Текст книги "Ноука от Горького Лука"

Автор книги: Горький Лук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 91 страниц)

С наступающим Новым Содомом

А вот и зима пришла, и нашему ноучному журналу исполнился месяц. Мы тихо празднуем, распивая водку из пробирок, а в нашей корреспонденции, кроме телеграмм с пожеланиями умереть от рака (которые я посыпаю хлоркой и закапываю за гаражами), появились и поздравительные открытки.

Но растет и количество недоуменных писем, в которых спрашивается – почему страдают невинные, которые находятся в карантинной зоне временного ватного безумия на территории Украины?

Тема серьезная, поэтому я сразу отмечу две вещи. Первая – да, они невинные. Потому что рассматривать вариант: «сами виноваты, а почему вы раньше не бросились с кулаками на наемников и танки», обращая его к старикам, женщинам и детям, цинизма не хватит даже у меня. Вторая – я признаю факт солидарной ответственности, но не пропагандирую его. Я не говорю: "так им и надо!" Это такое… типа физического закона. «Титаник» – он со всеми утонул: с экипажем, стюардами, пассажирами, кочегарами и трюмными крысами, без деления на правых и виноватых. Так всегда бывает.

Но перейдем к ноукам.

Жили-были когда-то два города – Содом и Гоморра, известные всем по Библии и одноименному ругательству. Жили-были они весело, ни в чем себе не отказывались, занимались разными извращениями, содомиты – содомией, а гоморрцы – гоморрятиной, так бы все и шло, но Тот-Кто-Сидит-Наверху решил, что время для Лас-Вегаса и Амстердама еще не наступило, и решил города поплавить горящей серой – потому что нельзя так атомно отжигать уже в самой первой книге Библии, надо что-то оставить под конец.

Однако в Содоме, как нерв в зубе, укрылся некий Лот. Казалось бы – да и хрен с ним, однако это был не простой еврей, а племянник того самого Абрама, который Еврей Номер Один. Выходило, что Лот – Еврей Номер Два, и в самом начале еврейского проекта, который затеял Б-г, такими кадрами не бросаются.

И послал Б-г к Абраму ангела, сообщить, что лавку в Содоме надо срочно закрывать, племяннику брать смену белья, семью, еды на два дня и тикать, пока на окраинах Могилева не показались немецкие мотоциклисты.

Чтобы вы понимали, ангел – это такая говорящая голография, типа Лаврова или Чуркина. Отсебятины она не несет, а передает от Босса все дословно.

Абраму не хотелось терять скобяную лавку племянника, и он тут же стал морочить голову Богу через Его крылатый пейджер, давя на жалость и справедливость. Типа – как это всех в топку? Шо, вообще всех? А если в городе пятьдесят праведников найдется? Тоже в топку?

Бог подумал, и сказал – ну, ладно. Если пятьдесят найдется, то содомизируйтесь дальше. Абрам, почувствовал, что дело таки пошло, клиент заинтересован, и начал сбивать цену. А сорок пять? А сорок? А тридцать?.. Дошли до десяти праведников за баррель, и тут Бог реально рассердился.

– Кто тут, вообще, Бог? – спросил раздраженно Бог. – Я тут еще Бог, или ты уже тут Бог? Еще пятьдесят лет не прошло, как я вас сделал евреями, а вы Мне уже парите бязь за бархат! Десять – Мое последнее слово, а если нет – так походи по базару, поищи дешевле!

И оборвал связь.

К утру не наскреблось даже десяти праведников. Лот собрал манатки, семью, и покинул город через свое «окно» на таможне. Через час на крыши казино и борделей упали первые горящие капли.

В чем ноука? В чем мораль? Почему от десяти праведников не скинуть прайс до пяти, например?

Мораль в том, что требовались именно праведники. Ведь были в Содоме и Гоморре невинные люди, женщины и дети, старики, случайные гости города, и даже кошки на крышах. Непричастные ни к содомии, ни к гоморрячеству. Однако, они в зачет, почему-то, не шли.

Бог, он на то и Бог, что понимал – если в городе не наберется хотя бы десяти праведников, то «невинность» – категория относительная. Добродетельные жены все равно займутся промискуитетом, а дети начнут сниматься в чайлд-порно. Гости города пропьют товар и выручку, а кошки начнут воровать сушеную рыбу с балконов

Нет именно праведников, которые, как зонтик, могут покрыть население зоной вменяемости. Не у кого учиться детям, не к кому идти за советом женщинам, никто не соберет людей на площади или под крышей храма, никто не построит им ковчег и не раздвинет перед ними море. Всем пиздец. Даже тем, кто никогда ничего такого, ну, вы поняли.

Каждый праведник, он как телефонная сота. Имеет свою площадь покрытия. На Содом и Гоморру их не хватило, купить у соседей праведников было нельзя, а собственных они производить разучились. Ведь не за образ жизни уничтожены были города, а просто не нашлось в них всего лишь десяти праведников, как не хватает для стали легирующего элемента, как не хватает двадцати пяти копеек наркоману для проезда на метро.

А так бы выкрутились содомцы, наверно, даже содомизируясь. В конце концов, жопа дана людям от Бога в личное пользование вместе со свободой воли (в отличие от ангелов, лаврова, чуркина и прочих служебных духов, чья жопа в распоряжении босса). Это уже вопрос личной совести и морали.

Не обвиняйте меня в жестокости, это не я придумал. Это сериал «Библия», первый сезон – «Бытие», серии 18 и 19. Скачать можно бесплатно.

Почему в Содомской Народной Республике не нашлось десяти праведников, чтобы сказать: «Да что вы пиздите, когда это у нас русский язык запрещали? Вы хоть одного живого бандеровца видели? Из всех провинций Украины мы жили жирнее всех. Да, не всем быть столицей. Но посмотрите, как в вашем желанном Кацапстане провинция живет! Тула, Калуга, Архангельск… Самарский стадион? Тверской аэропорт?»

Почему в Гоморрской Народной Республике не нашлось десяти праведников сказать: «Мы кормильцы Украины? Ах, епта! Так посмотрите как в России ее ресурсные кормильцы живут! Вас национально унижали? Как? «Чурками ебаными» называли, как в России? В Киеве у вас регистрацию проверяли?»

Тех немногих праведников, которые у вас были, вы избили, а новых не вырастили.

Резюме в этот раз не будет.

Желаю всем невинным выжить. Если можете – бегите, как Лот с семьей. А если нет возможности… в любом случае, желаю вам всем пережить зиму. Берегите детей, они не только ваше будущее, но и будущее вообще.

П.С. Отвечая на письма – наш журнал не говорит «как поступать». Наш журнал говорит «как понимать». Если человек понимает что у него рак, он может поступать минимум тремя способами: лечиться, повеситься, или оставить все, как есть. Главное, чтобы он понимал.

Вы же поступайте, как хотите. Как понимаете.

В любом случае поздравляем всех с началом зимы и первым месяцем работы журнала.

Ум да маразум

С ростом популярности нашего ноучного журнала происходит и качественное изменение ваты, которая сюда ползет.

На смену туповате в стиле «каклысасите крымнаш» приходит умновата. Она цитирует Ветхий Завет, приводя толкования на древнееврейском, занимается лингвистическими исследованиями и политэкономией, основанной на ссылках в другие блоги.

Если раньше лабораторный материал бесновался в клетке и грыз прутья, то сейчас он подает оттуда знаки, выкладывает на полу из спичек геометрические фигуры, и вообще, всячески пытается коммуницировать.

В этом есть свои сложности. Если раньше вата была простой, как вытащенная из уха затычка – комковатая и в желтой сере, то сейчас это тополиный пух, жара, июнь. Она невесомо летает по комнате, и за ней приходится гоняться лично, или использовать технические средства вроде пылесоса. Такая умная вата пошла.

Перейдем к ноуке.

Зачем нужен ум? С точки зрения профессора Савельева, ум нужен не для того, чтобы думать им о всяких глупостях, а чтобы выживать.

Дело в том, что конфигурация сознания сплошь и рядом не совпадает с конфигурацией реальности. Например, идешь ты ночью поссать, и спотыкаешься в потемках о детские санки. Которые в конфигурации твоего сознания должны стоять на балконе, а в конфигурации реальности они какого-то хера торчат поперек коридора.

Вот ум и решает эти вопросы – или санки сразу с улицы заносить на балкон, или включать в коридоре свет, или вообще не ходить по ночам ссать – это уже варианты.

Типовых подхода есть три.

Самый пацанский подход – это подгонять конфигурацию реальности под себя. Так поступали многие уважаемые люди, например Атилла, Наполеон и Гитлер. Это довольно затратный по ресурсам способ, если требуется добиться именно результата. Но фишка в том, что результата добиваться не обязательно, можно и хуйней страдать, главное заниматься, парадигма работает в любом случае.

Например, папуас, который пытается сбить стрелой луну, потому что думает, что она из сыра. Или кацап, который строит «русский мир» (хотя уже даже папуасу понятно, что луну из сыра сбить более реально, чем этот «мир» построить). Тут неважно, будет ли результат – главное, как говорил Баста, «ебашить», прогибая под себя изменчивый мир. Назовем это "Заносить санки".

Второй, естественный подход, заключается в подгонке сознания под конфигурацию реальности. Адепты этого подхода летом ходят на пруд с ластами, а зимой с коньками, независимо от того, хочется им купаться или кататься. Невзирая на кажущуюся простоту, способ этот далеко непрост, и требует изрядного самообладания, чувства юмора и самоиронии, а также прочего дзена. Поэтому кацапы им не пользуются. Назовем это "Обходить санки".

Кацапы пользуются третьим способом. Когда они пытаются просунуть свою, квадратную в сечении голову, в треугольную прорезь реальности, они не собираются ни растачивать реальность, ни обтачивать голову. Они начинают пихать просто так, и крутить головой, пытаясь подобрать угол, чтобы пролезло. Но, сука, как только один угол головы совпадает с прорезью, так три остальных упираются в бетон.

Тогда кацап садится у стенки, начинает вздыхать, качать квадратной головой и горестно думать: «отчего же так бывает на свете?..»

Иногда к нему подходят сородичи, и они начинают пихать свои квадратные головы в треугольник реальности все вместе одновременно – известно же, что коллективный труд эффективней (как правило, усилия эти координируются из телевизора).

Почему-то, получается еще хуже. Но это никого из ваты не смущает.

Как ни странно, этот, с первого взгляда совершенно идиотский способ пользоваться головой, требует максимальных умственных усилий. Чтобы поступая по-идиотски, объяснить себе разумность своих поступков – требуется быть гением.

Да, мои друзья. Такой вот парадокс. Дурак тратит гораздо больше мозговых усилий на то, чтобы оправдать свою дурость, чем потратил бы, поступая по-умному.

В любом случае, это очень тренирует мозг и развивает изобретательность, поэтому, кроме туповаты, иногда встречается такая умновата, как говорили родители незабвенной Прони Прокоповны: «ну и розумный… аж страшно!»

И если кацап в темном коридоре споткнется о санки – он забудет что шел ссать, сядет напротив этих санок, и будет с ними разговаривать до утра. Потом, все-таки, пойдет поссыт, когда уже совсем на пузырь надавит, и на обратной дороге споткнется о санки еще раз.

Резюмирую.

Как говорил тот же профессор Савельев, любое умственное напряжение требует пятикратного по продолжительности времени на отдых. Жители вата-центавра один час напряженно думают о хуйне, пять часов после этого приходят в себя, еще час у них уходит на обед, и на час раньше с работы уехать надо – потому что пробки. Вот и рабочий день прошел.

Я бы тоже мог поговорить с лабораторным материалом, но мне не хочется потом пять часов мозги отпаривать после часового контакта с розумными, шо аж страшно, долбоебами. В жизни есть много более важных дел.

Так что, вы там сами с собой поговорите, дарагие маи масквичи, а я просто включу запись, потом прослушаю ее на ускоренной перемотке, сотру неинтересное, а интересное положу в архив.

Невиноватая он, сам пришел!

Хотелось бы закончить донбасскую тему и перейти к чему-то более приятному, но вольнослушатели нашей кафедры негодуют, бросаются смятыми бумажными стаканчиками и требуют продолжения курса.

Так, на днях заходил умного вида человек, и доказывал что сравнение Донбасса с Содомом неверно, а "невинные" – по определению "праведники", пытаясь при этом ударить меня по голове Ветхим Заветом с древнееврейским подстрочником.

Я в ответ хотел долбануть его Новым Заветом, с закладкой на Иакова два-десять, где сказано, что если закосячил в одном – закосячил во всем, и полупокеров в духовном мире не бывает. А чтобы он не выделывался знанием арамейского, привести ему это место в киргизском переводе: Ким мыйзамдын баарын аткарып жYрYп, алардын бирин эле бузса, бYт мыйзамды бузган болот.

Понял, куда попал, да, вася?

Но потом я понял, что драться духовной литературой – это мракобесие, тем более, что для драк на идеологической почве есть более подходящие места, например, Верховная Рада. А здесь мы будем разъяснять.

Русский язык – он неопределенный, как музыка. То есть, в целом слушателю понятно, что хотел сказать композитор, но вот нюансы можно трактовать, и разницу между «невинный», «невиновный» и «невиноватый» разные люди понимают по-своему.

Невинное дитя, грохнув банку с вареньем, остается невинным, но виноватым. А водила, под колеса к которому в потемках с обочины бросилась безумная бабка – он не виноват, однако будет ли он виновным – решит суд. Но даже если суд решит, что он невиновен, то сам себя невинным он уже не будет чувствовать, даже если он невиноват и невиновен.

Понимаете? Семантическая разница между понятиями тонкая, как пленочка в гондоне, но если она лопнет… хорошо, если Пушкин родится, а если посталкогольный дебил?

Невинность свою Донбасс утратил еще тогда, когда начал поголовно голосовать «то ли за Ямуковича, то ли за Якуновича, то ли еще как-то так, но он из наших, дамбасских». Смешно, конечно, было смотреть тогда это видео, но не смешно стало сейчас. Ладно, электорат шерстяной, вы не знаете его биографии, не знакомы с его достижениями на должности Премьер-министра, вы вообще только из шахты вылезли и душ поломался, но блять фамилию-то вашего президента в бюллетене можно было прочитать?

Решающим для шерстяного электората было одно – «он из наших, дамбасских». И похуй, ямукович он или якунович, тяните все за Дамбас! Пацыки, навались, забор уже трещит!

Вот тогда в Содоме впервые стали ебаться в жопу, и утратили в том месте невинность.

Лично я никогда не стал бы голосовать за кандидата только на том основании, что он учился со мной в одной школе. Тем более, если я знаю точно, что в школе он был долбоебом и двоешником, терроризировал учителей и тряс из первоклашек мелочь.

Когда я прихожу на участок для голосования, и мне в придачу к основному бюллетеню дают еще парочку, размером с обойный рулон, для выборов в городские и районные рады, я со стыдом понимаю, что как гражданин, я не старался достаточно. Я не знаю никого из этих людей, записанных в столбик, в количестве пятидесяти человек. Я должен был поинтересоваться, но не поинтересовался, мне было некогда. Из первого рулона в ВР – знаю. А из остальных – нет. Как «идиот» – в древнегреческом, полисном смысле. Проебал, да. Меа кульпа.

И поэтому я честно лишаю себя права голоса, как полисного «идиота». Я не ставлю галочку на основании: «О, йоба, номер двадцать два в "тридцатке" учился, как и я!» Я просто выбрасываю бюллетень. Право голоса есть у того, у кого, кому есть что сказать. Иначе это не право голоса, это право крика. Право голоса – это еще и право на молчание, если не знаешь что сказать.

Объявив: «Да похуй как его звать, этого якуновича, главное что он из наших!» – Дамбас уже тогда объявил войну против всех. Еще ни один снаряд не упал на нашей земле, еще Майданом на горизонте не маячило, но уже тогда Дамбас не гнал порожняк и держал за свое. А то, что в говне по уши сидел – так есть же фейерверки на День города, и «Шахтер» в Кубке УЕФА! Тяни за Дамбас, будет больше фейерверков!

То, что сыплется сейчас на крыши домов Содома – это и есть тот самый отгоревший фейерверк на День города. Великий знаток людей, писатель Иван Ефремов говорил, что рабы за свои самые ничтожные и декоративные привилегии будут драться ожесточенней, чем за свою свободу.

Голосовать, Дамбас, надо было не за "своих", а за для всех.

Вятской вате, даже если у нее есть теща в Полтаве, не понять – чем был для нас все эти годы Донбасс. Она не чувствует тонкой пленочки семантической разницы между «невинный» и «невиновный». Для этого надо здесь, в Украине, жить, работать и впитывать фибрами, а не тещу в Полтаве иметь.

Ни одному украинцу не надо разъяснять смысловую разницу между: «в бизнес вошли винницкие партнеры» и «в бизнес вошли данецкие партнеры». Любой украинец понимает, что когда тебе говорят: «я с Донбасса» – это двадцать лет обозначало: «Да я, блять, с Данбасса, поял, чмо?»

Щелкать зубами, утверждая, что Дамбас рулит, Киев сасет, при этом лелеять в душе мечту – поднять филок и уехать в Киев, поселиться в новострое, где половина подъезда уже заселена Дамбасом, и сасать вместе с Киевом. Причем, чем больше уедет сасать в Киев, тем яростнее будут щелкать зубами оставшиеся в Дамбасе.

Нет, вате это не понять. Нет таких слов, чтобы объяснить.

Резюмируем, возвращаясь к Содому.

Если бы Лот тянул за Дамбас, он бы выходил в одиночные пикеты с плакатом «Жопа чтобы срать».

Если бы Лот тянул за свой Дамбас, он бы сказал ангелу: «Да иди нахуй чмо пернатое, хочешь жечь – так жги со мной, чтобы тебя потом совесть замучила. Здесь есть виноватые, есть невиноватые, есть разные. Если надо по контракту ровно десять праведников на территории – то я сейчас один звонок сделаю, и подъедут праведники из земли Уц, сколько штук вам надо?»

Лот свалил из Содома потому, что ничего общего у него с этими неисправимыми пидарасами, кроме жилконторы, не было. И подписываться за них желания тоже не было.

В Народной Содомской Республике есть невиноватые, есть невиновные, но невинных там трудно найти. Ну, не считая тех девяти праведников, которых, в итоге, не хватило для хеппи-энда.

***

П.С. Естественно, как указано в засадах журнала, ни один наш людоведческий текст детей не касается.

Третья рабыня

Праздновали месяц работы журнала. Налил своим рабыням ситра на радостях.

Аксинью от ситра развезло, начала на диване прыгать и визжать. Прасковья тоже развеселилась, подкралась и ебнула ей в ухо хлопушкой, оставшейся с прошлого Нового Года. В общем – кэтфайт, слезы, сопли. Чтобы утешить их, достал с антресолей приставку «Сега».

Рабыни мои луганские, Аксинья и Прасковья, по очереди крутят педали домашнего электрогенератора – пока одна крутит, вторая играется в «Сегу», запитанную от этого генератора. Причем, пока одна играет, вторая увлеченно комментирует. «Куда ты, дура тупорылая, самонаводяшку схватила, ну ты пизда тупая, надо было магнитную цепь брать на босса! Все, пиздец теперь тебе, лезь педали крутить». Потом меняются местами. Это они в древнюю «Контру» играют. Там где из персонажей мужик, тетка и песиглавец.

Я, подключившись к бесплатному вайфаю соседа-олигарха, просматриваю новости. Идиллия.

И тут звонок в дверь. Я вечерних незваных гостей не люблю, потому что это, или зимой взрослые алкаши с пшеном колядовать, в обмен на водку, или летом – «Киевэнерго», счетчик проверять. И те, и другие мне нахуй не нужны. Но звонят настойчиво, делать нечего, пошел открывать.

Стоят два шуцмана из Нацгвардии, в бэндэровских кепках, в кожаных плащах с серебряными трезубцами в петлицах. И с ними какая-то тетка. Довольно упитанная тетка, должен сказать, но какая-то бледная и нездоровая на вид.

– Шо нада? – спрашиваю.

– Вы «…….ич?»

– Не, говорю, не я. – И закрываю дверь. Один шуцман, который постарше, ставит в проем ногу в хромовом сапоге.

– А шо вы пыздыте, пане, в нас запысано в документах, шо це вы тут мэшкаете.

Тут я рассердился. Нахуя эти энкеведистские заморочки в демократическом государстве? Записано – так переходите к делу, я сам так умею ужас нагонять на обывателей, нашли перед кем кожаными плащами и недосказанностью выебываться.

Мои рабуськи бросили «Сегу» с генератором, прибежали на шум, и любопытно носы через дверную цепочку повысовывали.

– Витаю вас, пане! «Укркрипакнагляд» даруе вам третю рабу! – торжественно говорит мне старший шуцман и протягивает мне планшет для подписи. Младший, почему-то, отводит глаза.

– Нахуй-нахуй, – отвечаю. – Со своими подарками. Нам и самим уже жрать нечего.

– А пахне ж у вас в хати, пане, смачно.

– Домашнего кролика съели, – говорю, меня на такой мелкий понт не возьмешь. – Сказали две рабыни от государства, значит две. Третью себе забирайте. У меня с двумя рабами геноцыд и голодомор, а спартаковское восстание в собственной хате в мне хер не вперлось.

Начинаем вяло гавкаться. Шуцманы мне доказывают, что у них предписание, а я – что у меня гражданские права.

– Та шо вы, дядьку, выйобуетесь, – убеждает меня младший. – Скоро Бессарабский рынок официяльно просто в Рабский переобразують, так продадэте там надлышок своих рабив.

– Я рабовладелец, а не работорговец.

– Та ну тю… Та вам шо, жалко… – и в таком плане диалог без конца, за рыбу деньги.

Тут тетка начинает стонать и закатывать глаза.

– Ты хто, вообще? – спрашиваю у нее.

– Оксана я. – говорит тетка, сползая по стенке.

Наступает такая звенящая тишина, что слышно, как таракан по вентиляции ползет

– Вы чо, – говорю страшным голосом, – пидарасы, вообще осепаратели что ли? Вы кого мне привезли?

– Так вона ж по докумэнтам Аксиния! – блеет младший шуцман и пятится, пытаясь прикрыться планшетом с документами.

Тут уже моя Аксинья с рычанием кидается в комнату и тащит из-под своего лежака заточенную лыжную палку. Есть у нее такая палка, заблудших в подъезде Свидетелей Иеговы гонять, пока меня дома нет. И видно, что шутки кончились.

Шуцманы тоже пересрали, лязгнули затворами автоматов, и ломятся, суки, к лифту, пытаясь друг другу на директрису огня не вылазить. Прасковья тенью проходит вдоль стены, с чем-то в зубах, Аксинья явно выцеливает своим копьем щель в бронежилете у младшего шуцмана.

– Стаять, – говорю, – блять! Никуда вы не денетесь с подводной лодки. У меня между четвертым и пятым в лифтовой шахте «монка» стоит, отключается дистанционно, с мобилки. Вы меня за кого, блять, держите, хлопцы? За пенсионера с Донбасса?

Шуцманы опускают стволы, и неуверенно говорят, что они тут не при делах, им в Укррабконтроле выдали предписание, а их дело казенное, только доставить и вручить под расписку.

И тут тетка, которая была с ними, окончательно валится на пол. Под ней образуется лужа, джинсы в шагу мокрые. Аксинья опускает свое лыжное копье, Прасковья убирает от горла младшего шуцмана заточенную ложку. Столпились все вокруг тетки.

– Она что, от страха обоссалась? – спрашиваю.

Опытная Прасковья покрутилась вокруг тетки, и говорит: «Да у нее воды отошли. Она сейчас рожать будет. Надо штаны с нее снять, а то в штанах несподручно будет».

– Вы пизды от правасеков давно получали? – спрашиваю у шуцманов.

– Учора. – честно отвечают. – Так шо будем робыть, пане? Пишить видмову, але куды ж мы йии в такому выди попремо? Сниг жеж на двори.

– Зажигалки есть? – оба кивают. – Тогда воду грейте. Аксинья, волоки тазик.

***

В общем, весь вечер насмарку.

Прасковья пуповину своей ложкой-заточкой перерезала, в плаценте лыжной палкой поковырялась – все ли нормально вышло? Аксинья тут же малого уцепила, обтерла махровым полотенцем и поволокла его играться в "дочки-матери". Шуцманы угрюмо курят в коридоре, с кем-то гугукают по рации.

– Ну чо, – говорю, – юберменши хуевы, бандэросы доморощенные, шо будем делать? По накладной рабыня рыжая одна, а тут два получается. Второго себе заберете, или как?

Аксинья из комнаты высовывается с ребенком на руках: «Батюшка, а давай-ко себе его оставим он такой халосенький!»

Роженица Оксана третий раз в обморок – хуяк!

Я говорю Аксинье: «Блять, мы уже кролика себе оставили. Отдай дите матери немедленно, и марш в свою ванную, шоб я тебя до завтрака не видел». Аксинья надулась, сдала немовля и пошла, демонстративно виляя жопой, к Прасковье в кладовку с морквой.

Вызвали БТР «скорой помощи», потом приехали правосеки и недолюстрированные менты. Стали разбираться. Выяснили, что тетка из Ялты, только не той, которая в Крыму, а которая в Першотравневом районе Донецкой области. Пыталась подделать паспорт на ту Ялту, чтобы сойти за беженку, но букву «Я» не в ту сторону написала, получилась «Rлта», да еще и «Крім», и попалилась с документами на раздаче гуманитарной гречки. В рабыни пошла, потому что работы нет, а ебарь прячется в ДНР. Так хоть ребенка на органы продать можно, или богатым педофилам из Евросоюза, и гречки себе купить…

В общем, отвезли ее в седьмой роддом, который возле иняза на Красноармейской. Из рабов ее, конечно, выпиздили, так что надо будет ей хавки подвезти. Как свободному человеку.