Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 72 страниц)

К ужину у нее было и первое, и второе. С водой пришлось повозиться, но используя свой Хлыст в качестве веревки, Рэй спустилась на дно колодца, только казавшегося пересохшим. И как следует выкупалась.

Правда, через полчаса это было уже не заметно. Зато палатка вышла на славу, разноцветная, прямо рябившая в глазах от голубого, розового, алого и фиолетовых тонов, перемешавшихся в один. От шелковых покрывал, в которых она собралась заворачиваться ночью, уже не несло затхлостью. Особенно, когда их тоже тщательно застирали и высушили.

В общем, тут можно было жить.

С натяжкой. Но Рэй было не привыкать.

Кромешник появился к самой ночи.

Возник на самой границе света, отбрасываемой костром, и стоял так, пока Рэй его не заметила. Пугать, что ли, не хотел. Ну надо же.

А потом, поняв, что его появление не стало неожиданностью, подошел к костру и сел рядом.

– Я не выношу свет, – в желтых отблесках его лицо уже не выглядело таким смертельно-бледным. Или жутким. И шрам тоже не казался жутким.

– Так вот почему ты не пришел за мной, – хмыкнула Рэй. И вот почему его Кошмары остались внутри храма, точно такие же уязвимые, как и он.

– Нет, я просто не хотел, чтобы ты… – Рен заткнулся, так и не договорив. – Не важно.

– Ну ладно, – она пожала плечами. По крайней мере, сегодня ее не убили, не засунули в песочные часы. И на том спасибо.

Хлыст сейчас поблескивал на ее запястье, свиваясь золотистой змейкой, и шуршал. Но Кромешника не трогал. А ведь прошлого она убила именно так.

Может, и ей хотелось верить, что этот Кромешник окажется не таким.

– Так, – Рэй хлопнула себя по коленям, собираясь вставать. Разговор не ладился, в основном, потому что им нечего было сказать друг другу, и теперь она собиралась идти спать. Как следует отлежаться на мягких покрывалах и выдумать чего-нибудь хорошего. – Я пойду.

Он не ответил.

Ничего нового.

– Спокойной ночи, Рен, – специально громко сказала она ему. – И приятных тебе снов.

– Кошмаров, – вот теперь он ее поправил, поднимая свои глаза, отсвечивающие желтым.

– Да, приятных кошмаров, – этого мужчину она никогда не смогла бы изменить. Ну, а раз так, зачем себе нервы портить. И Рэй, еще раз кинув взгляд на костер, догоравший в каменном кругу, и на одинокий черный силуэт на ярком фоне, вздохнула и ушла в палатку.

Утром никого рядом с нею не было. Но вот песок под покрывалами был примят так, словно возле нее лежал один вполне себе знакомый здоровяк. И следы от сапогов были знакомые.

Солнце еще только показалось над горизонтом, а Рэй уже было жарко. Так что следовало подумать насчет еды и до того, как мир снаружи палатки превратится в одну сплошную баню.

– Как насчет поесть чего-нибудь? – Рэй все же заставила себя спуститься вниз. Прошлась по прохладному, по сравнению с пустыней, храму, заглядывая в каждый уголок. И недоумевая, где же может быть Кромешник. Не сбежал же он вчера ночью? Или сбежал.

Кажется, нет.

Рен нашелся в уже знакомом зале, спящим в песке. И тоже обнаженным.

Кусок его белой ноги, длинной и только наполовину засыпанной песком, показался ей до жути неприличным. А как насчет того, что она не могла увидеть со своего места?

Рэй покраснела и замахала ладонью, собираясь еще по щекам пройтись, если ее сознание не уймется.

Песок поблескивал угольно-черными искорками, напитанный чужими кошмарами. Тем, что когда-то могло послужить ей. А теперь служило ему.

Что он сейчас выдумывал? Что-то ужасное? Темное и жуткое, способное дать ему как можно больше сил.

Следовало уйти.

Но вместо этого Рэй не удержалась и постучала по стеклу, собираясь разбудить его. Нарочно.

Рен выглядел разозленным. Смотрел он на нее очень недовольно, хотя Рэй, довольной, что она нарушила его покой, хотелось сделать реверанс. В отместку.

– Зачем ты пришла, Рэй? – он пошевелился и сел, все еще практически полностью укрытый покрывалом песка, однако ее воображение уже развлекалось вовсю. Еще бы, она ведь все уже видела и не раз, когда они встречались. Но это было больше года назад, а этот новый Бен выглядел не хуже.

– Ты сказал, что тебе было скучно. Так вот теперь скучно мне, – она усмехнулась. Один-ноль в ее пользу. Она достанет его раньше, чем пройдет неделя.

– Иди займись чем-нибудь, – Кромешник поморщился и принялся растирать лицо. Шрам сейчас налился чернотой, наверняка каким-то образом зависящий от кошмаров, которые выдумывал Рен.

– Вот я и занимаюсь, – теперь ей следовало всплеснуть руками и пожалеть его. Но Рэй не рискнула. Пока и так достаточно. Сейчас он разозлится и…

Чего она никак не ожидала, так это того, что он примется подниматься из песка, заставляя ее еще больше краснеть и косить глаза в сторону.

Когда он вылез из Колыбели, шлепая босыми ногами по каменным плитам и проходя совсем рядом с ней, Рэй усиленно концентрировалась на разноцветных узорах на панели у входа. Пересчитывая их снова и снова.

– Ну и что теперь? – Рен оделся и вернулся к ней, становясь перед Рэй и скрещивая руки на груди. Очень недовольный. Не выспался, бедняга.

– Теперь мы что-нибудь придумаем, – наконец ей можно было посмотреть на него. Хотя воображение все никак не желало успокаиваться. В общем, лучше бы не смотрела.

Закончилось это старинной игрой наподобие шахмат. Только фигурок было больше, и каждая ходила своим личным способом. Так что уже после часового объяснения правил Рэй готова была взвыть от собственной глупости и отправить Рена досыпать хоть до скончания веков, только бы он заткнулся.

– И ты серьезно играл в это? – она с тоской посмотрела на собственную половину, которую полагалось защищать любой ценой. В стене фигурок сияли здоровенные дыры. А войска Рена подбирались все ближе.

– Да. А что? – он, наверное, действительно любил эту игру. Потому что долго думал перед каждым ходом. И в который раз побеждал.

– Неудивительно, что ты свихнулся тут в одиночестве, – Рэй наугад двинула одной из своих фигурок, но по взгляду Рена поняла, что снова ошиблась. – До заката далеко?

– Около часа примерно, – удивительно, откуда он знал. Наверное, чувствовал как-то.

– Отлично. Тогда я пойду, – и Рэй решительно встала, отодвигая от себя доску с фигурками.

Он ее не остановил. Подождал, пока она поравняется со ступеньками, ведущими наверх, и уже тогда спросил:

– Зачем ты приходила, Рэй?

Она обреченно вздохнула, понимая, что ей все равно придется сказать это:

– Может, потому что мне тоже было скучно. А с тобой хоть немного, но повеселее.

Громкое хмыканье преследовало ее даже тогда, когда Рэй вылетела наружу, с удовольствием подставляя разгоряченное лицо закатным лучам солнца.

На ужин были ящерицы. Никогда не пробовали? А вот жители пустынь считали их за лакомство. Ну и к тому же лучше так, чем караулить какую-нибудь опасную змею, способную тебя укусить.

И все равно она соскучилась по кофе. По благословенному вкусу пиццы. И ледяному мороженому. Мороженое было бы сейчас кстати.

А так у нее была лишь вода, тепловатая, но хоть чистая. И зажаренные в углях ящерицы.

И Рен, усевшийся на песок по другую сторону от костра.

Как будто ему больше нечем было заняться.

– Почему мы не можем убраться отсюда? – Рэй не выдержала. Мечты о мороженом, хрустящем и тающем льдинками на языке, были нестерпимыми. – Выбрали бы другое место, где не так жарко и где есть люди.

– А ты не боишься?

– Чего? Людей? – она хмыкнула. – Там хотя бы есть нормальная еда.

– Того, что твои друзья посчитают тебя предательницей, когда увидят со мной. Думаю, здесь тебе будет проще.

– Они не будут считать меня предательницей! – Рэй хотелось стукнуть его. Как он мог сказать такое? Она не сделала ничего плохого.

– Они уже так посчитали. Я видел их сны.

– Я скорее поверю, что ты сам же и наслал на них эти кошмары. Чтобы удостовериться, что все идет по-твоему, – вот это было похоже на правду. Чего еще ожидать от Кромешника, который делал все во вред.

– Рэй! – предупреждающе покачал головой Рен, и взгляд его красноречиво обещал, что если она не заткнется, произойдет что-нибудь очень нехорошее.

– Я все еще хочу вернуться, – она упрямо скривилась. – А если я получу парочку ругательств на свой счет, ну так я их заслужила. Потому что когда-то давным-давно пощадила тебя. Думая, что все можно исправить, если сильно захотеть!

Сгоревшие до черноты кусочки мяса дрожали перед глазами, расплываясь. Тогда Рэй поняла, что если она не прекратит, то сейчас расплачется. А плакать перед ним она не собиралась.

– Я, пожалуй, пойду, – она швырнула свою так и недоеденную ящерицу в огонь и сбежала в палатку. Как будто тонкая ткань, натянутая на веревки, могла заменить ей стены, которыми можно было отгородиться.

Очнулась она снова рядом с Реном. В этот раз он совершенно не стеснялся, залез под ее покрывало и обнял ее за талию.

Так вот почему во сне ей внезапно стало нехорошо. Чертов Рен и его чертовы кошмары.

– Отпусти, – сейчас Рэй не собиралась с ним церемониться. А вот разбудить и выгнать к себе в подземелья – запросто. – Убирайся отсюда, Рен!

Он даже глаза не открыл, просто что-то сонно пробормотал и притянул к себе еще ближе, заставляя Рэй задохнуться от отсутствия воздуха.

– Тебе пора убираться в свой мрак и оставить меня в покое, – она ткнула локтем, но попала ему по прессу. Конечно, тот даже не поморщился.

Просто изобразил то самое выражение, которое появлялось, когда Рэй перетягивала на себя одеяло во сне. Когда он был еще Беном.

– И не подумаю.

– Ах ты… – Рэй вцепилась в него, собираясь трясти и трясти, и тут земля под нею тоже затряслась.

Она перестаралась, и поэтому он рассердился?

Нет, вроде бы нет. Потому что трясти она перестала. А вот земля дрожала. Скрипела. Трескалась.

И звук был донельзя противный и знакомый. Как будто…

– О нет! – она только успела посмотреть на Рена, который все еще обнимал ее за талию. Выглядело все очень даже недвусмысленно. И совсем не в ее пользу.

Земля окончательно вздрогнула, раскрываясь и открывая здоровенную кроличью нору.

Из которой показался Дэмерон По.

Очень разозленный.

– Ты все не так понял! – это она твердила как заведенная уже битый час.

Потому что примерно столько продолжался ужасно грязный бой без правил. В песке. Когда они мутузили друг друга – Рен и По. Отвешивая удары, ругаясь и в унисон требуя, чтобы она отошла отсюда подальше, пока они разбираются.

Конечно, с прошлым Кромешником Дэмерон в одиночку бы и не справился. Но не с этим. Так что драке не было конца. Плюс Кромешник жульничал, насылая на По своих дымных монстров, а Рэй, пообещавшей, что она не попытается причинить вред, оставалось только ругаться на них обоих.

Она даже попыталась симулировать обморок, вдруг они передумают биться и кинутся спасать ее. Ничего подобного. Только песок пришлось сплевывать.

– Ты похитил Рэй, ублюдок!

– Она сама пришла ко мне, протри глаза, придурок!

– Ты ее принудил, я же знаю, ты всегда был таким…

Ну и дальше в таком же духе.

– Хватит! – Рэй рявкнула как могла, срывая голос и кашляя. – Я не… я сама пришла сюда, так что разойдитесь, пока я не достала хлыст!

Когда пыльная дымка рассеялась, она не сдержала улыбку удовольствия, заметив разбитую скулу Рена и отличный фингал под глазом.

По выглядел слегка получше. Но это потому, что он всегда так выглядел. И даже длинная царапина на щеке не делала его менее мужественным.

– Рэй возвращается домой со мной! – наставил он палец на Рена.

– Да я… – она опять разозлилась. Ее что, вообще никто не слышал?

– Она остается тут.

– Черта с два, ты похитил Госпожу Снов. Вынудил ее… – По замялся, подбирая красочное, но не очень пугающее описание того, к чему ее вроде бы принудили.

– Мне не нужно ни к чему ее принуждать, – Кромешник подобрался, делаясь еще больше и устрашающе. – Мы просто работали над нашими отношениями.

– Стоп, что?! – Рэй остолбенела. Ей послышалось, что ли? Какие еще отношения?

– Чего? – не меньше удивился и Дэмерон. – Рэй? – повернулся он к ней, собираясь услышать либо подтверждение, либо ее отрицательный ответ. – Он говорит правду?

Правду насчет чего?

– По, ты не понимаешь всего, что…

– Рэй! – спросил он еще раз, в этот раз подразумевая короткий ответ.

– Да, – сдалась она. Если скажет нет, то они снова примутся калечить друг друга. – Да, да, да, ты доволен?

– Я же говорил, – самодовольно подтвердил Рен.

– А ты заткнись! – она рявкнула на него. – Я тебе еще потом все выскажу.

Как он мог сказать такое? Какие к черту отношения? Он собирался убить ее. Потом пытать. И держать рядом с собой вечность. Это разве похоже на отношения?

– Она все еще Госпожа Снов. Я ничего с ней не делал, – по разбитому лицу текла кровь, и он скривился, стирая ее со щеки.

– Этого не может быть, Рэй, – Дэмерон смотрел на нее как на предательницу. – Я не верю.

– Прости, По, – она не хотела, чтобы все так вышло. Может, если бы они с Реном вернулись, у нее получилось бы поговорить и объяснить в другой обстановке. – Но так лучше для всех нас.

К тому же, она не могла допустить того, чтобы из-за нее снова пострадал кто-то. Хватило нового Кромешника, подставившего себя вместо нее.

– Но как же… – он запнулся, явно думая об остальных.

– Лея знает. Все знает, – Рэй зажмурилась, больше всего желая оказаться где-нибудь подальше отсюда. Где ей не пришлось бы бесконечно извиняться за то, что она делала.

Наверное, ее слова По не убедили, потому что земля снова затряслась, вместе с коленками, и Дэмерон исчез в новой норе.

Оставив их с Реном вдвоем. Наедине.

– Ты придурок, зачем ты сказал это? – Рэй с удовольствием отвесила бы ему пару затрещин. Осталось только допрыгнуть.

– Я сделал то, что было необходимо. А ты хотела, чтобы он развязал новую войну? Это же твой друг, – Рен посмотрел на нее так, будто она была как минимум виноватой во всем. – Но можешь быть довольна. Своего ты добилась. Мы возвращаемся, – и он исчез, как это умел – в облаке дыма, изображая из себя темное божество.

Отлично, он еще и выставил ее идиоткой.

Рэй заорала, с яростью, удивительной для самой себя же, топая ногами по песку. Как маленькая девочка.

После жары пустыни ночной Лондон казался ужасным. Сырым. Тусклым. И совершенно неуютным.

От грохота и шума у Рэй разболелась голова, так что от аэропорта они уехали недалеко, застряв в одной из маленьких и темных кафешек в старом центре.

– Латте, пожалуйста. И добавьте туда зефирок, если несложно, – это единственное, что могло спасти ее сейчас. Чудодейственное лекарство, которое полагалось немедленно принять внутрь. И зажевать сладкими кусочками, плававшими в пенке.

Сам Рен себе взял эспрессо, и то, скорее, чтобы на него смотреть, а не пить. Он сидел, забившись в угол, весь в черном, со шрамом на лице, так что неудивительно, что все остальные посетители на него пялились.

Запах от ее латте был божественным. Рэй с наслаждением вдохнула, садясь рядом с Реном и косясь на него.

– Он не так уж плох, если пить понемногу, – постаралась она хоть как-то заговорить с ним. Смотреть на молчаливую статую ей совсем не хотелось.

– Я ненавижу кофе, – пробормотал Рен, не отрывая взгляда от своей чашечки.

– Тогда зачем взял? – Рэй и совсем забыла, что он действительно не любил кофе раньше. Давным-давно.

– Я думал, что все изменилось.

– И как?

– Не очень. Все та же дрянь.

– Ну да, – Рэй улыбнулась. Сейчас он напомнил ей себя старого. – Некоторые вещи совсем не меняются.

– Ты изменилась, – от него это прозвучало почти как оскорбление.

– Ну да, – Рэй и не стала бы спорить. – Так бывает.

– И ты не любишь меня теперь, – Рен все еще пялился на свой кофе, хотя застывшие плечи говорили о том, что думает он сейчас совсем о другом.

– Я что? Я не не люблю тебя, просто ты теперь Кромешник, – она и не знала, что еще сказать. Как объяснить. – Ты пытался меня убить.

– Нет. На какое-то мгновение мне хотелось. Но потом я передумал, – у него были желтые глаза. Яркие и голодные, напоминающие о жутких кошмарах, преследующих любого. Но взгляд был Бена. Расстроенный. И совсем человеческий.

– Извини, – ну вот, Рэй снова извинялась. – За то, что… за все.

Над ними зависла неловкая тишина, прерываемая чьим-то кашлем и звяканьем ложечек.

– Я прощу, если ты меня поцелуешь, – он совсем не шутил.

Его губы на вкус были как кофе. Поцелуй горьким и мягким. Теплым. А еще он целовал ее так, как раньше. Как будто ничего не изменилось. Языком задевая зубы, дотрагиваясь до языка, жадно и в то же время очень нежно.

Интересно, а что насчет секса? Было бы это так же, как и всегда? Или теперь нет?

Рэй оторвалась от Рена, шумно вздыхая. Он смотрел на нее, не отрываясь, и даже ужасный шрам, пульсирующий чернотой кошмаров, не портил его.

Все же некоторые вещи не меняются. Что бы с ними не делали.

– И что теперь? – она боялась спросить. И все же хотела.

С одной стороны за стеклом их ждал другой мир, с его сложностями, бесконечными выборами и занятиями, которые они не сами выбрали – отдавать людям свои сны.

Но здесь все было по-другому.

– М-м-м, не знаю, – Рен пожал плечами, взявшись за свой кофе и решительно допивая его в один глоток. – Пойдем домой? – ему, наверное, хотелось сказать это вдохновенно. Но вышло совсем по-другому из-за рожи, которую он скорчил.

– Эта дрянь такая дрянь.

– Не сомневаюсь. Тебе просто нравятся сложности, – Рэй прыснула от смеха.

Им следовало объясниться перед Леей. Ей лично – извиниться в который раз перед друзьями. Но это могло подождать.

Протягивая ему свою открытую ладонь и обхватывая теплые пальцы, она почему-то уже была уверена.

Сегодня ночью ей будут сниться только самые хорошие сны.

Спать с Реном было ужасно. Потому что он не давал ей забирать все одеяло, хотя Рэй терпеть не могла делить его с кем-то еще. И он постоянно забрасывал на нее свою ногу. Придавливая.

– Я тебя ненавижу, Рен, – она прошептала ему, пытаясь оттолкнуть от своей подушки, которую он тоже забрал себе.

– То же самое могу сказать и о тебе, – тот вяло пробормотал, но подушкой поделился. Хотя через пару секунд засопел и снова забросил на нее ногу. Вторую.

– Нет, серьезно! – она же была Госпожой Снов. И вообще это была ее обязанность – снить хорошие сны. А он не давал ей сосредоточиться.

Правда, иногда сны выходили очень жаркими и неприличными, это из-за того, что он проделывал ровно накануне того, как улечься. Очень хорошо проделывал. Свои языком, руками и другими частями тела. Кромешник или нет, но в этом он был хорош.

– Ты же можешь спать отдельно! Иди к своим Кошмарам! – за полгода совместной жизни Рэй к ним уже попривыкла и не ругалась, когда они внезапно выскальзывали из-под кровати, стоило ей спустить ноги на пол. И не шастали по дому ночью, пугая до смерти.

– Ни за что, – Рен все прекрасно слышал, значит, только притворялся спящим. Или дожидался ее. – Только рядом с тобой я и могу высыпаться.

Ах вот как. Бедный Кромешник, который мог не потеряться в собственных кошмарах, только обнимая ее.

Рэй ухмыльнулась, запуская руки под его майку и нежно поглаживая живот, собираясь забраться ниже. В отместку.

– Ты же говорила, что хотела спать, – Рен все же приоткрыл один глаз и смотрел на нее сонно. Но внутри желтой радужки загорался уже знакомый, тягучий голод.

– Обязательно, – пообещала Рэй. – И я хочу, чтобы это был отличный, – она царапнула его живот, оттягивая резинку трусов. -Яркий… И прекрасный сон.

====== Bloody legacy (Бен Соло/Рэй) ======

Комментарий к Bloody legacy (Бен Соло/Рэй) Ха-ха, кто там хотел отдельный рассказик про Рэй, внучку Сабе, и Бена Соло, старого( ладно, молодого и очень красивого) доброго сенатора с Набу?

Вот вам, получите и распишитесь.

Вторая часть, потому что длинный вышел, завтра)))

Так, ладно, еще что важного – тут Бен так и не стал Кайло Реном, никого не убивал. Недоучка джедай и заседает в совете Набу.

А Королева, которой прислуживает Рэй, не с Набу. Теперь она официально заседает на Корусанте. (Да, альтернативная логика – вперед))))

Наследная фрейлина не должна открывать рта в присутствии послов или сенаторов.

Наследная фрейлина не должна зевать при шестичасовом заседании совета, даже если очень хочется. Даже если спрячется за веером.

Наследная фрейлина не должна поднимать юбки выше положенного, чтобы не смущать гвардию Королевы. Хотя эти юбки еще попробуй подними.

Платье, доставшееся ей по наследству, как и все остальное, Рэй ненавидела до зубовного скрежета. Ах да, зубами скрипеть ей тоже не полагалось, как и закатывать глаза к лазурному небу. Оставалось только плестись следом за остальными, напоминая себе разряженный манекен для тренировки. Такой же неуклюжий и несгибающийся, потому что каждый шаг грозил окончиться позором – длинные подолы платьев бесили ее больше всего. Была бы она королевой, издала закон о том, что все платья должны быть хоть на ладонь, но выше щиколотки. Или вообще ходила бы в брюках.

Погодка сегодня была адская – жара на Корусанте стояла ровно месяц, т.е все сорок три дня, и только затем ее сменяли благословенные ветра и дожди подступающего муссона. Хотя это ну совсем ни капельки не помешало сенаторам заявиться именно сейчас. Под солнцепеком белый грим Саломе тек, и фрейлины, те, что поугодливее, носились рядом с веерами, запасными платочками и новой порцией грима. А вот Рэй туда и не подпустили.

Все, включая Королеву, прекрасно знали, что и наносить краску у нее, безрукой, не получается, и одевается она вечно шиворот-навыворот (однажды заявилась на заседание совета с перекрученной назад юбкой и сверкая разноцветными полосами, которые показывать никому не следовало), и вообще пользы от нее никакой. А в свите Саломе она потому, что когда-то давным-давно, еще до существования Империи ее бабушка, Сабе, прикрыла собой Падме Амидалу и таким образом получила для своих потомков отдельное место фрейлины.

Чтоб ее.

Меньше всего Рэй хотела становиться этой самой фрейлиной. У нее ведь было поместье, небольшое, хотя уютное, мастерские, где до сих пор можно было проектировать и строить звездолеты, и кое-какие доходы, оставшиеся от родителей. Но ее никто не спрашивал.

Выхода из этой бесконечной пытки было целых два. Или она сейчас рванется в сторону, к парапету, и сиганет оттуда, сверкая своими неположенными лодыжками и разноцветными полосками платья, ужасая окружающих. Или выйдет замуж.

Но лучше, конечно, смерть.

–Мгм, – многозначительно хмыкнула одна из фрейлин справа, та, что сейчас заканчивала рисовать новую черную полоску поверх растекшейся старой – вот и зачем спрашивается, все равно через полчаса все снова поплывет, неодобрительно смерив взглядом Рэй. И все тут же приосанились.

Корабль, принадлежащий послам с Набу, медленно планировал вниз, сверкая серебристыми гранями. И вызывая нестерпимое желание зажмуриться.

А вот нельзя.

Рэй в очередной раз прокляла свою вредную бабушку, которой делать было нечего, как спасать всех подряд и заставлять своих потомков мучиться в кринолинах, и все же прикрыла глаза. На секундочку.

–Мгм! – послышалось снова, еще раздраженнее.

Ну что ж за денек выдался, – простонала про себя Рэй, выпрямляясь до хруста в плечах, потому что наряд на ней весил добрых тридцать килограммов, и открыла глаза.

Саломе всегда была доброй. Она умудрилась держать нейтралитет даже в самых ожесточенных распрях, давая удивительно-правильные советы. Так что ее любили. Более того, если бы была возможность выбирать ее до самой старости, Рэй была уверена, что многие так и поступили бы. Потому что ну кому еще спасать мир в галактике, до сих пор раздираемой последствиями правления Дарта Вейдера?

Так что визиты послов были частыми и долгими. Оставалось разве что надеяться, что в какой-то момент их всех перенесут (в том, что кое-кого через полчаса на таком солнцепеке нести на руках придется, можно было не сомневаться) в прохладу зала.

Но пока что корабль только присаживался, зачерпывая то одним краем, то другим, и трясясь как одержимый.

Наметанный глаз сразу приметил, где стоило подкрутить, а какие части двигателей совсем выбросить. Удивительно, что такая рухлядь вообще летала. Хотя в руках Рэй она могла бы еще лет двадцать прослужить. Но это же Набу. У них свои причуды.

Когда пошли первые послы – старые дядьки за восемьдесят, укутанные в свои плащи, Рэй видела только их ноги, потому что этикет все еще предписывал фрейлинам не пялиться на гостей.

Волна черного сменилась коричневым, и наконец плитку лизнул алый, такой яркий, что на мгновение она даже дернулась, выпадая из благословенного забытья, и подняла свои глаза.

Ей ни за что не стоило, потому что теперь она пялилась на одного из молодых сенаторов, из тех, что получили свои кресла не за выслугой лет, а за какие-то там подвиги.

Высокого, широкоплечего и совершенно неуместного в этом странном одеянии, больше напоминавшем набуанский домашний халат, с широкими рукавами-крыльями, делающими из него ослепительную бабочку. Самца бабочки, вернее. Только усиков не хватало, хотя две красные полоски грима на лбу (дань моде Набу) как раз и напоминали эти усики.

Зрелище внезапно показалось ей донельзя смешным. А может, она просто перегрелась, как и все остальные фрейлины, простоявшие на жаре добрый час. Или сошла с ума.

Потому что она хихикнула. Неподобающе громко для фрейлины. И ужасно неуважительно.

На нее тут же метнулись полные испуга взгляды девушек, и один особенно грустный – Саломе.

А она даже рукой рот прикрыть не успела, когда этот самый сенатор в красном зыркнул на нее, явно желая придушить.

И уже чего она не могла ожидать от себя, так это, что внезапно покажет ему язык. Оно само так вышло.

Молодой сенатор тут же остолбенел, тормозя и наступая на темный подол идущего впереди посла, и вся стройная церемония покатилась ко всем чертям.

Кто-то восклицал, что это безответственно, кого-то пытались успокоить, соответственно этикету. Королева извинялась за всех.

А вдобавок одна из фрейлин, наверняка не выдержав подобного ужаса ситуации, таки хлопнулась в обморок.

Сенатор все еще дырявил ее взглядом, как будто во всей кутерьме была виновата лично Рэй, и его темные глаза нехорошо поблескивали.

Нужно просто держаться подальше на время аудиенций, и все. Может, согласно обычаям Набу она только что нанесла ему смертельное оскорбление? Нет, вроде бы не наносила.

Несколько лет тому у Саломе все лето гостил прошлый сенатор с Набу, старая и сморщенная старушка, веселая и с ужасными подколками, вот ее-то Рэй любила. А этот сенатор, пришедший ей на замену, был совсем не такой.

Надменный и молчаливый.

Но на всякий случай Рэй просто попятилась назад, в толпу разноцветных нарядов и надушенных тел, благодаря Силу, что грим у всех одинаковый, и вряд ли этот мужчина ее вспомнит без него.

А потом, пользуясь случаем, ускользнула за солями. Нюхательными. Подобрав юбки самым неподобающим образом и выставляя ноги аж до колен, и понеслась по пустым и прохладным коридорам.

Пока что ей везло.

Пока что.

На ужин фрейлин не пригласили. А еду подали прямо в покои.

Ну и хвала Свету.

Так что все девушки, радуясь свободному времени, разбрелись кто куда. Со своего наблюдательного поста в нише Рэй видела и блаженно-дрыхнувшую Зион, которой всегда было мало сна, и читающую книгу Кирико, уже клюющую носом, потому что время было позднее. И даже развлекающих друг друга танцами Шию и Аю (различить близняшек было не под силу даже ей, с очень зорким взглядом и хорошим вниманием).

Похоже, только ей одной было скучно.

Совсем скучно. Так что Рэй поднялась, разминая затекшие ноги, и кивнула сидящей неподалеку Аве, той самой что днем упала в обморок и до сих пор изображала из себя умирающую:

–Я, наверное, схожу прогуляюсь к фонтану.

Вообще-то им разрешалось гулять после отбоя. И даже не прятать лица под церемониальными масками или дорогими нарядами, превращавшими их в подобие друг друга. Кому есть дело до какой-нибудь девушки, одетой как простая горничная, спешащей по своим делам? Правильно, никому.

Но не в те дни, когда дворец Королевы наводняли толпы гостей. Тут был риск попасться. А ну как еще признают в ней фрейлину? Хорошо хоть Рэй на Саломе походила разве что в гриме. А без боевой раскраски – на замарашку какую-нибудь тянула. Или мусорщицу.

–Нам нельзя выходить, Рэй. Это приказ! – ее подруга совсем не считала возможным нарушать королевские распоряжения. – К тому же после ужина они все соберутся в Красной Гостиной. И это как раз там, куда ты уже собралась.

–Я успею. С этими ужинами они доберутся до Гостиной часа через три, не раньше, – в своих силах Рэй не сомневалась. Еще сменить одежду на более легкую и удобную, и через десять минут она будет на свободе. Какое счастье.

–Ну ладно. Но если что, ты со мной не говорила. Хотя я тебя прикрою, – у фрейлин было много недостатков: шумные, постоянно спорящие друг с другом, но вот достоинств тоже хватало. Они своих подруг прикрывали до последнего.

–Но Рэй… – Ава будто что-то вспомнила, нахмурившись. – Кажется, сегодня говорили, что сенатора с Набу за ужином не будет. Так что ты поосторожнее. Пожалуйста.

–Да-да, – кивнула Рэй, мысленно уже представляя себя запрыгивающей с головой в фонтан, и поэтому последние слова пропустила мимо ушей. Сенаторы? Тьма забери всех сенаторов, сейчас она готова была отдать что угодно за ванну. Или прудик. Или даже самый завалящий фонтанчик.

До Гостиной она добралась быстро, потому что знала путь. Еще бы, поживешь в этом дворце лет пять, а примерно столько уже Рэй тут провела, и мигом разузнаешь обо всех потайных ходах, ловушках и прочем достоянии минувшей Империи. Когда-то тут жил сам великий Дарт Вейдер, которым до сих пор пугали детишек в сказках. Так что среди личной гвардии Королевы, а Рэй их всегда подслушивала, потому что сама хотела служить в охране, а не заниматься тряпками и гримом, ходили слухи, что где-то в потайных покоях хранятся джедайские артефакты. Те самые, что считались бесследно пропавшими и ужасно дорогими.

Не то чтобы Рэй в эти слухи не верила, верила немножко. Но сложно принимать их за чистую правду, когда и джедаев почти не осталось, а оставшиеся вряд ли подтвердят, что когда-то у них было оружие, способное уничтожить Вселенную.

Так что, скорее всего, если где-то за заложенными стенками потайного хода что-то и валялось, так старое оружие, навроде световых мечей, которые уже давно вышли из моды.

Или бесполезные учебники.

Бесполезные, потому что учить было некого. Сила была в каждом, так говорила Саломе, но такая слабенькая, что с помощью Света и свечку не зажжешь. Это из-за того же Дарта Вейдера.

Вместе с его смертью пришло равновесие, и последний джедай – Люк Скайуокер, теперь наслаждался бессрочным отпуском. А если и учил чему-то детей, так это скорее как обороняться при помощи подручных средств.

Рэй, кстати, пару его видеоуроков посмотрела, много хороших приемов подчерпнула. На беду Королеве и личной гвардии.