Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 72 страниц)

– Ладно, – Хакс и не собирается настаивать. – В любом случае, надеюсь, все пойдет к лучшему.

– Ага, – соглашается с ним Рей. – Я тоже очень надеюсь, – она кидает взгляд на свои руки, сцепленные в замок и прижатые к телу.

– Можешь попробовать, – внезапно предлагает ей Хакс. Это вообще идиотская идея, абсолютно бессмысленная, но он бодро протягивает руку и кладет на столешницу, открытой ладонью вверх.

– Попробовать что?

– Дотронуться. Обещаю, что не дернусь, даже если буду умирать от щекотки, – он шутит, потому что понимает, насколько это все страшно для нее. – Я даже не буду смотреть, – и Хакс показательно отворачивается к окну, за которым идет дождь, и глядеть там, в общем-то, даже не на кого.

– Спасибо, но не надо… Я даже не… – мямлит что-то себе под нос Рей. Слышится шорох, и через мгновение на кончиках пальцах танцует чужое прикосновение.

Еле ощутимое, невесомое. И ужасно щекотное.

Рей смелеет и водит по его ладони, вырисовывая какие-то странные узоры, а Хакс все еще глядит на дождь и прячет улыбку.

Ну вот, все пойдет к лучшему. Обязательно.

Похоже, у Кайло новая тактика. Теперь он старательно обходит Хакса во всем. Так выпендривается перед Сноуком, что Хакс только качает головой – чтобы впечатлить этого старого хрена, нужно так мало.

И курит втрое больше. Теперь по возвращении домой Хакс первым делом открывает настежь все окна. Глаза режет от дыма, как будто этот идиот перешел на сигары, да и одежда воняет.

– Может, ты прекратишь этот дурдом? – Хакс стучится в дверь комнаты Рена. Отлично знает, что тот сейчас там, но заходить и не подумает. Мало ли чем он там занимается. – Рен, хватит изображать из себя обиженного ребенка!

В дверь что-то прилетает с другой стороны. Увесистое, но мягкое. Подушка, что ли.

Отличный вариант ответа без самого ответа.

– Ну и заебись, – говорит Хакс двери. – Только дом не спали, аренда была оформлена на мое имя.

Тишина.

Надо же, а он ожидал услышать пару непечатных слов в свой адрес, как раньше.

За окном какой-то неестественно красный закат, почти как в фильмах.

В кармане вибрирует телефон, и на экране высвечивается сообщение от Рей.

– Ладно, я пошел, – в последний раз пытается дозваться Кайло Хакс.

Конечно, тому плевать, куда он намылился вечером. Вернее, совсем не плевать, потому что Рен, скорее всего, отлично догадывается, куда именно. И с кем.

И все же смотреть на запертую дверь неприятно. Иногда кажется, уж лучше бы Кайло бесился и снова устраивал бурю.

У Рей выходной, надо же, такое тоже бывает, и она тащит Хакса в какой-то странный подвальчик в старой части города.

Странная музыка на заднем фоне только в тему.

Она старательно держится рядом с Хаксом, хотя ее это слегка нервирует – она то и дело сжимает ладони в кулаки, а потом расслабляется, вспоминая, что бояться ей, в общем-то, нечего.

– И что это за место? – здесь он точно еще не был ни разу, хотя у Кайло нюх на интересные бары и хорошую выпивку. И если не второе, то первое – стопроцентная правда. На стенах рисунки в стиле старых комиксов. Да и вообще обстановка внутри напоминает космический корабль. Забавно.

– Мы здесь раньше отдыхали. Думаю, тебе здесь понравится.

Ну что ж, пока что все действительно неплохо.

Маленькие столики отделены друг от друга прозрачными перегородками, но и там народу немного – похоже, это место только для избранных. Или не особенно популярное.

– Хакс, – Рей ведет его за собой к стойке, где лениво протирает стаканы чернокожий парень-бармен. – Знакомься, это Финн. Мой старый и хороший друг. Финн – это Хакс.

Финн явно про него что-то уже слышал, но выглядит не особенно дружелюбным. Даже рукопожатие напоминает борьбу по заламыванию пальцев на скорость.

– Привет, – басит он, почему-то до боли напоминая Рена.

И что, они все нападающие в регби?

Хакс забирает руку и слегка шевелит пальцами, восстанавливая кровообращение.

– Мы будем «Гуля». По паре штук для начала, – не обращает на это внимания Рей. – Сделаешь? Идем, Хакс.

– «Гуль»? – переспрашивает ее Хакс, усаживаясь за столик напротив Рей и стараясь не задеть ее колени своими, хотя это сложно, потому что места тут маловато. – Что это еще за «Гуль»?

– Коктейль. Его придумали мы когда-то. Мешали все подряд, а вышло неплохо, – Рей улыбается и оглядывается по сторонам. Сразу видно, что здесь ей хорошо находиться. Она устраивается поудобнее и складывает руки на груди:

– Ну и как дела? Все наладилось?

Как бы ни хотелось, Хакс все же отрицательно качает головой:

– Нет. Упрямее Кайло Рена я еще никого не встречал.

– Да ладно, – и она поворачивается к стойке, за которой колдует над напитками ее друг. – Видишь Финна? Он ходил за мной тенью весь год. Не мог оставить меня в покое, потому что думал, что только так я буду в безопасности. Пришлось сбегать, – она строит гримаску. – Наверное, он все еще обижается на меня за это.

– Возможно, – теперь Хаксу больше понятно, отчего этот Финн такой недружелюбный. И почему ему не нравятся другие люди рядом с ней.

Его мысли нарушает появление третьего. Финн приносит с собой поднос со стопками, внутри которых ядрено-синее неизвестное зелье, ставит на стол и усаживается рядом с Хаксом, двигая его к краю диванчика.

Сидящая с другой стороны в полном и неприкосновенном одиночестве Рей смотрит на это со смехом.

– Я ненадолго, давно уже тебя не видел, – Финн расставляет стопки с алкоголем и берет свою. – За это надо выпить.

– А как же… – Хакс оглядывается назад, где вообще-то осталась пустая барная стойка, но ему уже протягивают его «Гуля», и он смело пьет синюю смесь.

Ого, бьет она, конечно, здорово. И, кажется, в составе присутствует абсент. В общем, это действительно крутая вещь. Еще пара стопок – и можно будет спокойно валяться под столом.

– А кто за стойкой? – тоже интересуется Рей. – Ты же не бросил все…

– Нет, там По, – отмахивается Финн. – Попросил заменить на пару минут.

– По, – улыбается Рей. Его она точно знает. И явно хочет увидеть. – Я должна пойти и поздороваться.

– Только на шею ему не кидайся, идет? – грозит ей взглядом Финн. – Он это не так поймет.

Рей снова смеется и качает головой:

– Не дождешься. Подождите, я сейчас.

Она покидает их и направляется к стойке.

Оставив Хакса наедине с этим самым недружелюбным парнем на свете.

Финн разглядывает его, как будто пытается что-то понять, но потом хмыкает и проводит пятерней по коротким волосам:

– Понятия не имею, почему она позвала тебя сюда.

– А что, нельзя? – тут же ощетинивается Хакс. Мало было ему одного Рена, так еще второй нарисовался.

– Почему, можно. Но если ты что-то с ней сделаешь, как те придурки… Я тебя убью, – Финн смотрит прямо на него, сузив глаза, и выражение его лица обещает медленную и мучительную смерть, если что-то действительно пойдет не так.

Но не за это цепляется Хакс. Его больше волнует другая часть фразы.

– Какие придурки? – он еще не все понимает, но даже этого уже достаточно, чтобы составить целую картину. – Что они сделали?

– Так ты не знаешь? – Финн удивлен. Более того, даже рот открыл. – Она тебе не говорила?

– Нет, – хотя можно и не говорить, и так уже все понятно. – Кто-то напал на Рей, и из-за этого она боится чужих прикосновений?

Финн мрачнеет, и лицо его делается зверским:

– Куда хуже. Эти мудаки изнасиловали ее. А я даже не смог отомстить за нее потом.

В этот раз «Гуль» больше не кажется вкусным. На языке привкус горечи. И такое ощущение, будто на шею навесили новый камень, рядом с остальными.

Хакс сидит и тупо смотрит на свою пустую стопку, на дне которой поблескивают синие капли.

– Только не говори ей, что это я… – начинает Финн. – Она меня тоже возненавидит…

– Я не скажу, – обещает Хакс.

Теперь понятно, почему любое прикосновение для Рей напоминает кошмар.

И совершенно неясно, что с этим делать.

А нацепить на лицо веселую гримасу, потому что Рей возвращается и тащит с собой еще бутылку чего-то, сложнее всего.

Но чего-то все же можно добиться.

По крайней мере, Рей удается впервые за долгое время пожать ему руку.

Это просто невероятное зрелище, когда она вкладывает в ладонь Хакса свои пальцы, а затем сплетает их.

И смотрит так, будто только что переплыла океан на обломке дерева или сорвала джек-пот.

Хотя стоит Хаксу пошевелиться, потому что рука затекла, и гармония момента нарушается.

Счастье в ее глазах гаснет, сменяясь страхом.

– Мне кажется, тебе нужно просто связывать людей или заковывать в цепи, а только потом обнимать, – неловко шутит он и размыкает прикосновение.

– Ха-ха, очень смешно, – гримасничает Рей и отнимает свою руку, рассматривая пальцы, будто после чужих прикосновений они должны загореться.

Не загораются, ну и хорошо.

– Ну, по крайней мере, один кандидат у меня есть.

Но до нее доходит, что она ляпнула, и Рей отчаянно мотает головой:

– Нет, ты все не так понял, прости. Тебе чего-нибудь сделать? Чаю, кофе? – она цепляется за это как за спасительную соломинку. – Все, что захочешь.

– На твой выбор, – соглашается Хакс и закусывает губу, потому что совсем не хочет, чтобы она снова так шутила.

Помогать человеку, который тебе нравится – это просто и понятно. Но с остальным куда сложнее.

Все портится в пятницу. Пятницы Хакс ненавидит, и теперь в очередной раз припоминает, за что конкретно.

За Рена, за Сноука, а теперь еще и из-за Рей.

Он разрывается между желанием послать Кайло как можно дальше, потому что этот придурок куда-то спрятал его одежду, и, по всей видимости, придется носить двухдневную байку, и пойти к Сноуку попросить другую работу.

Нажаловаться. Ведь приходится все делать за двоих.

А тут еще и Рей. Не отвечает. Ее нет в сети, и Хакс не знает, что еще делать. Разве что идти в кафе-бар прямо сейчас.

Так он и делает, совсем не думая о байке, пропахшей сигаретами насквозь. О том, что выглядит так, словно его пожевали, а затем выплюнули.

Кафе закрыто, что само по себе немыслимо, и внутри темно и пусто, но уйти, не проверив, Хакс не может.

Так что забирается с черного хода.

Рей он находит внутри.

Она сидит со своей стороны барной стойки прямо на полу и выглядит так, словно собирается зареветь. Или рыдала уже несколько часов, пока слезы не закончились.

– Вот дерьмо, что случилось?! – Хакс перемахивает через стойку, радуясь, что она низкая и на ней нет ничего хрупкого, потому что в такой спешке все это полетело бы на пол. – Рей!

– Не работает, – она поджимает губы и кривится. – Никак не помогает. Я просто… – ее руки дрожат, и она сжимает их в кулаки. – Со мной все не так.

– Что случилось? – одно дело урезонивать разбушевавшегося Кайло, а другое – девушку, до которой и дотрагиваться опасно. Так что остается только присесть на пол рядом.

– Я пыталась… я честно пыталась быть нормальной… – в этот раз удержать слезы ей не удается. Рей всхлипывает и начинает плакать. Беззвучно, закрыв лицо ладонями, а затем буквально падает Хаксу на руки.

Прижимается сама, прячет лицо где-то на груди, и на свитере появляются мокрые пятна.

Она обнимает его и просто плачет, а Хакс неловко опирается на угол стеклянной полки. В конце концов, он устраивает свои руки у нее на спине и откидывает голову назад, глядя в потолок.

– Ты все же скажешь, что случилось? – спрашивает он, а Рей потихоньку начинает успокаиваться.

Она ерзает на полу, понимая, что сейчас она в чужих руках, но не сбегает, и это уже хорошо.

– Я не знаю, что мне делать, – она кривится и поднимает лицо. Зареванная и растерянная. – Я просто не могу быть с другими. Я боюсь. А с тобой проще, – Рей шмыгает носом и принимается вытирать слезы. – Ты ничего не хочешь.

– Я хочу, чтобы ты перестала плакать, – отзывается Хакс.

– Прости, – она все же отпускает его и отползает назад. – Правда, прости, я не хотела, чтобы ты подумал…

– Я ничего не подумал. Честно, – Хакс вздыхает. – Все, правда, хорошо.

– А можно я… – она закусывает губу и смотрит на него растерянно. – Можно я… – голос ее садится и в конце превращается в шепот, – поцелую тебя… Всего один раз. Мне нужно это, иначе…

– Хорошо, – соглашается Хакс. Отталкивается от стекла и садится ровно. Это всего лишь поцелуй, и ей это действительно надо.

Ее губы на вкус соленые и шершавые, наверное, покусанные бесчисленное множество раз. И теплые. Рей вздыхает и прижимается к его рту.

Она действительно целует его, хотя для нее это нереальный подвиг, и Хакс отвечает на ее поцелуй.

Осторожно. Аккуратно. Просто отдает ей всю ту нежность, что есть в нем.

Но с заложенным после слез носом долго целоваться не будешь, и Рей отодвигается. Разворачивается и ложится Хаксу на колени, глядя куда угодно, только не на него.

– Если расскажешь, станет легче, – предлагает Хакс. – Не сразу, но потом да.

– Я не могу, это слишком… стыдно, – у нее в глазах снова блестят слезы. Рей обхватывает себя руками и вздыхает.

– Я расскажу что-нибудь в ответ. Что-то очень стыдное, – он смотрит на нее сверху вниз.

Чтобы собраться, Рей нужно несколько минут. Она несколько раз открывает рот, но не может выдавить из себя ни звука.

– Это случилось год назад, – ее взгляд мечется словно бешеный, – не помню точно. Я же так старалась забыть. Я возвращалась после занятий, было поздно, – Рей старается говорить отвлеченно, как будто это все происходило с кем-то еще. Совсем не с ней. – Я не была пьяной, я просто шла домой с учебы. Их было трое… – ее голос дергается и падает, превращаясь в безжизненное бормотание, – они решили остановить меня. И начали приставать. Порвали цепочку, когда тащили меня за нее.

Она смаргивает слезы и говорит глухо, с отвращением:

– Я не смогла сбежать. Их было трое, а я одна. Я не помню, кричала я или нет. Наверное, да, потому что после этого неделю не могла говорить вообще. Они насиловали меня по очереди. По одному и по двое. Думаю, ты и без подробностей можешь все представить.

– Я не хочу и не собираюсь это представлять, Рей, – качает головой Хакс. – Ты можешь перестать, если хочешь.

– Один из них, кстати, был похож на твоего друга, поэтому мне снова стало хуже. Но я подумала, что я смогу все пережить, если выдержу другого человека. Не получилось. Наверное, – и она снова шмыгает носом, – я могу любить только на расстоянии. Такое вот дерьмо, – даже ругается Рей тихо, как будто стесняется всего этого.

Своих слов. И своих мыслей.

– Теперь ты. Услуга за услугу… – Рей поднимает голову с его колен и садится рядом, а бутылки на полках мелко звенят, когда она прислоняется к зеркальной поверхности.

– Я… – вот теперь все сложно. Хаксу сложно собраться. – Я просто не фанат секса.

– В смысле? – подобный поворот событий озадачивает Рей, и она теряется. – Вообще?

– Да. Вообще.

– Ого, – ей нужно обдумать это. Еще бы, ему самому потребовалось лет десять, чтобы понять себя. – Ну ладно.

Они так и сидят в полумраке кафе-бара под стойкой, напоминая заигравшихся в прятки детей.

– Но мне правда легче, – внезапно признается Рей и сама ищет его руку. Находит и переплетает пальцы. – Намного.

Она учится прикосновениям заново. Потихоньку. Так медленно, что набраться смелости для второго поцелуя у нее занимает пару-тройку месяцев, не меньше.

Хакс не возражает.

Для него это просто короткие жесты, полные нежности – дотронуться до его щеки, прикоснуться к нижней губе, исследовать все лицо на ощупь. А для Рей это значит слишком много.

Потому что она уже прекрасно знает, что он не станет отвечать. Это ее инициатива. Это ее желание, и Хакс просто подчиняется.

– Ауч, – недовольно хмурится он, когда Рей дергает его за прядь волос. – Волосы не трожь, это святое.

Но для Рей нет ничего святого, и она нарочно принимается взлохмачивать их и громко смеется.

Ей мало, и она заставляет Хакса закрыть глаза.

– Не открывай, – шепчет она. – Ни за что, – а сама касается его губ своими. Больше никакой соли, никаких слез, только горькая сладость от кофе.

Потом спускается к шее и легонько прикусывает кожу. А затем облизывает место укуса.

– Рей, – ворчит Хакс, но она закрывает его рот ладонью.

– Ш-ш-ш, тебе же все равно. А мне нет.

– Мне не все равно, – пытается он пробормотать сквозь зажатый рукой рот, но ничего не выходит, так что сдается. И позволяет ей делать все, что она захочет.

Например, раздеть его до пояса и прижаться обнаженным телом к его груди.

И им еще повезло, что Рена нет дома, иначе черт знает, что бы тут началось. Хотя в последнее время Кайло уже не так злится. Просто закатывает глаза и обзывает Хакса идиотом.

– Рей, что ты… – не успевает сказать Хакс, как его толкают на спину на кровати. Глаза он открывает. Конечно же, открывает, очень вовремя, потому что Рей уже успевает раздеться целиком. Она сидит рядом с довольно проказливым видом, словно замышляет что-то нехорошее.

Например, защекотать его до смерти.

Или заняться любовью.

– Что? – спрашивает она его, прикусывая губу. – Не хочешь?

– Иди сюда, – зовет ее Хакс.

Рей стягивает с него брюки, избавляется от собственных трусиков и оседлывает его. Ласкает член, пока тот не встает – механика мужского тела ее до сих пор забавляет – и направляет в себя.

Она все еще контролирует каждое его движение, хватает за руки и прижимает их к постели, не давая шевельнуться, хоть это больше игра.

Она всегда сверху, и страха в ее глазах больше нет.

Остаются только теплые прикосновения мягкой кожи, слабые вздохи и ее улыбка.

Это неизбежно, думает Хакс. Возбуждение в его теле нарастает. Медленное и тягучее, оно не похоже ни на что и на все сразу.

На соленые губы со вкусом слез, на сплетенные пальцы. На разноцветные глаза с забавными пятнышками.

Он кончает со вздохом, и через пару мгновений к нему присоединяется Рей. Она обмякает и опускается на него, смеется и уже с легкостью устраивает голову на его груди. Прижимается щекой к обнаженной коже и заслушивается стуком сердца.

Это все неизбежно, когда встречаешь того, кому можешь помочь.

И кого можешь полюбить.

====== Obsession (Рей/Кайло Рен) ======

Комментарий к Obsession (Рей/Кайло Рен) Из глубоких недр черт знает откуда, но вроде с прошлой зфб, и хорошо, если его еще тут не было. Чисто на подрочить, да)

Чем он дальше, тем Рей спокойнее. Она даже может сконцентрироваться и помедитировать в одиночестве. Иначе у неё не получается. Все, как учил ее Скайуокер: закрыть глаза, сосредоточиться на своем дыхании и отпустить мысли. Все до единой. Свет – это спокойствие. Свет – это пустота.

– Что с тобой? – допытывается Люк, когда она начинает переминаться, обмахиваться и дергать за ворот туники.

Рей ведь не может признаться, что ее сейчас накрывает словно с головой. Душит. Обволакивает.

Она чувствует Кайло Рена так, будто он совсем рядом. Например, за той скалой. Или внизу, у пещеры, где спрятан звездолет. Или еще ближе – за спиной.

Ощущения такие яркие, что она вздрагивает, стряхивая с плеча чужое невидимое прикосновение.

– Ничего. – Рей мнется и опускает глаза вниз, надеясь, что Люк не увидит ее лихорадочного и совершенно взволнованного взгляда. – Все в порядке, учитель. Просто... Просто мне немного жарко. – Для виду она снова принимается обмахивать разгоряченное лицо ладонями. И не может, просто никак не может сказать, что ей сейчас совсем не до медитации.

Гармония и мысли о Кайло Рене несовместимы, увы.

– Можно я передохну? Пожалуйста, – просит она, и Люк кивает головой, хотя и с сожалением в голосе.

– Ты ведь знаешь, что это и есть передышка, Рей. Ну иди, у тебя есть полчаса. – Он щурится, глядя на солнца, зависшие в зените в ровную линию. – Полчаса, и мы вернемся к отработке движений.

– Да, учитель. Спасибо, учитель, – Рей кланяется, хотя это излишне, и с облегчением принимается пятиться назад.

Неподвижная фигура Люка Скайуокера, замершего в своей медитации, напоминает ей священную статую, каких было полно на Джакку. Только те статуи не умели читать мысли. А он может.

И самые постыдные тоже. Вот почему ей нужно избавиться от них поскорее. Ей нельзя думать о Кайло Рене. Ни за что.

Она видит его так, словно он тут. Стоит напротив нее. Здоровенная черная фигура под палящими лучами, чуть дрожащая в мареве.

– Ну? – Рей не выдерживает. – И чего тебе от меня надо? – Она дошла до того, что разговаривает с собственной выдумкой как с живым человеком. И, наверное, даже ждет ответа.

Хотя иллюзии отвечать не могут, на то они и иллюзии.

– Я не хотела представлять тебя, я даже думать о тебе не хотела. Понимаешь? Даже на секундочку! – Она злится и топает ногой, размахивает руками, разгоняя пыльный воздух в стороны, только зыбкая черная фигура никуда не пропадает. – Иди! Иди уже от меня, сгинь...

Бесполезно.

Вездесущий Кайло Рен только наклоняет голову, будто ему дико интересно разглядывать ее в ответ, и ждет чего-то.

Чего?

Что она сдастся? Ну уж нет.

Рей пробует отхлестать себя по щекам. Щиплет кожу на руках, там, где побольнее. Топает ногами, поднимая клубы пыли, и бесится. А потом сдается.

Сколько раз она уже это проходила? Достаточно, чтобы понять, что поможет только одно.

– Ну ладно, крифф тебя задери, ладно! – Рей закусывает губу и воровато оглядывается назад и наверх, где на вершине скалы виднеется белое одеяние ее учителя. Он все еще там, и значит, ей никто не помешает.

– Еще один раз, всего один. – Рей уже и не знает, кого она пытается убедить. Себя? Или, может, призрака, напротив? – Один, и ты исчезнешь!

Она опускается на землю, елозит по ней задницей, устраиваясь поудобнее. А затем облизывает пальцы и засовывает их под резинку штанов.

Вздрагивает и давит короткий и совершенно неуместный стон, когда указательный палец задевает клитор, и принимается растирать его ритмичными движениями.

Быстрее и быстрее. С большим нажимом, пока дыхание не сбивается и в ушах не начинает шуметь. А по всему телу разливается напряжение, сладкое и постыдное.

Это то, чего ей так не хватало последние несколько дней. Рей поднимает голову и с вызовом смотрит на призрачного Кайло Рена, который видит ее мастурбирующей для него.

От одной только мысли, что это могло бы случиться на самом деле, ей становится еще жарче, а возбуждение внизу живота растет.

Рей вздыхает, и перед ее глазами проносятся видения.

В них не она, а уже Кайло, в полном облачении и маске, сидит у ее ног, и его рука в перчатке скользит по бедрам, поднимаясь все выше, пока не дотрагивается до складочек влагалища. Черные пальцы, скользкие от ее влаги, проникают внутрь. Ритмично. Рвано. Как она это любит.

Он целует ее ноги: колени и бедра. Облизывает клитор, а затем поднимается, чтобы войти...

Чтобы не закричать, Рей закрывает ладонью рот, закусывает пальцы до боли, но это только усиливает возбуждение, и она больше не может сдерживаться.

Выгибается и откидывается назад со стоном, чувствуя острые камешки, впившиеся в лопатки и плечи.

Мир после оргазма кажется особенно ярким. Наполненным светом, звуками, переплетающимися с лихорадочным стуком ее собственного сердца. Но единственное, на что Рей смотрит сейчас, – это призрачный силуэт.

Он тает в воздухе, делаясь все менее видимым, пока не исчезает вовсе.

Кайло Рена больше нет, и она его не чувствует. Это безумное ощущение, словно ей отрезали руку.

Но Рей должна справиться.

– Свет – это спокойствие, – шепчет она лихорадочно, хотя ее никто не слышит. – Свет – это пустота. – Ей нужно убедить себя, пока не случилось что-то неправильное.

Свет – это то, что Рей сейчас готова отдать за то, чтобы увидеть Кайло снова.

====== Sprouts ( Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Sprouts ( Рэй/Кайло Рен) Чертова навязчивая идея о соулмэйтах, из тел которых растут цветы.

Осторожно, сквикнуть может, да)

– Если попытаешься, – твердит Рэй сама себе, как заведенная, шепчет-шепчет, не зная, как остановиться, немо, сорвав голос, – он убьет тебя. Он точно убьет тебя. Так что беги, беги прочь, маленький ор-чокк, иначе он переломает твои лапки, сожрет тебя целиком, вместе с пушистой шерсткой, и даже не подавится.

– О, Кайло Рен, – смеется она, разглядывая свои ноги, босые, все красные от царапин и волдырей, старых и новых, – он точно сожрет тебя всю.

Пустыня пока что добра к ней, к своему выпестованному ребенку, для нее Рэй словно тот самый ор-чокк, она заслуживает хоть какой-то, но пощады, и солнце палит не так сильно, подошвы ног жжет все меньше, хотя... возможно она уже просто ничего больше не чувствует.

Он охотился на Рэй, как охотятся на животное, сперва загоняя в угол. Посчитав, что этим углом, ее норой будет Ниджима, грязная вонючая дыра, насквозь изрешеченная чужими смертями. Но быстро понял, что Рэй не станет жить там, где воняет кровью. Конечно нет, она же не хищник, она не станет жрать чужую плоть, Рэй попросту выкопала себе дыру поглубже.

– О нет, – она наклоняется, и на мгновение сердце замирает, весь мир замирает, и желто-белое принимается ходить ходуном, сбивается на безумный темп. Остановившись только тогда, когда Рэй приходит в себя, лежа ничком на раскаленном песке.

Ни одна дыра, даже самая глубокая, ведущая не на тот конец Джакку, а на другую сторону галактики, и та не сможет скрыть ее от Кайло Рена.

Она бежала так быстро, что не успела захватить с собой ровным счетом ничего. Ни ее посох, единственное, что могло бы защитить Рэй от него. Она представляла себе, как насаживает Кайло на железную верхушку, вонзает так глубоко, что кровь хлещет ручьем, окропляя песок, отдавая долгожданную жертву. Но это только мечты, и Рэй нетерпеливо отмахивается от них. Дай им волю, и они сожрут ее, не успеет она пересечь и перешеек невдалеке.

С ней нет воды, нет даже ее сапог, и израненные ноги – о, она не хочет смотреть на них, но взгляд сам опускается вниз, где в желтом песке белое смешивается с грязно-бурым, лоскутами, розовыми волдырями, набухшими телесным соком.

Каждый шаг – все равно что проигранное сражение, медленный, все еще упорный, и такой же бессмысленный. Так что скоро он нагонит ее. Очень скоро.

– Не сопротивляйся этому, Рэй! – вот что он кричал ей вслед. – Прими это как данность.

Данность отбивалась от пустоты дробным эхом и сыпалась ей под ноги, эта самая данность оставила на его лице шрам, а внутри нее гадкую, въедливую опустошенность, и чем ее унять она уже и не знала.

Не сопротивляться? Рэй садится, так быстро, как может, стряхивает с себя песок, шершавые крупицы царапают по губам, подбородку, оставляя след как от ожога – теплый, колючий, слегка болезненный.

Оглядывается кругом – нет, на горизонте пусто, и сама пустыня, море бесстрастного покоя, не собирается пугать ее миражами. О, зачем, если Рэй сойдет с ума и так, стоит ему приблизиться ровно настолько, чтобы слово сопротивление утратило всякий смысл.

Она не знает, зачем делает это, но еще долгое время, пусто глядя вперед, Рэй засыпает себе ноги, укладывая песок слой за слоем, зарывается пальцами поглубже, словно это может хоть как-то укрыть ее. Отправить на другую сторону. Чего?

Рена она чувствует издалека, когда оба солнца, мрачно-алые, тусклые, уже уселись за горизонтом, разбрасывая последние лучи.

И в этом свете, жутко-кровавом, Кайло Рен кажется не больше, не меньше, чем самой смертью. Его длинный плащ стелется по земле, перекатывая волны шуршащих крупинок, и кажется, будто под полами спрятались змеи.

Он останавливается возле Рэй – она не может стать камнем, или песчинкой, пусть это ее самое сильное желание, – и раздосадованно смотрит на ее запястья.

Она изгрызла их до крови. Думала, что так просто. Нет, не просто.

То, что живет внутри, в них обоих – в ней и в Кайло – не желает умирать раньше срока.

Его прикосновение невесомо, но с собой оно приносит боль. Тьма не умеет лечить порезы. Не заставит срастись кости, что были сломаны, не заживит раны, что внутри, не притупит страх. Она может только разрушать.

И сейчас он разрушает ее тело, пытаясь подлатать на свой манер.

– Видишь? – прикасается губами Кайло к ее запястью, и под кожей что-то начинает чесаться, копошиться в ране точно живое. Оно лезет наверх, распускаясь тонким зеленым ростком, свернувшейся спиралью из крошечных листиков. Лезет жадно, карабкается по щеке Рена, запутываясь в волосах. Сплетаясь воедино.

– Все так, как должно быть, Рэй. Поздно сопротивляться. Отпусти это.

– Нет! – она рвет и рвет эти тонкие стебли, но они упорно лезут из дыр в ее руках, они оплетают ее и его, сжимая так крепко. Рвет, пока все пальцы не становятся зелеными, липкими от сока – это ее кровь или нет, раз ростки часть ее?

А потом сдается.

Нет такой пустыни, нет такого океана – песок там или вода, о которой Рэй только слышала, не видела ни разу, – чтобы разделить их.

Нет такой смерти, что не закончилась бы по-другому, только сплотив их, пусть и против воли, против ее так точно.

Она сама как росток, изодранный, оплавленный под солнцем, качается на цыпочках, не зная, как подобраться ближе, чтобы сдавить Рену горло. В последний раз.

Тянется и тянется, давит и давит, обвивает его своими руками-стеблями, а он уже даже не хмурится. Ни капли сочувствия в глазах, но это и хорошо.

– Пойдем, Рэй, пойдем... – он укладывает ее себе на плечо, как ребенка, как ношу, и возвращается по своим следам обратно.

Когда он идет – бух-бух! – грузно опускаются его ноги в песок, гулко бьется сердце – она больше не может видеть ничего, кроме черного плаща, мажущего растрескавшиеся вмятины, перемалывающего их обратно в серую крошку.

И краешка его запястья, не укрытого чернотой перчатки, белого точно бумага, иссеченного старыми шрамами.

Под поверхностью кожи, тонко-тонко, пронизанный сине-красными жилками, свернувшийся завиток. Зеленый, живой.

Он прорастет. В свое время.

====== Revelation (Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Revelation (Рэй/Кайло Рен) Горетобер пришел, так что возможно буду появляться почаще. Но в запасах только пытки, кровь и насилие, флаффа не предвидится)

– Мне нужна твоя помощь, – небрежно кидает Кайло, глядя на нее сквозь прозрачную перегородку. Небрежно? Скорее, наигранно, он очень старается выглядеть нормальным, но это сложно, когда у тебя распорот бок, и на пол с громкими шлепками плюхаются капли крови.

Рэй даже не поворачивает голову, продолжая разглядывать потолок. Очень интересно, надо сказать. Она может рассказать о каждой из трехсот сорока восьми трещинок в неровной поверхности, совершенно не напоминающей небо. С закрытыми глазами запросто опишет обстановку за пределами ее импровизированной клетки – Кайло Рен обожает хаос, и именно так она и выглядит – небрежно сваленные сокровища, за которые другой отдал бы все, что есть, даже жизнь возможно. Но для него они всего лишь безделица.

Как и Рэй.

Красивая, но все же безделица.

– Рэй! – терпением его обделили при рождении, это уж точно. Он терпеть не может, когда она поступает так – будто он пустое место, всего лишь тень врага, не сам он, – и Рэй частенько злоупотребляет этим. В последнее время.