Текст книги "Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ)"

Автор книги: LilaVon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 62 страниц)

– Ни куда я с тобой не пойду, – наотрез говорю я, складывая руки на груди. Нильс раздражается, нервно смотрит назад, потом на меня, за тем опять на мужчину и зарывает пальцы в свои пшеничные волосы, которые распотрошил ветер.

– Черт, – шепчет он, и уже оказывается около меня. Его рука обвила мою шею, и мой рот непроизвольно открылся от неожиданности. Он управляет моей головой, и опрокидывает ее назад, от чего я совсем скоро могу почувствовать эти мягкие губы.

Дрожь – приятная, легкость в теле, жуткий узел в животе и радость, словно этого момента я ожидала вечность. Мои руки укладываются на его крепкие плечи, чувствуя под собой кожаную курточку. Он был таким мягким, нежным, почти чувствительным, а я… я просто наслаждалась этим моментом. Но совсем скорого его руки начали сжимать мою талию, и я выпустила томный выдох ему в рот. Нильс прижимает меня плотнее, избавляя от кислорода. Тяжело дышать, боль в талии, он грубеет в поцелуе. Это огромное отличие, чем было в начале, как будто это совсем другой человек.

Он отстраняется так же резко, как и коснулся меня. Я, стою в удивлении и пораженная. На губах до сих пор его привкус, мягкость, вишневый сок, который он пил за столом и аромат одеколона затуманивают мой рассудок. Это все повторяется дважды, как тогда в его комнате: он был нежен, он был так прекрасен, но за тем начал брать верх, будто от этого зависит вся его жизнь. Он меня вжимал в шкаф, совсем забрав свободу, которая так нужна мне. Нильс был крепким, с некой грубостью, на что я не обратила внимание, но сейчас… сейчас, я кажется, понимаю, что такое его отстраненность, для чего она, и как сильно, ему нужен контроль.

Нильс держит меня за талию, а его губы уже совсем привычно касаются лба. Но что с ним происходит? Почему он хочет это делать нежно, но потом причиняет неудобство и некую грубость в действиях. Это мне не вредит, но я бы хотела его мягкости, как это бывает с нами…

– Пойдем в дом, пожалуйста, Рози, – просит он, а я не имею права отказать. Нильс берет меня за руку слишком бережно с вежливым тоном и нежностью ведет по дороге, через алею назад, в дом.

Но я все равно смотрю назад, на того мужчину, который не свел с нас взгляда, который до сих пор наблюдает, и который так внимателен к нашим действиям. Почему он это делает? Это зарождает во мне страх, ведь это же ненормально видеть человека, пристально следящим за тобой. Он что-то хотел, но остановился, когда Нильс был так рядом. Но что этот человек хотел от меня? Или же от него?

– Нильс, он следит за нами. Почему мне кажется, что он что-то хочет? – спрашиваю я, быстро перебирая ногами. Нильс высок и шаг у него широкий, а я низким ростом, и практически бегу рядом с ним, но при этом нахожу время вглядываться в незнакомца.

– Тебе только кажется. Обычный охранник, – хмуро говорит он, так же оборачиваясь и смотря на того человека в черном костюме. – Ты накручиваешь себя, – говорит он и я мгновенно прокручиваю у себя в голове, что Нильс прав. Это ведь частный сектор, а значит тут есть охрана, такая же в костюмах, важная и держащая порядок. Но он так смотрел… он так стремительно шел в мою сторону…

– Когда мы вернемся назад, в общежитие? – спрашиваю я, переступая порог в дом.

– Согрейся и поедим, – скидывает он с себя одежду и я наблюдаю за ним, проделывая тоже самое. – Пойдем, я сделаю тебе горячий чай, – его рука легла мне на талию и я посмешила пройти на кухню вместе с парнем.

Но ощущения чего-то тревожного внутри не покидало меня. Мне казалось, что что-то было уже не так. Этот человек и поведение Нильса были так несовместимы, но по-своему сочетаемы. Он не хотел меня целовать, особенно там, но понимая ситуацию сделал это, и теперь я знаю о его контроле. Он его теряет, слишком быстро…

Но его губы сладостнее, чем самые вкусные конфеты, а бабочки, которые летают там, в животе, могу заставит и тебя вспорхнуть в его руках. Но остается только один вопрос касающиеся его: почему он не контролирует эту грубость и нежность со мной? Почему с другими может, амо мной нет? К чему эта несправедливость?

«– Ты прекрасна, Розали, – подходит он ко мне, склоняясь над ухом. – Ты та, кто сможет свести с разума…»

«– Это не метафора, маленькая Роуз. Ты лишила меня здравого ума во время поцелуя. Все, что я сделал, это чтобы уберечь тебя. Я не хочу причинить тебе боль, – говорит он, отрывая свои руки от моих, и передвигая их к моему лицу, ухватив за шею и скулы, нежно удерживая мою голову…»

«– Ты не все, – просто отвечает он, а его губы соприкасаются с моим холодным лбом. – И никогда не была всеми. Ты ведь иная, Роуз…»

========== Часть 46 “Smile. Anger” ==========

Часы указывали на второй час ночи. За моим окном светит яркий фонарь, который позволяет рассматривать свою комнату в темных тонах, медленно скользя по краям очертания предметов. В это же время, я глубоко задумываюсь, потупив взгляд на стенке. Каждый день с ним, как в первый раз, и мне кажется, что я все время узнаю нового человека, которого совсем не знала ранее.

Нильс он добр, и я не перестану думать о нем именно так, будь он груб и пусть хамит. Я ведь знаю, что он не такой. Нильс Веркоохен – маленький мальчишка, и сейчас, рядом со мной он постепенно доверяется, рассказывает правду о его жизни, показывает, как он живет.

Нильс очаровательный молодой человек. Заботлив, нежен и всегда поможет. Я болела – он опекался, я извинялась, он поощрял, я просила, он поступал так, как того было желанно мне.

Нильс соблазняет своей мужественностью, смелостью, крепким характером, который позволяет увидеть всю власть, игривость, диктаторство. Это совсем не плохие качества, ведь он применяет их в меру и я ему благодарна.

У него жизнь разнообразна и он сам имеет много сторон, которые мне еще неизвестны. Но я хочу показать Нильсу то, что я вижу в нем: прекрасного парня, с которым я хочу поддерживать хорошие отношения. А почувствовать его сильные руки на талии, равняется прыжку в пропасть. А поцелуй – как полет птицы. Внутри все пляшет, появляется жар, перемешан со страстью и свежестью, что я так обожаю.

Но всему есть и поганая черта. Его руки могут придать боль, жгучую, от которой останутся ожоги. Поцелуй может превратиться в ужасным поступок и оставить синяки на мне, то есть Нильс потеряет свой контроль, чего я совсем не хочу. Каждая его хорошая черта характера, заменяется диким неприрученным зверем, если он разозлен, разгневан или в плохом настроении. Словно я должна играть по его правилам, а это слишком ужасно.

Как можно играть в это с чувствами? Ему так легко удается манипулировать, управлять мной любым способом. Я все та же Розали, с которой он заключил договор, которая должна подчинятся, показать, что нахожусь под его властью, доказав, что я никто. Но я человек, который желает и умеет чувствовать, но рядом с ним страшно ощущать что-либо. Так страшно, так опасно, что он сможет сделать что-то плохое. Он так ужасен для меня, но и уйти я не могу. Я не хочу уходить, что-то так крепко связало меня с ним…

Такие нежные прикосновения, первые поцелуи, от которых нутро дрожит и трепет. Первый взгляд нежности вперемешку с грубостью, первые угрозы, уроки жизни. Первый раз день для него, первый раз горячие споры при всех, угрозы, злость, ярость. Первый раз легкость, соблазнение, возбужденное состояние после его ласк. Первый раз искреннее извинение, и радость, что простил. Первый раз за все пять лет, я вижу его, а он меня. Впервые он сближен со мной, и первый человек, которому я могу доверять. Первый пролом чувств, первая истерика, алкоголь. Ощущение ревности и чувства в напряженном состоянии, что заставляет дрожать. Первый, первое, впервые… Все, что я делаю, принадлежит парню.

Он лезет в душу, переворачивает все наизнанку, а после въелся так глубоко, что выцарапать его оттуда невозможно. Нереально это сделать, совсем.

Я переворачиваюсь на бок, взглянув на свою дверь. Я слышу еле-еле слышный шорох в коридоре, и как шаги приближаются к комнате. Недоверчиво прищуриваюсь, все еще разгадывая: кажется, или нет.

Дверь открывается медленно и тихо, а я с замершим телом, внимательно наблюдаю за парнем, который проходит в комнату, закрыв дверь.

– Нильс, – недоверчиво проговариваю я шепотом его имя, не понимая его появления посреди ночи.

– Кажется, я не могу уснуть, – так же шепчет он, не нарушив ту тишину, которая была в комнате. Кудрявый парень садится мне на кровать, смотря на свои руки. Я же подвожусь на локти, с интересом рассматривая его, и улыбнувшись тому факту, что ни я, ни он не может спокойно лечь спать.

– Что тебя мучает? – спрашиваю я, ощущая, какой он задумчивый, сосредоточенный и такой тихий, как только мы вернулись с отдыха.

– Ты, Роуз, – усмехнулся он, взглянув на меня, а я озадаченно пронзила его своими глазами. – Почему ты не можешь быть обычной девчонкой? – толи сердясь, толи вовсе нечего не понимая, задает он вопрос, который застает меня врасплох.

– Я самая обычная, Нильс. Но судьба предоставила нам такой шанс: подружиться, жить рядом и почувствовать что-то новое. Понять то, что мы не понимали раньше, – встаю, присаживаясь к нему. – Знаешь, я даже не думала, что могу вернуться к прошлому. Но сейчас мне нравится, что ты рядом, – кладу руку на его напряженные плечи и медленно прохожусь пальцами по шее.

– Ты необычная. Такая вся добрая, искренняя, святая, и рядом со мной. Это добро и зло, понимаешь? Разве такое возможно? – перехватывает он мою руку и поворачивается, ухватив меня та талию и усадив на колени.

На моих губах появляется улыбка, но грустная, ведь, я все еще не понимаю, почему он считает себя злом, а меня добром. Это ведь не так, совсем не так.

– Нильс. Мой милый Нильс, прекрати говорить это. В тебе нет дьявола, и хоть ты не свят, как ангел, ты хороший человек, – успокаивающее проговариваю я, прикладывая руку на его щеку, чувствуя его легкую щетину. Парень расслаблено прикрывает глаза, а я касаюсь второй его щеки, оставляя еле заметный поцелуй. – Останься со мной, мы должны отдохнуть, – тихо проговариваю я, сползая с него на кровать и двигаясь к стене, маня его на вторую освобожденную половину кровати.

Нильс забирается ко мне в постель, придвигаясь всем телом к моему и укутывая в теплые касания, от которых я могу прочувствовать всю его нежность. Парень накидывает на нас одеяло, и я смотрю в его глаза, которые сверкают темным отблеском.

– Я хочу, чтобы ты всегда была в безопасности, Розали, – шепчет он мне на ухо, а я удивленно смотрю на парня, который говорит такие вещи серьезным и убеждающим тоном. – Я не отдам тебя, и не отпущу. Я не позволю кому-то быть с тобой, – уверят он меня, а я хмурюсь. Его руки укладываются мне на талию, еще сильнее притягивая меня к себе.

– Я не собираюсь никуда уходить, – с улыбкой произношу я. – И не хочу не с кем быть, – смешком, выговариваю я, уложив свою голову к нему на плече. – Все хорошо, Нильс. Спи, – слабо выговариваю слова, поглаживая его грудь на тоненькой белой футболке.

Он взрослый, мужчина, крепок, но так мал внутри. Он был не прав, когда считал себя взрослым. Его действия совершены по карьерному росту, по работе, со сложившихся обстоятельств в его семьей. Но на самом деле, это тот Нильс, который маленький, вредный, с прихотью: хочу это, хочу то. Такой веселый, игривый. Он ребенок где-то там, внутри, глубоко-глубоко, но я вижу, и я знаю это чувство. И я хочу, чтобы он не забыл о том, что может быть таким спокойным, громким, шаловливым ребенком, которому интересен этот мир.

Хочу, чтобы он увидел все заново, услышал то, что было недоступно. Познал то, что считается детским счастьем, развлечением, добром. Я это узнала поздно, а вот сам Нильс не дошел до того момента развития, когда можно радоваться жизни, бегать по асфальту босым под теплым летним дождем, поддержать в руке воздушный шар, а потом, закрыть глаза и загадать желание. Наблюдать, как шарик уносит ветер высоко-высоко. Смотреть на восход и закат, радоваться испеченному пирогу, открыто смеяться и говорить то, что приходит тебе в голову. Изрисовать асфальт разноцветными мелками, фотографироваться целый день и оставить фотографии на воспоминание. Каждый день он должен жить в радость, а не для какой-то цели, или вообще ее не иметь, как сейчас.

Я покажу все, как только придет время. Расскажу все, что знаю сама. Дам ощутить то, что находится во мне, и передам ему эти эмоции, чтобы завершить его период подростка, который был прерван из-за его сложной жизни в детстве и моего внешнего давления.

Он выпустит гелиевый шар и загадает желание.

***

Утром нас будит будильник. Учебный день начался очень рано, и мы не выспались. Но то, что мы проснулись оба в хорошем настроении, так близко друг к другу, в объятиях – повлияло на то, чтобы на наших лицах сияла улыбка. У нас все складывается, и это чудесно.

Нильса было совсем не тяжело уговорить пойти в колледж, стоило всего лишь попросить. Кудрявому пришлось тяжело выдохнуть, покачать голой, закатить глаза и цокнуть, но пойти в душ и начать собираться. Я же в это время собираю сумку, что не сделала вчера, разогреваю еду, чтобы не быть голодными на протяжении всего дня и собираюсь следом за парнем.

Душ придает свежести, еда – сытости, Нильс – хорошее настроение.

Я надеваю платье, что совсем не удовлетворило Веркоохена. За окном посыпал снег хлопьями, и это было первым предлогом переодеться. Вторым послужил тот аргумент, что я все еще могу простудиться. А третьим его принуждающий взгляд сделать по его желанию, и я переодеваюсь в джинсы, теплую вязаную кофту, которую лично сам выбрал Нильс из всех теплых вещей. Он ужасно заботится обо мне, иногда это слишком раздражает, но все же мне приятно осознавать то, что ему далеко не все равно на меня и на мое здоровье.

Мы в прекрасном настроении покидаем свою комнату, сразу же столкнувшись на лестничной площадке с миссис Робинсон, и пожелав ей доброго утра. Нильс был любезен и с белоснежней улыбкой одарил женщину, которая в тот час растерялась и только раскрыла рот от удивления.

– Хорошего дня, ребята, – только и проговорила миссис Робинсон, искоса изучая нас и то, как Нильс уложил свою руку мне на талию.

На улице сегодня потрясающе. Настоящий снегопад, который, кстати, бывает, не так часто, особенно в Нью-Йорке. Белые дорожки и куча следов на выходе. Снежинки летят в глаза из-за морозного и шустрого ветра, от чего я сразу ежусь. Щеки обдает холодом, и я спешу за парнем, который просил поторопиться.

Нильс не отходил от меня ни на минуту. Все время рядом, все время со мной разговаривает, сидит, смотрит яркими голубыми глазами. Я не скрываю того, что мне нравится его настроение. Он не так часто бывает раскрытым, в особенности вежливым и добрым. Сегодня это происходит не только со мной, но и со всеми.

Веркоохен ни разу не хмурился, не ворчал, ни указывал, не был зол на кого-то или что-то. Он просто сидел со мной в аудитории и слушал лекцию о греческой культуре. Мне было безумно приятно, когда он подавал руку, когда открывал двери и рассказывал то, что с ним происходило за года обучение в этом заведении.

В столовой мы присели к его друзьям, и только мое настроение могло ухудшиться. Но я не подавала виду, зная, что его друзья не смеют устраивать скандалы, как это было вчера. Нильс сказал забыть об этом и дал понять, что такого больше не повторится. Мне следует всего лишь сидеть рядом и совершенно не обращать внимание на всех остальных.

Сегодня не у всех было хорошее настроение. Гарри разглядывал меня из-под лба, нахмуренно, словно хотел что-то понять лично для себя. Узнать то, что не хотелось рассказывать мне. Парень, пристально изучал любое сделанное движение Нильса: как его руки соприкасались с моими, как он прижимал меня к себе, укладывал ладонь на талию, спрашивал о том, не голодна ли я, шепча на ухо. Некоторое время я пыталась не обращать внимание на его хмурость, но к нему давно присоединился и сам Найл, который был как всегда с молчаливой Стеффани. Единственные Лиам и Луи оживленно беседовали с друзьями, пытаясь передать все свои эмоции и рассказать о том, как будет интересно завтра. А Зейн сидел через два стола от нас, заигрывая с двумя девчонками, которые хохотали с его слов, что были не слышны нам.

Девушки, Одри и Алекса сидели противоположно друг другу. Одри пыталась молчать, не смотреть в нашу сторону, заняться своими делами, но все же ее противный взгляд и с ненавистью накидывался на Нильса, пока он отворачивается в другую сторону. Алекса в свою очередь иногда поддерживала Лиама и Луи, интересуясь мелочами и что-то все время клацая в своем телефоне.

Девушка всегда на высоте, и этот день не исключение. Вновь ее волосы, которые идеально завиты белокурыми локонами, спадают по ее плечам, яркая, красная помада на пухлых, идеальных губах, легкое платье и белое пальто. Она великолепна и не боится показать все то, что есть у нее в наличии. Подчеркнуть фигуру, показать идеальные черты лица, выделить свою внешность на фоне остальных девчонок. Интересно, как она оказалась знакома с ребятами?

Как только в кармане Нильса раздается рингтон мобильного, парень сразу же хмурится, мрачнеет, грубеет и сжимает кулаки. Я недоверчиво смотрю на него, когда кудрявый подводится из-за стола, отходя от нас к окну. Из-за шума за столом и вообще в столовой, я мало что могу расслышать, но его недовольство растет с каждой секундой. Он несколько раз оборачивается, устремив на меня свой разгневанный взгляд, а после продолжает что-то усердно объяснять собеседнику по телефонному разговору.

В этот момент все портится. Настроение парня исчезает, он мрачнеет. На него находит грозовая туча, и он присаживается за стол разгневанным и в раздражительном состоянии. Надо же: всего один звонок какого-то человека, способен был затмить яркое солнце, что вышло из-за туч только сегодня.

– Что с тобой, Нильс? –тихо спрашиваю я, увидев, что он осматривается по сторонам и задумывается.

– Мне нужно идти, Роуз, – резко поворачивается ко мне Нильс, тихо проговорив свои слова.

– Ты опять меня тут оставишь? – уныло интересуюсь я, хотя ответ довольно очевидно.

– Я заберу тебя. В три, – почти приказал он, а я недовольно сложила руки на груди и откинулась на стула.

– Как всегда. Ты никогда не сможешь поменяться, да? – разозлившись, спрашиваю я, вскинув руками от раздражения. Все обернулись в мою сторону, а сам блондин рассержено сверкнул глазами.

– Роуз, – прорычал он на меня, а я отворачиваю голову в другую сторону.

– В три, буду на месте, – выпаливаю я, вставая с места и забирая свои вещи. Удивленные взгляды скачут по парням и девушкам, а Нильс практически пыхтит.

– Сядь на место и успокойся, – встал со своего стула Нильс, указывая на свободное место рядом с ним.

Я замираю, с растерянностью смотря на парня. Он принуждает меня делать так, как хочет он, при всех. Его гнев распространяется по нему так неожиданно и быстро, что я не успеваю нечего сделать. Я так же расстраиваюсь, как только вижу его давно забытое состояние – злость и ярость.

Но как бы там ни было, чувство гордости еще во мне и со мной. Унижаться я не собираюсь, а показывать, что принадлежу этому человеку – тоже. Нильс взбешен, а я зла. Либо он отпустит меня и нечего не скажет, а за тем мы поговорим позже, либо он сейчас намеренно унизит меня перед всеми, а тогда мы не сможем нормально разговорить. Совсем.

Рискованно, я разворачиваюсь, и начинаю отходить от стола, пока не чувствую резкий рывок и хватку на руке. Глубоко заглатываю воздух, а в следующую секунду я напугано смотрю в его глаза, которые темно-синего оттенка. Нильс облизывает свои губы, прерывисто дыша. Он мог уже несколько раз накричать, но молчит и смотрит на меня. Я опускаю голову, зная, что он может сейчас взорваться на месте, что так плохо для меня.

– Отпусти меня, – прошу я, когда за его выдохами не следуют слова. Нильс злюще смотрит на меня, но расслабляет хватку, отстраняется.

– Уйдешь, когда я скажу, – прохрипел он, с высока посмотрев на меня. Что с ним случилось? Так было хорошо, а теперь, из-за нелепого звонка он становится нещадным зверем. А я так его не люблю, я его так ненавижу и часто боюсь.

– Много на себя берешь, Нильс, – горько усмехнулась я. Почему если у него пропадает настроение, то оно пропадет и у меня параллельно? Это уже невозможно!

– Много позволяешь себе, Розали. Если ты думаешь, что у нас все хорошо ночью, то не забывай, на каких условиях ты стоишь рядом со мной, – так внезапно выпаливает парень, а у меня внутри все заныло, и завязался узел. Я презрительно, с ядом смотрю на него, а парень стойко держится сверху, потакая нашими личными отношениями.

– Почему я все время ошибаюсь в тебе, Нильс? Как только все становится на свои места, ты все портишь! – прошипела я на парня, но так, чтобы было слышно ему, а не всем остальным, кто находится поблизости нас.

– Это я порчу? Это ты закатываешь скандал, – не проигрывает он, тыкая в меня пальцем.

– Ты все время куда-то убегаешь. Тебе все время кто-то звонит, и ты теряешь свой здравый рассудок, Нильс! Последнее время ты ведешь себя слишком странно! – взмахиваю я руками, отчетливо вспоминая ближайшие дни. Он злится, потом расслабляется, потом кричит и перебывает в ярости, а за тем делает вид, что вовсе нечего не произошло! Пусть разберется со своими проблемами и чертовым, неуправляемым характером, иначе у одного из нас лопнет это терпение!

– Это не твое дело, – фыркает он в мою сторону. Я же разочарована в парне и совершенно не понимаю его действий. Почему он такой двуличный? Только что за руку держал и кормил почти с ложки, а сейчас злой и недовольный, словно я швырнула в него поднос с едой!

– Пока, Нильс, – быстро и стремительно ухожу от него, не желая попасть вновь в его охапку. Во мне нет столько злости, сколько обиды и шока от его поведения. Наедине со мной такой чистый, искрений, любезный. Может на него так друзья влияют?

Может это я что-то не так сделала? Но что я не так делаю? Влезла в его жизнь? Тогда он сам меня втянул в нее.

***

Как только заканчивается последняя пара, я уныло и совсем без настроения выхожу из аудитории. День – коту под хвост. Мистер Бейли попросил сделать доклад «современная литература для нового поколения», и это совсем не радует. Целый урок он рассказывал о писателе, что в первый раз в жизни ввело меня в скуку. Я витала в своих мыслях, совсем не соображая о том, что говорит преподаватель и студенты.

Нильс так и не попытался меня остановить, ничего не сказал, вернулся к своим друзьям, дав мне свободно уйти. Иногда его лицемерие и эгоизм терзают меня.

Присев на одну из лавочек, что стоит в холе, я опустила взгляд в пол, рассматривая скучный кафель серого оттенка, который выстроен в идеальном порядке. Я совсем не хочу, чтобы он приходил и забирал меня. Я могу сама дойти, и со мной точно нечего не случится. Но ослушаться я тоже не могу. Злить Нильса, тоже самое, что и копать яму под себя. Не удивлюсь, что и после того, как он придет, я выслушаю лекцию о том, что нельзя и что категорически нельзя.

– Роуз, почему без настроения? – слышу я голос парня и поднимаю свой задумчивый взгляд на сияющего Луи, который садится около меня на лавочку.

– С чего ты взял, что я без настроения? – интересуюсь я, устало вздохнув и подтянув на своих коленях сумку.

– Ты всегда такая веселая, лучезарная, а сейчас, как будто над тобой огромная туча висит, – заявляет парень, и сопровождает свои слова с улыбкой. – Смотри, сейчас дождь пойдет, – указывает он наверх, а я доверчиво поднимаю голову, не совсем поняв его шутки. Но после опускаю, слегка подняв уголки губ. Луи всегда такой веселый.

– Нильс последнее время слишком изменчив в настроении, – жалобно проговариваю я. –Сначала такой добрый, а потом как

диким зверем накидывается, – признаюсь я с первого раза в самой причине испорченного настроения.

– Это с ним постоянно. Не бери в голову, – шутливо, Луи пихает меня своим плечом, а я более расковано могу улыбнуться. – Возьми лучше мармеладку, – достает он из своего рюкзака открытую упаковку мармеладных конфет и протягивает мне.

– Я люблю мармелад, – настроение мгновенно подпрыгивает и я беру конфету, закидывая себе в рот, и наслаждаясь этой сладостью.

– Я помню, что тебе нельзя шоколад, – поддерживает он меня, а я смущенно отвожу взгляд. Надо же, он помнит. Интересно, а Нильс помнит все, что я ему говорю, или даже не воспринимает это как информацию?

– А что будет завтра? Лиам вчера сказал Нильсу, быть на трасе, в семь? – любопытничаю я, сразу же с интересом уставившись на парня.

– Стритрейсинг, – легко отвечает на вопрос Луи, а я округляю глаза.

– Ты хочешь сказать, что завтра в семь часов будут уличные гонки, в которых вы будете участвовать? – переспрашиваю я, думая, что это была неверная мысль, которая пришла мне в голову.

– Да. Мы любим, получить адреналин, как ты заметила. Обычно учувствуют Лиам, Гарри, Нильс и Зейн. Они любят нарушать правила и их увлечение всегда этому доказательство, – пожимает плечами Луи, а я не могу вообразить: как развлечение связано с тем, когда ты переступаешь закон?

– Ты тоже стритрейсер? – недоверчиво спрашиваю я, заглядывая темноволосому прямо в глаза.

– Я не любитель угробить свою машину, но довольно часто участвую в заездах, – говорит он, а я не могу понять, что именно подбивает парней на такие шаги.

– Это обязательно? Участие?

– Твое – как решит Нильс, его – обязательно, – раздумывает парень, а я задумываюсь. Гонка. Гонка без правил. Гонка в морозную погоду и со снегом на дорогах. Это не просто незаконно, это опасно!

– Сегодня такой снег на улице. Разве это не повод отложить заезд? – обеспокоенно смотрю в окно, за которым все еще летят хлопья снега на землю, устилая все белоснежным ковром.

– Роуз, заезд никто не откладывает. Парни лишь часть участников, а не организаторов. Придет, что меньше сотня игроков. И переубедить их так же невозможно, как и Веркоохена, – Луи довольно доходчиво рассуждает, что все жизни людей завтра окажутся в опасности. Машину может запросто занести, а если на пути будет полиция? Это не просто штраф, за эту поездку, могут посадить в тюрьму!

– Это же неправильно, – качаю я головой, не понимая такой жажды проехаться по трассе и дорогам города без правил. Это опасно не только для них, но и для окружающих людей!

– А кто-то из нас правильный? – усмехнулся Луи, а я с еще большей тоской посмотрела на него. Парень с ухмылкой протягивает мармелад, и я безотказно беру его. – Все будет хорошо, – успокаивающе проговорил парень, и я верю в его слова, хотя внутри все сжимается от страха за чью-либо жизнь.

– Я надеюсь на это, Луи, – выдыхаю я, устремив взгляд на входные двери, в которых показалась темная фигура в курточке. Веркоохен здесь и как только его взгляд падает на нас, стремительно приближается к лавочке.

Неприязнь к нему растет с каждым его шагом, а разгневанный вид до сих пор в его темных глазах. Энергия, которая исходит от этого человека, заставляет пробраться мурашками, и еле-еле заметно вздрогнуть, а после опустить голову и сам взгляд вниз.

– Луи, – слышу его черствый голос в произношении имени его друга.

– Нильс, – здоровается с ним Луи, более, приветливей и с улыбкой на устах, – это слышно по его голосу. – Роуз интересует завтрашним заездом. Разве ты еще не говорил с ней? – интересуется парень, вставая с места и заинтересованно наблюдая за Нильсом и его неудовлетворительным лицом.

– Поговорю, позже, – только и отвечает он, подойдя ко мне и взяв с моих колен сумку. – Пойдем, – грубо говорит Нильс и мне приходиться встать довольно живо и надеть пальто. Я смотрю на Луи, взглядом показывая на то, как ухудшилось его настроение, и как сильно я не хочу с ним никуда идти.

– Розали, ты помнишь, о чем мы с тобой договорились? – вдруг спрашивает Луи, а я удивленно смотрю на парня. Нильс прищуривается ко мне, недоверчиво повернув голову к своему другу.

– О чем вы с ней договорились? – спрашивает Веркоохен, рассерженно стоя между нами и кидаясь на нас вспыльчивым взглядом.

– В кафе, пять вечера. «coffee house»? –спокойно и с улыбкой спрашивает парень, а я и вовсе растерялась. Я довольно обескуражена.

– Ты куда-то собралась, Рози? – подозрительно-мягким голосом спросил Нильс, и я уже посмотрев на него, вижу тот огонь, которым он желал меня немедля обжечь. Обескуражено посмотрев на Луи, я увидела поддерживающую улыбку, что придало мне сил и немного смелости, для того, чтобы смотреть на Нильса.

– Да, я хотела пойти с Луи в кофейню. Сколько же можно сидеть в комнате? – попыталась улыбнуться, чтобы придать своим словам задора и оптимизма, но бушующее состояния Нильс, то и дело, что кричало: «беги»! Он озлоблен, с колким взглядом, взбешенный, но не подает виду. Кажется, я его понимаю с полвзгляда, и вижу, что могло бы быть, если мы оказались наедине – убийство.

– В кофейню? – переспрашивает он, лихо исказив свои губы в улыбке. Словно этот вопрос был последним, и мне надо было бы передумать, отказать в этой простой и такой неудобной помощи Луи, но я не могу. Идти сейчас с ним, это так же, как спуститься в сам ад с дьяволом.

– В кофейню, – боязно отвечаю я, боясь его последующих реакций, но Нильс лишь отворачивается от меня, набирая воздух в свои легкие и прикрывая глаза от раздражения.

– Но мы можем пойти и сейчас, правда, Роуз? Думаю, ты проголодалась за весь день, – живо перебивает наш зрительный контакт Луи, сделав мое положение, как девушку, что ходит по лезвию. Я и так себя колко чувствую рядом с Нильсом, а Луи кажется, это вовсе и не замечает.

– Это хорошая… идея, – охрипло, говорю я, пытаясь отвлечься и смотреть только на Луи, который не скидывает с себя улыбки и добрых, сверкающих глаз.

– Хорошая идея, значит? – не перестает переспрашивать Нильс, испытывая меня на прочность.

– Я совсем ненадолго. Думаю, приду через пару часов, – выговариваю я, поддаваясь тому, чтобы показать, что я совсем ненадолго и это нечего не изменит, если я погуляю с Луи.

– Потом поговорим, – резко обрывает меня Нильс, гневно смотря на нас с Луи, а в следующую секунду, он отдает мне сумку, буквально вложив ее в руки, быстро удаляется. Я прикрываю глаза, чувствуя, как из-за перенапряжения, весь мой организм поддался ужасной дрожи. Быстро моргаю, чтобы понять, что, в конце концов, произошло, но вижу перед собой лишь довольную улыбку Луи.

– Он такой злой, – рассмеялся парень, а я с неудобством отвернулась от него, смотря через окно, как парень удаляется с быстрыми шагами, направляясь в сторону общежития.

– Он не просто зол, Луи, он в ярости! – вспыхнула я, как только до меня доходит осознание того, что буря, которая была сейчас между нами – это затишье, перед катастрофой, что ждет меня с моим приходом.