Текст книги "Ноука от Горького Лука"

Автор книги: Горький Лук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 91 страниц)

Гримуар (ход работы)

Мы тут трохи вроде как обленились – с точки зрения некоторых кадетов, привыкших регулярно приходить за ноуками. И лекции пошли не каждый день, и глубина ноучного мышления стала не торт, и нет вкусного и питательного поедания в комментариях элитного кацапского интеллектуального шелкопряда и тупорылого кацапского хлопка на гарнир.

А на самом деле мы трудимся всей кафедрой над изданием инструкции по буттю, иногда засыпая прямо на клавиатуре. Так шо сборник наших лекций обязательно будет, но времени эта работа отнимает в порядке, иногда во вред учебному процессу. Надо же не только лекцию формально прочитать на отебись, как речь Хуйла на Новый год для росийского быдла, но подняться вчоностью – ну, вы поняли куда – выше лаврской колокольни, як завещал Свирид Петрович. А так, просто, наляпать по клавишам и Прасковья моя сможет.

Нам надо не только брать старое в переплет, но и делать новое. Мы же народ непрестанного созидания, а не кацапские паразиты на Олимпиаде-80 и дедахвоевалах. Поэтому приходится разрываться, а времени на все постоянно йок.

Сроки выхода гримуара: месяц – полтора – два. Ну, ладно, месяц – это я сочинил для оптимизма. Для своего оптимизма в том числе.))) На шо будет похоже – выложим макеты. Стараемся выбрать баланс между ценой и пафосом.

Хочется, все-таки, чтобы это был не только Кацапский Некрономикон, шоб воны вси поздыхалы, но и Книга Жизни для нас, таких хороших, веселых и добрых украинцев. Поэтому от кадетов и вольнослушателей принимаются советы – шо брать в гримуар, а шо не брать.

Пришел ряд предложений помощи по созданию гримуара от издательств, которым мы искренне благодарны – пропала необходимость печатать экземпляры на нашем стареньком ремингтоне, по четыре экземпляра страницы через копирку, а потом собственноручно переплетать в кожу распятых младенцев.

Мы искренне ценим ваше участие, панове издатели и редакторы, особенно потому что понимаем, насколько отличается то, за что вы готовы взяться, от привычной вам печатной продукции. Честно говоря, на душе теплеет, когда понимаешь, что ты в окопе информационной войны не один. А из соседних стрелковых ячеек доносятся оклики братьев по оружию: "Как ты там, друже? Патроны нада? Жрать есть шо? Перевязка нужна?"

Это дорогого стоит, знаете ли. И даже если перевязка не нужна, и жрать пока есть шо, на душе становится спокойнее. Как будто ее перевязали, накормили и дали ей патронов. И над ней, як над вишней, гудуть хрущи.

Издателю из России – тоже спасибо за предложение, но нет, я не смогу приехать на переговоры. Я не О.Генри и не Чернышевский, не Сервантес и не Томас Мэлори, дописывать гримуар на нарах в вашем моабите я не смогу – ноука не та, ей чернильницы, дощатого столика и комежки баландой недостаточно. А по Басманному Закону там уже ваши штандартенфюреры давно накрутили мне два-восемь-два, что лично я считаю комплиментом и наградой.

Но, тем не менее, ваш юмор и смелость я оценил. Я к вам приеду потом, через пару лет. Привезу покушать и пальчиковые батарейки.

Любая другая помощь принимается, но указывайте целевое назначение – на шо она идет, потому шо Аксинья требует себе на колготки, а Прасовья на боксерскую грушу. А книжки для них – глупости дурацкие.

Все, работаем над гримуаром дальше.

«За своим приходил»

Необычайно эффективно работает лаборатория патологоанатомии на нашей кафедре. Когда подопытная ватная жаба издыхает в корчах, мы аккуратненько пинцетом вытаскиваем из ваты в голове пиздетельную железу и смотрим – как и чем именно жаба пиздит.

Итак, сегодняшний биоматериал, сконавший во славу ноуки, на вопрос: какого хера буряты едут воевать в Украину, которая им не сделала ничего плохого? – перед экзитус леталис сообщил следующее:

«Бурят пришел забрать своё. То, что для вас, бандерлоги, его дед в Великую войну у фашистов отвоевал. И еще много таких счетов у бывших "совков", а теперь "рашистов" к бывшей Украине,»

Отлично. Рассмотрим этот предсмертный хрип жабэ внимательно.

Мне, на ночь глядя, лень поднимать источники, поэтому загоню по памяти, а кому интересно пусть поищет сам. Ну и допуски к цифрам буду давать ноучные, но в пользу нищих, чтобы не доебывались к цифрам после запятой.

Количество бурят на сегодняшний день по складской ведомости кругом-бегом триста тыщ человек, чуть больше Полтавы. Перед войной их численность составляла около двухсот-двухсот двадцати тысяч, чуть меньше Полтавы. Сколько из них было призвано – мне неведомо, но учитывая, что из призывников БМ АССР была сформирована 331 СД, в которой было аж четыре тыщи бурят при списочном составе, как для нормальной СД, то понимаю, что призывной процент не превысил традиционных 5–7%, а для малых народов был еще меньше, и с ба-а-альшой натяжкой дадим бурятам десять тыщ, и будем считать что они еще должны.

Читаем песнь народного шамана, или хуй его знает как там грамотные буряты в Бурятии называются, Александра Эрдынгеева:

«Небольшая по населению республика, находившаяся в глубоком тылу, вдали от боевых действий, в Восточной Сибири на берегу Байкала, в то время она называлась Бурят-Монгольская АССР, послала на защиту Родины свыше 120 тысяч человек (с учетом тех, кто находился в армии до войны) – более трети из них не вернулось на родную землю.»

http://www.otvoyna.ru/rasskaz14.htm

Слава багатурам. Элронду слава. Численность всего населения Бурятии в 1941 году – 575 400 человек (с кацапами, но без лошадей). Причем, собственно бурят там было меньше половины, однако буряты умудрились поехать на войну со стариками, женами, детьми, табунами, юртами и бегущими за ними гавкающими нохоями. Понятно, что акын пиздит, в смысле поет, как дышит, но не будем к нему строги: для багатура хвалебная песнь важнее исторической правды, как для викинга виса важнее боя. Возможно, каждый из багатуров сходил на войну по пять-десять раз, считая при этом еще и своего коня, тогда цифра более-менее сходится.

Население УССР перед войной составляло кругом-бегом 30–32 миллиона (учитывая игры с переписями и неоднородность национального состава). Призыв из УССР составил около 9 миллионов, включая призванных некомбатантов.

Почему я это отмечаю особо – потому что некомбатанты тоже призывались, и помереть с лопатой под бомбежкой – это не совсем то же самое, что умереть от голода в Ленинграде. Не хочу оскорбить память мучеников блокады, но в разнице между "с лопатой под бомбой" и "от голода под одеялом" – и заключается комбат. Кроме того, значительная часть призывалась по шухеру в ополчение, и ни в какие списки не попадала. Киевляне знают – о чем я говорю. Почти у каждого коренного или бабуля окопы под бомбежкой рыла, или дедуля под Витой-Почтовой отстреливался из мосинки. Фактически, были призваны все, кто мог ровно стоять и не падать, хотя бы опираясь или на винтовку, или на лопату. Два призыва прошли по Украине от и до.

Так или иначе, даже среди исключительно комбатантов с оружием в руках погибло три миллиона моих соотечественников, что составляет примерно десять процентов населения Украины и треть павших солдат Отечественной войны. Не "вообще погибло людей", включая замордованных мирных граждан, а именно с оружием в руках – воинов, солдат, защитников страны. В том числе и кацапской краины.

Из восьми с гаком миллионов погибших бойцов и моряков Красной армии – три миллиона составили предки моих соотечественников. По этому скорбному, но гордому соотношению Украина, пожалуй, только с братьями-сябрами сравниться может. Оставляя глубоко в жопе кацапов, бурятов и прочих евразов. Которые настоятельно и навязчиво, как нищие в электричке, требуют свою долю в куске пирога памяти о Победе. Да побольше, побольше. Вообще, весь отдавайте!

Украинцы умирали под Москвой, Ленинградом, Сталинградом, Ржевом, Курском, и под прочими российскими городами – и под Ростовом-на-Дону, где сейчас формируются банды фашистских российских убийц, тоже.

И погибали в боях с фашизмом украинцы не в бурятских гомеопатических количествах, а миллионами.

Мы, кстати, до сих пор не спрашивали "свое" с кацапов.

Теперь какая-то ватная блядь из Уфы сообщает, что бурят «за своим приходил». Их же, сука, аж три с половиной вагона воевало! На Украину, как я предполагаю, в годы Великой Отечественной пришлось не менее тысячи боевых бурят, це ж страшна цыхвра, истинный зерг-раш! Вот кто нас, панове-браття, освободил от фашизма, на самом деле! Сносите по селам памятники своим павшим за тридевять земель сельчанам, лежащих от Волги до Лабы, и ставьте кумирню Неизвестному Буряту. Это он за нас Гитлера победил, а теперь бурят пришел "свое" получить.

Резюмирую.

Небрежную обывательскую формулировку о «русской победе» вместо "советской победы", слепили на Западе, не вникая особо в различия народов. А кацапы после перестройки ее радостно подхватили. Кацапы не только имущество воруют, но историю тоже. Это их национальный бизнес – воровать историю и требовать проценты по документам, составленным на основе народных русских сказкок. У них Наполеона победил Кутузов, а псов-рыцарей разгромил Невский. Про Ватерлоо, и Грюнвальд кацапы не знают, и знать не хотят.

Теперь они требуют "свое". Потому что похуй – кто на самом деле воевал, а кто за Уралом кедровые орехи собирал, важно только – кто спустя десятки лет пышнее салют устроил и больше открыток к юбилею напечатал. Тот и победил.

Закончу предсмертными словами той же лабораторной жабы.

«И не обижайтесь на бандерлогию, бандерлоги – что поделать, если человек с такой неудачной фамилиёй стал основной иконой в вашем пантеоне?»

Покойный ватный долбоеб не знал, что неудачное, на его взгляд, слово «бандера» в большинстве языков международного общения обозначает знамя, стяг, боевой значок. Он, в простоте и невежестве, думает, что slave – это гордое слово, а banner – позорное. Мы-то, браття-панове, Богу слава, не "славяне", а слов'яне.

Ну, кафедра уже установила, что кацапы почти поголовно лингвоинвалиды, и более чем одному языку, причем в урезанной триал-версии «чо бля»(тм), они принципиально не обучаемы.

А печеный бурят, кстати, если пришел за своим – то и получил свое. Все честно. Нехуй шастать.

Гой ты, рушник…

Шалом, бендеры, здоровеньки булы жыды. Шуббота на дворе. Хто не скаче – той игил, а всех бендерш и жыдовок витаем с наступающим, мазлтов.

Жыд пришел домой в хорошем настроении после женского корпоратива, и осекся, напоровшись на стальной и заершенный, как универсальный нож, взгляд бендеры.

– Ой, шо уже опять случилось? – заволновался жыд – Вас же одного дома опасно оставлять, Остап Тарасович! Это у нас случилось, или таки у соседей?

Бендера мрачно шлепнул перед ним на стол распечатку, в которой жыд узнал материалы нашей кафедры.

– Читай, падлюка пархата, – жестяным голосом сказал бендера. – Тільки не в голос. Очима читай. Бо не втримаюсь, курва, та приб’ю тя на місці. Все читай. І коментарі теж. За тім скажеш. А я ж тебе… я ж до тебе… курва ти пейсата, а ти от як… – голос бендеры сорвался.

Жыд вздохнул, выразительно поднял глаза к потолку, затем сел за стол, надел на нос очки, придвинул листки и начал читать. Читал молча, изредка приподнимая брови и грустно улыбаясь, иногда кивая головой. Бендера стоял рядом неподвижно, как шкаф, если бывают мрачные и опасные шкафы, готовые уебать в любую минуту.

Жыд дочитал, опять вздохнул, аккуратно сложил листочки и отодвинул их от себя. Потер лоб, затем, на всякий случай, снял очки, положил их в нагрудный карман и грустно посмотрел на бендеру.

– И шо я должен вам за это ответить, Остап Тарасович? Я что, по-вашему, стихов не знаю и вижу буквы в столбик первый раз? Вот, вот, только не надо сейчас лезть на антресоль за этим своим глупым немецким автоматом и называть меня такими словами, чтобы потом молоко скисло… Знаете что, давайте я вам тоже дам кое что почитать.

– Знову жид писав? – угрюмо спросил бендера. – Якшо жид, то не читатиму. Вже начитався, йобана, вашої жидівні. Штрелить вас тре тоді було, геть усьох. А я ж до тебе, як до людей…

– Может и жид, – уклончиво ответил жыд. – А может и нет. Вы почитайте сначала мсье Остап Тарасович, а там скажете. Вам что, трудно? Вы же грамотный человек…

Жыд полез в свою тумбочку, которую открыл аж тремя ключами, набрав сперва на дверце код электронного замка, долго копался в ней, и вытащил на свет желтоватый свиток, больше похожий на верительную грамоту, перевязанную голубой ленточкой от школьного «последнего звонка». Развернул этот рулон на столе, придавив один угол чайником, а второй кружкой с горилкой и вопросительно посмотрел на бендеру.

– Це шо, Тора ваша, шо вона так дудкою звернута? – подозрительно покосился бендера и перекрестился на всякий случай.

– Где вы видели Тору отпечатанную на машинке? – раздраженно сказал жыд, – Слушайте, вы или читайте, или я уже пошел спать.

Бендера тихо матюкнулся, и склонился над свитком, свесив чуб на лоб.

***

… мнение по конкретному стихотворению Бродского, или же ему приписываемому.

Мы не возьмем на себя смелость проводить литературную экспертизу. Поэтому, упоминая в тексте Бродского, мы имеем в виду не Иосифа Александровича конкретно, и даже не того, кто мог его именем подписаться, а лирического героя стихотворения – так, как видят его читатели.

Бродский (или лже-Бродский), подписавшись под данным текстом, в данном случае превращает лирического героя в еврея, обращающегося к украинскому народу от имени русского. Еще точнее – архетипический жид, обращающийся к архетипическим хохлам от имени архетипических кацапов. В таком виде, в каком они сами эти архетипы себе представляют.

В данном случае "жид" – это не национальное оскорбление, а фольклорный комплекс национальных черт, реальных или выдуманных. В разных комбинациях: "жадный-хитрый-трусливый", "тупой-грубый-пьяный", "тупой-вонючий-грубый", "вонючий-жадный-трусливый" – это и есть атомы, из которых складываются мифологические жиды, чурки и прочие хохлы. Они могут в реальном мире вообще не существовать, но в ментальной сфере они вполне живут и общаются.

Поэт – вербальный лицедей, в каждом тексте он перевоплощается в кого-то, прячась под личиной лирического героя. Иначе написать невозможно ничего, кроме автобиографии. Но, в данном случае, налицо классическое выступление архетипического жида. Обиженный жид сквозит там в каждой строчке. Более того, он обижен от чужого лица – настолько автор хороший лицедей! И как прекрасно, если это будет, допустим, Бродский! Архетипический жид без родины, без тяжкого труда, без воинской службы, тунеядец и осужденный, космополит без исторической памяти рассуждает об этих вещах, как будто бы от "третьего лица".

Архетипический жид, равно далекий как от лопаты, так и от ружья, начинает мерить – кто кому сколько должен хлеба и пролитой крови. Естественно, он не чувствует того, о чем пишет, ибо умный жид (а, точнее, умненький) постигает незнакомые ему категории исключительно интеллектом, но далек от них душой.

Жид в лирическом герое не понимает давнего соседства русских и украинцев, симпатий и проблем, выработавшихся между ними кодов общения, и сводит все к понятным для жида вещам – семечки в жмене, карбованец, жмых, "краля, баштан, вареник" – понятные категории для архетипического пейсатого гоголевского Янкеля, вместо русского, от лица которого говорит автор. Семечки в жмене – ему понятно. Байда Вишневецкий, висящий на крюке за "веру русскую" – непонятно. Архетипический жид, безусловно, принял бы ислам и не стал бы висеть на крюке. Крестились же они в Испании, хоть и с дулей в кармане. Как и выкрещивались в России

Например, упоминание Карла XII-го. Жид учил в школе, что Мазепа переметнулся к шведам, поэтому он доказывает, что переметнулись все хохлы, поскольку у жидов только так и бывает. Царь олицетворяет государство, Соломон есть Израиль. Однако, к Карлу переметнулся лишь Мазепа со своим корпусом да некоторые его подручные. Остальная старшина не приняла смены политического курса.

"И. Мазепа был объявлен предателем. На старшинской раде в Глухове новым гетманом было избрано Ивана Скоропадского(1708–1722 гг.) Кроме того, Петр обратился к населению быть верным ему, а на Сечь отправил подарки и деньги. Через несколько дней большинство старшины оставили Мазепу, подписали присягу на верность царю и признали гетманом Скоропадского".

И это продажная старшина! Я не говорю уж о простом казачестве и народе, для которого шведы были откровенными захватчиками. В конце концов, под Полтавой казаки сражались с обеих сторон, кто скажет – на какой стороне их было больше?

Каков ход! Пускай сейчас, спустя триста лет, украинцы одобряют решение Мазепы, но тогда-то они его не поддержали! И обвинение сегодняшних украинцев в «мазепинской измене» – откровенная провокация и попытка довольно спорное решение Ивана Мазепы размазать ровных слоем на всех, кто называет себя украинцами. Даже если они прямые потомки Искры или Кочубея.

Смотрим дальше?

"Как в петлю лезть, так сообща, суп выбирая в чаще,

А курицу из борща грызть в одиночку слаще."

Ну откуда вымышленному жиду знать, что в 1941 году под Москвой каждый третий красноармеец был украинцем? В чью петлю тогда они полезли? Во время Отечественной 1812 года, Крымской войны, Турецких войн, в батальонах Ермолова украинцами было укомплектовано от трети до половины личного состава. В чью петлю они лезли, например, во время Русско-Японской? Как далеко Мукден от Василькова? От Шипки до Глухова?

"Прощевайте, хохлы, пожили вместе – хватит! "

Что значит "пожили"? Мы живем рядом и вместе уже больше тысячи лет! А вот архетипические жиды именно "поживают вместе". А потом – хватит! – и переезжают поживать на другое место. Для архетипического жида территория народа определяется действием налогового кодекса. Вот тут акциз три процента – значит еще Россия. А вот пошло четыре с половиной – все, уже Украина. Но вряд ли кто-то из украинцев почитает Смоленск заграницей. И вряд ли кто-то из русских не считает Киев чужим городом.

"Плюнуть, что ли, в Днепро, может, он вспять покатит"

Днепр – река трех славянских народов. А рождается он в России, на Валдайской возвышенности. Но жиду все равно, ему хочется посильнее обидеть, причем от чужого лица. Может, подерутся? Желательно, зацепить святыню, жид это знает.

"Будете вы хрипеть, царапая край матраса,

Строчки из Александра, а не брехню Тараса"

Это вообще за гранью. Шевченко очень уважал Пушкина, знал многие его стихотворения наизусть, во многом вырос из него. Опять архетипическое жидовское желание противопоставить абсолютно непротиворечивые вещи, в надежде на мнимую обиду и конфликт третьих лиц.

Мне нравятся многие вещи Бродского, в частности, я считаю его мастером стилизации. Я неоднократно читал этот текст, и он во мне сразу вызвал недоумение – такое ощущение, как будто давно знакомая симпатичная женщина нажралась водки, и теперь пьяная баба кидает тебе какие-то лошадиные претензии. Вроде все было… но не так же! Все перекручено, вывернуто, из мух наделано слонов, слоны просто игнорируются – в общем "обида дурного москаля" в лубочном варианте.

А потом я понял. Это претензии архетипического жида, "умный-слабый-трусливый-обидчивый". Который излагает их от лица одного мифического архетипа – "глупый-пьяный-обидчивый-грубый" к другому – "хитрый-подлый-жадный-неблагодарный".

Кукольный театр. Комикс. Лубок. Ничего живого там нет, балаган с Петрушкой.

Ну, вот и все. Поэтическая бомба снаряжена и готова. Она одинаково злобит и россиян, и украинцев. Одних из-за несуществующих обид, других из-за несправедливых обвинений. Эта бинарная смесь сработает страшно. Но ей нужен запал. Поэтому осталось только подписать ее известным жидовским именем и дать почитать хохлам и кацапам. И ждать новых еврейских погромов.

Потому что если под этим пасквилем не будет имени Бродского, а будет имя…»

***

– Шо скажете, мсье Остап Тарасович? – спросил жыд после долгого молчания. – Так, может, сходить на антресолю и принести ваш машиненпистоль?

– Так шо, то був не Бродський? – глухо спросил бендера. – Чи Бродський був не жид?

– Скажите, Остап Тарасович, жиду надо такое писать? Чтобы его потом били с двух сторон? – жыд вздохнул и скатал свой свиток обратно в рулон, перехватив ленточкой. – Может и месье Бродский. А может и не месье Бродский. Но не жид это писал точно. Я вам скажу больше – это даже не еврей писал… Это кацап писал. Вы извините, если вам машиненпистоль не надо доставать, так я тогда спать пойду. На корпоративе устал, женщины у нас в бухгалтерии такие живые, подвижные. Спокойной вам ночи, Остап Тарасович.

– Надобраніч, Янкелю Шмулєвічу, – рассеянно ответит бендера. – А чи можете мені цього папірця залишити? Я ще почитаю. А вранці вам віддам. Тю, та я обережно подивлюся, шо ви так сіпаєтесь, наче гроші в вас попросив…

Жыд ушел спать, а бендера еще долго сидел за столом, перечитывая стихи, то ли Бродского, то ли не Бродского, то ли хуй знает кого, заглядывая через строчку в свиток, качая головой и запивая поэзию горилкой.