Текст книги "Ноука от Горького Лука"

Автор книги: Горький Лук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 91 страниц)

Сто дней мусье мэра, або Услышьте Глухов

Был вчера на записи ток-шоу на Эспрессо-ТВ. Тема следующая – творческая группа Юли Козыряцкой сняла фильм о Мишеле Терещенко, французском мэре города Глухова. Смотрел фильм, надо сказать, невнимательно – потому что на ток-шоу надо не смотреть, а изображать смотрение – экраны от софитов бликуют, нихрена не видно, вокруг лазяют люди с камерами и фиксируют твою реакцию, никакого попкорна, и выйти поссать-покурить тоже нельзя. Но кое-что я увидел.

Фильм, конечно, не валит такой безнадегой, как «Реквием по мечте», але тоже тяжелый. Глухенький район сумненькой области особенно прекрасен зимой, когда разъебанный асфальт утонченно декорируется грязной снеговой кашей, цельны и выразительны местные морлоки, любители Партии Регионов и Ленина лично, а главная грусть навевается от того, от того, что не перевелись еще в Европе хорошие, добрые и наивные люди, не осознающие всю непростуху нашего народа.

В принципе, можно сказать что глуховцам с мэром фартануло «ас дефолт», по ряду причин. Во-первых, он публичный, ему паспорт персонально Президент выдавал, так что у него есть шансы нахарвестить в Киеве трошки больше спайса для новой родины. Неня с интересом присматривается – а шо там делает этот «женеманж пасисжур»? – что идет на пользу региону. Во-вторых, он не ворует. Не будем говорить «потому что честный» – просто из логики вещей: он не наворует больше, чем во Франции зарабатывал – шо там воровать в том Глухове? Курей? А чтобы шото нормальное украсть, надо в схемы встраиваться, шо тоже малореально для варяга. Ну и в-третьих, все остальное, типа успешный менеджер, технократ, потомок знаменитых сахарозаводчиков Терещенков и все такое для публичного промо.

***

Как точно заметил один из гостей студии, судя по всему, глуховцы ждали, шо новый мэр привезет им в чемоданчике, набитом золотыми франками, экю и луидорами, всю Францию. За свой счет, через таможню. Распакует и поставит перед мэрией маленькую Эйфелеву башню, рядом будет стоять грустный мим с набеленным лицом и в полосатом трико, а сам мсье Мишель будет наигрывать на аккордеоне «падам-падам-падам» и петь слегка хрипловатым голосом шансоны. По глуховским рю и бульварам потекут шербурские зонтики, а на вокзале грустно прогудит паровозик, разлучая певицу местного кабарета «Червоный Млын» Мадлен Панасюк с лейтенантом Жан-Жаком Ведмидем, отбывающим на службу в конотопский Иностранный Легион.

И вот прошло сто дней. И шо мы видим? Где наше бламанже? Спускайте своих гдемонов с цепи!

Дорогие мои глуховчане. Я очень люблю вашу гетьманскую столицу, и с уважением отношусь к ее населению (хотя в 1997 году меня там жулики обули на деньги). Я понимаю, что вы там охуели не все, и не полностью. А многие продолжают охуевать в хорошем смысле – не в смысле требований, а в смысле от происходящего. Но кое-что должен сказать вам нелицеприятно, и начну с истории кафедры.

***

Примерно год назад, в феврале, когда мы еще не забронзовели в катедральной непогрешимости, но уже считались местом с плохой репутацией даже среди людей с плохой репутацией, я разделял заблуждение, шо батька краще бить гуртом. Это я уже потом понял, шо его лучше бить ломом, внезапно из-за угла, и в одиночку. А тогда наивно искал соратников и единомышленников.

Я наткнулся на некое общественное движение, почкующееся в партию, воспринял их положения как сходные с моими, и отправил им письмо с предложением помощи. Кафедра кафедрой, но хороший и быстрый райтер никому не помешает. В ответ я получил нихуя до октября (извините за рифму). А в октябре от них пришло предложение, выйти на площадь в воскресенье (в десять утра, Карл!) постоять на утренней прохладе и подписать какую-то петицию в качестве массовки.

Дело в том, что любой, принимающий почту в подобной околополитической «панаме», прочитав заголовок письма «хочу помочь», должен ОБЯЗАТЕЛЬНО (извините еще раз, уже за капслок) его прочитать. Затем пройти по ссылке и посмотреть, например, место ресурса в рейтинге, количество подписчиков, цитирование, релевантность, сложить это все в голове и бежать звонить шефу: «Босс, тут какой-то ебнутый из топ-тен-юэй желает на нас поработать бесплатно!»

Лично я бы так и сделал. Любой практически полезный человек, готовый от души для тебя что-то сделать – это джек-пот, подарок судьбы. Например, иллюстраторы «Ноуки от Горького Лука» – каждый раз, когда я молюсь на ночь, всегда добавляю «а также благослови художников «Белка-студио» и лично Ирочку».

То, что это квазийное политдвижение есть банальное распотрошение гранта, не важно чьего и зачем, мне стало понятно уже на послезавтра после письма. Но то, что это распотрошение еще и бездарное, я осознал только в октябре. Я бы уже и за деньги не пошел помогать, потому что подобные люди даже дерибанить не умеют. Они ведут себя как одноразовые жулики, которым неслыханно фартануло, раз в жизни. Уау, поперло! Надо порвать то, что дали на политику, и открыть частную парикмахерскую или пивной ларек, и навсегда забыть то место, где нашел кошелек.

В природе есть три вида секса – по любви, за деньги и благотворительный. Любовь прошла, деньги спижжены, а благотворительным сексом кафедра не занимается принципиально.

***

Так вот, дорогие мои глуховчане, вам предложили секс по любви. Мне трудно понять мотивы мусье Мишеля – может он таки блаженный, или грех какой-то этим покаянием с веригами мэра хочет замолить. А может, просто не понимает – во что впутался.

Потому что зарплата вашего мэра – три с перхотью тысячи гривен, шо меньше стоимости одного грамма очень паршивого кокаина в Ленинграде. Если зарплату мусье мэра раскидать по всем вам, то окажется, что этот сумасшедший, променявший бизнес, французское гражданство и стабильное будущее на сомнительное счастье вытаскивать вас из говна и снега, так талантливо показанных в картине, обходится каждому глуховчанину аж в пятнадцать копеек в месяц. Это две такие монетки, одна маленькая желтая, вторая, побольше, белая. Их, кажется, уже не выпускают – в силу платежной ничтожности.

Ваш мэр не ворует и не рисует схемы. Украсть, кроме дохлых и засохших от голода пауков из казны столицы гетьманьщины нечего, а схемы уже давно расписаны без него. Наложите одно на другое, осознайте – почему я сказал, что вы охуели, и постарайтесь меня понять и простить.

***

Если бы мне позвонили и предложили на таких условиях стать мэром Глухова, я бы подумал, что это пранк. Понизить уровень дохода в десятки раз, лишить себя права на свободный график, спать и есть не тогда, когда хочется, а когда получится. Привязывать свой рабочий день к каким-то неопрятным электрикам, дорожникам и ассенизаторам. Ездить на своей машине со своим бензином в Киев, четыре часа в одну сторону, чтобы клянчить деньги для людей, которые желают тебе сдохнуть. И все это в сраных ебенях, где живет людей в три раза меньше, чем даже в моем микрорайоне. Предложение, от которого невозможно отказаться, ага.

Но. Я согласен быть вашим мэром за эти смешные деньги, и в ужасных условиях. Але есть условия. Я ворую, беру взятки, пасу землеотвод, застройку, лицензии и все такое, и ставлю везде своих людей. Окремо, мусора мои, прокра моя, суд мой. Ну и всякое там по мелочи – право первой ночи, запрягать земщину в мой джип, кормить грудью борзых щенков и охота на илотов в моих угодьях лозинский-стайл. Я вас имею не по любви, но за ваши деньги, а вы мне отдаетесь благотворительно, безропотно и пассивно. Мэр и асфальт? Нихуя, вождь и пещера. Кому не нравится мой асфальт – тем займутся смилодоны в погонах.

Идет?

Если идет – вот у вас есть бывший мэр из Партии Регионов, с таким выражением лица, после созерцания которого начинаешь ненавидеть рыгов уже не сознательно, а рефлекторно. Человек, который уже был мэром – и хочет еще разок – но прямо утверждает в камеру, что ничего сделать в этом городе нельзя. Ну, для вас нельзя – а можно ли для него, так он не говорит, а только хитро улыбается.

Не идет?

Тогда какую Францию вы хотели за сто дней Наполеона? Свинья беременной дольше ходит.

Я довольно цинично отношусь к власти и побоям, вдвойне цинично– когда бьют власть. Но даже мне было не по себе, когда немолодой французский мэр ломился в муниципальное помещение через мордатых чоповцев, падающих от прикосновения с криками на камеру "Мишель меня за шею душил!" В принципе, такими ЧОПами должны заниматься прокуратура и СБУ. Но тут порочный круг – сначала прокуратурой и СБУ должны заняться какие-нибудь "эскадроны смерти", эскадронами – "народные мстители", а мстителями, надо понимать, безгрешные Шао-Волыньские бритоголовые монахи-убийцы. Дело долгое, сказка быстрее сказывается. Но вы-то хуле раззявились, глуховские ситуайены? Оно не мусье было надо, оно вам было надо.

Не, так вы Францию не построите.

***

Я искренне хочу, чтобы время варягов закончилось. Чтобы вместо Хатии Деканодизе была Катруся Деканенко, Вместо Айварса Абромавичуса – Игорь Аврамчук, вместо Михеила Саакашвили… ну нет, этого давайте оставим на всякий случай. Злой грузинский экс-президент всегда пригодится в хозяйстве.

Но пока так не получается. Запад экспортирует нам не только кредиты и технологии, но и кадры. Которых у нас нет. Внекоррупционный мэр за сто сорок долларов в месяц – это не царская должность, а подаяние западной культуры гетьманской столице. Социальный волонтер в синтепоновой курточке и на разъебаном седане – какой же это царь? Люди, если вы именно царя хотите, так прямо и скажите. А тож непойми шо – хотим царя, но чтобы как во Франции. Во Франции царя нет с 1792 года. Определитесь уже – холопы вы или ситуайены?

Он не будет вам строить Францию. Строить будете вы. Он только расскажет – какая она, эта Франция. А когда вы построите свой Пти-Пари, я обязательно приеду к вам посетить кабарет «Червоный Млын», послушать чудесное грассирующее пение Мадлен Панасье и сожрать под бутылку божоле лапы экологически чистых деликатесных жаб из Эсмани.

Не мешайте мусье мэру, и не обижайте его. Грех блаженных обижать. А если он вам совсем-совсем не нужен – так отдайте другим, такой человек везде пригодится. Я, как видите, неплохо себя чухаю и без этих квазиполитиков, пригласивших меня когда-то поработать массовкой на чужом распиле. Только не жалуйтесь потом, что у вас не Франция, а вместо кабарет – другое мировое ноу-хау общественного питания и вечернего досуга, «рестуалет» – ресторан, перестроенный из общественного туалета.

О, как говорится, ревуар.

Р.S. Отдельная подяка Юле Козыряцкой. Весь фильм боялся, шо вас таки побьют.)

Евроненавидение, або Джа или Жо

С Евровидением меня объединяет то, что мы одинаково далеки от музыки, образуя, так сказать, короткий катет прямоугольного треугольника. Музыка где-то там, а мы с Евровидением где-то здесь. И хотя я отстаю от мировых трендов, и не знаю – какое очередное говно слушает наша прогрессивная молодежь – учителя по музыке у меня были суровые, типа отставных капельдинеров оркестра танкового полка. С такими не забалуешь. Будешь сходиться-расходиться в арпеджио как почетный караул под мавзолеем – с левой ноги, с щелчком приклада.

И когда один музыковед решил меня подъебнуть, с нескрываемым презрением спросив: «Какая тональность параллельна той, у которой при ключе семь диезов?» – я не растерялся и четко доложил: си-бемоль минор! – от чего музыковед немножко потерялся.

Так что на меня можно положиться, как на эксперта в разборе всякой музыкальной ерунды, если только не скатываться до вкусовщины. Итак, все имена вымышлены, совпадения случайны, а все события плод фантазии автора.

***

Массовый психоз в постсоветских странах по Евровидению объясняется тем, что это, собственно, был не совсем музыкальный конкурс изначально. В далеком 1956 году его организовали пять национальных телекомпаний стран, входящих в союз телевещания с говорящим названием EBU. Ебать мозги телезрителям руководителями ЕБУ было решено не песнями, а постановками песен в прямом эфире в виде концертных номеров.

Ну, если вы видели когда-нибудь «Лестницу Якоба» или «Утреннюю почту» – добавьте к ним «Музыкальный ринг», только без Максимовой с ее омерзительным волшебным синтезатором – и получится самое то.

Фактически, это был конкурс выступлений, как в КВН, котировались прежде всего картинка, одежки, постановка, затем сам персонаж, его песенка, а вот вокальные данные – дело десятое. Какой-нибудь развеселый «Пульчино пио», исполненный дурным голосом, однозначно срубил бы все трофеи в 70-х годах. Естественно, основной аудиторией стали домохозяйки, обретающиеся возле телевизоров, а критерием отбора «нравится – не нравится».

Однако потом к телепередаче подключились республики пост-СССР. Во-первых, их было просто дохуя – с учетом стран, сбежавших из «социалистического лагеря». Во-вторых, каждый второй из зрителей был музыкальным критиком в домашних тапках. А в-третьих, эти люди четко ассоциировали веселый раздолбайский телекарнавал с конкурсами исполнителей-вокалистов – типа Сопота, Юрмалы или Славянского Базара. Где профессиональное жюри оценивало именно умение петь.

Сначала восточноевропейские зрители охуели от несоответствия качества картинки исполнительской технике («да у меня племянница в ванной лучше поет!»), затем задавили все, что шевелится числом голосов – учтите, насколько стало больше телевизоров по сравнению с 1956 годом, а затем дико возликовали возможности победить проклятый Запад несложным путем голосования по телефону.

Изначально ограничение по количеству представителей от страны символизировало интернациональность конкурса и вносило легкий элемент переживания за «своих». Теперь же выступали не представители стран, а кагбы сами страны, воплощенные в аватарах с микрофонами. И на этом, фактически, телеконкурсу в его изначальном формате наступил пиздец.

***

В принципе, Евровидению и так он бы наступил, если бы не новая кровь в виде этих молдов, сербий да армений. Для Европы это малозначительный повод включить телевизор, а те, кто все-таки смотрит – радостно голосуют за бородатых женщин, страшные резиновые морды-лорди и веселого трансвестита с серебряной звездой на голове. Это телеформат, и должно быть весело.

Восточноевропейские же зрители проводят бои национальных аватаров. Азербайджан и Турция обмениваются максимальным числом баллов при любом качестве исполнения, выдавая Греции и Армении ноль целых хуй десятых, кто бы и как ни пел. Россия снисходительно отсыпает Украине два балла за счет родственников, беларусы путают Словакию со Словенией, а молдоване впервые узнают, что Сан-Марино это такая страна, а вовсе не имя певицы, и растерянно думают – они за нас или против? Голосовать или нет?

Единственное, что осталось неизменным – это незначительность того, кто как поет. И в этом тоже нет ничего неспортивного или противного искусству, ибо сами же постсоцы такой формат Евровидения сконструировали своими «национальными голосованиями».

А зачем это надо самим спивакам? Вот Британия, которая постоянно на этом Евровидении торчит в жопе – кто-то верит, что там нет музыки? Представьте: Стингу предлагают выступить на Евровидении. Он говорит: «Уау! Круто! А где это? И сколько платят?» Если ему сказать, что он сам платит за право выступить, возможно, он опять скажет: «Уау! Круто! А на что идут собранные благотворительные деньги?» Лучше, наверное, ему не говорить, что никуда они не идут – исключительно на организацию самого мероприятия, бо Стинг таких шуток просто не поймет. Даже если попытаться его наебать, заплатив вместо него свои деньги – Стинг согласится, но попросит перенести Евровидение с мая на август, потому что у него гастрольный график. И очень удивится, когда ему ответят, что это невозможно, сэр.

Зато для малоизвестных в мире (а так оно и есть, увы) восточноевропейских исполнителей, или начинающих западных – это реальный шанс удвоить свои гонорары и удесятерить аудиторию, победив на Евровидении.

Извините за такую кучу банальностей, но в некоторых селах, и даже в районных центрах с интернетом, есть люди, которые до сих пор этого не знают.

***

И вот наш национальный отбор на Евробачення-2016. Я вообще не буду затрагивать качество исполнения и музыкального материала, а о проблеме вкусовщины предупредил еще в начале лекции. Буду как Путин (то есть буду краток, а не буду мудак) – профессионально слабых там нет вообще. Однако, основной выбор состоял между Джамалой и Запорожцем (напоминаю, все имена вымышлены).

Джамала, как по мне – уже не торт, и пока еще не торт тоже. Ее звездное время было два-четыре года назад, когда ее точно надо было слать на это Евробачення. Я не знаю – куда девалась безбашенная долговязая белозубая оторва с цветным полотенцем, намотанным на голову, дававшая мастер-классы хорошо модулированного перегруза на сцене. И откуда взялась эта женщина с лицом войны. Но если это голос моей страны – значит, пусть он звучит таким, каким он есть. Я в любом случае стану за нее болеть, и какое бы она место не заняла, буду считать его победой. Как и тысячи моих соотечественников, крымских татар, для которых уже сам факт ее выигрыша в национальном отборе – победа.

Мотивы Запорожца мне тоже понятны – участие в телеконцерте ЕБУ позволит ему поднять расценки на свои гастрольные чесы в Крыму и в России, с которых он харчуется. Поскольку от России прописаться на евро-сонг-контест не получится по понятным раскладам, а в Армении и Азербайджане очередность поделена представителями приличных семей примерно на тридцать лет вперед, надо срочно искать погрызенный питерскими мышами на антресоли украинский паспорт. И возвращаться на бывшую родину, изображать из себя человека галактики, космита не от мира сего. Строителя мостов дружбы.

Я редко срываюсь. Но когда человек с блудливой улыбкой сообщает, что он вообще не в курсе, чо тут происходит – нелепица-т какая, всего лишь война, 10 000 человек погибло. А он весь в творчестве, и не следит за «вот это вот все вот» – и все это «вот это вот» в двухстах километрах от его малой родины, а он ващще гражданин космоса. И хочет представлять домохозяйкам всего мира именно Украину, а не Марс.

То мне хочется уебать телевизор ногой. Я бы так и сделал, но смотрел на этот камингаут некогда уважаемого музыканта в гостях, а телевизор стоит денег, и дорог хозяину.

У меня тоже было множество друзей-музыкантов в Питере и Москве. Мы приезжали друг к другу в гости, записывали совместные треки, запросто ездили друг к другу на выступления. О многих я сохранил добрую память, и скучаю по ним. Но потом была война. О которой гражданин космоса, походу, спустя два года узнал от Русланы Лыжичко в прямом эфире, и сильно удивился – а шо, правда? А с кем война? С Российей? Ну, ахуеть… от это вы даете… и когда же все случилось?

Извините, но как домохозяйка, вместе с Евровидением далекая от музыки, которая собирается не оперу слушать, а наблюдать за битвой национальных аватаров, я не хочу переживать о месте в гастрольном рейтинге питерского кокаинюха и его последующих сборах на чесе в Кемерово. Я как-то не ассоциирую национальный престиж с подобной хуйней.

А тебе, вымышленный герой Андрей Запорожец, скажу – во время войны с противником наводят не мосты, а исключительно переправы. Военного назначения. Потому что нет смысла строить мост дружбы, если его на утро разносит залпом российского «Града». Это в лучшем случае, потому что в худшем – по нему оттуда к нам идут «гуманитарные конвои» с боевиками, оружием и ненавистью, а от нас туда – «груз 200» и порезанные на металлолом наши заводы. Так что тебе не стоит выступать подрядчиком подобного строительства с гастрольным откатом.

И если ты настолько очарованный эльф, что этого не понимаешь – тебе не надо ехать на Евровидение представлять страну. Ты можешь вместо микрофона начать петь в вытяжку, поссать на электрощит, внезапно начать на сцене ковыряться в носу или случайно упасть в оркестровую яму – раз уж ты настолько далек от реальной жизни, что реально озвучиваешь эту лютую ересь на всю страну, которую ты собирался представлять. Тебя просто берегут, не-бро, потому шо дурак сам себе опасен.

Прими это, смирись, сделай выводы, пожалуйста, и исправься.

***

Все эти разговоры, что надо слать мытцев – это от лукавого, славянские базары. Если есть мытци – шлите их на Уэмбли, там разберут билеты. На Евровижне мытци не треба. Евровидение в целом, как музыкальный феномен, мир не волнует, являясь чисто фольклорным фестивалем постмодерна и вариантом советской телепрограммы про кинопутешественников. Оно не интересно в смысле музыки. Для музыки есть Пинк, Стинг, Тори, Пентатоникс, Эверласт и прочие иностранные слова, которые никогда не приедут на этот утренник. Сформировав за годы формат телеконкурса, как послание нации миру, было бы глупо свое послание озвучивать чужим голосом.

Если бы мы так хотели второй раз победить, на теренах тоже нашлись бы бородатые женщины и двухголовые телята. В конце концов, жив еще Поплавский, и где-то в Европе прячется Ян "Честь-когда-то-Имел" Табачник.

Но вот этой хуйни с наведением мостов – не-не, не треба. Это что, каждый голос, отданный за за Украину надо понимать как поддержку оккупации Крыма и российской агрессии на Донбассе? Отлично нас повеселит это шоу, уютный будет семейный вечерок у камелька с телевизором.

***

Желаю победы Джа, и хочу увидеть ее снова на сцене светлой, беззаботной и зажигающей. Мы тебя любим, Сусана. И не только потому, что Крым – это Украина, а крымские татары – это Крым. Любовь такая сложная штука, которую труднее объяснить, чем просто признать ее факт.

Зато всегда легко объяснить, почему дурак есть дурак. Потому что он предлагает петь в поддержку блокадного Ленинграда с талонами на питание в столовой гестапо, торчащими из нагрудного кармана.