Текст книги "100 shades of black and white (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 72 страниц)

– Ты зря сюда пришел, вот что. Скоро здесь ничего не будет, – весь мир для Рэй смыкается на замкнутости пространства, внутри которого только она и этот незнакомец, от которого разит смертью.

– Я знаю, – он совсем не удивлен ее странным пророчествам. Он вообще ничему не удивляется. Просто смотрит на нее, и жар, засевший в грудной клетке, разгорается еще больше.

Рэй знает, что сейчас он встанет и уйдет, а следом за ним исчезнет все, и дело не в том, что ей что-то привиделось. Она просто чувствует это.

– Я не хочу, чтобы все так заканчивалось, – она отнимает пальцы от стакана со сладкой горечью и цепляется за его запястье.

Попробуй уцепись, когда эта рука такая здоровая, что ее и не обхватить.

– Пожалуйста.

С нее хватит звездного неба над головой и песчаной постели внизу, но он забирает ее куда-то с собой, тащит, потому что Рэй еле переставляет ноги. И она шутливо грозит ему пальцем.

– Учти, у меня есть бластер. На тот случай, если…

Он затыкает ее поцелуем.

От него все еще пахнет смертью, но похоти больше. Сладкая горечь на языке, теплые руки, слишком сильно обхватившие ее, что можно задохнуться.

Рэй и задыхается, а воздуха внутри все меньше. Он кончается вместе со временем, которое пропадет. Обязательно пропадет, ведь конец света уже наступил. Прямо сейчас.

Она не знает его имени, но это и не нужно, потому что она не влюблена. Поживешь столько лет в одиночку, разучишься этому.

В его каюте есть постель, и этого достаточно.

Чтобы она дотронулась до каждого шрама, покрывшего его тело с головы до ног, а он отметил поцелуями все ее веснушки.

И вместе с этим уходит страх, уходит боль, уходит даже ощущение обреченности. Ведь когда конец света наступил, нет смысла плакать по тому, что осталось позади. Так же?

После секса он укладывает ее на покрывала, прижимает к себе с такой нежностью, что она почти готова простить ему все, что будет дальше. Почти.

– Ты ведь искал что-то, да? – Рэй спрашивает, а пальцы ее пробегают по извилистым линиям на груди. Там, где когда-то должно было быть сердце, настоящее, живое, человеческое. – Старинные письмена? На Джакку? Хах, – она прыскает от смеха, потому что он глупец, если думает, что на помойку выбрасывают вещи, которые все еще кому-то нужны.

– Что смешного? – он смотрит на нее с легким удивлением.

– Здесь нет ничего. Ну, только хаттские никому не нужные кодаторы с бессмысленными пророчествами. А ты же не хатт.

– Ты видела их? – удивление в его глазах сменяется каким-то странным напряжением, и Рэй мотает головой.

– Конечно, нет, просто слышала, – она пьяна, но не настолько, чтобы не заметить этого. – А что?

– От кого ты о них слышала? – он поднимается с постели и тянется к одежде. – Где?

Вот он. Прекрасный момент, когда она может закончить все это. Получить возможность сбежать из ада, но уже слишком поздно

– Ункар Платт, – сами собой выговаривают ее губы. Хотя Ункар Платт тут совсем ни при чем. – Ты веришь в это? В Силу? Ее же не существует. Это сказка, – Рэй садится, даже не думая прикрываться.

Какая разница, если он и так видел все, да и груди у нее почти нет. Так, одно название.

– Я не верю в Силу. Я ею пользуюсь, – может, ему хочется похвастаться тем, что он умеет, или он это делает, чтобы напугать Рэй, но ему это удается с лихвой.

Его шлем взмывает в воздух по мановению руки и плывет к ней, зависая перед лицом и глядя своими мертвыми черными глазницами.

Она никогда не верила в джедаев. Или в Силу. Но сейчас взвизгивает и сваливается с кровати, запутываясь в покрывале. И нихрена она не робкого десятка, но… это действительно пугает.

– Ты пришел за кодаторами. А затем ты убьешь нас всех. Сожжешь тут все, и никто никогда не узнаешь, зачем вы явились.

Тут не нужно пророчеств. Или прикосновений к вещам, обладающим Силой, вроде тех парных кодаторов. Это можно прочесть по его глазам.

– Прости, – говорит он, и пока она не успела прийти в себя, ударить его и сбежать, сделать хоть что-то, подходит к ней как тогда, в ее видении. Заслоняет собой весь свет, нависает над ней черной тенью, поглощающей все, и поднимает руку.

– Ты забудешь все, что я сказал тебе. И уснешь. Сейчас же.

Он машет рукой снова, сжимая пальцы в кулак, и воздух застывает в легких, превращаясь в жаркую пыль, а перед глазами все меркнет.

Конец света наступил.

Рэй приходит в себя с криком. Садится на пустой постели, слепо оглядываясь в темноте, и наощупь шарит руками в поисках своей одежды.

Он сказал, что она все забудет. Его, с нежностью целовавшего ее в шею, а затем заставившего задохнуться.

Только она почему-то все помнит.

Почему он пощадил ее?

Но сейчас не время думать об этом. Рэй одевается, тихо, быстро, стараясь двигаться как можно аккуратнее, и выскальзывает за дверь.

Она держится как можно дальше от патрулирующих коридоры солдат, закованных в белую броню, и выбирается наружу.

Застава Ниджима горит. Полыхает словно солнце днем, а над домами плывет пелена серого дыма. Смешивается с воплями и выстрелами.

Конец света? Получите и распишитесь.

Но после Ункара Платта, чье жилье уже занимается огнем, угадайте, куда он пойдет в поисках хаттских кодаторов, которые на самом деле куда больше, чем просто старинные таблички? Правильно, к старой хаттке, занимающейся сбытом редких ценностей. А потом к Рэй.

Она умудряется дойти до ближайшего дома незамеченной. Ищет тень от припаркованного рядом спидера, что поможет ей сбежать. От пожара так жарко, что волосы курчавятся в горелые пружинки, и в воздухе пахнет паленым. Это не только от ее волос.

Плакать или смеяться больше не хочется, и Рэй собирается с духом.

Хаттка говорила про парные диски. А парные всегда идут только вместе друг с другом. Так что без одного не будет и второго.

А значит, у нее есть шанс.

Крошечный, но есть.

Старинный диск, покрытый письменами, все еще у нее в доме. Лежит прямо посередине, как будто никому не нужен, и посверкивает бликами.

– Это все из-за меня, – Рэй снова разговаривает сама с собой, а руки автоматически проходятся по всем поверхностям, хватая только самое важное. Все это она скидывает в заплечный мешок – запасную одежду, пайки, которые так и не успела пропить, бутыли с водой. Солнечные аккумуляторы, все-все, что может понадобиться. – Я же тебя выкопала, да?

Это смешно, потому что нихрена это не ее вина, и он бы пришел рано или поздно, только тогда у нее не было бы этого диска.

– Знаешь, что мне однажды сказал Ункар Платт? – она все еще говорит с кодатором, вытаскивая наружу свои пожитки вместе со сложенной палаткой, внутри которой надежно упакован диск. – Я, правда, была маленькой девочкой. Маленькой и глупой, но это запомнила.

Рэй скидывает ткань покрывала со второго спидера. Этот новенький шел на продажу, и она на него вообще не садилась, чтобы не поцарапать случайно, но сейчас, наверное, уже ничего не продашь, когда горизонт заходится от алого цвета пожара.

– Он сказал, что есть люди, владеющие Силой. И эта Сила всегда внутри них. Она как кровь, никуда не девается, – она укладывает все в сетку сбоку сидения, а сама заводит мотор. Новенький, тихий, быстрый – и это хорошо.

– А еще он сказал, что этих людей Сила защищает. От смерти. И от чужих слов. Их нельзя зачаровать. И заставить забыть, – она оглядывается на заставу.

Та блестит от жара, переливается алыми и оранжевыми бликами в темноте. Такая яркая, словно один здоровенный костер.

Конец света уже наступил, но это не важно.

– Потому что у меня есть ты, – она хлопает по сетке сбоку. Там, словно в коконе покоится то, что сейчас ищет он. Тот самый мужчина с лицом и телом, усыпанными шрамами, которого она могла бы полюбить. В другой жизни, наверное, почему бы и нет?

И хотя Рэй всегда жила так, как следует, по правилам, сейчас она доберется до старых ангаров и угонит один из кораблей, если они еще не сгорели вместе с заставой.

Может, в этом и есть смысл конца света.

Когда что-то завершается, начинается новое.

Например, ее жизнь.

====== Frenemies (Кайло Рен/Рэй) ======

Комментарий к Frenemies (Кайло Рен/Рэй) К сожалению, времени вообще ни на что не хватает, но вот на этот кусочек все же нашлось. Не ищите тут логику, мы с ней никогда не сходились) Навеяно фантазиями о сексе, который совсем даже не секс, а заговор)

Когда он обходит ее по кругу, глядя на скорчившуюся темную фигурку в мутной белизне вытоптанного снега, Рэй только тянет к нему руки. Хрипит, кашляет красной кровью, молча. Надрывно. И тянет их. Эти тонкие, худые руки.

– Ты знаешь, что я сделал, когда понял, что это невозможно? – Кайло рычит, потому что внутри больше ничего не осталось, только море надрывной ярости. Наверное, со стороны он больше не похож на человека. Скорее искаженный призрак, или монстр без маски, который все еще продолжает бродить по кругу, но никак не решится сомкнуть челюсти на горле жертвы.

Ему и смерти ее будет мало. Потому что она разрушила все.

– Знаешь?

– Нет, и не хочу, – девчонка выбрасывает вперед руку, всю измазанную красным – кровь ее, не его, больно уж красная, насыщенная, какой бывает кровь дичков.

Тех, кто не провел половину своей жизни, плавая в бакта-резервуарах после очередной битвы. Тех, кому было позволено жить эгоистично и во власти собственных желаний.

Она погружает эту руку в снег, зарываясь в самую глубь кровавого наста, и за что-то цепляется, чтобы подтянуть себя вперед. Одним рывком. В общем-то, это даже красиво.

Все еще изящная, тонкая и смертоносная, словно змея под ногами. Она вряд ли сможет ходить сейчас – Кайло перерубил ей сухожилия под коленями, – только ползает, а еще смотрит так, как не смотрел никто. Она его никак не боится.

– А придется, – Рен наклоняется и поднимает меч, застрявший в снегу совсем рядом с его сапогом. Так вот к чему она так тянулась. Вот, что так желала. Не его. Скорее уж его смерти.

Но пока они оба живы, он и она, ей придется узнать обо всем. И времени у них полно. Целая вечность. А потом мусорщица умрет.

– Я убил его. Я выбрал Тьму, – Кайло опускается на одно колено, смотрит на Рэй, и ему до смерти хочется взяться за ее волосы на затылке и опустить в снег, прижать к ледяному насту, пока она не подавится, пока не задохнется снегом. Но он этого не сделает. Ни сейчас, ни потом. И дело не в ненависти, которую придется отставить в сторону ради приказа Сноука. Дело в том, что ему самому нравится возможность заставить ее страдать вечно.

– Я убил своего отца и больше не жалею ни о чем. Его смерть освободила меня, – он кривится, потому что слова звучат слишком пафосно. Кому их говорить? Это жалкой кучке костей и мяса, плюющейся кровью? Она же не поймет, что он чувствовал тогда.

В тот самый момент, когда его перестало рвать на части, и в разуме не осталось ничего, кроме блаженства пустоты.

Равновесие. Нестабильный баланс, всего на секунду, но он существовал.

– Ты мразь, – маленькая девочка совсем не боится его, хоть его тень накрывает ее целиком, вместе с кровавыми пятнами, расплывшимися у колен. – Я надеюсь, что ты никогда…

– Мне все равно, на что ты надеешься, Рэй, – вместо того, чтобы задушить ее, он берет ее на руки. Укладывает в объятиях и прижимает к себе, чувствуя тепло от вымокшей в крови ткани. И этот запах, ржавый, соленый.

– Спи, – посылает он в ее разум приказ, достаточно сильный. Может, будь она в другом состоянии, и посопротивлялась подольше, но сейчас ей и так больно, плохо. Так что возможность упасть в обморок ее даже не пугает.

Она обмирает у него на руках, откидывая голову, и он видит лицо, обращенное к нему. Все в крови, белое как снег и удивительно спокойное.

Надо же, а она почти кажется красивой. Это странно, но да. Она кажется красивой. Может, потому что теперь она принадлежит ему.

– Спи, – повторяет он уже скорее для проформы, поднимается на ноги и делает шаг к своему шаттлу. – Тебе не придется делать таких выборов. Больше не придется.

Сноуку не нравится Рэй. Он, сперва впечатленный ее возможностями, в последние несколько месяцев только кривится, глядя на ее жалкие попытки сопротивляться ему.

Она не принимает его дар. А значит, она бесполезна. И это в лучшем случае. В худшем, и Кайло знает, что это еще и наиболее вероятный исход – она не только один из возможных будущих джедаев Света. Она еще и символ надежды. А символы необходимо уничтожать до того, как они приобретут свою божественность.

Он смотрит, как она шмыгает носом и упорно пытается подняться с колен. Сноук сейчас внутри ее головы, и скорее всего это напоминает взрыв сверхновой, но Рэй все еще держится.

Как будто ей под силу объять необъятное.

Из носа льется кровь, а лицо девчонки совсем бледное, и он снова вспоминает тот момент в заснеженном лесу. Ее спокойное лицо, напоминающее лик статуи, белое и запятнанное красными пятнами. Он ведь обещал, потому что осознал, что теперь она его.

– Дура, – шипит Кайло и направляется к ней. Засаживает под ребра кулак, заставляя задохнуться и сжаться. И сдаться.

Рэй лежит на черном полу, и ее трясет, рвет на части, потому что она беззащитна перед Сноуком.

Возможно, тот догадывается обо всем, потому что изуродованное гигантское лицо, плавающее под потолком, не становится радостнее.

Никто не любит, когда его ослушиваются.

– Зачем ты сделал это? – гремит внутри головы Кайло голос учителя.

– Потому что посмела отвергнуть вашу милость, – Кайло молится, чтобы эти слова, и только они, остались читаемыми. Она хотела опозорить их всех, она никчемная букашка, ничтожество…

По разуму копошатся червями невидимые пальцы, ковыряются в нем и не находят ничего.

– Я не одобряю подобное поведение, магистр Рен, – отчитывает его Сноук, но наказания за этим не следует.

Гигантская фигура вздыхает, а затем начинает бледнеть, исчезая в пыльном воздухе.

Оставляя их вдвоем наедине.

Кайло приходится снова брать девчонку на руки, как тогда. Только в этот раз она неспокойна. Ее до сих пор трясет в конвульсиях, а глаза закатились за веки, и видны покрасневшие белки с прожилками, лопнувшими от напряжения.

И образ прекрасной мадонны буквально разваливается на куски.

– Вот же дура, – Кайло не знает, почему не хочет ее отпускать, пока над обездвиженным телом, деликатно завернутым в больничную простынь, колдуют мед-дроиды.

Почему сидит рядом, держа за руку, сжатую намертво.

Зачем ему это вообще.

Этим вечером он приходит в медицинский корпус, но пациентка №83565-5 уже выписана и отправлена в свои личные покои под наблюдением парочки дроидов.

Не медицинских, лазутчиков.

Сноук еще колеблется, и это Кайло на руку.

Он поднимается на ее этаж, впервые за долгое время оказываясь на жилом уровне. У него ведь есть свой отдельный уровень, а тут множество дверей, будто за ними не чье-то жилье, а просто ниша для хранения материала.

Человеческого материала.

Ему открывает Рэй.

Она смотрит на него, осекшись, открыв рот. Выглядит отвратно. Уставшая, глаза заплыли кровью, а руки трясутся, сжимая косяк металлической двери.

– Чего тебе? – хрипит она, не очень-то заботясь о вежливости. Или о приличиях.

Ее даже пара дроидов, выстроившихся за дверью в почетном карауле не волнуют. Кайло для нее сейчас точно такой же – враг, которого она не может победить. Но может презирать. И смотреть словно на пустое место.

– Я пришел к тебе, – Кайло делает шаг вперед, отстраняя ее от прохода и уводя за собой, внутрь этого убогого жилища, напоминающего гроб.

Хлопает дверью, отрезая их от внешнего мира, а затем поворачивается к Рэй. И прикладывает палец к ее рту.

На ощупь он теплый. И мягкий. Настоящий.

– Иди сюда, – Кайло с сожалением отнимает руку от ее лица. Тащит к себе и обнимает, прижимая к груди. А затем шепчет ей куда-то в волосы, так тихо, как только может:

– Не говори ни слова. Просто делай, как я скажу.

Он прекрасно знает, что это не его корабль. Здесь все принадлежит Сноуку.

Можно только надеяться, что тот не станет их подслушивать.

– Чего? – Рэй не из пугливых, ее не сломить парой слов. Да ее многочасовой пыткой Силой ни разу не взяло. —Что ты делаешь здесь?!

– Раздевайся, – произносит Кайло, а сам аккуратно мотает головой. Легкий жест, который ускользнет от камер наблюдения.

Не надо. Не говори ничего. Просто повинуйся.

Он даже не может сказать этого, потому что Сноук читает мысли всех на корабле.

Наверное, часть этой отчаянной мольбы, которую Кайло боится сказать даже мысленно, все же доносится до нее.

Взгляд меняется, и Рэй больше не выглядит рассерженной. Скорее настороженной.

Готовой слушать.

Она раздевается медленно, и не потому что ей нравится дразнить или что-то в этом роде. Просто на ее теле нет ни одного живого места, и Рэй морщится и гримасничает, поднимая руки, чтобы стянуть с себя майку.

Она смотрит, как этим же занимается и Кайло. Оглядывает его шрамы на груди. Оставленные ею, они зажили и остались всего лишь сеткой белых линий, напоминающих узор. Или скорее цветок.

Кайло даже не возбужден. Он не думает ни о чем, хотя тонкое гибкое тело в своем роде прекрасно.

Возможно однажды он скажет это Рей. Ты прекрасна. Но сейчас не до этого.

Рэй опускается на постель и ждет, пока он не присоединится к ней. Ее не пугает нагота, ее ведь ничем не взять.

С перерубленными ногами она ползла за мечом Кайло, чтобы убить его. Что уже говорить об обнаженных человеческих телах, это же мелочи.

Кайло обнимает ее и вжимает в постель, чувствуя, как нагревается тело от соприкосновения с ее кожей. Но вместо того, чтобы взять ее, он шепчет.

И это то, чего она ждет. Выгибается навстречу, открывая горло и словно случайно прижимаясь губами к его виску, чтобы ни один наблюдатель не смог увидеть то, что не предназначено для него.

– Ты должна прекратить сопротивляться, Рэй. Сейчас же.

– Сейчас? – в ее глазах появляется тень насмешки, и выглядит это жутко. Окровавленный ироничный взгляд это не то, что хочется видеть снова и снова.

– После. Иначе он убьет тебя, – поправляет себя Кайло.

– Почему мне не должно быть все равно? Я хочу умереть, – Рэй не лжет. Она смотрит на него своим взглядом, в котором нет ничего, кроме боли и равнодушия. Она смирилась с этим.

– Смерть ничего не исправит. Умрешь позже, когда захочешь. Сначала ты должна помочь мне.

Со стороны они выглядят идеально. Два обнаженных тела, скрытых по пояс тканью покрывал и простыней. Свивающиеся в плотный узел. Одинаково тяжело и громко дышащие, что даже дроидам за стеной это слышно.

– Нет, никогда, – Рэй улыбается, запуская в его волосы руки, тянет на себя с силой, пока скальп не отзывается болью. Ей хочется уязвить его. – Я не стану такой как ты.

– Не становись, – выдержать эту пытку практически невозможно. С одной стороны она мягкая, гибкая, горячая, и стонет на ухо. С другой Кайло прекрасно помнит, что за ними продолжают наблюдать, и старается прогнать все мысли из головы.

– Просто притворись, – просит он хрипло. Шепот почти перестает быть таковым, и Кайло еще везет, что в груди слишком мало воздуха, чтобы говорить отчетливо.

– И зачем мне это? – она перекатывается и садится верхом на Кайло. Фальшиво закатывает окровавленные белки глаз, напоминая какую-нибудь богиню смерти, и стонет не менее искусственно. Но ужасно зазывно.

– Помоги. Убить. Его, – Кайло выдыхает в ее шею.

На мгновение Рэй застывает. Опускает лицо и прячется за волосами словно за пеленой.

– Не думай, просто говори, – стискивает он ее запястья до боли, пока она не выдала их мыслями. – Сноуку не интересен секс, но мысли о предательстве он тут же почувствует.

Но Рэй просто поднимается вверх, сжимая бедра и вздрагивает, содрогаясь в самом прекрасном и насквозь фальшивом оргазме, достаточно громком для всех шпионов и прослушки на весь жилой уровень. Она сомневается, можно ли ему доверять. Стоит ли ей ему доверять, или лучше убить прямо сейчас. Колеблется, дрожа.

А затем она оседает на него, прижимаясь всем разгоряченным телом, и губы ее шепчут ему прямо в рот.

– Я согласна.

Он уже пытался сделать это однажды. Убить Сноука. Но когда понял, что это невозможно, то предпочел убить своего отца. Подчиниться ради баланса. Ради одного мгновения, когда все стало бессмысленным и неважным.

Ради спокойствия тишины.

Но в этот раз все будет по-другому.

====== Family values (Кайло Рен/Рэй) ======

Комментарий к Family values (Кайло Рен/Рэй) Любимый инцест и ванильный хэппиэнд, чо поделать))))

Когда-то еще в июле, что ли, было написано для команды Инцеста на ФБ)

Когда Кайло встречает ее снова (это уже вторая встреча, и шрам режет от нестерпимой боли, а на глаза наворачиваются слезы), она сияет с ослепительностью тысяч солнц.

Белое зарево Света поднимается за спиной Рей, напоминая разрывающуюся сверхновую. Только не за спасительными экранами корабля, а слишком близко. И опасно. Кайло даже кажется, что его затягивает в ореол сияния, как тянет крохотную щепку вглубь водоворота, и лишает последних остатков разума. Он обречен стоять, замерев, и держаться из последних сил, чтобы его не накрыло с головой.

Она полностью и целиком состоит из Света. В Рей нет ни капли сомнения или сожалений. Только выжигающая белизна всепрощения.

Но как… Кайло дергается, выводя себя из транса, он не может понять, насколько сильным должно быть тело, чтобы вместить в себя всю Силу. Чтобы удержать внутри и не разорваться.

– Она Скайуокер, – сквозь шепоты чужих голосов, осаждающих его сознание, пробивается один знакомый, принадлежащий Сноуку. Темного голоса слишком мало, чтобы заглушить громкий вой, зовущий его к себе, но достаточно, чтобы он его услышал. – Истинный. Как и ты.

Истинный? Она?

К хору чужих неизвестных воплей присоединяется голос его мертвого отца.

– Вернись, Бен. Она поможет тебе. Она твоя семья.

– Нет, убей ее! Убей девчонку. И тогда не останется никого, способного противостоять тебе! – наседает Сноук. – Сейчас.

Скайуокер?!

Кайло отшатывается, делая шаг назад. Спотыкается и путается в складках плаща, только чудом не тыкая световым мечом себе в бок.

Как это возможно?!

– Ты… – последним усилием он отсекает все голоса, засевшие в разуме, отца, Сноука, другие, чьими бы они ни оказались, и остается наедине с Рей.

– Привет, брат, – улыбается Рей и делает шаг вперед. Меч в ее руках, когда-то принадлежавший Энакину Скайуокеру, шипит и разбрызгивает искры, точно живой. Он слушается ее. Так, как никогда не будет слушаться его.

– Ты не можешь, никак не можешь быть моей сестрой. Это смешно! – Кайло не может поверить, что эта девчонка с ее повадками песочной крысы, обожающая сбегать из-под носа в какую-нибудь нору, одной с ним крови. И что он не сдержался тогда в пыточной, вдоволь поиздевавшись над нею. Раздери его Тьма, он изнасиловал собственную сестру.

Это немыслимо!

– Ну да, – Рей двигается аккуратно и изящно, заходя сбоку. Сразу видно, кто ее тренировал, – его бывший учитель, Люк Скайуокер. А еще он ее… дядя? Как это вообще может быть? – Это смешно, с этим я соглашусь, – она морщит свой конопатый нос, и только сейчас до него доходит, что она делает это точь-в-точь как его мать, когда ей что-то не нравится. И это их семейная черта. – И ужасно отвратительно. Но что есть, то есть. Да ладно тебе, Бен, не смотри на меня так.

Она издевается и подзуживает его, а сама аккуратно переступает с ноги на ногу, как кошка, и очень незаметно отсекает его от единственного выхода. И, хотя она едва достает ему до плеча, а весит, как горстка кредитов, сложно предсказать, кто выйдет победителем из этой схватки. Может, потому что она переполнена могуществом, а он растерян и сбит с толку, как это и было задумано.

– Как так? – его раздирает на части. Одна половина его желает придушить ее здесь и сейчас. Взяться за тонкую золотистую шейку и тряхнуть, слушая, как ломаются косточки, а заодно избавиться от треклятого сияния, отдающегося болью внутри головы. Но вторая почему-то медлит. Он любуется этой насмешкой судьбы, подсунувшей ему сестру тогда, когда он уже перестал мечтать об этом. А еще сотворившей ее такой идеальной. И такой… Светлой.

– Как будто ты не рад этому, – Рей усмехается, открывая блестящие белые зубы, почему-то сейчас навевающие не самые приличные мысли, и делает замах, заставляя его податься назад. Он почти падает на задницу, путаясь в полах плаща, удерживаясь только за счет равновесия. И косяка двери, который удачно попадается ему под руку.

Она выглядит безумной, с этим своим спокойным личиком и теплой улыбкой на губах. И дерется так, словно собирается не убивать его, а просто обезоружить. Молниеносно нападает и отступает, чтобы измотать его.

– Ну уж нет! – Кайло не собирается сдаваться. У него хватает сил на то, чтобы зажать ее в углу под аккомпанемент скрещенных мечей, плюющихся искрами и шипящими клубком змей. Как следует приложить о стену, так, что она теряет дыхание, заходясь в приступе кашля, а потом замирает, глядя на него снизу вверх. – Ты не вернешь меня обратно. Никогда, слышишь меня, Рей…

– Кто сказал, что я собираюсь сделать это? – она тяжело дышит, и Кайло готов поклясться, что слышит стук ее сердца, а еще может почувствовать то же, что и она. Возбуждение, смешанное со спокойствием.

Рей с самого начала запланировала это, она знала, на что идет. И то, что она сейчас хватается за его пальцы, сомкнувшиеся на ее горле, ни капли ее не волнует. Ну, самую малость, потому что лицо ее приобретает розовый оттенок, а пульс скачет, как одержимый.

– Бен, – хрипло шепчет она, потому что больше ей ничего не остается, – ты знаешь, я всегда хотела найти семью, хоть какую-нибудь… – она задыхается и оседает под его рукой, выключая свой световой меч с громким «вжжж». Заставляя его дернуться и остолбенеть. – А потом… Люк сказал мне… – ее лицо становится пунцовым от удушья, и сияние Света слегка меркнет, – папа сказал, что это так всегда у Скайуокеров. Ты любишь то, что должен ненавидеть.

Он отнимает руку от ее горла и отступает назад, пытаясь содрать с себя это ужасное ощущение страха, ползущее вдоль хребта. Потому что он понимает ее. Впервые.

Рей приходит в себя, вздыхая и откашливаясь. С ее места – прямиком у него в ногах – сложно выглядеть не жалкой. Но это ей удается.

– Или ты обречен, – ее голос сипит от напряжения. – Так что я люблю тебя, Бен, вот и все.

Рей откидывает голову назад, прикладываясь затылком о панель, но совершенно не замечает этого. И ее сияние, окутывающее ее коконом Света, только становится ярче, набирает силу, так, что у него ползут мурашки по всему телу.

– Видишь? Я же говорила, что это ужасно забавно, – она смеется, а потом снова морщит нос, кривясь от боли в ушибленной голове. – И немного просто ужасно. Но не так уж и плохо, да?

Наверное, он заразился от нее безумием или Светом, если такое возможно, хотя Кайло прекрасно понимает, что это полный бред и всего лишь отговорка. Но он гасит меч, оставляя его на полу, рядом с ее, сейчас совсем бесполезным и ненужным. И опускается рядом.

Ее сияние почему-то больше совсем не волнует его. Да, оно яркое и слепит, хотя ему плевать.

– Нет, – сидеть рядом с Рей, облокотившись на ее плечо, когда она не пытается на него напасть, или ударить, или сделать что-нибудь еще в ее стиле, прекрасно. Пусть и слегка необычно.

– Так всегда со Скайуокерами.

Они любят и ненавидят. Особенно свою чокнутую семейку.

Кайло утыкается носом в ее шею, морщась, потому что ее волосы, выбившиеся из прически, ужасно колются, и вздыхает. Ему все еще хочется придушить ее, а потом поцеловать. Или наоборот, сначала второе, а затем первое. И ему кажется, она не станет возражать.

====== Love at first sight (Кайло Рен/Рэй) ======

Комментарий к Love at first sight (Кайло Рен/Рэй) Да-да, пора вообще исправляться и написать что-нибудь от лица Рэй. Ну или РейХакс, что ли) А то у нас тут прямо везде Кайло.

Ему привозят маленькую девчонку.

Худенькая и тонкая, с руками, которые с легкостью пролезут сквозь прутья хаттской клетки, она напоминает звереныша. Ее загнанный взгляд мечется от одного штурмовика к другому, останавливаясь на кобуре, в которой прячется бластер. И только тогда вспыхивает обреченной яростью.

Она понимает, где очутилась и что будет дальше. И этим странно напоминает его самого, впервые оказавшегося перед гигантской фигурой Сноука.

– Отмыть ее. И переоденьте, от нее воняет, – Кайло раздает приказы, а сам искоса наблюдает за девчонкой. Что она сделает? Попытается сбежать? Или покорно примет свое будущее?

Ни то, ни это.

Когда сопротивляющуюся девочку за руки и ноги вытаскивают из клетки, в которой привезли, она скалит удивительно белые (и все на месте, надо же) зубы в кровожадной улыбке, а потом хватается за чужой бластер.

– Выпусти меня, – она понимает, что главный здесь Кайло, так что обращается к нему, и дуло бластера нацеливает тоже в его голову.

А зря. Если бы она знала, что все это оружие не способно причинить ему вреда, то приставила бы его к своему виску и принялась торговаться.

Но что он хочет, она же еще ребенок.

– И куда ты пойдешь? – Кайло хмыкает, и вокодер преобразует его голос в металлический хрип. – Хочешь оказаться по ту сторону корабля? В космосе? Я могу это устроить, – он не предлагает, просто ему нравится издеваться. Хотя вряд ли она поймет. Ей всего сколько… тринадцать? Четырнадцать? Может, больше, но девчонка слишком тощая. Голодала, небось, в своей пустыне.

– Отдай оружие. Ты все равно никого не убьешь, только разозлишь, – и Кайло спокойно протягивает руку. Такие маленькие девочки, как она, способны только бояться.

Но она не из таких. Вместо этого девчонка пригибается, снимая бластер с предохранителя, и укладывает троих рядом стоящих штурмовиков наповал. А последний, четвертый, выстрел летит Рену в лоб, и только в последний момент промазывает, врезаясь в стену.

В двери дыра, обугленная проводка шипит и трескается, на чистом полу растекаются грязные красные лужи, подбираясь к сапогам. Девочке нужно всего пара секунд, чтобы осознать, что ее главный враг еще жив, и она с яростным воем кидается к нему.

В ее руке блестит что-то маленькое, напоминающее лезвие. Похоже, что идиоты, валяющиеся у них под ногами, вполне заслужили свою смерть, раз не удосужились толком обыскать ее.

– Я убью тебя! – девочка не знает, что под плащом у него кираса, которую Кайло не снимает никогда. Она наносит удар за ударом по его груди, пока Рену, наконец, не удается поймать ее за руки и сжать, вынуждая выпустить нож.

Возможно, ему следует сломать ей запястье, чтобы она поняла, что на своего нового хозяина не стоит поднимать руку. Или сразу оба.

Кайло с легкостью размахивается и отвешивает ей оплеуху, заставляющую девчонку пошатнуться и рухнуть под ноги, прямо в кровавую лужу, а затем добавляет сапогом. В живот, чтобы уже не поднялась.

– Закончила? – из-за этого неожиданного нападения он запачкал обувь, так что с наслаждением тыкает носком сапога в девчонку, вытирая о ее изодранную одежду. – Или мне добавить?