперь все это принадлежало Рэй.

Тьма была теплой. Как и его прикосновения.

Тьма была влажной, как его губы, онемевший язык.

Тьма из бесчисленности рук, притягивавших к себе, обнимавших и убаюкивавших, как раньше.

Рен был ее колыбелью, ее священным логовом, и наконец она возвратилась обратно. Туда, где ей было самое место.

– Ну вот, как-то так, – она устроилась на груди Рена поудобнее, закинула руку ему за шею. Хотелось снова вылизать его искусанную шею, покрыть поцелуями. Водить пальцем от одной родинки к другой, соединяя в неизвестную звездную систему.

А у него и дыхания не осталось. Все ушло, все забрала она вместе с рваными движениями, с надсадным хрипом и стонами.

Наверное, выглядело это так, словно Рэй его использовала. Поимела. Тогда почему же он был не против?

– Бесполезный талант.

– И не говори, – возможно, больше ей такого не достанется. Хотя перед смертью не надышишься. Да и по жизни тоже.

Сколько ни втягивай в себя его запах, теплый, насыщенный аромат умиротворения, все равно уйдет. Стечет по ноздрям и подбородку и растает в воздухе.

– Больше не применяй его ни на ком. Слышишь, Рэй? – вот теперь угроза. Вернее, обеспокоенность.

Темный коридор, ведущий в центральные покои, никуда не делся. Ясно.

Потрахались, и хватит. Секреты каждый оставит при себе.

– Пожалуйста. Кивни, что ты меня поняла.

Рэй кивнула. А ведь не хотелось. Лучше было бы назло закрыть глаза и замотать головой, будто ребенок. Заслуживающий наказания.

Наказания тоже могут быть сладкими. О нет, не стоило об этом думать... Прочь из головы! Это твой секрет, Рэй. Только твой.

– Стой! – он успел подхватить ее прежде, чем Рэй соскользнула с его тела. – Это так важно?

– Да. Нет, – она повторялась. Забавно. В тот раз речь шла о способностях, теперь о личном.

Да, ей было это важно.

Дотрагиваться до его тела. Быть частью чего-то большего, слитного, идеального. Поодиночке у них это не выходило.

– Хорошо. Тогда забирай.

– Что? Тебя? – какой странный разговор.

– Да. Раз тебе это надо.

Коридоры с тихими шепотками и стонами, здоровенная дверь, слишком тяжелая, чтобы отворить в одиночку, от которой разило кромешным ужасом, множество секретов... Никуда оно не делось.

Только еще один добавился. Общий.

====== Hive (Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Hive (Рэй/Кайло Рен) Сквики в наличии, много описаний, а еще автор уже горит в преддверии выходящего Чужого, чтопаделать)

Когда она в последний раз видела Кайло Рена?

Нет, не так.

Когда она в последний раз чувствовала его. Ну? Когда это было?

Сперва это напоминало незримое прикосновение к плечу. Что-то достаточно осязаемое, чтобы в него поверить.

Кайло Рен, ненастоящий, выдуманный ею же, проводил по плечу пальцем, заставляя ежиться, а волоски на шее вставать дыбом.

Рэй хотелось сбежать. Отодвинуться. Спрятаться. Но стоило ей обернуться, хотя бы пошевелиться, и он исчезал.

Конечно, ведь на самом деле его тут никогда и не было.

Были не только прикосновения. Еще и мысли, чужие, путаные, они врывались во сны, потому что именно тогда Рэй была уязвимее всего.

Кайло Рен, ненастоящий, выдуманный, шептал ей на ухо о том, насколько горяча ее кожа, напоминающая расплавленное золото. Каковы ее губы на вкус, сухие, шершавые, и как сильно ему хотелось бы провести по ним языком. Слизнуть соленый пот. Прикусить. Насладиться ощущением реальности.

Были и другие мысли, конечно. Пахнувшие чужой смертью. Обугленной кровью на световом клинке.

Кто-то страдал, Кайло Рен и сам страдал – Рэй не умела различать. Главное было как можно скорее проснуться.

Вынырнуть из сна и убедить себя, что этого ничего не было. И что Кайло Рен, которого она ненавидела сильнее, чем любила других, был ненастоящим.

Связь с ним была неоднородной. В некоторые дни слабее, в другие – настолько яркой, что Рэй практически не могла дышать. Казалось, что он поселился где-то внутри нее, и если она откроет глаза, то он сможет увидеть то же самое. А значит, и прилететь следом.

Но Рен не прилетал. Более того, он даже не заговорил с нею ни разу. Вместо этого говорила она.

Шептала, звала, ругалась, обзывала... чем она его только не обзывала. Без разницы.

То ли он действительно не слышал ее, то ли попросту развлекался, обладая куда большим терпением и умением загонять жертву до смерти.

А потом Рэй перестала.

В смысле, ругаться. Более того, после того случая, когда ей все же посчастливилось увидеть своих родителей – мертвее всех мертвых, никаких надгробий или последних слов, просто холмик песка, обнаживший истлевшие останки формы Первого Порядка, выщербленные черепа с раздробленной лобной костью, и руки, вцепившиеся друг в друга в смертельной хватке, она молила его остановить все это.

Забрать ее с собой, куда угодно, да хоть в саму Тьму – по крайней мере там было тихо и спокойно, просто мертвецки-тихо, надо же как смешно, ха-ха...

Но Кайло Рен молчал, находясь где-то на другом конце Вселенной.

Наверное, тогда и следовало поверить в то, что его попросту нет. Она его выдумала.

И все же он был. Существовал. Его сердце стучало в ее ребрах. Его кровь текла по ее венам. Его голос был единственным, что приносило хоть каплю спокойствия посреди всеобщего хаоса – война поглотила практически все миры, не оставив места тем, кто не хотел сражаться.

А потом перестал.

Вот тогда Рэй и сбежала.

В одно прекрасное утро она открыла глаза и поняла, что часть ее – та самая, что она так проклинала, а затем так вожделела, исчезла. Это все равно что отрубить ногу или руку, лишиться глаза или языка. Ощущение утерянной частички себя было куда хуже ощущения связи с кем-то, кого так сильно ненавидишь.

От второго еще можно было закрыться, сбежать. От первого – нет.

Так что она выбралась из бараков повстанцев, прошла через все летные ангары, до самого конца, где ее бы никто не заметил, не узнал, и прикоснулась к Силе, убеждая пилота уйти с дороги.

Он ушел. Более того, ушел навсегда – той же ночью, он ушел так далеко, что потерял себя и связь с жизнью. Жаль, Рэй этого не узнала. Возможно тогда бы она попросила что-то другое.

Хотя откуда ей было знать. Сила внутри нее бурлила, взывала немедленно отправляться.

Небо было еще темным, рассветы здесь, на Тау-4, наступали поздно, и даже свет трех слабых солнц не мог разогнать страх в душах.

А еще ее знобило. Ноги дрожали. В голове шумела кровь.

Рэй знала, как это называется. Дезертирство? Нет, она просто отправлялась на поиски себя.

Рен никогда не говорил с нею. Не рассказывал ничего. Просто показывал. Делился чем-то более сокровенным, чем пара-тройка слов. Слова вообще ничего не стоили для Рэй, их она не воспринимала всерьез. Ни на Джакку, ни теперь.

Но картинки в ее голове были куда больше. Яркие. Красочные. Наполненные чужими видениями, они давали ощущения связи. Принадлежности к чему-то куда более важному, чем все остальное.

Рен показывал ей черное небо, усыпанное иглистыми звездами. Холодное и мертвое, оно напоминало его самого. Обрывки воспоминаний из детства – слабость, боль, страх и нежелание становиться самим собой. Тронный зал, пустой и безлюдный, с колоннами, напоминавшими какие-то громадные, чудовищные позвоночники.

Одна мысль о Сноуке, или о том, кем он был на самом деле, приводила Рэй в подобие благоговения, смешанного со страхом. Не важно, что благоговение было не ее, а Рена, тронный зал она запомнила навсегда.

И то, что с некоторыми врагами не стоит сражаться. От них нужно бежать.

Но почему же теперь Рена не было? Он не успел сбежать? Или же наоборот, решил сразиться со своим страхом лицом к лицу?

Повстанцы ничего не знали об этом. Для них Кайло Рен все еще был жив. Он оставался воплощением их кошмаров.

Для Рэй... он был внезапно погаснувшей звездой.

А еще Рен не оставил ей никаких карт. Или подсказок.

Все было слишком быстро. Очень уж внезапно. Так что оставалось идти по наитию. Как всегда, закрыть глаза и понадеяться, что она выдержит.