Текст книги "Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)"

Автор книги: Foxy Fry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 65 страниц)

Мне послышалась в его голосе заведомая недоверчивость. В целом же кэп пребывал в чудесном расположении духа, к рому не прикладывался, пистолет убрать не торопился, но глядел доброжелательно, даже, показалось, несколько более, чем раньше.

– Ничего чудесного, – пожала я плечами, начиная тщательно заученную легенду. – Я очнулась на борту шхуны, меня подобрал торговец. Рану, как могли залечивали, благо лекарь толковый попался. Как только окрепла, направилась на ваши поиски и с чего-то решила, что наверняка встречу вас на Тортуге. – Усы на пиратском лице сложились сомневающейся дугой. Слегка улыбнувшись, я добавила: – Я бы показала шрам, но это скомпрометирует меня как порядочную девушку.

Кэп закачал головой, не сводя с меня глаз.

– Шхуна, значит? – переспросил он. – А как называется, не скажешь, а то вдруг посчастливится встретить…

– «Лисица».

– Угу, – протянул Воробей и продолжил испытывать моё самообладание изучающим взглядом. – Выпьешь? – Очертив восьмёрку, палец указал на ром.

– Нет, я… А где Джеймс? – Я хотела спросить это куда раньше: помешало навязчивое ощущение нахождения не в своей тарелке, как незваный гость.

Джек дёрнул бровью.

– Если бы я знал это, то был бы уже мёртв.

Я аж воздухом поперхнулась.

– Это, прости, как?

– А так, – с лёгким раздражением и в то же время удовольствием, что есть, кого укорить, пояснил пират, – что твой душка-капитан с чего-то решил, что именно я повинен во всех смертных грехах, в том, что нас повязали, и в особенности в твоей, как уже выяснилось, не-гибели, и потому вознамерился воздать мне по заслугам самым мучительным образом, смекаешь?

– Но при чём здесь ты, если виноват Смолл? – недоуменно спросила я.

– А при чём здесь Смолл? – непонимающе поднял плечи Воробей. Я только смятённо сдвинула брови. – Его там удар хватил, когда тебя… не пристрелили. – На этих словах я перестала окончательно что-либо понимать. – Зато из-за суматохи… ну и стоит признать, не без небольшой помощи удалось сделать ноги. И знаешь, мисси, не так обидно словить пулю от мундира, как от сбрендившего союзника! – гневно выплюнул кэп и в качестве доказательства с грохотом закинул на стол левую ногу, демонстрируя дыру в бриджах выше колена и свежий шрам.

Несмотря на полную растерянность внутренний голос остроумно заметил, что если бы Феникс хотел убить Джека Воробья, то давно бы это сделал.

– И что, – спустя полминуты осторожно спросила я, – ты просто засел здесь и решил спиться?

– Нет! – воскликнул кэп, точно задели его честь. – Я… у меня отдых. Здесь твой безумный мститель станет искать меня в последнюю очередь, так как это ведь очевидная глупость, заявиться в самый ожидаемый порт. Так что, да, отдых. Тортуга – лучшее для этого место!

– Серьёзно? – Я послала ему скептичный взгляд. – Ты когда последний раз за дверь выходил?

Джек задумался, приложив палец к подбородку.

– А какое сейчас число? – Я растерянно развела руками. – И вообще – я трезв! Почти.

– Да-да, – вздохнула я, – помню: «Я трезв, даже когда я пьян». – Кэп фыркнул и в доказательство правоты дыхнул в мою сторону. Я машинально отклонилась. – Тортуга теперь не лучшее место…

– Точно! – взмахнул пират руками и резко подался вперёд, отчего звякнули украшения в волосах. – Что-то такое припоминаю…

– «Что-то такое»?! – вспыхнула я. – Там военный корабль в гавани, в порту точно ураган пронёсся, часть судов затоплена, кругом портреты всех, кто в розыске, на площади повесили уже троих, одного затравили собаками на моих глазах, а ты называешь всё это «что-то такое»?! И вообще, где твой корабль? Команда?

Джек открыл рот, собираясь ответить, замер, прищурился, слегка повернул голову в сторону, а затем, выковыряв что-то из зубов, с уверенностью указал в угол за моей спиной: «Там». Если мне не изменяла память, «там», на другой стороне острова, была «дикая гавань» – значит, Джек Воробей не достиг категории совершенного безрассудства. И всё же, даже будучи с ним в одной комнате, наблюдая за отсутствием малейшего беспокойства насчёт королевских солдат в пиратском городе, я не ощущала себя в безопасности, и «Чёрная Жемчужина» показалась спасительной крепостью. Кроме того, даже несмотря на благожелательное равнодушие Дейви Джонса, я не могла ручаться, что при случайной (или нет) встрече с Джеком Воробьём всё закончится мирно.

– Джек, надо уходить.

Видимо, мой голос прозвучал достаточно безрадостно, чтобы капитан Воробей – неуместно довольный – согласился отправиться на «Жемчужину». Это всё, о чём я могла думать и на что надеяться, будто, чтобы разбирать ворох мыслей, крайне необходимо было найти надёжное убежище.

При всём напускном бахвальстве и бессовестном безразличии к происходящему на Тортуге Джек вёл себя весьма осмотрительно: начиная с того, что покинули мы таверну через заднюю дверь, и заканчивая предупредительно выставляемой рукой при малейшем постороннем звуке. Я семенила за ним следом, то и дело норовя «случайно» ткнуться в спину или задеть плечом, а в душе булькала странная смесь побитого счастья и устойчивой потерянности.

До окраины осталось чуть более полумили, вдалеке виднелась кучерявая кромка джунглей. Джекки продолжал затянувшуюся шутку, мол, мне в этом наряде только косы на плече не хватает, как вдруг и без того напряжённую тишину рассёк грозный окрик:

– Воробей!

От жуткого, словно бы трескающегося голоса живот стянуло испуганным спазмом. Джек вжал голову в плечи, разворачиваясь всем телом, как кот во время падения. И словно бы следуя за ним по инерции, развернулась и я, зашелестел плащ по сапогам, взгляд метнулся с Джековой треуголки к тени в переулке, подловил блеск пистолета, и ноги сами – до того, как пришло осознание, – толкнули меня в сторону кэпа, загораживая. В последний миг перед хлопнувшим по ушам выстрелом мушка пистолета дёрнулась влево. Пуля чиркнула Воробья по плечу: послышался по-настоящему испуганный, но при этом негромкий вопль.

– Прочь! – Существо – да, это было куда скорее диковинное существо, нежели человек – отшвырнуло один пистолет и тут же наставило другой. Голос хриплый, надрывный, больше похожий на человекоподобное рычание зверя, чем на речь. Пока капитан «Жемчужины» судорожно перебирал в уме, какую потустороннюю нежить умудрился потревожить, эта самая нежить сделала несколько тяжёлых шагов по направлению к нам. Джек впился мне в плечи, полностью скрываясь за спиной. Я же явственно представила, как пули дырявят Воробья сквозь мою тушку, и вскинула руки. – Убирайся! – рявкнул вроде как человек. – Сейчас же! – И в этом прозвучало явное предложение последнего шанса на спасение.

Луна подсветила сцену откуда-то сбоку, небрежно обрисовав затасканную одежду на нём в шаге от категории «лохмотья» и длинные – уже не волосы, а лохмы, сплетающиеся с густой щетиной. То, что со стороны было секундами, тянулось вечностью. Целую вечность я пыталась вытолкнуть язык наружу хоть с каким-то звуком; целую вечность встречала летящую в лицо раскалённую пулю. Целую вечность в панике на задворках разума скреблось отчаянно вопиющее осознание. Но рассудок капитулировал, и тогда оно схлопнуло лёгкие и заставило выплюнуть споткнувшееся о зубы и неверующее:

– Д-джеймс?

Мир исчез. Осталась лишь я и существо напротив – в котором с каждым мигом угадывалось всё больше знакомых черт.

– Боже… Джеймс! – Я протянула руки и, не чувствуя ног, поплелась навстречу, игнорируя уставившееся на меня дуло.

Он замер. Точно окаменел в одно мгновение. Даже ветер отступил.

Я одним движением отбросила капюшон. Пистолет стукнул о камень у сапог.

Этот взгляд был именно таким. Этот взгляд был обращён к призраку. Наполненный ужасом и надеждой.

– Джеймс… – то ли проговорила, то ли прошептала. Ладонь застыла в миллиметре от его руки. – Это я, Джеймс. – Я закрыла ладонями его руку и прижала к груди. – Это я.

– Ты погибла…

– Нет.

Глаза блестели. Не лазурные, не чёрные, стеклянные. Блестели лихорадочно, пробуждаясь.

– Диана?.. – Неверующее. Не услышала, по губам прочитала. Джеймс с опаской поднял руку к моему лицу, коснулся сначала осторожно. Я закрыла глаза, растворяясь в прикосновении шершавой ладони на щеке. Прикосновении скорее вопрошающем, но для меня – дающем уверенность. «Не сон». – Диана!.. – Полушёпот. Я подняла веки. Джеймс так отчаянно вглядывался в мои глаза, будто где-то на глубине радужки крылся ответ. Так же отчаянно я хваталась за каждый момент реальности. – Ты… – Ладонь резко скользнула по щеке. Пальцы в моей руке напряглись. Его взгляд скользнул за моё плечо, вернулся, вновь метнулся за спину и вновь заглянул в глаза. – Ты!.. – Мне не нужно было услышать его, чтобы понять.

– Нет!

Джеймс отчаянно закачал головой. Отступая. Убивая меня каждым шагом. Последнее прикосновение исчезло слишком быстро.

– Нет, Джеймс, нет! – Я помедлила буквально секунду, но Уитлокк растворился в ночи. – Джеймс!!! – заорала я, не боясь ничего, кроме его догадки.

С исчезновением Уитлокка время вернуло привычный бег. Вернулось окружение, заполненное стрёкотом насекомых и осуждающим перешёптыванием ветра в кронах.

– Знаешь, – объявился Джек за плечом и не продолжил, пока я к нему не обернулась, – я, правда, рад тебя видеть. – Я непонимающе моргнула и провела пальцами по горлу в попытке снять невидимую удавку. – Так, мисси, – кэп настороженно вытянулся и подхватил меня под руку, – а теперь нам пора.

На звук выстрелов и крики объявилось сразу несколько патрулей, и немыслимыми дорогами мы забрели куда-то, где, по словам Джека, искать станут в последнюю очередь. С оглушающим грохотом рушилось то, что едва начало строиться.

– Сожалеешь, верно? – с каким-то безрадостным пониманием спросил кэп спустя несколько часов тяжёлого молчания.

– Думаю, как исправить. – Он вопросительно изогнул бровь. Я устало вздохнула. – Джеймс решил, что мы сговорились, что всё обман… Утром я разыщу его, – решительно кивнула я. – Вечные недомолвки… Довольно.

– Не побоишься? – поинтересовался Джек, а я даже не сразу поняла, о чём именно он говорит.

– Сказать правду? С чего бы?

– Правда – штука неоднозначная, – заметил кэп, устраиваясь на мешке соломы и посылая мне чересчур понимающий взгляд. – Видишь ли, ты можешь сколь угодно долго говорить правду, которую не хотят слышать, и тебя будут называть лжецом. Но, – он качнул рукой, поморщившись от боли в ране, – скажи один раз ложь, которая всем понравится, и тебе поверят сразу же.

Долгий смурной взгляд буравил кэпа, требуя пояснений, и столь же долго пират его не замечал, удобнее умащивая на мешке свою пятую точку. Джек словно бы хотел мне что-то сказать, что-то донести, но, едва произносил первый звук, передумывал и уводил мысль в одному ему известные дебри.

– Завтра я иду в порт, – подытожила я.

– Ну, удачи. – Джек скрылся под треуголкой.

Утро настало слишком быстро, уснуть едва удалось. Несмотря на снисходительное недоверие к моим намерениям, Воробей отобрал плащ и отправился следом, делая вид, что ему просто по пути. Тортуга ожила, но жизнь эта не стоила и десятой доли того, что царило здесь раньше. На окраине солдат почти не встречалось, но взгляды прохожих заставляли нервно передёргивать плечами. Я не надеялась застать в полуразрушенном порту «Странника», гордо нависающего над британским военным кораблём, и, честно говоря, не имела ни малейшего понятия, с чего начинать.

На «Лисице» Джонса уже кто-то трудился. Я заблаговременно отвлекла внимание Джека, чтобы случайно не устроить ещё одну непредвиденную встречу.

– Значит, в этом твой план? – зашелестел Воробей, потеряв терпение спустя какое-то время. – Сидеть в развалинах и ждать знамения свыше?

– Никто тебя идти не просил, – буркнула я.

– Нет, но ты бы заблудилась, едва вышла, – я метнула в пирата рассерженный взгляд, – потому что дальше носа собственного не видишь. – Джек расцвёл издевательской улыбкой и взглядом указал туда, куда я всё это время смотрела.

Феникс смело направлялся к причалу. Именно Феникс – статный, суровый, решительный, по виду принадлежащий высшим чинам королевского флота, а не рядовым капитанам Берегового братства. За несколько часов с нашей встречи он преобразился, воистину восстал из пепла. Я бросилась наперерез, Джек нехотя следом.

– Джеймс! Надо поговорить.

Меня встретил отстранённо-сдержанный взгляд.

– Не вижу в этом необходимости.

– Надо! – настояла я. – Я всё объясню…

– Разве что-то неясно? – холодно спросил Уитлокк. Чуть позади него появилась хмурая, но заинтересованная физиономия Бойля.

Я выдохнула.

– Всё не так. Я понимаю, как это выглядело и что ты подумал, но правда в том, что я была ранена, меня подобрали в море, и я только вчера попала на Тортугу. – Даже для меня это прозвучало не очень убедительно. – Я искала вас, его, – взгляд скользнул на кэпа, – встретила первым, и ночью мы направлялись к «Жемчужине», чтобы… – Я осеклась, не зная, как продолжить.

– Верно, всё не так, – сухо согласился Уитлокк и запустил руку в карман. – Но это, – он достал клочок бумаги, – вложенное в закупоренную бутылку и привязанное к пустому бочонку многое проясняет.

Я сглотнула и с опаской взяла сложенный пополам листок. Джеймс не проявлял эмоций, а Джек тут же в нетерпении замер за моим плечом. Дыхание перехватило, стоило развернуть бумажку и узнать собственный почерк:

«Астору Деруа. Искомый камень у меня. Вы получите его в день новой луны у архипелага Искателей, где мы обсудим предложенный вами обмен».

– Если всё не так, – заговорил Уитлокк, – тогда отдай его и покончим с этим.

Я держала голову опущенной, боясь поднять взгляд, тупо уставившись на выведенные строчки, словно на заклинания на древнем, полузабытом тайном языке, что понимался не разумом, но подсознанием.

– Так, – вклинился до того помалкивавший кэп, – чувство вины, приятель, конечно, великолепный рычаг, но поступать так с дамой сердца?.. Да и с чего ты взял, что стекляшка именно в распоряжении её теряющихся от волнения ручек?

– Ну, конечно, – разочарованно отозвался Феникс, – отдай камень. Живо.

– И не подумаю! – запротестовал кэп.

Не колеблясь и долю секунды, Уитлокк указал дулом пистолета в лоб Джеку и взвёл курок. Я вскинула голову, роняя листок к ногам.

– Ты забыл, – процедил Феникс, – твоя жизнь принадлежит мне, я купил её за тысячу золотых здесь, на Тортуге.

– О! Ты этого не сделаешь! – с наигранной беспечностью отмахнулся Воробей.

– Уверен?

– Вот. – Я протянула раскрытую ладонь, на которой лежал завёрнутый в ткань Эфир Власти.

– Что ты делаешь? – возмутился Джек, пытавшийся уберечь меня от этой самой «глупости».

Уитлокк, забирая камень, убедился, что это именно он, и бросил на меня косой взгляд.

– Но я пойду с тобой, – твёрдо заявила я.

Феникс сунул сокровище во внутренний карман кителя.

– Нет, – сухо ответил он, – тебе больше нет места на борту «Призрачного Странника».

Эта фраза хлестнула больнее пощёчины. Джек буравил меня настойчивым взглядом, мол, ну что, доигралась? Звякнула кобура, и Уитлокк направился прочь, к ялику. Ветер принёс обрывок его приказа: «Пойдём к острову Полумесяца». Кэп тем временем захотел продолжить язвить на тему моей бессовестной недальновидности и способности всё портить, но в порт спустились солдаты, и публика живо рассеялась. Пока мы искали новое пристанище, я раз за разом прокручивала в голове момент, когда «Лисица» преодолевала первые мили между моим островом и Тортугой…

Голова шла кругом – в прямом и переносном смысле – то ли от радости, то ли вестибулярный аппарат расслабился в Тайнике. Мыслей было слишком много. Присев на ящик у борта, спиной к Джонсу, я отвернула рукав рубахи и через манжету вытащила Эфир из кармана. Обычный. Как и в тот момент, когда я последний раз глядела на него. Сердце отозвалось странной смесью разочарования и облегчения.

– Что, – от неожиданности я вздрогнула, резко закрывая ладонь, – понесёшь его Воробью? – Я уставилась на Джонса непонимающим взглядом. – Не замечать чего-то и молчать об этом – разные вещи, – с наставлением заметил он.

Конечно, было откровенной глупостью надеяться, что капитан не сложит два и два. В попытке отвлечь его от раздумий о Джеке Воробье я спросила с почтительной заинтересованностью:

– Вы разбираетесь, так и должно быть? Он просто…

Джонс многозначительно приподнял брови, обозначая мою некомпетентность в этом вопросе.

– Сила возвращается в камень после того, как очередной владелец прекращает своё существование в этом мире, и…

– Замирает в ожидании следующего… счастливого обладателя, – понимающе кивнула я. – Значит, всё ещё просто стекляшка…

– Боже, мой мозг скоро взорвётся! – Я в отчаянии схватилась за голову. – Не могу понять… что-то… Чёрт, мысли, как калейдоскоп: только узор сходится, как снова распадается… Ты меня вообще слушаешь? – Вдогонку возмущению поспешил укоризненный взгляд.

Воробей не слушал. Куда важнее ему было скрупулёзно рассматривать через окно собственный портрет на стене здания напротив. Даже кружка рома неприкаянная осталась в центре стола, прямо как мы – единственные посетители одной из многочисленных таверн.

– Ты невыносим… – беззлобно пробубнила я.

Пират дёрнул пальцем, не отводя взгляда.

– То есть теперь ты снизошла до того, чтобы попросить совета? Но теперь, прости, у меня другие планы.

– Это говоришь ты или твоё уязвлённое самолюбие? – хмуро парировала я. Джек тут же обернулся. – Если бы не я, капитан, твои планы закончились бы, так и не начавшись, на дне очередной бутылки… – Я осеклась, пропуская мимо ушей остроумный ответ Джека, и полностью сосредотачиваясь на мысли, что случайно попалась на крючок. – Я этого не делала! – излишне громко прозвучало восклицание. – Не делала… Джек, – быстро заговорила я, – это не моя записка, моей рукой, но я её не писала. Мне было незачем! Деруа и так знал о месте и времени совершения сделки! Мне незачем было отправлять ему это чёртово послание!.. Но… откуда тогда… Неважно! Это явно не просто так! Мы… мы должны остановить его, понимаешь? Надо!..

Я подорвалась с места, но кэп ухватил меня за руку и заставил сесть обратно. Всю мою тираду он выслушал со скептичным спокойствием и не выказал и десятой доли того волнения, что охватило меня, словно торнадо.

– Не торопись…

– Джек! – разгорячённо воззвала я. – Ты не понимаешь! Там же…

– Цыпа, угомонись, – сурово приказал он капитанским тоном, так что пришлось повиноваться. Тыкнув в меня двумя указательными пальцами, будто к стулу приклеил, Джек ускакал куда-то и тут же вернулся с кружкой в руке. «Издеваешься?!» – возмутился пылающий взгляд. – Мне на борту истерики ни к чему, смекаешь? – назидательно проговорил пират. Намёк на корабль несколько обнадёжил. – Давай, охлади пыл.

Я обречённо вздохнула и пригубила напиток. Джек приподнял брови, качнул подбородком. Пришлось выпить всё и залпом. На удивление, питье оказалось приятным, с оттенками трав, но при этом с тошнотворным послевкусием.

– Доволен? – всё с тем же запалом спросила я, с громким стуком опустив кружку. На загорелой пиратской физиономии засветилась широкая улыбка. – Можем уже идти?

– Да, сейчас, только заплачу, – нараспев отозвался кэп и исчез за спиной. И за ним почему-то стало растворяться всё видимое и осязаемое, а насмешливое «Ты же не платишь!» прозвучало, затихая и больше в мыслях, чем на языке.

Из таверны я выползла, и солнце по полуденному яркое ударило по глазам. Ноги несли куда-то вперёд или, быть может, в сторону – трудно сказать, ибо способность ориентироваться во времени и пространстве работать не желала. За очередным поворотом задела плечом кого-то в красном мундире, и вслед прилетело презрительное: «Тьфу, дрянь!». Тем не менее пусть и крайне медленно, но самосознание возвращалось, подобно паззлу собирались из фрагментов картины, чтобы я наконец выкрикнула:

– Мерзавец! – И злости в этом было куда меньше, нежели страха. Джек Воробей, бессовестный негодяй, избавился от меня, споил чем-то, чтобы, по своему обыкновению, решать всё самостоятельно, избранным способом, ведь и сам всё понял, но при этом так и не услышал всей правды.

Я ускорила шаг, перешла на бег и, не замечая ничего кругом, но попутно проклиная Джека, едва ли не кубарем скатилась в порт. Несбыточных надежд встретить ожидающий меня баркас или, чего доброго, «Жемчужину» под всеми парусами у меня не было. Был взволнованный внутренний голос, твердящий, как скороговорку: «Что же делать? Что теперь делать?», и, когда взгляд зацепил сероватый гафельный парус «Лисицы», ответ нашёлся. Всеми правдами и неправдами я-таки выудила из новобранца-матроса, где найти его капитана, и со всех ног бросилась в харчевню.

– Джонс! Нужна ваша помощь!

Если бы взглядом можно было убить, я уже была бы мертва. Крепкий моряк, что сидел напротив капитана, грозно повёл челюстью.

– Неужели ты не уяснила, когда… – начал Джонс крайне недружелюбно, но я смело перебила:

– Уяснила, уяснила! Но выхода у меня нет, так что…

– Убирайся, – отрезал он.

Я вперилась в него пылающим и вместе с тем молящим взглядом, но, даже вернув человеческий облик, Джонс всё ещё оставался дьяволом, бесчувственным к чаяниям окружающих. И всё же меня он недооценил: я не могла, не имела права сдаваться, а раз уж в данный момент Джонс со своей шхуной стал моим спасительным плотом, так просто ему было не отделаться. «Ладно», – выплюнула я и гневной походкой направилась в противоположный угол зала, где долго и упорно пыталась прожечь в нём дыру. Джонс при этом совершенно спокойно меня игнорировал: людей было немного, не замечать моё назойливое присутствие мог либо слепой, либо бездушный. Не зная, как ещё заставить Джонса снизойти до меня, я запела на мотив органной сонаты, что играл ещё капитан «Летучего Голландца»:

Йо-хо-хо, народ морской,

Ну-ка, не криви душой!

На плечах твоих вина,

И смерть тебе страшна.

Но я сдвину её срок,

Дам тебе ещё денёк,

Коль не хочешь на тот свет,

Служи мне сотню лет.

Ветра вой и стон глубин,

С морем ныне я един.

Дьявол мне и друг, и враг.

Команда часть корабля!

Не избавиться от мук,

Всюду слышен сердца стук.

Клятва данная крепка —

Кома…

Реакция последовала незамедлительная и резкая: я и очнуться не успела, как Дейви Джонс, впиваясь сильной рукой в шею чуть ли не до хруста позвонков, вышвырнул меня за двери, лбом впечатав в деревянную стену сарая.

– Вы чего?!

Он схватил меня за горло.

– Больше я этого не потерплю! – почти прорычал он, и голубые глаза его потемнели настолько, что во мне пробудился страх за собственную жизнь. – Ты пела это в Тайнике…

– Вовсе нет! – отчаянно захрипела я.

– …снова и снова, без остановки, каждый раз спрашивая, что в этом такого…

– Да я даже не знаю, откуда она в моей голове!

– …и теперь ты считаешь это хорошей затеей, повторить эту проклятую песню здесь и надеяться, что я не выпотрошу тебя?!

Со стороны я, наверняка, походила на загнанного кролика, трепыхающегося из последних сил в волчьей пасти. Прошло несколько секунд, прежде чем я пискнула:

– П-простите. Я, правда, не помню этого. И не знаю… – Джонс разжал ладонь, и я едва не упала ему в ноги. Уничижительно фыркнув, капитан направился прочь. – Я продолжу её петь! – Джонс тут же обернулся. – Если не поможете. – Он приблизился, заставляя меня судорожно искать эфес сабли. – Или я могу подать знак кое-кому.

– Ты мне больше нравилась тем куском сухаря в Тайнике. Советую для твоего же блага чаще оставаться бесстрастной.

– Хотите сказать, бездушной? Я была. И больше не хочу. Не хочу вернуть ни единый жалкий момент того состояния, ясно вам? Я не буду лгать, дело в Джеке Воробье и ещё множестве хороших людей, которые, так или иначе, из-за меня вот-вот угодят в ловушку. Всё так и задумывалось, но жертвой должны были быть не они, а те, кто теперь может захлопнуть этот чёртов капкан. Мне плевать сейчас на все предрассудки, нормы и морали! Но, если такое случится, я должна там быть. Там моё место. У архипелага Искателей. – Я прерывисто вдохнула. Да, ещё недавно мы говорили о начале новой жизни, а теперь я насильно тянула его к границам старой, но у меня не было выбора. – Пожалуйста, Джонс, сейчас вы мой единственный шанс и ещё – вы мне должны за спасение.

Неожиданно суровое лицо капитана просветлело от одобрительной и потому настораживающей улыбки. Он запрокинул голову, точно задумался, а потом испытующе глянул на меня:

– Хорошо, но, учти, я не подойду и на пушечный залп.

====== Глава XXXVII. Выбор. ======

Архипелаг Искателей был местом, где совершались сомнительные – даже по меркам Тортуги – сделки. Туда добирались те, кто искал встречи на свой страх и риск. Несколько крошечных островов – самый крупный из которых, остров Полумесяца, уместил бы только треть Иль-де-ля-Торту, – были разбросаны в шести милях к северо-востоку от пиратского порта, и, назначая там встречу Деруа, я знала, что никто не помешает; сказав Смоллу, намеревалась стравить их между собой. План, в сущности, имел право на существование, если бы всё не пошло наперекосяк.

Как бы шустро ни готовилась «Лисица» к внезапному отплытию, каждая секунда заставляла всё больше заламывать пальцы и всё отчаяннее твердить: «Только бы не было поздно». Я не могла усидеть на месте и готова была чуть ли не в паруса дуть. Джонс посмеивался, подробностей знать не хотел, довольствовался лишь тем, что у несносного Джека Воробья были все шансы отправиться в мир иной. И всё же за Джека я переживала несколько меньше, чем за Джеймса. Псевдо-записка Деруа, выведенная истинно моей рукой, абсолютно точно значила, как минимум, одно: на борту «Странника» предатель. От этой мысли холодела спина и сжимались кулаки.

Я знала, нам не успеть, не догнать ни «Жемчужину», ни «Странника» час ли между нами или только его четверть, главное – чтобы не было слишком поздно. Но, увы, прежде чем над морем поднялись неровности архипелага, в небо на горизонте устремились клубы дыма. Сердце громко и часто отбивало ритм рушащихся надежд.

– Вот так зрелище! – довольно оскалился Дэйви Джонс, услужливо предлагая подзорную трубу.

Пальцы только сильнее впились в трос. Отчего-то думалось, что если не смотреть, не давать возможность поверить глазам, то и происходящее не станет таким уж достоверным и неумолимо опасным. Отсрочка момента была недолгой, и вскоре происходящее можно было разглядеть невооружённым глазом, вернее, то, что не застил густой дым.

«Чёрную Жемчужину» я опознала сразу же: периодически прорываясь сквозь пелену, она яростно выплёвывала в противника раскалённые ядра. Грохот пушек не утихал. Пылали мачты – корабля небольшого, скорее брига. Но стоило только обрадованно выдохнуть, дым слегка рассеялся, являя идущего на таран «Призрачного Странника» – и противостояли ему не патрульные, а вполне себе боевые корабли. Два на два, плюс недобитый, но юркий бриг.

Джонс решил приободрить:

– Мёртвой ты мне нравилась больше. Собственно, как и Воробей. Передашь ему привет на том свете.

Убавили паруса, приближались с опаской, не желая впутывать шхуну в битву титанов. В какое-то мгновение капитан отдал приказ к развороту.

– А, чёрт тебя подери, Джонс! – вскричала я, взлетая на планшир. Поколебавшись с секунду, я постаралась красиво и как можно дальше прыгнуть. Морская вода мигом попала в нос, защипало глаза. Вынырнув и жадно хватанув воздух, я со всей прытью, на какую вообще была способна, устремилась к кружащим в смертельном вальсе кораблям.

Морской экс-дьявол не соврал, что не приблизится к врагам и на две сотни ярдов, до которых мы сумели сторговаться. Позади осталась едва ли четверть пути, а маячок покидавших тело сил звенел всё явственнее. Дыхание сбилось. Волны, как назло, не помогали плыть, а лишь подальше оттаскивали от места битвы, словно намекали, мол, не твоё дело.

Ну, уж нет! Ещё как моё! Я перевернулась на спину, изображая морского котика, и глянула в последний раз на палубу «Лисицы». Казалось, Джонс с весёлой и недоверчивой ухмылкой наблюдал за моими потугами спасти всех и вся, и зрелище, похоже, было жалким.

Дальше. Надо плыть дальше! Стоило развернуться, и от испуга я полностью ушла под воду, изрядно глотнув солёного эфира. Вдребезги разнося волны и покачивающиеся на них обломки, на меня неслась «Чёрная Жемчужина» – прекрасная в своей мощи. «Весёлый Роджер» ехидно хлопал на ветру саблями. Я растерялась, не зная, в какую именно сторону не успевать уплыть. Но фрегат совершил манёвр. Загудел гик, со свистом проносясь к левому борту. Меня подбросило на волнах. Когда я очередной раз вынырнула из-под воды, отхаркивая воду, громыхнул залп. С «Жемчужины» взмыл фонтан обломков, крови и брани. С борта со стоном плюхнулась пушка. Звонкий треск, и в полуметре ухнул канат, толщиной в две руки. Я уж было обрадовалась, что меня заметили, и вцепилась в него, чем только могла. Но, увы, это был не спасательный конец – а перебитый бизань-штаг. С палубы «Жемчужины» громыхнул дружный залп, заставивший все органы внутри подпрыгнуть. Фрегат разворачивался для новой атаки. Бок о бок с ним встал «Призрачный Странник», прикрывая «боевую подругу» огнём с носовых орудий.

Меня тащило на канате, как глупого малька, заглотившего приманку: волны давали пощёчины, обломки скребли по рукам, будто бы пытались ухватиться и вместе со мной вернуться на корабль, на своё место. Зубы скрежетали, ладони горели огнём, но я ползла наверх – как муравей над ручьём, ухватившись за стебелёк. В дыму невозможно было ориентироваться. Я видела лишь одну цель – перебитый фальшборт «Чёрной Жемчужины» – недосягаемо вверху. Вдруг ноги поймали опору, уже и не важно, что. Сапоги скользили по смольному борту, отталкивались, подгоняли. И вот, наконец, рука ухватилась за палубу сквозь шпигаты. Я подтянулась, перевалилась через фальшборт и загремела на шканцы, как мешок с костями. Пепел, щепки и размытая взбешёнными волнами кровь. Кое-как собрав конечности, я поднялась, обессилено припадая спиной к фальшборту.

Глаза так и застыли, распахнутые до рези. Вместо крика – вдох сквозь кашель. На меня смотрел ослепляющий свежей краской правый борт корабля с тремя рядами разинувших пасти портов, из них, словно языки, торчали чёрные жерла пушек. Затрепетал на ветру французский серовато-белый флаг, точно на прощание.

– Боже…

Канонада распалась на десятки залпов. Я закрыла руками голову, заскользили сапоги, отталкиваясь от борта. Первое ядро пробило обшивку, корабль вздрогнул. Спотыкаясь, уклоняясь от раздирающих кожу обломков, я кинулась к грот-мачте. Осталась всего пара шагов. На палубу обрушился сотрясающий лёгкие грохот. Точно щепку, меня отбросило в сторону, следом в спину прилетела доска. Вырвался вопль – истязающий горло и совершенно неслышный. Ползком, захлёбываясь от слез, я карабкалась по накренившейся палубе. В поднявшейся суматохе мне едва не размозжили голову сапогом. Кто-то упал рядом. Я вжалась в неохватный ствол мачты, зажмурилась, закрывая уши. И закричала. Яростный грохот орудий раздирал нутро. Осыпало фонтаном мелких обломков. Я всё кричала, пока канонаду не накрыла внезапная темнота…