сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 54 страниц)
К нему подлетел Инуока, радостно размахивая руками и крича, практически сразу начиная спорить о том, чье убежище было круче. Так как Инуока больше не считал его старое укрытие в облаках («Ты туда больше не лазишь, всегда сидишь в новом! На земле! Поэтому я выиграл!»), Хината безнадежно проигрывал, потому что, серьезно, домик на дереве?! Как круто!
На звуки их веселой болтовни и ворчание раздраженного Кенмы вскоре пришел и Ямамото, тут же помогая Инуоке и хвастаясь тем, каким же классным будет их лагерь, а также их с Фукунагой убежище; даже лучше домика на дереве, радостными жестами показал Фукунага.
Даже Лебедь подошла к ним, сжимая какие-то бумаги в ладони, и слегка потянула Куроо за рукав.
— Что такое? — спросил он ее, и Хината обнаружил, что до сих пор поражался тому, с какой легкостью эти двое теперь общались. В повседневной жизни они вежливо и добродушно подшучивали друг над другом и мирно уживались, вместе координируя строительство лагеря.
А вот когда они тренировались, дела обстояли совершенно по-другому. Их «тренировочные бои» были едва ли самыми ужасающими схватками на мечах, которые когда-либо видел Хината, и они заставляли его молиться, чтобы ему никогда, никогда не пришлось драться ни с кем их них. Как вообще кто-то мог быть настолько быстрым и по-прежнему обдумывать свои действия?! Вся эта четкость и смертельная точность.
Он содрогнулся от одной только мысли об этом.
— Мне хотелось бы пройтись по некоторым потенциальным поправкам с тобой и Кенмой, если вы не возражаете.
— Конечно! Будем через секунду. Кенма, ни с места!
— Никуда я и не уходил, — упрямо ответил Кенма, несмотря на то, что он был повернут к ним спиной и уже стоял в нескольких шагах в стороне.
Ямагучи потянул Хинату за рукав.
— Думаю, нам тоже пора возвращаться и позаботиться о добыче.
— Ладненько! — Куроо хлопнул ладонями по их плечам. — Безопасной дороги домой вам обоим.
— И поприветствуйте от нас этих треклятых Воронов! — завопил им вслед Ямамото, к которому присоединился хор согласных с ним голосов, пока Хината с Ямагучи, махая руками, покидали лагерь.
* * *
— Мы принесли еду и приветствия от Некомы! — вскрикнул Хината на весь лагерь по своему возвращению.
Танака и Нишиноя радостно закричали в ответ, и он увидел, как улыбнулась Киеко, сидя за плетением корзин.
Она намного больше и шире улыбалась последние дни, и, каким-то образом, это побуждало и всех остальных улыбаться чаще. Хината и не удивлялся. Искренняя улыбка Киеко была одной из прекраснейших вещей, какие только можно было увидеть.
Хината невольно начал искать Кагеяму, чтобы стащить привычный приветственный поцелуй, резкий комментарий или что-нибудь по поводу своего возвращения, но того нигде не было видно. Вот поди и найди его теперь, когда у Хинаты и так оставалось мало времени до его отбытия…
Он думал было пойти поискать его, но тут его отвлек Ямагучи.
— Кому-то и впрямь пора приняться за работу, тебе так не кажется?
Он усмехнулся, а Хината снова застонал, отправляясь заниматься делом.
Это пари было его худшей идеей.
* * *
Акитеру провел пальцами по хрупкой резьбе, которую он нервно держал в руках. Давно он этим не занимался, на все детали и красоту ушло невероятно много времени — и он все еще не был уверен, достаточно ли было всего этого.
И, что ж — не успел он и дойти до нужного ему человека, кто-то другой загородил ему путь.
На него злобно уставился брат Саеко, медленно хруща костяшками.
— Эй, парень, — неспешно сказал он, широко распахнув глаза, заставляя Акитеру жутко нервничать. Он взволнованно сглотнул.
— Д-да?
— Слышал, ты собираешься подкатить к моей сестре, а?
— Э-э…
О боже. Он ведь вообще не думал, что был нужен ей, Акитеру лишь хотел отблагодарить девушку за ее доверие маленькими подарками и восхищением издалека. Такая женщина напоминала ураган, а он был лишь слабым летним бризом, совершенно не доросшим до ее силы и мощи.
— Я…
— Даже не начинай мне тут, городской пижон. С кем она встречается — это только ее дело, но если ты хоть раз ее опечалишь, я сломаю каждую косточку в твоем теле, все ясно?!
Акитеру снова сглотнул и поспешно кивнул.
Офигеть.
— Д-да!
— Тогда ладно! — тут Танака внезапно весело заулыбался и похлопал его по плечу. — Этот цветок для нее? Милый, мне нравится. Удачи!
Он еще раз потрепал его по плечу и исчез.
Акитеру, должно быть, все еще выглядел несколько ошеломленным этой встречей, мягко говоря, а вот когда Саеко подошла к нему, она искренне смеялась и вытирала слезы, прыснувшие из глаз.
— Не хочешь и со мной поделиться поводом для веселья? — застенчиво спросил Акитеру, пряча подарок за спиной, сомневаясь, стоит ли его вообще все-таки дарить. Разве это не была глупая идея?
Сначала Акитеру думал, что, возможно, он все-таки преодолеет свою нервозность в присутствии Саеко, но теперь он уже смирился со своей судьбой.
Он словно опять впервые влюбился.
Но это, разумеется, было всего лишь сравнением, ничего он в нее и не влюбился.
Разве что, быть может, немножко, по самые уши.
Саеко покачала головой.
— Да ничего, просто столкнулась с твоим братцем. Он такой очаровательный!
— Не поверишь, у меня тот же случай, — ответил он, подавляя дрожь от воспоминания о том взгляде. — Вот только он уже не такой очаровательный…
От этого Саеко захихикала еще громче.
— О боже, Рю. Не воспринимай его угрозы всерьез. Он любит полаяться, но никогда не кусается. Ну, разве что если ты всерьез разозлишь его.
Это… нисколько его не успокоило. Но опять же, что вообще могло успокоить его, когда речь шла о брате и сестре Танака?
— Ах, в общем… можно мне?..
— М-м-м?
Саеко улыбнулась ему, ее глаза загорелись от радостного предвкушения. Акитеру все еще не знал, как справиться с ее пристальным вниманием к нему, не самовоспламенившись и не заикаясь, как идиот. Но, эй, можно было попытаться.
— Я, э-э, я… так и не поблагодарил тебя надлежащим образом. За, э-э, твою веру в меня. С самого начала… и за то, что ты всегда меня поддерживала. И давала мне надежду и вообще была… просто чудесной, в смысле, посмотри на себя, ты… просто, то есть, ты… — он продолжал жестикулировать, и до него постепенно доходило, что его словарный запас от этого ничуть не увеличивался. — Ну, в общем! Это… просто маленький знак моей благодарности!
Он резко умолк, мысленно проклиная себя, и показал подарок, вырезанный для нее. Это был деликатный цветок, с точностью до каждого лепестка имитировавший тот, что цвел темными чернилами у нее на правом плече.
Она мягко ахнула, а огоньки в ее глазах засияли еще ярче. Саеко взяла подарок в руки так осторожно, что сердце Акитеру заныло, а в животе словно все свернулось в узел.
— Он прекрасен, — выдохнула она, снова глядя на него своим взглядом, полным веры в чудо. Она выглядела просто ошеломительно, не по-земному красивая.
Как эта женщина вообще могла быть настоящей?
— Ты действительно сделал это для меня?
— Я бы вырезал тебе целый букет, — без раздумий выпалил он. Они оба уставились друг на друга, слегка удивившись, а потом Саеко фыркнула, и в ее глазах загорелось озорство.
— Ох, серьезно, целый букет?
Акитеру почувствовал, как он покраснел.
— Э-э…
— Не переживай, я просто играюсь с тобой.
Она мягко щелкнула его по лбу, а потом аккуратно взяла цветок в обе руки.
— М-м-м, вот только тут получится небольшая проблемка.
— Что такое? — обеспокоенно спросил Акитеру. Может, он вышел за какие-то рамки? Это было последним, что он хотел сделать с ней!
Но Саеко попросту усмехнулась ему.
— Я хотела пригласить тебя присоединиться ко мне на прогулке по лесу. Но теперь ладони у меня заняты, а как ты тогда подержишь меня за руку? Не против подождать пару секунд, чтобы я отнесла его в свое убежище?
Вот так вот Тсукишима Акитеру умер быстрой, безболезненной и счастливой смертью.
— В-вовсе нет!
Она подмигнула ему.
— Тогда подожди немного.
Чуть позже, когда Саеко безо всяких сомнений взяла его за руку и потянула за собой, и Акитеру заметил, как его брат кивнул ему с другого конца лагеря, а Ямагучи показал «пальцы вверх» — ну, он считал себя самым удачливым человеком на земле.
* * *
— Он всерьез считает, что я хочу уйти! Это просто… нелепо.
Кагеяма усиленно нахмурился. Последнее время он все никак не мог понять поведения Хинаты. Какого хрена он вообще себе там напридумывал?! И как он мог пробиться через непробиваемую черепушку Хинаты и заставить его понять, насколько он был неправ?!
Ячи отклонилась назад, лениво потягиваясь. На голове у нее была слегка покосившаяся набок цветочная корона, и она рассеянно дергала ее за лепестки, глядя на небо.
— Думаю, у него на это есть разные причины… а тебе так не кажется?
— Разные причины?
— Все было бы по-другому, отправься он с тобой, не так ли?
Ячи улыбнулась этой своей знающей улыбкой, которую Кагеяма привык ассоциировать со всеми теми ужасно раздражающими вещами, приходившими с появлением лучшего друга.
— Разумеется, все было бы по-другому, — проворчал он. — Тогда у меня действительно была бы причина уйти. Показать ему мир… это бы того стоило. Но вот все остальное? На кой черт мне вообще уходить отсюда. Это мой дом.
— О-о-о-у, Кагеяма.
Ячи пододвинулась и обняла его, и Кагеяма издал тихий, полный замешательства звук, не ожидая подобного.
— Это за что?
— Иногда я вижу, как далеко ты зашел, и просто не могу удержаться и не обнять тебя, — нежно сказала ему она.
— …понятно.
На самом деле, ничего он не понял, но… ладно уж.
— Ты только подожди, Кагеяма, — сказала ему она, похлопывая по спине. — Все будет хорошо.
Ее обещание прозвучало весьма загадочно, но если Кагеяма кому и доверял в этом вопросе, это была она. Правда, его ситуацию это нисколько не прояснило.
— Ну что, давай возвращаться? Думаю, еда скоро будет готова.
Кагеяма немедля подскочил на ноги.
* * *
Когда Хината, наконец, вернулся в их убежище — которое как специально начало походить на место, где они жили, которое по иронии начало напоминать дом прямо перед отбытием Кагеямы — разумеется, там его не было.
Вместо этого он обнаружил Даичи, Сугу и Ячи, сидящих в центре в полукруге, заставив Хинату ожидать худшего. О нет.
Момент настал.
Он это предвидел, но… это не значило, что он был готов!
— Он уходит, — пробормотал он, шокированный до мозга костей.
Все походило на тот самый день, когда Кагеяма собирался уйти — только в этот раз он не мог побежать за ним, никакой неотложной битвы не было, как и причины для него, чтобы остаться; он потеряет Кагеяму и больше не сможет увидеть его на протяжении долгого, долгого времени, а может уже никогда.
Его семья собралась, чтобы помягче рассказать ему об этом, вот только это вряд ли было возможно?
За исключением той их зимней ссоры, когда они избегали друг друга на протяжении недели, обмениваясь лишь неловкими взглядами, они проводили каждый день вместе. Хината не мог представить и дня без их ругани и всей той веры, которую он вкладывал в Кагеяму; поцелуев и объятий с ним, пускай Кагеяма иногда и храпел или наваливался на него во сне, чуть ли не удушив его таким образом несколько раз.
Кто теперь будет чуть ли не душить его во сне?
Хинате хотелось шлепнуть себя по щекам, как делала это Мичимия, когда хотела собраться, потому что он правда не хотел плакать, но у него складывалось впечатление, что он не сможет сдержаться во время предстоящего разговора.
Ячи повернулась к своим родителям.
— Видите, я же говорила!
— Кто сообщит ему? — несколько нервно спросил Даичи. Суга вздохнул, погладил Даичи по ладони, а потом заговорил.
— Хината. Это интервенция.
— Чего.
— Мы, будучи твоей семьей, недовольны тем, что ты с собой творишь. Или, как считаешь ты, что ты творишь с нами. А мы не хотим видеть тебя несчастным.
— Что происходит? — спросил совершенно сбитый с толку Хината.
— Суга, думаю, ты не с того начал, — очень осторожно начал Даичи. — Тебе стоит просто откровенно все выложить? Это ведь все-таки Хината.
— Да, ты прав. Извини, — Суга повернулся к нему спиной, и выглядел он таким серьезным, что Хината запутался вконец.
— Сынок.
О боже. Если Суга прибегал к рычагу «сынка», дела и впрямь принимали серьезный оборот. Хината решил присесть и уставился на свою семью широко распахнутыми глазами. Он словно сидел перед судьей.
Какого черта?! Как будто они и не пытались сообщить ему об этом «помягче».
— Пришло время тебе сделать то, что ты действительно хочешь сделать. Ты меня понимаешь?
— Э-э… а какое все это имеет отношение к уходу Кагеямы?
— Ради бога! — зарычала Ячи. — Может, твой повернувшийся на любви мозг перестанет думать о нем хоть на секунду. Это вообще едва ли имеет к нему хоть какое-нибудь отношение — дело в том, что ты считаешь, будто всем что-то должен, и у тебя нет выбора, кроме как остаться здесь на всю твою жизнь, а ведь на самом деле ты очень хочешь повидать мир и должен следовать за своими мечтами, придурок!
Она прикрыла рот обеими ладонями и моргнула, похоже, удивившись не меньше остальных в комнате.
— Упс… извините.
Суга расхохотался.
— Что ж, я ни за что не сказал бы этого лучше! Поэтому мы тут и собрались. Мы хотим, чтобы ты перестал ограничивать себя. Если ты отправишься в путешествие, это не значит, что мы больше никогда не увидимся — ведь вы, в конце концов, обязательно вернетесь. Иначе ваши папочки надерут вам задницы.
Даичи кивнул, и Ячи зачем-то тоже.
— Но до тех пор, пожалуйста, живи так, как тебе хочется. Ты всегда мечтал об этом, я знаю! И мы разозлимся, если ты не воспользуешься этим шансом.
— Кагеяма — хороший мальчик, — сказал Даичи. — Вы приглядите друг за другом. Мы хотим, чтобы вы оба вернулись с кучей историй, понятно?
Хината не мог ничего сказать. Он просто уставился на них и даже не понял, что начал плакать, до тех пор, пока кто-то не схватил его в теплое, крепкое объятие.
* * *
Когда Хината подошел к нему, откуда ни возьмись, жутко рыдая, в Кагеяме проснулось множество реакций, которые быстро оставили его с тремя возможными планами действий: а) побить то или того, кто заставил его плакать, б) обеспокоенно закричать, чтобы найти причину беспокойства Хинаты, и в) испробовать тот новый фокус с неловким похлопыванием по спине, который он начинал медленно осваивать. Вот только он не был уверен, в каком порядке ему действовать, поэтому даже испытал облегчение, когда взволнованный, хныкающий Хината все-таки заговорил.
— К-Кагеяма!
— Да?! — спросил он, внутренне паникуя и невольно выпрямляясь. Что-то было совсем не так, и Кагеяма должен был это исправить, вот только он все еще в этом почти ничего не смыслил и, разумеется, нервничал!
— Пожалуйста!
Хината вытер глаза и внезапно одарил его самой яркой, сопливой, странной и прекраснейшей улыбкой, какую когда-либо видел Кагеяма. У него даже как-то дыхание перехватило.
— Ты покажешь мне мир?
Кагеяма моргнул, все еще не до конца осознавая, что он услышал, зато по его лицу уже расплывалась улыбка, а по всему телу, от макушки до кончиков пальцев ног, запульсировала радость.
— Правда? Серьезно? Настоящее путешествие? Ты и я?
— Давай назовем его приключением, — потребовал Хината, сопя и улыбаясь еще шире.
— Черт побери, давай назовем его приключением!
Он не мог удержаться — Кагеяма рванулся вперед и подхватил Хинату, заключив его в самое крепкое объятие, которое только мог себе позволить, а потом закружил его в воздухе. Хината возражал, смеялся и все еще посапывал, и Кагеяма закрыл глаза, целуя его, чувствуя его улыбку на своих губах и осознавая, как же сильно, как же едва ли невыносимо он был счастлив.
Потом они вдвоем пробежали несколько кругов по лагерю, крича, пока Даичи не сказал им успокоиться в той чарующей манере, которая заставила их вскрикнуть и спрятаться за Асахи, который, похоже, тоже перепугался строгого взгляда Даичи.
Они ни на секунду не замолкали, рассказывая о своем предстоящем приключении Асахи, помогая тому готовить ужин, но он, похоже, и не возражал, мягко улыбаясь — может, он и чувствовал какую-то меланхолию, но был искренне счастлив за них.
* * *
Его глотка как-то странно сжалась, когда он увидел могилу — она не представляла собой ничего особенного, лишь небольшую окружность из круглых камней. Цветы, лежащие между ними, были свежими, лепестки ничуть не увяли. Должно быть, кто-то принес их сюда совсем недавно. Еще вокруг лежали перья. Видимо, Акитеру хорошо позаботился об этой могиле.
Вот только находиться тут ему от этого было ничуть не легче.
Кагеяма прокашлялся, будучи благодарным, что поблизости никого не было, и сел перед могилой, скрестив ноги.
— Значит… — начал он, и тут же замолк. Но ведь он все-таки пришел сюда по собственной воле. Он хотел снять кое-какую ношу с плеч.
— Мне правда жаль, что я забрал у тебя твой клинок. Я не знал, сколько он для тебя значил.
Если бы он об этом узнал, то не цеплялся бы за него так настойчиво. Теперь кинжал был похоронен с ней.
— И…
Он сделал глубокий вдох, проводя рукой по волосам. Они успели немного отрасти за последнее время. Может, ему следует слегка постричься перед путешествием.
