Текст книги "Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)"

Автор книги: Foxy Fry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 65 страниц)

– Так ты предашь нас? – С места в карьер. К черту церемонии! Это капитан Джек Воробей – с ним ничто и никогда не идёт по плану.

Кэп на долю секунды застыл, а затем позволил себе короткий смешок.

– Другой разговор! – воскликнул он. – Так вот что весь день не давало тебе покоя?

«День? Пфф! Берите больше, кэп!» – съязвила я мысленно.

– Представь себе, – фыркнула я. – Так что?

Джекки на секунду задумался, по-философски приложив палец к подбородку.

– Конечно, – кэп развёл руками, – вне всяких сомнений. При первой же возможности, – на полном серьёзе заявил он. Затем добавил, подняв палец вверх: – Как и вы. Не замедлите избавиться от меня. – Я напряжённо приподнялась, пальцы впились в подлокотники, а глаза, казалось, вот-вот лопнут от возмущения.

– Нет! – единственное, что звонко слетело с губ.

– В погоне за сокровищем это рядовое действо, – наставнически пояснил пират.

– Нет! – вновь воскликнула я. – Джеймс честный человек!

Джек снисходительно улыбнулся.

– Пиратство и честность… Похоже, в тебе, и правда, чересчур много наивности, – по-доброму усмехнулся он.

Я спрятала лицо в ладонях, желая укрыться от правды, а затем медленно убрала волосы назад, хватаясь за голову.

– Таков наш мир: кто успел – тот и съел. Если не предашь ты, в следующий миг предадут тебя. Рано или поздно тебе придётся это принять. – Меня словно вытряхнули из темной пыльной бочки на белоснежную залитую искусственно-ярким светом площадку. И с каждым мгновением, как глаза привыкали к яркости, за белёсыми пятнами прояснялись очертания нового грандиозного мира. «Ты не в сказке. Ты больше не в сказке!» – твердили со всех сторон. Прошлый раз на «Чёрной Жемчужине» не велось подобных бесед. Я искренне веровала, что Джек руководствовался исключительно врождённым чутьём и поддержкой удачи, а отнюдь не пресловутыми человеческими законами коварства и продуманности, что торчали на каждом шагу в «настоящем» мире. Что ж, пора привыкать к новой реальности.

Успокоив взбудораженные нервы и истерический голосок где-то глубоко внутри, я подняла на капитана «Чёрной Жемчужины» серьёзный взгляд. Сердце всё ещё билось неровно.

– Вот, значит, как. В любом случае не советую записывать капитана Уитлокка во враги, – значимо проговорила я.

Джек беззлобно усмехнулся.

– Я это учту, – чуть ли не со смехом ответил он. – Брось, неужели ты ни разу не задавалась вопросом, кому достанется сокровище? – полюбопытствовал кэп. И словно эхо в голове прозвучал голос гадалки: «Кому достанется ваша находка?». Не дожидаясь ответа, пират заговорил сам: – Как водится, даже самые заклятые друзья, видя, как в нескольких дюймах сверкают горы сокровищ, без зазрения совести готовы придушить друг друга и лишь выжидают подходящий момент. Люди меняются до неузнаваемости, когда доходит до дележа. Никто не захочет уступать. И как же выбрать победителя? – Джек изобразил наигранную задумчивость, приставив палец ко лбу.

– Всё можно решить и без драк, – наивно прозвучало в ответ.

– Да, – кивнул пират, – хитростью. Ловкость, скорость, умение заметить благоприятный момент – вот главные судьи.

Не знаю, с чего вдруг Джекки решил читать лекции по пиратскому мастерству. Его слова лишь возмущали и раззадоривали меня. Внутри кипело явное и неуместное желание переубедить капитана, заставить отказаться от задуманного. Но что это таинственное «задуманное»? Почему о грядущем заговоре или сражении конкурентов он говорил так открыто, словно специально хотел вдолбить это в голову? Или же я опять по своей наивности стала частью нового акта очередного спектакля?

– Значит, не отступишься? – безнадёжно прозвучал севший голос.

– Как и вы, – со всезнающей улыбкой ответил Джек Воробей.

– У нас есть на то причины. – Я вздёрнула подбородок.

– Как и у меня. – Джек развёл ладони в стороны.

– И ты их тщательно скрываешь, – съязвила я. И по многозначительному взгляду поняла, что ничем не лучше. Может, стоило поделиться и надеяться на искренность в ответ? Да уж, конечно! Угроза уничтожения Тортуги даже в моих ушах звучала неправдоподобно, а весомость влияния данного шантажисту слова в пиратских глазах будет выглядеть просто смехотворно.

Я поняла, что проиграла очередной бой. И наказанием за поражение стали отнюдь не сокрытые во тьме планы капитана Воробья, а осознание того, что ни он, ни этот мир не остались прежними. Только я, втайне живя прошлым, теперь гналась за ними, словно нерадивый пассажир за отъезжающим поездом.

====== Глава XVI. Высадка ======

Я вышла на верхнюю палубу, разминая замлевшие конечности. Тело тут же сковал предрассветный холод. На шкафуте матросы, потирая заспанные щеки и сонно разлепляя глаза, понуро, но беспрекословно выполняли приказания мистера Гиббса. В эту ночь сон выдался недолгим и беспокойным, так что моряцкий топот без усердий долетел до настороженного слуха.

– Рифи паруса грот-мачты! – прозвучала команда с мостика.

– Рифи паруса! – повторил Гиббс приказ капитана.

Взгляд непроизвольно поднялся к реям «Жемчужины». Паруса грот-мачты постепенно подползали вверх, повинуясь отлаженным движениям команды. Фок-мачта подобно засохшему дереву рассекала голыми реями пушистый туман. А впереди, словно яблоко, нанизанное на бушприт фрегата, вырисовывалась пирамида приближающегося острова. «Чёрная Жемчужина» быстро сбавила ход, подкрадываясь к опасным водам. «Призрачный Странник», следуя примеру «спутницы», тоже убрал почти все паруса. Над вершиной горы, венчавшей остров Саба, висели курчавые облака. Поднимавшееся из-за горизонта солнце окрашивало их в огненно-персиковые цвета. Туман медленно таял, с морских просторов спадала сонная пелена.

Капитан Джек Воробей стоял впереди штурвала, разложив на тумбе карту. Достав подзорную трубу, кэп пристально оглядел приближающийся кусочек земли, а затем вновь сверился со схемой. «Жемчужина» двигалась вдоль побережья, постепенно приближаясь к острову. С бака зрелище выглядело воистину грандиозным. На нас надвигалась пылающая солнцем стена. Стена, оскалившаяся серокаменными клыками, ощетинившаяся свисающими корнями деревьев. Зелёные хребты словно пальцы мистического чудовища впились в обрывистые берега, у подножья которых в бессильном гневе кипели морские волны. Чем дальше корабль двигался на юг, тем неприступнее казалась суша. Команда с настороженностью рассматривала природный бастион, с опаской поглядывая на поблескивающие у самого берега зубья скал. Джек, в очередной раз взявший в руки подзорную трубу, расцвел довольной улыбкой. В нескольких милях впереди из чёрных скал выдавался треугольный силуэт каменного латинского паруса, вздутого ветром. Тут же я заметила пленённого голландца. Чрезвычайно напряжённый он, словно статуя, замер у правого фальшборта. Цепкий взгляд отвыкших от солнечного света глаз в болезненном прищуре блуждал то меж пиратов, то среди береговых пещер. Мне была понятна его обеспокоенность, но я искренне надеялась, что Джекки сдержит слово… которого не давал. По крайней мере, путы на руках Эйландера уже отсутствовали.

Я слегка улыбнулась, вполне довольная тем, что справилась с возложенной миссией. Конечно, корабли могли достичь острова и без помощи голландца, навыков навигации обоих капитанов вполне бы хватило. Задушевные разговоры в карцере были лишь началом, переходным мостом над пропастью ненависти и желанием мистера Кунрада выбить из каждого на этом борту пиратский дух. Главные надежды были на то, что именно он согласится быть провожатым в суровый мир обособленной общины. Никто не знал, что встретит нас на суше, а неразговорчивость пленника позволяла лишь строить догадки. Хоть я и словом не обмолвилась о его роли, во время ночного разговора Эйландер тщательно умолчал о самом острове, словно догадавшись о своей крайней полезности. Я настаивать не стала. Теперь же, когда до земли обетованной было рукой подать, мне стоило продолжить играть роль парламентёра.

– Приятно видеть вас здесь, – негромко и отчасти бесстрастно поприветствовала я, приближаясь со спины. Голландец лишь слегка повернул голову. Простояв в молчании около минуты, я заговорила: – Ваши слова вчера позволили сделать определённые выводы касательно этого места. Однако надо признать, реальность краше фантазий. – Эйландер шумно сопел и упорно не хотел заводить разговор. – Хм, вы недружелюбно настроены, – заметила я, безмятежным взглядом блуждая по лесистым хребтам, – хотя я сдержала слово.

– Ещё нет, – кратко отозвался пленник.

– Как посмотреть, – пожала я плечами. – Вы сменили затхлый сырой карцер на свежесть верхней палубы, а ваши руки не стягивают путы. По мне, вполне однозначный шаг.

Вместо ответа моряк обернулся к кэпу, а после бросил взгляд на оголённые реи грот-мачты. В светлых глазах читалась непонятная мне взбудораженность. Настороженность, беспокойство, страх – да, но не подобная взволнованность. Он словно бы ждал чего-то.

– В чем дело? – В душу закрадывалось волнение. Что-то не так. Безусловно, впереди ждёт не самый простой день, но в гнетущем чувстве, поселившемся в груди, было что-то иное, затрагивающее тревожные струны на уровне интуиции.

– Я просто жду, – с безумным блеском в глазах прозвучал отрешённо-спокойный ответ.

Я так и не успела спросить: «Чего?». Слова застряли в горле под обезумевший крик марсового: «Скалы! Право по борту!». В голосе звучал неподдельный ужас – отзвук неминуемого. Все, кто был на квартердеке, в едином порыве бросились к правому фальшборту. В мозгу лихорадочно забилась единственная мысль: «Невозможно!». В следующий миг Джек рванул штурвал, отчего руль заскрипел, по кораблю прошлось эхо, и парусник дал резкий крен на левый борт. Матросы с трудом устояли на ногах, меня же буквально пришпилило к фальшборту: я в панике вцепилась в планшир, чтобы не плюхнуться за борт. Пираты застыли у борта, выпученными глазами впиваясь в нос корабля.

– Лево! Лево руля! – завопил боцман, едва ли не свесившийся с полубака.

Корабль вновь качнуло. Я вновь прилипла к тёплому дереву. Матросы замерли, перевалившись через планшир. Напряжённые взгляды вонзились в лазурную воду под килем. В абсолютной тишине – слышно было, как поскрипывает натянутая парусина – фрегат скользил всего в нескольких дюймах от зубьев скал.

Облегчённо выдохнув и прикрыв глаза, я обернулась к мостику. Капитанские руки уверенно сжимали штурвал. Джек испепелял меня разъярённым взглядом, отчего нутро боязливо скукожилось. Похоже, будь я в непосредственной близости, пальцы в перстнях уже бы стискивали моё несчастное горло в смертельной хватке. Ища какой-никакой поддержки и объяснений, я оглянулась в поисках голландца. Палубу захлестнула волна беготни. Пираты устремились к корме, на ходу доставая пистолеты и начиная пальбу. Я кинулась следом. За дымкой от выстрелов, периодически исчезая за гребнями волн, от парусника удалялась белобрысая фигура бывшего пленника. Джек решительно направился к фальшборту, с ледяным спокойствием наводя мушку пистолета.

– Не надо! – вскрикнула я, перескакивая через три ступеньки трапа. И едва не сбила кэпа с ног, пытаясь схватить его за руку. Он попытался меня оттолкнуть. – Не надо! – взмолилась я. Рука с пистолетом застыла. Карие глаза сузились, пылая неподдельным гневом. Время было упущено. Беглец скрылся. Команда столпилась у лестниц мостика. Загорелые пиратские лица светились крайней недоброжелательностью. Даже Гиббс, до этого относившийся ко мне вполне нейтрально, теперь нетерпеливо топтался у штурвала. Если бы не рулевое колесо, занимавшее его руки… Остальные, казалось, лишь ждали приказа капитана или того, как он самолично сбросит меня за борт. – Всё же обошлось… – дрожащим голосом пискнула я.

В ответ донёсся протяжный скрип. Он походил на намеренное скрежетание давно не смазанных петель, заунывный, не предвещающий ничего доброго. Я сжалась, втягивая голову в плечи и зажмуривая глаза. Чем крупнее судно, тем больше осадка и тем более неповоротливым оно является. «Призрачный Странник» был не намного крупнее «Жемчужины», но этого оказалось достаточно. Парусник не успел завершить маневр. Скалы, как морские когти, впились в днище. По палубе фрегата пронеслось дружное моряцкое удивление. Корабль Уитлокка задрожал. Его повело в сторону неведомой силой. Я уже представила, как с предсмертным треском парусник разваливается на части, и кипящее море тут же подхватывает обломки и утягивает в тёмные глубины… Но «Странник» устоял. Корпус выдержал. По крайней мере, повреждения не оказались критическими. Отсутствие суетливой беготни на его палубе и истеричных криков говорило в пользу этого.

Меня охватила дрожь. В мыслях проносились молитвы благодарности всем сверхъестественным силам, что уберегли корабли, а значит, и меня. «Я просто жду». Триумф застил глаза. Та легкость, с которой Эйландер пошёл навстречу, должна была насторожить. Но эго, потешенное маленькой победой, было неспособно на трезвую оценку. Куда уж! Мне удалось то, что самому капитану Джеку Воробью оказалось не по зубам! Чёртова гордыня! Прояви я хоть чуточку расчетливости, хоть долю того завидного спокойствия, с которым пленный голландец претворял в жизнь свой план!.. Чувства взяли вверх над разумом. И не впервой. А что, если бы марсовый заметил скалы чуть позже? Или же корабли шли бы на большей скорости? Или если бы Джек не успел вовремя увести парусник? Или…

– Диана! – Имя прозвучало резко, словно над ухом разорвалась бумажная хлопушка. Капитан Воробей нависал надо мной, как лев над обессиленной газелью. Он развёл руками. На губах сверкнула искусственная улыбка, очертившая тени безумства на загорелом лице. – Не потрудишься объяснить, что это, чёрт возьми, было? – процедил пират.

– Моя… вина, – выдавила я, поднимая на кэпа виноватый взгляд. – Голландец… Он… Я думала, он сказал правду! Но он солгал… – Даже в моих ушах оправдание прозвучало смешно. Я ожидала от Джека слов о том, что он разочарован, что я чересчур наивна и неспособна ни на что на свете. Но кэп молчал. Что было стократ хуже.

– По крайней мере, не обо всём, – вклинился голос старпома. Гиббс протянул капитану трубу. – Там, возле скалы. – Джек навёл линзы. Он долго всматривался в указанную точку.

– Бросить якорь. Пошлите шлюпку, не хочу напороться на рифы. Снова, – добавил он, бросив на меня укоризненный взгляд. «Есть, капитан», – кивнул Гиббс, направившись к матросам. Едва я раскрыла рот, чтобы задать вопрос, капитан Воробей обернулся ко мне. – В кают-компанию, живо. Надо поговорить. – И это была отнюдь не просьба. Пусть не прямой приказ, однако пиратский голос звучал безапелляционно.

Я спустилась в кают-компанию, забившись в самый дальний угол в неосознанной попытке укрыться от неминуемо серьёзного разговора. Как назло, из окна рядом открывался прекрасный вид на «Призрачного Странника», устремившегося бушпритом в бескрайнее море. На линкоре спешно убирались оставшиеся паруса, а больше было не разглядеть.

Заворожённым взглядом я уставилась на нос корабля, ни на секунду не прекращая самобичевание. Внутри кипело так много чувств: гнев и злость – то ли на себя, то ли на вёрткого голландца, страх – перед капитанами и их командами, и огромная доля разочарования и сожаления. Кажется, подобные чувства становились незавидно привычными… Конечно, после вечерней беседы вполне резонно было ожидать, что прибытие на Саба или, скорее, уже само пребывание на нём выйдет за рамки романтичного променада. Но не так же сразу! Да, безусловно, затейливой Судьбе в радость вставлять палки в колёса в тот момент, когда ты весело мчишься с горки, убрав руки с руля, в надежде, что всё идет своим чередом. «Ты чересчур наивна для этого мира», – бесстрашно констатировал внутренний реалист. Быть может, это так… Вера в людей, ха! Она сыграла со мной каверзную шутку, от которой я до сих пор не могла оправиться. Да, Кунрад Эйландер тщательно обдумал свой план, благо времени было предостаточно. Нескрываемое презрение по отношению к Джеку делало кэпа излишне недоверчивым к любым словам голландца. Другое дело я. Оказавшись новой фигурой на потёртой шахматной доске после незатейливой и, очевидно, бесполезной рокировки, неужто я и вправду вошла в трюм с горящей надписью во лбу: «Доверчивый человек! Подходите, не толпитесь! Поверит любым вашим словам и будет смаковать лапшу, что вы развесите на его уши!»? Вот уж вряд ли! Но почему тогда смертоносные скалы оказались в месте противоположном от того, где им положено быть?!

Я спрятала лицо в ладонях и застонала. Мысли унеслись в прошлое. Мрачный трюм, пронизанный вонью воздух карцера. На меня смотрели усталые глаза пленника. Он коротко и неторопливо объяснял верный курс, уделяя внимание важным подробностям. Плохое знание английского языка сделало голландца безэмоциональным собеседником, чем-то похожим на робота. Но, правда, в морской науке нет места эмоциям. Светлые глаза в неверном полыхании хрупкого огонька фонаря казались выцветшими, вконец утратившими выразительность. И всё же смотрели прямо. Лишь изредка моряк щурился, потирая их толстыми пальцами. Ложь звучала правдиво, ибо была неторопливо взращена на почве злости, верности закону и желанию если не сбежать, то хотя бы наказать преступников. «Доверчивость – главное свойство глупцов», – пронёсся под бимсами шелестящий голос, вырвавшийся из случайных воспоминаний.

Я тряхнула головой, расправленные плечи отозвались приятным хрустом. Довольно! Мне всего-то не повезло, а женская натура тут же поспешила разыграть трагедию в три акта. Банальная ошибка, к тому же путь – какой-никакой – привёл к нужному месту. Джеку же и настолько не удалось продвинуться, так что без моей помощи всё могло кончиться либо гораздо раньше, либо гораздо хуже. Люди по своей натуре склонны к поиску виноватых, только дай повод. На Тортуге, бредя в одиночестве босая и голодная, я пообещала себе, что не позволю кому-либо упрекнуть меня в слабости или нерешительности. Шестерни событий завертелись, заталкивая обещание в глухие уголки меня. Что ж, пора напомнить об этом и сдержать данное слово. В первую очередь – перед собой.

Теперь я знала, для чего в трюме оказался голландец. За последние дни навалилось слишком много событий, тайн и неожиданных развязок. Я металась меж ними, как потерявшийся ребёнок в гигантском магазине, не зная, кого искать и за что хвататься. Суетливая, рассеянная, сбитая с толку. Эта растерянность, смакуя, поглощала меня, пока я хваталась за новые проблемы, оставляя за спиной кучу нерешённых. Стоило успокоиться, взглянуть на цепочку событий со стороны, чтобы понять, что в сутолоке заветную иголочку не сыскать. И вряд ли ко всем запертым дверям найдется один ключик, поданный на блюдечке. О нет… Терпение, его нужно лишь чуть больше. Как ни странно, но к подобному выводу меня привела утренняя картина. Палуба «Чёрной Жемчужины». Мечущиеся в суетливой беспомощности матросы. Нервные крики боцмана. И непоколебимая фигура капитана Джека Воробья, словно колосс высившаяся над ютом. Его руки твердо держали штурвал. В глазах читалась крайняя сосредоточенность и… уверенность, что коварные скалы не смогут вцепиться в чёрную обшивку корабля.

С приливом решительности воспрянуло с новой силой желание действовать. Однако разговор, которого ещё недавно страшилась, и не собирался начинаться. Я терпеливо вышагивала по кают-компании, подбирая слова, которыми встречу капитана. Время шло. Минуты тянулись долго. Порой раздавался торопливый звук шагов, но он всякий раз стихал в стороне. «Неужто Джек забыл?» – усомнилась я, когда прошла добрая половина часа. Или, может, одиночное «заключение» теперь стало смягчённым видом наказания? Нет, в словах кэпа не звучала двусмысленность. Скорее, томление в ожидании как раз и было альтернативой страшнейшему наказанию детства: «Марш в угол и подумай над своим поведением!». Я хихикнула весёлым мыслям. Настроение улучшилось, и к приходу капитана я была вовсеоружии.

Снаружи донеслись лёгкие шаги, но в этот раз их звук не угас в стороне. Дверь с едва слышным скрипом отошла, впуская капитана в каюту. Я встала. Джек, толкнув дверь, остановился у входа, запустив большие пальцы за ремень.

– Мне везёт как утопленнику, – хмуро рассудила я в ответ на вопросительный взгляд. – Таково объяснение, если оно тебе нужно. Я виновата, верно. И в следующий раз буду гораздо бдительней.

Джекки выслушал, слегка склонив голову на бок. Передернув губами, он ответил:

– В этом нет необходимости.

Более на борту «Жемчужины» ни мной, ни Джеком не было произнесено ни слова, если не считать беззлобного: «Болван!», которым пират одарил запутавшегося в канатах матроса. Я беспрекословно следовала за капитаном: на палубу, затем по штормтрапу вниз, в баркас. Тот, повинуясь силе четырёх гребцов, доставил нас к крохотному каменному уступу шириной в пару-тройку ярдов. Он возвышался над водой фута на два и гордо именовался «Берег». От не бог весть какого причала вверх уводила крутая тропинка, обрамленная пышными зелёными шевелюрами кустов. На ней выше по склону солнце освещало статную фигуру капитана Феникса, неторопливо осматривающего открывшийся вид. Уитлокк был спокоен, что-то через плечо объясняя Барто. Увидев причалившую шлюпку, старый моряк толкнул капитана в бок и кивнул в нашу сторону. По тому, как Джеймс неспешно собирает подзорную трубу и спускается к морю, я решила, что пиратские главари уже успели обсудить печальный утренний инцидент, а значит, выяснения отношений или взбучки не последует. Но глаза бывают так обманчивы. По мере того, как Феникс спускался вниз, черты его лица становились резче. Взгляд голубых глаз бегло скользнул по парусникам за моей спиной. Ступив на вылизанный морем камень, капитан «Призрачного Странника» отрывисто задал вопрос:

– И как это понимать? – В голосе звучали нотки крайнего недовольства.

– Боюсь, это моя вина, Джеймс, – тут же вклинилась я. Джек сверкнул глазами и обеими руками указал на меня, как бы предоставляя разрешение продолжить. – Голландец нарочно сказал, что скалы будут лево по борту, чтобы мы неминуемо на них напоролись. И я легкомысленно поверила. А выстрелы… Воспользовавшись суматохой, голландец спрыгнул за борт и скрылся. – Я проглотила нервный комок и, поборов тщедушную трусость, подняла взгляд на Уитлокка. – Что со «Странником»? Он в порядке?

– В полном, – бесстрастно бросил капитан. Его взгляд буравил Джекову треуголку, а кэп, в свою очередь, щурился от солнца, вглядываясь в отвесные вершины берегов с притворным любопытством.

Барто, кряхтя, съехал по краю сочной травы. Заинтересованный взгляд человека, не осведомлённого о положении дел и не особо этим довольного, внимательно прошёлся по лицам. Недоумённо покачав головой, старпом ткнул пальцем в тропинку и, ухмыльнувшись, пожелал лёгкого подъёма.

Джек сорвался с места первым. Плотнее усадив треуголку на голове, капитан Воробей решительно ступил на скользкую тропинку. Скользкую, в прямом смысле. По узкой – всего в пару футов шириной – ленте дорожки давно не топтались ни чьи ноги. Если на ней когда-то и были ступени, то сейчас о них напоминали редкие невысокие кочки. Недавний дождь размыл неутоптанную почву. Сапоги скользили, заставляя судорожно хвататься за низкие кустарники или острые стебли травы. Тропа тянулась вдоль побережья, поднимаясь вверх крутыми пролётами. Лишь изредка попадались пологие или даже ровные участки, где можно было дать ногам отдохнуть. Обрыв, что зиял под нами по левую руку, то выпячивался словно грудь гордеца, то становился идеально ровным, похожим на рукотворную отвесную стену. Несмотря на это продвигались мы быстро. Джек, что возглавлял маленький отряд, шагал с завидным проворством, словно был облачён в лучшее альпинистское снаряжение. За ним следовал боцман с «Жемчужины», кок и трое матросов, затем двое членов команды «Призрачного Странника» и я. Завершал процессию Джеймс Уитлокк. Поначалу подъём казался плёвым делом, но вскоре с каждой минутой шаги давались всё труднее. Ноги будто стянули верёвками, налили свинцом и заставили идти по вязкой смоле. Солнце поднималось всё выше – пот скатывался всё больше, а дыхание срывалось всё громче. Даже несчастная фляжка с водой, что болталась на правом бедре, ощущалась доисторическим монолитом.

Я старалась не думать, на какой высоте и как долго нам придется балансировать на краю пропасти, но завораживающий вид, что открывался с тропы, так и взывал: «Обернись! Взгляни на горизонт…». И я обернулась. Сердце зашлось, даже взгляд слегка затуманился. Усталость, гнетущее пекло ушли на второй план. Воистину от зрелища, что предстало перед глазами, дух захватывало. Казалось, я гляжу на волшебную карту, превосходящую все возможности голограмм. До горизонта – в тот миг особо непостижимо далёкого – расстилалось морское полотно, выкрашенное в градиентные оттенки синего. Непроглядно-тёмное у самого «края земли», но лазурное, словно светящееся изнутри, здесь, повсюду вокруг нас. Внизу, в разинутой пасти бездны, оскалившейся каменными зубьями, словно слюна оголодавшего зверя вскипала морская пена. Она коварно взывала к тем, кто осмелится не отвести взор и подойти чуть ближе к краю. Меж скалистых копий, точно хитрые зверьки, умостившиеся меж зубьев капкана, покачивались на волнах два игрушечных кораблика.

Задержав на них взгляд, я с удивлением нашла два ответа на вопросы, волновавшие с самого утра. Во-первых, стало ясно, отчего понадобилось подходить так близко к острову – ведь куда проще было бы бросить якорь в открытом, безопасном море. Но когда не знаешь, какой приём устроят аборигены, в случае неблагоприятного исхода удобнее укрываться от выстрелов за фальшбортом корабля, нежели за мелким бортиком шлюпки. К тому же, следуя теории неминуемого предательства, преуспевшему в этом нехитром деле будет проще удрать от погони, если до корабля будут считанные ярды, а не мили. А далее – путь в Сан-Роке, который самое быстроходное судно преодолеет без усилий.

Во-вторых… О да, я не сомневалась, что именно Джек Воробей завладеет картой. Он намеренно разглагольствовал о предательстве, говорил, мол, это очевидно. И уж наверняка полагал, что я не замедлю предупредить Джеймса. Каков от этого прок? Как известно, у семи нянек дитя без глазу. Чем пристальнее смотришь, тем меньше видишь. Я, и правда, подумывала пересказать Джеймсу нашу беседу. Но, взглянув с высоты, поняла: Джеку достался достойный противник. «Чёрная Жемчужина» по праву ведущего первой вошла в узкий коридор между скал и стала на якорь в ста-ста пятидесяти ярдах от «пристани». «Странник», шедший следом, предпринял иной манёвр. Я поразилась простоте и вместе с тем гениальности решения Феникса. Он прекрасно осознавал расстановку сил и не тешил себя излишними иллюзиями, тем не менее объявлять войну тоже не было необходимости. Поэтому «Призрачный Странник» бросил якорь дальше от берега, став поперёк прохода. Тем самым «Чёрная Жемчужина» – быстрая и неуловимая – оказалась зажата в капкан между обрывистым берегом, отточенными зубьями скал и правым бортом линейного корабля, который, уверена, отбил бы у конкурента желание атаковать одним лишь видом пятидесяти орудий, готовых сделать залп. Я едва заметно улыбнулась – одним грузом на плечах стало меньше. От цепкого взгляда Джека Воробья ход конкурента не мог скрыться, однако кэп и усом не повёл. Интересно всё-таки, как и где Уитлокку удалось раздобыть сокровище под названием «Странник»?..

– Всё в порядке? – Рука Джеймса заботливо коснулась плеча. Только сейчас дошло, что я застряла на ровном уступе посреди тропы, стеклянным взглядом уткнувшись в море, а отряд тем временем преодолел многие ярды.

– Да, – выдохнула я. Тут же навалилась усталость, ноги окаменели, в горле пересохло. В голове гулко булькала кровь. – Рано помирать, – прошептала я, открывая флягу и делая крохотный глоток. Глубоко и отчасти обречённо вдохнув, я продолжила карабкаться по тропе.

На счастье, адский подъём вскоре кончился. Он занял чуть более получаса, мне же показался мучительно бесконечным. Но, когда уставшее тело наконец приземлилось на равнину, поросшую высокой травой и редкими деревьями, с губ против воли сорвался отчаянный стон. Желто-зелёный простор, испепеляемый солнцем, в точности копировал море, его окружавшее, и то и дело нырял в долины и ущелья, пока не упирался в заострённый хребет. Горные цепочки – изломанные, изрезанные, лишь кое-где свободные от власти джунглей – властно вбирал в себя конусовидный пик вулкана, высившийся над окрестностями на несколько сотен ярдов. «Надеюсь, мы не будем на него карабкаться», – мрачно подумала я, вопросительно поглядывая на пиратов. Отдохнув и разжившись подзорной трубой, я принялась пристально оглядывать открывшиеся просторы. В общем-то, ничего необычного: типичный пейзаж вулканического острова. Гористый рельеф с живописными межгорными долинами, изумрудные акры тропического леса. Восточный ветер гнал к острову стайку серебристых облаков. По крайней мере, стало ясно, отчего голландец был так нужен. Даже если он бывал здесь давно, всё равно знал, где находится поселение. Мы же теперь могли лишь гадать. Островок был слишком мал и неинтересен из-за отсутствия на нём ресурсов, а потому картографы излишнего внимания уделять не стали. А на расспросы в портах времени не было. Про поселение, обособленно уместившееся в этом райском оазисе, казалось, все позабыли. А раз тропинка, ведущая к морю, успела зарасти, аборигены от этого не страдали. С чего вдруг офицера Британского флота, одержимого идеей найти сокровище, понесло в это богом забытое место? Ответ мог быть только один: этот островок не так прост, как кажется. Быть может, мы найдем здесь нечто большее, чем обрывок карты.

К несчастью, чтобы приступить к волнительным поискам стоило определиться хотя бы с тем, в какую сторону держать курс. Раз какая-никакая тропинка существовала и вела к морю, то должно было быть и её продолжение, или начало, кому как угодно, которое указывало путь в деревню. Собравшись с силами, наш отряд разбрелся по обширной равнине, по пояс утопая в зарослях травы. Солнце припекало, несмотря на то что утренний воздух был свеж и легок. Редкие деревья отбрасывали хрупкие тени, и их прохладу покидать не хотелось. Изогнутой цепочкой похожей на тело змеи, на расстоянии тридцати ярдов друг от друга мы прочесывали местность, продвигаясь к восточному хребту. Здесь он поднимался на высоту не более трёхсот ярдов, но мысль, что, скорее всего, нам придется через него перевалить, не вызывала восторга. Экстремальный туризм подобного рода был мне в новинку, и неподготовленный организм встречал тяготы скалолазания без особого энтузиазма.