сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 54 страниц)
Горло словно вновь перекрыло доступ к воздуху, когда Кагеяма повернулся и обнял его одной рукой, удовлетворенно выдыхая и щекоча своим дыханием шею Хинаты. Его глаза распахнулись, он уставился во тьму, чувствуя себя теплым и живым от кончиков пальцев до самого сердца, и его сердце забилось слишком уж быстро для этого времени суток.
Ничего... в этом же не было ничего такого, пока Кагеяма не знал, что он делал во сне?..
Очень медленно и осторожно, Хината втиснулся в объятие, прячась в тепле Кагеямы. Он слегка улыбнулся, а когда его сердцебиение снова замедлилось, он почувствовал самое настоящее умиротворение.
Впервые с самого первого происшествия, несмотря на неопределенность будущего, он чувствовал себя в безопасности.
Комментарий к Глава 15: Толика тепла
Тут я соглашусь с Куроо, нО МНЕ КАК БЫ НАДО, ЧТОБЫ ЭТИ РЕБЯТА БЫЛИ В ЛАГЕРЕ, А СЮЖЕТ РАЗВИВАЛСЯ И ВСЯКОЕ ТАКОЕ, так что, да. По крайней мере, мы все знаем, что эй, они — хорошие люди, которые просто сделали сомнительные выборы на своем пути и хотят исправить некоторые ошибки.
Комментарий переводчика: мои глубочайшие извинения за такие задержки! Мне бета 15 главу прислала недели три назад, если не больше, а руки только вот дошли... Два волшебных компонента: перевод нововышедшей книги и жизнь. Ники сейчас тоже пишет медленнее, у нее и школа, и работа, и вообще куча дел. Так что, простите за такую скорость. На данный момент есть 16 и 17 главы, постараюсь поработать с ними как можно скорее. Надеюсь, это еще кому-то нужно х)
И спасибо за терпение, лайки и отзывы!
========== Глава 16: Прах или золото ==========
Глава, в которой рассказываются некоторые легенды…
* * *
— Думаю, я совершил ошибку.
Не ты один, подумал Суга, но придержал язык. Даичи редко позволял себе быть настолько открытым и уязвимым — только рядом с ним, во тьме, когда правила дня испарялись, когда даже Даичи мог позволить своим плечам отдохнуть от взваленной на них ноши. И голос, звучавший лишь на уровне тихого шепота рядом с его ухом, предназначался только Суге.
— Теперь, если что-то произойдет, это будет моя вина…
Суга заставил его затихнуть, мягко проводя кончиками пальцев по волосам Даичи, а большим пальцем по шраму на его лице, который когда-то чуть не стоил ему жизни.
— Ничего не случится, потому что ты в этом лагере не один. Мы все тебя поддержим. Я тебя поддержу.
Суга наклонился вперед, слепо находя губы Даичи своими; донесшийся при прикосновении мягкий и удивленный звук был таким уязвимым, что он усилил свой поцелуй, пытаясь передать свои чувства. Даже после всех этих лет его поражало то, как этот покрытый шрамами и переживший столько невзгод мужчина позволял себе смягчаться под его прикосновениями, позволял своему взгляду наполниться теплом, глядя на него, несмотря на то, что сам его взгляд тоже являлся оружием.
И в ответ на его доверие Суга хотел быть сильным ради него, предложить ему свою поддержку, защитить все слабости, которые Даичи столь открыто ему показывал. Даже когда у Суги складывалось ощущение, что он готов был утонуть в водовороте событий, даже когда ему хотелось попросту спрятаться… каким-то образом, то, что он был сильным ради Даичи, помогало ему чувствовать себя не таким… слабым.
— Все наладится, — бездыханно прошептал он, когда они отстранились, будучи все еще настолько близко, что он чувствовал дыхание Даичи на своей щеке. — Прислушайся к своим инстинктам. Мы можем дать всем еще один шанс на новую жизнь. Возможно, Тсукишима снова обретет своего брата. Ямагучи тоже становится лучше, он все еще сражается. Этот лагерь невозможно захватить, у нас слишком много настороженных людей и ловушек. Все будет хорошо, Даичи.
Даичи молчал так долго, что Суга практически слышал, как роились у него в голове беспокойные мысли. Когда тот заговорил, Суга испытал облегчение — по крайней мере, Даичи не собирался держать все в себе.
— …просто я… как я должен уберечь всех?.. Что, если я недостаточно силен?..
— Перестань быть таким болваном, Папа Ворон.
Даичи фыркнул, что было похоже на пародию на недоверчивый смешок.
— Я не ослышался? Ты действительно обозвал меня так?
— Ш-ш-ш, дай мне тебя успокоить.
— Поверить не могу, как ты меня только что наз...
Суга заставил его замолчать быстрым поцелуем. Не время было болтать и привередничать относительно прозвищ, когда он пытался поднять ему настроение.
— Может, тогда мне следует называть тебя идиотом? Разумеется, ты не можешь всех уберечь. Поэтому мы все и приглядываем друг за другом. Мы же семья, помнишь? Все, что от тебя требуется — одолжить нам твою силу, как ты всегда и делаешь. И еще — в помощь твоему эго сказано, ты сильнейший человек, которого я знаю.
Суга снова наклонился вперед, усеивая поцелуями шрам, протянувшейся по левой стороне лица Даичи, пока он не достиг уголка его губ и не почувствовал там мягкую улыбку.
— Ты небеспристрастен, — прошептал в ответ Даичи.
— Возможно.
Суга наклонился для другого поцелуя, мягко вздыхая и закрывая глаза, когда он почувствовал, как Даичи приобнял его руками, подтягивая ближе к себе...
— Ох, ради бога, держите свои руки при себе. Сколько вам, шестнадцать?
Суга вздрогнул, услышав шипение Куроо с другого конца укрытия. Он был уверен, что они с Кенмой уже спали. К тому же, не то чтобы он планировал... делать что-то с другими людьми в комнате. И все же, он почувствовал, как его лицо приобрело ярко-красный оттенок, спрятанный тьмой. Слава богу.
— Заткнись, Куроо. Спи давай, — прорычал в ответ Даичи.
— Если вы двое перестанете там бормотать, я мог бы попытаться.
Кенма пробормотал что-то непонятное для Суги, но он был вполне уверен, что это было нечто вроде «ты слишком шумный», потому что Куроо извинился и вернулся в удобное положение. В воздухе повисла тишина, в которой, скорее всего, неловко было только Суге, но Боже, насколько же ему было неловко.
— Давай попробуем отдохнуть? — предложил он. Теперь только сон мог спасти его достоинство.
— Если бы это было так просто...
Слова Даичи были едва громче вздоха, и складывалось ощущение, что Суга не должен был их услышать, хотя, Даичи уже должен был знать, что Суга все равно привык понимать его.
Аккуратно, чтобы не издать ни звука, Суга сел, молча прося Даичи последовать его примеру. Потребовалось лишь несколько нежных прикосновений и мягких потягиваний, чтобы он осознал, что намеревался сделать Суга. И когда он издал легкий смешок, это подняло настроение Суги. Поэтому Даичи с легкостью повиновался, кладя голову на колени Суги, а тот снова начал ласково перебирать его волосы и массировать его голову успокаивающими кругами движениями пальцев.
— ... ностальгия накатывает, — прошептал Даичи низким, довольным голосом.
И правда. Но в этот раз на лице Суги была легкая мягкая улыбка, а Даичи, не считая мелких ушибов, был невредим.
Это был обнадеживающий мир и покой, а не выводящее из себя неведение, которое Суга помнил слишком, слишком хорошо, когда он боялся, что Даичи выскользнет из его отчаянной хватки в любую секунду; с лужей крови у его головы, болезненно бледной кожей и обмякшим телом. Тогда жизнь Даичи чуть не погасла, как задутая свеча, пускай он всю свою жизнь был ярко пылающим пламенем.
И тем не менее, вот он, прямо перед ним. Все еще живой и сражающийся, волнующийся как никогда. Мужчина, вместе с которым он построил свою жизнь. Они нашли дом. Семью. Свою собственную семью, которую Суга выбрал сам. Людей, которые любили его за то, кем он был на самом деле, и за то, чем он занимался.
Откинув голову на стену и тихо мыча придуманную мелодию, чтобы убаюкать Даичи, Суга тоже закрыл глаза и поклялся себе, что он сделает все, что угодно, что бы ни потребовалось, чтобы не дать забрать у него это счастье.
* * *
Когда Мичимия проснулась, Мерле держала ее ладонь обеими руками, уткнувшись лицом ей в шею, а ее волосы щекотали щеку Мичимии. Мягкое дыхание, щекотавшее кожу, заставило ее позабыть обо всех заботах на одно прекрасное мгновение, заставило ненадолго расслабиться, перестать с опаской оглядываться по сторонам и постоянно гадать, что же случится с ними в будущем.
Шаг влево, шаг вправо, и... что ж. Их предводитель не вдавался в детали последствий, но этого и не требовалось. Его внешность давала достаточно подсказок относительно того, что случится, если они нарушат оговоренные правила. Мичимия все еще не была уверена, как ее голос мог звучать так уверенно, когда внутри она сама тряслась, как осиновый лист, разговаривая с ним.
Ох, дорогая. Прекрати недооценивать свою собственную силу.
Мичимия закрыла глаза и глубоко вздохнула. Не время ей думать о своей матери.
Мерле рядом с ней зашевелилась и тихо хмыкнула, прежде чем поднялась и посмотрела на Мичимию; волосы у нее были взлохмачены, а щеки приобрели здоровый розовый оттенок.
— Ах, доброе утро!
Мичимия улыбнулась ей, стараясь не показывать, что она все еще была на грани из-за всего этого. Мерле в последнее время и так достаточно нервничала. Раньше тоже было не особенно легко, но с тех пор, как Воробей слетела с катушек, Мерле буквально увядала на глазах. И это означало, что Мичимия должна была по крайней мере притвориться, что она была спокойна — ради нее.
Я уберегу тебя, обещаю.
— Ты хорошо спала?
— ...я ни разу не просыпалась.
Мичимия почувствовала, как на ее лице засияла настоящая улыбка. Если это случилось так скоро, тогда она сможет справиться с пугающими незнакомцами вокруг и смириться со строгими правилами и царящим вокруг недоверием.
— Замечательно! Я рада.
Мерле улыбнулась ей в ответ, и тут они услышали знакомый голос со стороны входа.
— Проснитесь и пойте, Воронята! Пора заморить червячка!
Саеко, женщина с волчьим взглядом, острыми чертами и, очевидно, необъяснимо мягким расположением к ним. Пускай Мичимия все еще не знала, что о ней думать, и немного боялась ее, она все равно была благодарна. В основном, именно благодаря этой женщине им и разрешили остаться — по крайней мере, пока.
Договоренность обеспечивала их настоящей едой. Местом, где можно было отдохнуть и восстановиться. О таком она и мечтать не могла. Мичимия села, и голова у нее тут же закружилась.
— Ты в порядке?
Казалось, Мерле тут же заволновалась, и Мичимия невероятно обрадовалась, когда Саеко ответила вместо нее.
— Да не переживай, она у тебя крепенькая, верно я говорю?
Мичимия кивнула в ответ и попыталась одарить Мерле обнадеживающей улыбкой, которая не выдала бы, что ей все еще казалось, будто ее кто-то вырубил, как следует стукнув по голове, и оставил погибать в пламени. Ха... кто бы мог такое сотворить.
Она терпеливо продолжила держаться за руку Мерле, следуя за Саеко наружу, но буквально колом встала, осознав, что они направлялись к месту, где собралось множество этих преступников. Саеко заметила это через несколько шагов и развернулась, вскинув брови, открыла рот, чтобы спросить, что не так, наверное, и тут до нее дошло.
— А, все еще побаиваетесь? Оно понятно. Давайте тогда останемся с краю? Вон хорошее местечко под солнцем. Вы, девчонки, располагайтесь, а я сгоняю за едой.
На этом она ушла, и они вдвоем уселись на землю под первые лучи солнца, оглядывая уже проснувшийся и кипящий жизнью лагерь с обнадеживающей каменной стеной у них за спинами. Мичимия задумалась, отпустит ли Мерле когда-нибудь ее руку, но возражать не стала, вместо этого ободряюще сжав ее.
Лагерь был... впечатляющий. Было видно, что люди тут уже успели обжиться. Бок о бок стояли крошечные хижины, втиснутые между скал, заканчивающиеся крышей из камня или идущие еще глубже в территорию. Земля была притоптана людьми, которые тут постоянно ходили, но кострище выглядело так, словно оно повидало множество, множество ночей, когда люди собирались у него в поисках еды, тепла. Постоянного дома.
Того, с чем они обе были незнакомы.
Была дверь, на которой кто-то (нарисовал? выжег?) слова «ДЕРЖИТЕСЬ ПОДАЛЬШЕ», а на другой висело ожерелье музыки ветра, сделанное из перьев и раковин улиток. Где-то были настоящие деревянные двери, но большинство входов просто прикрывались звериными шкурами.
Из хижинки с музыкой ветра вышла очередная девочка с гипсовой повязкой на руке, и по ее крошечным размерам и золотистым волосам Мичимия тут же поняла, что с этой особой никому тягаться не стоило.
Воробей предупреждала их насчет нее. Даже самые добродушно выглядящие члены этого лагеря были невероятно опасны. Она не могла отвлечься ни на секунду.
Мерле потянула ее за рукав.
— Это?..
— Думаю, да.
Мерле умолкла, но наблюдала, как девочка шла по лагерю, приветствуя людей на своем пути одной из самых ярких улыбок, виденных Мичимией за долгое время. Что-то всколыхнулось в ней, нашептывая о плохих вещах. Она ненавидела фальшивые улыбки. Фальшивая улыбка только прятала худшую опасность, и она больше никогда на нее не поведется.
— А вот и я!
Саеко грохнулась на траву рядом с ними так, что это вряд ли должно было выглядеть грациозно, но каким-то образом впечатление спасала одна только ее аура. Она дала им обеим хлеба, немного сыра и пригоршню ягод.
— Наслаждайтесь, мы ведь хотим, чтобы вы поправились, верно?
Она без лишних слов вгрызлась в еду, откусывая большой кусок хлеба и откинув голову назад, подставляя лицо теплому солнечному свету и закрывая глаза. Мичимия секунду понаблюдала за ней, размышляя, как можно было вести себя так непринужденно в таком мире, а потом начала есть сама. Она и не осознавала, насколько была голодной, пока ей не пришлось сдерживать себя, чтобы не подавиться всей едой сразу.
Похоже, у Мерле была та же проблема. Они обменялись улыбками с набитыми щеками, и Мичимия задумалась, что бы она делала без своей подруги. Просыпаясь в одиночестве, она думала только о Мерле. Но она справилась, и Сокол привел ее сюда.
И он тоже все еще был с ними.
У Мичимии все никак в уме не укладывалось, как же он мог бросить Воробья. Иногда она даже завидовала тому, насколько они были близки. Конечно, Сокол не одобрял большинство ее решений, но поэтому они и держали друг друга в равновесии. Обычно он пытался изменить ее, исправить ее ошибки — он не отворачивался и не покидал ее.
Ей нужно будет поговорить с ним об этом попозже, но у Мичимии складывалось ощущение, что их держали поодаль друг от друга не просто так.
— Он с моим братом, тот паренек. Надо же запрячь его идеальное здоровье в работу.
Как Саеко вообще?!.
— Не смотри на меня так — было очевидно, что ты думала об Акитеру.
Ах, Акитеру, точно. Возвращаться к забытым именам все еще было очень непривычно. Мичимия слышала его, прошептанное однажды ночью, и ни разу с тех пор — потому что никто из них не хотел вспоминать свои старые жизни, и они начали сначала.
Возвращаясь к старому имени, она словно сделала шаг назад в совершенно иной мир. Беспокоилась она только о Мерле — Мерле, которая хорошо чувствовала себя впервые в своей жизни, ведь ей было позволено выбрать имя, как и всем остальным. Когда данные тебе имена не имели значения, а имелся лишь номер… ты все равно был таким же, как и все остальные в группе.
Мичимия еще не спросила ее, что она думала с этим делать.
— О боже, — Мерле ахнула и инстинктивно прижалась спиной так крепко к скале, как было возможно, пялясь на кого-то с широко распахнутыми глазами. Мичимия проследила за ее взглядом и увидела высоко мужчину; его темные каштановые волосы падали ему на плечи, и даже его размеры и аура создавали впечатления опасного лидера группы.
Но честно говоря, Мичимие было довольно сложно разобраться в нем, потому что его действия совершенно не соответствовали внешности…
— Это… — Мерле снова ахнула, все еще пытаясь перевести дыхание. — Это… погодите, это значит?... Они здесь, не так ли? Оба? Это ведь Ас, верно? Боже, у него было столько имен — некоторые звали его Железными Кулаками. Последним Видением. Потому что если ты становился его врагом, то он был последним, кого ты видел в своей жизни…
Ее голос дрожал, но она продолжала говорить под действием смеси восхищения и страха.
— Я слышала слухи, но я-я думала, что его убили уже очень давно. Однажды он вырубил пятнадцать человек, которые атаковали его, пока Гром лежал без сознания позади него. Никто не выжил, чтобы поведать эту историю.
Ну, видимо, кто-то должен был? Мичимия глянула на мужчину, вспоминая о том, как Воробей предупреждала их о том, что компания разыскиваемых людей скрывалась в лесной глуши. Она была права. Мерле была горожанкой во всех отношениях и выросла среди уличных сплетен. Уж кому-кому, а ей в этом вопросе можно было доверять.
Но опять же, Мичимия уже успела тут осмотреться получше и стала свидетелем того, как тот же самый парень с цветком в волосах буквально запищал, увидев кровь, когда он пришел в лазарет, чтобы предложить ей теплого чая. Сопоставить этого мужчину с описываемым преступником… да, это было малость трудновато.
Саеко откинула голову назад и рассмеялась.
