Текст книги "Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)"

Автор книги: Foxy Fry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 65 страниц)

– Ты не переиграла? – иронично поинтересовался Воробей.

Я прикинула, как выглядел мой «обморок» со стороны.

– Может, слегка.

Уже через несколько часов «Чёрная Жемчужина» подняла паруса. Рыбаки провожали нас, как дорогих гостей, и грезили о скором возращении, ведь с лёгкой руки щедрого капитана им достался слиток серебра с испанским гербом в качестве компенсации за неудобство и молчание. Спокойное море и бодрый ветер сулили быстрый путь на Ямайку, где предприимчивость англичан обещала возможность обменять золотишко на чёрные паруса и восемнадцатифунтовые пушки.

Капитанская каюта куда больше напоминала хранилище банка. Пираты реквизировали в Кастильосе не только полдесятка золотых слитков, монеты, но и четыре фунта драгоценных камней, дюжину слитков серебра, пачку акций испанского арматора торговых судов, долговую книгу и ещё несколько журналов со счетами. Джекки, устроившись на стуле и закинув ноги на бочонок, лениво пересыпал из руки в руку мелкий янтарь, а я у окна перелистывала журнал в толстой обложке.

– Что там у тебя? – зевнув, полюбопытствовал кэп.

– Тут похоже на, – я на секунду задумалась, – на судовой журнал… маршрута или чего-то вроде.

– И что за судно?

– Э-э-э… – Я пристально вгляделась в надпись на первой странице. – Какая-то «Сеньора Эрмоза».

Воробей тут же встрепенулся, рывком уронил меня к себе на колени и буквально вырвал бумагу из рук. Лицо его просияло, точно алмаз после огранки.

– Дорогая Диана, это не просто какая-то «Сеньора Эрмоза»! – воскликнул кэп. Я недоверчиво изогнула бровь. Мой скептицизм пирата только раззадорил, и он принялся обстоятельно объяснять мне всю ценность находки: – Скажу тебе, мало кто по-настоящему верит в её существование. Слухов ходит множество и все разные, но этот вот журнал, – Джек пристукнул пальцами по обложке, – значит, что слухи эти более чем правдивы. – Я внимательно моргнула. – Говорят, на службе Испанской Короны есть корабль – то ли флейт, то ли галеон, то ли судно новой конструкции, не суть, – и перевозит он исключительно то, что окажется напрямую в руках королевской семьи. Лучшие бриллианты, чистейшее золото и, опять же, если верить слухам, нечто куда более ценное и уникальное, что испанцы нашли в лесах неподалёку от Портобело. Но корабль этот никто не видел. «Сеньора Эрмоза» уходит из пункта А и не заходит ни в один порт, не бросает якорь нигде, кроме порта Б. – Джек Воробей мечтательно вздохнул. – Это, если хочешь, «пиратский Эльдорадо», смекаешь?

Пиратского воодушевления я не разделяла, не прорезалась во мне ещё та жажда наживы, которая текла по венам морских разбойников, и там, где капитан Воробей видел плавучую сокровищницу, мне перво-наперво представлялось полсотни, а то и больше, двадцатичетырёхфунтовых пушек и четыре-пять сотен человек экипажа. Не дав Джеку как следует разомлеть от предвкушающих грёз, я напомнила:

– Гхм, кэп, вы ничего не забыли? – Пират глянул на меня сквозь блаженный прищур. – Мелочь, конечно, но у нас вроде пушек нет. – Подкрученные края Джековых усов слегка обвисли. – Ах, и ещё, чуть не забыла! Кажется, твоя кукла-вуду в руках одной неугомонной барышни, что может помыкать тобой, как…

– Я понял! – безрадостно прервал Воробей. Я довольно заулыбалась и сочувственно погладила его по голове.

Мы заявились в Кингстон безо всякого стеснения, хотя «Чёрная Жемчужина» и большая часть команды остались в райском Монтего-Бей. Единственной причиной, по которой я потащилась с Гиббсом и Джеком на встречу с «нужным человеком», а не фривольно развалилась под пальмой на чудесном пляже, был сам капитан Воробей и его сладкий взгляд, когда пират предлагал составить ему компанию. На подъезде к столице нахлынул поток воспоминаний, от которых хотелось смеяться и в то же время выть от тоски. Мы синхронно обменялись с Джеком взглядами, когда над джунглями замаячила крыша «дома на холме». Как и год назад, город кипел жизнью, и про пиратов, что некогда нарушили его покой, вроде никто и не вспоминал. Солдаты лениво почёсывались, укрывшись в тени навесов и редких деревьев, так что наша троица свободно шагала по улицам, наглея и не боясь быть узнанными. Я мысленно радовалась, что избавилась от жаркого тяжёлого платья в пользу привычного моряцкого наряда, и неспешно обмахивалась веером, что галантно вытащил Воробей из корзины напудренной леди.

На южной окраине в таверне «Морская дева», как рассказал Джошами Гиббс, можно было найти человека, что на Ямайке сумел бы и самого кракена из-под земли достать, вернее, этот человек должен был найти нас сам. Мне верилось слабо, но капитан надеялся закупиться пушками, когда чёрные паруса уже прибыли на борт. Мы с Джеком уселись рядом за столик у окна, мистер Гиббс направился к стойке. Я подумала, что, если не знать, в каком конкретном порту или городе ты оказался, ни одна таверна тебе этого не откроет, до того они все были схожи.

– Надо же! Пираты совсем обнаглели! – На стол со стуком стала бутыль, затем снабжённый мощным пинком прискакал стул спинкой вперёд и на него фривольно плюхнулся белый мужчина, а за его спиной, сурово скрестив руки, замер плечистый негр. Джек Воробей напрягся весь, а я только растерянно моргнула. Незнакомец поглядывал на меня из-под капюшона дерзкими голубыми глазами и едва заметно улыбался. Что чернокожий спутник, что внешний вид самого гостя не могли выдать его за плантатора или богатого европейца. Под бурым плащом скрывался синий китель с длинными полами, капюшон посерел от пыли. В нагрудной кобуре крепилась пара пистолетов, ещё один проглядывал сбоку из-под плаща, а на перевязи держались две большие абордажные сабли. Наша оторопь ему пришлась по вкусу. – Расслабьтесь, – усмехнулся он, забавляясь.

Кэп Воробей вздёрнул подбородок.

– С кем имею честь? Ты явно не местный, узнаю этот акцент «валлийских предместьев Лондона». – Говор у незнакомца и правда был несколько странный, будто бы певучий, и от начала к концу фразы менял высоту голоса.

Незнакомец свободно устроил локти на спинке стула, хотя замечание Джека его вроде бы задело.

– Вообще, я капитан, – точно похвастался он, – но сейчас тот, с кем вы планируете заключить сделку. Как можно было лишиться почти всех орудий? – с издёвкой возмутился он.

Я выдохнула, неуверенно ёрзая под его наглым взглядом.

– Ну а я – капи…

Гость мгновенно перебил Джека:

– Нет, мне ни к чему твоё имя. – Воробей раздражённо фыркнул. Взгляд мужчины вновь вернулся ко мне, бесстыже изучая фигуру. – А вот твоё, красотка, я бы узнал… – не скрывая заигрывающих нот, улыбнулся моряк.

Пришлось собрать волю в кулак, чтобы не засмеяться. Я подалась вперёд, выдерживая нахальный взгляд.

– Оно звучит как У-Меня-Уже-Есть-Капитан. – В отражении бутылки ясно виднелась просветлевшая физиономия Джека Воробья, что без особого успеха пытался сдержать победную улыбку. Отверженный незнакомец только хмыкнул – многозначительно и не очень доверчиво.

– Ну что ж, – смело вклинился кэп, – раз обмен любезностями завершён, может, перейдём к тому делу, ради которого мы здесь собрались такой славной компанией?

За три десятка пушек «Чёрной Жемчужине» выставили счёт почти в десять тысяч фунтов, и капитан Воробей радовался, что придержал делёжку награбленного, пока его ненаглядная не перестанет ни в чём нуждаться. Каким бы странным ни был наш новый знакомый, но слово своё сдержал, и через несколько дней команда дружным гулом приветствовала новые орудия, что, судя по печатям, принадлежали некогда Британии, Голландии и Франции. Никто в подробности вдаваться не стал, и, оставляя за кормой расслабляющее спокойствие Монтего-Бей, «Чёрная Жемчужина» на всех парусах устремилась к пробуждающемуся рассветом горизонту.

====== Глава XLI. Закат ======

Комментарий к Глава

XLI

. Закат Ребятушки, внимание! Большая глава! Запасайтесь напитками, вкусняшками и платочками на 24-25 стр. Автора сильно не ругайте. Приятного чтения!

Тень от крюйс-брам-рея падала точно на лицо, защищая глаза от жгучего солнца. Перекрикивались неугомонные чайки. Я сидела на пушке опер-дека, устроившись спиной на фальшборте и обхватив ладонями планшир. Только пробили четыре склянки, отсчитав десять часов утра. «Чёрная Жемчужина» почти неделю стояла на приколе в небольшой гавани Рам-Пойнт, на северной оконечности Большого Каймана. В крошечном поселении, выросшем благодаря беглым рабам, пиратам и прочим противникам цивилизации, не было ровным счётом ничего интересного – помимо рома. Но даже за него здесь требовали в разы больше, чем на той же Тортуге. Прогуляв значительную часть навара, полученного после делёжки награбленного, не за неделю, а лишь за пару дней, каждый из команды «Жемчужины» внезапно вспомнил о здоровом образе жизни. Пираты со смирением согласились на одну чарку рома в день, из трюмных запасов, когда капитан Воробей отказался и от неё. Часами напролёт Джек посиживал в каюте, попивая кофе, которым я с ним случайно поделилась, и, как одержимый, пытался понять, что же мы здесь забыли.

К Большому Кайману нас привёл компас. А если быть точной, то, чего желалось более всего, – мне. А я хотела как можно скорее уладить все «недомолвки» с сеньоритой Тич. Компас направления не менял, вёл упорно к малообитаемому острову, чтобы потом ещё несколько дней я рыскала по нему в напрасных поисках Анжелики. Но, стоило только изменить направление, уклониться в сторону, стрелка настойчиво требовала вернуться в гавань. Несчётное количество раз я спрашивала себя: истинно ли это самое желанное, может, компас чувствует нечто, засевшее значительно глубоко? Джек не упрекал, а я не давила на больную мозоль, ибо чувствовала, как тема с куклой бьёт по капитанскому самолюбию, как пирата коробит при разговорах о том, что делает его уязвимым и с чем ему никак не удаётся разобраться.

Причалил баркас с берега, и взмокшего мистера Гиббса опередил запах жареного кабана. Старпом ловко забрался на палубу, что-то прикрикнул в лодку, завидев меня, весело выдал «Нашли!» и заспешил к капитанской каюте. Я проводила его взбудораженную фигуру внимательным взглядом, в сомнениях прикрыла глаза, закусывая краешек губы, выдохнула и вприпрыжку бросилась следом.

– …на свинье ездил? – Я замерла в дверях от неожиданности. Гиббс бегло глянул на меня и вновь посмотрел на кэпа, физиономия которого отражала ярчайшие оттенки ленивого раздумья. Я неспешно направилась к креслу у окна, а Джошами продолжил: – Он ещё когда-то спьяну ялик спалил, совсем рядом с «Жемчужиной», помнишь?

Джекки резко кивнул.

– Не-а. – Старпом разочарованно вздохнул. – Какое мне до него должно быть дело, если только он не собирается вновь поджигать какую-нибудь посудину в нескольких футах от моего корабля? – отчасти раздражённо поинтересовался кэп.

– А такое, – Гиббс быстро хлебнул из фляжки, – что встретил я сейчас его брата, и тот поведал мне интересную историю. Раз в месяц они встречаются у Сент-Винсента с контрабандистами, что возят всякий – в основном краденый – товар из Новой Гранады. В этот раз контрабандисты опоздали почти на неделю. Оказалось, что их нагнал испанский военный бриг, шёл из самой Картахены. Уйти им всё же удалось на мелководье, неподалёку от французского порта. Говорят, что капитан того испанского брига прям-таки обозлился на всяких… нелегальных торговцев, и потому, что разжаловали его, сняли с командования военного корабля за самоуправство и порчу королевской собственности. Даже вроде как в тюрьме держали. – Воробей устало прикрыл глаза рукой и изредка поглядывал на помощника сквозь пальцы. Я поставила локти на колени и подпёрла подбородок руками, ожидая, что длинный пролог приведёт к ценной концовке. – Было это пятнадцать дней тому назад. После бриг этот вроде направился к южному побережью Кубы. – Старпом сделал паузу, глянул на меня, затем на Воробья. – А ещё говорят, что тот самый разжалованный капитан с военного корабля – женщина! – Я резко вскинула голову. Джек с хлопком опустил руку на стол. А Джошами придержал улыбку, явно довольный произведённым эффектом.

– Женщина? – по слогам проговорила я. Мистер Гиббс кивнул.

Джек Воробей тем временем принялся активно копаться в ворохе бумаг на столе, часть из которых была взята мной при захвате корабля Флоренсе Пальма. Наконец он выудил тощий узкий журнал, зашелестел страницами и, не глядя, спросил:

– Как бриг называется?

Страпом задумчиво нахмурился.

– «Возмездие»? Нет, не так… Как же её там? Вос…

– «Воздаяние»? – хмуро бросил Джек.

– Да! Точно! Именно «Воздаяние»!

Даже при опущенной голове я видела, как полыхнул огонь в карих пиратских глазах и как постепенно растягивались губы в отчасти хищной, коварной улыбке. Капитан Воробей поднял голову, медленно откинулся на спинку кресла, кивнул Гиббсу, посмотрел на меня, а затем с тихим смешком ткнул пальцем в карту: «Ола, сеньорита!».

Не прошло и четверти часа, как «Чёрная Жемчужина» устремилась на юго-восток. Компас не подвёл: привёл пусть не к Анжелике, но туда, где мы смогли про неё узнать. Джек давно распорядился «заслать уши» в моряцкую среду, что порой разносила вести куда быстрее технологий будущего, и вот это спорное решение принесло свои плоды. Стрелка компаса указывала точно вперёд, к месту, где теперь я желала оказаться в последнюю очередь.

Джек Воробей мурлыкал песни и периодически становился к штурвалу. Я молчала и не находила себе места. Пока встреча с Анжеликой оставалась лишь неопределённым направлением стрелки волшебного компаса, у меня не было необходимости вспоминать малоприятное видение. Никто не говорил, что оно – истина, мгновение неминуемого будущего, но, прокручивая в голове, казалось бы, незначительные моменты, я находила всё больше подтверждений в него поверить: шрам на левой ладони и отсутствие в том видении многих знакомых лиц были наиболее вескими. После погружения в этот омут, на островах Треугольника, поселившийся страх не только подталкивал к сомнительным поступкам, но и придавал сил, чтобы бороться и не допустить подобного. И теперь под беззвёздным небом и тёплым ветром на язык просилось горькое: «Чему быть, того не миновать».

– Я не говорил тебе, – негромко начал Джек Воробей, незаметно появляясь на палубе глубоко за полночь и нарушая моё мрачное одиночество, – что порой могу читать мысли некоторых дам?

Я покосилась в его сторону.

– Не говорил, а просто делал. Ага. – Воробей согласно выпятил губу, качнув головой. Предвосхитив очевидное замечание, я развернулась спиной к планширу. Серьёзный взгляд, что обратился к кэпу, привёл его в замешательство – дёрнулся левый край усов. – Джек, пообещай мне кое-что…

Пират слегка развёл руками.

– Если речь о моей душе, боюсь, вынужден буду отказать тебе, дорогая…

– Что бы ни случилось завтра, при встрече с ней, не вмешивайся. – Его брови скукожились у переносицы. – Пообещай, пожалуйста, Джек.

Кэп двинул нижней челюстью из стороны в сторону.

– Звучит не очень… – рассудил он. – В чём дело? Знание женской натуры намекает, что ты чего-то не договариваешь, мисси.

– В моей голове это звучит пугающе, а на деле весьма сомнительно. Скажем, причуды женской интуиции, – с тщедушной улыбкой отмахнулась я. – Ты можешь мне довериться и пообещать, что не вмешаешься несмотря ни на что?

– Ммм, это шантаж? – просиял Воробей.

– Возможно, – пожала я плечами. – Не очень благородно, зато…

– Действенно, да, – закончил Джек, затем задумчиво почесал скулу. – Что бы ни произошло, говоришь? Хорошо, идёт. – Я вперила в него требовательный взгляд. Капитан отчётливо кивнул. – Так и быть, мисс, даю слово пирата, что не вмешаюсь в то, о чём понятия не имею.

Я благодарно улыбнулась и вновь посмотрела в темноту впереди, где должны были сливаться море и небо. На душе вроде полегчало, но отчего-то думалось, что ненадолго. Джек Воробей пристально наблюдал за мной с проблесками хитрецы в глазах.

– Завидую тебе, – я закачала головой, – ты так спокоен, будто завтра мы прибудем на Тортугу, а не к испанскому острову на встречу с обозлённой на тебя и всё пиратское отродье женщиной, которая через магию вуду может сотворить с тобой, что угодно.

– Если бы хотела и могла, уже бы сделала. Значит, либо не может, либо не хочет, что более вероятно, – с физиономией опытного философа вывел кэп. Затем, перегнувшись через фальшборт, несколько секунд глядел, как волны ныряют под киль. – К тому же ну что самое страшное может произойти?

– Ты можешь умереть, – безрадостно отозвалась я.

– Да, это неприятно, конечно… – спохватился Джек, выровнявшись. – Да брось, – глаза его ярко сверкнули, – Анжелика так не поступит. Ей нравится забавляться, играть и растягивать удовольствие и пытку. К тому же она всё ещё что-то чувствует ко мне… – Кэп медленно обернулся ко мне и с натянутой улыбкой шепнул: – Гхм, это я зря сказал…

Я положила руки ему на плечи и несколько раз кивнула.

– Я в тебе не сомневаюсь. Ты сильнее её.

– Тогда что не так? – не унимался Воробей. – В твоих глазах нет ни грамма ожидаемой решимости и, надо полагать, злости.

– Я просто устала.

К острову, название которого я нарочно гнала прочь из памяти, прибыли ранним утром. Собирался отряд из доброй трети команды. Вооружались как перед взятием крепости, а настроения всё же царили бодрые. Я натужно тянула улыбку, особенно на глазах Джека, которого до последнего сторонилась, боясь, что он всё-таки раскусит меня, как очередной орешек. Кэп, конечно же, что-то подозревал и при этом виду старался не подавать, с будничной лёгкостью наставляя мистера Гиббса, что оставался за главного.

– Ну что, мисс, всё готово, – задорно улыбнулся Воробей у трапа, подавая руку. Я коснулась его ладони, затем одёрнула руку, хватаясь за собственное запястье.

– Ещё кое-что… – Я рысцой кинулась в каюту, а, когда вернулась, взгляд Джека так и не изменился: был скептично заинтригованным. Двумя руками я усадила треуголку ему на голову и одобрительно кивнула: – Так-то лучше. – Кэп подвёл глаза кверху, глянул на меня, изогнув бровь, и промолчал, только губа дёрнулась. А я, как ребёнок, радовалась глупой мелочи: в видении Воробей был без треуголки, и, быть может, такое незначительное изменение повлечёт за собой более важные. Хотя нутро грыз реалистично настроенный зверь, напоминал, что куда скорее придётся действовать самой, чем надеяться на разрешение конфликта третьей всемогущей силой.

На берег выбраться оказалось непросто: сапоги скользили по покрытым водорослями булыжникам, лодка сильно раскачивалась на волнах, а ветер с земли порой чувствительно подталкивал в плечо, нарушая и без того хрупкое равновесие. После того как я минуты три таращилась в компас невидящим взглядом, Джек отобрал его и уверенно двинулся в густые джунгли. Рубашка на спине не успела взмокнуть, когда под ноги попалась тропинка, едва заметная, круто уходящая вверх по склону. Лес был пропитан влажной духотой, дышалось тяжело. Я механически переставляла ноги, взгляд плыл по спутанной растительности вдоль дорожки. Порой подошвы скользили по влажной почве, и тогда в спину прилетал дружеский толчок от Билли Ки. Шпага вознамерилась набить синяк на зажившем колене. Мысли, что хаотичной каруселью кружили вокруг «воспоминаний о будущем», внезапно свелись к одной-единственной, будто весь поток хлынул в лейку: «Как же хочется пить!». Не успела я собрать в лёгких достаточно воздуха для просьбы, карусель мысленная превратилась во вполне реальную: лес замельтешил, затанцевал, пошёл волнами, вырывая из лёгких кислород и пихая в желудок отвратительной чувство тягучей тяжести.

– …Да вроде живая, – пробился чей-то голос сквозь гулкую стену.

– Отчего вы, дамы, так любите падать в обморок? – с сочувственным умилением поинтересовался Джек Воробей, когда разлепились мои веки. Медленно прорисовывалось окружение, но кэп всё ещё оставался в фокусе и, слегка прищурившись, подал руку.

– Оттого, что не так толстокожи, как вы, мужчины, – натужно парировала я, поднимаясь. «Вот чёрт!» Джек ответил снисходительной улыбкой.

В голове навязчиво гудело. На весь дальнейший путь я не обращала ровным счётом никакого внимания, вцепившись взглядом в белую рубаху Воробья. С каждым преодолённым ярдом сердце заходилось сильнее: то сжималось от страха из-за осознания реальности происходящего, то стучало громко и отчётливо, ускоренное не только адреналином, но и внезапно пробудившейся решительностью. Желание отсрочить неминуемый момент сменялось острой необходимостью быстрее со всем покончить, проглотить горькую пилюлю и забыть, а затем вновь накатывала волна обессиливающего страха. Но все спорные чувства разом выветрились, едва прозвучала команда: «Привал всем!». Тропа вывела нас к пятачку с пожухлой травой, что подступал к обрыву.

Я приблизилась к пропасти. Взгляд бегло пробежался по растительности на другой стороне и резко нырнул в туманную бездну. Вот мы и у края пропасти. Снова. Сделаешь шаг, рухнешь сам и утянешь другого. У меня был план – сомнительный, повязанный на вере в то, в чём нельзя быть уверенным.

Билли опасливо подступил к краю, быстро глянул вниз и протянул:

– Да, не хотел бы я туда упасть.

– А разве есть другие желающие?

Камень из-под сапога бесшумно растворился в пропасти. Желающих не было, и, глядя вниз, отсчитывая последние минуты ожидания, я твёрдо обещала себе, что их – вольных или не вольных – не появится, не по моей вине. Руки горели огнём. Я закрыла глаза. До мельчайших, последних уцелевших в памяти подробностей то ли вспомнила, то ли представила, что происходило, будет происходить дальше. Провела пальцами по сухому рубцу на ладони. Попыталась унять нарастающий в голове шум крови. Захрустели ветки, донеслись гулкие отзвуки голосов, зашуршала сухая трава под ногами встрепенувшихся пиратов. Я открыла глаза, зажмурилась, глянула в пропасть и обернулась к джунглям.

Пираты замерли готовой к обороне шеренгой. Джек чуть впереди внимательно приглядывался к густой зелени. Я медленно двинулась к нему, просочилась меж широких спин, прошла дальше, опережая капитана, и обратила взгляд к пальмовым кустам. Свистнул воздух, листья опали. Сверкнуло широкое лезвие мачете, его блеск отразился в чёрных глазах турка. Юсуф, я помнила, за ним ещё трое: все суровые, молчаливые, собранные. Наконец над зеленью проплыло воздушное перо на шляпе. Под лопаткой скрутилось что-то неприятное.

– Вот. Те, кто прибыли на остров, – доложил Юсуф.

Анжелика кивнула, останавливаясь в ярде от кромки леса и обводя пиратов изучающим взглядом. Я думала, что заговорю, сделаю хоть что-нибудь, едва её завидев, но тело будто оцепенело, как на кнопку нажали. Всё, что она говорила, сверкая глазами, посвящая Джеку хищную горячую улыбку, доносилось, словно из-под стеклянного купола, гулко и неразборчиво. Вдруг меня точно толкнул кто-то невидимый, переставил ноги на два с половиной шага вперёд, уложил руку на эфес и заставил ощутить жар собственной крови. Всё пространство сомкнулось до трёх человек, единственно важных во всем спектакле.

– И ты променял меня на это? – с презрением усмехнулась Анжелика. – Чем же она лучше?

Я поджала губы. Кэп мгновенно ответил:

– Не пыталась меня убить. – Теперь мы оба знали, что это если и не ложь, то яркая ирония.

Тич запустила левую руку за полу модного камзола. Словно бы могла увидеть через ткань, как её пальцы подхватывают ритуальную куклу из внутреннего кармана, я в самый последний миг заговорила – удивительно ровным голосом:

– Анжелика, стой. – Она вскинула голову. Взгляд тёмных глаз пропитало раздражённое недоумение. – Не делай этого. Отдай куклу, иначе тебе совсем не понравится то, как эта история кончится.

Её глаза вспыхнули, как раскалённые угли под порывом ветра.

– Думаешь, всё так просто?

Я протараторила сквозь зубы:

– Брить подмышки без зеркала обломком офицерского палаша – вот это непросто. – Она непонимающе вытаращила глаза. – Если мы не покончим с этим сейчас, ты так никогда и не освободишься – от жажды мести, хотя уже и не в ней дело, от злости, от сожалений…

Рука Анжелики всё ещё скрывалась в кителе. Я едва уловила движение её губ. Послышался сдавленный стон. Я резко обернулась: Джек схватился одной рукой за горло, и его лихорадочно блестящий взгляд будто бы пытался испепелить испанку.

– Прекрати! – сипло прикрикнула я.

Будто бы не слыша меня, Анжелика заговорила:

– Как же я понимаю эту жажду привязать милаху-Воробья к себе, приручить эту своевольную пташку и тем самым отомстить за каждый день, каждый шаг, кажд…

– Нет! – рявкнула я, порываясь вперёд. Шпага оказалась в руке.

Мгновенно моего горла коснулась сабля.

– О, какая самоуверенность! – Тич усмехнулась, закатывая глаза, и холодно напомнила: – Кажется мы это уже проходили: ты проиграешь.

– Да? – Я дёрнула губой. С тихим свистом шпага отлетела в сторону на несколько ярдов. – Я не буду с тобой сражаться.

Анжелика плавно отвела взгляд к брошенному оружию, посмотрела на Джека, затем на меня.

– Ты действительно готова за него умереть?

Я сделала ещё полшага ближе, насколько позволял испанский клинок.

– Ты скажи мне. Глядя прямо в глаза. – Тич приподняла подбородок. Взгляд её был ледяным и в то же время обжигающим. Испанка молчала. Я двинула бровью. – Знаешь, через пару столетий один хороший человек скажет, что слишком просто обвинять других в прошлом за собственную ненависть к себе. – Анжелика насмешливо фыркнула. Губы её поджались от раздражённого несогласия.

Спину закололи невидимые иголочки. Я медленно растянула улыбку, а затем резко рванула её руку с саблей на себя. Отклонилась вправо. Клинок прошёл вскользь по рубашке. Удар коленом вышиб из её лёгких воздух. Левой ногой я шибанула её по голени и мощным толчком сбила на землю. Смольные локоны взбили пыль, роскошная шляпа отлетела в сторону. Анжелика мгновенно подорвалась и тут же замерла: я придавила её коленом, и горло чуть выше серебряной цепочки с крестом царапнуло острое лезвие кортика. Надавив сильнее, я быстро вытащила куклу: крошечная копия Джека в растерянности растопырила негнущиеся руки. Глянув через плечо, я бросила её точно в руки кэпу – тот от неожиданности подпрыгнул, покачнулся, подбросил её вверх, как горячую картошку, поймал и двумя руками прижал к груди. Я чуть не засмеялась, а Анжелика процедила что-то сквозь зубы. Её грудь часто вздымалась, глаза метали молнии, рука отчаянно пыталась дотянуться до выбитой сабли. Постепенно слух пропустил в разум взбудораженные голоса и шарканье ног: команды встрепенулись и синхронно замешкались, не зная, каков будет итог «кошачьей драки».

– Кто… учил тебя драться? – выплюнула Тич.

Я оскалилась хищной улыбкой.

– О, сам Дьявол. – Я ослабила давление кортика. – Вот в чём суть, – сбитое дыхание заставляло голос часто подрагивать, – тебе явно не пришлась по душе пиратская жизнь, ты подалась в каперы, пытаешься выслужиться перед Короной и при этом отчаянно цепляешься за Джека как за виновника всех бед. Но без него ты бы провела всю свою жизнь в стенах монастыря, не зная никого, кроме сестёр-монахинь и Господа, не отыскала бы отца и много чего не распробовала… Ты правда жалеешь об этом? – Её глаза блестели то ли от гнева, то ли от цепляющих слов. Мышцы на лице напряглись, не желая пропускать признаки кипящих эмоций. Я покачала головой: – Нет. Если бы так, то кукла в твоих руках давно возымела бы действие. Ты просто не хочешь разделить вину на вас двоих. Это нелегко, да, я знаю. – Я приподняла плечи. – Но без этого никак. Так что признайся – не Господу, не священнику в исповедальне, – а самой себе, что всё это был так или иначе твой выбор, перетерпи муки совести и двигайся дальше. – Я приосанилась, бросив на испанку ироничный взгляд сверху вниз, плавно поднялась и протянула руку: – Отпусти и забудь.

Анжелика молчала, шумно дыша и прикрыв веки. Юсуф медленно подступал к нам, блики солнца с его мачете слепили глаза, заставляя прищуриваться. Я чувствовала возбуждённое биение сердца, подрагивающий нерв под коленом, но при этом с абсолютным спокойствием ждала её решения. Звякнул пистолет за спиной; Юсуф замер, когда прозвучало предупредительное «Не-а, приятель». Раскрыв глаза, Анжелика Тич скрипнула зубами, бегло глянула на Джека и ухватилась за протянутую ладонь. Поднявшись и смерив меня внимательным взглядом, она неспешно подошла к Воробью, нежно провела пальцами по его щеке, отчего кэп буквально оцепенел, и, наклонившись к самому уху, что-то проговорила. Джек одарил её долгим взглядом и сквозь лёгкую улыбку ответил: «Никогда и не было».

Обстановка разряжалась с тем, как Анжелика быстрыми движениями поднимала с земли саблю, отряхивала шляпу и сбивала пыль с волос и кителя. Прежде чем уйти со своей командой, она обернулась. Голос зазвучал решительно, громко и правдиво:

– Если в течение двух часов вы не уберётесь отсюда, бриг Королевского Испанского флота откроет огонь без предупреждения за вторжение в территориальные воды и на землю Империи.

Чтобы остров скрылся за горизонтом, «Чёрной Жемчужине» понадобилось чуть более двух часов. Приближался шторм, и я заблаговременно убралась к себе в каюту, ибо совсем не хотелось быть смытой за борт в момент триумфа. Триумфа, свершённость и реальность которого всё никак не умещалась в голове.

– И что теперь с ней делать? – взглядом указала я на куклу, когда шлюпка отчалила от берега.

Джек Воробей улыбнулся одной стороной губ, нарочно блеснув золотым зубом.

– К счастью, на Карибах найти жреца вуду теперь проще, чем свободный порт.

Прокручивая эти слова в мыслях снова и снова, я светилась широкой улыбкой, а взгляд прыгал по доскам над головой. Видно мне не было, но не отступало ощущение, что улыбка эта немного дурацкая, как у человека, что отходит от наркоза, а учитывая грохот волн за бортом, ещё и неуместная. Однако видеть меня было некому, а наедине с собой я уже падала куда более низко, так что вдобавок к улыбке присоединилось бессмысленное, но вроде весёлое постукивание пальцами левой руки по переборке: правой пришлось ухватиться за койку, чтобы при очередной волне не загреметь на палубу. В разуме царила счастливая пустота.

Вместе с тем как отступила буря, поблёкло и радостное настроение. Парадокс прекрасных моментов заключался в их сравнительной недолговечности, не в пример чему-то неприятному и печальному, что хотелось поскорее забыть и что, как назло, никак не шло из головы. Пролежав бревном с блаженной улыбкой в странной полудрёме до самого вечера, я с ленивой зевотой выбралась на верхнюю палубу. Доски ещё не просохли после дождя, сверху срывались звонкие капли, от пропитанного свежестью воздуха слегка кружилась голова. Большая часть команды разделяла в кубрике заслуженный отдых: у штурвала стоял Билли Ки, о чём-то расспрашивая приятеля, в тени парусов фок-мачты несколько человек разделывали кролика на ужин. Я обхватила руками планшир и принялась гоняться взглядом за водными барашками. Вскоре на шканцы вышел капитан, похрустывая замлевшими суставами. Завидев меня, Джек просиял лукавой улыбкой и фривольной походкой направился к фальшборту.