Текст книги "Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)"

Автор книги: Foxy Fry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 65 страниц)

– Да, – с мягким взглядом согласился пират, – но ты ведь не обычная.

Щеки зарделись. Губы растянулись в смеющейся улыбке. По моей просьбе Уитлокк быстро и кратко пересказал всё интересное, что я пропустила: когда солнце взошло, пираты с моей бесчувственной тушкой добрались до укромной бухты, где скрывалась «Черная Жемчужина», и без излишних промедлений фрегат покинул Нью-Провиденс. «Призрачный Странник», устроивший большую часть переполоха в порту, вот-вот должен был нагнать нас, особенно учитывая стоянку, отведённую на пиратские разборки. Джеймс галантно опустил подробности оказания мне помощи, лишь вскользь упомянул, что не сразу заметил пропажу карты. А когда это вскрылось, поздно было исходить слюной и строить дальнейшие планы, ведь теперь карта должна была стать ещё более недосягаемой, чем луна.

– Вам удалось прочитать карту? Что на ней? – полюбопытствовала я.

Джеймс развёл руками.

– К сожалению, нет. Там есть надпись, но её невозможно прочесть. Слова выцвели и к тому же обрываются.

Я задумчиво закусила губу, погрузившись в воспоминания.

– Смолл навещал меня. В темнице, – заговорила я. – Но он не спрашивал про карту. Словно бы она его и не волновала. – Я подняла глаза на Феникса. – Думаешь, он подсунул нам ничего незначащую подделку?

Пират покачал головой.

– Я не знаю, что думать. Честно говоря, – он запнулся, – я даже не представляю, чего ожидать дальше.

– Ну, знаешь, мне кажется, пока все интересно, но не мучительно странно. У нас будет два варианта – либо отыскать путь к этому камню, – чтоб он трижды растворился в песках времени! – либо просто сдаться. Если уж будет совсем невыносимо.

– Да нет, я не об этом. Помнишь слова Смолла?

– Он болтливый дяденька, о чем именно?

– О камне, о том… к чему приведут поиски.

– А! – Я хохотнула. – Эту же проповедь – про смерть, про то, что я пожалею, – он повторял ещё и не раз. По-моему, ему просто поперёк горла, что кто-то сумел продвинуться дальше него, – беззаботно отмахнулась я, – что мы не сдались при первых же трудностях.

Джеймс кивнул несколько раз, словно бы согласившись, но взгляд по-прежнему оставался задумчивым. Прислушавшись к звукам с палубы, Уитлокк поднялся. Я следом.

– Ты хочешь остаться, да? – спокойно спросил он.

Я кивнула.

– Меня беспокоит кое-что в Джеке, это его непреодолимое желание отыскать сокровище во что бы то ни стало.

– А разве должно быть иначе? – удивился капитан.

– Нет… Точнее, да. Наверное… О боже, Джеймс! Я не знаю. Не знаю, что меня настораживает и почему. И от этого невероятно злюсь!

– Так, может, все дело в том… в его забывчивости? Конечно, Джек относится к тебе иначе, и это вполне справедливо тебя настораживает.

– Не знаю, – сокрушённо вздохнула я. – Мне кажется, тут что-то ещё, что-то на уровне… предчувствия.

– Брось, – негромко проговорил Уитлокк, положив руку на плечо, – ведь мысль, как известно, материальна. А твоя безграничная вера в Воробья – нечто куда большее. – Эта всезнающая улыбка и спокойствие, с которым Джеймс рассуждал о не самых приятных вещах, удивили меня. Капитан Феникс обладал завидной проницательностью наравне с тактом. Быть может, я себя переоценивала, и не только эти два пиратских капитана зачастую читали меня, аки книгу раскрытую, высказывая то, что я сама не могла понять. Оставалось лишь смиренно слушать и невинно улыбаться, оттеняя серьёзность подобных слов.

Забрав фонарь, мы поднялись на верхнюю палубу. В глаза бросилась ярко освещённая палуба «Странника» по правому борту. Едва макушка показалась над деком, сильный ветер по-разбойничьи накинулся на многострадальную причёску. Благо, повязка помешала ему устроить катастрофу на голове. Фок-мачта «Черной Жемчужины» все ещё была оголена, что позволяло «Страннику» идти с фрегатом наравне.

– Возвращение из мира мёртвых тебе к лицу, дорогая! – донеслось с капитанского мостика ехидное восклицание. Когда кэп спустился к нам, я ответила:

– Скажу даже больше, это к лицу и тебе. – Карие глаза заинтересованно прищурились. – Потому что отпало желание украсить его фингалом, – с милой улыбкой закончила я.

– Ты бы не посмела! – наигранно возмутился Джекки. Всем видом он натурально походил на кота – наглого, самоуверенного и безгранично обаятельного. Взгляд поднялся к нижней рее, спасаясь бегством от обезоруживающих шоколадных глаз, а губы растянулись в многозначительной улыбке.

– Так что там с картой? – Я уставилась на Воробья, едва сдерживая беспричинно радостную улыбку.

Кэп помрачнел. В ответе открыто звучали ноты раздражения.

– Похоже, братья разделили её между собой, и нам досталась не лучшая часть. Так что надо найти остальное.

– То есть идём в голландскую общину? На остров…

– Саба, – подсказал Джеймс. – Уйдёт много времени, – недовольно констатировал он. – Путь не близкий, да и голландцы, думаю, будут не особо сговорчивы.

– О, я сумею их разговорить, – отозвался капитан Воробей со странной улыбкой.

– Будешь пытать? – Я брезгливо искривила губы.

Шокированный кареглазый взгляд несколько секунд буравил меня, пока его обладатель часто качал головой.

– Подкупать! – наконец выдал кэп с таким видом, будто я забыла главнейшие истины. Ну да, их же ещё в первом классе пиратской школы дают!

Из-за наших спин прозвучал голос Джошами Гиббса.

– Может, Кунрад сгодится?

– Кто? – синхронно спросили мы, оборачиваясь.

– Кунрад Эйландер, – уточнил старпом. На наших лицах не отразилось ни единого лучика просветления. – Голландец, которого вы взяли по пути к Нассау, – напомнил Гиббс.

Джек подвёл глаза и, припомнив, возмущённо фыркнул.

– Почему он ещё до сих пор у меня на борту?

– Это же хорошо, – перебила я. – Он голландец, значит, со своими сородичами сможет договориться. – Капитаны переглянулись. – Правда, человека, просидевшего в трюме много дней, надо умудриться склонить на свою сторону.

– Он неплохой малый, – вступился старпом, – правда, по-нашему не очень хорошо говорит.

Кэп лукаво сверкнул глазами, глянув на меня. В светлую пиратскую головушку пришла идея.

– Что ж, тогда отправим к нему парламентёра, – согласился Джек.

«Черная Жемчужина» и «Призрачный Странник», подняв все паруса и разбивая вдребезги волны, взяли курс на юг, где среди вулканической гряды Наветренных островов притаился остров Саба. Карибское море не зря считалось пиратским раем – лазурные воды были всегда теплы и приветливы. Но так лишь на первый взгляд. С июня по ноябрь здесь господствуют свирепые ураганы, крушащие на своём пути не только военные эскадры и торговые флотилии, но и целые города. Не одно поселение смелых колонизаторов было стёрто стихией с лица земли. И всё же несмотря ни на что отважные моряки бороздили водные просторы и упорно сражались с природой. Иные смельчаки, решившие не слушать старожил, самонадеянно покидали гавани на закате, а ночью оказывались в самом центре адского шторма, в кипящей смеси волн, обжигающего кожу дождя и крушащего мачты ветра. Если им везло, то впредь при виде приближающих грозовых туч, поглощающих своей грозной тьмой ясное тропическое небо, моряки покорно оставались на берегу, а их суда пережидали бурю в безопасных гаванях.

Нам не повезло отправиться на другую сторону Карибского моря как раз в сезон штормов. Погода, по своему обыкновению, менялась, как настроение у капризной девушки. Мы успели обогнуть Кубу, миновали Тортугу, но вскоре стихия так обозлилась, что нам пришлось спешно укрыться в гавани Сан-Хуана и покорно ожидать прояснения на мрачном небе. Всё время в пути нас сопровождал то противный моросящий дождь, то ливень с пронизывающим до костей ветром, так словно бы мы угодили в циклон, которому было с нами явно по пути. Мне повезло официально не быть частью команды «Призрачного Странника», а потому и не показывать нос на палубу без излишней необходимости. Матросы, вынужденно нёсшие вахту в такую погоду, не переставали бурчать и согревать внутренности быстрыми глотками рома. Капитан Уитлокк это, конечно же, знал, но, будучи хорошим капитаном, понимающе закрывал глаза. Днями напролёт он корпел над обрывком карты, пытаясь выудить хоть толику информации, хоть намёк из странных рисунков и надписей. Время от времени у одного из славных капитанов появлялась очередная гениальная идея, и карта перебиралась с одного корабля на другой. К сожалению, безуспешно. Собственно, как и моё намерение остаться на «Черной Жемчужине» и вновь поиграть в шпионов. Джек Воробей, не особо вдаваясь в подробности, чуть ли не выставил меня вслед за Уитлокком, аргументируя тем, что не хочет подрывать дисциплину на борту своего корабля. Вместо вступления в диспут, я нашла выход получше – обиделась и, гордо вздёрнув нос, перебралась на «Странника». Серые промозглые дни тянулись один за другим, растягивая часы скукоты до бесконечности. Запал к изучению карты быстро погас, книги на борту не вызвали ни малейшего интереса, и на третий день пути я была близка к тому, чтобы выть от тоски. В конце концов, в очередном споре с Барто родилась истина, когда в ответ на бурчание, мол, «тут все писатели неинтересно пишут», старпом с ехидством отозвался:

– Написала бы сама что-нибудь, а потом бы уже нос совала, куда не следует.

«А почему бы и нет?» – подумала я и принялась за «пиратский дневник», вновь не без удовольствия привыкая к скрипу пера. Так и сидели мы с Фениксом целыми днями в капитанской каюте, – одна строчила воспоминания, другой разбирал на молекулы тайны карты, – изредка прерываясь на недолгие разговоры. Правда, порой Джеймс покидал каюту, а через некоторое время возвращался с дождливой прохладой, запахом отсыревшего табака в трубке Барто и нелестными отзывами о погоде.

Несчастный организм окончательно сдался непрекращающейся качке и решил прекратить голодовку. Всё равно еда лезла в рот лениво, словно намекая, что при случае вернётся с куда большей охотой. К концу первой недели на закате дождь прекратился, и я решилась выползти на верхнюю палубу. Оранжевое солнце висело над горизонтом. Суда шли почти полным бакштагом, и ветер срывал с парусов и такелажа крупные капли. Сапоги скользили по мокрым доскам, а за бортом шумело неспокойное море. Прохладный свежий воздух приятно забирался в лёгкие. И лишь тёмное грозовое месиво, нагонявшее нас с северо-востока, лишало этот вечер идиллии. Под ним мрачное море вскипало, взбудораженное до непроглядных глубин. Косые плети густого ливня рушились с небес, направляясь к нам плотной стеной. Именно этот приближающийся шторм загнал нас на Пуэрто-Рико.

Гавань испанского Сан-Хуана укрыла множество судов в те дни, поэтому ни «Черная Жемчужина», ни «Странник» не привлекли к себе нежелательного внимания. Нас встретил внушительный форт – эль Морро, как я позже узнала. Город наполнили торговцы, военные, моряки – все, кто не решился вступить в борьбу со стихией. В него словно вдохнули вторую жизнь: бойкую, горластую, полную залихватских песен и, конечно, беспорядков, ведь народ потянулся прочь из порта, под крыши таверн, в которых витал аромат уюта.

В гавань мы вошли за полночь. Сквозь сон донёсся грохот лебёдки и плеск якоря. И всё же любопытство сдалось желанию поспать, поэтому, сладко потянувшись, я засопела, справедливо решив, что остров и город никуда не денутся. Поутру, проснувшись под звонкое пение рынды, я выглянула в иллюминатор. Из каюты открывался вид на стайку покачивающих на волнах судов и серую стену, опоясывающую город. Нацепив перевязь и в который раз с жалостью глянув на так называемое холодное оружие, я вышла на палубу. Пассат тут же взбил волосы и поднял ворот рубахи. От воды как никогда несло солью. С неба сыпалась дождливая манна, а сквозь плотные облака тщетно пыталось пробиться солнце. «Странник» стоял достаточно далеко от пристани, к которой жались хрупкие рыбацкие лодки. Открытая палуба непривычно пустовала – лишь на баке два матроса перекрепляли канат. Поглазев на город и порт, я прошла в капитанскую каюту. На стук никто не отозвался, а дверь оказалась не заперта. Решив, что Джеймс спустился в кубрик, я уселась в кресло, разглядывая бархатный переплёт томика Шекспира. Минута за минутой прошло около получаса, а капитан так и не вернулся. Покидая каюту, я нос к носу столкнулась с Бойлем. Забавно почесав затылок, матрос глянул мне через плечо, в щёлку между дверью.

– А чего это вы там делали? – подозрительно щурясь, спросил он.

Я закрыла дверь.

– Капитана искала, конечно же.

В молчании бегло оглядев меня придирчивым взглядом, Бойль наконец доложил:

– Так его нет.

– Как так? – изумилась я.

– Едва якорь бросили, капитан и Воробей ушли в порт.

– Ночью? – Глаза удивлённо округлились.

– Да. – Бойль резко кивнул и объяснил: – Воробей сказал, что в городе есть что-то очень важное, что должно помочь, и, чем скорее они сойдут в порт, тем быстрее узнают о чем-то.

Задумавшись, я закусила губу.

– А они не обмолвились, куда пойдут?

Матрос отрицательно покачал головой. Как-то это всё было подозрительно – среди ночи сломя голову нестись в порт и даже не предупредить!

Я благодарно кивнула и двинулась прочь, но затем обернулась:

– Можно и мне как-то добраться в город?

Моряк пожал плечами.

– Говорите с Барто.

Делать нечего, пришлось покорно ожидать появления старпома. Но даже всеведущий старец не пролил свет на таинственное исчезновение пиратов, а лишь повторил слова Бойля, только в более красноречивых тонах.

– Мне тоже надо в город, – заявила я.

– Серьёзно? – криво усмехнулся старый моряк. Я возмущённо хмыкнула. – Ты ж не искать их собралась, верно? – притворно улыбаясь, спросил Барто. Я замолчала, так и не ответив. А старпом тем временем продолжил, попыхивая трубкой и неспешно прихрамывая вдоль борта. – Нет, конечно, если ты хочешь погулять по городу, на рынок заглянуть или куда там вы, барышни, ходите, – то это пожалуйста. Да только погода, клянусь моим ноющим хребтом, чуток не подходящая.

И все же в город мне попасть удалось: команда и душой, и телом рвалась в таверну, а Барто, раздав парочку зуботычин, дал разрешение сойти на берег. Кругом звучала испанская речь, а я, знающая пару-тройку слов, рассеяно кивала, каждый раз, как кто-то останавливал меня. Невиданное переплетение улиц оказалось так виртуозно запутано, что как бы я ни желала покинуть порт, раз за разом возвращалась. Наконец, плюнув на всякие ориентиры, я отдалась на волю ветра, и ноги занесли меня на городской рынок, не утихавший даже в такую погоду. Прикупив фруктов, я побродила меж лавок, втайне надеясь зацепиться взглядом за капитанские макушки. В тщетных поисках, расстроенная, обиженная, промокшая до последней нитки я вновь спустилась к гавани.

Команда «Странника» оккупировала таверну у порта, заняв большую часть столов и обещая хозяину месячную выручку за день. Бодрый дымок из трубы обещал тепло и камин, у которого можно согреть отсыревшие косточки и поразмыслить над скопившимися вопросами. Надо сказать, моя персона не ходила у команды Феникса в фаворитах. В худшем случае меня не замечали, в лучшем – отрывисто и сухо отвечали на вопросы. Исключением был Барто, и, пожалуй, Бойль. И тот, скорее, из необходимости.

Стоило только тенью юркнуть под крышу и с наслаждением втянуть аромат очага, меня с невероятной силой и проворством подхватили за талию. Не успел визг сорваться с губ, а Барто уверенной рукой приземлил меня на скамью. Помимо него за столом сидели несколько офицеров, неспешно перебирая пальцами по кружкам.

– Ну, – старпом повернулся и любезно одарил меня запахом спиртного, – где носило тебя, мамзель?

– Вам действительно нужен ответ для новой порции издёвки? – Седые брови старика скакнули вверх. – Знаю, вы это любя.

– Выпей, – Барто подвинул массивную кружку, – и перестань быть ведьмой.

Я фыркнула и молча перебралась к камину, протягивая руки в тепло очага. Не прошло и пары минут, как вслед за громогласным моряцким гоготом из-за спины возник Барто. Молча и совершенно невозмутимо он уселся рядом, протянув ноги к огню, и закурил трубку.

– Что?

– Ничего, – пожал плечами старпом. – Старику, что, уже и у огня посидеть нельзя? День нынче промозглый, все кости ломит…

– Конечно. А красноречивое молчание просто привычка?

Барто перевёл на меня наигранно-невинный взгляд.

– Посмотри вокруг. – Я покрутила головой и, не найдя предметов интереса, непонятливо уставилась на моряка. – Видишь, тут все отдыхают, прячутся от мрачной погоды. А затем заявляешься ты – на вид хмурее моего бывшего капитана, когда мы ссадили его в шлюпку и отправили бороздить просторы…

– Мне уйти? – искривила я губы.

– Это оно, конечно, можно, да только куда идти-то тебе, скиталица? Может, лучше поделишься, чего лицо у тебя, как у кита на отмели?

Я попыталась представить, как же выглядит моя несчастная мордаха, но ничего не вышло. Взгляд застыл на тлеющем у края огня кривом полене. Судьба удивительно умело каждый раз запихивала меня в самую гущу событий, да так, что я уже привыкла к этому. А теперь приходилось коротать время под хмельное завывание пиратов, одной, зная, что два мастера по части приключений сейчас где-то там рыскают в поисках чего-то. Без меня!

– Зараза! – Кулак злобно стукнул по широкой скамье, Барто едва не выронил трубку.

– Шево шы шакая? – вопросил он, стряхивая с колена просыпавшийся табак.

– Где Джеймс? – в ответ спросила я. Старпом пожал плечами, закатывая глаза. – Вы же всегда всё знаете, Барто!

Моряк неспешно выпустил несколько колец дыма, с такой же вальяжностью подскрёбывая бок, и, наконец, ответил, одаривая многозначительным взглядом.

– Даже если б и знал – не сказал. А почему? Приказ капитана. Расслабься, ну же! Ничего дурного не случится!

Противиться было бесполезно. Старпом обладал сверхъестественной способностью ненастойчиво и в то же время нагло склонять на свою сторону. Ром активно струился по пиратским венам, подменяя холодность по отношению ко мне душевностью. Трактирщики едва успевали разносить яства и питье по столам, а моряки требовали ещё. Чем свирепее завывал ветер в трубах и чем яростнее дождь хлестал по стёклам, тем больше народу набивалось в теперь уже и не такой большой зал харчевни. Пока в одном углу, подпевая ветру, моряки тянули печальную песнь, в другом назло стихии взрывались новые порции смеха. И неважно, из чьей ты команды, если готов выпить за компанию. Долгое время я чувствовала себя не в своей тарелке, особенно, когда взгляды часто обращались ко мне как к одной из многих куртизанок, скрашивающих мужское общество.

Но ром, и вправду, творит чудеса! Когда Барто внезапно исчез, пока я с удовольствием грызла кусок жареного поросёнка, чьи-то пухлые пальцы властно легли на плечи. Вжав голову, я медленно обернулась.

– А ты ничего, – вынес вердикт гость, приподнимая мне голову за подбородок.

– Ты ошибся. – Я резко встала, давая понять, что в случае чего выцарапаю глаза.

Моряк допил ром и громко приземлил кружку на скамью.

– Дерзкая, значит? – С этими словами он рванул меня за руку и прижал к себе за талию.

– Пусти! – прорычала я, ударяя его в грудь. Вместо этого кавалер грубо погладил меня по щеке. Хватка была сильна, мне бы не удалось вытащить саблю или хотя бы пнуть его. Вдоволь насладившись моей перепуганной раскрасневшейся физиономией, мужчина резким махом взвалил меня на плечо, как кошку. Я завизжала, заколотила по спине, но он лишь подбросил меня и направился к лестнице, что вела на второй этаж. Охваченный агонией страха и отчаянным брыканием мозг не сразу уловил внезапно повисшую тишину. Я вскинула голову. Посреди комнаты, пыша гневом и едва не извергая пар из ноздрей, высились четыре богатырские фигуры офицеров с «Призрачного Странника», тех самых, что ещё недавно тщательно меня не замечали. Похититель остановился, разворачиваясь. А я саданулась лбом о стену.

– Эй! Кажется, она тебе отказала! – Голос боцмана громом прокатился по кабаку.

– Тебе что, потаскуху жалко? Тут на всех хватит! – дерзко отозвался моряк. Донёсся одобрительный ропот, и вслед за ним тело шмякнулось на пол, добавляя синяков в коллекцию. Вывернувшись, как змея, я забилась в угол. Посетители образовали в центре импровизированный ринг. Команда «Странника», точнее, меньшая часть, что ещё держалась на ногах, гордо выступила вперёд. Но бесчестный малый тоже не оказался без поддержки. Его собратья, угрожающе разминающие кулаки, стали позади. В итоге дюжина крепких парней – пятеро против семи – сошлись в рукопашную под одобрительные овации праздной публики и истеричные крики хозяина. Несмотря на превосходство противники оказались никудышными воинами, падая от одного удара в челюсть. Смекнув, что дело плохо, мой обидчик выполз из круга и ринулся прочь, к лестнице. Кинувшись к ближайшему столику, я прыгнула наперерез и приземлила на его неблаговоспитанную голову бутылку с чувством наивысшей справедливости. Моряк даже не вскрикнул, а плашмя грохнулся к ногам. Драка прервалась. Несколько секунд в абсолютной тишине меня буравили десятки глаз, а по руке медленно стекали капли рома.

– Ну всё, довольно! – провозгласил трактирщик.

Боцман «Странника» отпустил соперника, и, подчиняясь, толпа вновь загудела, возвращаясь к отдыху. Я выдохнула, отбрасывая в сторону горлышко и обходя поверженного противника. Из-за столба выплыла довольная физиономия Барто. Он легко подхватил меня за талию и потащил к столу. Пираты вновь уставились на меня, как на статую Венеры в музее.

– Спасибо, – прохрипела я, сглатывая ком, – мне с ним не справиться.

Боцман склонил голову на бок.

– Да ты и сама не промах! Расслабься! Мы не дадим тебя в обиду!

Совершенно незаметно я влилась в их компанию, благодаря неизвестно чему. Отделаться от выпивки не получилось, чтобы не обидеть спасителей, и вскоре таверна утонула в задорных танцах, а меня затянуло в их эпицентр. Время летело легко, но стоило улизнуть с веселья и дать гудящим ногам отдохнуть, на плечи вновь забрался мешок грусти, заунывно нашёптывая об одиночестве. Я огляделась. В таверне не было ни одного человека, понуро сидящего в углу. Команды смешались – одни выкидывали номера под незамысловатую музыку, другие мерялись силой, раз за разом опорожняя кубки, третьи взрывались шуточками и хохотом за игрой в кости… Казалось, таверну заполонила одна большая семья, но я не находила в ней место. Я не переставала думать о тайной вылазке пиратских предводителей. Вся эта жуткая секретность и полуночный побег – уж явно они пошли не подснежники собирать.

– Знаешь, – как всегда внезапно возник голос старика Барто, – есть местечко поспокойнее. – Он подмигнул, словно бы прочитав мысли. – «Старый мост» у рынка.

Я, не мигая, уставилась на старпома. Его лицо освещало некое подобие всезнающей и одновременно лукавой ухмылки.

– Хорошо, – медленно отозвалась я, не зная – обижаться или благодарить.

Накинув плащ, я оставила таверну, громко хлопнувшую скрипучей дверью. С улиц исчезли редкие прохожие. Дождь окружал сплошной стеной. Сырость и ветер прошлись по телу крупной дрожью. Размякшее от тепла и угощений тело судорожно напряглось и отозвалось немелодичным стуком зубов. Я бросила сиротливый взгляд на ярко освещённые окна. Уж не вернуться ли?

Поглубже зарывшись в капюшон, я направилась на рыночную площадь под звук громко чавкающих по грязи сапог. Пряча нос от ветра и крупных капель дождя, я с трудом отыскала верный путь. Пришлось попетлять меж невысоких домов с потёками на стенах. Площадь опустела. А впереди спасительным маяком виднелась вывеска таверны.

Под крышей пахло едой и выпивкой, лениво бренчал одинокий музыкант у камина, а за столиками текли неспешные разговоры, изредка прерываемые пылкими возгласами и громогласным хохотом. Кое-как заказав похлёбку у раздобревшего трактирщика с куцей бородкой, я уселась в тёмном уголке, подальше от любопытных глаз. В тепле тело вновь разомлело, в желудке было приятно от вкусной еды, и покидать заведение, отправляясь в путешествие под усилившимся дождём, совсем не хотелось. К тому же всё ещё теплилась надежда, что Барто спровадил меня сюда не просто так. Пока настороженный взгляд блуждал по лицам посетителей, мозг интуитивно пытался понять, о чём же идёт речь. Двое пожилых испанцев за соседним столиком пылко спорили, несомненно, о даме, так как один из них рисовал в воздухе женский силуэт. Ну, или рыбу. Посетитель у двери то и дело подливал в кружку крепкого, с каждым разом осыпая служанку новыми комплиментами. Девушка смеялась, а её отец, что хмуро потирал тарелки за стойкой, с каждым разом всё больше сдвигал брови к переносице. Кто-то вполголоса обсуждал какую-то авантюру, опасливо поглядывая по сторонам, а старый-престарый моряк, глядящий на всех из-под опухших век, курил трубку, и вокруг него медленно расползался табачный туман. Здесь, и правда, было гораздо спокойнее, собственно, как и обещал одноглазый пират. Я бы даже сказала, слишком спокойно. Этакое по-домашнему размеренное времяпровождение поздней сиесты.

Я заскучала. Отяжелевшая от недавней выпивки голова удобно примостилась на бревенчатой стене, веки лениво подрагивали, из-под опущенных ресниц глаза сонно наблюдали гипнотическую пляску одинокой свечи. В какой-то момент я даже оказалась на той странной, но по-своему приятной грани – между сном и бодрствованием. Когда в невидимой дали уже мерцают первые сновидения, но уха все ещё касаются отдалённые голоса.

– Prego! – Я вздрогнула, распахивая глаза, и интуитивно обернулась на обрадованный голос трактирщика. За стойкой было пусто, лишь хозяин довольно вертел меж пальцев серебряную монету.

Рука удобно подпёрла щеку, и я уже вновь готова была нырнуть в дремотное облако, как вдруг из-за двери, что вела к лестнице, словно порождение грёз появился знакомый силуэт. Ярко горевшие на лестничном пролёте фонари чётко обрисовали высокую, слегка запрокинутую назад и покачивающуюся фигуру. Я насторожилась. Гость что-то тщательно упрятал за пазухой и, заправским движением выровняв треуголку, рванул к двери. Заинтригованная, я незаметно выскользнула следом. Стоило высунуть нос из таверны, и предположения стали фактом – вдоль по улице скоро удалялась фигура капитана Джека Воробья в кителе и треуголке. «Так-с», – протянула я, ёжась от ветра и, конечно же, направляясь следом.

Знала ли я, что слежка до добра не доводит? Определенно. Более того проверила это на собственной шкуре. И все же, решила я, раз «судьба» занесла меня сюда каким-то образом, то явно неспроста. К тому же со стороны капитанов было откровенным свинством таинственно умчаться посреди ночи и никоим образом не оповестить меня. Если они, правда, что-то или кого-то нашли, то и я должна сунуть в это дело свой непрофессиональный женский носик как полноценная пиратка. А пока что мой нос следовал за капитанской спиной, скрываясь за каждым удобным укрытием.

Джек явно знал, куда идти. Ловко лавируя в хитросплетении узких переулков, пират быстро достиг здания конюшен, занимавшего целый квартал к западу от рыночной площади. Лошади в стойлах сонно качали головами, изредка фыркая и потряхивая гривами. По острой черепичной крыше бурными потоками стекала вода, и капли со звоном слетали на брусчатку. Под навесом, спиной ко мне, стоял человек в блестящем от дождя чернильном плаще. Он словно бы невзначай забежал сюда, спасаясь от непогоды, и теперь просто пережидал ливень, разглядывая конный строй. Я укрылась за ящиками в десятке ярдов.

Джек сбавил шаг и приблизился к незнакомцу фривольной походкой. Человек в плаще даже не обернулся. Шум дождя и пересвист ветра в проулке мешали услышать хоть что-нибудь. Выждав удобный момент, под далёкий раскат грома, задержав дыхание, я совершила марш-бросок на несколько ярдов и с разгону закопалась в телегу с сеном. Надо сказать, под толщей травы куда теплее. Слух напрягся, а ладони зажимали нос, уберегая от звонкого чиха.

Кэп развернулся, так что лицо и коварно поблёскивающие глаза были видны превосходно.

– Мы, кажется, договорились. Разве нет? – развёл руками капитан. – Ты мне не доверяешь? После всего, что между нами было? – обиженно спросил Джек. Я заинтересовано закусила губу.

Инкогнито не ответил, а лишь требовательно выставил руку вперёд. Капитан «Жемчужины» вздохнул и, покопавшись за пазухой, положил на раскрытую ладонь в перчатке пожелтевший кусок пергамента.

– Не забывай, это надо вернуть. – Усы пирата нервно дёрнулись. Человек в плаще слегка приподнял голову и аккуратно развернул бумагу. Несколько секунд он неподвижно глядел на лист. Карие по-кошачьи лукавые глаза неотрывно следили за реакцией собеседника. В мою голову тем временем закрадывались не самые лучшие догадки, но подтвердить или опровергнуть их я, сидя в телеге, не могла.

Незнакомец резким, отрывистым движением пригвоздил листок к груди Воробья, одновременно вскричав:

– Обмануть меня вздумал?! – Голос гулко отразился меж деревянных балок.

– Что ты! – праведно возмутился Воробей. – И в мыслях не было! – Кэп выдернул обрывок пергамента и вновь упрятал за пазухой. – Неужто ты думаешь, что Я проведу ТЕБЯ? – с чувством прозвучал пиратский голос.

– Ну, конечно, нет. – У меня ёкнуло сердце. Ответ последовал спокойный, без тени гнева в голосе. И голос этот с каждым звуком становился все более знакомым. Так, словно бы я слышала его когда-то давно и совершенно случайно, и сохранился он лишь в подсознании, которое теперь играло со мной злую шутку. Внезапно человек в плаще схватил Джека за грудки и придавил к стене. Руки властно расправились на широкой пиратской груди. Кэп не смог сдержать односторонней улыбки. Глаза игриво блеснули. Ветер загудел меж стен, прошёлся по черепичной крыше и напоследок, словно нехотя, сорвал черный капюшон. Я едва не вскрикнула – помешало попавшее на язык сено. В один разрушительный миг вдруг стали реальными те самые догадки, что поблёскивали где-то на задворках сознания. Те самые, в которых одновременно убеждаешь и надеешься, что ошибёшься. Не нужно лишних подтверждений. Смольная густая шевелюра и смутно знакомый голос – даже плащу теперь не скрыть, что прямо сейчас, в паре футов, игриво поглаживая по груди Джека Воробья, стояла Анжелика Тич. Пока внутри меня вскипал и извергался вулкан эмоций, испанка подняла голову, заглядывая кэпу в глаза. – Нет, Джек, – пропела она, – ты даже не посмеешь подумать о предательстве, ибо на кону самое дорогое. Верно?

Джек медленно растянул губы в улыбке, поблёскивая золотом и прожигая Анжелику непокорным взглядом.

– Конечно, – выдохнул кэп, приподняв одну сторону губ, и добавил с едва уловимой, как мне показалось, усмешкой: – Любовь моя.

Со стороны послышался громкий цокот копыт. Анжелика наконец отпустила Воробья и, набросив капюшон, устремилась прочь. Джек, помедлив и глянув по сторонам, поспешил следом.