Текст книги "Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ)"

Автор книги: LilaVon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 62 страниц)

Нильс особенный парень, а значит и подарок должен быть подходящим. Я вновь захожу в какой-то магазин, вытерев ноги на пороге, прохожу внутрь, вновь рассматривая каждую вещь, и смакуя у себя в мыслях, как он отреагирует на этот самый подарок.

– Я могу вам помочь? – подходит ко мне парень в униформе, с синим пиджаком и красной бабочкой на шее, растягивая свои губы в улыбке.

– Я пока только посмотрю, – отказываюсь от помощи, наклоняясь над ювелирными изделиями, перебирая взглядом, и понимая, что ничего подходящего не вижу.

– Вы ищете подарок для парня? – вновь поддает голос продавец, внимательно прослеживая мою реакцию.

– Да, понятия не имею, что могу подарить ему на Рождество, – признаюсь я, выравниваясь и смотря на парнишку.

– Я могу вам показать новую коллекцию наручных часов? – спрашивает он, а я неуверенно киваю. Зачем Нильсу часы? Даже если у него будет подарок от меня, то они будут стоить в десяток раз дешевле, чем его. Продавец ставит передо мной коробочку, где расположены довольно привлекательные наручные часы. – Вы можете взять, посмотрите внимательней, – говорит он, а я тянусь к часам, непроизвольно замечая их цену. Скрывая свои расширенные глаза, я все же рассматриваю их. Тоненькие стрелочки, крупные цифры, золотое напыление, и кожаные ремешок. – Это швейцарская коллекция.

– Мне нужно что-то попроще… Боюсь, что у него часы дороже, чем эти, – глупо усмехнулась я. Нильс позволяет себе дом в городе, машину, престижно одеваться и гулять по дорогим клубам, развлекаться и не жалеть денег, это будет глупо, если я ему подарю часы. Я хочу придержаться того плана, что это должно быть особенным, и никаким больше, подарком.

– Хорошо, как насчет мужских колец? – указывает он пальцем в левую часть стекла, обращая внимание на кольца, что под ним. – У них есть свой смысл. Вот, посмотрите, – достает он несколько колец, кладя сверху на защитное стекло. – Знак вечности – весьма популярное среди молодежи, – кивает он, а я рассматриваю кольцо. – Вот еще есть с надписью, – показывает он следующее, но я лишь морщу нос. Это совершенно не то. – Обратите внимание на вот это – кольцо в виде ошейника, словно это только ваш парень, – смеется продавец, рассмешив и меня такими глупыми словами. Если бы я подарила это обычное колечко с таким намеком, то сама бы одела ошейник, и увы, это был бы настоящим.

– Мне нужно что-то особенное, – мягко говорю я, переводя взгляд на другие украшения.

– Особенное, – повторяет он за мной, словно смакуя это слово. – Девушка, как вас зовут? – обращается ко мне парень. Я смущенно смотрю на него, не понимая, почему он спрашивает.

– Розали, – говорю я, наблюдая, как молодой парень задумывается, безмолвно произнося мое имя еще несколько раз, проговаривая его только губами.

– Мне кажется, что тут нет нечего, чтобы могло…

– Нет, нет, подождите. Я, кажется, знаю, что могу вам предложить, – встрепенулся парнишка, срываясь с места и убегая куда-то в подсобку.

– Оно тут уже несколько лет и никто не хочет его брать из-за простоты и непонятного изделия. Может, вы обратите на него внимание, – громко говорит он, а я, утратив надежду, что здесь есть нечто принадлежащее нам, жду продавца.

– Извините, но у меня действительно мало времени. Прошу прощения, но мне нужно идти, – кричу я ему, отходя от витрины.

– Постойте, – кричит мне парень, возвращаясь к своему месту, когда я уже касаюсь ручки входных дверей. – Розали, пожалуйста, взгляните на это, – просит он, открывая длинную пыльную коробочку, а я замечаю сверкающий голубой цвет. Переводя взгляд на парнишку, я все же отхожу от двери, подвигаясь обратно к торговой лавке.

Мой взгляд изучает подвеску. Грубая цепочка, которая уже указывает своим видом, что подойдет для мужчины. Внизу сверкает голубым, ярким цветом изделие, напоминая собой черты цветка, небольшой распустившейся розочки.

– Оно так прелестно, – пораженно говорю я, касаясь подвески и грубой цепочки. – Я могу его взять на руки? – спрашиваю я парня, облизывая губы.

– Да, конечно, – улыбнулся он. – Ваше имя схоже с цветком, правда? Я бы поменял цвет на золотой, но, к сожалению, у нас в ассортименте старых вещей только голубой, – виновато улыбнулся продавец. Коробочка потасканная, пыльная, а это украшение, как будто только-только из рук мастера.

– У него голубые глаза, – несколько заворожено говорю я, мельком взглянув на продавца. – У него небесно голубые глаза, и это лучший цвет, – беря на руки подвеску, я внимательно рассматриваю розу, которая как будто цветет в моих руках. Это не обычное изделие, – Какая цена? – спрашиваю я, не в силах оторвать взгляда. Это то, что я искала.

– Забирайте, боюсь, оно уже никому не пригодиться, если вы его тут оставите. Цепочка золотая, цветок так же обрамлен золотым напылением. Не изумруды, начальство давно списало его с полок. Но вам, оно ведь пригодиться, ведь так? – с интересом спрашивает продавец.

– Я не могу его просто так взять. Я могу выплатить хотя бы часть этих денег? – указываю я на ценник, где большими цифрами выедено десять тысяч долларов. Это дорого, но если он не примет деньги, я не смогу забрать это украшение.

– Часть? Девушка, я предлагаю вам бесплатно, – нахмурился парень.

– Я не могу принять его, – кладя обратно в коробку, я отказываюсь. Продавец несколько удивленно смотрит на меня, а за тем переводит взгляд на украшение.

– Ладно, купите в знак благодарности рождественского шоколадного зайца, идет? – протянул мне руку продавец.

– Идет, – рассмеялась я, пожимая его руку. – Тогда, я приду через час, ладно? – спрашиваю я, а парень кивает мне в ответ.

– Не бойтесь, оно никуда не денется. А пока я упакую вам его в подарок, – убедительно сказал парень. Я отодвигаю от себя цепочку с розой, все еще завороженная этим выбранным подарком. Может, он не такой уникальный, но он будет красиво смотреться на парне. Будет помнить меня, если посмотрит на свою шею, будет знать, что я подарила ему этот подарок.

Отправляясь в продуктовый магазин, я собираю целую тележку продуктов, путешествуя по рядам. Время пролетает незаметно, и когда я уже забираю ювелирное изделие, которое стоит обмен на шоколадного зайца, я благодарю продавца и, словив такси, еду обратно домой. Уставшая, я к двенадцати возвращаюсь назад, несмотря на то, что встала я действительно рано.

Мучаясь с входной дверью, пока мои руки занимают четыре пакета продуктов, я понимаю, что двери кто-то открывает и на пороге стоит нахмуренный парень. Исследуя меня сердитым взглядом, он выхватывает пакеты, заставляя меня с дискомфортом закусить губы. Однако, он… обиделся? Что он сделал? Или это новая стадия злости? Почему тогда он так спокоен? Он напряженно еще раз оглядывает меня, играя желваками. Нет, он злиться. Но почему?

Удивленно наблюдая, как парень, молча, разворачивается ко мне спиной и уносит пакеты, я прохожу в дом, закрывая двери. Кладу сумку на тумбу, и медленно раздеваюсь, все еще раздумывая о том, что с Нильсом. Зайдя на кухню, я рассматриваю стол, который завален всякими пакетами, нарезкой овощей и мусором. Бабушка крутиться около плиты, а Нильс разбирает пакеты, расфасовывая еду.

– Я могу чем-то помочь? – отстранено спрашиваю я, разглядывая Нильса, который не обращает на меня внимание, рыщет по пакетам.

– Переодевайся, и иди к нам. Сегодня у нас много дел, – отвечает бабушка, на несколько секунд разворачиваясь и улыбнувшись мне в ответ.

Я прохожу по коридору, поднимаюсь наверх и захожу к себе, все еще находясь под каким-то удивлением. Не смотря на это, я беру из шкафа лосины и домашнюю кофту, скидывая свою одежду, которая была влажной от подтаявшего снега и сырой погоды. Двери в комнату хлопают с прилежным стуком, а я недоуменно разворачиваюсь, прикрываясь одеждой, замечая парня в комнате.

– Нильс, – выдохнула я, крепче прижимая одежду к телу. Тяжело дыша, я понимаю, как загорелись мои щеки. Я стояла перед ним в нижнем белье, небрежно прикрываясь одеждой. Это так нелепо, что может быть хуже?

– Какого черта ты сбегаешь от меня в такую рань, Розали? – строго, но, умеренно не повысив своего голоса, спрашивает Нильс, медленно приближаясь ко мне.

– Я не сбегала, – неуверенно, выговариваю я, начиная пятиться назад.

– Мне надо было пойти за продуктами и в центр за подарками для гостей, – сглатывая, оправдываю свои действия, находясь под пристальным рассматриванием парня.

– Ты даже не предупредила меня! – взмахнул он руками, а я, забыв, что сзади меня кровать, что стало препятствием, падаю на нее, небрежено, усевшись.

– Ты же спал, Нильс. Вчера мы поздно пришли, я не хотела тебя будить, – говорю я, и понимаю, что он приближается ко мне. Опуская глаза, не выдерживая его натиска.

– Почему я должен переживать за тебя, Розали? Почему твоя бабушка осведомлена о твоем каждом шаге, но не я? – он останавливает около меня.

– Н-Нильс… – заикаясь, я даже не знаю что отвечать. Я просто пошла в магазин, что в этом плохого? Что со мной вообще может случиться?

– Пообещай, что больше ты сама никуда не пойдешь, Роуз, – приказным тоном, говорит Нильс, присев около меня. Я видела его взволнованное состояние, находила за его скрытой злостью и некой агрессией заботу. Но чем это было вызвано, я не понимала. Он на взводе явно не из-за моего одинокого похода в магазин, и я это прекрасно понимала. Тогда что начал скрыть Нильс?

– Обещаю, больше не ходить сама, – быстро отвечаю я, нервно мня одежду на себе. Злить его мне вовсе не хотелось. Сегодня важный день, и мне хочется, чтобы все было безупречно, особенно сохранить тепло между нами на этот вечер.

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Вчера мы встретили этого отморозка Финна, и неизвестно, что может случиться с тобой сегодня. Ты никуда без меня не ходишь, тебе ясно? Считай это новым правилом, – говорит он, торкаясь моей щеки. Я вздрагиваю от его движения, не имея понятия что ответить. Почему он так боится отпускать меня одну? Что я сделаю? Это ведь магазин, все ходят в магазин. Если он так бережен и осторожен, мне не следует вставать с кровати и вовсе. Что за паранойя? Нильс точно что-то скрывает – и я это осознаю моментально. В Нью-Йорке я не могла сделать и шагу без его ведома, но почему эта слежка за моим движением продолжается и тут?

– Хорошо, – соглашаюсь я с его распоряжением, задумываясь над этим моментом. Либо Нильс настоящий параноик, либо он что-то знает, но скрывает от меня. Почему Нильс не может все рассказать правду?

– Господи, ты жутко холодная! – прикрикивает он, когда касается моей коленки, а за тем проводит до пальцев ног. – Да ты же просто ледышка! – сурово смотрит на меня парень, относясь к этому, как родители к маленькому ребенку, который промочил ноги почти намеренно. Нильс встает, быстро идет к полкам и достает шерстяные вязаные носки. Парень возвращается, заботливо надевая их мне на ноги, прежде чем недолго растирает ноги горячими ладонями. Непроизвольно вспоминаю, как он грел мои ноги в машине, после того, как провел по снегу. Но сейчас совершенно другая обстановка и я даже улыбаюсь, наблюдая, как он заботиться обо мне. – Тебя не учили одеваться по погоде? – ворчит он, подтягивая высокий носочек, а я не могу перестать улыбаться. Сильный, состоявшийся парень, который не жалея своих сил может участвовать на боях без правил, что всегда достигает поставленной цели, – ругает меня за неправильный подбор одежды в слякотную погоду, грея мои ноги, и натягивая вязаные носочки, согревая меня. Он невыносим, но до безумия прекрасен.

– Снег тает, – пожимаю я плечами, ведь одета была, на самом-то деле, довольно тепло.

– Вставай, – командует он. Я привстаю, все еще прикрываясь лосинами и выбранной кофтой. – У вас дома не так тепло, чтобы ходить в какой-то легкой кофточке, – парень, который указывает пальцем на мою кофту, которую я хотела надеть, стоит в тонкой белой футболке и домашних штанах. Я вновь улыбаюсь, оглядев его. Нильс отходит, роясь на моей полке с вещами. Ловлю себя на том, что совершенно не злюсь на его действия, скорее всего, привыкла, хорошо припоминая, как я недолюбливала его за то, что лазит по моим вещам. – У меня полное ощущение того, что ты не знаешь, что такое сезон зимы. И хватит улыбаться, Розали, я ничего смешного не говорю, – нахмурился парень, достав со своей полки какую-то кофту, протягивая ее мне. – Оденешь наверх. Чего ты встала Роуз? – вопросительно, Нильс приподнял брови.

– Может, ты выйдешь? – нерешительно предложила я парню, указывая на двери, пока тот прищурился. Понимаю, что наши отношения вышли на новый уровень, но я не готова переодеваться перед ним, даже если я спала с ним без одежды. Я не привыкла к мужчинам. И я не привыкла показывать свое тело, это жутко смущает меня.

– Ты не голая, а в белье я тебя видел. Ты стыдишься своего тела?

– Я стесняюсь тебя, Нильс. Ты можешь выйти, мне будет спокойнее? – его взгляд, в котором я уже вижу, что он что-то задумал, проходится по мне. На секунду я уже было понимаю, что он принципиально останется тут. Его губы изображают кривую ухмылку, но, тем не менее, парень разворачивается и выходит, крикнув напоследок, что ждет в низу.

Присаживаюсь на кровать, не отводя взгляда от двери. Нильс такой… такой что? У меня нет слов, но у меня внутри от него все трепещет. Ничего не делая, он заставляет меня чувствовать все эмоции сразу. Живот приятно крутит от волнения и его взгляда, а удивление не покидает меня, когда он оставил меня. Одевшись, я накидываю теплую толстовку Нильса, чувствуя запах кофе, который любит Нильс. Я учую его где угодно, вспоминая, как он отдает теплом и очень часто пахнет сахарной пудрой – легкий еле-еле уловимый аромат. Он такой один.

Внизу я помогаю бабушке. Нильс тоже не сидит без дела: что-то носит, убирает, нарезает. Первые десять минут все молчали, пока бабушка не удосужилась припомнить, как громко и весело проходит Рождество в нашем доме, после чего мы начали подхватывать каждую тему и беседовать. Позже мы перебрались в гостиную, накрывая стол, доставая елку и украшая комнату гирляндами. Бабушка вернулась к готовке, пока я с Нильсом, развешивала носочки над камином.

– Кто сегодня придет? – поинтересовался парень, закидывая в носочки конфеты и шоколад.

– Миссис Валери с малышом, Анна с Питером и их детьми, мистер Бишоп, и возможно заглянет Кристиан, – посчитала я наших гостей.

– А Кларисса? – приподняв бровь, спрашивает Нильс. Я удивленно качаю головой.

– Она поедет к родственникам, в пригород на пару дней.

– А как же ее зверинцы? – оборачивается Нильс.

– Там есть, кому за ними присмотреть.

Мы переглядываемся, и я ловлю его многозначительный взгляд, не в силах предположить, о чем он думает. Голубоглазый раскрывает новый набор сервиза для праздничного стола и расставляет его, пока я заканчиваю с гирляндами на камине.

– Я хочу, чтобы ты надела на вечер платье, которое я тебе дам, – добавил Нильс, заставив развернуться к нему.

– Платье? – переспрашиваю я. – Где ты взял платье? – удивляюсь я его словам, хотя понимаю, что Нильс всегда делает множество сюрпризов, что, к моему огорчению, не всегда хорошие. Я прекрасно помню его придирчивость к моим платьям, и уже имею представление, что ему нужно от ткани, которая, по его мнения, должна показать все достоинства.

– Купил, для тебя, когда мы еще были в Нью-Йорке, – поясняет он, а я хмурюсь. Зачем он покупал мне платье? Намеренно для Рождества? Это мило. – Считай, что это один из моих подарков на Рождество, – усмехнулся он, увидев мое задумчивое лицо.

– Ты мне его покажешь? – спрашиваю я, понимая, что мне стало интересно. Легкий прилив к щекам дает понять, что я смущена, но, тем не менее, на мне довольная улыбка. Я доверяю его вкусу, но все же тут будет моя бабушка, Кристиан и остальные гости, для глаз которых я хочу остаться прежней. Я и сейчас прежняя, но уже с любимой эрогенной зоной на шее, позволяющая и даже получающая удовольствие от касаний Нильса, а так же спустившая не один сладостный стон от его ласк и губ. Сознание кричит – паршивка, а сердце – влюбленная и счастливая.

– Конечно, пойдем, – подзывает он, протягивая руку. Я сразу же решительно беру ее, направляясь наверх. Войдя в комнату, я заинтригованно наблюдаю, как парень лезет к себе в дорожную сумку, что стоит около шкафов, вынимая оттуда черную среднего размера коробку. Нильс подходит ко мне, пока я нервно и несколько нетерпимо смотрю на парня. – Думаю, оно подойдет тебе, – мягко говорит он, улыбаясь своей очаровательной улыбкой. Он передает коробку, и я принимаю ее, сразу же кладя на кровать и открывая ее.

Первое, что бросилось в глаза – нежный, бирюзовый цвет, что склонен больше к синему оттенку. Зачарованно, пройдясь по нежному кружеву, я беру платье за плечи и поднимаю. Не длинное, думаю, будет немного ваше колена – как любит Нильс, и как не стыдно ходить мне. К платью пришит бант с левой стороны, ключицы оголены, но их покроет почти невидимое кружево с серебристыми кристаллами. Грудь обрамлена атласной сверкающей тканью, по которой расшиты камушки и бусинки, а юбка была несколько пышной и привлекала меня больше, чем верх.

– Оно просто… великолепное. Нильс, оно такое…– восхищенно заговорила я, но поняла, что начала глотать слова и восторженно смотреть на довольного парня, что удовлетворен моей реакцией. Он развеял все мои сомнения, и этим самым показал, какой он хочет меня видеть. Конечно, это не сравнится с моими однотонными платьями, но теперь, при выборе одежды, я буду тщательней подбирать фасон.

– Оно твое, – шепчет мне светловолосый на ухо, обнимая меня со спины и сцепляя замок на животе, от чего я могу ощущать на себе улыбку чеширского кота.

– Спасибо, – выговариваю я, поворачиваясь к парню, и затягиваю его губы в поцелуй, что было неожиданно даже для меня. Нильс на некоторое время открыл рот, но не действовал, словно перебывал где-то в другом месте, но как только я крепче обвила его шею и почти повисла, так как он был высоким, и мне пришлось стать на носочки, он опомнился, взяв всю инициативу проявленную мною, на себя. – Ты вкусно пахнешь, – перерывом выговорила я, улыбаясь и прислушиваясь к запаху ванили. От него всегда веет сладким ароматом, от чего я не могу насытиться им.

Нильс усмехается мне в губы, и, опускаясь ниже, подхватывает меня за ягодицы так, что я расставляю ноги и обвиваю ими торс парня, а сама оказываюсь с на ровне с его лицом. Его руки ласкают меня, переходя на спину, но и удерживают, а губы с нежностью изучают мои. В этот момент он был слишком привлекательным и желанным.

– Ты контролируешь себя, – замечаю я то, что я нахожусь в его руках, но не чувствую той агрессии или силы, что он может применить на мне. Я разрываю поцелуй, внимательно изучая открывающиеся голубые глаза, которые наполнены искорками, и они этим самым изнывают от какого-то недостатка. Нильс ставит меня на пол, и теперь он опять возвышается надо мной, задумавшись, вглядываясь в мои глаза.

– Это сложно, но у меня и вправду, получается, – признается он, оставляя свои руки на моей талии.

– Как ты это контролируешь? – спрашиваю я, обнимая его в ответ и вставая ближе.

– Не знаю… Просто, думаю о тебе, – пожимает он плечами, оставляя мимолетный поцелуй на макушке. Я в ответ прижимаюсь еще теснее к его телу, чувствуя тепло через тоненькую футболку.

– Разве, это помогает? Раньше ты тоже думал? – спрашиваю я, пытаясь понять его новую тактику, и как именно он сдерживает этого зверя внутри.

– Сейчас я думаю о тебе по-другому, понимаешь? Не знаю, возможно, из-за того, что наши отношения стали теплее, я и привыкаю к тебе, – говорит Нильс. – Так все, хватит, Розали. Не хватало мне еще сопли вытирать и стихи начать писать, – встрепенулся он, отпуская меня, и нервно проходись рукой по своим волосам. Нильс не понимает того, что он нежен, он привык быть черствым и закрытым, что я не приветствую.

– Ты всегда портишь такие романтически моменты? – рассмеялась я, шутя над ним.

– Я не терплю эту романтику совсем, – качает он головой. Я удивленно смотрю на парня, стирая улыбку с лица, не зная, как прокомментировать его слова. Но если для меня романтика доказывает нежность и ласку в отношениях, как я тогда увижу это в грубом и взрослом парне, если он не будет этого хотеть? Мириться с его грубостью я не намерена, я хочу его любящего и понимающего.

– А что ты любишь? – поморщившись, задаю я вопрос, который взволновал меня.

– Детка, не забивай свою головушку ненужными вопросами, ладно? Давай, спускаемся, нам еще нужно готовиться к приему гостей.

– Но Нильс, ты недоговорил со мной, – он начинает уходить, но я вовремя хватаю его за руку, принуждая этим действием посмотреть на меня. – Что ты предпочитаешь вместо романтики? – спрашиваю я, когда он тяжело выдыхает, посмотрев на меня из-под лба. Теперь я не знаю, хочу ли услышать эти слова.

– Реальность, – только и выговаривает он, а я задумываюсь. Это не так уж и пугающе.

– Это все? – нервно спрашиваю я, ведь с Нильса нужно вытягивать слова.

– От грубости еще никто не страдал, – он отводит взгляд, но подходит ко мне, нежно взяв за руки. – Я не маленький мальчик, который будет получать удовольствие от детского секса. И если тебе так интересно, то я требую от девушек довольно много. Вот тебе и пояснение, почему я не хочу касаться тебя. Ты разочаруешься, да и этот чертов контроль может исчезнуть в любую секунду, – я отхожу от него, рассоединяя наши руки, несколько испуганно глядя на него. Что за чушь?

– И сколько ты потребуешь от меня? – нервно спрашиваю я парня, облизывая губы от паники, и обнимая свои плечи руками. Я желаю его, и я знаю, что это взаимно, но он обходит меня стороной.

– Я ничего не требую от тебя, детка. Ты еще не готова, – кивает Нильс. От его слов я сержусь, вспыхивая и со злостью посмотрев на парня.

– Я никогда не буду готова, если ты будешь применять грубость на мне, Веркоохен! И ты даже пальцем не коснешься меня, если позволишь себе это, понятно? – вскрикнула я, пригрозив пальцем. У нас еще есть договор, и я сбегала от его грубости, подчиняясь и терпя все его ломающие меня издевательства. Но если грубость появится в наших отношениях, которое уже начали строиться на понимании, а именно там присутствует моя влюбленность – я не буду терпеть этого издевательства. Это не честно! Я не допущу, чтобы в любви был намек на его жесткость.

– Розали, – светловолосый упрямо подходит ко мне, пока я намеренно отхожу в сторону, воспринимая все его слова в штыки, отчего сердце обливается кровью.

– Разберись в себе, Нильс. Я не могу помогать тебе еще и в этой сфере. Черт, да я бегаю за тобой с высунутым языком, пока ты крутишь носом, и говоришь, что я не готова к грубости? – вспыхнула я, взмахнув руками, выплескивая из себя эмоции. – Опомнись, я уже пережила все твои хитрые маневры, я не раз рассматривала синяки в зеркале, и далеко не раз была лишена удовольствия, так что не учи меня! Не смей так со мной поступать! – фыркнула я, повысив тон, отчего Нильс суровеет и сводит брови.

– Я берегу тебя, – холодным голосом отвечает он, словно ему это дается с необычайной трудностью. – Я не хочу тебе причинить вреда…

– А другим тоже не хочешь? С Одри твой язык был куда похотливее, верно? – давлю я на парня, который, еле-еле удерживается на месте, борясь с желанием прикончить меня. – Если так нравится, я тебя не держу, Веркоохен, ты все еще свободен, как чертова птица в полете!

– Ты издеваешься, Прайс? Прекрати этот цирк, немедленно! – рявкнул на меня парень, и от его строгого и разозленного голоса я ежусь и умолкаю, прерывая все речи и ту несдержанность, которая нахлынула на меня. Я вспоминаю блондинку, как он ее целовал и был доволен этим, я не удивлюсь, если он откажет мне в нежности, но это будет еще одним большим провалом. – Думаешь, мне нравится, когда ты засовываешь свой язык ко мне в рот, а за тем, как ни в чем не бывало ходишь, пока у меня в штанах тесно? Черт, да лучше поблагодари меня за то, что я с тобой, а не иду трахать первых попавшийся шлюх в подворотнях! – рыкнул он, дергая себя за ремень.

– Спасибо, Нильс, что ты рядом со мной и не имеешь всех шлюх подряд, – зло шиплю я, раскрывая руки и делая небольшой поклон, съязвив не только словами, но и движениями. Если ему не хватает удовлетворения, пусть наконец-то выберет, что ему важнее и проваливает!

– Да что ты себе позволяешь? – прорычал он, придвигаясь, и в момент, хватая меня за подбородок. – Совсем уже из ума выжила? – зашипел он от злости, а я, хоть и дрожу, но смело смотрю ему в потемневшие от злости глаза.

– Да так, всего лишь мой возлюбленный парень говорит, что если я займусь с ним любовью, то он грубо нагнет меня, – несдержанно говорю я, чувствуя, как по жилам бурлит кровь от раздражения, а сердце пропускает удары в три раза чаще обычного. Его глаза пылко смотрят в мои. Я вижу, как он напряжен, как что-то обдумывает у себя в голове и как готов перенести свою руку с подбородка на шею и задушить меня, и даже думаю о том, что Нильс может уйти, но вместо этого я чувствую внезапный поцелуй. Поцелуй, что переполнен чувствами, вымещая всю злость, куда приходит страсть и некая похоть. Я позволяю ему владеть собой, мыча ему в губы от того воздействия, которое он производит на меня. Я позволяю себя целовать и даже охотно участвую в процессе, получая всю истраченную энергию в ссоре обратно. Он находит на меня так быстро, что я неосознанно иду назад, сталкиваясь со стеной, а его крепкое тело прижимает меня к ней.

Руки парня мнут, и трогают мое тело, не останавливаясь, залезая под его кофту, трогая оголенный вздрагивающий от касаний живот. Я зарываюсь пальцами в его светлых волосах, изредка потягивая их и ощущая улыбку на губах парня. Ему смешно? Мы только что чуть не убили друг друга из-за его замашек в жесткости и огрубелых словах, а он смеется. Немыслимо! Мы открываемся друг от друга, когда катастрофически не хватает воздуха. Оба тяжело дышим, глаза сверкают от игривости и азарта, а наши еле-еле заметно покусанные губы раскрываются и закрываются, пытаясь вымолвить хотя бы слово, но вместо этого – сбитое дыхание. Это было так… необычно, но я все еще не могу избавиться от этой дурацкой и совсем не уместной улыбки, что появилась и на моих губах.

– Больше ни слова о девках, которых ты можешь найти в переулке, – решаю первая заговорить, выдыхая и качая головой. Он со мной, и я не позволю каким-то паршивкам овладеть моим мужчиной.

– Больше ни слова поперек моего, – подхватив мой тон, отвечает Нильс, улыбнувшись в ответ. Я киваю, соглашаясь с его словами. – Черт, нужно по чаще ссориться, уж больно мне понравилось скорое примирение, – рассмеялся Нильс, поправляя мои волосы и заправляя за ухо, так же томно дыша, расставляя руки по обе стороны от моей головы.

– Нужно спускаться, – все же говорю я, понимая, что начинаю краснеть от его взгляда и осознания того, что только что произошло.

– Пойдем, – переплетая наши пальцы, соглашаешься Нильс, поцеловав меня в висок. – Роуз, – окликает он меня, вновь обращая все мое внимание на себя. – Я обещаю тебе, что все пройдет на высшем уровне, ладно? – спрашивает он, а я не сразу понимаю его смысл слов.

– Господи, Нильс, прекрати! Это вульгарно! – ругаясь, выкрикиваю я, не принимая его слов, но вскоре вспоминаю нашу тему спора. Нильс лишь усмехнулся с моих слов, но как-то странно окинул меня своим взглядом, словно готовился к чему-то серьезному и хотел продолжить разговор, но отвернулся. Черт, зря я открыла эту тему. Он только научился быть контролируемым со мной, и это дорого ценится. Теперь он точно подумает, что я какая-то несдержанная девушка, жаждущая заполучить парня. Черт.

Но почему он сказал, что не любит романтики, когда на самом деле может быть нежным? Зачем применять грубость, когда он может быть ласков? И что такое реальность в его понимании? Я лишь усугубила нашу ситуацию, и теперь я полностью могу винить себя, когда показала Нильсу мою полнейшую неготовность к настоящим, серьезным отношением, которые бывают между двумя взрослыми людьми. Но мое желание, ни сколько не угасло, наоборот – его стало больше.

***

Я накручиваю на плойку последний локон волос, следя за парнем в зеркале, который натягивает синий галстук. Почти девятый час, а значит гости уже на подходе. Взглянув лишний раз на мой вид, я, довольно улыбаясь, прохожусь руками по платью, трогая белоснежные бусинки.

– Принцесса, хватит пронзать зеркало, и так несносно красива, а пытаешься, стать лучше, – слышу я насмешливый тон парня, и поднимаю глаза, встречая в отражении зеркала уже нас двоих. Нильс касается талии, прижимая меня к себе, а я не перестаю рассматривать нас двоих, пока я улыбаюсь, а его руки покоятся на привычном месте. – Мы идеальны, – обнажил свою улыбку парень, и я откидываю голову на его крепкое плече.

– Я не представляю без тебя и дня, – тихо проговариваю я, кладя свои руки поверх рук парня, которые с большей нежностью окутывают меня и кажется, что я на самом деле еще меньше, чем Нильс, который, словно хищник, сверкает своими светлыми и такими родными глазами.

– Это и есть любовь, – когда не можешь прожить без человека? – тихо шепчет мне парень на ухо, а я поднимаю голову, взглянув в его лицо. Я действительно услышала это от Нильса? Он серьезен и ждет ответа, но я ведь и сама толком не знаю ответа на этот вопрос.

– Как мне кажется. Думаю, что любовь, это когда ты не можешь без человека, хочешь его целовать, никогда не отпускать из своих рук. Каждый выражает свои чувства по-разному. Я, например, все время, хочу чувствовать твои руки у себя на теле, хочу, чтобы с твоих губ не сползала улыбка, хочу, чтобы твой взгляд был всегда наполнен нежностью и заботой, как при поцелуях, мне хочется, чтобы ты был счастлив…– рассуждаю я, и ощущая, как парень медленно качает нас из стороны в сторону.

– Тогда, у меня любовь выражается в собственническом отношении? – удивился Нильс. Я испускаю улыбку, закатив глаза.

– Да, это похоже только на тебя. Даже когда ты выругал меня за то, что я пошла в магазин одна – я понимала, что это была забота, хотя и довольно странная, – пожимаю я плечами.

– Странная? – спрашивает Нильс, но чтобы дать ответ, мне мешает громкий звонок, который раздался от входных дверей.

– Нам пора, – отхожу от парня, но он быстро настегает меня, хватая за поясницу. – Нильс, – протянула я. – Элвиса нужно отвести на улицу, пусти, – прошу я, но кудрявый парень даже не думает меня отпускать.

– Я сам выведу его, на улице холодно, – соглашается Нильс, все же взяв меня за руку и позволяя выйти из комнаты, спуститься вниз. Я слышу радостные голоса взрослых и детей, от чего прибавляю шаг, вскоре попадая в коридор, встречая молодую семью, первых гостей.