Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 72 страниц)

Сила! Рэй быстро оглянулась, она же ведь ничего не трогала. Но смысл же был в обратном, так?

Поэтому, поморщившись, она вытянула руку, затянутую в перчатку, и провела по мягкой щеке. Пальцы вошли в разложившееся мясо как в воду.

И несмотря на то, что больше всего ей хотелось отвернуться в сторону и выблевать остатки вчерашней булки и весь желудочный сок, Рэй вздохнула и нажала сильнее.

Плоть хлюпнула и мягко, почти нежно обхватила ее пальцы.

– Ну же... Что тебя убило?

Она сосредоточилась только на этом, вылавливая отголоски ощущений. Тех, что еще могли теплиться в источенном светом теле.

Боль... Слабая, не сильнее иголки, пробежала по кончикам пальцев. Старая, или казавшаяся таковой.

Ожидание. Время. Терпение. Пожалуйста.

Сильный толчок в спину чуть не сбил Рэй. Она неловко пошатнулась, наклонилась вперед, пробиваясь ладонью сквозь месиво из плоти и крови, доставая до задней стенки черепа.

Слыхали такое выражение, влезть в голову? Вот как-то так оно и выглядело. По запястье перчатка была покрыта слизью и ржавчиной.

И все же она обернулась.

– По?

Но там не было По. Не было ни его самого, темный силуэт, лихорадочно наклонявшийся над каждым из органов всего-то на мгновение, чтобы перенести на кончике вибро-ножа образец в белые ящички. Не было и аэрокара, того самого, в котором они приехали.

Не было солнца, оно померкло, слившись с туманным воздухом, насыщенным красным крошевом, таявшим даже не доставая до земли.

Не было ничего.

– По? – она выдернула руку из пробитого ею же черепа и с ужасом вздрогнула, когда он затрещал, наклоняясь, будто у мертвеца еще остались силы, чтобы взглянуть на нее. Челюсть, та самая, что должна была валяться рядом, щелкнула, обнажая сгнившие десны.

– Из смертного... праха... – язык мертвеца зашевелился, издавая последние слова. – Я взойду новой травой.

– Сила! – Рэй вскрикнула, отшатываясь назад. Этого не было раньше. Этого никогда не случалось, даже когда она прикоснулась голой ладонью к умирающей Казиик, чье тело сдавило переломленной пополам балкой.

Тогда она чувствовала ее боль, как собственную, и это было невыносимо. Но видеть то, чего никогда не было?

Мертвец вытягивался струной, оставляя следы на белой земле. Снова и снова шептал эту странную фразу про траву, захлебываясь, когда радиация начала пожирать его тело.

Он словно замер между двумя мирами, настоящим и прошлым, восстанавливаясь и разлагаясь, обмирая и дергаясь снова.

– Рэй! – она слышала чужой голос, гулкий, неживой, так похожий на тот, что исходил от агента По, только тогда на ней ведь не было шлема. А сейчас был. Почему тогда он шел из ниоткуда, рассыпаясь на дробный шепот, отдающийся от железных останков кораблей?

– Рэй...

Она подняла голову, уверенная, что бредит, сходит с ума от радиации, возможно она уже умерла, и это всего лишь бред угасающего разума.

Но там, впереди, в занимающемся над Корусантом свете солнца, плавясь в ярком водопаде, хлынувшем на землю, стояла чужая тень. Здоровенная, длинная, непропорциональная. С ног до головы укутанная в черное. Он был словно вырезан из бумаги и приклеен на пустое место, он поглощал свет и не возвращал обратно ровным счетом ничего. Он стоял неподвижно, и Рэй могла бы поклясться – он будто видел ее. Хотя это никак не могло быть.

Мертвец, точно почувствовавший приближение тени в черном, забился в судорогах, царапая обломанными ногтями землю, а затем... лопнул, выплеснув разогревшиеся на солнце внутренности Рэй прямо в лицо.

– Рэй! – кто-то схватил ее за плечо и потряс, и она вздрогнула, очнувшись.

По пластику сползали ошметки того, что совсем недавно было человеком, а тень вдали исчезла, растворилась, точно ее и не было.

– Рэй, ты в порядке?!

– Куда он делся? – она непонимающе завертела головой по сторонам, пытаясь разглядеть сквозь измазанный ржавчиной шлем. – Где он? Куда он делся?!

– Твоя рука... – Дэмерон зажимал ее запястье, не давая отравленному воздуху попасть внутрь. – Это все из-за дырки. – совсем крошечный порез на черном костюме тут же покрылся красным крошевом. – Скорее всего, ты попала под действие радиации.

Он практически отнес ее в аэрокар, устроив на сидении, а затем уселся рядом. Прозрачный экран между двумя половинами машины исчез, сменившись стальной перегородкой.

– Необходимая защита, – пояснил Дэмерон. —Ты забрала костюм Датака, так что до чистки мы будем изолированы. Чтобы не навредить себе и другим.

Ее костюм, весь покрытый ошметками сплавившейся плоти, слегка потрескивал, искрился, будто живой, но вроде как еще оберегал.

– Я знаю, что я видела. Это было... – Рэй перевела взгляд на свою руку. Поверх порванного рукава По наложил своеобразный хомут, и выглядело это так, будто она сломала ее, или еще что. – Это было очень реально. Этот человек... Я видела его. До того, как он умер. Он говорил со мной. Или думаешь, что мне это только показалось? Он сказал... – она попыталась вспомнить дословно. – Что он восстанет из старой земли. Или мертвой. И превратится в траву.

– Я стану новой травой, и всходы мои посеют смерть, ибо все идет по кругу, – повторил он за ней.

– Да, скорее всего, – она не слышала, не пыталась дослушать речь до конца, ее больше волновала та странная тень, так не похожая на человеческую. Почему она стояла над мертвецом? Просто смотрела, как он умирает? Или...

– Если то, что ты говоришь, правда, то все плохо, Рэй. Даже не так, – Дэмерон сощурился, глядя сквозь стекло аэрокара. – У нас действительно большие проблемы.

Куда уж хуже, подумалось Рэй, дотронувшейся до импровизированного жгута. Он так сжимал кисть, что та замлела.

– Лея? ББ, свяжись с нею немедленно.

На фоне металлического щитка, располовиневшего аэрокар, прозрачное лицо Леи казалось жутким. Серьезно, кажется, у них в агентстве давно не знали такого слова, как отдых.

– Да.

– Это не самоубийство, как я надеялся. Нам придется открыть дело.

– Тьма и Свет! Черт бы это все побрал! – она витиевато выругалась, припомнив еще и старых богов, упоминать которых считалось дурным тоном уже лет так сорок. – Ты уверен?

Дэмерон глянул на Рэй, и она вернула ему этот взгляд. Ну давай, агент, назови меня лгуньей.

– Уверен. Рэй утверждает, что на месте преступления был кто-то еще. Подтверждения нет, я как мог, постарался пройти по следам, но они принадлежат только убитому. Выглядит скверно. Будто он решил обложиться непонятными неизвестно откуда взятыми органами и сгореть заживо.

– Еще один экстремист? – прозрачная голова уставилась на Рэй, будто теперь ей давали слово.

– Рэй говорит, он повторял Писание.

– Писание?

– Ага, – сквозь шлем было видно, как он хмурится. На скулах заиграли желваки. – Проклятье, я так и знал, что все не может быть так просто!

– Успокойся. Возвращайтесь скорее, оба. И после чистки ко мне, – ее изображение моргнуло и пропало.

Чистки? Оба? У Рэй кругом шла голова, и меньше всего хотелось думать о чем-то, пока Дэмерон принялся разбирать вкладки прямиком на полупрозрачном экране, сортируя их на две части. От одних он избавлялся сразу, другие просматривал мельком, и Рэй могла только выхватить пару строк на непонятном языке прежде, чем они исчезали, так и не понадобившись.

Он искал что-то конкретное? Писание, например? Рэй слышала о нем. Свод правил, или даже скорее, мудростей о мире, что был до катастрофы.

В том, другом мире трава росла везде. И почва не была зараженной, как и вода, и воздух. А еще тогда носители этой... своеобразной религии не превратились в агрессивное движение, порывавшееся устроить переворот и избавиться наконец от Сноука.

И она следила за его работой, пока все не слилось в одно мутное синее пятно, пульсирующее на внутренней поверхности век. Рэй уснула, и ей снилась тень, длинная, вытянутая, закутанная в черные одежды, напоминавшие какую-то рясу. Эта тень знала ее имя и звала ее за собой.

====== Bladerunner 4(Рэй/Дэмерон По, Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Bladerunner 4(Рэй/Дэмерон По, Рэй/Кайло Рен) Все так же странно, очень осторожно, тема о медицинском вмешательстве может сквикануть)

Да, о господи, я же обещала пейринг. Но будет как обычно, они работали, работали, а потом бац и как-то переспали, вот и вся романтика)))

Нет, ладно, не будет романтики. Ангст, только ангст. И это мы еще не включаем сюда Кайло Рена. И Бена Соло. О боже)

В этот раз на пропускном пункте их даже не допрашивали. Никто не просил Рэй выйти из аэрокара, предоставить пропуск или получить новую дозу С-52. Краем уха, еще сонная, чувствующая себя так, будто за время поездки машина каким-то образом уменьшилась и сдавила ее со всех сторон, она слышала, как быстро переговаривается снаружи с кем-то их забрак-водитель. Его голос, искаженный модулятором, она уже отличала от остальных. Да и акцент...

Акценты были лучшим маркером твоего социального положения. Твоего местонахождения. Твоей расы, в конце концов.

В Ниджиме Корп порой было сложно догадаться, чего хочет от тебя вон тот техник, особенно если его речь, приглушенная вечным визгом машин, была неоднородной мешаниной из слов, чужих, искаженных. Помогал разве что язык жестов, ему пришлось обучиться в первые пару недель, иначе было никак.

И все же даже в Джакку, городе беженцев, иноземцев, нищих, была и своя прослойка из лучших, не по статусу, по крови. Людей. Им доставались лучшие места, им отдавали больше пайков, им выделялось жилье ближе к центру, как будто воздух, просачивавшийся сквозь трещины в куполе, был там другим.

Но к Датаку, несмотря на то, что он был инородцем, здесь обращались уважительно. Удивительно? Скорее, нет, чем да. Агентов и всех, хоть как-то с ними связанных, боялись. Боялись до смерти.

За стеклами аэрокара сейчас невозможно было хоть что-нибудь разглядеть. Будто под воду засунули, до того все казалось зыбким.

Их скорее всего загнали в какую-то карантинную зону, потому что кроме мутных зеленоватых стен и въедливых надписей на всевозможных языках – НЕ ПОКИДАЙТЕ ВАШЕ ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО – ничего не было. А потом откуда-то сверху мягко ударил поток жидкости. Рэй от неожиданности вздрогнула и, кажется, разбудила спящего агента.

– Это недолго, – пробормотал он хрипло и зевнул. Хотел было почесать лицо, но наткнулся на колпак шлема – их снимать все еще не разрешалось – и поморщился. – Скорее бы. Мы и без того опаздываем.

Жидкость, покрывавшая аэрокар ровным плотным слоем, набухла волдырями и тут же начала подсыхать, осыпаясь хлопьями прямо на глазах.

– Почему нельзя сделать так с нами? – провела пальцем по внутренней поверхности окна Рэй. Идеально чисто, такого от обычной мойки никогда в жизни не добьешься, сколько ни драй. А уж ей-то приходилось, и довольно часто, потому что покупатели не хотели кучу старого барахла, они хотели новенький корабль. Плевать им было, с каких частей его пересобирали – главное, чтобы выглядел он прилично.

– Один яд убивает другой. Тут и костюм не спасет, в общем, не советую.

Знал бы Дэмерон, скривилась Рэй, что они в Джакку поливались похожим составом, настолько едким, что чесалось все тело, и волосы выпадали так, что приходилось стричь их совсем коротко. А все ради чего? Чтобы кто-то мог убраться оттуда, подальше.

В город побольше, под нормальным щитом. Ункар еще говорил, будь она, Рэй, мальчиком, могла бы продать себя и отправиться на заработки в место получше, побольше, почище. Гульнуть напоследок да улучшить что в теле. Только... разве оно того стоило?

Девочки настолько не ценились. Да, они были куда выносливее, ели меньше, но умирали быстрее. Да и тех, что покрасивше, брали на другую работу, ту, где не требовалось особенно стараться. Там можно было просто расслабляться и получать удовольствие, отрабатывая свои кредиты лежа на спине. Так себе работа, скажем. Рэй туда все равно не пошла бы.

– Ясно.

Наконец жидкость пропала, загудели трубы, обдавая аэрокар новой струей какого-то газа, и на этом процедура была закончена.

Раздался стук по стеклу, и снаружи показался их водитель – Рэй слышала его шаги, через окно видела темный силуэт, уже облаченный в защитный костюм – забрак.

Тот махнул им рукой, поднимая большой палец вверх. А затем сложил странную фигуру – скрещенные фаланги, а мизинец прижат?

– Они дали нам отдельную полосу. Будем через 12 с половиной минут, – подсказал ей Дэмерон, глядя, как она недоуменно морщится. Этот язык символов был Рэй незнаком. Да, в Ниджима Корп они пользовались стандартным языком жестов, особенно, если кругом все гудит и воет, а лучи кромсают металл, сильно не поговоришь, только голос сорвешь. Но это, похоже, был какой-то личный код агентов.

– Можешь еще подремать. Вряд ли еще возможность будет.

Увы, но спать больше не хотелось.

Агентство располагалось практически в центре Старкиллер-сити, занимая целых шесть уровней.

Несколько этажей было отведено исключительно под парковку, и Рэй могла поклясться, что нигде и никогда больше в жизни не видела столько аэрокаров вместе. Каждая из машин занимала свою ячейку, и издалека это действительно напоминало соты, отливавшие неоновым глянцем. Большая часть этих сот была пуста, хотя то и дело из общего потока полосы выплывал то один, то другой аэрокар, паркуясь на своем месте. Кажется, агенты работали круглые сутки, без передышки.

Ну, или как Рэй, посменно, хотя поглядеть на агента По, так сразу поймешь, его жизнь скорее всего ограничивалась только работой.

Выше шел рабочий сектор. Полностью закрытый рекламными бордами, с рекламой на любой вкус – от страхования жизни и до путешествий на единственную открытую колонию, чтобы провести день в раю – он был весь пронизан прозрачными нитями переходов и горизонтальных лифтов, и из иллюзорных фигур танцовщиц, одетых в одни только цветы, то и дело выныривали подъемники, унося с собой груз.

Выше всего, с настоящими окнами, застекленными от пола и до потолка – не то, что в хибаре Рэй, где свет был исключительно искусственного происхождения – располагался административный уровень. Именно здесь работали агенты.

Но им с Дэмероном не дали даже до лифтов добраться. Их аэрокар, в отличие от остальных, аккуратно вплывающих в ворота парковки, вильнул направо, практически цепляя стенками узкую кишку прозрачного коридора. Они снова будто под воду попали, и искаженные тени других машин проносились мимо, отчего-то напоминая голо-рыб в аквариуме.

– Эм... – Рэй встрепенулась, провожая взглядом здоровенный знак, плавающий по прозрачной стенке: ОСТОРОЖНО, ОПАСНО! ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЕН! – Тут же...

Никто не обратил на нее внимания, и она только крепче прижала ладонь к порванному рукаву. Они что, считали себя бессмертными? Очень смешно, Рэй.

Агент первым выбрался из машины, даже придержал дверь, помогая Рэй с ее неповоротливой рукой, закрытой хомутом, которую она не знала, куда деть. Прижать к груди, что ли, надеясь, что не отвалится.

– Удачи, – одними губами прошептал им забрак, оставшись внутри аэрокара. И очень сочувственно покачал головой. Он знал что-то, чего еще не знала она?

– Что...?

На них налетели со всех сторон: белые костюмы, больше напоминающие надувшиеся баллоны, такими в Джакку пользовались, когда требовалось лезть в отравленную воду, а лица прятали маски-ведра, без единой прорези для глаз. Поверх защитного костюма, который против такой серьезной защиты казался смехотворным пустячком, на Рэй и Дэмерона накинули своеобразные палатки.

Плотная ткань только мешала идти, напоминала мешок, который надевают жертве на голову, чтобы та не знала, что происходит. И Рэй уже задергалась, чувствуя, как темнота облепливает ее со всех сторон, смешанная с гулом неживых голосов, а воздуха под шлемом осталось совсем чуть-чуть, на пару глотков.

Но ее успокоила чужая рука. Каким-то образом ее ладонь нашел агент По, вели его, похоже, рядом. Он стиснул пальцы Рэй, передавая ей толику своего спокойствия через двойной слой перчаток. Воспоминания, которыми он мог, пусть и не хотел, поделиться, гасли под ее собственной паникой.

– Все в порядке, – голос его был на удивление твердым, обнадеживающим. Будто его вся эта безумная ситуация, напоминающая захват заложников, совсем не беспокоила. Хотя, может, он уже проходил через это и не раз, так что чего ему было бояться.

– Что... Что они делают? – сквозь защитную палатку, такую тяжелую, что Рэй казалось, колени вот-вот подогнутся сами собой, и она рухнет, было вообще не видно, куда их ведут. Что с ними происходит.

– Мы почти добрались до места. Ты же... – голос агента Дэмерона, единственное, что хоть как-то успокаивало ее сейчас, в душной темноте, прозвучал несколько нерешительно. – Ты никогда не была на чистке?

– Я что, похожа на агента? – она неосознанно повернула голову, будто все еще могла увидеть его при этом странном разговоре. – Нам... после особенно сложных заказов давали двойной паек. Ну, витамины еще. Для скорейшего восстановления.

Рэй не хотела рассказывать, что после каждого из таких вот заказов ей приходилось тратить драгоценную заначку на целый пак медикаментов, чтобы восстановить кожу на сожженных ладонях или зрение, потому что оно страдало почему-то больше всего. С таким ни одна защита не справлялась, зато курс инъекций в глазное яблоко помогал еще как. Только был несказанно болезненным. И еще более дорогим.

Хорошо, что таких заказов было немного, желающих летать на чем-то из мертвых земель особенно не находилось. Говорили, что даже после замены всего, многочисленных чисток, переплавки металл все равно лучился от радиации. Так что... ну его.

– Это... – снова помедлил Дэмерон, и Рэй буквально могла почувствовать, как он вздыхает, – не совсем похоже на витамины.

Пол под их ногами перестал шевелиться, и Рэй поняла, что их поставили, многочисленные поддерживающие прикосновения пропали, и теперь они с агентом были предоставлены сами себе.

Он зашевелился, сбрасывая с себя покрывало, стянул такое же и с нее, и Рэй машинально заморгала – свет, бьющий в глаза, проникающий даже сквозь слегка затеняющий шлем, был невыносимым.

– Снимай все, – сдавленно пропыхтел агент, а затем избавился от своего колпака, небрежно отбрасывая его с сторону.

В этом жутком свете его лицо, единственное живое, теплое пятно на мертвенно-бледном фоне, казалось прозрачным. Видно было каждую морщинку, каждый волосок в брови. Колючую щетину, запавшие щеки и кровавые прожилки в глазах. Сами глаза у него были яркие, искрящиеся, но настолько уставшие, что Рэй поняла – он еле держится.

– Дай помогу, – он знал, что сама она с ходу не разберется со всем этим обмундированием, шлемы подсоединялись сзади, и снять их самостоятельно было довольно трудно.

Интересно, подумалось ей, какой была она в его глазах.

Рэй знала, что ее нельзя было назвать красоткой или вообще хоть какой-то. Джакку иссушала, забирала молодость, жизненные силы, она превращала детей в калек, всех жителей в монстров, состоящих из сморщенной плоти, съеденной солнцем, и старых поношенных протезов.

Ей повезло, что руки-ноги у нее все же остались свои.

Но все же, какой он видел ее?

– Я... – она остановилась, когда агент уже начал избавляться от своей одежды. Не стесняясь собственной наготы, он переступил через костюм, сваленный на блестящем полу черным пятной, и глянул на нее.

– Все? – действительно, следовало догадаться, что с ее-то пробитым рукавом, пусть поверх и наложили защитную повязку, одними витаминами или раствором С-52 не отделаться. Жгут внезапно оказался буквально неотстающим от одежды, и пришлось принять его помощь снова.

Нет, ее не смущали человеческие тела. Пусть Рэй и не так часто видела их – в ее цехе работали с кораблями, а не с протезами, да и на походы в ночные бары, за хоть каким-то развлечением или компанией, у нее не оставалось ни времени, ни сил. Но все же существовал голонет, хотя одно дело было смотреть на обнаженное мужское тело там, сгорая от стыда, и пытаться представить, каково это, быть с ним.

И совершенно другое, когда чужая рука, обнаженная, покрытая мелкими черными волосками, так ясно видными в слепящем свете, касалась ее небрежно, сдергивая клапан со жгута, чтобы убрать тот с руки.

И еще... Дело ведь было не только в теле, хоть его Рэй, сама того не желая, разглядела все до мельчайших подробностей. Ей было куда смотреть – наверное, в другую сторону, в потолок, где не было ничего, кроме белизны, но она не хотела показаться идиоткой, глупым ребенком, который стесняется другого человека.

Дело было в протезах. В изящном черном импланте, уцепившемся за затылок и спускавшемся по позвоночнику, утопая в коже. В черном пятне на боку, прямо под крылом ребер справа. Кожу заменили на синтетическое волокно, скорее всего, в результате травмы, потому что подобного Рэй не встречала у себя, в Джакку.

Там зашивали дырки по старинке, гнутыми иглами или мед-степлером, оставляя уродливые рубцы.

Здесь же казалось, что кожа на боку просто истончилась, обнажая истинную суть. Уже не человек, но нечто большее.

– Все еще хочешь потрогать? – он заметил, что она пялится на него. Конечно, это было несложно, и Рэй дернулась.

Ей приходилось одновременно воевать с бандажом и прятать вспыхнувший румянец на щеках.

– Нет.

О Сила, да. Она хотела дотронуться.

Ее собственное тело, худое, изломанные линии, слишком маленькая грудь, не особенно изящная талия, слишком быстро переходившая в бедра, никаких округлостей, ничего, за что ее можно было бы ценить, считать красивой, не особенно смущало ее.

По сравнению с агентом Дэмероном она была совершенно непривлекательной, не достойной и взгляда. И все же он оценил, наклонив голову.

– Ни одного?

– Что? – переспросила она. Румянец сошел со щек, когда она прижала к ним ладони, холодные и липкие, но ощущение жара не делось никуда.

– Импланта, – здесь, в замкнутом пространстве, где не было никого, кроме них, ничего, кроме обнаженной плоти и скомканной одежды на полу, Дэмерон стал наконец напоминать человека. Он даже протянул к Рэй руку, чтобы дотронуться до плеча, где на коже красовался свежий, грубый рубец, оставленный после неудачного закрепления обшивки.

– У меня на это не хватило бы и жизни, работаю буквально за еду, – Рэй повернулась, отстраняясь, достаточно быстро, чтобы он не успел понять это.

Возможно, все ее способности, как их можно было назвать, и сосредотачивались в ладонях, но даже коснувшись кого-то плечом, бедром, даже ступней, главное, обнаженной, Рэй могла бы почувствовать чужие мысли.

Он понял.

– Я попрошу убрать все после чистки. Это не составит им труда, если учесть все, через что мы проходим. Ты готова?

Рэй переступила через тонкую полоску трусиков, и босые ступни неприятно закололо. Она старалась держаться спокойно, невозмутимо, но что-то внутри, может, просто страх, может, интуиция, говорили ей, что на этом все проблемы только начинаются.

Впрочем, голая задница агента, поджарая, смуглая – он что, загорал обнаженным?! – слегка скрасила это чувство.

В соседнем помещении было еще светлее. Точно под потолок загнали само солнце, и кожа будто плавилась под белесыми лучами. Женщина в уже знакомом белом костюме защиты, встретившая их, к наготе очевидно, была привычна, и даже не глянула на Рэй, что было странно. Неужели на эту чистку попадали не только агенты?

– Серьезно, Дэмерон, за последнюю неделю ты здесь уже в третий раз. Еще немного, и я подумаю, что ты решил ко мне подкатить, – под цельной белой маской, делавшей ее похожей на робота, оказался звучный, мелодичный голос, довольно жизнерадостный, в отличие от обстановки.

– Ага, конечно, – вымученная улыбка агента все равно казалась искренней. Человечной. – Это все, о чем я могу думать на работе, Джесс. Как бы поскорей вернуться к тебе.

– Извращенец.

– Сказала та, что пялится на мой член.

– Извини, дорогуша, не выйдет. Не заговаривай мне зубы, я замужем.

– В четвертый раз... Знаешь, это...

Они как-то совсем по-дружески принялись подшучивать друг над другом, а все внимание Рэй занимало другое. Конструкция у дальней стены в чем-то была схожа с обычными освежителями, только там трубки были расположены достаточно редко, чтобы не смешивать испарения и не обжигать кожу. Здесь же конструкция словно ощетинилась прозрачными иглами внутрь. И таких кубов было около десятка.

Все пустые, дожидающиеся новой жертвы. Которые как раз прибыли.

– Идем, – послышался позади голос агента. – Не могу пообещать, что это будет быстро. Или безболезненно. Но придется пережить.

Рэй была сильной, стойкой. Боли она не боялась.

Первый слой пара, казалось, прошелся по ее коже словно огонь, чистое пламя, пожирающее тело, и по рукам – единственное, что могла видеть Рэй, повернув голову и прижав подбородок к плечу – пошли красные пятна.

Старый слой кожи облезал на глазах, будто ту ошпарили кипятком.

Второй охлаждал, но вместе с ним пришла боль, настоящая, тупая, точно ее тело не знало, куда деваться. Хотелось выбежать из этой клетки, куда глаза глядят. Спрятаться, забиться в темный угол.

Агент Дэмерон стоял ровно, в отличие от нее, согнувшейся в три погибели, буквально повисшей на поручнях, ему было больно. Конечно, было, Рэй видела это по закушенной губе. И все же он держался. Подавая ей пример.

– А теперь держитесь, – из-за шума голос Джессики звучал словно через пелену.

Будто им было мало боли.

Тонкие трубки вздрогнули и поползли к Рэй, напоминая хищника, заметившего добычу. Одна за другой они тут же впились в тело, вонзая внутрь свои иглы, обвились вокруг шеи, и одна, уже поблескивавшая янтарным раствором внутри, скользнула к губам, вынуждая Рэй открыть рот, а затем направилась внутрь, по горлу, точно змея.

Она не могла закашляться, не могла завопить или вырваться, потому что этих трубок, присосавшихся к ней, вкалывавших свой желтоватый яд, было слишком много, а затем Рэй почувствовала, как что-то ползет по ноге, по бедру и вверх.

– О нет... – только и успела подумать она. Прежде, чем ее тело, накачанное неизвестной жидкостью, явно не желавшей спокойно смешиваться с грязной кровью, забилось в судорогах. И обмякло в сети прозрачных трубок.

Первое, что она помнила, было что-то чужое.

Чужое прикосновение, достаточно сильное, чтобы Рэй забилась, кашляя. То, что в ее горле больше не было никаких трубок, никак не успокаивало. Наоборот, теперь хотелось ощупать себя с ног до головы, чтобы понять, что с ней все в порядке.

И еще эти ощущения... их забивала сонливость, тяжесть в голове после пробуждения, но когда сознание понемногу вернулось, вот тогда они стали совсем отчетливыми.

И да, они принадлежали не ей.

Когда Рэй открыла глаза, то поняла, что уже не стоит. Дэмерон, одетый в белую хламиду, мягкую, шершавую на ощупь, держал ее на руках, уносил ее прочь из клетки. И там, где их кожа соприкасалась, ее жгло огнем.

Передавая обрывки своих воспоминаний, хотя все они сейчас, в основном, были сосредоточены на боли после чистки. Невыносимом ощущении, точно внутри него клубок змей, и они жадно вгрызлись в мясо, раздирая на части.

– Поставь меня, – прохрипела Рэй. После трубки в горле язык стал точно ватный, цеплялся за зубы и не желал выговаривать звуки нормально. – Пожалуйста.

Потому что следом пришли другие воспоминания, те, видеть которые она не хотела. Одно дело было пялиться на чужое тело, не принадлежащее ее, и совсем другое вторгаться в голову, где кроме спиртного, сильного, хорошего, Рэй такое на ее кредиты не купить, было одиночество. Пустота, сравнимая разве что с безумием, потерей самой себя.

Такая сильная, что впору было задохнуться.

Агент Дэмерон По был одинок, но меньше всего она хотела знать об этом.

– Спасибо, – она приказала своим непослушным ногам стоять. Не сильно ровно и устойчиво, ее все же потряхивало после чистки. И оправила халат.

– Ты держалась молодцом, – его голос был точно таким же ломким, тихим. – Рэй. Я оценил.

– Да уж, – теперь, когда все прошло, она поверить не могла, как кто-то сможет выдержать это три или четыре раза за несколько дней. Он что, был репликантом? Нет, те, как и дроиды, не испытывали страх перед одиночеством.

Рэй поежилась, понимая, что ни за что и никогда не станет говорить об этом с ним. Чужие чувства были для нее запретной темой.

В пустом лифте, поднимавшем их куда-то вверх, было достаточно места для целой толпы, но она все же прижалась к одной из стенок, как можно дальше.

– Что теперь? Вы меня отпустите? После тех подписанных бумажек о неразглашении тайны, – теперь Рэй понимала, ее привезли сюда не только ради этого. Могли бы просто бросить возле пограничного поста, добирайся сама, как хочешь. Проживи, сколько сможешь после ударной дозы радиации. И не ради молчания. – Я уже рассказала тебе все, что видела.

Ту тень, приклеившуюся к трупу, чужую, зловещую. Как можно было ее описать? Да и кому? Агенты сражались не с тенями, не с призраками, они ловили обычных убийц, насильников. Они стояли на страже закона, человеческого, реального, а не вымышленных басен.

– Нет, хотя это тоже будет. Сначала мы поговорим с Леей. Ей будет интересно услышать все от тебя. И познакомиться с тобой. Лично. Люди со способностями ей... интересны.

Ну если под интересом Дэмерон По подразумевал напряженный взгляд и долгое молчание, что ж... Возможно, Лее и была интересна Рэй, но когда та встала перед сидящей за своим столом женщиной, то чувствовала себя как мошка в паутине. Такой был у Леи Органа, главы агентства, взгляд.

Холодный, суровый. Цепкий.

На вид ей можно было дать как и пятьдесят лет, так и целую сотню, поддерживаемую постоянными инъекциями имплантов. В Старкиллер-сити это было не модой, необходимостью для долгого и качественного существования. Тем более, что эта женщина, глава агентства, могла себе позволить любые расходы.

Одежда на ней сидела идеально, простая, но дорогая, удачное слияние природных и искусственных тканей. Единственное украшение сияло на среднем пальце правой руки, обручальном пальце. И если кольцо было – а Рэй ни секунды не сомневалась в обратном – подделкой под звездный металл, то очень искусной.

– Кажется, я настоятельно не рекомендовала тебе бродить рядом с моим кабинетом не в форме, Дэмерон. Это неприлично. К тому же это какой, десятый раз?

– Шестой, – тон Леи не очень-то и пугал его. – Я всего лишь хотел побыть группой поддержки для Рэй, когда всю нашу одежду – снова! – уничтожили. Тем более, что вы сказали, незамедлительно. Я не рискнул ослушиваться приказа. Мэм.

Взгляд Леи поднялся к потолку с явным выражением – о Сила, за что мне это, и вернулся уже не таким враждебным.

– Можете сесть, агент По. И вы, Рэй.

Благодарная за это разрешение, потому что ноги уже почти не держали, Рэй рухнула в кресло и поправила свою хламиду, благодаря Силу за то, что эта одежда выглядела почти как приличное платье и не добавляла лишней неловкости в данный момент.