Текст книги "Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)"

Автор книги: Foxy Fry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 65 страниц)

Чуть ли не ползком я подобралась к приоткрытому окну на западной стене дома и затаила дыхание.

– …и не рассчитывал. – От первых же нот в этом голосе внутри всё напряглось. Теперь он казался совсем не таким, как тогда, у острова Песо. – Как радушный хозяин и дворянин, я должен сказать, что рад видеть вас. Но это не так.

– Если позволите, мсье, – с дипломатичной корректностью вклинился Джек Воробей, – я здесь человек явно лишний, скажем так, третья сторона, так что…

– О, не волнуйтесь, это ненадолго, капитан Джек Воробей.

– Хм, мне приятно, что вы меня знаете.

– О да, видите ли, я долго и мучительно искал тех… достойных, кто сможет отправиться на поиски камня… и кого не будет жалко в случае поражения. Поверьте, эта экспедиция далеко не первая. Ваши предшественники плохо кончили, однако шаг за шагом проторили дорожки, так что вам осталось всего ничего. Все они, лучшие люди лучших королей, не справились по одной причине: у них не было той живучести, что присуща ползучим тварям, что есть в каждом из вас. Поэтому, когда до меня дошли слухи, что кому-то достало сил и наглости идти на Край Света, в тайник морского дьявола, чтобы вызволить пиратского барона, я осознал, что эти люди именно те, кто мне нужны. Я не верю в таверные россказни, но ведь в каждой легенде есть частица правды. На такой риск никто не пошёл бы просто так, значит, тот пиратский барон, очевидно, ценный экземпляр. – Сделав паузу, хозяин острова снисходительно добавил: – Правда, меня опередили. И, стоит признаться, я не сильно разочарован.

– Почему-то то, что начиналось, как ода одобрения, теперь ощущается оскорблением, – кисло прокомментировал Джек.

– Мда, остроумие того точно не стоит, – словно бы себе высказал Деруа. – Тем не менее, – он оглядел по очереди Уитлокка, Элизабет и Джека, – пусть на одного конкурента у вас и стало меньше… Резонно было отправлять вас всех месте: один бы точно вернулся. Я крайне удивлён, что вы не перебили друг друга, и сейчас перед вами очередной шанс, для кого-то последний, позаботиться о собственной шкуре. У кого из вас камень? – Тишина стала максимально возможной. – Мадам Тёрнер? – с ударом на последний слог обратился Деруа. Элизабет, что была несколько ниже француза, посмотрела на него сверху вниз – и промолчала.

– Позвольте уточнить, – вновь вклинился Воробей, – если я, не будучи скреплён с вами, мсье, никакими обязанностями, по неким соображения сочту возможным удовлетворить ваше любопытство касательно требуемой вещицы, как данное обстоятельство скажется на моих взаимоотношениях с тем, кто, как вы выразились, опередил вас?

– Я не пристрелю тебя прямо сейчас, и у тебя будет время придумать оправдание.

– Оу, вполне ясно, – протянул Джек. – Пожалуй, я пока подумаю.

Насмешливый взгляд Деруа сполз с Воробья, поплыл в сторону Уитлокка, мгновенно пропитываясь холодным презрением. Феникс дёрнул подбородком и первым сказал:

– Ты всё равно меня пристрелишь, так что можешь не тратить время.

– Пристрелить тебя слишком просто. Слишком быстро. Ты стоишь большего. Но в любом случае я могу отстреливать твою команду. – Деруа обернулся в сторону и саркастично хмыкнул. – Вернее, её остатки. Надо же, ты звал их идти за тобой, обещая лучшую жизнь. И что в итоге? Бесславная и скорая смерть. Браво, – пронзая Уитлокка взглядом, выплюнул француз и ядовито добавил: – Капитан. – Джеймс повёл глазами и по его лицу скользнула тень улыбки. – Давай, прояви благородство, спасая одного из них. Скажем, того матроса, как его там… Старику всё равно недолго осталось.

– Мне нечего сказать.

Астор Деруа покачнулся на пятках и переключился на Элизабет.

– Мадам Тёрнер? Неужто вы действительно собираетесь держаться стороны мерзавцев и предателей?

– О, мсье, я бы с радостью покончила с вами, – Лиззи сделала едва заметную паузу, – отдав камень, поверьте. Но я не знаю, у кого он. Меня взяли в заложники, и до последнего я была в трюме.

Француз взял паузу, а затем его голос резко похолодел.

– Вот что я вижу. Сговор. Каждый из вас знает, где камень, но вы упорно решили придерживаться стратегии всеобщего молчания. Или же начнёте переводить стрелки. Я упрощу задачу. – Деруа перешёл на родной язык. Застучали шаги, хлопнула дверь. – Будет три пистолета – по одному на каждого. Один незаряженный. С выжившим мы и продолжим разговор.

Астор с наслаждением впитывал реакцию пиратов. Ожидание утяжеляло момент, а напряжение играло французу только на руку. Но, кроме этого, я готова была поклясться, что он не блефует, а значит, скоро вернётся солдат с заготовленным оружием и тишину прервут выстрелы. Как бы там ни было, никто, даже Воробей, не торопился разыграть выигрышную карту. Ситуация обострилась весьма нежелательным образом: терять полезных союзников будучи на острове, на вражеском острове, последнее дело. Пока я раздумывала над следующим ходом, скользящий по джунглям взгляд подцепил нырнувшие в лес солдатские фигуры. Я выглянула из-за угла особняка и пригляделась к постройке вдалеке. Солдаты уносили какой-то ящик в сторону берега. Раздумывать над возможностями времени не было, и я рысцой, петляя меж кустов, бросилась туда. От главной дороги с моря к новым деревянным воротам строения отходила неширокая тропа, как раз чтобы пройти узкой телеге. У входа лениво бдел караульный, отвыкший от ожидания внезапного нападения. Само же здание было в половину меньше особняка, крышу покрывала смесь досок и веток, а в невысокой стене с западной стороны под самым верхом мутнело стёклами окошко. Я прокралась к нему и заглянула внутрь: вдоль стен ровными рядами стояли закрытые ящики, к балкам были подвешены тушки животных, на стеллажах угадывались набитые чем-то мешки. Я, надеялась, что склад окажется с оружием, но единственное, что среди изобилия провианта могло за него сойти, – шесть ящиков с бутылками. Выбора не было. Достав пистолет, я тенью двинулась к солдату: джунгли сочились звуками, и караульный не придал значения лёгкому шороху за спиной. Один удар, и он ничком повалился на землю. Действовать приходилось всё быстрее. Сорвав с горла француза косынку, а с пояса связку ключей, я слегка приоткрыла створку дверей и протиснулась внутрь. Откупорила одну бутылку, сунула скрученный из ткани жгут, пропитала спиртом – чем-то похожим на коньяк, пристроила импровизированный запал в нижнем ящике. Рука машинально потянулась к пистолету, но тут же остановилась – сейчас он был способен разве что бить кого-то по голове. Пришлось вернуться за ружьём охранника. На обратном пути взгляд приметил в дальнем углу выглядывающие из-за большого ящика четыре узких ствола. Я приблизилась и уже не смогла сдержать дьявольски довольную и вместе с тем хищную улыбку: рядом с ружьями стоял небольшой бочонок – с порохом…

– …что такого? – праведно возмутился голос Воробья, едва я вернулась к окну особняка. – Предлагаете мне расстаться с жизнью из-за вас двоих? Нет, благодарю, один раз уже попробовал. Повторения не хочу.

– Да как ты можешь? – воскликнула Элизабет с надрывом.

– Хей, мсье, – Воробей старательно игнорировал поднявшийся шум и подошёл на несколько шагов ближе к Деруа, – может, сменим обстановку… Все эти крики… Так нервирует, знаете ли… Как у вас говорят, устроим тет-а-тет?..

Деруа только и успел, что открыть рот. Взрыв на складе прогремел с такой силой, точно на его месте взорвался линейный корабль, доверху забитый порохом. Ударной волной выбило стекла и в клочья разорвало контроль над ситуацией. Пираты времени даром не теряли. Уж явно Астор Деруа отбирал к себе людей толковых, но оказалось, в поднявшейся суматохе бравые солдаты, что за минуты захватили корабль, беспомощны: у ребёнка конфету отобрать сложнее, чем у них ружья. Я благоразумно заткнула уши. Пальба и звон клинков стихийно перемещались к выходу, затем что-то загрохотало, и голоса отдалились. Одолев часть охраны, пленники со всей прытью, какой их одарила природа, помчались обратно в бухту, видя в море единственное спасение. Астор Деруа высунулся из окна на другой стороне дома и разразился грозной тирадой вслед солдатам, что с лошадиным топотом бросились в чащу. У дверей комнаты толпилось несколько офицеров. Капитан обернулся к ним и активно замахал руками, отдавая приказ, и, судя по часто и громко выплевывающимся буквам «р», повиноваться следовало немедля. Тем временем я обошла дом с обращённой к бухте стороны. Буквально через секунду, придерживая треуголки, на порог вывалились раскрасневшиеся служилые и, позвякивая оружием, поспешили к складу.

Тенью я проникла в опустевший дом. Комнаты шли одна за другой. В кабинете оставался лишь один солдат, явно чувствовавший себя крайне неуверенно в обществе командира. Деруа отошёл к столу у окна, звякнул хрусталь, и тихо шаркнула половица под сапогом. Левой рукой я подхватила первое, что попалось – чей-то носатый кучерявый бюст. Охранник только слегка повёл головой перед тем, как, гулко охнув, мешком опасть к моим ногам. Выучка французского вояки сработала превосходно: Астор Деруа молниеносно обернулся, хватаясь за оружие и при этом не выпуская стакан с коньяком. Но я была к этому готова, и острие шпаги коснулось его горла ещё до того, как рапира наполовину покинула ножны. Француз замер, слегка отклонился назад. В меня впился холодный и оттого обжигающий взгляд. Взгляд презрительный и неверующий. Я плавно переступила бессознательное тело солдата.

– Знаете, из довольно близкого знакомства с капитаном Барбоссой, помимо стойкого раздражения, можно вынести полезные уроки, – спокойно заговорила я. – Например, если идёшь на встречу с заведомо сильным противником, имей при себе преимущество. В данном случае – это шпага у вашего горла, вернее, жабий яд на лезвии.

– Пришли убить? – с абсолютным равнодушием спросил капитан Деруа. Из-под черных затянутых на затылке волос выскользнула капля пота и застряла в обожжённой порохом брови. Француз настолько демонстративно исходил хладнокровным спокойствием, что я не усомнилась – он меня узнал, однако, не до конца зная, чем располагает противник, не торопился опережать события.

Я качнула головой.

– Поговорить. Для начала. – Серые глаза недоверчиво глянули на приставленный клинок. – Это лишь гарант того, что разговор состоится… и без свидетелей. Уж не обессудьте. У нас не так много времени, так что перейду сразу к делу. Я хочу, чтобы вы отступились. От всех. И их…

Деруа издал сиплый звук, что в его лице означал смешок.

– Прежде чем говорить о подобном, вы должны меня чем-то заинтересовать. Какая мне от этого выгода? Что я получу взамен?

Я кивнула с искусственной улыбкой.

– Свою жизнь. И камень.

– Камень? – сухо переспросил француз и развёл руками: – Но я и так его получу.

– Лишь половину, – поспорила я, поведя левой рукой. – А я говорю о целом, воссоединённом артефакте.

Деруа раздражённо подвёл глаза, но даже при этом его цепкий, точно колючий плющ, взгляд ни на мгновение не упускал меня из виду.

– А с виду и не скажешь, что вы верите в сказки о магических камнях…

– Вроде того, что мы нашли в центре Мёртвых вод, Дьявольского треугольника? – саркастично уточнила я. – Эта легенда оказалась весьма реальной.

Француз мгновенно оживился, всем телом подался вперёд, теряя контроль над самообладанием, так что я едва успела отвести шпагу в сторону, чтобы он раньше времени не насадился горлом на клинок.

– Вы видели его? Эфир? Какой он? – жарко спрашивал он, пожирая меня взглядом.

«Чёрт, да он одержимый!» – мысленно воскликнула я, глядя в его подсвеченные лихорадочным жаром глаза. Казалось, потяни я время ещё немного, и Астор Деруа до смерти изойдёт от нетерпения.

Ответ прозвучал неспешно, чётко, давая прочувствовать каждое слово:

– Синий, как океан. Чистый, как море. Мощный, как сама стихия.

Несколько секунд Деруа молча глядел куда-то сквозь меня, будто пробуя мои слова на вкус или примеряя к ним образ, что засел в его голове. Потом, словно бы очнувшись, он продолжил в прежней деловой и сдержанной манере:

– Всё равно найти его невозможно.

– А если я скажу, что знаю того, кто укажет путь?

– Человеку такое не под силу, – настаивал Астор.

Я неоднозначно повела глазами, губы скрасила лёгкая интригующая улыбка.

– Разве кто-то сказал о человеке?

Деруа кашлянул, поджимая губы.

– Вот, значит, как. Намереваетесь отыскать вторую часть, – констатировал он незаинтересованным тоном.

Я кивнула.

– И для этого сумасшедшего предприятия мне как раз-таки и нужен: непотопляемый корабль Тёрнера, смекалка Воробья и упорство Уитлокка.

Демонстративно игнорируя приставленный к горлу клинок, Астор Деруа неспешно поднёс бокал к губам, помедлил, сделал большой глоток и только потом качнул рукой, оживившись.

– Я вас узнал. Мышонок, что жался к окну в каюте англичанина. – Так и подмывало расхохотаться ему прямо в лицо. Его губы искривил противный оскал. – И, похоже, мышонок стал крысой. – Словно бы с удовольствием наблюдая мгновенно ожесточившийся взгляд моих глаз и вряд ли полагая, что в ту секунду я борюсь со жгучим желанием обагрить шпагу заморской кровью, француз миролюбиво проговорил: – Ну, полно, мадемуазель. Думаю, мы поняли друг друга. – Я подвела глаза к верху, раздражённо фыркнув. – И всё же, – серые глаза сузились, – что мешает вам убить меня прямо сейчас?

Вместо дерзкого «Уже ничего» и следующего за ним смертельного удара, я охотно пояснила:

– Думаю, вам известна истина: враг моего врага – мой друг. Убей я вас, и они продержатся в команде от силы несколько дней – до первых слухов, а потом разбегутся как тараканы, попутно сплетя пару заговоров. В данном случае вы, мсье Деруа, необходимое зло. Пока эти пираты ненавидят вас больше, чем друг друга, они будут действовать сообща.

Деруа несогласно выпятил нижнюю губу.

– Un moineau dans la main vaut mieux qu’une grue qui vole. Я знаю, что камень у одного из вас, здесь – половина он или нет. И вы предлагаете мне отказаться от реального в пользу многообещающих россказней? Зачем мне идти у вас на поводу?

– Вы собрали их, навязали свои условия, гордитесь тем, что нацепили узду на самых непокорных. Но это лишь иллюзия. Эти люди, поверьте, не те, кто позволит превратить себя в марионеток. Вы думаете, у вас всё под контролем. Но рано или поздно марионетки сорвутся с нитей и обернутся к кукловоду. Вы управляете ими лишь потому, что они вам это позволяют. И конец этому всё ближе. – Наконец я опустила шпагу. – Вы примете моё предложение – или пиратская песнь станет вашим реквиемом.

Деруа глубоко задумался, не сводя с меня изучающего взгляда. Стакан в его руке слегка покачивался, гоняя коньяк по хрустальным стенкам. Я начала опасаться, что француз лишь тянет время, и покрепче сжала шпагу, но Астор отчётливо кивнул:

– D’accord. Я готов испробовать ваше предложение. Даю ровно месяц. Если в назначенный день, вы не принесёте мне обе части камня, нынешняя ситуация покажется вам лишь детской игрой. И не думайте провести меня.

Я усмехнулась и со сдержанной улыбкой проговорила:

– С вами приятно вести дело, мсье Деруа. Архипелаг Искателей, там и встретимся. Ах, да, и, прошу вас, скажите, где вы держите сына Тёрнеров – дружить с ними гораздо выгоднее, чем враждовать. – Француз испытал меня проницательным взглядом, слегка дёрнул уголком губ и, проникшись моими мотивами, всё же назвал место. – Рада, что мы пришли к соглашению. – Я игриво отдала честь, а затем взмахнула рукой: – Ещё одно. Попридержите ту адскую облаву, что вы спустите на нас.

Я спешно направилась к выходу, как услышала за спиной приправленное тихим лязгом:

– Погодите. – Едва я обернулась, Деруа протянул свою рапиру – эфесом ко мне. – Возьмите, – доброжелательно кивнул он, – в знак доверия и подтверждения нашего соглашения. – Я медлила. Деруа, конечно, не носил на поясе абы какой клинок, но менять на него собственную шпагу совершенно не хотелось: я к ней привыкла, чувствовала её, да и к тому же работа была мастерская. Француз терпеливо держал руку. Недовольно поджав губы, я всё же аккуратно передала ему шпагу, тут же почувствовав уязвимость и поклявшись, что заберу её при первой же возможности. Деруа бегло оглядел эфес и внимательным взглядом прошёлся по лезвию. – Жабий яд… Превосходное оружие! – хохотнул он. – А у меня так много врагов…

– Мне всё равно, кого из них она убьёт, – холодно отозвалась я и, покинув дом через окно, растворилась в зелени джунглей.

Переговоры чересчур затянулись. С берега слышались выстрелы. Снова захватывать бриг и пытаться на нём покинуть остров было безумием, но, едва я вырвалась из-под покрова деревьев, стало ясно: чем безрассуднее идея, тем больше у неё сторонников. Каким-то совершенно невообразимым способом пиратам удалось выбраться на пристань без потерь, частично перебраться на корабль и даже обрубить один швартовый. На этом благосклонность судьбы изменила фаворитам. Подчинённые Деруа обрушились мощной лавиной, блокируя беглецов на корабле, но не давая и шанса управиться со снастями. Пули кончились, в ход пошло холодное оружие. Понимая, что живой мне к причалу не пробиться, я залетела в воду. Мысль, что вряд ли кто-то станет стрелять, придавала сил, и довольно скоро рука уверенно ухватилась за выбленку штормтрапа. Макушка едва поднялась над планширем, как прямо перед носом в фальшборт врезалась спина в чёрном мундире. Я тут же впилась пальцами в воротник и перетянула солдата через борт. Сапоги скребнули обшивку, канат под рукой обжёг ладонь, помогая взобраться на планшир. Разобраться в происходящем было крайне трудно: всё равно что наблюдать за муравейником. Взгляд поймал знакомые фигуры. Я спрыгнула на полуют, эфес нового оружия лёг в ладонь непривычно, словно бы неправильно, но я лишь крепче сжала пальцы и рванулась вперёд, к ступенькам. Французский офицер с силой приложил Уитлокка о борт, и тот безвольно осел на лестнице, медлительно поднимая глаза на несущийся к горлу клинок: сабля рубанула точно посередине, рапира в моей руке взвыла. Враг взглянул на меня с абсолютным недоумением от того, что с ним дерётся баба. На моих губах засветилась злодейская ухмылка. Офицер оскалился, чтобы в следующую секунду оскал омыло кровью: буквально сразу же я ударила его ногой в лицо. Под сапогом хрустнул зуб. Едва поймав опору, я тут же оттолкнулась, перемахнула через две ступени. Подгоняемый инерцией клинок воткнулся французу в грудь, ломая ребра. Мертвец загрохотал по палубе, и я тут же стала центром внимания всех, кто был поблизости и искал противника. Уитлокк поднялся на нетвёрдые ноги, водя головой из стороны в сторону. Адреналин горячил кровь. Враг сомкнул кольцо. Считать я не стала. Доля секунды, чтобы покрепче сжать пальцы вокруг рукояти. Пламя боя вспыхнуло внезапно. Они были повсюду: быстрые, сильные, злые. Удары сыпались со всех сторон. Но вместо изматывающего страха и усталости в мышцах была только ярость, что разгоралась всё жарче с каждым ударом рапиры, с каждым скрежетом кортика под вражеской саблей. Более того, эта ярость пугала их, заставляла опрометчиво бросаться со спины, не ожидая удара вслепую. Пыл сражения утащил меня к корме. Численное превосходство более не предвещало победу. С четырьмя было покончено.

Бриг тем временем сорвался с привязи и устремился прочь из гавани. С берега начали плеваться раскалёнными ядрами пушки. Впервые свободно вскинув голову, я встретилась взглядом с горящими таким же огнём, что пылал внутри меня, глазами. Вдруг их совершенно неожиданно подсветила дерзкая улыбка. Уитлокк одним движением сбросил противника через фальшборт полубака, а к нему тут же рванули двое со штыками. Пират метнулся к ним навстречу, сделал кувырок, подхватывая с палубы вторую саблю. Хлопнул пушечный залп. Французы и обернуться не успели, как Феникс оттолкнулся от ящика и в прыжке пригвоздил обоих к палубе. Я невольно поперхнулась шокированным смешком. Феникс обернулся. За моей спиной стукнули доски. Уитлокк ногой подбросил вверх ружье и без колебаний выстрелил. Позади вскрикнули и упали. Я только с улыбкой качнула головой.

Солдаты спасались бегством, боясь попасть под огонь собственных пушек. Последним штрихом, оповестившим первый этап нашей победы, стал горящий парус фок-мачты: тросы вовремя обрубили, и гигантское полотно медленно и плавно нырнуло в море. Я стояла на полуюте, не сводя глаз с берега. Ядра всё реже долетали до брига, но и без того на верхней палубе не осталось и квадратного акра, не вспоротого очередным залпом. Но взгляд ловил в фокус не столько суетящиеся на берегу человеческие фигурки, сколько стоящий на приколе бриг поменьше, что вот-вот должен был отправиться в погоню.

Сквозь фоновый шум прорезались два более отчётливых голоса, привлекая внимание.

– Мы должны идти по ветру, на всех парусах, что остались, и убраться как можно дальше, потому что погоня ждать себя не заставит! – с нажимом, чеканя слова, выговорил Уитлокк.

– Нет, – отмахнулся Воробей, – мы идём за моим кораблём и точка.

– За «Жемчужиной»? – тут же удивилась я, приблизившись.

Кэп глянул на меня с крайним недоумением и быстро пояснил:

– Француз сказал, она где-то рядом.

– Возможно, – хмуро вставил Уитлокк. – И как мы её отыщем?

Джек обернулся с улыбкой победителя и медленно продемонстрировал компас в ладони.

– Компас? – не удержалась я от скептичного восклицания. – А раньше воспользоваться им было не с руки?

– Ранее желаемое было недостижимым, – парировал Воробей с улыбкой во взгляде.

Выдержав некоторую паузу, я проговорила:

– Я согласна. – Оба капитана оживились. – «Жемчужина» – наш шанс. – Физиономия Джека засверкала подобно сверхновой. С победной многозначительностью стрельнув Феникса взглядом, пират понёсся на мостик, попутно приводя в чувство растерянных подчинённых.

Палубный настил покрывал налёт из загустевшей крови и прилипших к ней щепок и трухи: эстетика волновала меньше всего. Бухта осталась за кормой. Погоня не объявилась. Иль-Верд отплывал на северо-восток, дымя горящим складом, точно трубкой. Я шикнула, проведя рукой по порезам на предплечье, сжав пальцы, чтобы на сбитых костяшках проступила кровь. До ужаса хотелось смыть с ладоней грязь битвы и щиплющий в свежих мозолях пот. Вместо того, выждав достаточное время, я пересекла палубу, давно выцепив взглядом одинокую фигуру Элизабет Тёрнер. По пути попросила Бойля готовить к спуску шлюпку.

– Кому это? – тут же спросила пиратка, едва я подошла.

– Тебе, – последовал честный ответ. Элизабет непроизвольно приосанилась. – Здесь наши пути расходятся.

– Вот как? Вы отправляетесь за «Чёрной Жемчужиной», а мне куда? Скитаться по морям? В шлюпке?

– Тебе – в Порт-Вилладана, в усадьбу Реведар. – Её взгляд до краёв наполнился непониманием, смешанным с предчувствием, что обеспечивала женская интуиция. – Генри там, – кивнула я. Через несколько молчаливых минут, когда днище шлюпки звонко цыкнуло по воде и ему поочерёдно отозвались вёсла, я проговорила на прощание: – Было приятно познакомиться. Думаю, «Летучий Голландец» объявится скоро.

Элизабет отчего-то взглянула на меня так, словно бы пыталась разгадать нечто крайне важное, но не поддающееся рациональному осознанию, доступное на уровне шестого чувства, а потому приводящее в крайнее смятение. Её глаза заблестели, точно от слёз: «Спасибо, Диана. Я не забуду».

На палубе меня встретило несколько непонимающих, неодобрительных взглядов, в том числе – Воробья. Но равно как я не обратила на них должного внимания, так никто не решился что-либо сказать. Быть может, потому, что побег от Деруа в их глазах лишь обострил ситуацию.

====== Глава XXXIV. Уловка. ======

От Иль-Верд не осталось и следа на горизонте. Уже очень долгое время я сидела верхом на бушприте и бесконечно протирала ладони вымоченным в вине лоскутом. Мозоли жгло, желание вернуть свою шпагу с павлиньим хвостом на эфесе возрастало соразмерно дискомфорту. И всё же настроение упорно тянуло на губы улыбку.

– Парус! – заорали за спиной с радостным подвыванием. Я даже глаз не подняла. – Вижу! Чёрный парус!

Самое интересное обещало быть впереди: очередная игра в ненавязчивое склонение на свою сторону. У меня был камень, было время, оставалось дело за малым – заполучить корабль. Украденный нами бриг словно бы чувствовал, что смена ему грядёт скорая, оттого буквально разваливался по частям, грозя затонуть раньше времени.

– Подобно гениям предпочитаешь одиночество, – опережая стук собственных шагов, в спину послал замечание Джек Воробей, – или прячешься?

Он объявился точно, как я ожидала: когда «Чёрная Жемчужина» увеличилась до тех размеров, что можно было и без подзорной трубы разглядеть фигурки пиратов на её борту и угадать среди них важного мистера Гиббса.

– Ни то, ни другое, – через плечо бросила я, – просто отсюда вид лучше. – Затем поочерёдно перекинула ноги на палубу и развернулась вполоборота. – А ты, очевидно, пришёл делиться следующей порцией мудрых рассуждений. Или предложить новый уговор?

Кэп прищурил левый глаз.

– Ни то, ни другое. Вообще-то позлорадствовать.

– Но я же поддержала тебя… – отчасти недоуменно протянула я.

Джек привалился к фок-мачте.

– Но, по-моему, не до конца в это верила.

– По-твоему.

– Так что же, это план или ты импровизируешь?

Я поднялась, поравнявшись с пиратом, и с тенью улыбки взглянула ему в глаза, выдержала некоторую паузу, медленно моргнула, дёрнула бровью, будто в ответ собственным мыслям, и, прежде чем уйти, поставила точку лаконичным: «Да».

Переходные мостки ещё даже не были заготовлены, а необузданная и громкая радость захлестнула палубы обоих кораблей. Воробей едва ли не пританцовывал, отдавая приказ к сближению, то и дело сверкал улыбкой из арсенала «Я же говорил», но его затмевал волнительно суетящийся на «Жемчужине» Джошами Гиббс, что будто никак не мог дождаться момента, когда можно будет сбросить на чью-нибудь спину капитанские обязанности. Команда ликовала – причём ещё даже до того, как Джек первым перебрался на палубу и задолго до того, как узнать о добыче. Это не могло не настораживать. Обмен счастливыми приветственными похлопываниями по плечу не был завершён, а между пиратскими капитанами разгорелся новый спор.

– «Призрачный Странник» в двух милях от Порт-Хауэла…

– И что с того? – тут же перебил Уитлокка Джек Воробей, норовя пройти на полуют.

– Нам нужно добраться туда, если хотим дать Деруа отпор.

– Гхм… Кап… – попытался вставить Гиббс.

– Тебе, – шикнул кэп, столкнувшись с плечом Феникса. – Меня этот француз не впечатлил. – Голоса заглушил звонкий хруст дерева и протяжный стон, с которым в море обрушилась часть грот-мачты угнанного брига. Джек двумя руками указал на него. – А если нужен транспорт – бери скорее, пока не затонул.

– Капитан…

– О, думаешь, ты всё ещё третья сторона?

– Кэп…

– Джеймс, послушай, – шагнула к ним я, – мы в меньшинстве…

– Именно, мисси, а кроме того, на МОЕМ корабле, – «Кэп!», – и потому, если всё ещё хотите находиться на его борту, причём, не в карцере, советую…

– О, вот, значит, как? А жалеть не будешь, если я прямо сейчас предпочту эту французскую развалюху твоей ненаглядной «Жемчужине»?

– Капитан!

– Шантаж? Грязно играешь…

– Кто бы говорил, – съязвил Уитлокк. – Ты готов был сдать Деруа камень!

И я тут же добавила:

– Не говоря уже о десятке более мелких предательств.

– Заткнитесь же вы хоть на секунду!

Негодующий голос Гиббса сработал словно бумажная хлопушка: мы мгновенно умолкли, медленно оборачиваясь к старпому. Тот с трудом протолкнул в горле ком, пытаясь выдержать одновременно три прожигающих его насквозь разгневанных взгляда. Вдруг Джек, что стоял точно напротив помощника, слегка отклонился вправо, заглядывая тому за спину, затем вовсе сдвинул его в сторону, освобождая путь.

– Гиббс, – нарочито сдержанно протянул Воробей, – в моём корабле дыра? – Его взгляд упирался в двух замерших в растерянности матросов – между трюмным люком и бортом – с вёдрами в руках, а с нижней палубы в их адрес уже летели обвинения в черепашьей скорости.

– Трещина, – выдохнул старпом, обрадованный вниманием к насущной проблеме. – Пока что.

Капитан обводил взглядом палубу, такелаж, рангоут, пушки, залатанные паруса: хоть это и не бросалось в глаза, «Чёрная Жемчужина» выглядела так, точно её игриво потрепал в зубах гигантский морской пёс.

– Что ты вообще сотворил с ней? – с болью в голосе воскликнул кэп.

Гиббс слегка развёл руками, переминаясь с ноги на ногу.

– Ты велел следить за тем кораблём…

Воробей обернулся со скоростью молнии.

– Именно! Следить!

– Но, видать, запамятовал упомянуть, на что они способны, – с претензией вернул ему старший помощник. Джековы усы принялись отплясывать гневную морзянку, а Гиббс продолжил: – Мы спровадили их до самого Инагуа, на следующий день отправились за ними в открытое море, где нет ни островов, ни скал, ни единого клочка суши. Этот корабль просто день за днём ходил по параллели, пока однажды ночью не исчез, а утром – объявился точно за нами. Вот с того самого часа они гонят нас, вернее, загоняют, как дичь. Без отдыху! Половины парусов уже нет, обшивка еле держит…

– Как скоро объявятся? – прервал Джек Воробей сухим тоном.

Гиббс поднял мозолистый палец к горизонту за кормой.

– Боюсь, они уже здесь…

Мы синхронно обернулись, встречая взглядами выплывающий из-за острова, подобно айсбергу, гигантский парусник. Казалось, он приближался так медленно, что разделяющие нас полтора десятка миль преодолел бы к закату следующего дня – море щедро на иллюзии.

– Где, говоришь, твой корабль? – обернулся Джек к Фениксу.

Французский бриг отдали на волю ветра и волн: на нём не оказалось ни пороха, ни снарядов – равно как и на «Чёрной Жемчужине». По словам Гиббса, им и уйти-то удалось только потому, что расстреляли всё, что было в трюмах. Поднимая окуляр подзорной трубы на горизонт, я поймала себя на мысли, что сложившаяся ситуация вызывает лишь раздражение, не более. Подсвеченные солнцем белоснежные паруса «Бонавентуры» ослепляли, контрастировали с хлопающим на клотике грот-мачты тёмным полотнищем. Будь даже у «Жемчужины» все ресурсы для манёвренности и ведения боя, решиться вступить в него было бы не просто. Зато «Странник» принял бы вызов на равных. Я намеревалась на «Чёрной Жемчужине» добраться к более населённым берегам, среди которых Порт-Хауэл точно не значился, но решение идти туда не сильно изменило планы: в том порту затеряться и уйти с очередным экипажем в нужном направлении было легче лёгкого. Но чем дольше бушприт «Бонавентуры» маячил за кормой, тем больше сомнений зарождалось во мне.

– Гиббс, – на бегу остановила я старпома, – почему они не потопили вас?

Пират растерялся.

– Ну… мы дали им погрызть ядер и… маневрировали… видать…