Текст книги "Нереальная реальность: Тайна треугольника (СИ)"

Автор книги: Foxy Fry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 65 страниц)

– А при чём тут Джонс? – наконец спросил он, и тон голоса открыто дал понять, что это единственный вопрос, который его искренне интересует.

Наружу вырвался нервный смех сквозь слёзы.

– Не при чём, Джекки, не при чём. Мне не полегчало, да и ладно. – Я смерила взглядом почти пустую бутылку в его руке. – Завтра ты всё равно ничего не вспомнишь.

Джеймса в лагере не оказалось, что к лучшему, ибо я не готова была к его проницательному понимающему взгляду. С неба посыпала лёгкая освежающая морось. У костра шёл увлекательный рассказ очередной морской легенды, и меня тут же приняли в круг опоённых – не историей, а ромом – слушателей. Повествование набирало обороты, наконец, Барто и вовсе заставил меня и мистера Бэтча отыгрывать его рассказ по ролям, за русалку и опытного капитана соответственно. Я страшно смущалась, но постепенно веселье поглотило и меня: вряд ли существовали способы избежать подобного в такой компании.

– …Прям Кодекс? – высказал Барто всеобщее удивление. Барбосса, что вёл рассказ про знаменитый Совет Братства, молча кивнул. – Прям настоящий? – Старпом почесал бровь над глазной повязкой.

– А я уж думал, тебя ничто не способно удивить, – вставил подошедший Уитлокк. Старик разразился тирадой, мол, вовсе он не удивлён, просто оказывает должное уважение. – Они тебя не замучили? – заботливо поинтересовался у меня Феникс.

– Кто? Эти славные джентльмены? – заулыбалась я. – А вы где пропадали, капитан?

– Я нашёл кое-что и, если ты не против, хотел бы тебе показать.

Улучив момент, когда пираты увлечённо спорили о лучшем порте на Багамах, мы улизнули из лагеря, хотя мне всё равно показалось, что за спиной ещё долго следовал любопытный взгляд Барто. Ночной дождь шумел по дремлющему морю с музыкальным перезвоном. Сапоги остались у костра, и я босиком шлёпала по тёплой воде, на радость внутреннему ребёнку. Джеймс шёл чуть позади, будто и не его это идея, показать что-то интересное. В душе царило смятение, а на язык просилась музыка.

– Я помню это! – вдруг воскликнул Феникс, и я поняла, что уже несколько минут беззастенчиво напеваю любимый мотив. – Ты играла эту композицию во времена нашего первого знакомства.

Я приостановилась, самозабвенно предавшись выковыриванию из песка попавшей под ногу ракушки. Справившись, я посмотрела на Уитлокка с придирчивым прищуром.

– Было настолько… плохо?

– Скорее, необычно.

Мы продолжили путь. Я пожала плечами.

– Возможно. Хотя, – протянула я, – фортепиано в корабельной каюте выглядело куда необычнее. – Уитлокк засмеялся, вспоминая те времена, когда друг к другу мы обращались на «вы», с непременным «сэр» и «мисс», и даже не думали помышлять о совместной авантюре. Ветер защекотал шею волосами, я тряхнула головой, и влажные пряди покорно убрались за спину. – Будто затишье перед бурей… – через несколько минут проговорила я. Джеймс бросил на меня краткий взгляд, но промолчал. – Что? Я сегодня излишне пессимистична?

– После всего случившегося у тебя, полагаю, есть на это законное право, – рассудил Уитлокк, – но да, на сегодня, пожалуй, перебор.

Я усмехнулась.

– Уговорил, но, если твой сюрприз, это водопад… Ух ты! – заворожённо выдохнула я.

За утёсом открывался вид на скалистый берег, вид, от которого перехватило дыхание. Над нашими головами висели плотные облака, шуршал дождь, но на юге у горизонта ночь рассыпала яркие звезды. Сквозь просветы к земле спускались полосы нежного лунного света, оттого черные скалы, нагромождённые булыжники и шипящие у их подножия волны превратились в сказочный город со сверкающими замками и серебряными извилистыми дорогами. Было в этом всём какое-то неуловимое величие и таинственность, будто там, и вправду, существовал волшебный город, что предстал перед глазами волею небесного светила, снизошедшего к нам, случайным путникам.

Я не чувствовала время, но, наверное, прошло несколько минут.

– Ты сохранила это? – удивился Джеймс.

Я проследила за его взглядом и смущённо улыбнулась.

– Да, нашлась подходящая нитка. – Пальцы подхватили висящий на шее пятнистый коготь. – Я решила, пусть он станет моим оберегом.

Подумалось, что вот так положено начало коллекционированию важных побрякушек, без которых не обойтись «взаправдашней пиратке».

– Диана…

– Да?

На губах пирата мелькнула сомневающаяся улыбка.

– Завтра может всё изменить. Поэтому, пока всё по-прежнему, я должен кое-что сказать.

Уитлокк глядел мне прямо в глаза. Стало трудно дышать, я попыталась сделать глубокий вдох, осознавая, что вряд ли смогу выдержать этот взгляд.

– Я знаю, – одними губами произнесла я.

Джеймс слегка улыбнулся.

– Нет, Диана, я должен сказать, иначе это будет неправильно, несправедливо по отношению к тебе. – Сердце стучало с каким-то особенным трепетом, но так часто и сильно, что мелькнула мысль о кончине от удара. Ладони покрыл холод. – Я до мелочей помню день нашей встречи, поскольку, как бы картинно это не звучало, она изменила мою жизнь. Ты изменила. Возможно, ты разозлишься на меня за то, что сваливаю на тебя эту ношу… – Он пытался тщательно подбирать слово, будто бы боясь сказать что-то не то, как-то меня задеть. Тёплые ладони Джеймса обхватили мою руку, и тогда в затемнённых ночью голубых глазах вовсю всполохнуло пламя обуревающих его чувств. – Я никак не мог найти себя в этом мире, Диана, лишь потому, что мой мир – это ты. Ты наполняешь его смыслом, наполняешь смыслом мою жизнь. Она ведь ни к чему, когда нет того, ради кого ты готов умереть. Я не знаю, как объяснить… Ты в моей душе, и я ничего не могу с этим поделать. Я пытался… Но не теперь. – С каждым его словом у меня внутри всё замирало. Сердце замедляло свой обескураженный бег. Я не чувствовала себя. Только взгляд между нами. Джеймс искренне улыбнулся, на секунду закрывая глаза. – Может быть, мы и ищем сейчас сокровище, но я нашёл своё. – Блеск в его глазах был похож на звёзды в июльском небе. – В голове всё звучало иначе, но, Диана, я…

Один шаг.

Между нами был всего лишь один шаг.

И я его сделала.

Мне не нужно было думать – я чувствовала. В миг, когда наши губы встретились, Джеймс выпустил мою руку, чтобы в следующее мгновение подхватить меня, отрывая от земли. От реальности.

Взорвалось, хлынуло наружу сводящими с ума прикосновениями – искренними, чистыми, нежными. Всё то, о чём молчалось: несказанные слова, непонятые взгляды. Эмоции и чувства, два года разлуки во имя осознания – казалось, душа просто не способна всё это вместить, удержать, что вот-вот пробьётся ослепляющий свет, превращающий мгновения в счастливую бесконечность. В те секунды я впервые познала истинное умиротворение, равновесие, без которого боялась смело делать шаги. Без «если». Без «почему». Без вопросов, без ответов. Я впервые почувствовала, что всё ровно так, как должно быть.

Мы оба задыхались от чувств. Поцелуй растворился, оставляя на губах сладкое послевкусие. Когда-то я услышала слова, что нет зрелища прекраснее, чем рождение Вселенной. Быть может, это так, ведь для кого-то вселенную составляет один-единственный человек. Я не могла оторваться от голубых глаз. Тот свет, что наполнял их, был чем-то большим, чем любовью или радостью. Боялся потерять что-то, но обрёл всё? Джеймс коснулся моей щеки, и я задержала его руку, блаженно закрывая глаза.

Что-то кольнуло. Где-то глубоко. Внутри. Застряло, словно заноза. Один вопрос. Разве разберёшь, кто его задал? Единственный вопрос. Посмеешь ли? И только я хотела заткнуть его с решительной готовностью, словно принесённое ветром эхо, следом: «Почему Джек?». Щёлкнул спущенный курок мыслей. Столько всего! В этот момент честности у меня на душе есть груз. Это несправедливо. Неискренне. Сделка с гадалкой, обещанный ею выбор и плата, данный Джеку зарок, пугающее видение и осознание, что завтра, действительно, всё изменит. Джеймс делился со мной своим светом, а я – чем-то уже померкнувшим.

Я открыла глаза. Его взгляд по-прежнему сверкал, но Джеймс что-то увидел в моём. Руки на моей спине медленно размыкали объятья. Признаваться всегда тяжело, но я обязана ему правдой. Шумный выдох.

– Джеймс, – огни в глазах сгорали в агонии, – я не могу, потому что…

Последнее прикосновение исчезло.

– Проще любить мерзавца!

Джеймс уходил – быстро и уверенно, осознавая, что здесь у него ничего не осталось. А я стояла на месте, не в силах шевельнуться. В сердце будто гвоздь воткнули, и ещё, и ещё – слова всё звучали и звучали в голове, причиняя дикую боль. Впрочем, равную той, что причинила я.

«Но я не хотела… Не хотела! Всё не так! Ты всё не так понял!» – кричала в мыслях, а горло сковало спазмом. Больно, так больно! Осознавать себя убийцей?..

Завертелась засвеченная плёнка воспоминаний… А ведь когда-то всё было иначе. С самой первой секунды нашего знакомства я лгала Джеймсу, а он – доверял мне правду. Наверное, то важное, что каждый пытается спрятать как можно глубже от ненужных глаз. Тогда мы провели вместе не так уж много времени, чтобы я посчитала Джеймса значимым для себя, но стала значимой для него. Два года я не знала покоя, терзаясь воспоминаниями, чтобы потом обрести его в сильных объятьях – на пристани в порту Тортуги. Два года Джеймс оставался тем единственным, что связывало этот мир со мной, что позволило мне вернуться, что давало силы бороться за это. Я настолько привыкла видеть и чувствовать его рядом, что расставание стало чем-то невозможным. Сколько всего произошло? Погони, тайны, сражения, прогулки по грани жизни, один неудачный танец, страх друг за друга, ночные разговоры, один прибрежный вальс, переход через Бермудский треугольник, разделённое на двоих чувство безысходности и объятья – нечто куда большее, чем казалось каждому из нас. За всё это время Джеймс подарил мне как минимум одну важную вещь – возможность быть искренней, быть собой.

В отличие от Джека. Но могла ли я его винить в этом? Имела ли на это право? Теперь? Джек считает, что между нами ничего не было, и вполне разумен, чтобы так это и оставить. «Она меня пугает». Наверное, закономерный исход, ведь я пыталась вернуть прошлое, жить настоящим и предугадать будущее. Я слишком часто переступала барьер, давая понять Джеку, что знаю его чуточку лучше, чем другие, и заставила его почувствовать себе уязвимым. Всё изменилось. Не понимая до конца, кем хочу быть, я запуталась и, видимо, требовала невозможного. Всё гораздо проще. Джек причинял мне боль – с лёгкостью, может, даже намеренно, не зная иного способа, как отодвинуть за неприступный барьер. Но я слишком была увлечена идеей фикс, чтобы хоть раз задуматься, по-настоящему задуматься о его чувствах. Зато обвиняла его в эгоизме. Но, похоже, время пришло. Похоже, пора освободить Джека от моего прошлого. И освободиться самой. Но вернуть память, столько воспоминаний, как обещала? Что ж, если на то будет воля Судьбы. Сейчас настало время начать всё сначала.

Я бросилась бежать: назад, в темноту, навстречу дождю, так быстро, как могла, не обращая внимания на камни под ногами. Боль в сердце отступила. Я должна была догнать Джеймса, должна была всё объяснить. Берег оказался вдвое длиннее, чем когда мы шли к скалам. И время стало другим. На мои раздумья ушло пару минут… или часов? Я неслась сломя голову, даже несколько раз позвала и внезапно наткнулась на косо подсвеченный форштевень галеона. Долетали голоса пиратов из лагеря. Кто-то тянул песню о любви, нещадно фальшивя. Я побрела к костру, лихорадочно соображая, что сказать Уитлокку, как увести подальше от посторонних глаз и попросить шанс всё объяснить. Но это оказалось излишним: в лагерь Феникс не вернулся.

– Ну, как свидание? – отрываясь от очередной бутылки рома, пьяно улыбнулся кэп, попытался ухватить меня за лодыжку, но не рассчитал и повалился на песок. Я только отвела взгляд. – Ну, никто не идеален, – хмыкнул Джек вслед.

Я забилась в тень, подальше от костра. Взгляд застрял в ночи, напряжённо высматривая силуэт Джеймса Уитлокка.

Комментарий к Глава

XXIX

. Слова. Можете запустить в меня чем-то (бутылкой рома!), только аккуратнее.

И таки скажите мне за курсив, если неудобно читать, что-нибудь придумаем.

====== Глава XXX. Тьма ======

Разворошённый костерок задымил и набросился на сухие щепки. Пиратов разбросало на песке известной силой. Пролившийся ночью дождь теперь блуждал по острову плотными облаками тумана. В предрассветной сырости было сонно и неуютно, то и дело казалось, что темнеющий за спиной силуэт «Санта-Анны» вот-вот двинется с места. В джунглях просыпались птицы, разгоняя утреннюю тоску звонкими трелями. Постепенно зашевелился и лагерь, засопел и зазвенел бутылками. Отсыревший хворост горел неохотно, больше дымил, точно как старый Барто.

Глубоко за полночь сон всё же взял своё, я провалилась в грёзы, как в полынью: потонула во внезапных и малоприятных сновидениях. Ночь тянулась мучительно долго. На чашечку кофе по утру надеяться не приходилось, а я упрямо таращилась в темноту, вздрагивала от каждого шороха. В душе копошилась смесь неуместного мандража и волнительной радости, самоуверенно поспешной. Чем больше шло времени, тем правильнее, на мой сонный взгляд, становились слова, что я намеревалась сказать Джеймсу. Но близился рассвет, от Феникса не было ни слуху ни духу. Линии, что я выводила на песке, стали отрывистее и резче. Когда взошло солнце, прячась за облачной дымкой, и пираты большей частью приняли вертикальное положение, беспокойство достигло уровня нервной дрожи. Только я хотела намекнуть Барто об отсутствии капитана, фигура Уитлокка появилась со стороны леса. Я взволнованно потирала ладони, терпеливо дожидаясь, пока Джеймс подойдёт на достаточное расстояние, чтобы броситься к нему навстречу, не вызвав излишнего внимания. К счастью, никому не было до нас дела: пираты разминали сонный разум за разглядыванием карты, и, похоже, вкус победы уже чувствовался на языке.

Я сдержанной трусцой стартанула от костра, позабыв про сапоги и стеснение. Уитлокк приветственно махнул рукой – Барто за моей спиной. Я взмолилась, чтобы старпом не вмешивался, и тот отделался лаконичным: «Капитан, давай скорее!». Тем временем взгляд скользнул по рукам Джеймса, шаг сбился: на костяшках пальцев краснели свежие ссадины. Феникс выглядел уставшим и каким-то холодным. Сердце затрепетало, взволнованный порыв мысленного ветра выдул из головы тщательно отрепетированные фразы. К губам просилась слегка неуместная и отчасти нервная улыбка.

Приблизившись, Уитлокк заложил руки за спину. Его взгляд напугал своей отстранённостью. Я сделала глубокий вдох; мелькнула улыбка, я закусила губу и выдохнула:

– Джеймс, я…

– Прости меня, Диана. – Голос прозвучал спокойно, отчасти отрешённо. Я непонимающе моргнула и сцепила ладони. – Вчера я позволил себе слишком много.

– Но… – решительно сорвалось с губ.

– Я поставил тебя в неловкое положение. Последние дни были слишком напряжёнными. Мне не следовало говорить об этом. И… то, что произошло… это была случайность. Я понимаю, это лишь порыв, не более. Впредь я никогда не заговорю о подобном, даю слово. Это было ошибкой.

Джеймс говорил ровно, уверенно, но каждое его слово вонзалось в меня, точно кинжал. Бессонная ночь была пропитана намерением всё исправить, объясниться, признаться, в конце концов, дать нам шанс. Но теперь, глядя сквозь подступившие слезы в непроницаемое лицо Уитлокка, помимо раздирающей когтями нутро боли, я чувствовала, что моё решение так и останется только моим. Рука до хруста сжала похолодевшие пальцы.

– Да… потому что я не то, что ты искал.

Джеймс впервые взглянул на меня. На мгновение в голубых подсвеченных далёким солнцем глазах мелькнуло удивление – или мне просто этого хотелось. Я сглотнула ком и заставила губы разойтись в дрожащей улыбке. Уитлокк благодарно кивнул и, замешкавшись на секунду, направился к остальным. Я тут же прижала ладони ко рту, не давая рыданиям пробиться наружу. Слёзы – тихие и предательски честные – катились по щекам вне контроля. Воздуха не хватало, я давилась плачем, как в спину прилетело требовательное: «Эй, мисси!». Я вздрогнула, принялась скоро размазывать слёзы и пытаться задавить истерику глубокими вдохами влажного воздуха. Поравнявшись со мной, Джек помедлил, дёрнул губой и лишь потом яростно зашипел:

– Надо поговорить насчёт вчерашнего, дорогая!

– Что?.. – недоуменно пролепетала я.

– А! Думала, я ничего не вспомню, да? – Карие глаза ликующе блеснули. – А вот и нет! Ну, и что значили твои слова? – Сердце пропустило несколько ударов. Бросило в жар, затем спина похолодела. Видя оторопь на моём лице, кэп закатил глаза. – Про Дейви Джонса! Думала, не вспомню? Что ты говорила?

– Ничего, – выдохнула я. – Просто к слову пришлось, как фразеологизм.

Пират фыркнул.

– Поверь, дорогуша, гораздо страшнее. – Я дёрнула бровью. Джек недоверчиво чесанул ус. – И только? – Я кивнула.

Удовлетворившись молчанием, капитан Воробей на всякий случай недоумённо качнул головой и поспешил вернуться к остальным авантюристам. Я поплелась следом – не из интереса, а просто по инерции, так же, как и прожила большую часть дня. Кивала, когда требовалось, шла, когда шагали другие, стояла, когда останавливался отряд, пила, когда предлагали воду, молчала, когда пираты обсуждали маршрут. Меня вытолкнуло за рамки происходящего. Разум заперся в клетке с поздними сожалениями и бесправными обидами, душа погрязла в стойкой отрешённости. Вместе с тем я не чувствовала ни жары, ни усталости – только возрастающий страх. Думать не хотелось, но приходилось, несмотря на желание быть раздавленной катком, чтобы сравнять боль телесную с душевной. Берег моря оказался слишком далеко, когда подобно выстрелу грохнуло осознание – это страх одиночества. Я закусила губу, и вместо слёз проступили капли крови, не опасные своей предательской искренностью.

– Эй, мисс, пожуёшь? – Бойль заботливо толкнул в плечо и протянул кусок набившей оскомину рыбы. Отряд сделал первый привал на перекус где-то глубоко в джунглях. Я отрицательно покачала головой. Матрос пожал плечами и бесцеремонно уселся рядом на камень. – Чего это с тобой?

Отстранённый взгляд сполз с корней дерева и переместился на переплётные пальцы.

– Ром.

– Вроде ж не пила столько, – хмыкнул Бойль.

– С непривычки.

Пират с удовольствием жевал паёк, аж за ушами потрескивало. Выплюнув кости, он поддел меня локтем, требуя взглянуть на него.

– Что, – загорелое лицо озарилось подобием сочувственного понимания, – с капитаном повздорили? – Я медленно опустила глаза, носком сапога поскрёбывая ветку. – Да ладно, наладится всё, не переживай. Сейчас отыщем камень, и этот, Воробей, под ногами мешаться перестанет, и всё у вас станет как прежде. Поверь мне, – весомо добавил моряк.

Я провела ладонями по глазам и с недоверием взглянула на Бойля.

– Ещё один знаток отношений, – скептично протянула я. – Обычно сокровища всё усложняют.

Матрос хлопнул по колену.

– Да что там сложного-то? Забрать и готово! Другое дело золото на галеоне… Его ж абы на чём не вывезешь…

– Золото проще поделить.

– А камень легче вывезти! – настаивал на своём Бойль. Я закатила глаза и мысли оставила при себе. Но пират никак не мог найти иное развлечение, поэтому продолжил меня пытать: – Интересно, дорогой он? – Лицо разбойника расплылось в мечтательной улыбке. – А что бы ты с ним сделала?

Даже тяжёлый вздох с моей стороны не умерил в собеседнике пыла, а тонкие намёки никогда не были его сильным качеством.

– Отдала бы капитану. – Бойль выдвинул нижнюю челюсть, требуя уточнить. – Уитлокку.

Пират многозначительно хохотнул и отвлёкся на застрявшую в зубах кость, а я в попытке избавиться от его назойливого сопереживания сбежала к провианту, якобы желая утолить голод. И всё же подобная беседа помогла понять важную вещь: моё безрадостное выражение лица привлекает излишнее внимание, которого так хотелось избежать. Пришлось нацепить маску участия и псевдозаинтересованным взглядом следить за действиями команды, при этом не замечая их.

Долго абстрагироваться, с наслаждением мазохиста предаваясь душевным терзаниям, не пришлось. Очередной привал оказался не привалом – мы достигли того самого места. Я бы этого, наверное, и не заметила, если бы из транса меня не вырвала перепалка и бьющие по ушам крики. Гектор Барбосса, что всё это время вёл отряд с такой уверенностью, будто лично составил карту, остановился у небольшого озера. А вскоре спор между ним и Джеком о топографических способностях перерос в яростную словесную схватку, которая затем подобно водовороту затянула Барто и Уитлокка. Остальные с каким-то философским терпением наблюдали за пиратскими предводителями и вмешиваться абсолютно не желали. Вербальная баталия, несмотря на накал эмоций, сводилась к одному: в указанном месте озера не должно быть или в озере не может быть искомого места.

– Нужен просто другой взгляд! Более сведущий! – рявкнул Воробей, выдирая карту из когтистых рук Барбоссы. Тот хоть и знал о недурных способностях Джека по части загадок, отнёсся скептически и, решив поддеть извечного соперника, тыкнул в меня пальцем, даже не обернувшись:

– Ну так у неё спроси!

Я пропустила язвительные нотки мимо ушей и плавно приблизилась к бушующим пиратам. Джек вертел карту во всех плоскостях, но, очевидно, и сам прекрасно понимал, что толку от этого не будет. Барто разочарованно почёсывал затылок.

– Может, – пожал он плечами, – эта карта нарочно неправильная?

Барбосса закатил глаза. Уитлокк покачал головой, оспаривая:

– Нет, на наших всё так же было.

– Здесь птица, – хмыкнул Воробей.

– И как прикажешь тогда это толковать? – игнорируя Джека, обратился Гектор к Фениксу. – В дневнике не было подсказок? Ты всё верно перевёл?

– Уж не сомневайся, – обиженно фыркнул Барто.

– Здесь птица! – прикрикнул Воробей. Пираты обернулись к нему с некоторой долей раздражения. Указательный палец с изумрудным перстнем очертил пятно, и всем стало ясно, что на карте, ниже и левее центра острова, проглядывал силуэт птицы с распростёртыми крыльями, и крючковатый клюв указывал на помеченное крестиком место. После того, как каждый поочерёдно покрутил головой в поисках знакового орла, кэп растерянно протянул: – Ну… и что это значит?

Барбосса направился к упавшему дереву и саркастично бросил через плечо:

– Ты же тут «более сведущий»…

– Я думаю! – весомо заявил Воробей и вновь уткнулся в карту.

Постепенно мой взгляд, скользящий вслед за пиратским пальцем, становился всё осмысленнее. Новая загадка увлекла, отодвинув страдания на задний план.

– Путь к нужному месту от дельты, – заметила я, – он шёл вдоль реки. – На меня глянули со скептическим любопытством. – Но река высохла, после неё осталось озеро и… – Я умолкла под сердитым взглядом Барбоссы.

Барто возмущённо хмыкнул и пробурчал:

– Дожили… копать под водой…

Уитлокк с сомнением направился ближе к озеру, Джек упорно молчал. Карие глаза, снующие по карте быстрым придирчивым взглядом, то и дело поблёскивали от пролетавших в голове кэпа озарений, но изредка подёргивающиеся усы и сосредоточенное сопение говорили, что их гения недостаточно. У меня же в мыслях застряли слова Барто, как навязчивая реклама: «Копать под водой». Едва слышно я повторяла и повторяла эту фразу, словно надеясь подобным заклинанием вызвать демона с решением загадки.

– Не копать… – задумчиво и неосознанно ответил Джек на мою мантру.

В мозгу, как по канонам, раздалось звонкое: «Дзынь!».

– Ну конечно! – вскрикнула я. Воробей шарахнулся, закрывая ладонью оглушённое ухо, а шоколадный взгляд требовательно буравил мой лоб. – Вега не закапывал камень! В дневнике он писал про пещеру!

Глаза кэпа вспыхнули, одобрительно блеснули золотые зубы. Барто суетливо зашелестел страницами и прочитал: «…в одной из пещер тэйа».

– Весьма туманно, – Джек почёсывал бороду большим и указательным пальцем, – да и пещер поблизости не найти. А озеро… – кэп вытянул шею, вглядываясь в воду, – мелковато.

Я тут же скисла, как и Воробей. Мозаика вот-вот начала собираться, но детали всё равно не клеились. От пристальных взоров, скрупулёзно изучающих каждый миллиметр чертежа, карта вполне могла загореться.

– Зачем понадобилось обозначать два пути? – спросила я у Джека, а так как продолжать не торопилась, ему пришлось поднять на меня глаза. – «Санта-Анна» стала в дельте после того, как капитан Вега спрятал камень. Изначально он шёл в пещеры с юго-востока, с берега, где причалил корабль, – я провела пальцем по начертанному маршруту, – а второй путь отметил уже после, возможно, как более удобный и быстрый.

Джек повёл глазами и слегка качнул головой, легко звякнули украшения в волосах.

– Но зачем ему вообще понадобилось зарисовывать путь? – Его брови сползли к переносице, в сомнениях дёрнулись усы. – Он ведь хотел оставить сокровище здесь, да и в любом случае, знал дорогу.

– Может, не он? – предположила я. – Кто-то, кто хотел получить камень, но боялся, пока безумный капитан был жив, и решил подождать.

Лицо Воробья озарилось коварной улыбкой.

– Этот кто-то проследил за Вега и отметил место, а также путь, которым легче добраться, решил дождаться благоприятного момента и… – Джек фыркнул. – Как тогда карта оказалась в тайнике капитана? – Я открыла рот, но так и не нашла, что ответить. Несколько минут мы снова разглядывали карту, периодически обмениваясь взглядами, пока наконец кэп не вытерпел: – Пройдёмся по первому пути. Эта птица – не просто так.

Я согласно закивала. Всё это время, пока мы играли в сыщиков, оставшиеся не у дел пираты с интересом и долей раздражения наблюдали за нами, чему ни я, ни Джек не придали значения. Правда, капитан Воробей, проходя мимо Барбоссы, победно сверкнул глазами и многозначительно протянул:

– Более сведущий. Смекаешь?

Я улыбнулась про себя и поспешила следом за ним. Клубок распутывался: это не только увлекало, но и избавляло от ненужных мыслей и чувств. Близилась развязка, и теперь каждая секунда длилась втрое больше. Мы двинулись на юго-восток, по возможности сверяя скупые ориентиры. Постепенно густой лес сменился невысоким кустарником, холмистая равнина с сочной травой под ногами перешла в каменистую межгорную впадину. Никто не знал наверняка, как далеко идти и на что обращать внимание, путь прокладывался с большими допущениями, но чутьё Джека и проснувшаяся во мне интуиция единогласно сходились во мнении, что результат не заставит себя ждать. Так и случилось, правда, не столь однозначно, как мы надеялись.

– Горы, – нахмурившись, выдохнул Джек, когда впадина сузилась до размеров ущелья. – Половина пути… значит, впереди выход к морю. Ничего не понимаю, – недовольно забурчал он.

– Похоже, мы что-то упустили, – ляпнула я вполне очевидную догадку, за что получила укоризненный взгляд. – Может, воспользуешься компасом? – Джек вновь адресовал мне красноречивый взор, мол, и не надейся.

Пока капитан погрузился в «чертоги разума», бормоча под нос «священный остров», «народ тэйа», «пещеры и птица», «озеро вместо реки» и ещё много чего, остальные пираты, не разделявшие наших верований и гипотез, наблюдали с нескрываемым скепсисом и словно бы ждали момента, когда мы сдадимся, чтобы позлорадствовать. Разве что Уитлокк с Барто в который раз перечитывали дневник капитана Вега.

– Я не вижу птицы, – Воробей то и дело вертел головой, – почему нет птицы?..

На это недовольство отозвались звонкой тирадой тропические попугаи. Я с сомнением взглянула на тёмный силуэт на карте.

– Может, и не должно быть? – пожала я плечами. – Может, это аллегория, как кит. Да и вообще, судя по клюву, – кто это? – орёл, ястреб… Они тут разве обитают?

– Кит повторяет название – Исла-Баллена. И на этой карте его нет, их рисовали разные люди, – равнодушно проговорил кэп.

Я раздражённо закатила глаза.

– Ну ладно, что может значить твоя птица? Орёл. Допустим, орёл. Символ Испании? Может, поэтому Вега его изобразил? Или что-то вроде «мне сверху видно всё, ты та…»

– Верх! – Джек радостно схлопнул карту. В его глазах вновь полыхал огонь. Не тратя времени на излишние объяснения, капитан Воробей сорвался с места практически в обратном направлении, только теперь держался ближе к подножию гор. Хребет огибал восточную сторону и уходил на север острова, именно оттуда некогда стекала река. Прийти к догадке Джека и уж тем более добиться у него объяснения так и не вышло, а единственная логическая цепочка свелась к: орлы – высота – горы – пещеры, но почему следовало идти именно вдоль подножия было неведомо.

Кэп приказал смотреть в оба и искать что-то необычное: никто не прислушался. Мы преодолели несколько сотен ярдов, когда искомое необычное само нашло нас. Среди деревьев показалась чёрная стена скал, Джек заспешил туда, и через пару секунд из-за гигантских листьев фикуса донеслось ликующее: «Ага!». Когда же и мы чуть ли не бегом преодолели последние ярды, перед глазами предстала картина «Торжествующий капитан»: на небольшой поляне, огороженной торчащими из-под земли мшистыми булыжниками, что вплотную примыкала к скалам, издевательски сверкая самодовольной улыбкой нас встречал Джек Воробей, фривольно опираясь локтем на поросшую вьюном каменную статую. Монумент высотой в пару ярдов венчала весьма похожая голова – орлиная голова. Все замерли, ошарашенно хлопая глазами, затем, поначалу несмело, рассредоточились по поляне.

Не скрывая восхищения в голосе, я обратилась к кэпу: «Как ты догадался?», но тот лишь ответил излюбленной коварной улыбкой и многозначительным движением брови. Пират неспешно подошёл к Барбоссе, что придирчиво рассматривал обелиск, и не преминул заметить: «Птица. Говорил же». Гектор был явно не в настроении вести дуэль с Джеком за уязвлённое самолюбие и потому в который раз закатил глаза. На этом моменте закончилось и всякое ликование: следующие три четверти часа мы осматривали, ощупывали, опробовали каждый фут, каждый дюйм местности, пытались двигать камни и копать под ними, скребли скальную породу, стучали по стволам деревьев – но так ничего и не нашли. Силы уменьшались пропорционально нарастающему гневу.

Я нервно вымеряла шагами поляну, сапоги скользили по влажной и жёсткой траве. Карта уверенно и неумолимо требовала идти дальше – только куда и как? Сокровище было так близко, это каждый чувствовал, потому не хотел сдаваться, но неподдающаяся загадка Исла-Баллена могла принудить к капитуляции. Чья-то шутка, мол, у нас-то времени много, чего переживать, вызвала нервный, раздражённый смех. Напрягая извилины, пираты погрузились в раздумья, но мысли кружили вокруг одних и тех же бесполезных догадок. Мне не давала разочарованно успокоиться и опустить руки пресловутая женская интуиция, навязчиво скреблась на задворках души, подбирая остатки хитрости, и словно бы нашёптывала: «Это ещё не конец». Я бормотала это снова и снова. Сапоги оставляли заметные следы на мягкой земле, после меня получилась уже целая тропа.