Текст книги "Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)"

Автор книги: Foxy Fry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 65 страниц)

Я тыкнула пальцем на дверь соседней камеры.

– Открывай!

Абориген рыкнул и покрепче стиснул оружие. В ответ я схватила пленницу за волосы, отчего та начала выть – гундосо и отчаянно. Нож Барто угрожающе скользил по артерии. Остальные пираты топтались у выхода в полной готовности, точно рысаки перед заездом. Разрисованный воин колебался, затравленно указывая на нас пикой, но звать на помощь – уже было некого.

– Открывай! – собственный искажённый голос снова напугал.

Туземец сник и надавил на рычаг. Пираты вырвались, как осиный рой, окружили аборигена, отобрали оружие и загнали в клетку. Барто выскочил в щель с проворством хорька. Я толкнула пленницу в глубь камеры и последней оказалась на воле. Несколько триумфальных секунд мы молча пялились на одураченных тюремщиков, тяжело дыша и до конца не веря в совершенность задуманного. Туземец кружил в клетке, как затравленный волк, а его спутница, забившись в угол, монотонно продолжала выть.

Ночью сломя голову – до поселения было рукой подать. Деревня опустела. Кругом не было ни души, ибо ритуальный вечер сыграл нам на руку. Жилье вождя никто не охранял, и Барто без промедлений бросился наощупь искать отобранный пиратский скарб, а мы дежурили у входа. Закат догорел быстро. Ночной небесный страж не пожелал показываться, и единственным огнём в наступившей тьме оказались крошечные факелы выше по склону. Я поглядывала на дрожащие огоньки, нервно сжимая-разжимая кулаки, и сердце тяжелело от ледяного спокойствия – бессовестного от абсолютной уверенности, что, будь нужда, я оберну время вспять, но не позволю этому вечеру идти по драматическому сценарию.

– Разбирай.

Барто вытянул из темноты корзину и пинком опрокинул её. Выхватив любимую шпагу, я почувствовала уже знакомый прилив сил, будто прикоснулась не к клинку, а к магическому артефакту. Пистолетов оказалось немного, да и те без пуль и пороху сошли только за декор. Старпом подобрал длинную шпагу Феникса, а я позаботилась о Джековой сабле и машинально сунула за пояс чей-то пистолет. С огнём в глазах и клинками наголо наша шайка понеслась известным путём вверх по каменистой тропе. Врата в «квартал священнослужителей» гостеприимно встречали нас разинутой пастью створок. Всё же пришлось притормозить, чтобы не напороться на местный патруль, но единственной живой душой оказалась истеричная макака, вскрикнувшая где-то в зарослях. Огни ритуальной процессии затерялись среди крон: мы не знали наверняка, какую дорогу выбрать дальше, а в наступившей темноте неправильный выбор мог вполне стоить жизни.

– Может, разделимся? – предложил Бойль.

Боцман злобно сплюнул.

– Передавят нас, как щенят слепых.

– Туда, – я уверенно направилась вперёд, – я отлично помню, что привели их не этим путём.

Пираты последовали за мной, не без сомнений, конечно, но меня боевая поддержка в тот момент мало заботила, ибо нутро, горящее желанием расквитаться, уверяло, что я и одна со всем управлюсь. Словом, боевой дух лихорадило от осознания, что дерзкий план побега лишь начало, что после многих дней неудачи, деградации в состоянии беспомощности настало время доказать звание морских разбойников.

Рысцой мы преодолевали тропические ярды, но без факелов или хотя бы лунного света это было слишком медленно. Слышался тонкоголосый писк паники где-то на задворках разума: бестия только и ждала своего выхода. Под ноги начали попадать камни и ветки, будто мы сбились с пути. Пришлось остановиться, как вдруг бахнули – один за другим – два отчётливых выстрела. Удивлённые взгляды заметались меж лихорадочно блестящих глаз. Подобно летучим мышам, наощупь, сохраняя в памяти этот неожиданный и вместе с тем родной звук, мы бросились дальше, и уже через сотню ярдов джунгли, заполненные непроглядной тьмой, выплюнули нас из своего чрева. Тропа наискось пересекала поросшую травой залысину на склоне вулкана и спешно ныряла в лес. Дальше и выше, словно растревоженный осиный рой, хаотично кружили огни. Как вдруг один молниеносно мелькнул и скрылся – но совсем рядом. Клинки дружно обернулись к выходу из джунглей в приветственном жесте. Зашуршала почва под подошвами сапог. Заскрипели стиснутые зубы. Я сжала обе рукояти, ощущая единение со своим оружием, и абсолютно готовая биться, пусть даже вслепую. Только сердце забилось сильнее под дозой адреналина.

Противник вылетел из-за деревьев, вскрикнул и тут же запустил в нашу сторону факел. Тот взмыл в воздух красивой дугой и приземлился ярдах в пяти от нас. С губ Барто слетело саркастичное: «Хе». Подобно ратникам, выстроившись клином, мы, не сговариваясь, двинулись навстречу двум теням. Но вместо копья одна из теней вытянула руку, раздался щелчок, а за ним: «Вот дьявол!». «Пиратская когорта» тут же замерла.

– Наши, что ли? – пробасил Бэтч.

Вместо ответа тени шустро переместились ближе и подхватили с земли факел. Свет пламени обрисовал знакомые физиономии пиратов из команды Барбоссы, тех самых, кого не досчитались на берегу. Тут же радостно загудели.

– Ага, ну здорово! – Нисбет торопливо похлопал по плечу Бойля. – Вы уже на свободе! – Они с напарником дружно бросили беглый взгляд за спину и суетливо попятились дальше по своему маршруту, постепенно набирая скорость. – Не тормозите! – крикнул Нисбет, галопом устремляясь в лес.

Обмен сметёнными непонимающими взглядами так и не успел завершиться. Мы даже не достигли края поляны. Из леса, едва не напоровшись на саблю Бойля, сбивая меня с ног, со скоростью пули вылетел Джеймс Уитлокк. Мой затылок едва коснулся земли, как мимо, перепрыгивая через мою руку с его собственной шпагой, словно через бревно, пронёсся и Джек Воробей. Пираты впали в ступор. Я просто подавилась воздухом, а взгляд по инерции проводил притормаживающего – наверное, из интереса – капитана «Жемчужины». Уитлокк меж тем скоро подскочил.

– Нужно убираться! – мгновенно заткнул Джек все – в том числе и моё – восклицания. – И как можно скорее!

– Да, знаю! – нервно бросил Джеймс, ставя меня на ноги, как марионетку. Я молча хлопнула ресницами. – Похоже, они злы…

– Взбешены, – уточнил Джек.

Я обернулась к нему и протянула саблю.

– Что произошло?

Воробей принял клинок как само собой разумеющееся.

– Эм… – протянул Джеймс, утягивая меня в обратную сторону, – я, возможно, убил их шамана.

Кэп хохотнул.

– Возможно? Он сбросил её в вулкан!

– Это был не вулкан, а!..

Над джунглями поднялся холодящий душу вой – аборигены трубили в рог, и нам это явно не сулило ничего доброго. Этот пугающий звук сработал необходимым пинком, и все сорвались с места. По склону бежалось легко, ноги мельтешили всё чаще, страх хлопал невидимым хлыстом, и мы очень скоро нагнали пиратов из-под крыла Гектора. Те успели слегка расслабиться, но, едва наши лица с выпученными в темноту глазами выхватил свет факела, моряки ускорили бег. Никто не хотел быть последним, ибо за спиной так и висело чувство, будто кто-то невидимый вот-вот выхватит тебя за шкирку и последней картиной в твоей жизни станут два полных ярости глаза с провалами вместо глазниц. Всё время погони Джеймс не отпускал мою руку, хотя я неслась во весь опор чуть ли не впереди всех. Кометой мы пересекли площадь, где днём нам буквально зачитывали приговор, и меньше чем через минуту – запыхавшиеся и не чувствующие ног – ввалились в главное поселение.

– Ну? – просипел Барто. – Дальше куда?

– Убежище в скалах, на запад вдоль берега, – пояснил Нисбет. – Давайте за нами, только не отставайте. – Едва все сделали шаг, он добавил: – И не сворачивайте.

Швырнув факел в направлении дорожки к клеткам, пират затрусил прочь из деревни по той дороге, что меня с Бойлем привели к вождю. Шустрой гусеницей мы катили вниз по склону, тщательно стараясь не выпустить из поля зрения спину собрата впереди. Мне было неуместно весело, будто мы играли в догонялки, как в детстве, – а не со смертью, хотя организм моего оптимизма не разделял, исчерпывая самые тайные закрома ресурсов: всё-таки изнуряющая работа и скудный рацион не лучшая подготовка для спринтерских забегов.

Мы пересекли поднятый мост и сделали привал – как никогда буквальный, ибо многие обессиленно повалились на землю, – в том самом месте, где я нашла закопанного Бойля. Позади нас темнели ночные дремлющие джунгли. Карающая длань оскорблённых аборигенов словно бы не торопилась настичь нас: ни топота, ни огней, ни криков. Я завалилась на спину, расслабленно раскидывая каменеющие ноги. Сквозь жмущиеся друг к другу облака кое-где подмигивали сверкающие огоньки, завораживая и отвлекая от застрявшего в горле сердца и прилипших к грудной клетке лёгких. И хотя под левой лопаткой выпирал из земли острый камень, я отчаянно хотела взять тайм-аут на волшебные «пять минуточек», позабыв о желании перестать строить из себя «умирающего лебедя». Пираты тем временем принялись что-то обсуждать заговорщическим шёпотом, сквозь который, пусть и не сразу, пробился далёкий утробный гул, как будто бы рычание гигантского зверя. Я приподнялась на локтях, тщательно вслушиваясь в голоса леса. В груди отяжелело. Что-то недоброе надвигалось на нас, сопровождаемое невозможным гулом прибывающего поезда. Луна играючи посеребрила пейзаж.

– Тшш! – Я уселась на колени и пальцем указала на другую сторону обрыва, откуда шёл звук.

Разговор смолк как по щелчку. «Как будто… барабаны?» – испуганно прозвучало в мыслях. Кто-то кинулся к мосту обрубить лианы. Тихо засвистело, а следом – крик и поток ругательств. Один из пиратов завалился навзничь со стрелой в плече.

С губ не успело сорваться испуганное восклицание, а чья-то сильная рука уже потащила за шиворот прочь. Мост разрушить не удалось – с противоположного края стреляли, пусть и вслепую. Мы неслись сломя голову: уже и не разбирая дороги, спотыкаясь, падая, чудом не впечатываясь в деревья, порой заезжая друг другу то в плечо, то в нос, скользя по траве и отчаянно не желая отстать. Вполне возможно, мы скоро сбились с пути. Да и был ли он? Стороны света, горизонт, положение звёзд… Существенным оставался один ориентир – как можно дальше от хозяев острова. После очередного суматошного забега по джунглям никто не решался исследовать что-то дальше видимого пространства, и вместе с тем каждый с завидным упорством нёсся вперёд. Может, летящий на всех парах впереди Нисбет видел дорогу на воображаемой карте, а может просто, опытные пиратские носы учуяли запах надежды – свежий солено-горький ни с чем не сравнимый аромат. Море. Откуда-то внезапно взялись силы в утроенном объёме, а позывные измотанного организма стали слышаться всё тише. Мы устремились на берег. Глупость! Открытая местность не оставляла ни единого шанса на укрытие или оборону. Но, казалось, это никого не волновало. Каждый пират рвался поближе к родной стихии, надеясь обрести защиту там, под покровом пенящихся волн, только бы не оставаться в парном зелёном лабиринте, обещающем лишь несколько дней форы перед расправой.

Спуск с очередного крутого склона выплюнул нас в заросли травы, что мне доставала по плечи. Жёсткие стебли полосовали руки тонкими царапинами. Впереди меж деревьев заманчиво блеснула полоска моря. Ликующе громыхнуло мысленное: «Спасены!», а ему в ответ – вполне реальный краткий и забавный вскрик, точно коту хвост отдавили. Я едва успела опомниться и перепрыгнуть через рухнувшего плашмя прямо передо мной Джека. Нога подогнулась, и несколько футов тело прокатилось по инерции, приминая влажные стебли. В колене запылал очаг боли, и организм решительно поднял белый флаг: сил не осталось. Я поднялась на дрожащие ноги и, увидев безрадостное зрелище, лишь пристукнула зубами: отряд не заметил потерь и растворился в ночи. Капитан Воробей, пошатываясь, принял вертикальное положение, скривился, сделал шаг и рухнул вновь, как подкошенный. Я тут же бросилась к нему.

– Вот чёрт! – В районе левой лопатки из пирата торчал длинный тонкий шип. – Джек! Эй, слышишь меня? – зашипела я, выдёргивая дротик. Удары сердца отсчитывали драгоценные секунды.

Кэп заворчал и гордо оттолкнул мою руку.

– Порядок! – оповестил он, продвигаясь на четвереньках. Затем поднялся и решительно поплёлся вперёд той походкой, которой обыкновенно двигаются моряки по палубе в девятибалльный шторм… ну или после вечера в тортугской таверне. – За мной!..

– Нет, сто!.. – Но неверные ноги уже понесли капитана прямиком в ближайшее дерево. Даже рухнув носом в землю в третий раз, пират не избавился от решительного упрямства и попытался вскарабкаться по стволу.

Послышались голоса. Я едва успела пригнуться, пригвождая Воробья к земле. Тихо зашелестела трава. Быстрые и гибкие, подобно гепардам, дикие атлеты проносились мимо, точно как вагоны скоростного поезда, чей гул недавно мне послышался. Я забыла, как дышать. Прижалась к Джеку, зажмурилась. Сердце билось боязливо и где-то глубоко. От этого – кажущегося бесконечным – шелеста по телу расходились волны холодных мурашек. Разум заполнили спутанные мольбы не быть обнаруженными. Я словно бы пыталась сжаться – вместе с Джеком – до размера молекулы, абстрагироваться от этого мира или вовсе исчезнуть из здесь и сейчас. Хватка страха оказалась столь неожиданно сильной, что, даже когда кругом вновь воцарилась привычная и вроде безопасная тишина, ещё какое-то время тело продолжало пребывать в коматозном оцепенении. Наконец я решилась поднять голову. Оценивающий взгляд молнией метнулся по видимому пространству. Никого.

– Дже… – я осеклась на полуслове: кэп обмяк и мирно сопел, устроившись щекой на корне дерева.

«Значит, не яд…» – облегчённо выдохнула я. Ситуация от этого вряд ли становилась менее удручающей. Внутри перемешались обида и страх, а разум пытался затушить этот кипящий отвар порциями адекватного мышления. «И не сворачивайте», – всплыло недавнее предостережение. Неизвестно, опаснее ли это, чем вариант остаться практически на виду да ещё на пару с недееспособным капитаном.

– Так-с, Джекки, – похлопала я его по плечу, – нужно укрытие.

Несколько минут я чуть ли не ползком обследовала местность, пока не нашла наилучший выход. Тащить капитана Воробья – пусть и по влажной и скользкой траве – оказалось тем ещё испытанием, к тому же приходилось при каждом шорохе припадать к земле, словно дикому кролику.

– Прости, Джекки, – наконец выдохнула я, – но так надо, – и как можно нежнее толкнула безвольное пиратское тело вниз, а сама бросилась следом.

На дно небольшого оврага мы приземлились почти одновременно: Джекки перевалился на спину, а я саданулась о бревно уцелевшим коленом. Вновь ухватив кэпа за руки, я поволокла его в убежище, что заботливо подсветила луна. С высоты мне казалось, там пещера, но вблизи она превратилась в нависающую над землёй, точно выпяченная губа, каменную плиту. И всё же какая-никакая – а крыша над головой. Шесть с половиной ярдов: я не знала, откуда в моём теле, которое я уже и не чувствовала, брались силы. Душу холодило противное чувство, вроде того, когда ночью, выскользнув из тёплой постели, чтобы попить воды, возвращаешься в кровать и с каждым шагом идёшь всё быстрее и быстрее из страха, что из-за спины выскочит Бугимен и утащит в темноту, раз ты из легкомыслия осмелился покинуть убежище из одеяла.

Джек сопел в глубине, у стены. Я таращилась безумным взглядом в ночь, угрожающе выставив шпагу. Время шло. Определённо. Но его количество было трудно вычислить. Дышалось ровно. Сердце колотилось бешено, наверное, уже по привычке. Ноги болели. И спина. И руки. В горле пересохло и хотелось плакать. То ли от усталости, то ли от ощущения обречённости. Тело потряхивало, словно от лихорадки, да я и не могла ручаться, что в пути не подхватила какую-нибудь заразу. Джек что-то бубнил под нос про сумасшествие и лёгкие деньги. Джунгли молчали. Затаились или попросту устали наблюдать за нашей беготней. Луна ушла. Стало темно и одиноко. Хотелось защиты, а приходилось защищать. К счастью, не думалось. В противном случае пришлось бы ещё хуже. Лишь подобно заевшей пластинке вертелась мысль: «Утро вечера мудренее». Глаза закрывались. Опустошённый во всех смыслах организм не устраивало банальное «Нельзя засыпать!». Одеяла, чтобы спрятаться с головой и тут же забыться сном в объятьях «мягкой безопасности», не было. Зато был усыплённый пират под боком и рыщущие по наши души где-то там бескомпромиссные дикари. Острие шпаги периодически клевало носом. Я периодически напрягала запястье, и клинок вновь колол тьму. Собиравшаяся в ложбине ночная сырость свербела нос, собиралась редкими каплями на каменном навесе – вместо звёзд на небе. Бриз смело закопошился в кронах…

Сон одолел, я и не заметила как. Грёзы не избавили от страха за собственную шкуру, и, когда правое плечо сжали чьи-то пальцы, я молниеносно развернулась и наотмашь саданула рукой с зажатой в ладони шпагой.

– Ай! За что?! – Джек Воробей с обиженной миной потирал ушибленную бровь.

Рассвело. Щебетали птицы. Перекрикивались обезьяны. Фоном стрекотали неумолкаемые цикады. Где-то далеко квакала на французский манер одинокая лягушка. Утренняя свежесть пропитала влажный воздух, наполняла лёгкие до краёв, исподволь заставляя блаженно закрываться глаза. Мозг всё ещё пребывал в сонном состоянии, и я не сразу определилась с местом и временем.

– Нечего пугать.

Шпага вернулась в ножны. Я поджала ноги и принялась скрупулёзно осматривать сочную зелень, опасаясь не столько засады, сколько встретиться с Джеком взглядами. Лёгкий бриз погладил заросли папоротника.

– Что случилось? – поинтересовался кэп из-за спины. Я не глядя продемонстрировала шип и выбралась из укрытия. Ноги гудели, колени норовили выгнуться в обратную сторону, но всё же держали. – Забавно, – подытожил пират после десятков задумчивых секунд. Поравнявшись со мной и вдоволь похрустев костями, он спросил с хитрой улыбкой в голосе: – А сюда я как попал?

Я ткнула пальцем на вершину оврага.

– Упал.

– Ау, – оперативно отозвался Воробей, обиженно шмыгнув носом. – Дьявол, в глотке сухо, как после того раза, когда… – Капитан осёкся. – Впрочем, это не для твоих ушек… – Закатив глаза, я сделала пару шагов в сторону и сорвала несколько листьев с куста. – Что это? – Джекки подозрительно сощурился.

– Не знаешь, что ли? – Кареглазая физиономия с парой царапин так и не озарилась пониманием. – Нам туземцы их давали вместо воды. – Воробей с сомнением принял листья. – А вам что?

– Э-э-э… воду. – Мне оставалось только раздражённо фыркнуть и укрепиться в необходимости перестать искать в этом мире справедливость. – Похоже, – не преминул заметить кэп, пожёвывая лист, – у тебя прескверное настроение. – Я тут же отвернулась и медленно побрела вперёд. – Да и выглядишь ты не очень. И пахнешь странно.

Я резко встала, будто врезалась в невидимую стену.

Джек никак не мог знать, отчего я веду себя с ним, как озлобленный ёж, колюсь репликами, фыркаю и соплю, пытаясь скрутиться клубком. Я не могла, попросту не знала, как объяснить! Как объяснить, что при каждом взгляде, обжигаясь любимыми искорками в тёмно-карих глазах, вижу тот самый, посмертный взгляд, задыхаюсь от чувства обречённости и никак, никак не могу задавить те проклятые видения грузом реально окружающих проблем. Как объяснить, что чувствую себя заочно виноватой, быть может, даже в том, чему никогда не бывать, и оттого боюсь каждого шага, каждого решения и в то же время злюсь на себя за это. У меня как будто всё на лице написано, я вновь открытая книга, что пытается защититься от опасного прочтения. Как объяснить, что просто хочу, чтобы он обнял меня, пусть и на мгновение – но по-настоящему.

Верно, я не знала, как это всё обличить в правильные слова, поэтому зарядила капитану Воробью воспитательный – и, по мне, вполне заслуженный – подзатыльник.

– Эй! – Джекки шарахнулся в сторону. – А это-то за что?

– Ну, – с довольной улыбкой протянула я, обращаясь к красной бандане, – для профилактики.

Не успела я вдоволь позлорадствовать, этот мерзавец нанёс контрудар:

– Ещё один вопрос, мисси. Ты почему здесь? Неужто меня охраняла? – Под усами засветилась лукавая самодовольная ухмылочка, что знаменовала новые уровни пиратского самолюбия.

Я как-то сдулась от таких слов. Внутри кипело жидким азотом негодование.

– Пришлось, – пожала я плечами. – Я отстала из-за тебя и почему-то решила, что ты знаешь дорогу к укрытию в скалах. Пусть и приблизительно.

Джек тут же язвительно и как бы между прочим заметил:

– И как это тебя наш рыцарь не хватился?..

Я направилась было к подъёму на поляну. Пришлось обернуться.

– Можешь язвить, сколько влезет, Джек. Я рада, что Уитлокк не вернулся. Он и так был готов пожертвовать собой – причём совершенно искренне, заметь! Довольно одного раза.

Кэп несогласно цыкнул.

– Умереть за кого-либо отнюдь не геройство.

Я дёрнула бровью.

– Не вписывается в твоё эгоистичное мировосприятие? – картинно усмехнулась я.

– Напротив. Разве подобное самопожертвование не ради того, чтобы не страдать и не переживать потерю кого-либо? В таком случае человек из чистого эгоизма перекладывает все страдания на того, кого он своей жертвой спасёт, а муки спасённого уже не его проблемы. Люди не любят испытывать боль и при случае так или иначе предпочитают спихнуть на кого-нибудь это безрадостное бремя. – Рассуждение капитан Воробей довершил многозначительной ухмылкой и движением бровей, мол, задумайся.

Я слегка склонила голову набок.

– Этим ты руководствовался, когда намеревался идти в одиночку на «Чёрной Жемчужине» против армады?

Ответ не успел прозвучать. Пиратские глаза испуганно расширились, и в следующий миг кэп сбил меня с ног: над нашими головами со свистом пронеслось копьё. Среди всего стрёкота, цокота, щебета и пения уши одной ищейки выхватили человеческие голоса. Абориген съехал по склону, словно на невидимых лыжах, и, подкрепив удар инерцией, ногой толкнул Джека в грудь. Пират отлетел на добрых четыре-пять ярдов. Не успел он опомниться, как туземец, подобрав копьё, наотмашь шибанул Воробья, отправляя в нокаут.

– Забыл про меня? – тут же выкрикнула я, едва дикарь, перехватив оружие, шагнул к кэпу. Абориген обернулся. Я наконец сумела подняться и оголила шпагу. Ладонь, утратившая чувствительность на плантациях, сжимала эфес неуверенно. Противник был на две головы выше, с копьём, что едва ли не с меня ростом. Один бросок – и всё будет кончено. Тем не менее я угрожающе прорычала: – Даже не приближайся к нему.

Взгляд чёрных глаз скользнул к шпаге. Туземец взялся за пику двумя руками и поднял глаза на меня: «Твой ход». Ситуация сулила неминуемый проигрыш – кровавый и болезненный. Вступать в бой не было ни желания, ни физической возможности. Я медленно опустила клинок и левой рукой достала из-за пояса пистолет – незаряженный и бесполезный. Руки дикаря лишь сильнее впились в пику. Шпага приземлилась у сапог. Дуло пистолета смотрело точно в лоб противника. Я взвела курок.

– Уходи. Один шанс. Уходи. – Голос звучал холодно и страшно, совсем не по-человечески. – Я быстрее. Уходи. – Я кивнула в сторону. Воин задышал тяжелее. Глаза заблестели. Он меня явно понимал. Пропитав голос накопившейся внутри тьмой, заполнив ей взгляд, я в последний раз процедила: – У-хо-ди.

Копьё спикировало на землю. Туземец растопырил руки и боком двинулся к склону. Пистолет провожал каждое его движение. Проворно вскарабкавшись наверх, абориген тут же исчез. Подхватив шпагу, я кинулась к Джеку. Ему повезло с приземлением на ковёр из плюща. Влепить пощёчину пирату так и не удалось: кэп умудрился очухаться буквально за секунду до этого.

– Где… этот? – болезненно кривясь и потирая голову, спросил Воробей.

– Сбежал. – Я потянула его за руку, помогая подняться. – Но, уверена, скоро вернётся. И не один. Поэтому надо делать ноги. Надеюсь, они объяснили тебе дорогу к скалам, потому что…

Я застыла на месте. Джекки по инерции ткнулся мне в плечо.

– Вот это уже совсем не к добру, – провозгласил капитан Воробей, как и я, уставившись на множество тянущихся к небу столбов чёрного дыма.

====== Глава XXVIII. Убежище. ======

Где-то в кронах немелодично вскрикнул попугай. Я вздрогнула и чисто машинально едва не схватила Джека за руку. Драгоценные секунды исчезали в небытии, а мы тупо пялились на все новые поднимающиеся над джунглями дымовые стелы.

– Надо предупредить остальных, – наконец произнесла я, стряхивая морок. – Ты ведь знаешь, как добраться? – обернулась я к Джекки с мольбой в голосе.

Пират подхватил с земли брошенное аборигеном копье.

– Я знаю, где это. А путь, – карие глаза очертили неоднозначную дугу, – у нас только один.

По голосу было кристально ясно, что ничего хорошего впереди ждать не стоит. Пробираться к берегу известным путём – крайне небезопасная затея, но плутать по неизведанным джунглям едва ли лучшая альтернатива. Держа в поле видимости тропу, мы трусцой, ползком, вприсядку и вприпрыжку понеслись на берег, где было обещано убежище в скалах. Джек Воробей уверенно нёсся вперёд, даже самоуверенно, на мой взгляд, будто бы прошагал по этим тропам не один десяток миль. Но сомневаться в капитанских навыках я не осмелилась, а сосредоточенное сопение стало единственным выражением нашего диалога. Лес плыл сплошной стеной: одинаково сочно-зелёный и набивший оскомину. Природа прекрасна во всех проявлениях, правда, за исключением тех случаев, когда её просторы становятся клеткой и пыточной камерой. Впереди, пусть ещё и нечётко, маячило избавление. Или его обещание?.. Но я готова была выкладываться в полную силу, да даже втрое больше, лишь бы скорее убраться из-под покрова леса, где казалось, будто каждая коряга норовит спровадить тебя в мир иной. Чувствовать себя добычей, зайцем, которого загоняет стая гончих, видеть глаза там, где их нет, за каждым шорохом и треском ожидать нападения, бежать от опасности прочь и опасаться, что несёшься в пасть врага – не нужно богатое воображение, чтобы страх активно погонял огненными плетьми. Десятка столбов чёрного дыма вполне достаточно.

Джекки замер, пригнулся и боком нырнул в заросли папоротника. Я следом. Впереди слегка покачивался от ветра подвесной мост: один из двух, что отделяли нас от моря. Охраны поблизости не виднелось, и вкупе с поднятым мостом получалась отличная приманка в мышеловке. Судя по лихорадочно поблёскивающим пиратским глазам и снующему туда-сюда взгляду, кэп обдумывал наши шансы прошмыгнуть незамеченными. Несколько минут мы провели в напряжённой тишине, прислушиваясь к малейшему постороннему звуку, а глаза тем временем придирчиво изучали каждый дюйм буйной растительности.

– Похоже, ждут на той стороне, – прошипела я. Джек молча кивнул, поджав губы. Его взор был прикован к объёмному дереву в плотных объятиях лиан ярдах в семи от нас, по другую сторону тропы. Лишь призвав ко взгляду микроскопическую скрупулёзность, мне удалось рассмотреть часть смуглого плеча, проглядывающую из-за ствола. Пока в моей голове зрела карта обходного маршрута, со стороны донеслась лёгкая возня: Джек, подобрав копье, пятился, точно каракатица. Поняв, что пират готов действовать, я возмутилась яростным шипением:

– Что, дротик вновь захотел получить?!

– У них их нет.

Саркастично дёрнулись брови.

– О, какая завидная уверенность!

Джек покрепче сжал копье и ответил с безумной улыбкой:

– Уверенность слишком скучно. Интрига куда интереснее.

Не успела я возмущённо цыкнуть, капитан Воробей с проворством заядлого олимпийца, метнул копье в ту сторону, откуда мы пришли. Мгновение-другое, и разрисованные партизаны припустили туда, клюнув на приманку. Из-под сапог вылетели комья земли, чавкнула трава, и мы рванули на другую сторону ущелья. От бега мост тут же пришёл в волнение. Привыкший к «пьяной палубе» в шторм Джек улепётывал без усилий. Меня мотало из стороны в сторону, как незакреплённый груз в трюме, ноги цеплялись одна за другую, и имелись все шансы влёгкую перевалиться через ограждающий канат.

– Зараза! – прозвучало внезапно, и следом моя многострадальная физиономия встретилась со вспотевшей капитанской спиной.

Джек активно начал «сдавать назад», но тут мешалась я, пытаясь собрать вместе разъезжающиеся ноги. Над плечом пирата мелькнули две расписанные жёлтым головы. Я чуть ли не в прыжке развернулась и бросилась было обратно, но тут же затормозила: нас загнали в ловушку. Конечно, было слишком наивно полагаться на эффект внезапности…

– Попробовать стоило, – словно бы услышав мои мысли, посетовал Джекки.

Мы развернулись спина к спине, синхронно обнажая клинки. Хлипкий мост, пару десятков ярдов пропасти, кипящая река под ним и противники с копьями – по два на каждого: хороша интрига, ничего не скажешь!

Мост заскрипел, пошёл волнами. Я отступила на полшага и спиной наткнулась на Джека. В этот момент внутри гордо подняла голову пиратка – какая-никакая. Есть только я и Джек, не на кого надеяться. Спина к спине: сплоховать самому – значит подвести того, кого прикрываешь. Ни шагу назад. Всё или ничего.

– Бери, что хочешь! – с безумным запалом выкрикнула я, готовясь к атаке.

Джек ответил, чуть помедлив:

– И не отдавай обратно!

Доски скрипели, канаты стонали, непривычные к столь активным действиям. К счастью, мост был слишком узок для двоих, потому дикари принялись атаковать по очереди. Джек умело отбивался от ударов копья, а в меня в принципе было сложно попасть: подчиняясь темпу раскачиваний и изгибов моста, я каждый раз оказывалась в противоположном месте тому, куда целился нападавший. Но и контратаковать в таком положении оказалось весьма затруднительно. Тем временем полотно начало входить в резонанс, превращаясь в смертельно опасный аттракцион. За очередным ударом копье туземца проехалось по выставленному в блоке клинку. Я тут же вцепилась в пику левой рукой, рванула на себя, а затем резанула шпагой. Острие проехалось по смуглому плечу, оставляя глубокую рану. Воин отпрянул. Новый выпад, абориген пригнулся, выпуская из рук оружие. Копье полетело в пропасть, а я едва не последовала за ним.

– Надо! Раскачать! Мост! – в перерывах между ударами скомандовал Джек.

– Сдурел что ли! – вскрикнула я, размахивая клинком, будто мух гоняла.

Воробей больше распространяться не стал, но, похоже, в коварной головушке созрел план, к тому же особых усилий для его претворения в жизнь прилагать не пришлось бы: подвесная конструкция могла бы соревноваться в податливости с матросскими гамаками в кубрике. Я блокировала удары один за другим, то и дело натыкаясь на спину Джека и при этом стараясь синхронизировать шаги с раскачиванием моста. Вскоре противник уже не мог свободно балансировать, то и дело он переваливался с боку на бок, давая мне лишний шанс глотнуть воздуха.