Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 69 страниц)

– Нет причины бояться его.

Бояться? Чего? Все худшее уже случилось. Наплевать ему уже на эту проклятую магию, пусть бы они были все хоть трижды маги, но почему они не могли сказать раньше? Что он им сделал, чтобы заслужить такое недоверие? Неужели они думали, что он не послушает, не попытается обдумать и поменять мнение? Да боги, одних Долмы и Рагнелл хватило, чтобы доказать ему то, что давно просилось на ум – магия не абсолютное зло, ее можно использовать для добра. Ему всего лишь нужно было, чтобы кто-нибудь ему это показал. Неужели Мерлин считал, что он его казнит без промедления, едва услышав признание? Неужели Годрик думал, что дружба между ними ничего не значит для него?

– Отправь его с вестью в Камелот, к Гвиневре, – ответил Артур.

– Вы не можете послать Мерлина, – возразил Гаюс, – я пойду.

– Мне нужен врач, а не колдун.

– Он может сделать намного больше, чем я, больше, чем вы можете представить. – Старик наклонился ближе. – Артур, он не просто колдун. Многие верят, что он – сильнейший маг из всех, что ступали по земле.

– Мерлин? – неверяще скривился король.

Мерлин? Мой Мерлин?

Знакомый, домашний, нелепый, верный Мерлин? Мой друг, мой брат, моя семья?

Мерлин, который спотыкается на ровном месте и часами болтает забавную ерунду? Мерлин, который прогуливает работу, опаздывает подать завтрак и кладет на тарелку неизвестно что? Мерлин, который всегда надежной скалой стоит за плечом и вовремя говорит нужные вещи, которые помогают принимать важные решения, Мерлин, который улыбается так по-дурацки счастливо, словно в него вселилось солнце самолично?

Хоть что-то из этого хоть когда-то было правдой? Или тот человек, которого он называл лучшим другом, никогда не существовал, а был просто маской, тенью, придуманной личиной?

– Если вы собираетесь выжить, – заметил Гаюс, – то вам нужна помощь Мерлина, а не моя.

Когда Гаюс вернулся к лошадям, Мерлин обернулся к нему с лихорадочной быстротой. Волнение горело у него на лице, а голос был неуместно горячим и требовательным. Гаюс понимал. Расстояние, которое он сейчас проковылял от короля до его слуги, на самом деле было куда огромнее теперь для них.

– У него остался кусок меча в груди, – доложил лекарь.

– Тогда используем магию, чтобы достать его!

– Нет, меч, которым был ранен Артур, не был обыкновенным. Боюсь, он был закален в дыхании дракона. Это невероятная сила, которую не просто преодолеть.

Мерлин растерянно и совершенно несчастно нахмурился, его взгляд забегал.

– Айтуза? – убито пробормотал он. Гаюс кивнул.

– Чары меча неумолимо подбираются к его сердцу. Даже ты не можешь надеяться помешать такой магии. Для этого потребовалась бы сила древняя, как сами драконы.

– Нет, должно быть что-то, что мы можем сделать, Гаюс! – голос его мальчика снова взлетел, словно стремясь преодолеть страх.

– Только Ши обладают такой магией, – негромко ответил лекарь. – В центре озера Авалон есть древний остров. Это источник их силы. Ты должен отвезти его туда.

Мерлин кинул взгляд через кустарник на лежащего друга.

– Он не позволит...

И Гаюс понял, насколько все плохо.

Как будто Мерлина хоть когда-то волновало позволит ли Артур или нет. Он просто брал и делал. А теперь его останавливал лед в глазах его короля. Расстояние между ними для него было непреодолимым.

Однако Гаюсу почему-то вспомнились слова Килгарры о том, что две половины одного целого не могут жить врозь. Они поймут друг друга и простят.

– Позволит, – успокаивающе сказал лекарь. – Я поговорил с ним.

Потом Гаюс смотрел, как Мерлин несмело приближается к Артуру, как дети аккуратно подходят к матери, если провинились и им жутко стыдно.

– Артур?

Король перекатил по камню голову, но взгляд его остался абсолютно равнодушным.

– Мы должны отправиться с рассветом...

– Я решу.

Мерлин помялся на месте, и Гаюс увидел, как его глаза сужаются, словно готовы вновь наполниться слезами. Его мальчик снял броню и теперь был как никогда уязвимым и хрупким.

– Я не могу позволить тебе умереть, – пробормотал Мерлин.

Артур долго смотрел на него. Холодно. И очень устало.

– Это ничего не меняет, – тихо ответил он, вновь отворачиваясь и закрывая глаза.

– Пусть он поспит, – вмешался Гаюс, и Мерлин обернулся к нему красный, с ног до головы несчастный. – Уже поздно.

Его мальчик отошел, беря себя в руки. И явно не зная зачем.

– Ты правильно поступил, рассказав ему все, – поддержал его Гаюс.

Лекарь помогал им собраться в дорогу. Король молчал, пока слуга помогал ему забраться в седло, но не успел тот отойти, как он позвал Гаюса. Мерлин потупил взгляд, опустил голову и отошел от коня. Старик наоборот приблизился, и ему в ладонь лег шнурок с королевской печатью.

– Отдай это Гвиневре, – выдохнул Артур. – Она поймет.

– Это королевская печать, сир... – поднял взгляд лекарь.

– Если я умру...нет никого другого, кто бы мог меня сменить.

Гаюс вдруг понял, о чем они говорят. Вдруг увидел перед собой не тридцатилетнего короля, а белобрысого шкоду, залетающего к нему в покои, чтобы, пока не узнал Утер, чем-нибудь помазать разбитые коленки и содранные локти. И накрыл его ладонь своей, едва сжав. Артур слабо улыбнулся ему.

Гаюс отошел к Мерлину.

– Ты знаешь, что нас предали, – сказал тот. – Девушке Эйре нельзя доверять.

– Я знаю.

Мерлин украдкой взглянул на спину друга и понизил тон.

– Сколько он еще продержится?

– В лучшем случае...два дня.

Мерлин сжал губы и зашагал к лошадям, но старик окликнул его. Крепко обнял, как только мог тепло и ласково, чтобы помочь его мальчику собраться с силами и продолжать творить свою судьбу. А еще порадоваться, что он вернулся живым с Камланна.

– Я буду ждать тебя с твоим любимым блюдом, – пообещал лекарь.

“Это не конец, Мерлин. Все будет хорошо, ты справишься. Ничего еще не кончено.”

– Теперь иди. Позаботься о нем. Иди.

Едва завидев, как на площадь прискакал Гаюс, Гвен помчалась, подобрав юбки, по лестницам вниз и вылетела на площадку навстречу ему и Гвейну.

– Гаюс!

– Миледи...

– Расскажи мне!

– Он жив.

На минуту все самообладание покинуло королеву, она громко выдохнула, обняв рукой живот и прикрыв лицо ладонью. Мысль зазвенела в голове.

Он жив, он жив, он жив!

– Тогда почему он не с тобой? – спросил Гвейн.

– Он...ранен, – пояснил лекарь. Гвиневра подняла голову. Только чтобы увидеть, как Гаюс протягивает ей шнурок с королевской печатью. – Он попросил меня передать вам это, миледи.

“Но если случится так, что я умру, и тебя не будет рядом...”

Нет...нет!

“...то тот, кого я успею увидеть перед смертью, передаст тебе кольцо с королевской печатью, как знак верховной власти.”

Нет, нет, нет, нет, нет!

“Когда тебе передадут эту печать, вспомни то, что я скажу сейчас...”

– Где он?! – всхлипнула Гвен, хватая печать.

“Я люблю тебя! Вот все, что тебе нужно знать и помнить! И всегда буду любить, даже если окоченею где-нибудь за тридевять земель.”

– Есть место, где его исцелят, – сказал Гаюс. – Мерлин везет его туда в данный момент.

– Мы должны отправить рыцарей, – поспешно закончила королева, оборачиваясь к Гвейну. – Подготовьте как можно больше людей!

– Нет, миледи, – возразил лекарь. – Мерлин справится и сам.

– Мерлин?!

– Вы должны доверять ему.

Паника заставила разозлиться на старика. Как он мог нести чушь, когда в ее руках было обещание смерти?

– Как один человек может быть силен, как армия?!

– Войска Морганы все еще ищут Артура, – терпеливо пояснил Гаюс. – У двоих одиноко путешествующих человек гораздо больше шансов избежать встречи с ней. Особенно если она не знает, куда они направляются.

На этих словах он почему-то посмотрел на Гвейна.

Они поймали Эйру точно по плану. Гвен была очень благодарна Гвейну и честно не знала, как он не свернул шею своей возлюбленной, узнав о ее обмане. Благодаря его выдержке сама обманутая Эйра выслушала ложную информацию и той же ночью послала записку Моргане. И тут же в испуге обернулась, встречая своих охотников.

– Я просто... – начала она.

– Сообщила Моргане? – подсказал угрюмый Гвейн.

– Нет! – Эйра резко обернулась к Гвиневре. – Миледи, я этого не делала, я бы не предала вас или короля!

– И не сможешь, – припечатала королева. – Уроком за твой поступок будет смерть. Твоя записка отправит твою госпожу в Бриневед, пока король двигается в противоположном направлении. Стража!

Пока Эйру тащили вон, она вопила, зовя Гвейна. Гвиневра с уважением и благодарностью сжала локоть друга. И постаралась унять бурю в самой себе.

В первый день пути Артур с ним не разговаривал. Мерлин не трогал его. Первые слова были сказаны, когда они пересекали открытые холмы, где напоролись на двух саксов. Мерлин пытался обмануть их, но не вышло, и тогда он раскидал их магией. Он чувствовал себя так, словно на нем не было одежды – холодно, стыдно, горько, страшно.

– Все это время ты лгал мне, – произнес за его спиной король.

Мерлин промолчал. Что он мог ответить?

Когда тем вечером они остановились на ночлег в другом лесу, Мерлин снова машинально занялся обычными делами, словно это был очередной поход. Но реальность настигла его за попытками разжечь костер.

– Почему ты не используешь магию? – спросил позади Артур.

Маг замер, словно кот, прижавший уши. Тупо уставился на свои руки. Правда, почему?

– Привычка...наверное... – пробормотал он. Обернулся. Артур кивнул.

Волшебству понадобилось мгновение – и пламя весело заиграло на хворосте.

– Это странно, – честно, задумчиво, тихо сказал Мерлин.

– Да, – согласился друг.

Маг поднялся, продолжив создавать видимость бурной деятельности, а на самом деле занимая руки и голову.

– Я думал, что знаю тебя...

Мерлин подавил желание спрятаться и заскулить.

– Я все тот же.

– Я знал вообще другого человека...

– Нет, это был я. Это всегда был я.

– Я верил тебе...

– Прости...

– Ты тоже.

Мерлин не знал, как склеить разбитую дружбу, поэтому просто стал делать то, что умел – снимать сапоги короля.

– Что ты делаешь? – удивился тот.

– Им нужно высохнуть, – объяснил слуга.

Артур помолчал. А потом вдруг спросил:

– О скольких еще я не знаю?

– В смысле?

– Ну...ты, Годрик...кто еще?

Мерлин замолк, раздумывая. С одной стороны, если Артур...когда он вернется в Камелот, то остальные смогут ему сказать о себе сами. Но с другой...они ведь договорились, что раскроют свою магию на Камланне. Да и если Артур узнает об этом не от Мерлина, то получится новая ложь... А охоту врать другу у мага напрочь отбило.

– Еще трое, – выдохнул Мерлин, несмело поднимая взгляд. – Мы все...мы все старались защищать Камелот, тебя...

– Просто скажи кто, – холодно прервал король.

– Пенелопа... Жена Годрика. Слизерин.

Брови друга взлетели вверх.

– Так он...все-таки был магом?

– Да...

– А третий?

– Королева Кандида.

На этом Артур бессильно закрыл глаза, и Мерлин понял, что разговора больше не будет.

Войска с Камланна прибывали долго, но в дом Гриффиндоров никто не врывался, так что Пенелопа маялась одна с постоянно плачущими детьми. У нее шла кругом голова от постоянных попыток укачать и успокоить сыновей, у которых резались зубы, и от похожего на лихорадку страха новостей. Ведь хороших ей в любом случае не дождаться.

Наконец в город добралась Матильда, и Пуффендуй смогла выйти из дома. Оставив мальчишек со свекровью, она умчалась во дворец, по дороге встретив Гаюса, от которого узнала, что Мерлин и Артур живы и сейчас едут к озеру Авалон, чтобы исцелить короля. Кандида, судя по слухам, все еще вместе с Аннис, Баярдом, Аргосом и Годвином была у Белых гор, распоряжаясь отправкой раненых. Все, кому не лень, шептались о том, как королева Кандида, сэр Годрик и его друг Слизерин оказались магами.

– Простите, – в очередной раз заговорила Пуффендуй в очередной зале лазарета с очередной лекаркой, – здесь не лежит сэр Годрик Гриффиндор? Умоляю, скажите, не видели ли вы его?

Лекарка как-то смущенно покачала головой и побыстрее сбежала от нее. Словно ей было стыдно и страшно расспрашивать о чем-то жену мага. Пенелопа в отчаянии обернулась и хотела уже уйти в следующую залу, но задержалась. Взгляд зацепился за хрипящего на постели солдата. Рядом с ним сидела лекарка, но со скорбным лицом встала, пробормотав что-то вроде: “Я больше ничего не могу сделать...”

И Пуффендуй, как всегда, не смогла пройти мимо.

– Извините, что с этим человеком? – спросила она у лекарки. Та грустно поведала ей о переломах и ранении, и почему его нельзя спасти, так же как и всех в этой зале. – То есть вся проблема в неправильно легшей кости?

Лекарка непонимающе нахмурилась. Пенелопа перевела взгляд на раненого. По жилам пробежался холод. Страх схватил за горло. Но волшебница вспомнила слова Мерлина перед отъездом и решительно опустилась на постель солдата.

– Что вы делаете?!

Визг лекарки привлек внимание всех в зале, но Пен уже разбудила свою магию. Та теплым комочком свернулась в груди, пушистой волной потекла по рукам и золотистым сиянием окутала раненого. Волшебница услышала топот за спиной, крики, однако закончила довольно быстро. Ей не успели помешать. Когда сияние исчезло, она поднялась и обернулась.

– Этот человек будет жить, если вы сейчас правильно его забинтуете, – объявила она. – Я поставила кость на место, она больше не давит на органы, кровь остановится, вы сможете его вылечить.

– Ты колдунья! – выпалила одна из сбежавшихся лекарок.

– Да, – кивнула Пенелопа.

Знали бы они, как ей сейчас было страшно...

– Дайте, пожалуйста, пройти к другим постелям, возможно, я смогу спасти и остальных.

Она шагнула к следующей постели, однако собравшаяся небольшая, но внушительная толпа окружила ее. Пен похолодела от страха. Вот только за этой толпой лежали люди, нуждавшиеся в ее помощи. А ее никто и никогда не мог остановить, когда рядом нуждались в помощи – ни здравый смысл, ни уж тем более другие люди.

– Я сказала – дайте дорогу.

Пуффендуй вскинула руку – и сразу полдюжины человек отлетело в сторону. Они шлепнулись на пол и вытаращили на нее глаза. Кто-то побежал сообщить королеве. Пенелопа заставила себя не думать об этом. Она подняла обе руки, следя за передвижениями толпы.

Перед ней расступились.

Королева явно была занята, потому что Пуффендуй успела вылечить дюжину раненых, прежде чем в дверях показалась смуглая фигура в красном платье. Рядом с ней был и Гаюс. Но Пенелопа заставила себя не думать ни о чем, кроме больных, и потом еще долго просто лечила, пока вся эта толпа зрителей за ней наблюдала. К исцеленным ею раненым несмело подходили лекарки и принимались их бинтовать, вытирать, поить и лечить дальше. Иные и вовсе сразу вставали с постели, в абсолютном шоке смотря на свою спасительницу. К последней постели у Пенелопы была уже тихая истерика, она незаметно вытирала со щек слезы, но продолжала лечить. А потом встала посреди залы и наконец посмела взглянуть на королеву.

Та смотрела на нее так сложно, что бывшая служанка не могла понять, ждет ли ее казнь или что похуже. Целую вечность, казалось, две подруги просто смотрели друг на друга через ряды постелей. А потом Гвиневра, не отводя взгляда, громко приказала:

– Господа, здесь не театр. Все за работу!

Люди были в замешательстве, но не посмели ослушаться Ее Величества. А та просто развернулась и вышла из лазарета. Здоровые рыцари ошеломленно посмотрели ей вслед, но без приказа ничего не предприняли и тоже ушли. Пенелопа осталась стоять, словно больше не существовала для самой любимой подруги. Она громко всхлипнула в ладонь, обхватив рукой живот.

И такой ее нашли друзья.

– Пен! – схватила ее за рукав сестра, которая вместе с ней искала по залам лазарета Годрика. – Я нашла!

Вместе с Алисой был Салазар. Он выглядел не выспавшимся и непривычно грязным. Люди шарахались от него в ужасе, но он этого будто вообще не замечал.

– Сэл! – облегченно выдохнув, Пенелопа бросилась обнимать друга. – Ты жив!

Слизерин внезапно зашипел, чуть отстраняя от нее левое плечо. Пуффендуй испуганно отскочила.

– Что там у тебя?

Он поморщился, но она все равно откинула полу его зеленой мантии и обнаружила окровавленную повязку на руке выше локтя.

– Ох, прости, давай я обра...

– Не надо, Пуффендуй, – отмахнулся Салазар, осторожно вынимая локоть из ее рук. – Помощь нужна Годрику, меня ты успеешь зашить.

– Быстрее! – поторопила Алиса. – У него внутреннее кровотечение, в голову! Его только сейчас привезли.

Она полетела впереди троицы, указывая дорогу, и скоро они уже оказались у нужной постели. Ту почему-то окружали рыцари – Борс, Блеоберис, Гарет, другие…

– Пожалуйста, пропустите, пожалуйста, там мой муж... – бормотала Пенелопа, пока не добралась до постели.

– Гаюс сказал, ничего нельзя сделать, – попытался ее вразумить Борс, но она схватила мужа за руку.

– Это он не может. А я смогу.

У Годрика все лицо было в ссадинах и порезах, доспехи во вмятинах и грязи. Но все же он словно безмятежно спал, что пугало даже больше, чем если бы он корчился от боли.

– Как ты...

Пенелопа отвела ладонью непослушные каштановые волосы с виска и лба мужа и стала читать заклинание. Рыцари замолкли. Но эти не вытаскивали мечи. Впрочем, сам факт, что они скорбно стояли у постели умирающего Гриффиндора, доказывал, что они все еще считали его другом. Мягкое, пушистое золотистое свечение окутало тело мага, в волосах запутался ветерок. И через несколько долгих минут он вдруг распахнул глаза, шумно вдохнув.

Пенелопа непроизвольно присела на секунду, заплакала, заулыбалась, прижалась губами к ладони мужа. Тот, еще мало что понимая, поднялся, сел, мотнул головой, увидел жену. Она порывисто обняла его, и он растерянно обнял в ответ, выдохнув что-то в густую гриву ее волос.

– Что произошло? – спросил он, когда Пен отстранилась. Та, не удержавшись, снова провела рукой по его волосам. Алиса тоже потеряла сдержанность и обняла зятя, ткнувшись макушкой ему в плечо. – Хэ-эй, ребенок, тоже рад тебя видеть...но...Пен, а с кем дети?

– С твоей мамой.

– А почему я...

– Ты свалился со скалы, – ответил Борс. Рыцари неуверенно улыбались и даже не сторонились Салазара, который, облегченно выдохнув, сжал рукой левое плечо и с улыбкой смотрел на семейную сцену. – Мы еле тебя нашли...

– А... – Годрик перевел взгляд на Сэла, потом на жену.

– Все все знают, – ответила Пен на невысказанный вопрос. – И понятия не имеют, что с этим делать. – Она наконец поднялась. – Сэл, давай я тебя обработаю. И не смей убежать, моя сестра тебя все равно догонит.

– И не подумаю, – криво усмехнулся Салазар и устало сел на постель Годрика. Поймал его взгляд. – Это саксонская стрела, успокойся. Альбионские ребята быстро сообразили, что хоть я и маг, но пока играю за них, меня не выгодно убивать.

Он бросил насмешливый взгляд на рыцарей и тут же зашипел, потому что Пенелопа принялась снимать прилипшую кровавую повязку. Годрик тоже поднял на рыцарей глаза, но в них была неуверенность, вопрос.

– Ребята, я... Я могу все объяснить... – тут он нахмурился. – Вы меня сторожили?

– Нет, – качнул головой Блеоберис. – Королева ничего не сказала насчет тебя. Ей вообще не до вас сейчас.

– Королева? А где король?

– Неизвестно. Он ранен, и Мерлин везет его куда-то.

Гриффиндор быстро что-то решил и вскочил на ноги, покачнувшись и схватившись за голову.

– Я еду к ним.

– Нет! – вскочила Пенелопа. – Ты нездоров!

– Холмы кишат саксами, королева запретила ехать к королю и привлекать внимание, – схватив за плечо товарища, Борс не дал ему упасть. – Если тебя это не останавливает...то можешь считать, что мы твоя стража.

Годрик сощурился.

– Я могу повалить вас всех одним взмахом руки.

– Но ты не станешь, – возразил Борс, наступая на него и ввинчиваясь взглядом. – Потому что там, на Камланне, ты нас всех защищал. И если я правильно понимаю, ты делал это все эти годы. Поэтому сейчас ты не станешь перечить Ее Величеству, навлекая беду на короля, а послушаешься свою жену и сядешь лечиться.

Гриффиндор смотрел на него еще минуту. А потом тяжело опустился обратно на кровать. Пенелопа осторожно вернулась к Сэлу. Так их застал стук, донесшийся с площади.

– Что это? – спросил Годрик.

– Эшафот, – ответил Гарет. – Казнят девчонку Гвейна. Она оказалась шпионкой Морганы.

– Тебе нужно поесть...

– Почему ты делаешь это?

Мерлин даже замер, убрав из осторожности ложку.

– Почему ты все еще ведешь себя как слуга?

А теперь он улыбнулся. Что ж, настал момент рассказывать сказки...

– Это моя судьба, – сказал маг. – Как это было со дня нашей встречи.

И к его восторгу, друг тоже улыбнулся воспоминаниям.

– Я пытался снести тебе голову булавой.

– И я остановил тебя, – с шальной улыбкой ответил Мерлин. – С помощью магии.

Артур смешно нахмурился.

– Ты жульничал!

Будь ситуация немножко менее напряженной, Мерлин бы расхохотался. Но ему стало просто легче от сознания того, что лед тронулся. Рухнувшая было безвозвратно дружба, возможно, была исцелимой.

– Ты же собирался меня убить.

– И должен был бы...

– Рад, что ты не смог.

Мерлин посерьезнел. Раз тронувшийся лед открыл реку, значит пора плыть...

– Я делаю это из-за того, кто ты. Без тебя Камелот ничто.

– Когда-то это было правдой, но не сейчас, – почему-то возразил Артур. – Многие могут носить корону.

Эмрис снова заулыбался. Не мог не улыбнуться, ведь перед ним был его прежний друг, который все еще не мог поверить в собственную особенность.

– Но такого, как ты, больше не будет, Артур, – сказал Мерлин. Снова взял тарелку с ложкой. – А еще я делаю это потому...что ты мой друг, и я не могу потерять тебя.

– Как ты умудряешься сочетать это? – поморщился король. – Патетичная преданность и...ты же врал все эти годы.

– Я врал, – кивнул Мерлин, признавая. – Я врал, но я никогда не делал это с удовольствием. Ты же помнишь, как мне не нравилось лгать Утеру о твоих похождениях. А лгать в таких масштабах... Я терпеть не мог так жить, но я...я не мог иначе. И никогда моя тайна, моя магия не вставала поперек нашей дружбы и моего долга Камелоту, тебе... И я никогда не ходил в таверну! Когда умирал твой отец, я был рядом с тобой, я не уходил ни на минуту, хотя ты и не знал, что это я. Когда Утер хотел казнить Гвен, я был с вами, это меня ты вел на костер. Когда Моргана затопила тьмой душу Гвен, я нигде не пропадал, я был рядом, я сказал тебе, как ее спасти. И перед Камланном...я ушел, чтобы вернуться.

Артур слушал его пламенную речь очень внимательно. Потом долго молчал.

– А тот раз... – заговорил он, – позапрошлым ноябрем...когда вы с Гвейном...

Мерлин удивленно уставился на него. Друг улыбнулся. И маг широко улыбнулся следом. Тихо прыснул, уткнувшись в колено.

– Нет, тогда я правда был пьян. Ты меня разозлил.

А потом они очень много разговаривали. И началось это с того, как Артур попросил:

– Расскажи мне.

– О чем?

– Обо всем. Обо всем, чего я не знаю.

– А ты...будешь слушать?

Друг просто кивнул, потому что они пытались усадить его на коня, а это было делом нелегким и крайне болезненным. И тогда Мерлин вдохнул поглубже и начал рассказывать. Обо всем, что вспоминалось. Даже о том, о чем, казалось, решался никогда не говорить.

– Значит, мы оба друг друга ранили... – задумчиво произнес король после очередного рассказа. – Я случайно убил твою девушку, не зная об этом. А ты случайно убил моего отца, желая исцелить.

– Да... – грустно кивнул Мерлин. – Мы с тобой какие-то заклятые друзья.

– Вы звали меня, миледи?

Гвен обернулась на голос Гаюса и улыбнулась, пожалуй, впервые за день. В душе стояла такая сумятица, такой хаос, что хоть что-то уладившееся приносило облегчение. Пусть и дорогой ценой...

У нее все еще стояла перед глазами картина, как ее подруга лечит раненых с помощью магии. Пенелопа, родная, робкая, тихая, вечно всем помогающая и винящая во всем только себя, ее мудрая и сильная подруга – оказалась волшебницей. Гвен не могла толком понять, какого чувства в ней сейчас больше. Впрочем, как и Артур, последнее время она уже не считала магию абсолютным злом, а потому открывшаяся правда не стала для нее поводом считать друзей врагами. Так что, как королева, она приняла решение – и Пенелопа, вылечившая стольких безнадежных раненых, и Годрик, пожертвовавший собой, защищая армию Камелота на Камланне, и Слизерин и леди Кандида, сражавшиеся на стороне Альбиона на флангах, получали право жить безбоязненно на территории Камелота. А вот как Гвен...она была не готова разбираться в своих чувствах, разговаривать, прощать или сердиться, все ее мысли сейчас были о самом главном – о том, чтобы вернулся Артур. Остальное они решат вместе.

– Я хочу поблагодарить тебя, Гаюс.

– За что? – удивился лекарь.

– За разоблачение Эйры. Я всегда буду в долгу перед тобой...и Мерлином. Это же он нашел Артура?

– Он хороший слуга.

Гвиневра задумчиво склонила голову набок.

– Он всегда был на стороне Артура.

– Именно, – глубокомысленно кивнул старик.

И Гвен позволила себе мысль, которая просилась на ум с самого Камланна. После всего, что она узнала...ее уже ничто не удивит.

– Маг, появившийся во время битвы, – сказала королева, подходя ближе. – Ты знал, кто это был.

– Да, – легко улыбнулся Гаюс.

– А я...его знаю? – старик вскинул голову, и она повторила настойчиво: – Пожалуйста, Гаюс, ответь мне честно.

Лекарь помолчал.

– Да.

Почему-то стало очень хорошо. Хотя что тут удивительного? С ее мужем рядом верный волшебник. Он довезет его живым.

– Он хорошо позаботится об Артуре, – добавил Гаюс, увидев ее облегченную улыбку.

– Да, я уверена, что да... – она улыбнулась еще шире. – Я рада.

Все сложнее становилось о чем-то думать. Что-то все тяжелее давило на грудь, мешая дышать. Туман в голове путал мысли, а боль отвлекала. Наверное, он по временам походил на мертвого, потому что однажды услышал зов друга:

– Не пугай меня...

– Я здесь, – прохрипел он, вдохнул и едва поднял тяжелые веки. – Я еще здесь.

Мерлин постоянно заглядывал ему в лицо со взглядом встревоженной матери. И это раздражало, учитывая все, что он делал в остальное время. Артур не переставал удивляться.

Его знакомый до последней ужимки неуклюжий слуга разворачивал перед ним свою магию и оказывался...да, наверное, великим. Он не знал, какими мерками пользовались маги, но ему было достаточно того, что магия друга творила добро. Однажды Мерлин за пару секунд, посветив глазами, нашел дорогу через непролазные дебри.

– То есть ты не идиот, – заключил король. – Это была еще одна ложь.

– Нет, – обернувшись, Мерлин как мог очаровательно улыбнулся. – Просто еще одна часть моего обаяния.

А в другой раз его волшебство прикрыло листьями их следы и зашумело кронами деревьев в другой стороне, чтобы сбить с пути саксов. Он сделал это так привычно, так...

– Ты делал это раньше.

Мерлин ничего не ответил.

– Все эти годы, Мерлин... Ты никогда не искал награды.

– Награда не то, ради чего я делаю это, – ответил маг.

И когда Артур представлял, как мир выглядел на самом деле, его заполняло чувство сожаления. Ему было жаль, что все это время он не мог знать, что происходит вокруг, не мог знать, что происходит с его другом, не мог поддержать так, как хотел бы и стал бы, не мог быть благодарным, когда нужно было. Ведь вокруг него происходило так много...и боги, он так многим был обязан этим людям рядом. Мерлину. Все эти годы он, черт возьми, был лучшим слугой на свете, хоть и выполнял не совсем ту работу, которая ему предписывалась. И Артур был благодарен, бог свидетель. Вот только Мерлин молчал...почему?

– Артур, ты должен держаться! – подлетел к нему однажды Мерлин, когда он чуть не свалился с бревна или на чем он там сидел. В голове и в груди царил хаос, было больно, почему-то душно, тошно и холодно. – Еще один день, только день...

– Почему ты никогда не говорил мне? – спросил король, пока слуга вытирал ему испарину с лица.

– Я хотел, но...

Он с трудом поднял голову, сфокусировав взгляд.

– Что?

– Ты бы отрубил мне голову, – ответил Мерлин и помог выпить из фляжки.

– Не уверен, что бы я сделал.

– И я не хотел ставить тебя в такое положение.

Артур удивленно уставился на него.

То есть...

То есть все, что этого великого мага побуждало на многолетнюю ложь – это забота о том, чтобы его король не был поставлен перед трудным моральным выбором?

– И это то, что тебя волновало? – спросил он, улыбнувшись от облегчения. От того, что грандиозное предательство оказалось просто еще одной глупостью его слишком преданного слуги.

“Можно я снова буду звать тебя идиотом? – улыбнулись мысли. – Ты забыл, сколько раз я выступал судьей? Ты забыл, что трудные моральные выборы передо мной вставали даже тогда, когда меня заспанным вытаскивали с постели? Неужели ты столько лет мучился лишь потому, что не хотел, чтобы помучился я? Какой же ты дурачина, Мерлин...”

– Некоторые рождены, чтобы вспахивать поля, – помолчав, произнес маг. – Некоторые – чтобы быть великими врачами, другие...чтобы быть великими королями. – Он улыбнулся. – Я? Я был рожден, чтобы служить тебе, Артур. И я горжусь этим. Я бы ничего не менял.

Аннис не была против магии. Но она была похожа на разъяренную фурию, узнав о многолетней лжи. Кандиде стоило огромного труда все рассказать и объяснить тетушке, а также и королям, которые вместе с ними наводили порядок на Камланне. Они уже возвращались, когда вдруг услышали дикие, нечеловеческие крики. Кандида и Аннис переглянулись и погнали своих коней галопом, Теодор и еще несколько рыцарей рванули за ними, однако они все равно не успели.

Когтевран всегда была сдержанна, но не хотела быть такой теперь, когда увидела развернувшуюся перед ней сцену. Сэр Гвейн стоял на земле на коленях, его руки были привязаны к деревьям, а к его лбу лбом прислонялся Персиваль, обняв его голову руками. Женщины не стали ничего говорить, они подождали, пока рыцарь придет в себя, заметит их и встанет.

– Ваши Величества... – прохрипел Персиваль, опуская голову. Кандида никогда не видела у него на лице такого выражения. – Здесь была Моргана... Гвейн погиб. Она пытала его.

– Зачем? – спросила Аннис.

– Чтобы узнать, где король... – Персиваль мотнул головой, сжав зубы, и вскинул глаза. – Она узнала, но он не виноват! Никто бы не выдержал, а он...он бы никогда...

– Персиваль, – Когтевран спрыгнула наземь, шагнула к рыцарю и необычно мягко обратилась к нему. – Сэр Гвейн был самым храбрым и самым верным из рыцарей Альбиона. Он погиб с честью, защищая своего короля. Его будут помнить, как героя.

– Да, – кивнул рыцарь. Шумно выдохнул. – Спасибо, миледи. – Перевел взгляд с женщин на друга и обратно. – Ваши Величества, могу я попросить...

– Можешь, – пообещала Аннис. – Мы отвезем сэра Гвейна домой. Едь, ты нужен своему королю, если Моргана знает, где он.

Королевы дали ему лошадь, и Персиваль, с трудом оторвав взгляд от погибшего друга, умчался далеко вперед. А потом Кандида сама, не пряча сожаление и глубокую скорбь во взгляде, присела около Гвейна. Изможденное лицо было бледно, волосы тенью закрывали его от пасмурного света дня. Королева очень бережно отвязала руки мужчины и сама распорядилась солдатами, укладывавшими его на носилки.