Текст книги "Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ)"
Автор книги: LilaVon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 62 страниц)
Руки трясутся и я, сразу накидываюсь с обвинениями на себя самого, ведь эта гонка была опасная. Отстегиваю ремень, ловлю ее тело и вытаскиваю с сидения. Открываю заднюю дверцу, укладывая ее в более приемлемое положение. Рука
касается ее шеи, и я нащупываю пульс. Порядок.
«Ударилась, похоже, слишком сильно» – объясняю я самому себе, почему девушка находится без сознания. Нагибаюсь над пострадавшей, начал хлопать по щекам.
– Давай же, гонщица, очнись, и я тебя прикончу к чертовой матери! – кричу я, ощущая, как ее щеки начали розоветь под ладонями и отдавали жаром. – Сказал же, что занесет! – толи ей, толи себе, продолжаю я. – Котенок, давай, ты заставляешь меня волноваться, – более мягче проговариваю я, переставая бить ее по щекам и труся ее тело. – Роуз! – рычу я, и тут же наблюдаю, как ее личико, которое было без эмоций, тут же хмурится.
Я облегченно выдыхаю, когда ее руки касаются моих, которые были на шее и талии. Роуз неуверенно открывает свои глаза, сморщившись, скорее всего от боли. Да я-то думаю, если на такой скорости одернуть рычаг. Женщины – мое объяснение. Она хотела тормозить, а ведь просто нужно было удерживать управление.
– Наигралась, котенок? – язвительно вылетает из меня, и злость сразу же овладевает мной. Она здорово заставила меня нервничать! Девушка дотрагивается до своей головы, нащупывая не большую рану на виске, и смотрит на пальцы, где отражается темная кровь.
– Я проиграла? – слабо спрашивает она, а я пыхчу. Она еле-еле очнулась, а думает только об одном, не смотря на то, что ее машина и вовсе могла перевернуться! Вряд ли, я смог бы просто похлопать по щекам.
– Тебе нужно вытереть кровь, – оставляю ее без ответа, переходя на первое сидение и потянувшись к бардачку.
– Ты не ответил, – совсем тихо проговорила она, а я обернулся в ее сторону. Она с мелькающей грустью смотрит на меня со слезами на глазах, заставив меня тяжело выдохнуть. Присаживается, ежась в плечах.
– Как и ты, – упрекаю я ее в нечестной игре. В который раз?
– Если бы ты не пошел в объезд, я бы была на финише, – почти прошептав, говорит она. Я же достаю аптечку, пересаживаясь к ней назад, и недовольно смотря на нее.
– Кто тебе рассказал? – спрашиваю я, открыв небольшую коробочку. Она опускает глаза, отвернув голову, и мне уже показалось, что она посмеет оставить меня без ответа.
– Луи, – боязно выдавливает она, а я даже не удивляюсь. Идиот, он мог ее прикончить еще на улицах города такими советами и рассказом о том, как я побеждаю!
– Ты проиграла, Розали, – проговариваю я, повернувшись к ней. Она вздрагивает от моего голоса, который оказался громче, чем прежде. Жду хоть какой-то реакции, но шатенка лишь смотрит на меня, скорее ожидая чего-то от меня.
Я мочу ватку антисептиком, попробовав преподнести к ее лбу, но Роуз мгновенно отворачивается. Раздраженно выдыхаю, почувствовав как быстро нахлынула злость. Только я пытался выразить недовольство и возможно сказать пару цепких слов, чтобы она не смела от меня даже взгляда отводить без моего разрешения, как тут же останавливаю себя, наблюдая за ее действиями. Прайс поворачивается назад, лезет к небольшой сумке, с которой она выходила сегодня из комнаты и что-то пытается найти, шурша ею.
Прищуриваюсь, когда она останавливается. Поднимает свои глаза на меня, и этот цвет карамели с блеском завораживает меня в ту же секунду. Она, кажется, боится, но пытается не подавать виду. Ее руки вытаскивают вещь, и как только я опускаю взгляд на книгу, которую она держит цепкими руками, то оказываюсь потрясенным.
Джейн Остин «Гордость и предубеждение» – то, что я читаю на обложке. Она просовывает мне ее в руки и я, принимаю ее, не сводя взгляда с ее лица.
– Значит, ты согласна? – спрашиваю я, не понимая ее явного намека. Перед выходом, она ее швырнула, и она дала понять этим действием, что повиноваться совсем не желает. Тогда, что теперь она собирается делать? Молчит, обдумывает ответ. И в конце темноты появляется тихий огонек ее свободы, что снова ускользает от меня.
– Ты победил, приехал на финиш первым, – усмехнулась она.
– Мне все равно, Роуз. Я жду ответа от тебя, и не от машины, которую занесло, – нахмурившись, отвечаю я. Она скажет то, что хочет, даже если не знает. Она думала, но ответа я не слышу.
– Котенок, я дал тебе время, – начинаю я говорить, и осуждающе смотрю на нее. Она не боится, тогда что ее останавливает? Я ведь не заставляю ползать у моих ног на четвереньках, я лишь сближаюсь с ней. Сама ведь хочет быть рядом, а теперь колеблется, словно первый раз видит меня.
– Если я не соглашусь, ты сделаешь мне больно? – спрашивает она, любопытно уставившись на меня. Ее взгляд опускает вниз, и я мну книгу, видя ее взволнованные глаза.
– Разве я когда-то делал тебе больно без причины? – задаю встречный вопрос. Роуз растеряна. Я подвигаюсь к ней, сразу ощутив ее в зоне напряжения.
– Мой отказ не причина? – недоверчиво спрашивает она.
– Отказ? – приподнимаю я брови. – Нет. И если это твой окончательный ответ, тогда погорим позже. У тебя раны, нужно обработать, – перебиваю я только открывшийся ее рот, и она удивленно смотрит на меня. А чего она ожидала? Что я, такой плохой, ударю ее головой об капот машины? Слишком просто, у меня есть еще много деликатных маневров, для ее шаткой психики.
– Я не говорила, что это мой окончательный ответ, – прошептала он, когда я ваткой прошелся по ее виску. Недоверчиво смотрю на нее, ведь понимаю, что она путает меня в моих же словах. – Скажи мне только одну вещь: ты действительно этого хочешь? – охрипшим голосом спрашивает она, а я уже замечаю слезы на щеках. Этого еще не хватало!
– Да, хочу. Мы ведь говорили об этом утром, помнишь? – она меня выматывает своими допросами, но теперь молчит. Я свободно стираю ее кровь, которая капельками добралась до ее скулы.
– Тогда, я думаю, что готова, – почти неслышно шепчет она, но в тишине я расслышал все до последнего слова. Останавливаюсь, задержав руку на ее щеке, и с восхищением смотрю на девушку.
– Ты… должна понимать, что слова влекут за собой весомые последствия, Роуз. Если ты сейчас скажешь, что стаешь моей, то должна будешь доказывать, чтобы не пришлось сделать, – говорю я, или даже предупреждаю ее. Согласиться – это только полпути, я не намерен стоять на одной полосе. Взяв ее, она должна показать, что достояна и что я в ней не ошибся. – Иногда мои желания переходят границы, – кажется, это тоже было предупреждение.
– Мои границы уже нарушены, – живо ответила она, даже попробовав улыбнуться мне. Я заинтересованно наклоняю голову, наверное, даже не веря, что она соглашается с моими установленными правилами. Сильно же ты головой ударилась, котенок.
– Никакой самостоятельности, самодеятельности, ни шага без меня, ни слова поперек, если я тебя о чем-то попрошу, или даже прикажу. Ты будешь второй частью меня, не боишься ли ты этого? – спрашиваю я, пытаясь показать, что все не так просто.
Роуз неуютно ерзает по сидению машины, а за тем внимательней изучает меня взглядом.
– Да ладно, Нильс, разве ты мне давал спуску раньше? – легко рассмеялась она. Впервые, посреди важного разговора, когда я отбираю у нее все, она так смеется. По-детски, не задумываясь ни о чем. Но она замолкает, медленно ее улыбка сползает, и она вновь стает серьезной. – Попрошу напоследок только об одном…
– Это как будто последнее желание? – я выгибаю бровь, посмотрев на девушку. Она мельком улыбнулась, а за тем покраснели ее щеки. Этот жест всегда вызывает у меня особый трепет и желание смотреть на нее. Сейчас я знаю мало девушек, которые при одном намеке на что-либо стоящее и связывающее мужчину и женщину, позволяют себе смущаться. Она единственная, и мне это нравится, аж до чертиков нравится.
– Когда мы поедим в Англию, на пару дней, ты забудешь обо всех правилах и разрешишь показать то, чем я живу, – четко выговаривает она. Я мысленно удивляюсь, что из всех просьб и желаний она выбирает именно это. Могла бы попросить, чтобы я был нежен, или отпускал ее по субботам в кафетерий, разрешил видаться с Алексой, утроил бы все со Стефф, не перечил бы ее ежедневному посещению в колледж. Или же она могла бы захотеть иметь дружбу с Луи? Поставив условие, чтобы быть неприкосновенной и чтобы я ее не трогал. Может, она бы попросила еще из чего-то запрещенного мной, но попросила лишь это.
Не перестаю удивляться ее мышлению.
– Это все, чтобы ты хотела? – спрашиваю я, не зная, что еще ожидать от нее.
– Почти, – улыбнулась она, и ее рука убирает мою с ваткой от ее лица. Убирает сумку, точнее пихает ее на пол авто и туда же отправляется книга. Она подсаживается ближе, а за тем обхватывает мою шею, из-за чего я расширяю глаза. Ее нога перекидывается черед мои ноги, и она присаживается, оказываясь в слишком интимной позе. Черт, у нее кажется горячка!
Мои руки быстро уложились на ее талию, и она наклонилась ближе ко мне, почти касаясь своими губами моих. Я несдержанно выдохнул. Впервые инициатива у нее в руках, но теперь я слишком озадачен следующими действиями девушки.
Ее коленки сжимают мои бедра, и она присаживается, расширив ноги. В животе слишком туго затянуло, а ниже потянулась вибрация. Руки сильнее спились в ее талию, и мой контроль постепенно исчезает. Опять.
– Хочу настоящий поцелуй Нильс, – требует она, говоря, как маленький ребенок, что просит чего-то у своих родителей, что вечно все запрещают. – Это последнее, что я хочу, – шепчет она, склоняясь к моему уху и легко дотрагиваясь своими губами кожи до шеи.
– Не могу, Роуз…– задохнувшись возбуждением и недержанием, проговариваю я. Хотелось тут же уложить ее на это сидение и заставить жалеть о таком поступке, но я остаюсь на месте, с прикрытыми глазами.
– Что такого сложного, Веркоохен? – однако, малышка начала злиться, когда я не отвечал ей взаимностью. Хотелось, жутко хотелось, но я ведь не могу терять контроль, я не хочу делать ей больно.
– Нет, – нежеланно проговариваю я, отказывая ей. Она разозлилась, начала пыхтеть, скорее всего, почувствовав свои действия глупыми и неудачными, но она не спешила слезать с меня. Открыв глаза, я встречаюсь с ее яростью, которая горела в ее потемневших глазах.
– Докатился до того, что не можешь удовлетворить девушку? – нагло спрашивает она, и ее руки проходятся по моей шее, спускаясь все ниже и ниже. – Не можешь поцеловать по-взрослому? – недоверчиво, она насмехается надо мной, пока я уже вздрагиваю под ее касаниями. Провокаторша.
– Ты хочешь почувствовать боль вперемешку с моим языком? – рычу я, хватая ее руки, которые слишком быстро заставляют меня возбуждаться.
– Именно, – качает она головой, пошатнувшись у меня на коленях, и я чувствую, как становится крайне тесно в джинсах. Вот же чертовка. Она наклоняется ко мне, и смотрит прямо в глаза, заставив нас впервые поменяться местами: я – дрожащая девчонка, она – доминирующий парень. – Но немного ласки не помешает, – она убрала свою улыбку, и сказала вполне серьезно, даже напряженно выдохнув. Она волновалась, и даже боялась, но почему тогда делала именно так?
– Ты должна будешь меня остановить, Роуз, иначе…
– Меньше слов, Нильс, – нервно произносит она, скорее всего так же, не обладая собой. Я обхватываю ее затылок, приблизив к себе за секунды, и втягивая ее в дрожащий поцелуй. Губы мягкие, даже сладкие. Язык ее неопытный и распущенный, что неуверенно скользит мне в рот. Ее руки перебрались мне на шею и в волосы, от чего я блаженно выдыхаю.
Поцелуй заполняет нас с головой, и я слышу ее стон, когда прикусываю губу. Роуз недовольно хотела отпрянуть и даже потянулась назад, но я ее направился за ней. Силой, я заставил ее вернуться назад, показав, что прекращу только тогда, когда это будет угодно мне.
– Слишком жестко, – говорит она мне в губы, и я усмехаюсь. Чего она ожидала? Я разжимаю свои руки, и прижимаю ее к себе, пытаясь не впиваться в нее пальцами. Роуз волной вздымается и насаживается на меня, чувствуя этот поцелуй всем телом, а я напряженно чувствую, как ее джинсы с каждым разом проходятся по моим. Она слишком сексуальна, когда нет преград.
– Нильс, – стонет она, оторвавшись от меня, а мои губы прилегают к ее шее. – Я не убегаю. Ты крепко держишь мои бедра, – выдыхая и заглатывая воздух, говорит Роуз, придавая своему голосу тоненького несдержанного стона.
Не обращаю на это внимания, думая, что преувеличила. Я ее даже особо не держу. Нахожу на ее шее пульсирующую венку, которую можно заметить только в одном случае – когда она возбуждена.
– Хватит, Нильс, – еле слышно шепчет он, пройдясь по моим плечам, а я спускаюсь к ее ключицам, оставляя бардовые следы. Ее тело поддается назад, а я, не доставая к ней, валю в бок, укладывая на сидение.
Запах ванили заполняет мой нос, когда я дышу ее телом. Роуз опускает руки к шее, притягиваясь к моим губам вновь, и тогда я уже рычу, действительно ощутив, как я налегаю на нее всем телом. Она начинает задыхаться, и я провожу рукой с ее бедра, до блузки под свитером, оголяя ее бока.
Такая мягкая, детская кожа. И она вся безупречная…
Хочет выкинуть все правила из головы, и оказаться в теле той милой особы, которая вечно стеснительная и до ужаса скромная. Хочет проверить, сколько она выдержит в процессе возбуждения, как будет говорить со мной после. Услышать ее стон и почувствовать коготки на спине. Хочется все, но я слышу ее отрезвляющий голос.
– Веркоохен! – кричит она, и только сейчас до меня доходит, что шатенка опирается о мою грудь. – Прекрати! Немедленно перестань! – все громче и громче она надрывается, словно я не слышу этого.
Я привстаю с нее, и она выдыхает, жадно хватая воздух.
– Я…– непонимающе хотел спросить, но что-то меня остановило.
– Все нормально. Но ты нечего не слышишь, когда я говорю тебе, – говорит она, тяжело дыша, словно бежала стометровку. Нужно научиться контролю. Нужно просто научиться. Но как?
– Ты что-то говорила? – и, похоже это не был вопрос. Я даже не слышу, когда она сопротивляется, как такое вообще возможно?
– Розали? – слышу голос позади себя, и я полностью встаю с малышки, повернув голову в сторону. Лиам, как вовремя. – У вас все в порядке? Я слышал крики, – Лиам недоверчиво рассматривает меня.
– Роуз занесло, небольшие раны на лице, – проговариваю, вновь взяв антисептик и вату. – У нас все в порядке, – говорю я, улыбнувшись Роуз. – Верно, котенок? – так сладостно и тягуче продолжаю ее. Замечаю то, как она смутилась, но покачала головой.
– Кхм, тогда все ждем твоего возращение. Твоя победа должна обмыться, – быстро говорит Лиам, а я киваю, не повернувшись. Он мне мешает, хочу рассмотреть ее поближе.
– Он даже не представляет, какую победу мне придется обмыть, – хмыкаю я, как только Лиам отошел от машины, и я остался с Роуз вновь наедине.
– Ты при нем… Назвал меня. котенком? – недоверчиво спрашивает Рози, шепча своими пухлыми губками. Он думает, что ослышалась?
– И назову при каждом. Ты теперь моя, и сейчас нам следует вернуться к финишу, – протягиваю я, касаясь своими губами ее губ, совсем легким и беззаботным касанием. Мне нравится приводить ее в красный тон лица и видеть, как глаза светлеют. Волосы ее сейчас взъерошены из-за моих рук, а свитер и блузка торчат в разные стороны. Небольшая ранка на губе придает не самого хорошего эффекта ее красоты, и ей вовсе не идут ссадины, но то, что она постоянно облизывает губы – соблазнительно.
– Ты будешь меня представлять как свою рабыню? – приподняв бровь, шепчет она, все еще не понимая меня.
– Котенок, я представлю тебя моей, – качаю головой, улыбнувшись. Интересно, как бы отреагировали остальные, скажи я им, что она моя рабыня? Черт, в ней слишком много доверия и преувеличения. – Моей и только, – собственник? Да.
– Я не нравлюсь твоим друзьям, – отвернулась она от меня, но я успеваю схватить ее за подбородок. Вздрогнула, удивилась, но не попыталась увернуться.
– Плевать. А теперь ты послушно выходишь и садишься на переднее место, – комментирую я, но девушка хмурится, оставаясь на месте. – Сейчас, – дополняю я, и она уже открывает двери, выскакивая на улицу. Я беру ее сумку, кладу туда книгу, аптечку, чтобы обработать раны при хорошем свете, и пересаживаюсь.
– Думаю, я могла бы сама доехать до финиша, – почти что обидчиво говорит она, когда я выворачиваю руль, направляя машину к дороге.
– Дорогая, неужели ты думаешь, что теперь я тебе вообще позволю сесть за руль? – спрашиваю я, а она выдыхает. – Никогда, малышка, – отвечаю на свой же вопрос, и смотрю на ее лицо, которое выражало интерес и что-то еще, но рассмотреть мне этого уже не удалось.
– Нильс, ты слишком много даешь мне прозвищ, – с улыбкой произнесла она.
– Это только начало, детка, – подмигнул я ей и услышал смех.
Она не боялась, не испытывала страха. Была в норме, даже больше, чем обычно. Отдалась мне слишком легко, подарила свободу, дала мне власть. Это было совсем не сложно, верно? А столько пролитых ею слез, мучений, открытых признаний и чувств было выплеснуто наружу, прежде чем она в последний раз отдалась мне в руки.
Теперь нужно осторожно и деликатно присвоить ее, не задев ее чувств. Интересно, о чем девушка думает сейчас, когда проиграла, согласилась быть игрушкой «монстра» – как она меня назвала. Но я все еще помню ее слова утром и то, как она сравнила Дьявола и Любовь. Это было шокирующим явлением, и когда она говорила такие вещи, я понимал, что она быстрее ляжет в гроб, нежели сможет согласиться быть моим ручным котенком.
Но ее слова проникли вглубь меня, и сделать ей больно намерено я не могу. Только проверка на доверие, как будто закрепление пройденного. Только теперь все серьезно, и нет обратного пути. Не отпущу так просто и от меня она так не уйдет. Не захочет повиноваться, заставлю. Дала обещание – выполнит, во всяком случает, я на это надеюсь.
А теперь главное просто насладиться ее настроением, которое я видел впервые. Она впервые меня целовала, впервые так страстно и… сама…
Она выбрала Англию и поцелуй, выбив его из меня. В ней что-то было не так, и это беспокоило меня больше, чем радовало…
========== Часть 50 “My good girl” ==========
Я наблюдаю за девушкой, которая дружелюбно беседует с чертовой Алекс. Меня раздражает любой их контакт после случая в клубе, но помешать им я не успеваю, когда меня хватает за плече Лиам. Недовольство растет с каждой секундой, и я вынужденно поворачиваюсь к другу, который протягивает мне алкогольный напиток в пластиковом стаканчике. Не беру, не хочу быть безрассудным.
– Не будь нянькой, – обычная улыбка Лиама, скрасила его лицо, и я останавливаюсь, отрывая взгляд от шатенки, которая не теряет свой блеск в глазах, и беседует с Алексой. Эта женщина сущий ад, всегда меня ослушается полезет к Роуз!
– Не указывай мне, – почти рычу, но сдерживаюсь, не решаясь портить себе настроение спорами. – Алекса должна держаться от нее подальше, как я того просил, – кидаю мимолетный взгляд на мою машину и нахожу заинтересованный взгляд Пейна, который облизывает губы.
Черт, он специально это делает: смотрит на мою конфетку?
– Ей нравится Алекс, пусть у нее будет хотя бы одна подруга, Нильс. Хоран совершенно против их сближения со Стеффани, не лишай ее общения. Ты же знаешь, что с тобой она свихнется, – проговаривает Лиам, возвращая мое внимание в его сторону.
– Но ведь еще не свихнулась, – корю себя за довольно грубый тон, и прикрываю глаза, успокаивая свое разбушевавшегося зверя.
– И я этому удивляюсь, Веркоохен, – смеется Лиам, заставив мои уголки губ приподняться. Однако, мой друг был прав, не каждая девушка вытерпит меня. Но Розали не каждая, и она уже сломлена, сломлена мной. Это может звучать ужасно у меня в голове, но удовольствие просто обожаемое, когда она принадлежит мне.
– Как твои дела с Донованом? Ты рассказал о своем провале? – задает единственный вопрос Лиам, и мое лицо приобретает хмурые черты.
– Нет, – и не собираюсь рассказывать. Хоффман уже имеет на меня досье, и я могу поставить огромную ставку на то, что собирает и на мою Роузи. Донован меня прибьет к потолку, как только поймет, что план моей малышки с треском провалился. Хоффман оказался куда умнее, чем казалось бы, на первый взгляд.
– Ты играешь с огнем, Веркоохен, – недовольно проговорил мой друг, нахмуриваясь и разглядывая мою машину за спиной.
– А что ты мне прикажешь делать? – угрюмо произношу я. – Роуз останется со мной, даже если ей там нечего не угрожает. Донован не тронет ее.
Но ей угрожает положение рядом со мной. Что, если Хоффман доберется до моего сокровища? Черт, у нас еще полторы недели в этом чертовом Нью-Йорке! Ее нужно держать максимум близко, как только возможно, и я вряд ли себе прощу, если этот чокнутый папаша Найджела тронется с места, придвинувшись до моей Розали.
– Расскажи ей, Нильс. Она должна знать, – почти просит меня Лиам.
– Нет, и не смей поднимать эту тему, Пейн, – на отрез, отвечаю я, почти рявкнув. Надоел! Будто он знает, что лучше для нее, чем я!
– Она чертовски хрупкая, Нильс, – качает головой Лиам, жалея девушку и, похоже, ненавидя меня. Но черт, что я ей скажу? «Роуз, тебя хочет забрать один мужчина, который потребует за тебя выкуп и все акции фирмы, как и саму фирму самого Даниэля Донована? Прости, но тебя может трахнуть чадо этого старика? Ты должна уехать со мной, иначе будешь ползать у коленей и подчиняться как рабыня любым приказам?» – что, черт возьми я должен ей сказать?
– И поэтому она за мной, Лиам. Я ее никому не отдам, – четко и даже довольно проговариваю я. – Эта девушка принадлежит мне и только мне, – заканчиваю я, тяжело выдохнув от переизбытка эмоций внутри меня.
– Ты зависим, – только и выговаривает Лиам, покачав головой, явно не ожидая от меня таких горячих и пламенных слов. Но я хочу показать ему, что она действительно моя, и без боя я ее так просто не отпущу. Даже, будь этот бой с ней самой.
– Я хочу сегодня отвезти ее к себе, – проговариваю я, наблюдая за реакцией Лиама, чьи брови ползут вверх.
– Ты точно сошел с ума, Веркоохен, – недоверчиво говорит Лиам, скорее всего не веря мне.
– Хочу с ней немного поиграть, – усмехаюсь сам себе под нос, не сразу осознав, что говорю свои слова в слух, когда рассматриваю малышку и ее очаровательную, белоснежную улыбку с ободком алых, пухлых губ.
– Не натвори глупостей, Нильс.
– Только грязные игры, Лиам, нечего большего. Нужно ее приучить ко мне, иначе я не смогу наблюдать за ее смущением безобидно для нее самой.
Дьявол, как же она смущается! Эти горящие карамельные глаза, осторожная улыбка, боязнь пошевелиться, но тяга в ее теле предает быстрее, чем девушка может реагировать. Она отвечает мне не голосом или разумом, а своим телом. Я помню ее, такая мягкая, теплая, иногда даже прохладная и вся в мурашках. Выгибается, прикрывает глаза и тянет меня в забытье. Это можно описывать вечно, но я сам себе запрещаю думать о ней так рано. Мне нужно ее доверие, а не страх. Мне нужна она, а не часть ее.
– Она идет сюда, – смеется Лиам, и я поворачиваю голову в сторону Роуз. Девушка, оглядываясь по сторонам, медленно пробирается через толпу, не быстро перебирая ногами. – Какая нерешительная, –комментирует Пейн и я не сдерживаю ехидности. Он даже представить не может, что с ней может твориться, когда она возбуждена. Но делиться ей не собираюсь, этот Рай только мой.
– Иди, Пейн, – произношу я, замечая, как Роуз с каждый шагом приближается и Пейн, очередной раз, безнадежно выдохнув и покачав головой, уходит.
Она идет даже не пробуя поднять своих карих глаз на меня, и совсем скоро оказывается напротив моего тела. Такая маленькая, худенькая, совсем беззащитная, но сильная духом и своей настойчивостью.
– Нильс, я устала, – почти мурлычет девушка, медленно скользя своими глазами вверх, начав с моей обуви и закончив контактом наших взглядов.
– И что ты хочешь, милая? – ласково спрашиваю я, от чего паршиво от самого себя. Черт, Веркоохен, с этими щенячьими глазками становишься настоящей размазней!
– Я хочу… То есть, если ты не против, мы могли бы вернуться назад? – голос нерешителен, но даже на мое удивление она не дрожит. Малышка спрашивает разрешение, спрашивает, не против ли я, и только потом предлагает. Она быстро учиться, надолго ли это? Проверю, сегодня же, сейчас же!
– Мы уедим, но не в общежитие, – хочу ее предостеречь, чтобы не услышать возмущение по прибытию. – Мы поедим ко мне домой, – договариваю я, и Розали действительно растеряна.
– Я не… Ты думаешь… Только если ты желаешь…– мямлит мой котенок, начиная сомневаться во мне. Узнаю мою Роуз, которая борется с собой, но позволяет мне руководить. Я доволен, слишком доволен ей.
– Желаю, – наклонившись к ее маленькому ушку, проговариваю шепотом, ударяя своим горячим дыханием о ее шею. Девушка вздрагивает, но не пятиться, остается на месте, как и положено.
Беру ее за холодную руку, и понимаю, что малышка совсем продрогла. Ну что же, скоро ей будет жарко, я это гарантирую. Веду ее к машине, усаживаю на переднее сидение, демонстративно застегиваю ремень безопасности, не упуская возможности коснуться ее напряженного тельца.
Выдыхает тяжко, прикрывает глаза, а ресницы дрожат, когда я провожу рукой по ее бедру. Сегодня она оседала меня в машине, и теперь я позволю себе заставить ее ощутить действительно настоящий дискомфорт, в который окунула меня сама Роуз. Но это будет сладко, и я надеюсь, что она поймет меня, как верховного. Надеюсь, примет мои прихоти и выполнит первое свое испытание, которое я уже хочу осуществить, даже не сев за руль автомобиля.
– Ты помнишь о том, что должна слушать меня? – нелепый вопрос с мой стороны, но подергать ее за нервы – моя слабость.
– Помню. Вся ваша, сэр, – играя, она склоняет голову, считая меня доминирующим, и легко улыбается, прямо мне в лицо. Зря, очень-очень зря.
– Хамка, – ворчу я, пристегнув ремень и заводя мотор машины, что та практически зарычала под нами. Словно мой автомобиль чувствует меня и мое состояние, и Роуз улыбается, прекрасно понимая, что зажигает пламя.
– Вы такой нервный, мистер Веркоохен, – явная насмешка в ее голосе и я бушующие окидываю ее пронзительным взглядом.
– Котенок, – предупреждающим рычанием заставлю ее улыбку исчезнуть с лица, и она опускает голову. – Если посмеешь со мной играть, Розали, твоя задница будет выпорота ремнем, – на самом деле? Нильс, ты чертов садист! Неужели сможешь довести ее до слез снова? Не смогу, но ее нужно держать в узде, иначе конец контролю и моим долгим, утомительным стараниям. Не допущу!
Испуганные до чертиков карамельные глаза малышки смотрят на меня, и она почти ужасается моим словам. Я не хочу ее пугать, но она должна знать свое место.
– Ты меня поняла, Розали? – сурово спрашиваю я, словно действительно хочу выпороть ее. А почему бы и нет? Мне понравилось, когда она подчинялась и умоляла, это вселяло в меня некую силу, но не физическую, а куда мощную, где-то внутри. Хотелось большего, но позволить издеваться над ней – чудовищно. И даже себе я не прощу, если прикоснусь к ней против ее воли. Хоть само желание растет с каждым днем все больше и больше.
– Я поняла тебя, Нильс, – кивает она, впиваясь своими пальцами в край пальто, явно занервничав. О, малышка, ты даже еще не представляешь, что тебя ждет буквально через пару часов.
Усмехаюсь себе под нос, но тянусь к ее рукам, освобождая из плена кусок ткани, мягко касаясь ее кожи.
– Успокойся. Я ведь обещал тебе, что все будет хорошо, верно? – должна мне доверять, должна меня слушать, должна почтить.
– Верно, – боязно, но покорно вылетают ее слова. Не хочет, но сидит смирно, говорит, отвечает. Достойна похвалы, но только в моих мыслях…
Она прекрасна, когда принадлежит мне…
Она идеальна, когда моя…
Она неописуема, когда подчинена, но обладает разумом… Все еще…
Разум мешает, как и ее осторожность. Ходит по краю, а мне нужно, чтобы полетала в низ, со мной, в моих объятиях, тогда не дам разбиться. Тогда не предоставлю ей печали, боли и терзаний. Хочу быть с ней в невесомости, и я ее уже толкаю. А эта чертовка даже в последний момент умудряется схватиться за корень, торчащий из земли, что удерживает ее. Но мой вес она не выдержит. Достаточно только нажать на нее, осторожно, ласково, точно по центру и она полетит в низ. Подниматься не придется, мы не упадем…
Pov Rosalie Price
Только бы он не кричал на меня. Только бы он не злился, не бил меня. Не хочу этого, буду слушать, буду уважать, но совсем не хочу бояться Нильса. Он так опасно сверкает своими темно-синими, глубинными океана глазами на меня. Он сейчас так серьезен, сосредоточен, вдумчив и в моем животе скучивается тугой узел. Страшно, но не боюсь. Не боюсь.
– Мы почти приехали, – звучит его хриплый голос в тишине, и я прикрываю глаза, больше отворачиваясь к окну. Он решил привезти меня к себе домой. Что он задумал – я не знаю, но он изрядно заставляет окутать мой разум негодованием и даже трусливостью.
Мотор заглушается, и я нервно смотрю на ворота, которые медленно открываются. Стена, выстроена из камней, практически загораживает дом на участке так, что видно только темную крышу. Частный участок, свой дом, машина, а живет напротив моей комнаты, в небольшой комнате общежития. Что он скрывает?
Машина въезжает на каменную дорожку, останавливаясь совсем не далеко от крыльца. Мне казалось, у Нильса квартира, в центре Нью-Йорка, на двадцатом этаже с огромными окнами и слишком дорогой мебелью. Но я ошиблась.
Я не успеваю следить за его движениями, когда Нильс поддает мне свою огромную ладонь, показательно требуя, чтобы я выходила из машины. Кладу в его руку свою, чувствуя вечное тепло, и расслабляюсь, когда парень улыбается мне.
Дом его не был таким большим, как казалось с наружи. Но его внушительные размеры забора в виде стены, большой входной двери и крыльцом настораживали.
Мои шаги слышны эхом по просторной прихожей, и Нильс включает свет, закрывая двери, на замок. Не могу удержать себя от мурашек, чувствую, как поймана в ловушку зверем. Но он сейчас крайне осторожен, и дает мне осмотреться.
Темный паркет, и идеально вычищен. Не решаюсь ступить еще шаг, разуваюсь, рассматривая интересные картины, на которых изображено некое пространство и геометрические фигуры. Стены тут бледно-кремового, совсем немного рыжего оттенка. Небольшая тумбочка, на которую я кладу свою сумку, и рассматриваю небольшой цветок-дерево, с огромными листьями темной зелени. Тут уютно. Мне нравиться.
– Если хочешь, можешь принять душ и лечь спать, – проговаривает Нильс, ступая за мной, и засунув свои руки в карманы брюк, нарочно рассматривая меня, как куклу.
– У меня даже вещей нет на ночлег. Ты уверен, что хочешь, чтобы я осталась? – растеряна. Поворачиваюсь к парню лицом, а он как будто ожидал этой речи.