сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 54 страниц)
На связи Boxofwonder. Я просто очень хотела поблагодарить вас за всю поддержку и прелестные комментарии, потому что я прямо немножко умираю всегда, когда Ксения [прим.: ваша покорная слуга-переводчик] для меня их переводит. Это невероятно мотивирует. Честное слово, когда я заканчиваю пищать и издавать звуки умирающего кита, во мне сразу ключом бьют счастье и вдохновение! :D Спасибо вам всем огромное, вы просто невероятные и потрясающие. Да падет на вас дождь из печенек и щенков! <3
========== Глава 5: Невидимые раны ==========
Глава, в которой проходит запоздалый разговор, а также воронов выманивают хлебом из их гнезда.
***
Очнувшись от болезненного обморока, Кагеяма тут же осознал, что он провалился. Знакомые узоры на камне над ним были тому доказательством — и Суга, Суга был там, сидя на коленях прямо рядом с ним.
Вернулись вспышки воспоминаний более ранних событий, того ужасного неправильного звука — все случилось так быстро. В одну секунду он проталкивал свое тело вперед, а уже в следующую мир завихрился в боли и замешательстве, и он опять оказался беспомощным, со слезами на глазах и криком в горле, который так и не сумел сорваться с его губ прежде, чем все помутнело, и он потерял сознание.
И вот он снова здесь.
Разве он не поклялся себе стремиться ни к чему иному, кроме как к свободе, даже если это убьет его? Это не была свобода. Это была зависимость, слабость и ловушки, которые вернули его назад, несмотря на все его старания, и, может, было бы даже лучше, если бы он умер. Отчаяние поглотило его с головой, затрудняя дыхание. Боль и усталость тянули его вниз, словно железное одеяло.
Было ли ему что терять? Какая-то странная, упорная сила глубоко внутри пробуждала в нем желание сесть и снова попытаться сбежать, что-то убеждало его потребовать свое право на жизнь. Потому что оно у него было, никто не имел права держать его в плену, он никому не принадлежал.
Но Суга легко сдерживал его едва заметным давлением в области груди. Никакой жестокости не было, а уж тем более необходимости использовать хоть какую-то значимую часть его силы, чтобы не позволять ему шевелиться.
Кагеяма был слишком слаб для какого-никакого сопротивления, конечности его не слушались.
Было больно, больно, больно быть таким слабым, ведь ему потребовалось так много времени, чтобы сломить пленяющие его кандалы — и теперь он легко и просто позволил себе оказаться в такой же ситуации?
Вокруг происходило что-то еще — какая-то суета, голоса, прибывало все больше людей.
Они пришли, чтобы мучить его, чтобы выбить из него все нужное? Нет, нет. Ему хотелось лишь куска хлеба, ведь еда была скудной, а он был так голоден — но давнишний вкус мякоти растворился, оставив вместо себя металлический привкус крови. Даже когда он приготовился к предстоящим ударам, боль продолжала неистово рвать его на части. Крики всегда делали их еще агрессивнее, поэтому он ограничился стонами, ведь сопротивляться было тщетно, его крепко держали, и он не мог делать ничего, кроме как попытаться свернуться и терпеть, терпеть все, что они для него приготовили…
Он продолжал бороться против сдерживающей его хватки, нет, нет, не в этот раз, не в этот раз, он поклялся себе больше не заходить так далеко, он никогда не пройдет через это снова, нет, нет, НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА…
И тут появился коричневый.
Он просочился сквозь окружающие его стенами изображения — теплый, мягкий коричневый.
Привкус крови на его языке вновь побледнел до слабых воспоминаний из прошлого, ударов все не было, боли не было, остался лишь он один, дрожащий и беспомощный пред реальностью.
— Хината.
Шепот выскользнул у Кагеямы изо рта прежде, чем он успел это осознать.
Кагеяма хотел дотронуться до него и убедиться, что он был настоящий, что он снова пришел, чтобы рассказать ему сладкую ложь о том, что все будет в порядке. Кагеяма так желал вновь завернуться в эти речи, хотел закрыть глаза и притвориться, что он поверил в них. Лишь через несколько мгновений он заметил выражение лица Хинаты, и то, что он кричал, плакал — все вперемешку. Кагеяма не мог толком разобрать слов.
Суга сдвинулся с места, Хината побежал, незнакомые лица разворачивались и кричали ему вслед, уже убежавшему куда-то далеко, а осталась лишь тишина, в которой аура Хинаты была больше похожа на золотую искорку в нескончаемом потоке темных-темных кошмаров.
То, что никогда не было настоящим.
Но все вокруг него было. Кагеяма позволил своей голове откинуться назад и вперился взглядом в те линии на камне, которые уже были выжжены в его памяти.
— Извини за все это — я говорил Нишиное, что сейчас не лучшее время, но… он обычно просто горит энтузиазмом, особенно когда дело касается счастья Хинаты. …ты в порядке? Если хочешь, я могу дать тебе кое-каких успокоительных трав…
Кагеяма покачал головой. Если он хотел выжить, ему нужна была холодная и здравомыслящая голова, он не мог полагаться на затуманивающие его сознание обезболивающие. Он стиснет зубы и вытерпит боль и все, что еще подбросит ему судьба.
Бывало и хуже. Это мелочи.
То, что он видел, не покидало его, даже когда Кагеяма закрывал глаза, и в какой-то момент он не был уверен, чего хочет избежать больше: всей этой ситуации или проделок собственного разума. Поспать или не стоит? Решить было сложно. Оба варианта казались слишком дорогой роскошью.
— Ох, — сказал Суга, и звук приближающихся шагов заставил Кагеяму вновь открыть глаза.
Он повернул голову и увидел высокого мужчину, тут же обращая внимание на покрытое шрамами лицо. Аура вокруг него, близкая к устрашающей, то, как он себя держал, его спокойное выражение лица и взгляд глаза, не скрытого повязкой, говорили одно: это был предводитель.
И он пришел все с ним обсудить.
Хотелось бы Кагеяме чувствовать себя получше, ведь паника прилипла к нему, как вторая кожа, и уж точно никак не помогла бы в предстоящем неприятном разговоре.
— У тебя найдется для меня минутка?
Голос предводителя оказался намного мягче его внешности, но Кагеяму было не обмануть. Смысл вообще спрашивать нечто подобное? Выбора у него не было. Он застрял и мог лишь повиноваться, надеясь, что они не ополчатся на него и не прикажут делать ужасные вещи.
Кагеяма заставил себя сесть. Рана вновь вспыхнула острой болью, и пульсация казалась… неправильной и лишней. Изо всех сил стараясь игнорировать свою руку и ладонь — все еще далекие, далекие от выздоровления — он поднял голову и постарался придать себе вид человека, которого нельзя было легко сломать и сделать своей пешкой.
Предводитель — Даичи? — сел так, что их глаза оказались на одном уровне. Кагеяма не был уверен, какие за этим крылись намерения — действительно ли он хотел смотреть ему прямо в глаза и заверить, что Кагеяма не был у него в плену?
Кагеяма был не глуп. Он знал правила этого мира. И все же он был благодарен за это. Так он чувствовал себя намного лучше, нежели когда на него смотрели свысока.
— Извини за то, что приветствую тебя только сейчас. Я — Даичи, отвечаю за этот лагерь вместе с Сугой. Тебя зовут Кагеяма, верно?
Он отрывисто кивнул в ответ, пристально изучая мужчину перед собой, пытаясь разгадать его характер. Он не казался ему брутальным типом. Новости хорошие, но это оставляло вопрос о том, как же он тогда поддерживал свой авторитет. Скорее всего, чувством вины и манипуляцией. Казалось, никто даже не смел оспаривать его лидерство — по крайней мере, у Хинаты и мыслей подобных не возникало. Так что тактика, очевидно, работала эффективно.
— Добро пожаловать в Карасуно — уж лучше поприветствовать тебя поздно, чем никогда.
Не мог бы Даичи попросту сразу сказать все важное? Честное слово, Кагеяме было бы легче, перейди он сразу к делу.
— Я очень благодарен за все, что вы для меня сделали. Я обязан вам жизнью, но... это не значит, что я просто сделаю все, о чем вы меня попросите.
Кагеяма прикусил язык. Нет же, он не хотел высказать это настолько бесцеремонно. Это словно тыкать пчелиный улей — когда он не мог убежать от их жал. Он напрягся, ожидая какой бы то ни было спровоцированной реакции. Удара. Может, очередного давления на чувство вины.
Ты обязан нам своей жизнью, и мы можем настолько же легко и быстро забрать ее у тебя — знай свое место. Не в твоем положении решать, что ты хочешь, а чего нет, так что лучше тебе побыстрее привыкать…
Даичи издал странный звук.
— Половина из нас обязаны жизнью Суге. Это не значит, что он мог или стал бы попросту помыкать нами.
— Ты преувеличиваешь, — скромно пробормотал Суга.
Атмосфера в комнате казалась слишком уж мирной и спокойной. Тело Кагеямы все еще было напряжено в ожидании неизбежного наказания. Что же творилось?
— Я буду честен с тобой. Ты обязан нам только одно.
В какой-то мере он испытал облегчение. Наконец. Ситуация приобрела знакомое Кагеяме течение — оцениваемое, разрешимое. Он сжал кулак и приготовился слушать.
— Если ты хочешь остаться, мы будем только рады. Естественно, мы не собираемся просто кормить тебя вечно. Если ты остаешься, то будешь охотиться, строить, собирать, защищать и усердно работать на благо и безопасность всех жителей. Взамен ты получаешь надежный кров, теплую еду и семью. Если ты захочешь уйти, тебя никто не остановит. Мы соберем для тебя провиант и проводим мимо ловушек, окружающих наш лагерь.
Кагеяма моргнул, уставившись на Даичи, и почувствовал, как его маска спокойствия испарилась. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ну не могли же они отпустить его за просто так.
— Решать тебе. Но я ожидаю услышать твое решение. Четкое.
Если голос лидера был суровым, но мягким, то сейчас он определенно изменился. По спине Кагеямы прошелся холодок.
— Хината заботится о тебе. Если ты уйдешь, то скажешь ему. Не сбежишь, не сказав ни слова. Вот это ты нам и должен. Отнесись с уважением к нему и к тому труду, которому он посвятил себя — ради твоего благополучия. Поверь, если ты еще хоть раз навредишь этому мальчику, ты об этом пожалеешь. Все понятно?
Кагеяма был настолько напуган, что едва сумел совладать со своим голосом.
— Д-да.
Секунду назад Даичи выглядел так, словно мог разрезать ему горло и наблюдать, как он захлебнется собственной кровью. Но мгновением позже выражение его лица вернулось к строгому, но в то же время ободряющему, словно показывая, что он предпочтет мирную беседу сражению.
— Прекрасно. Не торопись и выздоравливай. Можешь есть с нами — знакомство со всеми очень важно, если ты решишь стать частью нашей семьи. Когда будешь готов, можешь начать помогать нам с легкой работой по лагерю. Поправляйся и сообщи мне свое решение, когда…
— Я… я уйду. Мне тут не место.
Даичи поглядел на него, даже не моргнув, словно вообще ничего не услышал.
— Поправляйся и сообщи мне свое решение. И помни, что я тебе сказал.
Кагеяма сглотнул ком в горле и кивнул.
— Хорошо. Выздоравливай поскорее.
Даичи улыбнулся — ох, лучше бы он этого не делал — и снова встал, легко целуя Сугу в щеку перед тем, как покинуть помещение.
Кагеяма моргнул и спешно отвернулся. Естественность и простота такого любящего жеста совсем не подходили тому образу Даичи, который пытался составить Кагеяма. Он никак не мог разобраться, каким он был человеком. Все, кого он успел встретить в этом лагере, казались ему запредельными созданиями, невероятно загадочными.
И он этого… совсем не ожидал. Всего этого. Он мог спокойно уйти? Но с чего вдруг? С чего они стали бы помогать ему, не прося ничего взамен? Чего же они на самом деле хотели? Ответов не было, и это было мучительно.
— Но, если честно… — Суга стоял к нему спиной, сортируя что-то похожее на засушенные травы, крепко связанные в пучки. — Я очень рад, что ты выздоравливаешь, медленно, но верно. Так как я целитель, я сделаю все, чтобы помочь тебе. Но да, если ты еще хоть раз отнесешься так к Хинате, то попадешь в целый мир, полный боли.
Голос Суги был сладок, как мед, которым он обрабатывал рану Кагеямы, и по его спине снова прошлись холодные мурашки. Эти двое, Даичи и Суга — им не нужно было насилие. Одна их аура уже могла заставить кого угодно быстро сбежать, поджав хвост, не вызвав никакого лишнего шума. Неудивительно, что они управляли лагерем.
— Понял, — выдавил Кагеяма.
— Хорошо, потому что никому из нас оно не надо.
Суга вновь повернулся и присел напротив Кагеямы, глядя ему в глаза с такой выразительностью, что он весь напрягся. Кагеяма не отвернулся лишь потому, что был жутко упрямым, но у него создавалось чувство, будто Суга пытался прочитать его мысли, и, вполне возможно, у него это получалось.
— Места, в которых ты побывал; боль, которую ты перенес — все это написано узором шрамов на твоем теле и выжжено в твоих глазах. Я хочу, чтобы ты знал: это совсем не такое место. Каждый из нас пытался сбежать от ужасов этой реальности. Тут мы ищем мира и безопасности. Какой бы ни была твоя жизнь до этого, у тебя есть шанс отправиться на эти поиски вместе с нами. Возможно, это даже залечит твои невидимые раны.
Суга встал, как будто его слова вовсе не шокировали Кагеяму до мозга костей, и отряхнулся; голос его снова стал мягче.
— Так или иначе, мне еще надо закончить пару дел перед наступлением темноты. Попытайся отдохнуть — вода близко, пей, сколько хочется. Мы… найдем кого-нибудь, чтобы завтра показать тебе лагерь.
Кагеяма догадался, что в том пропуске должно было быть имя Хинаты, он показал и рассказал бы ему все, что знал, если бы Кагеяма вот так не оттолкнул его.
…хотя, это было, пожалуй, к лучшему. Привязанности связывали тебя по рукам и ногам, они были опасны. Кагеяме тут точно было не место. Совсем. Так что лучше быть осторожным, пока он будет выздоравливать, ни к кому не приближаться, а потом раствориться прежде, чем Даичи-таки придумает, как можно его использовать.
Когда Суга ушел, Кагеяма думал, что не сумеет сомкнуть глаз часами, но он был настолько уставшим, что упал назад в когти теней сразу, как только лег на подушку и закрыл глаза.
***
Хината был с ним той ночью, он вытащил его из кошмара и остался поблизости, и когда Кагеяма коснулся его, он смог убедиться, что он действительно был рядом, теплый и настоящий. И он остался с ним, а звук его дыхания в темноте облегчал для Кагеямы каждый новый вдох. Всю оставшуюся ночь кошмаров у него не было.
***
Когда Кагеяма проснулся, от Хинаты не осталось и следа, да и события прошлой ночи казались настолько туманными, что он не был уверен, а не был ли это просто сон. Первый хороший сон, дарованный ему сознанием, за долгое, долгое время. Он провел пальцем по тому месту, где их руки соприкасались, и пожелал, чтобы это было реальностью.
"Я не должен ни к кому привязываться", — мысленно повторил он, но чувство вины и стыда, сожаление о том, что он предал доверие Хинаты, было слишком сильным, чтобы отрицать тот факт, что думать об этой связи теперь было слишком поздно.
Даже лучше, что Хината ему теперь не доверял. Что он не будет больше слушать его с широко открытыми, чуть ли не блестящими от восторга глазами или рассказывать ему свои истории. Чувства Кагеямы не могли помешать ему, если сам Хината его ненавидел.
И все-таки было больно. Слишком больно.
Что, черт побери, с ним творилось?..
— Лови!
Рефлексы Кагеямы сработали на отлично, иначе, что бы там в него ни бросили, ударило бы его прямо в лицо. Вместо этого Кагеяма посмотрел на маленький, круглый хлеб в его ладони, а потом назад на вход в комнату, где стоял Хината, омытый первыми просочившимися внутрь солнечными лучами.
— Хах. Поймал.
Кагеяме хотелось спросить, приходил ли он прошлой ночью или это был просто сон, но слова по пути от мозга к языку несколько видоизменились.
— Думал, не поймаю?! Ты чего это хлебом бросаешься?!
Хината пожал плечами.
— Да ты вроде как заслужил хлебом по лицу-то. И голоден уже, наверное. Я так и подумал, что ты еще не знаешь, где тут еда — так что налетай, а потом я познакомлю тебя с Асахи. Даже если ты пока не можешь ему помогать, это лучше, чем просто сидеть тут без дела, верно? А то сморщишься и маразм заработаешь, если будешь тут просиживать весь день.
Комментарий к Глава 5: Невидимые раны
Итак, в следующий раз Кагеяма, наконец, встречается с Карасуно! Ура! У меня вообще СТОЛЬКО всего интересного запланировано... осталось только... до всего этого добраться... хаха.
Спасибо вам за терпение, комментарии и лайки, все это очень ценится! <3
Кстати говоря, я была очень удивлена тем, что случилось с Кагеямой, когда он умолял Сугу отпустить его. Я правда думала, что он говорил с ним, а на самом деле парень оказался заперт в своем же сознании, так что теперь это не сцена, а какая-то сплошная боль, и мне очень жаль.
========== Глава 6: Мое имя ==========
Глава, в которой Тсукишима ведет себя как полный засранец. Я это серьезно.
***
Кагеяма все еще изредка косился на Асахи, потому что само существование такого человека уже представлялось ему невозможным.
Опираясь на слова Хинаты, он ожидал увидеть маленького парня, который любил готовить, был довольно стеснительным и не представлял особой угрозы. А не… не вот этого амбала, выглядящего худшим кошмаром, который только можно встретить в темных закоулках. Из всех жителей лагеря, которых успел повстречать Кагеяма, Асахи оказался самым противоречивым.
