Текст книги "Ноука от Горького Лука"

Автор книги: Горький Лук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 91 страниц)

Генеральная прокурватура, або Пристань, засранная чайками

У меня вчера выдался тяжелый, но счастливый и радостный день, заполненный общением с прекрасными людьми. И тут под конец мне его испортили, прислав ролик Навального о шалостях прокуроров в России. И спросили – как это надо понимать с точки зрения ноук?

Я ужасно хотел спать, именно во сне приятные воспоминания уходят в долговременную память – такова физиология человека (именно по этой причине мужчины сразу после секса отворачиваются к стенке и засыпают – чтобы сберечь прекрасные мгновения в памяти навсегда, а не потому что бесчувственные скоты). Поэтому я выбросил из головы всяких прокуроров, и только сегодня могу коротко прокомментировать ролик, чтобы на подкорку вносилось исключительно хорошее, а гештальты с говном типа российских прокуроров закрывались навсегда.

***

Сначала о режиссерах и продюсерах киношедевра. Все эти оппозиционные навальные-ходорковские такие же пидарасы, как и генпрокуроры. И они не бутерброды, чтобы их в политике туда-сюда под шконкой перекладывать. Уж где они лежат – там пусть и лежат, аминь, из-под шконки возврата нет. Это они и сами о себе знают, и поэтому ни на что, кроме размера содержания не претендуют. В России никогда – читайте по буквам, «николай, илья, константин, ольга, георгий…» и так далее – никогда власть не переходила к системной оппозиции. Всегда решал или бунт, или табакерка.

Оппозиция в России представляет собой карго-культ – в феодальной Европе вассалы принимали латную перчатку сюзерена как залог отношений, и возвращение перчатки обозначало разрыв связи. Прикиньте, как ржали англы и франки, когда в России подпоручик Свинюгин обдирал с руки нитяную перчатку, чтобы бросить ее в лицо купцу первой гильдии Брюханову. Это же цирк в уездном шапито, профанация ритуала и карго-представление. Вот примерно так бросают властям перчатки оппозиционеры и борцы с коррупцией в России – за этим жестом ничего не стоит, это пародия на ритуал возврата перчатки вместе с данными обещаниями. Перчатка должна быть та самая, латная – а не смешная варежка, связанная бабушкой.

Навальнюки не являются ни дуэлянтами, вынашивающими планы ваганума в отношении сюзерена, ни робингудами, собирающими в лесу недовольных режимом барбудос и бандидос. Так, болваны в «гусарике», третья рука в игре на двоих, чье мнение до сраки.

И ролик этот, снятый оппозицией, тоже публике до сраки, потому что у рядовых кацапов он может вызвать только вуайеристский интерес – все знают, что Иван Петрович трахает свою секретаршу, здесь нет ничего нового и сенсационного. А вот посмотреть как именно он ее трахает – интересно. Но после просмотра ничего не последует, кроме рукоблудия. Никакого общественного возмущения. Молодец Иван Петрович, умеет жить.

Для российской публики разоблачения подобных схем – это несерьезно. Варежка вместо латной перчатки. Единственное, что может задуматься зрителя – сколько модельных блядей можно единовременно набить в бассейн самой дорогой в Греции гостиницы, принадлежащей прокурорской мафии? И входит ли пользование этим тазиком с мясным салатом в стоимость четырех тысяч ойро в сутки за день пребывания?

Чего можно добиться такими роликами в России – это только чтобы школьники больше хотели стать прокурорами, чем космонавтами.

***

Шо есть вообще такое «прокуратура»? В самых общих чертах? Ну, вот какая это часть Фемиды, або Юстиции? Силовая часть – понятно, это меч в одной руке. Это менты, пенитенциарии, спецназы всякие, и прочие кровавые псы режима, лагерные овчарки и каты на эшафотах. Весы в другой руке – это суды. Общие, хозяйственные, третейские, арбитражные, апелляционные – чертей этих много, от каждого круга ада призвано по архидемону со свитой. Еще законодателей туда добавим, потому что они эти весы калибруют для покупателей и подпиливают гирьки.

А прокуратура – это типа повязка на глазах у Фемиды. То есть, как ни странно, функция надзора сводится к обратному – не давать Фемиде подглядывать, чтобы она не влюбилась в кого-то через глаза, а пребывала в сосредоточении, впечатлительная женщина. Ну да, такой вот оксюморон – надзор через повязку. Видно, справедливость на Олимпе не котировалась настолько высоко, чтобы приставить к ней толкового бога, поэтому выбрали Фемиду, настолько блудливую, что без повязки она тут же начинает строить глазки подсудимым и придерживать весы пальцем.

Понятно как можно заработать мечом или весами – ограбить или обвесить. А чем может торговать повязка? Щелкой. В смысле – просветом в ней. Вот эта щелка очень необходима любой власти, поскольку дырявая повязка на морде блядствующей Фемиды позволяет не сильно утруждаться, размахивая тяжелым мечом, и не сильно тратиться на подделку весов. Не гонять ментов до кровавой пены, превращаясь в классический полицайштаат, и не тратиться избыточно на покупку судей – потому шо они все-таки дороже ментов. Оптимальное решение, баланс затрат и эффективности – зрячая и правильно ориентированная Фемида куда как удобнее слепой правдоискательницы. И меч рубит, и весы правильно показывают.

Какое государство – такой и надзор. В результате подобной негативной селекции, нечисти в прокуратуре традиционно много. И у нас тоже. Достаточно вспомнить генпрокурора – небиологического отца одной областной биологической прокурорши. Или порноактрису Няшу Поклонскую, которой по статье того самого закона, который она была обязана защищать, корячится от десяти до пятнадцати лет за государственную измену. В прокуратуре вообще традиционно выдающийся паноптикум даже для такого мира животных, как правоохранительная и судебная система в целом. И даже менты-оборотни где-то симпатичнее, потому что они иногда жизнью рискуют, как капитан МакКласки. Стандартный продажный прокурор рискует умереть исключительно от переедания.

В России отрицательный отбор в прокру, как инструмент власти, доведен до совершенства. И если эту ручную нечисть начинают критиковать со стороны игрушечной оппозиции – интерес у публики один: если это инициатива оппозиции – то нихуя, значит, не будет. А если сверху разрешили – то прокурорскому клану рейдеров, убийц и коррупционеров скоро наступит пиздец по каким-то внутренним, недоступным для понимания простыми смертными причинам. Чаек будут менять на других бакланов. Можно делать ставки в пари-матч или на фавбете.

Вспомните, как Янукович, еще не разложив по полкам все золотые батоны в Межигорских сервантах, уже начал строить вертикаль с прокуратуры, поставив во главе аж целого Цезаря. Государство старается держать монополию на покупку прокуроров – это судей можно в розницу на рынке продавать-покупать, а перед продажей прокурора власть клеит на него акцизную марку.

Поэтому все охуевшие прокуроры, уровнем выше районного, охуевают исключительно с ведома и позволения. И никакого разоблачения, по крайней мере, в России, здесь нет. Нижним похуй, а верхние и так все знали.

Никакого возмущения это кино у российского хлопчатника не вызовет. Только зависть к чужому фарту, и интерес в предчувствии возможного изменения расклада.

***

Хорошо это или плохо – прокурорский беспредел и кино о нем? Не вообще, а именно в России? Для нас это хорошо. Пусть кацапские прокуроры грабят, отжимают, вывозят капиталы, парализуют работу предприятий в собственной стране, дискредитируют само понятие законности и справедливости для российского обывателя, складируют в массовом сознании если не ненависть и возмущение, то зависть к подобным возможностям прокурвы. Чтобы в один добрый варфоломеевский день их перебили до единого, как только люди поймут что «уже можно!»

У прокуроров же из оружия только телефоны и блокноты, выкидывать их из окон офисов или по адресам проживания – одно удовольствие. Это вам не воинскую часть штурмовать.

Поэтому, безусловно, я ролик Навального приветствую и поддерживаю его распространение – хотя он ничего на практике он не изменит. Даже больше скажу – поддерживаю именно потому, что не изменит.

А нам надо сделать свои выводы, и внимательно следить за собственными реформами, в том числе прокуратуры. Потому что если от нее пошел запах ацетона, то дело плохо, надо «резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов» (с).

Народобожие, або В сексе Советского Союза не было

Мой учоный коллега, мудрый отшельник, живущий на необитаемом острове – профессор-историк Робинзон Арбузо – поминал на днях кончину Советского Союза. Я тоже хотел бы помянуть покойного, тем более что застал этот «Ленин – кыш, Ленин – мыш, Ленин – тохтамыш» лично.

Когда говорят, что в СССР не было ни бога, ни секса, а был только моральный кодекс коммуниста и атеизм – то это трошки не так. Был и бог, и секс, и они были, как ни странно, взаимосвязаны.

Бог в Союзе назывался Народ, и все в СССР было для Него и Его блага. Причем этот бог был океаном соборным, но не наследовал свойства капель, и на отдельные человеческие монады, составляющие суть и плоть бога, народное благо не распространялось. Более того, ни один человек, взятый отдельно, Народом не являлся. А кто пытался требовать себе божьи права на том основании шо «я тоже народ» – тот запросто становился врагом Народа с далеко идущими последствиями. «От така хуйня, малята» (с) – хлеб оказывается, иногда состоит из молекул говна. И наоборот. Хотя, нам ли удивляться – разве мы не видели, как 450 лучших представителей народа, выбранных голосованием, составляют стаю уебанов в Верховной Раде?

Представлялся этот Народобог примерно как косяк селедки на экране эхолота, когда видно только мутное зеленоватое пятно сворма, без отдельных рыб, а концептуально был ближе всего к Безликому из Браавоса, с его коллекцией чужих лиц и отсутствием собственного.

Причем в этом коммунистическом сатанизме существовало еще и дохуяединство божественных сущностей. Народобог был канонически един, и распространялся на все человечество, но в нем выделялся бог Отец – демиург этого мироустройства, советский Народ. Потом боги Сыновья – братские народы от Венгрии до Анголы, и боги Блудные Сыновья – типа свободолюбивых народов США и прочих стран НАТО. Это позволяло одновременно считать страну Америку врагом, а ее население – другом. Не спрашивайте – как это сочетается с логикой. Никак. На то она и вера.

Патриархи этой веры проповедовали, что если двести пятьдесят миллионов монад, составляющих Народобога, дерутся в очередях за тюлькой, то в целом соборный Народобог сыт, доволен, счастлив, и даже пьян одним бокалом шампанского, показанного по телевизору на Новый Год. А с другой стороны, если двенадцать апостолов накидали шайб канадцам – то победили все монады лично. И далекая от хоккея москвичка – две косички, и узбечка – двадцать пять. А самый маленький якут считает вслух буллиты.

Должен подчеркнуть, что это не просто удачная аналогия, а вся суть народобожества в наготе без трусов. И причастие иерархов «Народ и Партия – едины», и иррационально-необоримая «сила Народная», которую пиздили неоднократно, но она всегда сила, и даже поминание бога всуе среди невоцерковленных прихожан, типа мелкого богохульства: «Ну шо, народ, на троих сообразим?» Объясните, почему Народный артист в СССР был круче Заслуженного? Потому что канонизирован.

***

Но, я так понимаю, про божественное вам, нечестивцы и блудники, не интересно, а интересно про секс. Ладно, про секс – так про секс.

Поскольку коллективный Народобог рождается через то же место, что и все мы, грешные (только в промышленных масштабах), общность советских женщин можно смело определять как соборную Богоматерь для соборного Народобога. А посему рожать женщина должна была безгрешно. Хорошо бы, конечно, вообще девственно, по повестке партийного секретангела Гавриила, но этого не смогли добиться все ученые Советского Союза, включая антропологов, ставивших опыты в сухумском обезьяннике. Поэтому власть, понимая важность секса, старалась свести его к голому функционалу, художественно декорируя письмами Татьяны к Онегину – чтобы болты и гайки из корпуса казенного менеджмента семьи не торчали во все стороны.

Секс в Советском Союзе нужен был для производства монад для бога. Поэтому секс был сакрально-производственный, и ставил своей задачей результат, а не процесс. Как любому производству, ему мешали пьянство на рабочем месте, прогулы, частая смена места работы и халтура на стороне – в общем, разная аморалка. И боролись власти не с сексом, а с безответственным и потребительским к нему отношением.

Коммунизму оргазм не нужен. Коммунизму нужна семья, как ячейка общества и хорошие, здоровые дети, отмеченные в роддоме знаком качества зеленкой на пупочку. Вместо секса коммунисту полагалась любовь – светлая, крепкая и надежная, как белый силикатный кирпич.

И как хороший силикатный кирпич, любовь, инициирующая секс для боготворения Народобога, требовала соблюдения технологии в производстве. Но коммунисты тоже не дураки были, понимали, что запретить любить кого хочется невозможно – историю Монтекки и Капулетти они тоже курили в средней партийной школе. Поэтому конструкторская задача ставилась не «кого и как любить», а «за что любить». Надо намалевать такую икону соборной Народобогоматери, чтобы ее любили не за красивые глаза, а за хорошие производственные показатели.

Очень грамотный ход, работает в обе стороны – будущие мамы, юные Народобогодевы будут разгребать спецовки как на Западе «ла пти роб нуар», а будущие Народобогопроизводители, отслужившие в армии – бегать за ними, задрав хвост и купив галстук в сельмаге.

И задача по написанию дрочибельных икон была поручена мытцям – художникам, писателям и кинематографистам.

***

В разные времена любовь для граждан художественно воплощали в себе Румянцева на роликах, раскатывающая по бензозаправке, Гурченко под новогодней заводской елкой, а еще раньше – фаллическая пушка, кончавшая Любовью Орловой в сторону романтической луны. Буржуйская циркачка, облетев фальшивую капиталистическую Луну из картона и блесток, приземлялась в настоящем, надежном СССР в виде спортсменки общества «Трудовые Резервы» в белом свитере.

И это был серьезный просчет – показывать Народобогородиц, которые совершенно случайно совмещают красоту тела и выработку в шахте не для развлечения (типа двухголового теленка), а как эталонный образец для приблизительного подбора пары.

Люди не верили в то, что такие женщины существуют в реальности. Чем круче рисовали совершенных Мадонн для Народобога, тем больше люди любили их за морщинки в уголках глазх. Не может женщина с внешностью актрисы Серовой давать три нормы на камвольном комбинате.

А тот факт, что к надежной любви люди, обычно, приходят достаточно наебавшись с кем попало по кустам и осознав бессмысленность механического перебора партнеров, в СССР не признавался вообще.

***

Для того чтобы выбирать партнера, учитывая внутреннюю красоту и душевную силу, в реальности требуется таки потратить часть жизни на бессмысленное пыхтение под кустами и последующее спринцевание препаратами серебра. От 18-летней личинки коммунара же требовали выбрать себе пару раз и навсегда, а чтобы он не тянул с выбором – его два года настаивали, как перчик на самогоне, в армии, после чего он женился сразу после дембеля, обычно в плацкарте, по дороге с острова Русский. Через два года супруги продолжали совместную жизнь только из-за очереди на жилье, желая друг другу смерти на следующий день после получения ордера.

Власть чувствовала диалектический перекос между идеалом и материей, и пыталась как-то приблизить кинематографический образ Коммунистической Прекрасной Дамы к реальности. Королеве бензоколонки Румянцевой мазали мурзилу мазутом, шикарной Орловой набивали полную прическу сена и соломы, а молодую Гурченко, которую не удавалось изуродовать ни мазутом, ни сеном, вообще отстранили от кино, пока она сама собой не поизносится в быту без стиральных машин.

Роликовые коньки с четырмя колесиками отобрали у смешной и милой Румянцевой и отдали их в эпоху ранней перестройки Ирине Муравьевой, олицетворяющую собой по замыслу режиссера жырное уебище, выезжающее в жизнь на этих роликах за счет внутренней красоты – но народ тут же влюбился в Муравьеву как в пышную и непредсказуемую женщину, а не в глубокого человека, и начал клеить на стены журнальные вырезки с ней, на которых внутренняя красота типографическим способом не передавалась, зато шикарно передавалось декольте.

Даже выведенная специально в адских лабораториях Арзамаса-16 Инна Чурикова не пугала мужчин. Ее уродовали гримеры свеклой на щеках и кацапским кокошником, но симпатии зрителей фильма «Морозко» неизменно делились между трогательной Настенькой и еще более трогательной, зато ебанутой на всю голову Марфушей. Чумазые комбайнеры вытирали слезы разводными ключами, и сочувствовали обеим девочкам. Гениальное джайлбейт-муви про Алису Селезневу привело не к изобретению роботов и фанерных нуль-т автобусов, а к повышенному спросу на школьную форму 56-го размера для домашних ролевых игр зрителей старшего возраста.

Не имея доступа к «Плейбою», «Хастлеру» и германской трэш-продукции, несознательные монады Народобога дрочили на картины художника Дейнеки из журнала «Работница», на которых по волжским берегам бежали колхозные спортсменки в мокрых облипашках или без оных. Тайные извращенцы, составившие в будущем костяк шоу-бизнеса, охотились на принты купания красного коня в глянце на развороте журнала «Колхозница».

***

Нихуя у коммунистов в государственном менеджменте любви, семьи и секса не получалось. Силикатные кирпичи для Народобога выходили или круглые, или мягкие.

Зато все получилось на Западе, где вопросами сведения людей в пары не заморачивались, а просто пустили все на самотек, и между делом совершили сексуальную революцию, даже не подозревая об этом. Перестали сакрализовать секс и семью, что не помешало Западу поднять семейные ценности на такую высоту, на которую у кацапов не залетают даже стерхи и дельтапланы. Причем производительность труда от этого тоже не пострадала.

Я уже не говорю про Народобога, которым сейчас может вытереть жопу любой чиновник на постсоветском пространстве. На Западе соборное верховное существо приучено служить своим монадам, а не наоборот.

Наверное, счастливые люди больше любят своих детей, лучше работают, и снимают более толковое кино. А в своем счастье каждый сам разберется, без подсказки. Кому Марфуша, а кому Настенька. И це прекрасно, браття-панове.

Всем светлой любви и классного секса не только в кино.

Гражданский спортиотизм, або Национал-болельщики

В отсутствие собственных достижений приходится гордиться чужими. А если чужих достижений недостаточно – тогда нужно их обобщать и делить на всех, как именинный торт – именно так в 1961 году аж геть вси москали злетилы у космос, олицетворенные одним на всех Гагариным. Даже зэки в мордовских лагерях прыгали от восторга в локалках: «Ура, мы первые в космосе!» Вертухаи давали им немного попрыгать в невесомости, и конвоировали из космоса прямо в казематы. Зэки шли и радовались безбрежным галактическим просторам, раскрывшимся перед ними. На мокром потолке ПКТ сияла отблеском Советская Туманность Андромеды!

А Город-Герой? А вымпел «Лучшего коллектива»? А «наша фабрика»? А, например, звание «Народный Артист», которое на междусобойчике присваивали люди, имеющие к народу такое же отношение, как артист Смоктуновский к реальному датскому головорезу Амлоди?

Но методика себя оправдала. Сегодня каждый кацап является внуком-воевалом, причастным к штурму Рейхстага, и носит на челе личный отблеск победного салюта. Каждый бомж в Самаре, разгребающий палкой перевернутый во дворе контейнер в поисках не сильно просроченных объядков, имеет к хохлам счет за газ, спижженый у него лично. Каждый питерский интеллигент, расставшийся аж в конце девяностых со своим полуслепым советским «Горизонтом», с больной гордостью рассказывает, что телевидение изобретено русским – «то ли Бастрыкиным, то ли Боборыкиным». Он услышал это из «Панасоника». Потому что из «Горизонта» он слышал только белый шум.

Абсолютным способом делить пирог чужой победы на ломти общей гордости является спорт.

Этот момент особенно интересен – есть в нем что-то восхитительно ебанутое. Я могу понять античного рабовладельца, ставящего деньги на своего раба-гладиатора на играх. Но раба, болеющего за своего хозяина забесплатно и от души, понять не в силах. Особенно, если раб совершенно точно знает, что команда нумидийских циркачей из альбионского города Лондиниума, гоняющая по стадиуму кожаный мяч, нанята за прибыли от его непосильных трудов и поротой задницы. Хотя у рабов своя логика. Порабощенный желает хозяину смерти, потомственный же раб – процветания. Он не мыслит себя отдельно от повелителя.

Особенно забавляет, когда по полю в клубном чемпионате бегает российская команда, больше похожая на воинство зулусского царя Чаки. Им кричат «Россия вперед!» и бросают с трибун бананы – а чернокожие варяги (сорри за оксюморон) не понимают – то ли это оскорбление, то ли наоборот – поощрение. Кто их поймет – этих раски?

***

Насколько я помню, слово «спорт» – это португальское докерское выражение, аналогичное «баста!», попавшее в тамошний портовый жаргон из старофранцузского «desport». То есть – кончай работу, можно пообедать, а потом погонять пелоту, набитую тряпками, или устроить армрестлинг. Простонародный спорт отличался от турнирных состязаний элиты отсутствием наград и призов, кроме искреннего и наивного респекта и восхищения пялящихся на спортсменов портовых девок.

Восхищенные такой простотой, британские джэнтлмэны, основным принципом которых было ни в коем случае не зарабатывать на жизнь трудом (иначе ты по определению не джентльмен, а быдло), переняли эту манеру. Отсюда и презрение к профессиональным атлетам, выступавшим за деньги – их считали гладиаторами, циркачами и вообще животными. Если кто помнит лорда Дэвида из «Человек, который смеется» – так он не боксом занимался, а разведением боксеров, как питбулей.

Наградой за победу для истинно благородного спортсмэна было признание коллег-соперников, восхищение газетчиков и скромная фарфоровая тарелка с надписью: «Сэру Педжитту, не самому плохому яхтсмэну нашего скромного Клаба». Тарелка с умыслом небрежно забрасывалась на пыльный шкаф, и на нее надрачивали с завистью и тоской все окрестные сэры, потому что «скромный клаб» мог быть каким-нибудь «Ройял Темз Яхт Клабом», а стоимость подготовки и участия в регате не окупалась никаким денежным призом в принципе.

То есть вы видите, что современный спорт родился из вполне эгоистичного и индивидуального занятия, и даже командные виды спорта являются клубными потому, что клуб, браття-панове, это не только место, где бухают и курят, но еще и коллективный джентльмен, чьи жизненные принципы записаны в уставе. А иначе это «ночной клуб» с блядями и амфетаминами, куда пускают любого, кто имеет пять фунтов, а точнее – бордель с танцами, прикрывающийся благородным названием.

И если бы вы спросили благородного спортсмэна – а как насчет защиты спортивной чести своей страны? – он бы пожал плечами и ответил, что честь своей страны надо защищать не на палубе яхты, а на борту боевого фрегата. Если вы понимаете о чем я говорю, сэр.

***

Все поломали тоталитарные фьюреры и сталины (не нынешний игрушечный плешак, а еще те, старой закалки), сначала увлекаясь спортивными парадами, а потом устроив Олимпиаду в 1936 году, как выставку «здоровья нации». Физкультура всегда хорошо, но государство начало менеджировать высшую сферу рекордов, и одиночные джэнтлмэны конкурировать на таком индустриальном уровне уже не могли. Спорт стал национальным. Более того – общенациональным, когда каждая доярка радуется победе сборной страны в снукере (даже если думает, что это такая порода собак).

Точку в вопросе поставили современные средства коммуникации, масс-медиа и гигантские стадионы, когда за ходом соревнования могли наблюдать миллионы людей, ставки можно было сделать не приезжая лично в темный подвал с питбулями, а в родной деревне, на почте, и потом посмотреть матч по телевизору. Ставки, кстати, первичная кровь и плоть профессионального спорта (иначе нахер он вообще нужен? – наблюдать как баба в трико изгибается на лошади в цирке куда приятней, чем смотреть как карлик-жокей скачет на ипподроме).

Короче, изначальному благородному спорту настал пиздец, и джэнтлмэнов из ринга выгнали те самые двуногие питбули, которых когда-то разводил лорд Дэвид Дэрри-Мойр в сочинении Гюго.

***

К ноукам.

Генерирование массовой спортивной истерии под национальным флагом очень часто практикуется тогда, когда дела на палубе боевого фрегата у государства идут не очень. Тогда есть смысл сконцентрировать внимание на маленькой гоночной яхте, вложившись в нее, как во фрегат, выиграть титульную гонку и праздновать очередной наварин, синоп и флаг над рейхстагом, разделив, по сути, недорогую по деньгам победу жирным эмоционально-патриотическим пирогом на весь народ. Кроме того и риск невелик – если сурово-славянскому Витязю Поветкину, выходящему под напевы былинные бить чудище поганое, украинское, надают позорно по щщам – можно будет сделать вид, что это малозначительный эпизод или вообще убрать из новостей. Но если неистово фартанет, и Поветкин выиграет, хотя бы благодаря подкове, заныканной в перчатке – из этого можно будет сделать общенациональные гуляния, с блинами на лопате и сапогами на столбе. И потом еще лет пять транслировать его по телевизору к любому празднику.

Типичный пример – общенародный футбольный психоз России 1999 года под названием «Бей хохлов – спасай Россию». Я признаю национальную гордость достижениями спортсменов – например, Греция гордится Спиросом Луисом, Суоми – Пааво Нурми, а Ямайка – своими легендарными обкуренными бобслеистами. Но когда далекие от футбола бабки и детки внезамно, как по команде, начинают обсуждать – какими именно клюшками футболисты сборной России обыграют хохлов – это нихуя не спорт, а очередное хлебозрелище для рабов.

Отсюда и сокрушительные фрустрации при поражениях национал-спортиотов. То блять машины жгут, то витрины громят, то свистят вдогонку чужим спортсменкам на олимпийских трассах: «Падай, сука!» Очень спортивно, сэр.

***

Россия, пытаясь использовать спорт как общественный допинг, скупает спортсменов сэконд-хенд по всему миру. Это дешевле и эффективней в краткосрочной перспективе, чем развитие собственного спорта. Тем более что свои спортсмены России нахуй не нужны – казенная нужда заключается в одноразовом применении спортсмена для вызова очередной спортиотической истерии, а не в становлении национального спорта, как такового.

Практика не нова. Но надо понимать основы торговли подержанными вещами. Если стоптавшийся для Европы Дэвид «Спайс Бой» Бэкхем поехал в богатую Америку для того, чтобы за хорошие деньги пышно закончить карьеру в соккере, а списанные из НБА баскетболисты идут в рэп, то кацапы всерьез уверены, что на раскладке бэушных спортсменов можно за недорого купить еще вполне хорошую иномарку – уж точно лучше своих «жигулей». Да еще и в соревнованиях на ней погонять!

В итоге за футбольные клубы кавказских аулов бегают зулусы, блиставшие на дискотеках 70-х, сборную России тренируют общепризнанные мировые лузеры, а вот еще и Рой Джонс стал истинным русаком. Это сгодится для своих зрителей, не избалованных молодыми рональдами, но вот выпускать этих старичков за пределы заповедника нельзя – загрызут.

Так вот. Рой Джонс приехал делать финальное шоу для себя, а не для кацапов. Он его и сделал. Получил деньги по контракту, а кто недоволен – пишите в «Спортлото». Российский комментатор, резюмируя падение дядюшки Тома, простите, дедушки Роя, высказал то, что можно сократить до «а-ху-еть…» (тихим голосом, с выразительной паузой после каждого слога и молчанием в конце).

Да я сам охуел (простите, вырвалось) – с каких это пор Рой Джонс стал российским спортсменом?

***

Я никогда не болел за украинских спортсменов только за то, что они украинские. Я болею за наших Снежных Королев потому, что Юлия Джима – мой кумир, а Семеренку и Пидгрушную я люблю и боюсь. Я болею за сборную по футболу, потому что там играют динамовцы, а я – киевлянин. А вот украинский хоккей мне реально до одного места, как и любой другой.

Я болею за Усика, потому что он удивителен, он гибрид Рики-Тики-Тави и тяжелого крейсера – посмотрите, как он на двух ногах мгновенно телепортируется на сорок сантиметров назад от противника в стиле мангуста, и тут же садит главным калибром по черепу. Если бы он был зулусом – я все равно бы за него болел. Я болел за Кличко, но когда Кличко дрался с Корри Сандерсом, я болел за Сандерса, потому что он полупрофессионал, южноафриканский коп, и это круто, когда аматор выходит против заточенной с детства на убийство спортивной машины. А дальнейшая жизнь и смерть Корри Сандерса доказала, что я тогда болел за правильного человека и настоящего героя.

Я болею за российских фигуристок, потому что они классные. Лично для меня, пока спортсменки выступают на льду, они к кацапам не относятся. Они вообще вне мира. К кацапам больше наш Бубка относится, хоть он и представляет Украину везде, где только можно – но, честное слово, лучше бы он дальше прыгал, пусть даже и невысоко, чем в политику полез.

Я болею за спортсменов лично и командно, но только за их собственный труд и талант, за штурм границ человеческих возможностей, а не за надписи на одежде, маркирующие хозяйское добро, или за национальные флаги, обозначающие казенное имущество. Нехай за тамгу на майке, метящую принадлежность акробата к барскому хозяйству, потомственное кацапское холопье болеет. А я болею искренне, как старик Хоттабыч, который первый раз за почти четыре тысячи лет попал на футбол. Как душа легла. Победит достойный – радость. Окажется достойным кто-то из наших – значит, радость вдвойне.

Естественно, только до тех пор, пока какой-то мудак не выходит на ринг в майке «Русичъъъ» под берендейский хор о побиении чудища поганого и радости от того великой. Потому что в этот момент он перестает быть спортсмэном, джэнтлмэном, и превращается в хозяйского питбуля, а за владельца питбуля я болеть не хочу.

Это унижает меня, мою страну, остальных спортсменов и сам благородный дэспорт в целом.