сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 54 страниц)
— Это ты сейчас правда побеседовать решил? — рассмеялась она, неприятно рассмеялась, оставляя звон в его ушах. Он ненавидел этого человека, ненавидел с такой силой, от которой уже отвык, с тех самых пор, как он воссоединился с Куроо. — Хочешь, поведаю секрет? — она шептала ему в ухо, он чувствовал ее дыхание на своей коже, и отвращение дошло до того, что он уже хотел просто попытаться вырваться, послав к черту все последствия.
— Знаешь, что надо делать, когда ты хочешь уничтожить человека? Надо забрать все, что он любит. Все до единого. Одно за другим. На это уходит много терпения, но я — женщина целеустремленная.
Медленное осознание словно ядом отдалось в теле Кенмы.
Воробей и не думала сохранять им жизни. Должно быть, она торговалась за информацию, верно — но даже если она ее не получит, первую стадию плана она уже могла привести в действие. Забрать все до единого… включая их.
Он нервно облизал сухие губы, задавая первый вопрос, пришедший на ум, пытаясь вырвать себе время, чтобы он мог придумать какой-нибудь способ остановить ее, прежде чем она наложит руки на его друзей — будь то Коты или Вороны.
— Что они тебе сделали?
Или тот человек, кем бы он ни был. Даичи?.. Это потому она знала его имя?.. Кенма и представить не мог, чтобы кто-то зашел так далеко лишь для того, чтобы ранить одного человека, и искренне не понимал, к кому из Карасуно можно было испытывать такую ненависть.
— Знаешь, почему я так уверена, что твой друг тобой не пожертвует, независимо от того, скольких людей он мог бы этим спасти?
Ты недооцениваешь преданность и решительность Куроо.
— Потеря кого-то настолько важного тебя уничтожит. Если кто-то забирает у тебя нечто самое дорогое… ты хочешь их уничтожить. Вот так все просто. …разве не нелепая это штука, любовь? Придает тебе столько сил, а оставляет таким чертовски слабым. Вот что действительно чудесно, так это то, что пока мой клинок на твоем пульсе, я неприкосновенна.
Кенма воспрянул духом. Может, он найдет ее слабость, копнув глубже.
— Значит, ты кого-то потеряла.
Впервые у Воробья не нашлось немедленного ответа. Задержка длинною в биение сердце показала ему, что он на правильном пути.
— …а ты у нас проницательный, значит? — сарказм в ее голосе не смог полностью скрыть колебаний.
— Думаешь, пролитие крови невинных что-то исправит?
Он почувствовал смену настроения прежде, чем кончик ножа воткнулся в его кожу чуть глубже.
— Думаю, тебе пора бы замолчать. Ты мне нужен живым, но, поверь, существует невероятное количество нелетальных ран, которые можно нанести человеческому телу.
Ее шипение снова послало холодок по его спине. Он ни на секунду не сомневался, что она вполне была на это способна. А время, тем не менее, истекало. Куроо появится тут в любую секунду, и Кенма не хотел ставить его в подобное положение.
Он закрыл глаза.
Думай. Думай! Если не можешь победить в игре, надо изменить правила. Мне нужен джокер.
Он снова открыл глаза и почувствовал, как уголки его губ чуть поднялись в улыбке.
Вот умница.
Зрачки Неко были невероятно широки, пока она приближалась к ним, агрессивно помахивая хвостом, вперившись взглядом в Воробья. Он никогда ее такой не видел, даже не знал, что она могла быть такой пугающей.
Сама Воробей, похоже, за угрозу ее не считала, пока та не бросилась на нее: когти, клыки, убийственные намерения — все при ней, и тут кошка еще и пронзительно заорала.
Все вокруг потеряло четкость. Крики Неко наполнили уши Кенмы, хватка вокруг его шеи ослабла на мгновение, но он не смог достаточно быстро освободиться, инстинктивно колеблясь, и тут же почувствовал, как клинок прошелся по его горлу, оставляя длинный поверхностный порез, прежде чем его обхватила другая рука.
Его сердце болезненно вздрогнуло, когда воздух вышибло из легких; руки бесполезно пытались оттолкнуть женщину от него, ослабляя ее хватку, пока его тело не изогнулось, когда Воробей сделала попытку заколоть Неко ножом. Паника завладела его сознанием, все выходило из-под контроля. Одна из лап Неко запуталась в его волосах, он не мог нормально вдохнуть даже с открытым ртом, и его кошку вот-вот убьют…
— Кенма! — прокричал Куроо позади него. — В сторону! — вот Кенма заметил, как вспыхнули его глаза над ним; пальцы Куроо коснулись его собственных, когда он схватил руку Воробья и дернул ее в сторону. Кенма был освобожден, он должен был тут же отбежать подальше; это должна была быть немедленная реакция — отойти, — но над ним сверкнул клинок, и лицо Куроо…
Боль запылала в его ладонях прежде, чем он успел осознать, когда и как он двигался, отпихивая нож от своего друга. Он ахнул, глубоко вдыхая, извернулся, чтобы оказаться подальше от Воробья, встать между ней и Куроо, но до того, как он успел…
— Ты чертов сукин сын… — выругалась Воробей, хватая его запястье и резко дергая назад, вызывая боль в суставе. Он сильно ударился о землю, а боль и головокружение не позволили ему встать достаточно быстро. Прежде, чем он успел что-либо осознать, на секунду снова воцарилась бездыханная тишина. Ему даже не нужно было чувствовать клинок позади своей шеи, чтобы знать, что случилось, и он прикусил губу, когда она заломила ему руку за спину. Его запястье болело, его шея горела, а мир просто сошел с ума.
Лежа на земле, пытаясь дышать, несмотря на дополнительный вес на спине, он заметил, как пятнистой белой вспышкой сорвалась с места Неко, несомненно, направляясь за помощью.
Он не сумел отозвать ее, и, как бы сильно он ни хотел не вмешивать в это Карасуно, они действительно нуждались в помощи, в любой помощи.
— Никому не двигаться, или клянусь, этот пацан — покойник.
Голос Воробья потерял всю фальшивую вежливость, стал темнее, был наполнен злобой.
— Знаете, а вы ведь жутко упертая компания. Никому из вас не пришлось бы пострадать, если бы вы просто дали мне то, за чем я пришла. Но ладно, будь по-вашему. Шевелись, урод!
Она дернула Кенму за волосы, резко заставляя его подняться на ноги. От боли его глаза заслезились, а паника проникла еще глубже в сознание.
Держи себя в руках, не теряй головы, думай!
— А теперь мы прогуляемся. Вы все, уйдите нахрен с моей дороги. Я, блять, уже не шучу — выкинете хоть что-нибудь, и кровь драгоценного Кенмы будет на ваших руках.
— Ты проклятый монстр, — прошипел Куроо; все его тело было жестким, на взводе, словно он был готов снова ринуться в атаку, но он был невредим. И пока он был невредим, все было в порядке. — Ты, сука, у меня легко не отделаешься, хрена с два я тебе позволю. Если только посмеешь еще тронуть его…
— Что же ты сделаешь? Уж взгляд-то твой свирепый меня точно не убьет.
У входа Кенма видел таких же напряженных Ямамото, Инуоку и Яку. Ах, они были здесь. А он и не понимал.
Они были здесь, и эта женщина всем им хотела навредить, всем членам его семьи.
— Все хорошо, — прохрипел он, медленно просунув руку под рубашку и сжав ткань в ладони, на секунду взглянув на Куроо, а потом и на остальных членов Некомы. — Не беспокойтесь.
— Боже, когда ты уже перестанешь притворяться гребанным свя…
Ее речь оборвалась, когда он резко вздернул руку, пытаясь убрать от себя клинок лишь на секунду, чтобы Куроо успел атаковать. Нож поцарапал его подбородок, а Воробей, казалось, уже практически зарычала позади него, недостаточно сильно держа рукоятку, и на какой-то идеальный, потрясающий момент ему показалось, что кинжал выскользнет.
Неверно, прошептал его разум, когда ее пальцы перехватили эфес, перевернув нож и направив его к нему, чуть не задев кончиком его глаз и оставляя другой порез на его щеке; ее ногти впились ему в скальп, словно когти, а хватка усилилась.
— Ради избежания недостатка взаимопонимания: в следующий раз я не промахнусь. Хочешь сохранить глаз? Не выпендривайся со мной. Двигай гребаными ногами. Все, вон с дороги. Два раза повторять не буду, терпения у меня уже на вас никакого не осталось.
Кенма чувствовал лишь немой шок, пронизывающий его до самого мозга костей.
— Вы ее слышали, — резко сказал Яку, отталкивая других в сторону, все еще гневно глядя на Воробья. — Куроо, не предпринимай ничего поспешного, ты меня слышишь? Стой, где стоишь. Мы что-нибудь придумаем.
Фальшивая сладость вернулась в голос Воробья, пускай гнев все еще был более-менее слышен.
— Вот видите, кто-то меня все-таки понимает. Спасибо большое.
— В ад тебе дорога, — отрезал Яку, тут же делая шаг назад.
— Дорогой, комнатка мне там была забита еще задолго до того, как я забрела в этот лес, придется тебе быть покреативнее.
Какой неприятный человек, подумал Кенма, чувствуя все более сильное головокружение и оцепенение с каждым вынужденным шагом. Ребята, простите меня.
— Тебе это с рук не сойдет! Неко отправилась за помощью и… — Ямамото резко замолчал, слишком поздно осознавая, что это было не лучшее решение. Кенма не мог на него за это злиться — Ямамото лишь хотел защитить его, сделать что-то в безвыходной ситуации.
— Да ладно?
Воробей даже не притормозила, заставляя его идти дальше, прочь из лазарета и через весь лагерь, шаг за шагом, но Кенма чувствовал, как атмосфера в воздухе изменилась, и все его чувства надрывались: опасность, опасность, опасность. Еще больше опасности.
Он уже не смел пытаться освободиться, слишком напуганный болью во всем теле и присутствием крови на лице и на кончиках пальцев, капающей на землю.
— Если сюда прибудут наши друзья, тем лучше, — прошипела Воробей ему в ухо. — Давайте же удостоверимся, что мы окажем им теплый прием, не так ли?
Она на секунду отпустила его волосы, поднесла пальцы ко рту и свистнула.
— Посмотрим, сколько вы продержитесь против нас до их прибытия.
Комментарий к Глава 11: Мир сошел с ума
Закончатся ли когда-нибудь клиффхэнгеры? Кто знает ;P
Следующая глава, наверное, будет чертовски длинной. Я ее жду с нетерпением! Это ведь сражение, а сражения всегда беспорядочны, и я буду экспериментировать с несколькими POV, чтобы показать, какого черта там происходит. Но не волнуйтесь. Битвы не станут более графическими, чем все, что было до этого, расчлененки не будет.
И Неко в безопасности! (Ш-ш-ш, это важно, чтобы животные были в безопасности.)
И еще раз, СПАСИБО ВАМ ВСЕМ ЗА ПОТРЯСАЮЩУЮ ПОДДЕРЖКУ! Это так потрясающе и так сильно мотивирует, я просто хочу собрать вас всех в одной комнате и накормить печеньками. Огромной, огромной кучей печенек.
Комментарий переводчика: я нижайше прошу прощения за такие задержки! Дело в том, что я как бы увлеклась своей историей по Haikyuu!! и вообще не могла заняться ничем другим, пока не дописала ее. Но теперь я, наконец, вернулась! Как вы уже могли видеть, я там перевела абсолютно все драбблы (Вороньи драбблы), накопившиеся за это время, включая и бонусные к этому фанфику. Уже вышла 12 глава, но я приблизительно рассчитываю на минимум 8 часов работы с ней, поэтому она будет переведена в ближайшие несколько дней. Еще раз прошу прощения за ожидание! Приятного прочтения!
И еще, опережая вопросы: да, в тексте присутствуют ругательства. Поверьте, я еще часть из них опускаю/заменяю. Воробей, все-таки, женщина брутальная, на выражения не скупится, и мне как-то не хочется совсем упускать это из виду.
========== Глава 12: Раны и пепел ==========
Глава, в которой мы находим причины и призраков.
***
Кагеяма никогда не видел Хинату таким бледным, таким испуганным.
Он поднял голову и уставился на него, а животный ужас в его глазах заставил сердце Кагеямы вздрогнуть в груди.
Думать о произошедшем ранее времени не было, и, может, Кагеяма был даже несколько благодарен за то, что ему не надо было размышлять, а какие же это в нем пробудило чувства.
Вместо этого он, особо не задумываясь, взял Хинату за руку, не обращая внимания на испачкавшую ее кровь. Возможно, хоть в этот раз он сможет утешить Хинату.
— Это же кошка Кенмы, верно? Мы должны рассказать Даичи.
Он потянул его за собой, и сумка на плече внезапно стала до нелепого легкой, когда они отправились назад в лагерь, а Хината прижался к его руке, словно Кагеяма был единственным оставшимся у него ободрением.
— Но ты... разве ты не...
— Идиот, — прошептал Кагеяма. — Думаешь, я тебя оставлю в такой момент?
Хината ничего не сказал, тащась за ним обратно в лагерь, но он сжал его ладонь, и теплое прикосновение передало все чувства более чем понятно.
***
Когда Суга увидел, как Кагеяма с Хинатой вернулись в лагерь, крепко держась за руки, его легкие покинул вздох облегчения. Все было хорошо, и Кагеяма вернулся целый и невредимый. Его еще нужно было столькому научить, да и он уже совершил такой прогресс... расстаться с ним сейчас, вместо того, чтобы наблюдать, как он получше вылечится, больше откроется, дальше разовьется... это было бы ужасно.
И, быть может, эти двое все-таки разобрались друг с другом. Суга прощупает почву попозже, когда все успокоится, а вещи вернутся к своему обычному распорядку.
Это сладостное облегчение и ослепило его на какое-то время, не давая заметить, что что-то было явно не так. Кагеяма тянул Хинату за собой, прямо к Даичи, следом за ними семенила Неко. Суга проглотил ком в горле и неосознанно пошел им навстречу, и его инстинкты уже говорили ему, что происходит, пускай разум и отказывался в это верить.
— …кровь на ее шерсти и... — паника, фонтаном бьющая из его голоса, заставила Хинату замолкнуть, но даже это одно-единственное предложение успело подтвердить опасения Суги. Выражение лица Даичи стало более серьезным, и Суга видел это уже не впервые: он снова с головой погрузился в обязанности, которые нес на своих плечах, готовый предпринять все необходимое.
— Мы выдвинемся немедленно, — Даичи повернулся к нему. — Можешь созвать собрание?
— Разумеется, — заверил его Суга, на секунду касаясь его предплечья кончиками пальцев. Ты не один.
Продвигаясь по лагерю и созывая всех, он мысленно перебрал все необходимое для оказания первой помощи, пытаясь таким образом подавить нараставшую панику.
Никто точно не знает, что на них напали. Возможно, это просто небольшой несчастный случай.
И это после всех-то недавних событий? Несчастные случаи казались... крайне маловероятными. Все разделяли его мнение, даже не присаживаясь, а просто стоя близко друг к другу, пока Даичи говорил.
— Наш приоритет — спасение жизней. Оставьте лагерь, если придется. Постарайтесь вытащить всех оттуда. Так как мы не можем быть уверены, что это не ловушка, я хочу, чтобы тут остались несколько способных бойцов. Асахи, ты отвечаешь за лагерь в наше отсутствие.
И на случай, если мы не вернемся, мысленно добавил Суга и тут же отругал себя за это. От таких мыслей ему точно легче не станет.
— Да! — отозвался Асахи с решительным лицом, прямой спиной и сжатыми в кулаки руками по бокам.
— Хината, Кагеяма, вы остаетесь здесь. Ячи, действуй по своему усмотрению и присоединяйся, если можешь сражаться.
Суга покосился на них, наполняясь тревогой при виде взволнованного Хинаты, явно недовольного решением предводителя, пока Ячи что-то тихо и строго ему выговаривала. Но даже ее влияния может оказаться недостаточно, чтобы задержать его здесь.
— Киеко, пожалуйста, помоги защитить лагерь.
На какое-то мгновение показалось, что Киеко хотела возразить, и Суга было удивился, но она вскоре кивнула. Это была ее просьба с самого начала — она больше никогда не хотела сражаться, и Даичи старался это уважать.
— Энношита, Киношита, Нарита — я предпочел бы, чтобы вы остались тут, на случай, если это все-таки ловушка, но если вы очень хотите пойти, можете присоединиться.
Они втроем зашептались, решая, что делать.
— Ямагучи, Тсукишима — я доверяю вашему опыту, вы нам понадобитесь, особенно если это открытая атака на Некому.
Они оба кивнули, а Ямагучи сделал это с таким рвением, что в Суге проснулось желание оставить его здесь, в укрытии. Да ему вообще хотелось, чтобы все остались за безопасными стенами лагеря, а не отправились к неизвестной опасности. Суга стиснул зубы. И почему им никогда не видать покоя?
— Саеко, пожалуйста, будь готова к тому, что нам придется уносить раненых с поля битвы, подальше от опасности.
— Конечно, можешь на меня рассчитывать.
— Суга — оставайся в лагере и будь готов, когда...
— Что? — изумленно спросил Суга. — Ты не можешь так поступить. Я целитель. Я сделаю все, чему меня научили, я вам нужен.
Даичи уставился на него, молча говоря: не надо устраивать это перед всеми, но Суга так же упрямо смотрел на него. Даичи заварил эту кашу.
— Ты в лучшем случае боец среднего уровня, и хочешь, чтобы я взял тебя с собой в битву?
— Я не хочу, чтобы ты брал меня с собой, я пойду. В сражении вам понадобится врач.
