Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 72 страниц)

Все дело в том, что он хотел бы оказаться там, по другую сторону стены. И не только слушать, смотреть, как она стонет, выгибаясь под треклятым Кайло Реном. Он хотел бы быть вместе с ними.

Но не может.

Когда они не трахаются и не зажимаются во всех темных уголках корабля (а это тоже бывает, и Хакс даже сам слегка удивлен этому факту), то все равно выглядят так, словно занимались этим всего пару минут тому.

Всегда вместе. Вызывающе громкие, яркие. Как будто этот корабль, как и мир за его пределами, уже принадлежит им двоим.

Рей бродит за Реном словно тень, практически наступая ему на пятки. И когда тот останавливается на капитанском мостике, она прижимается к нему так, будто ее вот-вот унесет, а он ее единственный якорь.

Кайло даже не обращает внимания на Хакса, стоящего неподалеку в тени. Рен поворачивается к панорамному окну и тыкает пальцем куда-то в черное небо. Показывает Рей что-то, оживленно размахивает руками, и она смеется в ответ.

Тихо, прикрывая ладонью рот, но Хакс все равно слышит.

У нее очень красивый смех, низкий, с хрипловатыми нотками, и в памяти всплывает вчерашняя ночь, подслушанные стоны и жадный голос, умоляющий «еще».

Это непрошеные мысли, и он вздрагивает, отступая назад. Сейчас ему хочется очутиться как можно дальше от этих двоих. И плевать на корабль. Даже просто смотреть на них, наблюдать за тем, как они тянутся друг к другу, словно связанные, уже невыносимо.

Наверное, он просто сходит с ума, потому что впервые в своей жизни жалеет о том, что у него никого нет.

– Генерал Хакс? – слышится женский голос.

Его все же замечают, а возможно, он думал слишком громко, потому что Рей наверняка читает мысли не хуже своего учителя, Рена. Она смотрит на Хакса, обернувшись. С каким-то странным любопытством во взгляде.

– Что? – прочищает горло Хакс, стараясь, чтобы голос его звучал ровно и спокойно. – Что-то случилось?

– Ничего особенного, – улыбается Рей. В отличие от Рена она относится к нему более-менее дружелюбно. – Мне просто было интересно уточнить наше местоположение. Меня интересует одна звезда. Сигма Оль...

– Для этого нужен не я, а навигатор. Обратитесь к лейтенанту Шоуту, – Хакс прочищает горло и выпрямляется. Ему до боли хочется быть где-нибудь в другом месте. Где угодно. Поэтому единственный выход – это делать вид, что его тут нет. Или что он бесконечно занят. Подглядыванием. – Это все?

Рей наклоняет голову и смотрит на него уже далеко не с таким веселым любопытством, как раньше. Она пытается прочесть его разум, и Хакс чувствует это. Легкое, практически неуловимое прикосновение к его лицу.

– Прочь! – не сдерживается он, и это слышат все. Люди и пришельцы, весь капитанский мостик замирает в недоумении, разглядывая генерала, которому несвойственно кричать, но именно это он и сделал только что.

– Рей, – одергивает ее Рен. – Хватит, – он что-то шепчет ей на ухо, быстрое, горячее. Жаль, что Хакс может только гадать, о чем же оно.

Кайло уводит ее за собой словно на поводу, и только сейчас Хакс может выдохнуть. И немного, самую малость, чтобы никто не заметил, расслабиться.

Сцепить за спиной в замок ладони, которые мелко дрожат.

Смотреть в глаза Кайло Рена ему необязательно. Совсем.

Просто замечательно, что у этого ужасного потомка Скайуокеров есть свой фамильный шлем, закрывающий лицо. А еще замечательнее то, что с самого утра Рена на корабле нет. Отбыл вместе со своими рыцарями восвояси, наверное, по какому-то личному приказу Сноука. Тем лучше. Не придется краснеть, бледнеть и изображать глухого идиота.

Хакс тупо пялится на бумаги, разложенные в несколько стопок на столе, но не может сосредоточиться. Он не спал всю ночь, и теперь ему не помешает пара чашек кафа. И свежий воздух, которого здесь совсем нет.

Душ и сон – вот все, о чем он может только мечтать, когда дверь с шумом скользит в сторону, открывая взгляду стоящую на пороге Рей.

У нее нет ни права, ни привычки заглядывать в чужие каюты, так что она держится скованно.

– Генерал Хакс, – склоняет голову Рей. Ее быстрый взгляд скользит по нему, словно сканируя, а затем прячется под опущенными ресницами.

– Чего вы хотите, Рей? – ему как-то сложно соображать после ночи за работой, но Хакс все равно слегка приосанивается, проводит рукой по волосам, не желая показывать свою слабость. Еще бы сменить мятую одежду, но это уже совсем несбыточная мечта.

– Я пришла, чтобы помочь, – отвечает она и улыбается.

– Разве похоже, что мне нужна ваша помощь? – больше всего Хаксу хочется, чтобы она ушла. Закрыла за собой дверь и оставила его одного. Даже ее запах – теплый, пыльный и с примесью цветов – выводит его из шаткого равновесия.

Обычно он думает о том, что хочет оказаться рядом с ней или сбежать на другой конец галактики, и это как раз второй вариант.

– Верховный Лидер не станет прислушиваться к возражениям. Так что даже у меня нет выбора, – Рей сокрушенно разводит руками и идет к Хаксу. Останавливается совсем рядом и кладет руки ему на лицо.

– Тш-ш-ш, – успокаивает она его, когда Хакс пытается избавиться от ее прикосновений. – Все хорошо, – ее прохладные ладони несут с собой покой и благословенную легкость. Наверное, это все ее Свет, но боль в висках уходит, а пальцы скользят ниже, к шее, принимаясь разминать затекшие мышцы.

От удовольствия можно сойти с ума, и Хакс тихо стонет, покоряясь Рей и ее умелым рукам.

– Вот так, – она усмехается, а затем, словно не в состоянии удержаться, наклоняется над Хаксом и целует его в губы. – Последний штрих.

Это не совсем поцелуй, просто легкое прикосновение губ, шершавых и мягких, но Хаксу достаточно.

– Хватит, – он отталкивает ее от себя и отворачивается.

Вдох-выдох, все как всегда... Контроль.

Рей, конечно, не удивлена, но хмурится и отступает назад, скрещивая руки на груди:

– Надо же, а мне казалось, что ты хочешь этого. Более того, – и она касается его разума Силой, подтверждая свои слова его мыслями, среди которых до сих пор нет ни одной приличной: только похоть и страх. – Я была уверена.

– Уходите, – Хакс ненавидит все это: Силу, попытки влезть к нему в голову исподтишка. А еще больше ненавидит Рей. За то, что на мгновение поддался и позволил ей взять над собой контроль. – Уходите, Рей. Вам здесь нечего делать, а я занят.

Она хмыкает и разворачивается, а затем исчезает в дверном проеме, даже не оглянувшись назад ни разу.

И больше не смотрит на него в течение бесконечной недели, пока не возвращается Рен.

Кайло прибывает с помпой – его корабль везет с собой важных пленников. Кажется, это кто-то из основного штаба повстанцев, приближенных к Лее Органа.

Так что все буквально стоят на ушах, а от количества охраны в глазах рябит. Но Хакс честно старается игнорировать всю суматоху и изображает занятость, прячась в одном из медотсеков, предназначенных для высших чинов.

Не лучшее место для пряток, хотя тут тихо и пусто.

В отличие от соседнего, где сейчас будет полно раненых с их стонами, криками и запахом крови.

– Так вот где вы, генерал, – его настигает голос вездесущего Кайло Рена. Тот стоит в дверях и неловко опирается о косяк, оставляя мазки красного на панели. Ранен, конечно. Черная ткань слева под мышкой просто блестит от крови. – Ну что ж, может, это и к лучшему. Помогите мне, – и Рен тянет к нему руку.

Приходится отложить в сторону незаполненные бумаги и помочь.

Рана выглядит скверно – выстрел бластера попал под ребро и оставил там обугленную дырку, в которую вполне спокойно можно засунуть палец. Счастье, что не задел легкое.

Сам Рен даже раздеться не в состоянии, слишком много ремней и застежек, так что все это тоже достается Хаксу.

– Спасибо, – сдержанно благодарит его Кайло, а затем опускается на медицинский стол. – Подайте мне пластыри с бактой.

Хакс смотрит на рану, с которой нормальный человек стоять не сможет, а Рен кривится и зубами надрывает пакет с бактой, щедро расплескивая вонючую дрянь на свой бок.

– Я позову меддроидов, – предлагает Хакс и собирается уйти. Потому что просто физически не может находиться рядом с Реном. Кровь и обнаженная спина, перекатывающаяся буграми мышц, действуют на него слишком неправильно. К тому же, Кайло форсъюзер, и счастье, что он занят своей раной, а не чужими мыслями.

– Нет. Мне нужна Рей. Найдите ее.

Долго искать ученицу Рена не требуется. Она караулит снаружи медотсека, настороженно озираясь по сторонам, когда рядом проносят очередной труп. И каждый раз вздыхает с облегчением, понимая, что это не Кайло.

– Где он? Что с ним? Почему он не отвечает мне?

– Понятия не имею, – хочется сказать Хаксу, но он не успевает, потому что она проносится мимо как вихрь.

Смотреть на эту безумную парочку и их объятия Хакс и не собирается. Так что пропускает летящую стайку меддроидов, направляющихся туда, где сейчас Рен и заботящаяся о нем Рей, и уходит к себе.

Ощущение чужой крови, застывшей на его пальцах после того, как он помогал Кайло дойти до стола, действует на нервы. Этот запах, запах соленой крови и пота, до сих пор бьет по ноздрям, и все же Хакс украдкой поднимает свою ладонь к лицу. Вдыхает, а затем слизывает ржаво-красные следы.

В этот раз их вздохи и стоны слышит, наверное, весь седьмой отсек.

Начинает, как всегда, Рей, а затем ей вторит Кайло, и стены снова мелко трясутся, а пол под ногами Хакса ходит ходуном.

– Чтоб вас... – шепчет он и сжимает руки в кулаки, пытаясь успокоиться.

Не выходит.

Перед глазами все еще стоит видение чужой спины, здоровенной, усыпанной родинками и шрамами. Бесконечное множество старых рубцов, побелевших от времени, и гладкие бугры мышц. Рука поверх свежей раны, измазанная в крови и липкой бакте.

Хакс вздрагивает. Ему кажется, что это его собственная рука. И это он дотрагивается до груди Кайло.

А поддерживающая Рена с другой стороны Рей смотрит на него и улыбается.

– Дотронься до него, Хакс. Ну же, – предлагает она, и в низком свете медотсека ее улыбка кажется оскалом хищного зверька, готового наброситься на свою жертву, стоит ей замешкаться. – Давай, ты ведь этого хочешь, – ее рука, смуглая, золотистая, ложится поверх окровавленной ладони Хакса и переплетает пальцы.

Она с силой давит на рану, заставляя Кайло дернуться и запрокинуть голову назад.

Рен хрипло стонет, задыхаясь. Он сглатывает, и Хакс, словно завороженный, смотрит за тем, как ходит кадык, перекатываясь под белой кожей, а его собственные пальцы все сильнее погружаются в чужую плоть, теплую и влажную.

Видение исчезает так же быстро, оставляя Хакса наедине с собой, неконтролируемым возбуждением и затихающими стонами за стеной.

Только вместо вздохов ему слышится его собственное имя.

– Хакс... – отдается внутри головы, шелестит за плечом так близко, что хочется обернуться.

– Иди к нам, – рассыпается довольным смехом женский голос, и ему вторит еще один, мужской. – Мы знаем. Мы все знаем...

Это невыносимо слушать, потому что можно сколько угодно затыкать уши. Зов никуда не исчезает, наоборот, становится громче, четче, и Хакс понимает, что он даже не владеет собственным телом.

Ноги несут его вперед, к двери. Наружу. К ним.

В покоях Кайло Рена темно, и воздух напитан возбуждением.

Это и запах, теплый, мускусный, и шорохи тел, скользящих друг по другу, сплетенных в тесный клубок. И тихие стоны, срывающиеся с губ Рей.

Она лежит, раскинувшись на постели, под Реном, обнаженная, блестящая от пота и разгоряченная.

Ее затуманенный взгляд скользит по темной комнате и наконец останавливается на Хаксе, застывшем перед кроватью.

– Ты пришел, – улыбается она одними уголками губ, – вот и славно.

– Ш-ш-ш, – накрывает ее рот ладонью Кайло. – Не сейчас, Рей.

– Хакс, – приветствует он Хакса кивком головы, а затем берется за вибронож.

Маленькое мерцающее лезвие скользит над шеей Рей, словно оглаживая золотистую кожу, а затем оставляет один крохотный порез на ключице.

– Еще, – стонет от удовольствия Рей и выгибается под Кайло. – Пожалуйста, еще.

Следующая кровавая полоска появляется над правой грудью, еще одна на бедре.

В этот раз лезвие входит куда глубже, и Хакс наконец понимает, почему она так кричит.

Это зверское удовольствие, темное и жуткое, и все же Рей смеется сквозь слезы. Наслаждается этим, как и сам Рен. Она задыхается и только сильнее сжимается вокруг его тела, точно не желая отпускать, пусть ей и причиняют боль.

– Иди к нам, – внезапно говорит Кайло. – Иди, – звучит его низкий голос внутри головы Хакса, и тот повинуется.

Словно на автомате, Хакс принимается расстегивать ворот мундира, стягивает с себя рубашку и бросает на пол, усеянный чужой одеждой. Переступает через валяющуюся перед ним маску и идет к Рей, дотрагиваясь до нее.

Ее кожа вся горит огнем, хотя наощупь она точно вода.

– Поцелуй ее, – приказывает Рен, а сам снова заносит вибронож над ее бедрами.

Рей стонет Хаксу прямо в рот, прикусывает ему губу, отдавая частичку боли, а затем раздвигает ноги перед новой порцией кровавого блаженства.

– Возьми меня, – умоляют ее глаза. – Возьми и дай мне забыться.

Хакс так и делает. Тянет Рей на себя, переворачивая ее слабое, содрогающееся тело и целует внутреннюю часть бедер, покрытую кровоточащими ранками. Слизывает кровь, чувствуя острый вкус железа на языке, и тянется выше. Он касается ее клитора, раздвигая влажные складки, и заставляет Рей хныкать от нетерпения.

– Пожалуйста, – просит она и цепляется за простыни, – пожалуйста, еще.

Хакс смотрит на Кайло, и тот кивает, покручивая рукоять виброножа в руке.

– Заставь ее плакать, Хакс. Или это сделаю я, – теперь мерцающее лезвие касается скулы Хакса, но тому совсем не страшно.

Более того, почему-то хочется потянуться навстречу ножу. Подставить щеку, а затем почувствовать то же, что и Рей.

Боль, смешавшуюся с наслаждением.

Лезвие всего лишь царапает его кожу, быстро и остро, и это становится последней каплей самообладания.

Опрокинув Рей на спину, Хакс одним движением стягивает с себя брюки вместе с бельем и входит в нее. Бедром раздвигает ее ноги еще сильнее, сжимает ее грудь в руке, пока кровь не пачкает пальцы.

Он двигается в ней, пока Рей не приходит в себя и не закидывает руки ему за шею, притягивая к себе. Она расцарапывает Хаксу спину и стонет, а затем прижимает ступни к кровати и выгибается под его телом, приподнимаясь к его бедрам, чтобы ощутить последние и самые сильные толчки.

Рей содрогается, и лицо ее блестит от пота и слез.

– Спасибо, – шепчет она одними губами и откидывается назад, прячась за волной спутанных волос.

А Хакс все еще задыхается от возбуждения, чувствуя себя на грани, когда сзади к нему прижимается Рен.

Кайло гладит его по плечам, груди, спускается ниже и обхватывает ладонью все еще стоящий колом член, начиная водить вверх-вниз.

Вторая же рука дергает Хакса за волосы, заставляя запрокинуть голову назад, обнажая шею.

Поцелуй-укус такой сильный, что внутри все перемыкает, и мир расплывается перед глазами, а затем Хакс кончает.

Захлебывается своим стоном и оседает на постель, чувствуя слабость во всем теле, словно из него выкачали всю кровь.

Словно что-то постыдное, душившее его так долго, наконец ушло, и на его место пришел покой.

За эту бесконечную ночь Хакс берет Рей дважды. Или трижды. Он уже и сам не помнит, настолько все сливается в одно бесконечное действие, заполненное стонами, криками и оргазмами.

Он делит ее с Кайло. Они трахают ее вместе, зажав между собой, и она задыхается и чуть не проваливается в обморок, но Рен знает, как вернуть ее к жизни.

– Боль – вот самое большое из наслаждений, – хрипло смеется голос Рена в голове Хакса. – Главное, уметь сочетать ее.

– Иди сюда, – манит его к себе Кайло и отпихивает в сторону слабо стонущую Рей. А затем обхватывает Хакса за шею сзади и подминает под себя, заставляя раздвинуть ноги.

– Будет больно, – предупреждает он.

Но не говорит ничего о том, насколько это хорошо.

Так как «Финализатор» все еще принадлежит ему, Хакс поднимается раньше всех.

Он приходит на капитанский мостик и долго стоит перед громадным окном, открывающим панораму мертвого, черного космоса. Машинально потирает болезненный засос на шее под воротником кителя, оставленный Рей или, возможно, Реном. Смотрит вперед, не особенно понимая, что должен увидеть. Яркие звезды или все же мрачную пустоту?

– Доброе утро, – приветствует его Рей, бесшумно подходя сзади и становясь рядом.

Ее сонное лицо удивительно спокойно и, наверное, даже счастливо. А на губах играет легкая, почти не видимая, улыбка.

С другой стороны стоит Рен и тоже разглядывает космос, как будто там внезапно появилось что-то очень интересное.

– Доброе, – кивает Хакс, не зная, что ему еще следует сказать. Или, возможно, уйти, оставив эту парочку вдвоем, как обычно?

Но додумать до конца не успевает, потому что его прерывает Рей, тыкающая ему локтем под ребро:

– А вы знаете, генерал, что мы с Реном поспорили? Он утверждает, что это Сигма Ольтера, а я точно знаю, что этого не может быть, мы же не за Внешним Кольцом.

– Рей, – закатывает глаза Кайло. – Я же уже предупреждал...

– Нет, я серьезно, – она строит Рену гримаску и украдкой показывает язык, а затем выпрямляется и возвращает себе приличный вид, – терпеть не могу проигрывать. Так что на вас вся надежда, Хакс, – Рей смотрит на него так же, как и в прошлую ночь, с какой-то странной легкой нежностью во взгляде, а затем подмигивает.

– Я... – Хакс оторопело моргает, но затем от сердца отлегает. Потому что ему больше не надо уходить. Он может быть здесь, с ними.

– Думаю, лучше всего спросить у навигатора, но почему-то мне кажется, что Рей права, – он поддерживает ее тон, задиристый и веселый, и глядит на Рена.

Он совсем не злится, просто пожимает плечами и продолжает разглядывать звезды за стеклом.

– А вот это... – Рей указывает на тускло-красную точку на черном горизонте справа. – Есть идеи?

Они втроем замирают на мостике, и Рей снова сыплет жаргонными словечками с Джакку, перебирая все подходящие названия для неизвестной планеты. Кайло обзывает ее идиоткой, а Хакс просто смотрит на них и надеется, что никто не заметит его улыбки.

Ему хорошо.

====== Technically, missing(Бен Соло/Рэй) ======

– Вы видели девушку? – это все, что он помнит. Помнит-помнит-не помн...

Ее лицо, дрожащее, размытое пятно золота с вкраплениями крови кажется таким знакомым, словно она стоит напротив.

Бен Соло протягивает руку и ловит пальцами холодный воздух.

– Вы видели эту девушку? – она протягивает новую листовку из пачки, остро пахнущую краской. Свежая, она тает под прикосновениями, оставляя размытый след, и имя сливается в одну полосу.

Нехорошо.

– Нет, простите, – женщина, которую он выщемил из толпы, меньше всего хочет разговаривать с ним. Черт, да она даже смотреть отказывается. Глаза в сторону, а застывшее лицо побелело.

– Я не знаю, о чем вы. Нет, я не хочу даже смотреть туда. Извините, – она выныривает из-под руки Бена, и только сейчас тот понимает, почему напугал ее. Он практически вжал эту незнакомую женщину в стену, тряся над ее лицом листовкой.

А нарисованная Рэй – тонкие линии фоторобота умудряются схватить точность ее черт, колких и слишком правильных, чтобы быть заметными или хоть как-то выдающимися – ухмыляется ему с листка.

Издевательски подмигивает одним глазом, золотистым, в крапинку, а затем мотает головой – о нет, ты не найдешь меня, Бенни-бой. Ты слишком много знаешь, но ничего не помнишь.

И это ему только кажется.

Запах свежей краски до одури невыносим, заползает в ноздри и оседает в горле черной сажей. Еще немного – и его вырвет чернотой.

Рэй.

Бен кривится и закусывает губу, возвращая себе контроль над телом. Двигает замлевшими ногами, прижимает к себе кипу бумажек, боясь, что они разлетятся.

Взмоют в небо белоснежными птицами и пропадут, оставив его наедине с пустотой.

Потому что без нее ничего нет.

Рэй – ее улыбающееся лицо, острые ногти по плечам и слабые вздохи – это все, что имеет значение.

– Вы видели эту девушку? Пожалуйста, подождите... Вы видели ее? – он берется за работу снова. – Не отворачивайтесь, посмотрите сюда, пожалуйста... Вы видели эту девушку?

Через неделю после ее исчезновения уходят сны.

Больше никаких невидимых прикосновений к затылку и волосам. Пропадает даже ее запах – острый, насыщенный медью и озоном, и Бен больше не оборачивается каждый раз, когда позади что-то щелкает. Или стучит.

Это не Рэй, это его дом. Который, потеряв важную часть себя, все же живет по заведенному порядку.

– Да, это я, а кто же еще... – глухо отвечает в трубку Бен и морщится, глядя на свое отражение в зеркале.

Сейчас он до жути похож на отца, каким видел его в последний момент. Мертвого.

Бледное лицо, выплывающее из полумрака, черные глаза и пустой взгляд.

То, что Бен жив, выдает рот, шевелящийся в такт мыслям, выдают губы, выплевывающие совершенно никчемные слова.

– Да, я в порядке, – прислоняется он к косяку двери и закрывает глаза, а громкий голос матери на другом конце линии сливается в ровный гул.

Бу-бу-бу-бу... Она что-то пытается втолковать ему, но он даже не собирается слушать. Достаточно того, что она уже наговорила.

За те слова ее можно было бы не прощать до конца жизни. Хотя разве это важно теперь?

– Да, мам. Все будет в порядке. Пока, – эту ложь ему приходится выдирать из себя, но когда разговор заканчивается, становится куда легче.

Проще. И тише.

– Рэй? – Бен боится открывать глаза. Все еще стоит, прислонившись к двери и слушает.

Тихие шаги. Ему просто до смерти нужен хоть один скрип на ступеньке сверху.

Или мягкое касание ко лбу, как она умела это делать. Ее пальцы отгоняли дурные мысли и головную боль. Ее присутствие успокаивало демонов внутри.

Или шепот на ухо.

Я здесь, Бенни-бой. Я вернулась, как ты и хотел.

Но вместо этого, когда он открывает глаза, на него пялятся белоснежные листки, усыпавшие поверхность столов, дивана и пол.

Сотни одинаковых усмешек Рэй на них не скажут ничего нового.

Еще через неделю мир словно забывает о ней. Выталкивает ее из своего поля, обезличивает ее лицо на фото-роботе, и Бену уже не кажется, что он описал ее правильно.

Это не Рэй, это какая-то другая совершенно незнакомая девушка смотрит на него с листовки с издевательской ухмылкой, притаившейся в уголках губ.

Кто ты такой, Бенни-бой?

Он комкает и засовывает всю эту кипу нерозданных листов в мусорную корзину, и больше всего ему хочется как следует пройтись сверху ногой, сминая кривые лица.

Не думает о Рэй еще полчаса, но затем сдается.

Высыпает скомканные бумажные шарики обратно на пол, разглаживает бумагу и всматривается в чужоевсе еще родное лицо.

За что ты так со мной, Бенни-бой? Что я сделала тебе?

Теперь ее черно-белое лицо смотрит на него жалобно, почти плача. И Бену самому хочется завыть. От безнадеги.

– Она умерла, Бен. Что-то случилось, я это сердцем чувствую, – здоровяк в помятой байке с вылинявшей надписью, которую черта с два можно прочесть, вздыхает и качает головой. Он и сам выглядит так, будто уже исчезает. – Тебе стоит забыть об этом. Я серьезно, – это Финн, и его слова Бен все еще не хочет принимать как правду.

Те же самые, что говорила и мать.

Все они словно сговорились, и это даже забавно, учитывая то, что Лея никогда не видела Финна, а он ее. И все же они оба – предатели – лезут к Бену с бесполезными словами утешения, настолько фальшивыми, что блевать хочется.

– Я не стану. Не могу. Это же Рэй, – Бен произносит ее имя с нажимом, как будто это поможет ей вернуться. Позовет оттуда, где бы она ни была сейчас. Вернет ее живую. Настоящую.

– Да. Именно поэтому. Рэй не хотела бы. Ты выглядишь как дерьмо.

– А тебе и выглядеть не надо. Ты и так... дерьмо, – Бен рывком поднимается из-за столика, расплескивая кофе, и люди в кафе смотрят на него с тревогой. Они боятся его, это он видит. Но масла в огонь подливать не станет. Просто уходит.

Она снится ему впервые за долгие полтора месяца.

Рэй сидит на кровати и осуждающе цокает, глядя на то, во что он превратился. А Бену остается только развести руками. С тех пор, как она исчезла, ему стало плевать на все. Так что во всем этом есть и ее доля вины.

– Что ты наделал? – у нее такие тревожные глаза. Золотые, с вкраплениями черных пятнышек. – Нельзя так, понимаешь? Тебе нужно забыть все, Рен.

– Рен? – переспрашивает он, думая, что ему это просто послышалось. Его зовут не так.

Бен-Бен-Бенни-бой...

– Где ты, Рэй? Как тебя найти.

– Никак, – она улыбается, но так горько, что это никакая не улыбка. Просто гримаса. – Я там, откуда не возвращаются, Рен. Забудь.

Ее руки такие холодные, словно превратились в лед. И прикосновения больше не успокаивают, жалят и ранят. И все же Бен терпит это все.

Она с ним. Она снова с ним.

– А теперь слушай меня, – она останавливает его руки, отстраняясь. – И слушай внимательно. Беги, Бенни-бой, пока они не забрали тебя.

– Они? – он не понимает. Но тени сползаются со всех углов, живые, голодные.

– Ты нужен им. Но я не позволю. Беги сейчас же.

– А ты?

У этой, ненастоящей Рэй, из сна нет ничего общего с девушкой с листовок. У нее ледяные руки, но живой взгляд. Как тогда, когда...

– А я никуда от тебя не денусь, Рен. Это то, что никогда не изменится. Я всегда буду с тобой.

Ее прикосновения жалят, но он принимает их с готовностью. Подставляет лицо под ее ладони, когда она ласково взлохмачивает спутанные грязные волосы. А от ее губ больше не пахнет озоном. Пахнет землей.

Он сбегает за час до рассвета. За час до того, как в его дом врывается целый отряд полиции, с оружием, собаками, всем этим балаганом, который бы точно понравился Рэй.

За час до того, как в подвале из земли достают закопанные останки девушки, чья личность подтверждается сразу.

Из дома Бен не захватывает ничего, кроме налички, пистолета и целого баула с бумажными листовками. Смятыми и порванными, но потом приведенными в порядок, хоть ты их снова раздавай.

Их он скидывает в воду, стоя на мосту.

У него так мало времени, но все же он смотрит, не отрываясь от черно-белых лиц, исчезающих под серой толщью воды.

Настоящая Рэй была другой. Такой, как сейчас.

Она стоит рядом, и Бену больше не нужно прислушиваться к тихим шорохам, или шепотам. Он просто знает.

Что она уже никогда не покинет его.

И ее кроваво-красный рот с прилипшими крошками земли улыбается новому рассвету.

====== Good man (Бен Соло/ Рей, Рей/Кайло Рен) ======

Комментарий к Good man (Бен Соло/ Рей, Рей/Кайло Рен) Было написано для

WTF

Reylo 17, так что имя Рэй изменено на Рей. Простите, сил исправлять уже нету))))

Он должен найти его, билась в голове единственная мысль. Тревожно звенела колокольчиком, не давала спать. Он должен найти Кайло Рена, пока еще не поздно.

Где-то позади снова раздался гул сирены. Несколько секунд воздух трясся от звуков, и над заржавевшим небосводом пронеслись безымянные транспортники, напоминавшие стайку вспугнутых птиц.

Бен Соло вздрогнул, поежился от холода и дунул на застывшие пальцы. Не та погодка, чтобы гулять. И город не тот.

Грязный, серый от дыма и копоти. С небом, разъеденным ржавчиной. С озлобленными лицами, недружелюбными взглядами и вечно взведенными бластерами. А уж получить под ребро вибронож здесь можно было с легкостью, стоило только завернуть в темноту переулка в одиночку.

Это Нар-Шаддаа – притон бродяг, преступников и наемников всех мастей. И где-то среди них прятался Кайло Рен. Тот самый, что когда-то убил их отца, Хана Соло, а затем пропал бесследно. Тот самый трус, что предал Первый Орден и бежал.

Тот самый брат, которого Бен искал уже несколько лет.

– Ты Бен Соло? – Из двери кантины вывалилась здоровенная туша. Хатт, или хаттка, сарлакк их разбери, заскользила по грязной мостовой и утробно крякнула, сложив на пузе крохотные мясистые ручки. Она смотрела пристально, но без боязни: джедаи нынче считались осколком прошлого. Легендой. Байкой, которую только ночью травить. – Это ты за сведениями пришел?

– Я, – кивнул Бен. – Ищу одного человека.

– Да знаю, – фыркнула хаттка, – все вы кого-то ищете. Кто близких, а кто далеких, чтобы горло им перерезать. – Она затряслась от смеха, напоминая бурдюк, заполненный жиром. – Ну да ладно, мне-то что. Деньги есть?

– Есть. – Из кармана Соло вытащил кошель, доверху набитый кредитками, того и гляди треснет, и подкинул на ладони, демонстрируя. – Этого с лихвой хватит.

– Смотря кого искать.

– Его, – и Бен потянул вниз шарф, открывая свое лицо. Он ждал, пока хаттка не охнет и не отшатнется со свистом, вырывавшимся из необъятных легких.

Знала. О, она прекрасно знала это лицо, по ней сразу было видно.

– Ah`chu apenkee? (кто ты) – спросила она с изумлением, от испуга не заметив, что перешла на родной язык. – Inabunga (невероятно), – шаддаарка покачала головой, но даже страх не помешал ей забрать деньги. —Ты найдешь его тут.

– В городе? – Этого было мало. Слишком мало за целый кошель. – Где именно?! – Бен злился. Настолько, что был готов вытащить бластер и наделать в чужой шкуре дыр. Теперь ему никто не мог запретить, джедаи исчезли, а с ними канули и их правила.

– Нет, koochao, тут, – и хаттка ткнула пальцем в дверь кантины позади себя. – Тут он порой появляется. Как наступает сезон дождей. – Заработанные кредитки хаттка запрятала куда-то между складок кожи, и Бен с омерзением поморщился.

– Погоди. – Она остановила его, хотя Бен уже вытащил сейбер, тот самый, что когда-то принадлежал его дяде, и был готов войти хоть сейчас. И хорошенько расспросить. А если надо, то и допросить. – Там у него подружка. – Хаттка снова утробно закряхтела. – Двуногая, мелкая. Танцует за деньги. Она сразу поймет, что ты не он.

– И почему же? – Бен остановился. И правда, столько времени прошло. Он и не подумал, что именно оно изменило их обоих.

– Шрам у него через все лицо. И глаза горят огнем. Ситхова кровь! – Шаддаарка сплюнула со злостью. – Но этого... – и она сжала в своей кожистой руке деньги. – Этого хватит. И на него, и на его шлюху. На всех вас...

Бен ненавидел, когда планы менялись. Он ненавидел ждать, так что пришлось найти для себя развлечение получше.

Подкараулить у черного входа кантины, подождать, когда кто-нибудь оттуда вывалится. Пьяный, трезвый, избитый – ему было плевать. Главное, чтобы в сознании был.

Такой нашелся несколько часов спустя. Забрак. Обломанные рога, поврежденные, скорее всего, в какой-нибудь драке. Он еле держался на ногах, но Бену это и не было нужно.

– Смотри на меня. – Он потянул шарф вниз и открыл свое лицо, испещренное родинками. – Смотри, – прошептал Бен, и вместе с ним шептала Сила. Остатки ее: грязные, не принадлежащие больше ни Свету, ни Тьме. Серый. Вот такой из него теперь был джедай.

– Смотри...

Пьяные всегда поддавались куда быстрее остальных. Забрак затряс спитой рожей, а затем принялся что-то бормотать себе под нос. Его красные руки тряслись, так и не добравшись до пояса, за которым был спрятан виброклинок, а голос сипел.