Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 72 страниц)

Настоящие катакомбы.

====== Bloody legacy 4(Бен Соло/Рэй) ======

Комментарий к Bloody legacy 4(Бен Соло/Рэй) Это проклятье настоящее. Хотелось разврата в законный день пятницы? А вот фигли.

Я тут забромансила Рэй и Люка мимоходом, до того он мне нра)

А Соло – ну что с него взять)

Темнота по ту сторону казалась плотной, напоминая туман. Ее не могли толком разогнать и две флюо-лампы, которые Рэй накрутила на свой деревянный шест, и теперь водила им перед собой, стараясь не споткнуться.

Свечение было таким тусклым, что, казалось, нужно просто дунуть, и все погаснет. И они затеряются в этом кошмарном подземелье.

–И как мы поймем, куда он пошел? – спросила она, не оборачиваясь. Люк Скайуокер, все еще с бластером наперевес, шел позади нее. Вроде как прикрывая тылы.

Хотя одна Сила знает, кому было сейчас страшнее, ему, постоянно оборачивающемуся назад в поисках посторонних звуков, или ей, поднимающей шест перед собой, чтобы осветить ход тусклым и мертвенно-бледным светом.

Отличная прогулка, ничего не скажешь.

–Мы и не сможем, придется звать его. Не мог же он раствориться… – эта жуткая атмосфера подействовала даже на старого джедая, и голос его тоже стал слегка неразборчивым. И гораздо тише.

–Я бы не стала, – Рэй передернула плечами, вздрагивая. У нее было отличное воображение. И она вполне могла представить себе, что еще может таиться в этой темноте.

Потому что пару раз она сунулась в боковые ответвления, и в одном из них, в тупике, служившем когда-то тюремной камерой, нашла настоящую свалку черепов. Наверное, половина из них была нечеловеческими. Ей даже вопить не пришлось, рука долетела до рта за полторы секунды и с такой силой прижалась к губам, что полностью перекрыла доступ кислорода. Правда, Рэй и не дышала тогда.

Назад она вернулась, неловко отступая, чтобы не наступить на валявшиеся под ногами кости – а она еще думала, что это хрустит – и больше ни в какие коридоры не совалась.

Старые карты ей нравились тем, что всегда можно было воссоздать любую картинку в полном объеме. Или убрать пару слоев ненужных этажей. Так что они с Люком оставили только общий план, на котором были помечены самые важные объекты внутри подвального уровня. И еще один, с переплетением мелких коридоров, каждый из которых либо петлял, либо замыкался в кольцо, оставляя по бокам от себя гроздья мелких прямоугольничков-камер.

–Сколько людей здесь можно было держать сразу? – ее разум сдавался перед бесчисленным множеством черных дыр, уходившим вдаль. – Тысячи?

На нее снова накатила та самая еле сдерживаемая паника. Когда-то давным-давно здесь было много боли. И смертей. Даже сейчас, спустя столько лет, она могла это почувствовать.

–Ш-ш-ш, – перебил ее Люк. – Тебе нужно очистить разум. И не думать об этом, – он говорил с ней точь-в-точь, как со своими учениками в сетке вещания по голонету. Хотя не совсем. Более искренне.

По крайней мере, Рэй так хотелось думать.

Но совету она последовала, остановившись. Сделала пару глубоких вдохов и выдохов, как он учил. Стараясь вместе с воздухом, шипевшим сквозь стиснутые зубы, выпускать из себя и страх. И контролировать эмоции.

Стало лучше.

–Давай лучше я пойду первым, – предложил Скайуокер, забирая у нее оставшиеся флюо-лампы. И карту.

Теперь они шли в два раза быстрее, потому что Рэй больше не глазела по сторонам, судорожно вздрагивая каждый раз, когда ее взгляд натыкался на какие-то мутные очертания, похожие на человеческие. Просто пялилась на широкую спину, шагая следом. Периодически останавливалась и водила по сторонам импровизированным светящимся посохом в поисках хоть каких-то следов. Ну хоть чего-то. И прислушивалась.

–У меня плохие новости, Рэй, – послышалось впереди, и она подняла глаза от пола и пошла вперед.

Люк Скайуокер, присевший на корточки перед выложенной на каменном полу картой, выглядел огорченным.

Всему виной был коридор за его спиной.

Все это время он тянулся вперед одной стройной линией, правда, периодически его пересекали мелкие дорожки. А теперь он раздваивался, расходясь по сторонам и вперед, как будто плавно окружая что-то в середине.

–Нет, только не говорите, что мы разделимся, – Рэй замотала головой, понимая, что это, может, и лучший вариант, если они хотят найти треклятого Бена Соло, но у них только одна карта, и оружие – бластер – тоже в количестве одной штуки. – Ни за что!

Она присмотрелась. Коридор, уходящий налево, не казался ей дружелюбным. Там могло быть все, что угодно. Монстры, привидения?

Правый выглядел точно так же. А еще оттуда тянуло железным запахом смерти.

–Мы не пойдем туда поодиночке! – она отпрянула назад, стараясь держаться в границе светового круга, создаваемого их флюо-лампами. Здесь было как-то безопаснее.

–Конечно, нет, я не бросаю своих… – Скайуокер замялся, хотя Рэй знала, что он хотел сказать.

Учеников.

Когда-то, перед тем, как Сила в нем исчезла, он был джедаем. Последним из оставшихся. И у него были ученики.

Интересно, куда они подевались?

–Просто смотри сюда, – отвлек он ее от мыслей, подзывая к карте. Разноцветные линии парили в воздухе, создавая уменьшенную копию тех подземелий, внутри которых они и застряли. Прямо возле центра.

Надо же, они почти добрались сюда. Хотя заняло это целую вечность, не меньше.

–Мы выберем один из ходов, – его палец уткнулся в мерцающую развилку. – Вот здесь может быть Бен. Либо тут, либо тут.

Оба маленьких квадратика, обозначавших центральные покои, были подписаны.

На самом деле Соло мог быть где угодно. В одной из мелких камер, в окружении превратившихся в труху костей. Бродить по извилистым коридорам с этим своим безумным взглядом, подметая тридцатилетнюю пыль своими алыми одеждами. И даже наблюдать за ними из темноты, если он все же потерял разум. Или оказаться в центральных покоях, подписанных как Хранилища Данных.

Разве у них оставался выбор?

Он предложил ей выбрать. Сказал сосредоточиться на Бене Соло, как будто она какой-нибудь джедай, или провидец, и почувствовать его след.

–Я не умею, – Рэй снова расстроенно прошлась по волосам, убирая от лица раздражающую челку, и вздохнула. – Это бесполезно.

Но Люк почему-то считал совсем по-другому.

–У тебя получится, – он был так в этом уверен, что она сдалась, снова закрывая глаза и представляя перед собой Соло. Воссоздавая в памяти лицо со шрамом наискосок, с непроницаемым взглядом темных глаз и в облаке кроваво-красного. Его губы шевелились.

Что бы он сказал?

Тогда ты поцелуешь меня снова.

Рэй замерла на полувздохе.

Этот треклятый Бен Соло, ненастоящий, существующий только в ее голове, наклонился, оставляя подобие призрачного поцелуя на ее губах и мурашки по коже, а потом развернулся и пошел в темноту. Медленно. Как будто хотел, чтобы она последовала за ним.

–Я понятия не имею, куда пошел Бен Соло, – она терла рот, который еще жгло, а потом посмотрела направо, в тот самый коридор, откуда тянуло чем-то нехорошим. – Но думаю, нам туда.

И подняла посох, освещая перед собой дорогу.

Теперь Рэй шла первой. Водя перед собой деревянным древком, с намотанной на него флюо-лампой. Как удобно. Если бы она больше не была фрейлиной, а вернулась к жизни на Джакку, то захватила с собой именно их.

Гибкие и липучие, их можно было цеплять куда угодно. Правда, служили они недолго, увы.

Чем дальше они продвигались, тем четче становилась вонь. Затхлая, сырая. В какой-то момент Люк просто указал ей под ноги, и Рэй увидела широкий темный след. Как будто тут тащили что-то.

Подол?

–Я думаю, мы выбрали правильный путь, – ей бы сейчас порадоваться, однако даже говорила она тихо. Как будто боялась спугнуть что-то или кого-то. И явно не нестабильного Бена Соло.

Коридор несколько раз сужался, а затем расширялся, и боковые мелкие проемы, отходящие от него в обе стороны, исчезли. Да и сам он слегка изменился.

Здесь по стенам ползли нити какой-то отвратительной зеленоватой грибницы, уходя под самый потолок. Дотрагиваться до нее Рэй не решилась бы и под страхом неминуемой гибели.

Так что держалась ровно посередине, с отвращением передвигая ногами все в тех же легких сандалиях, которые она так и не успела сменить. И вздрагивая каждый раз, когда вступала в холодную лужу. Даже думать не хотелось о том, сколько лет этой застоявшейся воде. И чего она подхватила через ранку в ступне.

–Как будто тут все затопило, – она скривилась, когда за шиворот упала холодная капля. И натянула ворот на шею, цепляясь за него, как будто он был ее единственным спасением. – Весь этот дворец стоит на чужих костях и воде. Брр.

Люку Скайуокеру было куда лучше. У него хотя бы были сапоги. Высокие, до колена. С такими можно ходить по любым лужам.

Хотя откуда на Корусанте лужи. Тут пятки жарит даже через тонкую подошву летней обуви.

Но печальные мысли отвлекали ее. Так что она почти пропустила тот момент, когда надо было сворачивать.

Деревянная дверь, а такие Рэй видела только в голо-фильмах, наполовину сгнила. И болталась на одной петле. Открывая перед собой невероятное зрелище.

Хранилище, или как там его подписывали на этих Имперских картах, было таким же громадным, как и Большая Зала. Та самая, что предназначалась для приемов и напоминала звездолетный ангар.

Только располагалась оно в другом месте. Прямиком под фонтанами.

Кое-где в потолке, висевшем недосягаемо высоко над их головами, пошел трещинами потолок, и сквозь дыры струились тонкие потоки света. Самого настоящего. Но сейчас с красноватыми бликами, а значит, корусантское солнце стремительно уходило на запад.

Правда, до самого низа свет не доставал, и пространство перед ними тонуло в полупрозрачной дымке. Но примерные размеры этого Хранилища указывали верно.

–Вау, – Рэй была настолько заворожена, что не глядя переступила через порог, и чуть не свалилась в воду. Хорошо, что ее удержал Люк и верный посох.

Водой, отвратительной и застоявшейся, попавшей сюда не иначе, как с фонтанов, был залит весь пол. Тускловатая, но все же поблескивающая рябью пленка тянулась везде, куда падал взгляд.

–Только не говорите, что мы пойдем туда, – пробормотала Рэй обреченно. А потом принялась закатывать штанины, чтобы не намочить еще и их.

Вода доходила до щиколоток, черная, вязкая, отвратительно стылая. Поэтому флюо-лампы еле справлялись со своей работой, вспыхивая тусклыми огоньками на конце посоха, когда Рэй на всякий случай проверяла пол перед собой, чтобы не наткнуться на что-то.

Вдоль стен стояли ряды темных полок, покрытые плесенью, кое-где проржавевшие насквозь и наполовину осевшие.

А у дальней стены лежал Бен Соло. Вернее, сначала Рэй заметила что-то красное, слегка поднимающееся над водой. А потом поняла.

Она даже не шла, почти бежала к нему, помогая себе отталкиваться с помощью посоха и перепрыгивать через упавшие на пол стеллажи. Пару раз чуть не поскользнулась, поднимая волну отвратительных брызг, но удержалась.

Ему повезло, что он был здоровенным. И что лежал на боку. Потому что затылок, темный и поблескивающий, наверное, от воды, оказался выше уровня воды. Рэй уже дотронулась до Бена, собираясь перевернуть, и только потом поняла, что он в шлеме.

Старый, выщербленный и черный, тот полностью прятал под собой лицо и всю голову, так что пальцы только бессильно заскребли по металлу.

–Нет-нет-нет, как же оно снимается, – Рэй попыталась поднять Соло за плечи, разворачивая на себя, а потом наткнулась взглядом на Люка Скайуокера, застывшего рядом и даже не собиравшегося ей помогать. Он просто смотрел на эту маску, ошеломленный и совсем изменившийся в лице.

–Люк! – позвала она его, потому что держать на весу Бена Соло, который все же был раза в три тяжелее ее, оказалось непосильной задачей. – Пожалуйста!

Тот пришел в себя. Дернулся ей навстречу, помогая поднять Бена и кое-как уложить на поваленный шкаф. А потом стянул шлем, отбрасывая его в воду так, будто в руках у него оказалась корусантская гадюка.

Бен Соло был жив. Но без сознания. Пульс бился часто и неровно, но хотя бы был, так что Рэй вздохнула спокойно, отнимая пальцы от его горла. А вот застарелый шрам, до этого выглядевший совсем зажившим, побурел, наливаясь и выступая над кожей. Как будто свежий и воспаленный.

–И что теперь? – Рэй огляделась. Как бы ей не хотелось остаться чистенькой, теперь светлые одежды охранника стали грязно-серыми, мокрыми и тяжелыми. То же и с Люком – пока они вытаскивали Бена из воды, здорово намучались. А шест бесполезной деревяшкой валялся рядом, облепленный грязью и уже еле отсвечивающий в воде.

И что самое страшное, а ведь она уже попыталась хоть как-то отвлечься, Бен Соло дорвался до своего наследия. И только одной Силе известно, кто, или вернее что, очнется в его теле.

–Не знаю, – признался честно Люк. – Понятия не имею, Рэй.

Он не хотел пугать ее. Но у него получилось.

В руке у Соло, под крепко-стиснутыми пальцами, оказался какой-то куб. Видимо, один из тех бесчисленных, что валялись тут везде под ногами, или плесневели на полках.

Странную вещицу, измазанную в грязи, Рэй отобрала и запихнула себе в карман, собираясь разобраться с этим попозже.

Может, Соло случайно схватился за него, падая, а может, тянулся именно за ним.

Что до самого Бена, то они его связали. Вернее, Рэй затягивала узлы, опутывая здоровенные запястья, опасливо косясь на Соло, вдруг он очнется. А держал его руки Люк.

В качестве веревки в дело пошел пояс, до этого поддерживающий грязные красные набуанские одеяния, а теперь без него Рэй не могла не смотреть на обнаженную голую грудь сенатора, как будто специально бросавшуюся ей в глаза.

Хороша она. Бен Соло возможно превратился в нового Дарта Вейдера, а она только и делает, что пялится на его грудь.

Шлем Дарта Вейдера все еще валялся неподалеку, поблескивая острой гранью, и на него Рэй тоже не могла не наталкиваться каждый раз, когда отводила глаза от Соло.

Какой-то порочный круг.

Пока она наматывала круги вокруг их импровизированного лагеря в окружении безмолвных свидетелей минувших дней – ржавых и заплесневелых шкафов, через которые приходилось переступать, чтобы не переломать ноги, Люк Скайуокер все это время сидел рядом с племянником. Пытаясь привести в чувство.

Он оттягивал тому веки, чтобы просмотреть зрачки, прощупывал пульс на шее и даже попытался разбудить парой пощечин. И все без толку. Бен Соло, или точней его сознание, находился слишком далеко отсюда.

А солнце, Сила его побери, стремительное корусантское солнце, уже почти ушло, и пятна света под потолком стали совсем короткими, наливаясь кровавым светом. Через каких-то полчаса тут вообще не останется света.

И тогда они никак не выберутся отсюда.

–Нам пора, если мы не хотим заблудиться в коридорах и бродить в темноте, пока не умрем от голода или еще чего, – подобная смерть казалась ей ужасной, так что Рэй готова была тащить на себе бесчувственное тело, только бы не сидеть тут.

–Ммм? – он был очень встревожен. Хотя совсем не ее словами. А скорее состоянием своего племянника.

–Я проверила флюо-лампы, им работать еще пару часов. Не больше. А солнце, – и Рэй ткнула пальцем под потолок Хранилища, указывая на дыру, облитую алым, – зайдет меньше чем через полчаса. И тогда мы застрянем тут.

Унести на себе Соло не смогли бы даже они вместе. Не говоря уже о том, что кому-то придется идти и светить впереди, а еще сверяться с картой.

Так что Рэй принялась мастерить носилки. Когда-то давным-давно на Джакку она часто делала что-то подобное. Чтобы унести тяжелые детали с брошенных звездолетов, те, что еще можно было продать.

Так что ей всего-то надо было – две жерди, или два длинных прута, а такие она могла найти возле стеллажей, и сетка. Или ткань. Как раз сгодятся красные набуанские халаты.

Она притащила одну, глядя, как Люк Скайуокер мастерски обвязывает рукава вокруг металлического прута, не хуже ее, и кинулась за второй. Времени ощутимо не хватало, так что Рэй совсем позабыла, что она мокрая, грязная, уже несколько голодная, а еще смертельно-уставшая.

И что раненая ступня горит от боли.

Им повезет, если они выберутся отсюда живыми.

Она шла впереди, с упорством переставляя занемевшие ноги и слыша позади себя тяжелое дыхание. Как Люк Скайуокер тащил этого здоровяка – она не знала. Потому что сама еле смогла сдвинуть носилки с места.

Флюо-лампы, собранные в пучок и обмотанные вокруг конца шеста, который она несла как факел, еле светились. А еще они пару раз заблудились, пропустив поворот, и пришлось возвращаться.

–Что с ним будет? – от неестественной тишины, поглощающей все шорохи и даже тонкий скрип железа по каменным плитам, ей было жутко. – С Беном.

Того надежно привязали к носилкам, чтобы не свалился, и сейчас Рэй не могла его видеть.

–Он очнется?

Люк только дернул плечами, перехватывая поудобнее прут, и потащил дальше.

–Это все моя вина, – Рэй скривилась. – Если бы я тогда удержала его… Или позвала вас раньше. Мне так стыдно.

Она повела посохом влево и наткнулась на старую кучу костей, которая казалась знакомой. А значит, они были на верном пути.

–Нет, Рэй, – Люк подтащил носилки к стене и остановился, оседая на пол. – Виноват я. Мне стоило лучше приглядывать за собственным племянником. Я просто проглядел это за своими делами. И не понял, что в нем проснулась Сила.

–Никто бы не понял. Силы уже давно не было ни в ком. Мне рассказывали о ней в сказках, – Рэй тоже устроилась возле стены, опираясь всей спиной и откидывая голову назад, потому что ее собственное тело от усталости грозило развалиться прямо тут. – Как о чем-то, что вообще уже не существует, – она устало вытянула ноги вперед, разглядывая покрасневшую и уже опухающую стопу. Края раны ожидаемо воспалились и набухли. Так что повезет, если она прохромает до конца этого лабиринта.

–Но Сила была внутри меня. Так я должен был понять.

На месте уставшего человека, заматывавшего натертые до мозолей ладони какими-то тряпицами, Рэй внезапно представила себе другого – джедая с пылающим световым клинком в руках, готового сразиться со злом или умереть.

–Пожалуйста, только не убивайте его, – она знала, что однажды Люк Скайуокер убил своего отца. Но она не хотела, чтобы то же случилось и с Беном Соло.

–Я обещаю, – успокоил ее Люк. Почему-то его словам она поверила сразу. Неловко улыбнулась, дотягиваясь до посоха и теребя в руках примотанные к нему флюо-лампы.

Те гасли. Медленно, но верно теряли свет. Две из пяти вообще еле светились, и польза от них была почти никакая.

Меньше часа. У них осталось меньше часа.

И последний марш-бросок.

Она осталась сидеть с Беном.

Просто не могла сделать больше и шагу. Сначала морщилась и терпела, закусывая губы, неловко опираясь о посох вместо того, чтобы освещать им путь. Жуткие черные провалы, окружавшие ее со всех сторон наконец начали сливаться в одну дыру, пока Рэй не поняла, что вот-вот потеряет сознание.

И тогда от нее будет больше проблем, чем пользы.

Так что Люку пришлось оставить их вдвоем. А самому идти за помощью.

Света от еле пульсирующих ламп хватало разве что на крохотный круг, внутри которого сидела Рэй, поджав под себя одну ногу, ту, что была здоровой. Что до Бена Соло, все еще пребывавшего в отключке, то ему, наверное, было все равно, что он почти полностью оказался в темноте.

Может, он уже и сам стал тьмой.

Но думать об этом Рэй себе запретила. Ей хватало и того, что круг света тускнел, делаясь все меньше, а Люк не возвращался.

–Ну вот почему ты не мог оказаться нормальным? – чтобы не сойти с ума от этого ожидания, она принялась разговаривать с ним. Или с собой. – Просто нормальным парнем, пусть и с хреновым характером. И привычкой подсматривать за купающимися девушками. А? – наверное, она сошла с ума, собираясь упрекать его. Как будто он мог услышать. Или ответить.

Главное, просто не смотреть на одну из двух флюо-ламп, собирающуюся погаснуть в любую секунду.

Рэй зажмурилась, неловко придвигаясь к Соло и собираясь обнять его. Не потому что очень хотелось. А потому что было страшно.

Он весь горел. Кожа просто пылала под ее ладонями, как будто температура подскочила до той точки, после которой кровь закипит.

–Все будет хорошо, – прошептала ему Рэй, обнимая разгоряченное лицо ладонями и прикасаясь своим лбом к его лбу. Это было все, что она могла. – Все будет хорошо, Бен.

Она же не была джедаем. И в чудеса не верила, хотя сегодня днем с нее этих самых чудес по горло хватило. Но вместо этого она просто зажмурилась посильнее и представила, как прохлада стекает с ее ладоней и переходит к нему.

И ему становится лучше.

А потом свет погас.

====== Out of the darkness and back (Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к Out of the darkness and back (Рэй/Кайло Рен) Matthew And The Atlas – Out Of The Darkness – наверное, это именно то, что я хотела высказать своими словами, но у меня вряд ли бы вышло так, как в песне.

Осторожно, крипи-Рен. Нон-кон. И безнадега.

Все, как я люблю.

Ну и посвящается Ashatry, потому что это была ее замечательная идея, которую я все равно извратила)

Все сказки лгут.

На самом деле хороших концов не бывает.

Из всех детей, что работают у Ункара Платта, Рэй самая маленькая.

Тощая и грязная девчонка, с тонкими ручками и яростным взглядом светлых песочных глаз, она без устали таскает ведра с драгоценной водой, закусив губы.

Она никогда не плачет и только молчит, растирая побелевшие от напряжения ладони. Смотрит, как на содранной коже проступает кровь. А потом надевает перчатки, которые не сильно спасают, и берется за работу снова.

Ее норма – тридцать ведер в час. Тридцать тяжеленных подъемов на песчаный склон в самый солнцепек, а затем спуск обратно, медленно и аккуратно, чтобы не проронить ни капли. Иначе Ункар Платт будет злиться.

Хотя он всегда злится. И от трепки не сбежать никому их них: ни ей, ни еще паре дюжин других детей, работающих за тоненький листок пластика с закатанным внутрь пайком.

Этой еды хватает разве что на то, чтобы продержаться на ногах еще один день. И уже к ночи, когда жара спадет, ожесточенно царапать еще одну зарубку на металлической обшивке корабля.

Эта длинная зазубрина, кривая и прерывистая, видна куда лучше, чем первые, слабенькие и еле заметные.

Просто Рэй не собирается сдаваться. Она никогда не сдается.

– Ты уродина, – дразнят ее мальчишки. Им гораздо проще, чем ей. Они выше и сильнее, а у нее есть только бесконечная бездна упорства и желания выжить просто назло. Так что она таскает ведра с водой с ними наравне, терпит их издевательства, щипки, затрещины и тычки под ребра. Она знает, что они пытаются сжить ее с этой работы, отправить к остальным девочкам. Только она не хочет. Однажды случайно увиденного раза ей хватило на всю жизнь. Так что она держится от темного и полукруглого здания подальше. И всегда, проходя мимо, закрывает уши, чтобы не слышать плача и жалобных стонов.

Ей повезло, что на нее никто никогда не посмотрит так, как на остальных. Ей повезло, что она тощая, маленькая и страшненькая.

– Твое место среди остальных, – их вожак, злобный и коренастый забрачонок, неизвестно как попавший в рабство к Платту, ненавидит ее больше всех. – Маленькая шлюшка, – повторяет он слова, которых нахватался от взрослых мужчин, просиживающих в кантине Ункара с утра и до ночи. – Вот и отправляйся к ним, – он толкает ее в плечо, и Рэй шипит от боли, потому что завтра скорее всего не сможет нормально шевелить этой рукой. Не то что нести воду.

Она никогда не огрызалась в ответ, понимая, что это только раззадорит их. Но теперь не может смолчать. Потому что из-за этого придурка завтра останется голодной. И, скорее всего, не только завтра.

– Отстань от меня, – шепчет она сквозь зубы.

– Чего? А ну-ка повтори, маленькая шлюшка, – забрак кривится, пытаясь передразнить ее, – давай, и я покажу тебе твое место.

– Отстань от меня! – Рэй набирает воздуха в грудь и кричит изо всех сил. А потом делает то, что никогда не делала. Дает сдачи.

Со всей силы бьет ему кулаком по зубам и смотрит, как течет кровь, невозможно яркая, словно ненастоящая, по сизому подбородку.

– Я же сказала тебе, чтобы ты…

Она не успевает договорить, как он принимается колотить ее. Сначала валит на землю, лицом в песок, и со всей силы пинает ногами. Подбадривая остальных и приглашая присоединиться.

Мальчишки набрасываются на нее словно стая песчаной саранчи, они лупят по рукам, ногам, голове и телу, и Рэй не знает, как ей закрыться.

Она просто лежит, свернувшись в клубок, и воет, захлипаясь от невыносимой боли. И желания отомстить.

Их отгоняет громкий шум, доносящийся из приземистого здания рядом. Там сейчас будут раздавать еду, все в соответствии с наработанным за день, поэтому они уносятся такой же живой и безликой массой рук и ног, громких голосов. Рэй остается лежать, она не в силах даже пошевелиться, но ее глаза, заплывшие из-за синяков, все еще могут словить силуэт вожака, оставшегося в дверях, чтобы понаблюдать за ее мучениями еще хоть секунду.

– Я тебя… – она даже не говорит это, не шепчет, просто громко думает, надеясь, что это дойдет до него.

Она встанет и даст сдачи. Не сегодня, но в другой день. Она выдержит все.

Забрак бычится, наклоняя голову и показывая ей свои рожки, и предупреждает:

– В следующий раз я тебя убью, – а потом исчезает следом за остальной своей компанией.

Он не шутит. Дети пустыни, вечно голодные, грязные и готовые продаваться за кусок чего-нибудь, что можно пожевать и не подавиться – никогда не шутят.

Но она ничего не может.

Ни-че-го. Она одна, и ее никто не защитит.

– Пожалуйста, – Рэй давится песком и слезами, задыхаясь от боли. Она даже сама не знает, кого просит. Великую Силу? В которую сама не верит? Какая разница. Она просто молится, чтобы случилось чудо, – пом-м-моги мне, – ей нельзя плакать, потому что в пустыне никогда не хватает воды, и тратить ее на самосожаление она не может, но и остановиться не в состоянии.

– П-п-пожалуйста, – ее израненные руки загребают песок, желая закопаться в жар и унять боль, – кто-нибудь…

Ей некого просить.

Но спасение приходит тогда, когда его не ждешь.

Оно приходит вместе с черным силуэтом, слишком большим для вернувшегося понаблюдать за ее мучениями забрака, и даже для взрослых.

Черная фигура бесшумно скользит между камней и останавливается рядом, не поднимая даже облачка пыли, хотя в жаркий полдень это нереально. Она смотрит на Рэй сверху вниз и словно чего-то ждет.

– Помоги мне, – ее пальцы скребут рядом с чужим сапогом, неестественно чистым и блестящим, но не могут достать.

–Вставай, – чужой голос сухой и металлический. Он скребет по ушам и отзывается нытьем в ушибленной челюсти. – Вставай!

– Не могу, – Рэй выдавливает из себя слова, хотя у нее еле получается шептать. Ее онемевший язык, весь в песке, цепляется за осколки выбитого зуба, и оцарапывается. Новая боль, как ни странно, не добивает ее, а придает сил.

Кое-как у нее получается повернуться и лечь навзничь, глядя в ослепительно-яркое небо. Пока его не закрывает черный силуэт, наклоняясь над нею.

Из-под капюшона плаща на нее смотрит черная пустота блестящей и гладкой маски. Этой пустоте нет дела до ее боли и страданий. Она твердит ей только одно – Поднимайся.

И Рэй поднимается.

Она собирает себя по частям, разминая ноги и выпрямляясь. Неловко садится и глотает горячий воздух, скрипящий внутри легких, стирает кровь с подбородка.

– Ты слаба.

– Ннет, – Рэй мотает головой, пытаясь стереть со щеки песок, но только растирая его по настрадавшейся коже.

– Но ты упорна. Мне это нравится, – здоровенная фигура в черном внезапно садится на корточки, оказываясь совсем рядом. Черные блестящие перчатки проходятся возле ее лица, но не дотрагиваясь. Они просто ощупывают воздух, как будто это что-то может рассказать о ней. Как будто этот странный мужчина в черном какой-то колдун. Или владеющий Силой.

– Ты хочешь им отомстить? – мертвенный голос, сухой и ржавый, все же способен на эмоцию. На самую маленькую толику ее, жадную и голодную. – Хочешь?

Рэй так больно, что она даже не знает, чего хочет.

Почему они не могут оставить ее в покое? Платт говорит, что она у него уже лет семь как отрабатывает свой хлеб, но все это время они задирали ее.

– Ты сможешь отомстить всем, – черная рука проводит черту возле ее горла, словно показывая, как именно, и Рэй испуганно сглатывает собственную кровь из разбитой губы. – Никто не сможет причинить тебе боль. Никогда.

Но просто так ничего никогда не дается. Рэй отлично знает это и не понаслышке. Девочки, прислуживающие в кантине и встречающие мужчин на пороге темного дома, стоящего в отдалении, кричат слишком громко, чтобы она это не слышала.

– Просто так?

– Конечно, нет, малышка, – черное лицо с блестящими гранями маски наклоняется набок, будто изучает ее. – Я хочу только одного. Стать твоим другом. И тогда мы сможем отомстить им всем. Всему миру, – голос скрежещет и рвется слишком быстро и надрывно.

– Тебя тоже бьют? – Рэй понимает, что он тоже волнуется. Что ему тоже бывает больно, и нередко.

– Нет, – черный призрак, и Рэй понимает, это точно призрак, потому что слишком он уж чистый и красивый для Джакку, отшатывается от нее. – Не бьют, малышка. Все куда сложнее. Но вдвоем мы сможем сделать все, чтобы больше никто не смог нас обидеть.

Он говорит, что хочет стать ее другом. Настоящим, хоть и вымышленным. И хочет ее защитить.

И пока она не заревела снова, то ли от счастья, то ли от обиды, Рэй поспешно кивает, шмыгая кровавыми соплями.

– Да. Я хочу с тобой дружить. Меня зовут Рэй, – она же не глупая и понимает, что призраки не всегда умеют читать мысли. Ее и совсем сложно, она же такая маленькая. И бестолковая. – А тебя?

У такого здоровяка, как он, будет громкое и грозное имя. Такое, чтобы все мальчишки сразу разбежались врассыпную, стоит ей только назвать его.

– Придумай сама, Рэй, – он скрепляет их знакомство, называя ее, и это кажется таким простым и долгожданным.

– У тебя нет имени?

Как это, когда не знаешь, как тебя звать? Неужели он совсем один, и никто больше не говорит с ним? Рэй становится его жалко. Даже она, оставленная на Джакку в уплату долга, как твердил Ункар Платт, не такая безнадежная.

– Есть. Но я хочу, чтобы ты дала мне новое. Твое собственное. Это будет нашим общим секретом.

– Я буду звать тебя Рен. Это как Рэй, только Рен, – сначала оно приходит ей в голову, а затем рвется с языка. – Нравится?

– Да, – внезапно кивает ее новый друг.

Он такой неуместный здесь и сейчас, слишком чистый, слишком блестящий, слишком бесплотный, но для нее он самое лучшее, что когда-либо случалось за всю ее короткую жизнь.

Он как зарубка на стене, только эта не будет кривой и тонкой, отмечающей еще один прожитый напрасно день. Она перечеркнет остальные и вберет в себя оставшееся чистым пространство стен. Она навсегда и насовсем.