сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 54 страниц)
Суга не знал, как отреагирует ребенок, но тот даже не шевельнулся, когда он приблизился к нему, нежно беря его ладони в свои. Хватка Хинаты ослабла, и очень медленно Суга смог убрать его руки от мертвой девочки и попытаться как-то согреть.
— Теперь я о тебе позабочусь.
Хината ничего не говорил. Он просто продолжал плакать, и когда Суга обнял его, он уткнулся лицом ему в грудь и прижался, как будто он действительно верил, что Суга сможет ему помочь.
Сам же Суга все еще пытался понять, сделал ли он все правильно, и что, черт побери, он вообще делал.
Он чувствовал себя слишком молодым для брака (хотя это была далеко не единственная причина). Так с чего же он подумал, что сможет позаботиться о травмированном ребенке?
Хината был намного тяжелее, чем думал Суга, но он сумел поднять его и унести из руин разрушенного дома, одной рукой прижимая его голову к своей груди, чтобы он не смотрел назад, никогда больше не видел те ужасные вещи, хотя что-то Суге уже подсказывало, что это было уже выжжено в его памяти.
Куда, черт побери, делся Даичи?..
Так как Суга пытался казаться спокойным и надежным ради мальчика в его руках, паника ему нужна была в последнюю очередь, но он не мог не ощутить, как скрутило его желудок. Почему Даичи ничего не сказал? Что, если тут еще кто-то был, как тогда Суга должен был сражаться и присматривать за Хинатой одновременно, как он должен был защищать Даичи, даже не зная, где он?
Замеченное уголком глаза движение заставило его повернуться, и он увидел, как Даичи вышел из другого дома, держа в руках другое крошечное, худощавое тельце. Их взгляды встретились, пройдя над головами детей, которых они держали, и этого было достаточно, чтобы поделиться как и волнениями, так и решительностью.
Даичи нес девочку с взлохмаченными золотыми локонами. Она тоже выглядела невредимой, кровь на ее лице явно принадлежала другим людям. Людям, которых она любила, которые ее взрастили.
Суге хотелось заплакать, но сейчас он не мог дать себе слабину. Он должен был поделиться своей силой с детьми.
Девочка все еще всхлипывала и икала, и когда Хината услышал ее голос, он впервые зашевелился у него на руках, вскидывая голову. Он начал двигаться и поворачиваться в объятиях Суги, и у того не было выбора, кроме как отпустить его. Тогда он добежал до Даичи и поднял руку, чтобы потянуть девочку за ладонь.
— Ячи, — позвал он. Девочка притихла, а потом повторила за ним, начав слабо извиваться, пока Даичи не спустил ее на землю. Они взялись за руки, не обменявшись ни словом, но стали близко, и Суга тут же понял, что их ни в коем случае нельзя разлучать.
— Мы познакомим вас с новыми друзьями, хорошо? Потом мы вас отмоем и накормим чем-нибудь вкусным.
Дети не реагировали. Они просто смотрели на них пустыми глазами, и в какой-то мере даже слезы обнадежили бы больше, нежели эта полная оцепенелость. Смысла пытаться нести их не было, потому что они отказывались отпускать друг друга. Поэтому Суга просто доверился своим инстинктам и присел перед ними на корточки.
— Давайте поиграем в игру — она называется «прятки с пальчиками». Вы должны смотреть на свои ноги и следить, чтобы ни один пальчик не спрятался. Мы будем играть, пока я вас не остановлю, хорошо?
Оба ребенка опустили голову, что было большим облегчением, ведь Суга не был уверен, сработает ли его идея.
Путь назад был болезненно долог, и они с Даичи бдительно следили за тем, чтобы дети смотрели себе под ноги, изо всех сил пытаясь оградить их от окружающих кошмаров. Хотя они и знали, что произошло, им явно не нужно было еще больше пугающих воспоминаний.
Когда они почти дошли до Танаки, Нишинои и Асахи, Даичи пошел вперед, чтобы подготовить их для пополнения в компании. Суга ступал все так же медленно, в ужасе от той задачи, которую он на себя возложил — непомерно большой, больше, чем забота о любом больном.
Но места сомнениям не было. Ему нужно будет всего лишь стать тем, в чем нуждались Ячи с Хинатой, так быстро, как только возможно.
— Можете поднять головы, — наконец сказал Суга детям, когда они оставили следы смерти далеко позади. Что Нишиноя, что Танака понятия не имели, что делать, и просто держались подальше, удивленно оглядывая Ячи и Хинату.
Единственным, кто попытался приблизиться к ним, был Асахи, который даже опустился на колени, но все равно пугал их. Хината все прятался позади Суги, а Ячи за ним, и они оба нервно выглядывали из-за своего укрытия.
Ни Даичи, ни Суга не знали, что из этого выйдет, но, очевидно, Асахи сплел венок из цветов, пока их не было, и в конце концов Ячи словно стала его тенью, а венок соскользнул у нее с головы, становясь ожерельем.
Так как его подруга доверилась незнакомцу, Хината тоже смягчился по отношению к Асахи, насколько это вообще было возможно.
Спустя час они умудрились отмыть детей, освободив их от мазков крови, и заставили их немного поесть. Одежда была для них слишком большой, но они хотя бы были чистыми.
Погода пощадила их, спасла их от несущего холод дождя, поэтому переночевать можно было под открытым небом.
Обсуждать причины, по которым они не могли вернуться в деревню, не требовалось.
Даичи смутно описал остальным, что они видели, а Суга следил за Ячи с Хинатой, пока они изо всех сил пытались не уснуть, но не смогли, в итоге свернувшись рядом друг с другом.
Суга метался между страхом и решимостью в своем будущем. Но, так или иначе, его чувства тут не имели никакого значения — у него не было выбора, кроме как приспособиться и стать тем, в ком так нуждались эти дети.
Комментарий к !БОНУС! Все наладится
А ведь Хината с Ячи не были настолько маленькими, как думал Суга! Они просто так недоедали, что не могли нормально расти. Думаю, стоило это пояснить. Вот и они — сплошные ангст и боль. МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО Я УБИЛА НАТСУ. Я ТАК ХОТЕЛА УВИДЕТЬ ЕЕ ПРИНЦЕССОЙ КАРАСУНО. ЕЕ ЗНАКОМСТВО С КАГЕЯМОЙ. ГОРДЫЙ СТАРШИЙ БРАТИК ХИНАТА. НО КОГДА Я ПОНЯЛА, ЧТО ПРОИСХОДИТ, БЫЛО СЛИШКОМ ПОЗДНО. Черт тебя побери, я из прошлого. Мне хочется просунуть руку в прошлое и врезать себе.
* * *
Прим.переводчика: И ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ОБВИНЯЕТ МЕНЯ В ТОМ, ЧТО Я ЛЮБЛЮ АНГСТ. ЭТОТ ЧЕЛОВЕК МНЕ КЛЯТВЕННО ЗАЯВЛЯЛ, ЧТО ОН НИКОГДА НЕ УБИВАЕТ ПЕРСОНАЖЕЙ. ВОТ ТАК И ДОВЕРЯЙ ПИСАТЕЛЯМ.
Оригинальный текст:
http://citruswriting.tumblr.com/post/91996172076/ill-make-it-better-bonus-drabble-for-come-and
========== Глава 9: Проклятый ==========
Глава, в которой случается неожиданная встреча.
***
Скальп горел там, где руки тащили его вверх, держа за волосы, заставляя смотреть в глаза тому, кого он ненавидел больше всего на свете, даже больше своей жалкой жизни. Голос был словно жидкой концентрацией кошмаров, он крался по коже и обволакивал ее, загрязняя все, к чему прикасался. Даже когда Кагеяма зажмурился, чтобы хоть в какой-то степени сбежать от этого ужаса, он все еще чувствовал горячее, отвратительное дыхание на своем лице, и боль обездвиживала его.
Ты убьешь всех, кого я скажу тебе убить. Ты не имеешь права даровать милосердие. Ты убийца. Ты убийца. Убийца, убийца, ты…
— …в безопасности. Пожалуйста, проснись. Ты в безопасности. Это просто кошмар. Просто плохое воспоминание! С тобой все будет хорошо.
Кагеяма моргнул, привыкая к приглушенному свету лампы, запутавшийся и дезориентированный; тяжело бьющееся сердце, капельки пота на коже и застрявшие в сознании видения затрудняли осознание того, что он был в лазарете, в месте, где он провел… вот уже сколько недель?
Он глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться на расширяющихся движениях его легких, на том, как воздух наполнял и покидал его — прямо как ему показывал Асахи.
Но погодите… Хината же сегодня… был в карауле.
— Ты в порядке? Воды хочешь?
По какой-то необъяснимой причине на коленях перед ним стояла Ячи с мерцающими в свете лампы глазами, полными нежности и беспокойства. Ее присутствие успокаивало само по себе, хоть Кагеяма и не знал, что она здесь делала и почему решила прийти, когда Хината не мог.
Горло першило, когда он пытался заговорить, и Кагеяма вот уже в который раз задумался, только ли во снах он кричал каждую ночь.
— П-пожалуйста...
Ячи засуетилась, решительно настроенная помочь ему, и пролила немного воды, однако это выглядело по-своему мило. Кагеяма трясущимися руками взял у нее кружку и сам умудрился вылить немного воды на себя, делая слишком большие глотки. Он прокашлялся и вытер подбородок, смущенный своим положением, но не мог не относиться к воде, как к какому-то эликсиру жизни. На самом деле, так оно и было — чистый вкус родниковой воды всегда и мысли его приводил в порядок.
Ячи облокотилась спиной на стену, на вид довольно утомленная, словно ей самой не помешал бы хороший сон. Кагеяма проглотил последнюю каплю воды, закрывая глаза от нахлынувшего чувства вины.
И вот он снова не давал всем элементарно поспать, потому что его жалкие кошмары невесть что творили с ним по ночам. Вот правда, почему Хината вообще продолжал его терпеть? И какого черта Ячи следовала его примеру?
— Извини, — прохрипел он, когда кружка у него в руках опустела, но взгляда на нее не поднял, рисуя пальцами круги на сосуде.
За последнюю неделю его контроль над рукой и ладонью невероятно улучшился. Хотелось бы ему… побольше этому радоваться.
— И спасибо, — добавил он, и искренние слова словно зажгли теплый огонек в его груди, отчаянно сражающийся с тенями, все так же шепчущими ему, что он был бесполезен — не больше ошибки природы, монстра. Но по каким-то своим мотивам Ячи была рядом, и его сердце медленно возвращалось к стабильному ритму.
Ячи чуть наклонила голову, одаривая его своей ослепительной улыбкой.
— Тебе спасибо, Кагеяма.
Полное неверие, должно быть, весьма красочно отразилось на лице Кагеямы, потому что когда он в открытую уставился на нее, Ячи быстро попыталась спрятать ладонью улыбку, а потом положила руку на ногу, рассеянно шевеля пальцами.
— С тех пор как ты у нас появился, Хината изменился. Он для меня так много значит, я невероятно счастлива наблюдать за этим. Так что спасибо тебе. Спасибо, что ты принес ему эти перемены.
Перемены?.. Это как же Хината изменился? И как вообще мог Кагеяма оказать на него такое глобальное влияние? Невозможно. Если Ячи была рада видеть это, она ведь не имела в виду, что он изменился в худшую сторону, верно?
Что же она подразумевала?..
— Перемены?.. — кое-как спросил он, не в состоянии собрать все беспокоившие его сознание вопросы в один и получить достоверный ответ. К счастью, Ячи, похоже, поняла, что он пытался сказать. Она поставила лампу поудобнее и наклонила голову назад, глядя на потолок или даже куда-то выше, за пределы камня над их головами.
— Это сложно объяснить… но ему снова стало легче плакать.
Кагеяма прикусил губу, удерживая в себе разочарованный стон. Он и не осознавал, как сильно хотел дать ему что-нибудь взамен, оказать хорошее влияние на Хинату. И тут его надежды рухнули.
Благодаря ему Хинате стало легче плакать. Конечно. Хината делал все, что было в его силах, дабы помочь ему выздороветь и не сойти с ума, а Кагеяма мог лишь еще больше опечалить его взамен.
Позор лег на него тяжелой ношей, и ему хотелось, чтобы комната погрузилась в темноту, и Ячи больше не могла его видеть.
— Ох! О нет, я же не в плохом смысле имела в виду! Извини! То есть, до того, как ты появился… он держал все в себе. Он никогда не плакал, и не мог смеяться так свободно, как… как может сейчас. Благодаря тебе он стал намного больше похож на того мальчика, с кем я росла. Мне приятно снова видеть живого Хинату, понимаешь? Поэтому я тебе так благодарна. А еще, ну — я знаю, насколько плохими бывают кошмары. И когда он попросил меня приглядеть за тобой, разумеется, я согласилась. Вот даже поговорить с тобой удалось.
Кружка попросту выскользнула из его хватки, и Кагеяма все никак не мог разобраться, а действительно ли он вообще проснулся, или же это сонный уставший мозг его так обманывал.
Он прикрыл лицо ладонью, пытаясь хоть как-то убедить себя, что это была реальность, ощутить ее, найти какой-то якорь в хаосе эмоций, вихрящихся внутри него — эмоций таких беспощадно ярких, что это пугало его.
Это невозможно, ты не можешь изменить человека. Ты не можешь целенаправленно оставить в нем ничего, кроме отчаяния.
Но Ячи говорила ему кое-что другое, а ставить под сомнение слова человека, смотрящего на него с такой честностью и искренностью, было весьма тяжело. Она подобрала пустую кружку, которую он уронил, и мягко уложила его назад в постель, а голос ее стал нежнее прежнего.
— Тебе надо бы еще поспать. Мы завтра вместе дежурим, так что придется совершить довольно-таки долгую прогулку, чтобы проверить все ловушки.
Кагеяма непонимающе моргнул, когда она накрыла его одеялом, удостоверяясь, что он был закрыт со всех сторон, и забота, содержавшаяся в таком простом жесте, чуть не сожгла его теплом, заполыхавшим у него в груди. Он не привык к этому чувству и не знал, выбросить ли его из головы или терпеть, сжав зубы и надеясь, что когда-нибудь он научится с ним обращаться.
— Хочешь, я расскажу тебе сказку? Моя мама обычно мне рассказывала… и Асахи тоже очень хорошо это умеет. Я не так много знаю, но Хината говорил, что у меня красивый голос.
Кагеяма молчал, будучи неуверенным, что ответить, и просто закрыл глаза. Но он все еще мог слышать улыбку Ячи в ее голосе.
— Моя любимая — Принц Ворон. И начинается она так…
Последним, что Кагеяма помнил прежде, чем заснуть, была мысль о том, что Хината был прав.
У Ячи действительно был очень, очень красивый голос.
***
Он не мог смеяться так свободно, как может сейчас…
Эти слова эхом отдавались в его сознании, пока Кагеяма смотрел то на предметы его задачи, то на Хинату у костра, чем-то там занимавшегося с Нишиноей. Честное слово, то, что они там делали, больше было похоже на баловство, нежели на работу, и когда Нишиноя попытался нарисовать бороду углем на лице Хинаты, их смех был слышен даже там, где сидел Кагеяма.
Было ли действительно возможно то, что благодаря ему Хинате стало легче вот так смеяться?.. В это было сложно поверить, но Кагеяма просто не мог перестать думать об этом, прижимаясь к этой надежде всем своим естеством, как человек, висящий на обрыве, жмется к жесткому камню под своими пальцами.
Слишком уж громкое карканье рядом заставило Кагеяму вздрогнуть. Он, нахмурившись, снова глянул на ворону. Она все еще не сдвинулась с места, просто сидя там, время от времени очищая перья, и потом вновь начинала пялиться на него.
Ворона действительно пыталась переглядеть его. Кагеяма точно не сходил с ума, у этой птицы были с ним какие-то личные разборки.
И каким-то образом он понял, что у него поехала крыша, когда он обнаружил, что принял ее вызов в этой игре в гляделки.
— Ка-ге-я-ма!
Они одновременно повернулись на голос (Кагеяма не проиграл этой чертовой птице).
Хината подбежал к Кагеяме, со все еще измазанным в угле лицом, и одним прыжком очутился прямо перед ним, приземлившись на корточки. Кагеяме пришлось притвориться, что он вовсе не провел последние несколько минут, думая о смехе Хинаты и играя в гляделки с птицей, а работал над заданием, которое дал ему Суга. Он прочистил горло и поморщился от неловкости происходящего.
— Что такое? Я тут как бы занят. Не нарушай мою концентрацию.
Слова, слетавшие с его языка, казались незнакомыми, но не плохими. Занят. Он. В этом лагере. Ну, разве что он… немного отвлекся.
Хината наклонился чуть ближе, даже не замечая быстрого обмена гневными взглядами между птицей и Кагеямой, когда Ворона приземлилась на его плечо, мягко шелестя крыльями.
— И сколько ты из этого помнишь? Должно быть, чертовски скучно.
— Заткнись, это не скучно.
Кагеяма говорил правду. Изучение всех этих трав и их свойств действительно заинтересовало и захватило его. А похвалы Суги — тем более. И это знание не заковывало его в кандалы, он мог взять его куда угодно и чувствовать себя свободным. Кагеяма не мог выразить это словами, поэтому просто трепетно хранил чувство в своей груди.
— Спорим, я могу выучить их быстрее тебя.
Голова Кагеямы резко повернулась, и он вызывающе глянул на Хинату.
— Можешь попытаться. Для чего используется береста, а?
Хината поднял ладони с растопыренными пальцами, широко и глупо ухмыляясь.
— Ну, может, для лазания?
Кагеяма почувствовал иррациональное желание бросить березовых листьев ему в лицо. Что за идиот.
— Да ты на березу даже не залезешь. А используется береста для обезболивания.
Тут внимание Хинаты переключилось на что-то другое, и Кагеяма настороженно уставился на то, как он дотронулся до его левой руки. Хината не делал это с… с того происшествия недельной давности, но тогда Кагеяма был слишком погружен во все эмоции и воспоминания, ураганом бесновавшиеся внутри него.
А теперь, когда он взял его за руку тихим мирным днем, с мягким солнечным светом на его коже и запахом трав в носу, это было… по-другому.
