Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 72 страниц)

Кровь капала с раны, такая же боль струилась по ее лицу, от брови и по щеке, словно слезы. Они были квиты.

Этот урок Рэй полюбила больше всего. Она узнала, на что способен монстр внутри нее.

Она узнала, что Анхсен-е-мин мертва, от Кайло. Он преподнес ей эту новость, словно одно из тех платьев, которые Рэй резала на куски, чтобы даже не смотреть на них.

– Довольна? – он один, и без остальных рыцарей Рен стол казался еще более пустым, бесконечно-длинным, сидел напротив нее. Искаженное шрамом лицо Кайло казалось уродливой маской, пародией на бесстрастность. – Я сделал это ради тебя. Рэй-не-ничто.

– Нет... – она не любила Анхсен. Она завидовала ей, ведь у той был Кайло, иногда почти каждую ночь во время остановок в старом замке, но Рэй никогда не желала ей смерти. – Почему? Зачем ты сделал это?

– Все просто, – Кайло пожал плечами и взялся за нож. – Сноук хотел жертву, Сноук получил ее. Ты обошлась мне дороже всего, малышка, – его пальцы, стиснувшие резную рукоятку, были белыми от усилия. – Я отрезал ей язык и стер все, чтобы она не могла рассказать о тебе.

Его скорбь была словно вода на берегу под скалами, она наплывала и сходила всего лишь на мгновение, чтобы появиться снова. Разбиваясь о камни.

– Теперь помоги мне. Помоги мне убить его, – он не заметил, как сломал резные пластинки, и те впились в мякоть ладони. – Сделай это для меня, Рэй. Для нас.

– И тогда ты отпустишь меня? – она боялась ответа больше всего, зная, что он ранит ее в любом случае. Но в одном разобьет и сердце.

Кайло умел молчать, он отложил в сторону сломанный нож, оставляя на скатерти кровавый отпечаток, и встал, направившись к Рэй.

– Идем, малышка. Тебе пора занять свое место.

Она была все еще голодна, но оставила еду нетронутой.

Покои Кайло были запретным местом для Рэй. Она не имела права переступать через порог и даже касаться двери. В детстве она считала его спальню пещерой, заполненной грудами тел, костьми тех, кого монстр посчитал достаточно вкусными. Потом сокровищами. Или женщинами.

Но там было пусто и просторно, и никого кроме них двоих.

– Раздевайся и ложись, – велел Кайло, стягивая с себя тунику. – Завтра возможно мой последний день.

Все плечи его были белыми от рубцов. Сноук знал, как причинять боль, не уничтожив до конца.

Его постель пахла морем, сухим холодным морем, Кайло пах собой, соль и пот, и Рэй зашевелилась, устраиваясь поближе. В детстве он нес ее на руках, убаюкивая по пути домой, но сейчас в его объятиях ей было жарко, тесно, непривычно.

– Спи, Рэй, – прошептал он, уткнувшись ей в затылок носом, зарылся в волосы, обхватив так, что теперь она не смогла бы сбежать.

Его рука, покрытая свежей коркой поверх раны, пахла так сильно, солено, медно, что Рэй не выдержала, потянулась щекой, ластясь. Сомкнула на ладони зубы, слизывая выступившие капельки крови. Как когда-то давно делал он с ее оцарапанным запястьем.

Кайло не спал, конечно, нет, она чувствовала это. Слушала короткие, захлебывающиеся вздохи, сбившееся, сломавшееся сердце, но делала вид, что верит в его ложь.

Рэй помнила, что ее монстр слаб.

В конце концов, ей пришлось смириться с тем, что это судьба. Для остальных Рэй все еще была никто, и на корабле, по которому ее вел Кайло, никто не оглянулся в ее сторону.

Сноук был мертв, разрублен пополам. Старый палач, недооценивший своего верного пса, отгрызшего наконец терзающую его руку. Выпотрошен, как и алая гвардия преторианцев – Кайло научил ее сражаться, и возможно из них двоих это она оказалась беспощадным монстром.

– Чего ты хочешь, Рэй? Ты можешь получить все, – он предлагал ей свободу. Столько кредитов, что хватило бы на десяток замков на Набу. Собственную звезду и корону с троном в придачу, возможность стать богиней на Джакку, где поклонялись бы одной ее тени. Или следу на песке.

Застывшие позади Кайло рыцари Рен, все до одного, кроме мертвой Анхсен-е-мин, еще не знали ее, и эту память было уже не вернуть.

Все это до боли напомнило Рэй их первую встречу, когда он смотрел на нее так же, ее личный монстр, оказавшийся таким же человеком.

Тогда она позволила унести себя.

– Я хочу... – он оберегал ее, он растил ее, учил, сдувал пылинки, словно она была единственной наследницей Императора, хранил бережно, как хранят хрустальный сосуд, без разницы чем заполненный – Силой или простым песком. Для себя. – Я хочу боли. Я хочу тебя.

– Да будет так, малышка, – покрытый чужой кровью, измотанный битвой, Кайло все же улыбался, и в этот раз лицо его больше не напоминало маску. Оно было настоящим.

За закрытыми дверями, в замке на скалах, в покоях, куда теперь Рэй было разрешено входить, он вытащил нож. Маленький, острый, напомнивший тот треснувший, с резной рукоятью.

Первый порез он сделал на ее бедре, выше колена, неглубокий и ровный, и кровь медленно собиралась в каплю, но Кайло успел словить ее языком.

Второй справа на животе, под клеткой из ребер, и снова он зацеловывал алый след, вылизывал дочиста, и острая боль сменялась наслаждением. Рэй знала, насколько это возбуждает его, но молчала, сдерживая стоны. Он заслужил.

Третья рана была двойной, по одной полосе на каждую из грудей, от ключиц к соску, оцарапавшей кожу. Больше Кайло не сдерживался, посасывал жадно, грубо, прикусывая нежную кожу. Сминал пальцами, размазывая кровь.

Следующий – четвертый – расчертил шею, взяв в кольцо. Там он кусал до синяков, вжимая во влажные от испарины простыни и надавливая на гортань ладонью, чтобы вытащить из нее хотя бы один стон.

– Тебе все еще мало? – Кайло улыбался, и лицо его было спокойно, а губы покраснели и на подбородке осталось пятно крови. – Ну хорошо.

Он отложил в сторону нож и опустился ниже, раздвинув ей ноги. Его поцелуи, скользившие по внутренней поверхности бедер, заставляли Рэй вздрагивать, задыхаться, а затем его язык коснулся клитора, облизывая его.

– Ты не принадлежала никому, – поднял он лицо, и губы его были мокрыми от крови, смешавшейся со смазкой. – Я спрятал тебя ото всех, Рэй. Я растил тебя для себя, – его пальцы скользнули внутрь, растягивая для члена, и она впервые застонала от боли. Еще немного – и он продырявил бы ее насквозь.

– А теперь, – Кайло приподнялся, устраиваясь так, чтобы не раздавить ее, направляя член внутрь, и головка надавила на плеву. – Покричи для меня, малышка.

Своими движениями, рваными, набиравшими темп, он словно разрывал ее надвое, но наслаждения было достаточно, чтобы задохнуться, выстанывая его имя.

Почувствовать себя треснувшей, разбитой на осколки, сосудом, наполнить который теперь было нельзя. И незачем.

Это был лучший из уроков – как приручить монстра.

====== Fidelite (Кайло Рен/Рэй) ======

Комментарий к Fidelite (Кайло Рен/Рэй) Милая добрая сказочка о совершенно не милых и не добрых людях.

Dark!Рэй, как положено, люблю ее безмерно. Сияет тысячей обиженных солнышек.

Навеяно – в частности вот этим: https://78.media.tumblr.com/133a41ef94ec8243566ed083ea7c54cd/tumblr_ng5vleUjDH1rn2ycso2_500.gif – хрониками Риддика.

Где еще найти такую Леди Ваако, как не там)

По старому обычаю – посвящается Rem_K, потому что мне все можно, особенно, когда есть за что заговорщически подмигивает

Все меняется, когда у Сноука появляется новая игрушка.

До этого был Кайло – он все еще помнит ночи, наполненные бесконечным шепотом, льющимся в уши даже сквозь ладони, через плотную ткань покрывала.

– Я расскажу тебе о настоящей Силе, маленький Скайуокер, – отбивается от стен дормитория, тихое, скребущее по задней стенке головы, но другие дети этого не слышат. Бен спрашивал, не было никакого голоса. Он либо придумал его, либо...

– Ты особенный, – убеждает его голос. – Я помогу тебе достигнуть высот твоего деда, Дарта Вейдера... Все, что тебе нужно, это слушаться меня.

И он слушается, покорно, доверчиво, как полагается маленьким детям. Он понимает, что в словах Сноука – а голос так и зовут – нет лжи. По его венам действительно бежит кровь великого ситха, Анакина Скайуокера, потерявшего свое имя и большую часть себя. Эта Сила, что перешла по наследству, только множится и растет внутри, и теперь он может не только поднимать камни или управлять предметами издалека, Бен знает, как их разрушать.

Нужно только представить себе это.

Он нападает на учителя, он вырезает других падаванов, не захотевших узнать настоящую историю, скрытую за красивой ложью, он уходит целым, со всеми руками и ногами, и это достижение, уверяет его Сноук. Однажды, совсем скоро, мой юный ученик, ты станешь великим. Я покажу тебе всю мощь Тьмы.

Но однажды появляется Рэй.

Ее ведут на цепи, словно пленницу, грязную тощую девочку, замотанную в тряпки, с выжженной солнцем кожей, с белесыми полосами поперек спины от ударов хлыста, и в ее взгляде нет ничего, кроме ненависти.

Она даже бросается на Кайло, оскалив зубы, когда он подходит ближе, чтобы поинтересоваться, с чего на Супремаси взяли какую-то беженку. Ради чего? Ради забавы? Сноук не интересуется женщинами. Как и мужчинами. Его раса любит только власть.

Она пляшет в силовых кандалах, пытаясь пнуть его, и босые грязные пятки лупят по полу, она рвется из хватки трех взрослых мужиков, и ей это почти удается.

И от нее воняет.

– В освежитель ее, – морщит нос Кайло. Проще сразу выбросить в мусорный отсек, и пусть ее несет отсюда вместе с остальным гнильем прямиком к догорающей звезде, вокруг которой плавно кружит их корабль.

– Верховный приказал доставить сразу к нему, – преторианец в алом не обязан отчитываться перед Кайло, хотя номинально тот правая рука Лидера, и ему подчиняются все. – Как можно скорее.

– Что ж, – Кайло снова уворачивается от зубастой мелочи, готовой вцепиться ему в ногу. Грязная, костлявая, на что она сдалась Верховному? – Я пойду с вами. Да. Вперед, – он приглашающе машет рукой, пропуская стражу, обхватившую девчонку со всех сторон, держится подальше. Четыре шага, чтобы сверлить ее нечесаный затылок, надеясь влезть в разум, пока еще можно. Если успеет.

Но нет, девочка словно нутром чувствует, когда он пытается ощупать ее ментально, змеей вьется в руках, оборачиваясь на Кайло, и злобно шипит.

– Не лезь ко мне! – она обвисает на руках преторианцев, и теперь ее приходится нести, словно какую-то наследницу Императора, а он...

А он впервые с тех пор, как услышал голос, Сноука, научившего его видеть суть, не размениваясь на однобокость чужих мнений, не знал, что будет дальше.

Лучше бы ее действительно вынесло прямиком в черную пустоту.

Ее первые уроки ничем не напоминают то, что Сноук говорил, нашептывал на ухо в темноте Бену Соло.

Это скорее приручение дикого зверька. Понемногу, шаг за шагом, и сперва Сноук дает ей новое имя – Ки`ра. Затем одежду, и это не черные жесткие доспехи, предназначенные для рыцарей, не алый металл, не колючая форма Первого Ордена.

У Рэй золотая кожа, так и сияет под низким светом живых светильников, в тон с одеждой, легкой, словно лепестки цветов или крылья бабочек. Точно такую же мантию носит и сам Сноук, и сперва они со своей Ки`рой даже похожи – кожа да кости, истощенная худоба, разве что девочка маленькая, а Лидер громаден и нависает над нею, устроившейся у его ног, словно тень от исполинской статуи.

Сноук кормит ее с рук, поит с ладоней, усаживает на колени, и Рэй ластится как лот-кошка, только что не мурлыкает. Преторианцы, сперва относившиеся к ней как к врагу – еще бы, она чуть не убила одного его же вибро-кинжалом, доспех спас – больше не смотрят на девочку с опаской.

Сноук знает цену словам, он умеет убеждать всех.

– Ты не убежишь, дитя, – поглаживает он Рэй по волосам, и та щекой трется о его костлявое колено сквозь шуршащую золотистую ткань. Будто они вдвоем, и сейчас не время совещания.

Глаза Хакса лезут на лоб, а Кайло делает вид, что так и надо. Он смотрит только на ее ошейник, обхвативший тонкую смуглую шею. Такое изящное украшение, в жизни не поверить, что оно стоит как десяток Ипсилонов, и то, если сторговаться. Не жмет?

Рэй тут же поворачивает лицо к нему, смотрит на Кайло пытливо и все еще враждебно. Она не читает мысли, он бы понял, почувствовал, но, может, ей и не надо.

Сноук отучил ее скалить зубы и ругаться, припоминая всех хаттовых матерей. Теперь она всегда просто смотрит.

– Так что там с вражеским флотом? – прерывает ход его мыслей Верховный, и Кайло с трудом отрывает взгляд от его игрушки. Есть вещи, о которых ему нельзя думать.

Не при Сноуке.

Вот когда его нет рядом, когда есть только Ки`Ра, облаченная в золотистое одеяние, короткое, совсем не скрывающее линию ее бедер, сосредоточенная на своем боевом посохе и форме – Ваапад... Тогда Кайло позволяет себе думать о ней.

Он следит из темноты, потому что ему дозволено находиться в тренировочном зале, сколько влезет. Это она здесь лишняя, чужая, она все еще та грязная чумазая девчонка, в какие одежды ее не ряди, Кайло помнит ее такой. Знает, что нет никакой Ки`Ры. Есть Рэй.

И все же он не двигается с места, продолжая сидеть в тени, прислонившись к стене. Он наблюдает за тем, как она танцует, сражаясь с собственной тенью. Как разбрасывается движениями, такими хаотичными, что и сама напоминает безумную. Посох теперь продолжение ее тела, и Кайло думает, что попасться под него в такую минуту подобно смерти.

Ваапад выматывает, и скоро Рэй сдается. Сгибается пополам и кашляет, дышит натужно, размазывая по покрасневшему лицу пот. Соленый.

Такой он на вкус? Или ядовито-сладкий, откуда же ему знать, Кайло не пробовал и не собирается.

Она все еще задыхается, с остервенением дергая за ошейник, с которым пора бы и свыкнуться, за семь лет, приглушенно поминает всю ту же хаттову мать и ложится прямо на пол, нарочно раскидывая ноги.

Не чтобы медитировать, нет, ей просто нравится сбрасывать напряжение таким образом. И дразнить Кайло.

Она гладит себя, сминая золотистую тунику, сжимает грудь, выдавливая слабые, нарочито жалобные стоны, лезет под одежду, все это время поглядывая на него.

Его молчание и неподвижность бесят ее, и Рэй садится, теперь лицом к лицу с Кайло, смотрит на него, а пальцы под тканью трусиков так и ходят, поднимаясь и прячась внутри, между складок.

Это возбуждает ее. Это возбуждает его, и Кайло некуда деваться, он знает, если сдастся, если больше не придет, Рэй победит его.

Она и без того забрала себе все, Сноук учит только ее, все на корабле склоняют головы перед нею, словно она их будущая Императрица, Верховный Лидер.

Поэтому он смотрит в ответ, вызывающе, с ненавистью. У него стояк, но он и пальцем не пошевельнет, чтобы она поняла – его так легко не одурачить.

Однажды он приходит с докладом не вовремя. Слишком рано, и его останавливает Хакс, ему преграждают путь преторианцы, столпившиеся снаружи, и все же Кайло идет.

Датапад в его руке всего лишь повод, но он действительно понимает, насколько он не вовремя, когда слышит стоны Рэй, доносящиеся из зала. Она не жалкая в этот раз, никаких раскинутых ног или попыток отомстить ему, она у ног Сноука, отчаянно пытаясь заслужить расположение Верховного своим языком и ртом. И руками, если на то пошло.

То, что Сноук не интересуется людьми, все еще правда, ему и правда никто не нужен, у него ведь есть Рэй. И она постанывает, давится и все же насаживается горлом.

– Ты доволен? – разносятся ее мысли, такие громкие, что добираются даже до Кайло, хоть он и закрыт от посторонних эмоций. – Скажи мне, что ты доволен мной... Я делаю все, как надо? Пожалуйста, я хочу, чтобы ты был доволен...

Он отшатывается, натыкаясь плечом на дверь. Привлекая к себе внимание Сноука и Рэй. Верховный, конечно же, в ярости, ему никогда не нравилось, если его прерывали, но Рэй...

Она выпускает член изо рта с влажным чмоканьем и смотрит на Кайло так, словно он ее предал. Или убил. Выбросил в мусороприемник вместе с ее золочеными одеждами.

Вот так выглядит уязвленная гордость, и несмотря на то, что Кайло получает свое наказание – Тьма заполняет глотку и запечатывает воздух внутри, сжимает легкие до хруста, и больше нечем дышать, не как пошевелиться – он доволен.

Часом позже Рэй возвращается в тренировочный зал, набрасываясь на воздух с утроенной силой. Она молотит ничто, впервые за все время она кричит, кричит во все горло, словно тут никого нет.

Кайло не смотрит на нее, ему больше не хочется видеть ее, знать ее, что-то во всем этом фарсе было с самого начала слишком неправильным. Может, его самонадеянность?

В этот раз ей не хочется трахать себя руками, вместо этого Рэй решает добить его.

Подходит и садится рядом, и от нее пахнет потом, солью, вся золоченая туника в пятнах, хоть выжимай.

Прислоняется щекой к его плечу, но не трется, не ластится, просто держится на этом, чтобы не упасть. Дышит так часто, что Кайло кажется, ее сердце вот-вот выскочит из ее груди.

– Когда ты был маленьким, чего ты хотел больше всего? – она спрашивает в пустоту, не глядя на Кайло, только ее пальцы сжимаются и разжимаются, белые-белые от напряжения, тонкие. – Я хотела быть счастливой. Свободной. Никто никогда не предлагал мне... – Рэй обрывает себя, и вот теперь она само движение, словно та девочка из детства, ядовитая змея, свившаяся в клубок перед прыжком.

Она привстает на коленях, она прижимается к Кайло всем телом, ее вспотевшая шея под его ртом на самом деле на вкус как соль, и от золоченой туники стоит шелест, будто он ломает ей крылья.

– Я помогу тебе, Кайло, – из ее губ его имя кажется еще более нежным и мягким, – я сделаю все для тебя. Посмотри на меня, смотри, – Рэй обхватывает его лицо руками, гладит и гладит, дотрагиваясь до щек, до рта, до крыльев носа, будто лепит облик заново. – Ты станешь великим, ты можешь все... Он не хочет владеть всем, ему ничего не надо, – она даже имя его произносить не хочет – Сноук для нее ничто.

– Ты кровь от крови Скайуокеров, я знаю эту легенду, ты можешь быть кем захочешь. Стать сильнее Дарта Вейдера. Ты же хочешь, – ее лоб прижимается к его лбу, и Рэй показывает Кайло другой мир, великий мир, где он наконец на своем месте. – Я помогу, помогу... слышишь? – ее шепот везде, в ушах, на коже горячечным дыханием, жжется и колется, ее язык размыкает его рот, обрисовывая круг по кромке зубов.

– Я не могу... – он бы и рад отстраниться, отползти, но некуда, лопатки уперлись в стену, а тело ее пригвоздило его к полу. – Хватит, Ки`ра, Рэй... – какое же ее настоящее имя, – хватит!

Сноук спас его, Сноук дал обещанную свободу, больше нет Бена Соло, и Люк мертв, отец мертв, остальные сгинут совсем скоро. А она...

– Ты просишь слишком много, – он видит всю ту же девочку-оборванку, оскалившую зубы, готовую вцепиться в любой момент. – Будь благодарна, что еще жива. С такими мыслями.

– Я благодарна, – кривится Рэй. Разом поднимается на ноги, разрывая прикосновение, и тело ноет, лишившись чужого тепла.

Она уходит, не оглянувшись, но разговор еще не окончен.

Все только хуже, и какую-то часть ее мыслей Сноук знает, видит насквозь. Не ту, где есть Кайло, где ее желание вознести его на трон Верховного.

Ту, где у нее нет цепей, и теперь он измывается над Рэй пуще прежнего. Относится словно к рабыне, а она покорно глотает все. До последней капли.

Больше не смотрит в сторону Кайло, больше не удостаивает его разговорами. Но даже не это становится концом всего.

А то, что место Кайло займет Хакс. Потому что он не оправдал надежд, потому что в нем еще слишком много от маленького Бена Соло, глупого и идеалистичного.

Тьма не может быть добра к кому-то. Тьма беспощадна. Тьма уничтожает, говорит Сноук. А ты поступишь так, как велю я. Ты ведь просто цепной пес.

Кровь Скайуокеров кипит в венах, и ночью Кайло сам приходит в ее покои.

– Я к Ки`ре, – пытается он пробиться через ряд выстроившихся перед дверью преторианцев.

– Тебе нельзя быть здесь, – качает алой головой охранник. – Она принадлежит Верховному Лидеру.

– Она собиралась на тренировку. Передайте ей, что я жду ее там, чтобы накостылять по тощей заднице.

Кайло уходит, зная, что она последует за ним. Сейчас, через минуту, сотню минут, день или вечность, Рэй вернется, чтобы сделать свое предложение снова. И в этот раз он будет согласен.

Оставшись наедине, он отдает ей меч деда, Анакина, это последняя из святынь, оставшаяся у Кайло.

– У нас будет только один шанс, понимаешь? – окидывает он ее взглядом. Ядовитая змея вполовину не так опасна, как Рэй. Ее золоченый наряд облегает худое тело словно вторая кожа, которую не жалко содрать. Ее волосы ощетинились острыми иглами, и ошейник на горле больше не кажется чужеродным, той цепью, что призвана удушать.

Он словно корона, которую ей предстоит однажды надеть.

– Ты справишься, Кайло, – шепчет она прямо ему в рот, закидывает руки на плечи, встает на цыпочки, чтобы дотянуться. Рэй целует жадно и грубо, прикусывая его губы, будто до смерти изголодалась. Тянет на себя, опускаясь на пол, обхватывает его ногами и раскачивается. Трется, возбуждая, и довольно смеется.

– Я сделаю все, как надо. Ты убьешь его, – ее зубы смыкаются на его шее, оставляя синие следы. – Ты станешь новым Верховным. Весь мир будет твоим...

В ее словах нет лжи, но в них нет и ее самой. Где будет она?

– Ты получишь все, что захочешь, Рэй... – прочь ее золоченую кожу, прочь все лишнее. Она все еще худая, тонкая, как те шпильки, что звенят в ее волосах. – Все.

– Поклянись, – она стонет под ним, на нем, она везде, в ушах сбивчивым шепотом, жаром по коже, мягкостью губ, сомкнувшихся на члене.

Кайло дает эту клятву снова и снова, пока не заканчивается дыхание в горле.

А затем они идут обратно, она впереди, как в их первую встречу, и смятое золоченое одеяние шуршит по полу, скрывая сбивчивость мыслей. У них всего один шанс.

Сноук умирает быстро, не успев понять, чей же клинок был первым, синий или алый. Кайло мог бы поклясться, не будь сейбера, Рэй накинулась бы на своего господина с голыми руками.

В этом вся она, запятнанная кровью, растрепанная, растерявшая свои шпильки – парочка из них торчит из шей преторианцев, послужив не хуже вибро-ножа, – в разодранной одежде, не прикрывающей голые колени.

Она стоит и громко дышит, держась за бок – Ваапад все еще с трудом дается ей, а Кайло шарит по складкам одеяния Сноука, отыскивая маленький ключ от ошейника.

Найдя его, он зажимает в кулаке – крохотный кусочек металла острее иглы, вгрызается в ладонь – и Рэй видит это, застыв, подобравшись для новой битвы.

– Держи, – свое слово Кайло держит, и она перехватывает ключ на лету, тянется, словно умирающий к воде.

Судорожно сцарапывает с себя ошейник, отбрасывая прочь. И вместе с этим с нее валится, рассыпавшись, маска покорной радости, оставляя чистую, незамутненную ненависть.

Ко всему. К этому залу, к мертвым преторианцам, раскромсанному Сноуку и к нему тоже.

Сноук кормил ее с рук, приручал, думая, что из Ки`ры выйдет отличный верный питомец. Он ошибался.

Ее клинок горит синим светом, и Кайло знает, в этом бою Рэй победит. Или умрет, что ее тоже вполне устроит.

Но она вздыхает, и гнев покидает ее постепенно, Тьма рассеивается, оставив всего лишь усталость.

– Давай, – говорит она, выключая сейбер и пряча его за пояс. – Нам нужно тут прибраться.

====== Where are we going – Hell, I think (Кайло Рен/Рэй) ======

Комментарий к Where are we going – Hell, I think (Кайло Рен/Рэй) Очень неотличная идея поздравлять таким с праздником цветов – хоть убейте, для меня это праздник цветов))) Но три замороженных флаффа могут многое рассказать о страданиях автора, который не умеет писать о хорошем.

А death-фики я люблю смертельной любовью)

Так что по замечательной традиции посвящаю моей смертельной любви, которая притаскивает мне в личку шикарные промпты, когда с фантазией все совсем плохо)

Рэй, усевшаяся на соседнем сидении, подобравшая под себя босые ноги, выглядит жутко в свете догорающей заправки. Хотя... Кайло ловит край своего отражения в зеркале заднего вида – он не лучше. Искривленное шрамом лицо багровеет всполохами, а глаза уже мертвее, чем если бы его из могилы достали обратно.

– Эй, смотри, – внезапно встрепывается она, наклонив голову, совсем как тощая нахохлившаяся птичка, и указывает куда-то вперед. – Один остался. Надо же... – она жует губу, и это до боли знакомый жест, перенятый у него во время секундного сомнения. Такой человечный, уродливый жест. – Может...

Человек ползет возле оплавленного, изогнутого в вопросительный знак щита, на котором теперь ничего не разобрать, и по спине ползут язычки огня. Все еще горит, все еще живой, последний из попавшихся под руку во время ограбления.

– Сиди тут, – приказывает Кайло Рэй, и она послушно кивает, не очень-то довольно, но все же соглашается. А он тянется за пистолетом, сваленным вместе с пустыми пачками от патронов на панели у лобового стекла. – Я сейчас.

Он взводит курок на ходу, и пистолет еще теплый, мягко ложится в ладонь, так же мягко отдает назад, разбрызгивая кровь по асфальту.

– Вот так, – Кайло кивает сам себе, но удовлетворения нет, осталось одно ожесточение и пустота, звенящая в ушах. Его больше не трясет, и это уже хорошо. Жаль, они не додумались сразу забрать с собой чего покрепче, ему не хватит и бутылки, чтобы успокоиться.

Он оборачивается, резко и, наверное, даже испуганно, понимая, что Рэй на своем месте больше нет. Пустое кресло, яркий, безжизненный свет, заливший салон, и мелкая россыпь отраженных огоньков – вот и все, что он видит. Рэй нет. Как ему теперь жить с этим?

– Эй! – она толкает его в плечо, непонятно как оказавшаяся рядом, и от нее воняет гарью, оглушительно громко, жжёно, гадко, а по лицу бежит что-то красное – всего лишь всполохи света, но от этого еще хуже, страшнее. – Ты долго еще будешь смотреть на него? Он мертв! Как и все остальные. Быстрее, иначе опоздаем.

– Что? – Рэй тут, ему всего лишь показалось. – Идем, – он обнимает ее за худые, до остроты, плечи и тянет обратно, в машину. Под ботинком чавкает кровь, растекается лужей и впитывается в землю.

В машине, усадив ее на соседнее сидение, пристегнув и заправив за ухо непослушную прядь – хотя этим мало что поправишь, ее волосы в кошмарном беспорядке, майка изодрана, выжжена черной дырой, в бурых пятнах, – Кайло целует ее и никак не может оторваться. Им пора делать ноги, догорающую заправку, наверное, с воздуха видно, да и звук от взрыва был приличный, но это то последнее, то единственное, что хоть как-то спасает его.

– М-м-м... – морщится Рэй, – Кайло... Нам... м-м-м, – она упирается ладонями в его грудь, – нам надо ехать!

– Пожалуйста, – он мычит в ответ в ее соленый рот, сминая искусанные до крови губы, – еще чуть-чуть...

Пока не утихнет звон, пока не вернется четкость зрения, пока не вернется кровь в занемевшую ладонь, все еще стиснувшую бесполезный пистолет.

Здесь некого убивать – тут все уже мертвые.

– Жми в пол, Кайло-мать-твою-Рен! – взрывается она негодующе. – Давай! – лепит по щеке, хлестко, звонко.

И он послушно заводит двигатель, выкатывает дряхлый внедорожник со стесанными, смятыми крыльями – не Сокол, просто дохлятина – на пустую трассу.

Асфальт шипит под колесами, и темные полосы деревьев по боками набирают скорость.

– Быстрее, – шепчет Рэй, – еще быстрее, – она выглядит так, точно прямиком из Ада, точно ей смертельно важно взлететь, пока еще может. – Еще!

Тьма набирает густоту, опрокидывается на крышу, трещит вовсю, не заглушить и убогим ревом радио. Еще немного – и сомнет машину, точно та игрушка, сбросит за пределы дороги, на трухлявые стволы.

– Все... – перехватывает она его ладонь, сросшуюся с кольцом руля. – Теперь все. Мы оторвались. Мы смогли, ты молодец, Кайло, – разжимает пальцы, подкладывая под них свои, сплетая так тесно, что уже не разнять. Помогает держать ровно, когда дорога забирает направо, сплетаясь с другой. Другая ее ладонь скользит по щеке, растирая красную каплю, засохшую под глазом.

Их вынесло на основное шоссе. Здесь намного светлее, и небо уже синее, не черное. А полосы пустые, все, кроме встречной, где еще издали вспыхивает ало-синяя мигалка.

– Вот блядь! – Кайло дает по тормозам, и теперь Сокол не летит, плетется из последних сил, тарахтит, точно у него добрую половину перьев из хвоста выдернули. Он вжимает голову в плечи, надеясь, что это хоть как-то сделает его менее видным. Но фокус не прокатывает, и полицейская машина замедляет ход, сигналя им съехать на обочину.

– Пистолет! – лихорадочно шепчет Рэй, давит на бедро, где пригрелась отцовская беретта. – Коробки, черт тебя подери, Рен!

Пустые коробки он смахивает ей под ноги, одним движением, и Сокол чуть не выпрыгивает на обочину, а пистолет просто заталкивает глубже под задницу, надеясь, что не отстрелит себе ногу раньше срока. Жалко последнюю пулю, до смерти жалко тратить на обреченное мясо вроде него.

– Не волнуйся, он не знает. Он не знает наверняка, – она приподнимается, вертится в кресле, вся спутанная ремнем, разглядывая полицейскую машину, выполняющую разворот, чтобы приклеиться к их заду.

– Останавливайся. Ну же, у нас еще есть немного времени, – Рэй командует так, словно все уже продумала, словно свобода – хотя что там осталось от этой свободы – у них в кармане. – И не волнуйся. Я люблю тебя, – она улыбается. Полный рот красной крови, окрасившей губы.

И усаживается обратно, принимая самый невинный, самый милый вид, что есть у нее в запасе.

Такие девочки не катаются по ночам с жуткими уродами, потерявшими все, даже свое настоящее имя, и уж тем более не смеются, сплевывая себе в руку кровь.

Кайло останавливает Сокол и ждет, пока к ним не подойдет коп. Этот совсем молоденький, форменная стрижка, капли пота на висках и лбу. Он больше похож на стажера, светит фонариком в стекло, заставляя Кайло щуриться. Рэй же сидит смирно, делая вид, что ее тут больше нет.

– У вас фара левая не работает, – пытается докричаться тот через закрытое окно. – Так нельзя. Я должен оформить штраф. Документы.

Блядь, так и знал, что что-то пойдет не так.

Кайло морщится, перегибаясь через Рэй, еле дышит, нажимая задницей на беретту – похуже русской рулетки, в кого попадет, в себя, в нее? – и выковыривает из бардачка лицензию.

Старая, морда еще без шрама, глаза наивные, но сойдет.

– Вот, – он прикладывает ее к стеклу, надеясь, что этот негр свалит наконец. Но опять же – такой фокус не прокатит.

Рация хрипит, что-то выплевывая в воздух, слишком много непонятных слов, буквы, цифры, на смысл которых Кайло плевать.

– Опустите стекло, пожалуйста, – у копа есть свой пистолет. И там явно побольше одной пули. – Фу, – негр в форме морщит нос, – чем у вас воняет?

– Сгорела покрышка, – бубнит себе под нос Рэй, все еще замерев, будто она статуя, а не человек.

– Да, – это сойдет, и Кайло повторяет за ней, – покрышка сгорела. В багажнике места мало, сзади закинул.