Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 69 страниц)

– Какое право имеешь ТЫ меня допрашивать?

Мерлин невозмутимо пожал плечами.

– Почему ты так поступаешь? – хрипло спросил вдруг друид. – Что бы я ни делал, ты подозреваешь худшее.

Мерлин не купился на обиженную речь. Он подошел ближе, глядя в голубые глаза, и вкрадчиво, с расстановкой произнес:

– Я видел, как ты...отпустил сакса, – Мордред опустил глаза. – Может, мне стоит рассказать Артуру...

– Мерлин... – рыцарь подумал и сказал: – Она друидка. Я ее знаю. Она была ранена, что я мог поделать? Позволить схватить ее? Ее ногу пронзила стрела, она не может ходить.

– Ты рискуешь, – заметил Эмрис.

– Я не могу позволить ей умереть. Она... – юноша мялся, прямо как Алиса, пытаясь подобрать слова. И не смог. – Особенная. Не могу объяснить.

– Где она? – потребовал Мерлин.

– Ей нужно несколько дней, – маг с улыбкой покачал головой, и друид заговорил настойчивее. – Потом она уйдет, она не причинит никому вреда. Прошу, не говори никому. Ты знаешь, что если Артур ее поймает...ее убьют. Пожалуйста, Мерлин, я тебя умоляю... Она одна из нас.

Мерлин колебался. Он хотел верить...и не верил. Любовь в глазах мальчишки казалась искренней, его горячность и стремление спасти кого бы там ни было...и в то же время это был все тот же Мордред.

– Обещай, – потребовал юноша.

В его голосе была такая отчаянная решимость, а в глазах – нужда...нужда кого-то. Кого-то, кого преследуют, но кто так сильно дорог. Знакомо, верно, Мерлин?

Как-то некстати вспомнилась собственная решимость уйти на край света от судьбы, от своей второй половины монеты, от Камелота...лишь бы там, куда он придет, было бы озеро, где бы гонимое чудовище рядом с ним могло быть в безопасности.

– Я сохраню твой секрет, – пообещал Мерлин. – Даю слово.

И он правда не стал рассказывать, наверное, почти впервые в жизни честно храня обещание, из-за верности сентиментальным воспоминаниям. Но это не спасло подругу Мордреда, потому что на следующий же день, когда они были в лесу вдвоем, Артур заметил следы сапог. Мерлину не удалось его отвлечь, и король пошел по следу, который привел их прямо к убежищу той самой друидки – очередной пещере.

Она выглянула из-за камня. Грязная, хрупкая, бедно одетая, с красиво заплетенными волнистыми каштановыми волосами и острыми чертами лица. Она хромала.

– Не делайте мне больно, – попросила она. – Пожалуйста. Я не желаю вам зла.

Артур так и сделал. Он сунул меч за пояс и постарался помочь девушке выбраться из-за валуна. Но Мерлин не доверял друидке, а потому был готов, когда та резко сделала подлый выпад ножом. Магия ловко развернула лезвие, и король схватил своего неудавшегося убийцу.

– Ты чуть меня не убила, – пораженно сказал он.

– Жалею, что не получилось, – процедила хрупкая девушка, и острые черты ее лица исказило чистой воды презрение.

– ПОЧЕМУ?! – рявкнул Мордред, вдавив в стену Мерлина на следующее утро, сразу после того, как Кару заточили в темнице.

– Я ему не говорил, – успел вставить Мерлин.

– Ты – дал мне – свое слово! – прорычал друид. Его лицо было страшно, и Эмрис впервые видел такое выражение на лице юноши. Друид пылал гневом, его руки дрожали, сжимаясь в кулаки и вдавливая мага в стену, его глаза безумно впивались в Мерлина, а голос был на порядок ниже, чем обычно. И куда злее.

– Я клянусь, – спокойно отрезал Мерлин, отталкивая его от себя.

– Ты сделал это потому, что ненавидишь меня, – прошипел Мордред, снова шагая ближе. Мерлин поднял руку, не подпуская его к себе и прямо глядя в глаза.

– Нет, – тихо сказал он.

– В этот раз ты зашел слишком далеко, – процедил друид. – Ты поплатишься, Мерлин.

Лед в голубых глазах горел нешуточным, диким пламенем, казалось, что гнев мальчишки прямо сейчас прольется с небес красным яростным дождем, разверзая потолок этого замка. И помешало этому только появление Леона и Гвейна.

– Ты была среди саксов, которые напали на кордон и похитили партию оружия, предназначавшуюся для Камелота?

Король был абсолютно спокоен и, казалось, даже равнодушен к тому, что происходит. Хотя Мерлин, конечно, знал, что это не так. Но друг равномерно расхаживал перед своим троном рядом с сидящей Гвен и редко соизволял посмотреть на обвиняемую. Та, в противовес своему судье, была холодна и напряжена, как натянутая струна. Она старалась выглядеть невозмутимой, но вся пылала от презрения и ненависти. У нее был невероятно надменный взгляд и гордый тон.

– Да, – с достоинством и вызовом ответила она.

– Ты действовала по приказу Морганы Пендрагон?

– То, что я делала, я делала для себя. Для своего народа. И нашего права быть свободными.

– Я с друидами не враждую, – будничным тоном заметил Артур, медленно обходя Кару по кругу и словно интересуясь больше тем, на какой рисунок на полу он наступает, чем тем, что говорит с таким чувством преступница.

– Я всю жизнь провела в бегах из-за своих убеждений, – горько ответила Кара. – И у меня на глазах убивали дорогих мне людей.

– В прошлом. Возможно, – кивнул король. – Но я не мой отец.

– Ты не убиваешь тех, кто обладает магией? – поинтересовалась Кара.

“Туше,” – грустно подумал Мерлин. Он, как и все собравшиеся, напряженно смотрел на суд и в то же время наблюдал за Мордредом, чьего напряжения хватило бы на них всех.

– Это не я, Артур Пендрагон, должна отвечать за свои преступления, – продолжила Кара. – А ты. Ты и твой отец жестоко и беспощадно истребляли мой народ. Это вы вынудили миролюбивых людей пойти воевать. И это ты и весь Камелот, что поплатитесь за это.

– В твоих словах, – задумчиво и невозмутимо вставил в ее речь Артур, стоя у нее за спиной, – я слышу голос Морганы. Это она и другие, подобные ей, злоупотребили силой магии. Это они посеяли вражду между нашими народами, – он снова пошел к своему трону. – Это их поступки вселили страх в сердца жителей Камелота, вынудив нас запретить магию.

Кара скосила непокорный взгляд, кривя губы от бессильной ненависти. Артур встал у трона, прямо взглянув на нее.

– Но ты стоишь перед судом не за использование колдовства или призывы к бунту. А за убийства, – преступница молчала, и король продолжил. – Твои деяния привели к смерти многих хороших людей, поставив под угрозу множество других.

– Они были жертвами войны, – равнодушно пожала плечами Кара. Артур иронично вздернул брови – с этим ответом девушка перестала в его глазах казаться адекватным человеком. Он снова пошел по кругу, а Кара вслед ему процедила: – И я бы поступила так снова! Ведь я не успокоюсь, пока ты и твое королевство не будете уничтожены!

– У тебя здесь друзья есть, – вдруг буднично заметил Артур. Напряглись сразу трое: Кара, Мордред и Мерлин. – Как-то же ты получила помощь в лечении ноги. От кого-то из Камелота. Кого?

Кара помолчала, растеряв немного свой пыл и явно испугавшись.

– Я сама себя вылечила.

– Ты лжешь, – все так же спокойно ответил король. – Кто бы ни был твой пособник, он оставил следы в грязи, благодаря которым мы тебя поймали.

– На меня наткнулся незнакомец и помог мне, – наконец соврала Кара демонстративно фальшивым тоном. – Я понятия не имею, кто это был.

Артур не впечатлился ее актерским талантом.

– Ты не раскаиваешься в своих действиях. У меня нет выбора, кроме как объявить тебя врагом Камелота. Завтра на рассвете, в соответствии с законами этой земли, тебя выведут из тюрьмы и повесят.

Он произнес это вкрадчиво, глядя сверху-вниз в глаза преступницы, словно ожидая оправданий и раскаяния. И чем тише становился этот голос, тем больше волновался Мерлин. Так тихо и вкрадчиво творилась катастрофа. Потом король кивнул стражникам, и те поволокли Кару из зала.

– Делайте, что хотите, – заявила преступница напоследок. – Это не предотвратит восстание Морганы. Ваш конец близок! Я жалею лишь о том, что не буду здесь, чтобы увидеть его!

Мерлин как раз помогал другу снять кольчугу, когда в дверь постучался и вошел Мордред. Он выглядел еще хуже, чем тогда в коридоре. Теперь он был в отчаянии.

Он опустился на одно колено, заставив друзей переглянуться.

– Это был я, – признался он. – я тот, кто отнес травы девушке-друидке. Артур, пожалуйста, я прошу тебя изменить приговор. Она хороший человек, она не замышляет зла. Она не виновата! – друид старался говорить спокойно, но в его голос прокрались...слезы. Мерлин ошарашенно слушал, как юный рыцарь глотал комок в горле, видел, как слезы уже касались его щек. – Моргана использует ее, чтобы заполучить власть.

– Ты знаешь эту девушку? – печально спросил Артур.

Мордред часто закивал, пытаясь справиться с собой.

– Она...особенная... – он снова не смог подобрать определения, – с самого моего детства... – он поднял голову, полные слез глаза в отчаянии взглянули на друзей снизу-вверх. – Она всегда жила в моем сердце...

Король поднял его с колен, сжав ладонью плечо. Голос его был тяжел и печален.

– Ты знаешь, что я готов ради тебя на что угодно. Ты рыцарь Камелота, между нами особая связь. Но то, что ты просишь... Эта девушка представляет опасность, не только для меня – она заклятый враг Камелота, настроенный против наших идей.

– Нет! – выдохнул Мордред. – Она изменится, она меня послушается!

– Я не могу рисковать жизнями своих подданных, кто бы об этом ни просил, – тихо ответил Артур, не отрывая взгляда от юного друида.

– Умоляю, Артур...

Мокрые от слез щеки юноши заблестели в свете полуденного солнца.

– Она признала свою вину, – качнул головой король. – У меня нет выбора. Мне жаль.

Мордред почтительно поклонился и ушел. А Мерлин не мог прийти в себя от этого разговора. Сердце гулко колотилось, магия требовала что-то сделать. Будто слегка вскрылась зачерствевшая корка – ему было пронзительно жаль Мордреда. Он не верил в него, но он верил в то, что мальчишка любит эту девушку. А теперь он потеряет ее от рук Артура.

Можно ли было найти лучший способ привести в исполнение пророчество?..

– А как же связь между рыцарями? – тихо спросил Мерлин.

– Законам нужно следовать, – мрачно ответил Артур. – Это превыше всего.

– Ты разобьешь ему сердце.

Король не ответил. Мерлин знал, что ему тоже тяжело. Но это не заставит его отступить. Никогда не заставляло.

– Ты потеряешь его доверие. Подумай еще.

– Я ничего не могу сделать. Со временем Мордред это поймет. Он простит меня.

Он убеждал сам себя.

– Боюсь, ты ошибаешься, Артур.

Он тоже этого боялся.

– Лишь время покажет.

Катастрофа надвигалась. Очень скоро где-то должен был произойти взрыв.

Поэтому, когда Мордред явился в королевские покои вечером, Мерлин поспешил за ним. Король как раз занимался бумагами, как и все четыре месяца переговоров, которые уже почти закрыли все намеченные для Альбиона вопросы. Близился момент, когда все правители должны были собраться, чтобы подписать финальный документ и стать единым государством. Но Мерлину уже казалось, что этот момент бесконечно далек из-за той катастрофы, которая вот-вот произойдет.

– Я хотел... – как-то странно произнес Мордред, – извиниться.

– Не нужно, – качнул головой Артур.

– Я сожалею о том, что сделал. Надеюсь, ты простишь меня.

Мерлин в ужасе смотрел на них из-за колонны. Как Артур мог не понимать, что сейчас произойдет что-то страшное? Ну конечно, он поверил, что его любимец искренне раскаялся, потому что в противном случае ему пришлось бы поверить, что тот замышляет что-то против него, а в это он никогда не мог поверить, пока не убеждался воочию. Хорошо это или плохо? Но сейчас это могло стоить ему жизни!

– Я бы не позволил чему-то такому разрушить нашу дружбу, – тепло улыбнулся король.

– Ты принял меня, – так же тепло, но странно ответил друид. – Я всегда буду помнить это. И обо всем, что ты для меня сделал.

– Ты вознаградил меня за это, став одним из самых верных рыцарей.

– Спасибо, сир.

Мордред вышел. Артур улыбнулся, снова берясь за перо.

– Я знал, что он опомнится.

Мерлин не выдержал и рванул из покоев следом за Мордредом.

– Что ты делаешь? – спросил он. – Ты ведь уезжаешь. И ты берешь ее с собой.

Друид остановился. Выдохнул. Обернулся. В полумраке коридора его светлые глаза сияли и без магии.

– Не стой у меня на пути, – произнес он. – Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

– Мордред... – покачал головой Мерлин.

– Утром Кару казнят! Как бы ты поступил?

– Ты не можешь...

– Скажи, что ты бы так не поступил ради любимой женщины.

Из темноты на него взглянули глаза Фрейи. Но голос его был тверд.

– Не глупи.

Мордред подавил ироничную, горькую улыбку.

– Видишь. Ты не можешь.

– Мордред. Пожалуйста.

Друид снова замер спиной к нему.

– Я знаю, что ты не предал меня тогда. Не предавай сейчас.

– Ты сам так поступал сотни раз, – сказал Гаюс, когда они сидели в его покоях.

– Есть разница, – поморщился Мерлин.

– Какая? – резонно поинтересовался лекарь.

– Мордред не просто собирается освободить Кару, он собирается уйти с ней. И тогда он уже не сможет примириться с Артуром. Решение Артура уже настроило Мордреда против него. С этой девушкой он попадет прямо в руки к Моргане!

– Ты же не хочешь, чтобы Кара умерла, – тихо заметил старик.

Мерлин откинулся на стуле так, чтобы взглянуть прямо в лицо названному отцу.

– Но я не хочу и чтобы умер Артур. Пока Мордред внутри этих стен – надежда есть. Я должен его остановить.

Гаюс не ответил. Он поджал губы и вперил в ученика многозначительный угрюмый взгляд. Мерлин позвал его, ожидая поддержки и помощи, но старик не двигался и не менял выражения глаз. Эмрис упрямо встал и вышел из покоев лекаря. Что бы там ни думал Гаюс, Мерлин знал, что должен делать – любыми способами удержать Мордреда в замке, а значит пойти и выдать Артуру про побег.

Когда Кара и Мордред наткнулись на Годрика, несшего дозор около одной из стен цитадели, тот был готов их увидеть. Он подозревал, что младший товарищ решится на что-то такое, ведь однажды он сам готов был оставить Камелот, чтобы спасти от казни Слизерина. Годрик понимал чувства юноши, как всякий, кто любит и любим. Девушка не вызывала в нем теплых чувств, и решение суда, с точки зрения государства, на его взгляд, было правильным – ведь она часть революции. Но он так же понимал, что эта девица – просто еще одна озлобившаяся волшебница, считающая войну единственным выходом.

Не дав влюбленным заговорить, Годрик толкнул их в черный от ночи коридор, ведший на террасу, которая в этот час – он знал – не охранялась.

– Держитесь западной стороны, – быстро приказал он. – Там сейчас нет караульных, но они появятся через четверть часа. Если не успеете, я перераспределю их.

– Спасибо, – выдохнул Мордред, невольно улыбнувшись. А Кара взглянула на старшего рыцаря исподлобья. В ее руке почему-то был кинжал ее возлюбленного.

– Зачем ты нам помогаешь? – спросила она резко и недоверчиво. – Ты же рыцарь!

– Спрячь когти, девочка, – холодно осадил ее Гриффиндор, глядя сверху-вниз. – Если тебе полегчает, я это делаю не для тебя, а для Мордреда.

Кара едва слышно фыркнула и потянула друида в коридор, но Годрик удержал его за плечо.

– Мордред, послушай меня, – быстро сказал он. – Братишка, мне не нравится, куда заведет тебя эта девица. Возвращайся, как только все уладишь. Не думай, что все кончено, хорошо?

Юноша смотрел на него отчаянно и благодарно. Как будто в глухом одиночестве нашел родную душу. Он не подобрал слов – кивнул. И они оба растворились во тьме. А Годрик, сжав кулаки, чтобы унять почему-то появившуюся мелкую дрожь в руках, остался стоять на месте.

Колокол зазвонил раньше, чем он думал. В коридор заскочил Мадор:

– Гриффиндор! Быстрее, к темницам, король собирает всех рыцарей!

Годрик поспешил за товарищем, они спустились к темницам, где уже текла река из железа, суетились голоса, слуги хлопали мокрыми тряпками и открывали окна, чтобы убрать остатки усыпляющего дыма. А в коридоре лежало тело. Увидев его, Гриффиндор замер, как оглушенный, будто на него обрушили ушат ледяной воды. Слуги уже поднимали тело на носилки, но они остановились по знаку Мадора, который присел, чтобы кратко и скорбно сжать руку умершего. Сэра Эдварда. Их товарища, брата девушки, за которой усердно ухаживал Леон. Мадор поднялся, кивнул слугам, чтобы те уносили тело, и вернулся к Годрику.

– Ранение от кинжала, – процедил он, и его черные глаза налились гневом. – Нашего кинжала.

Гриффиндора прошиб холодный пот.

Перед ним было тело его товарища, который знал больше военных баек, чем все барды на свете, и с которым они любили играть в карты. А где-то там, в черноте ночи, убегал еще один товарищ, а с ним девушка с его кинжалом, заколовшим Эдварда. Картинка сложилась. И загорелась.

Годрика следом за Мадором накрыла ярость. Он потерял немало товарищей-рыцарей, но ни разу от рук своего же! Что на самом деле случилось? Мордред сам зарезал Эдварда или смотрел, как его зарезала его пассия? Впрочем, разницы не было никакой, потому что в любом случае юный рыцарь допустил убийство брата по оружию. Он предал свою клятву, предал их дружбу, их священное братство, он наплевал на их узы товарищества и подло убил одного из них – неважно, своими ли руками или Кары! Годрик мог понять желание сбежать и спасти любимую женщину, но зарезать по пути друга?!

– Все еще считаешь его безвредным? – вдруг оказался рядом Мерлин, и Годрик впервые не смог ничего ему ответить.

Рыцари услышали приказ обыскать лес и бросились вон из замка в ночь.

Они нашли беглецов довольно быстро, наверняка, потому что Кара все еще хромала. Мордред поднялся с земли, выхватив меч, когда рыцари подступили совсем близко. И тут Годрик даже вздрогнул от прозвучавшего в его голове голоса, хотя он и не в первый раз встречался со способностью друидов общаться мыслями. Кара воскликнула ’’Используй свой магию! Убей их!”, не раскрыв рта.

Мерлин и Годрик быстро переглянулись. Мордред же медленно перевел слегка ошарашенный взгляд на сидящую рядом девушку.

– Они мои друзья, – негромко сказал он.

– Сдавайтесь, – вклинился спокойный голос Артура.

Друид перевел на него взгляд. Отчаянный, но решительный.

– Отпустите ее. Мы покинем Камелот и никогда не вернемся, я даю вам слово!

Голос его дрогнул, и Годрик будто почувствовал его дикое нежелание сражаться. Перед юношей стояли те, кто еще недавно трепал его по волосам и выбивал дух на тренировочном поле. Здесь были и Гвейн, и Леон, и Мадор, и Теодор, и все просто смотрели на него, потому что они тоже не хотели драться. И в то же время не могли отступить назад – не только из-за приказа короля, но и из-за бездыханного тела сэра Эдварда, на чьи похороны им предстояло вернуться домой.

Здесь рухнула дружба. Здесь обрывались священные узы, которые казались нерасторжимыми. Еще позавчера они все вместе гурьбой пошли в таверну, заказав вина для всех, кроме Годрика и Мордреда – те взяли по одной кружке медовухи. И Гриффиндор свою почти не тронул, так что в итоге ее под шумок выпил младший, чем вызвал бурное веселье за столом. И именно они вдвоем помогали захмелевшим друзьям благополучно добраться до дома. Все это было совсем недавно, в прошлый миг. И сейчас промелькнуло перед глазами. А потом вокруг снова встала кромешная ночь, в которой были только белое и черное – справедливость закона и предатель-товарищ.

– Пожалуйста, – попросил Мордред, глядя в глаза Артуру, но тот оставался недвижим и бесстрастен. – Гвейн? – обратился друид к другому другу, но тот не двинулся с места. – Леон? Годрик?

“Используй свою магию!” – требовательно повторила Кара.

Рыцари сурово и скорбно молчали.

“Ну же!”

Мордред в последний раз взглянул на бывших друзей. И опустил голову.

Мерлин и Годрик напряглись, готовые в любую секунду послать свою магию на защиту.

Друид поднял голову, его глаза смотрели холодно и страшно.

И в этот момент сзади подкрался Персиваль, в один мощный удар оглушив юношу. Друид упал на лесной перегной.

Когда они доставили беглецов в темницу, Годрик, как и, наверное, все рыцари, от всей души радовался, что не ему, а стражникам пришлось закрыть Мордреда за решеткой. Руки немели от схватки, которой не было, но которая должна была неизбежно случиться.

– Что ты со мной сделаешь? – спросил друид у короля.

Тот все время молча смотрел на него, словно решая сложную задачу.

– Хотел бы я знать, – наконец ответил он, покидая темницы.

Годрик и Мерлин повернулись за ним, и их нагнал мысленный голос.

“Почему ты не мог просто не вмешиваться, Эмрис?!”

Мерлин замер на секунду. И ушел.

“Почему ты мне не помог?!” – в бешенстве воскликнули мысли друида, останавливая Гриффиндора. Тот медленно повернулся.

“Я рыцарь, Мордред, – произнесли его мысли. – А это значит, что я чту узы братства. Я просил тебя не идти за этой девицей. Я просил тебя не забывать, что мы друзья, неважно, кого ты любишь. А ты позволил убить одного из нас. Ты предал наши клятвы, нашу дружбу. Прости, братишка...”

В окна Тронного Зала лениво заплывали рассеянные лучи блеклого рассвета.

– Все присутствующие знают, какие преступления ты совершила. Но я желаю дать тебе шанс.

Мерлин даже задержал дыхание от неожиданности.

Вчера он пошел к Артуру, но не смог связать и двух слов, хотя должен быть разразиться пламенной речью. И все же этих двух слов хватило, как оказалось. Кара стояла перед тронами, уже приготовленная к казни, но король предлагал другой выход.

– Я знаю, что друиды – мирные люди, – продолжал он. – Ты...молода. Впечатлительна. Легкая мишень для таких, как Моргана. Если ты раскаешься в своих деяниях...я пощажу тебя.

Мерлин даже несмело заулыбался и аккуратно выдохнул ртом. Надежда была здесь, как светлые лучи рассвета. Прямо сейчас все могло быть спасено...

Если бы не проклятая гордыня Кары.

– Я не могу раскаяться в преступлениях, если я их не совершала.

Артур помолчал.

– Кара... – снова воззвал он.

– Борьба за свободу – не преступление, – отрезала девушка. – Борьба за право быть самим собой – не преступление.

Король прикрыл глаза, бессильно вздохнув. Нашел взглядом Мерлина в толпе придворных.

“Я не могу спасти того, кто не хочет быть спасенным.”

Мерлин смотрел на то, как безнадежно умирает такая живая только что надежда, и едва сдерживался, чтобы не подскочить к друидке и не объяснить ей, что сейчас она обязана соврать, чтобы не случилась катастрофа. Что сейчас от ее гордыни погибнет больше, чем ее жизнь. Погибнет все. Почему ей, черт возьми, не хотелось выжить хотя бы ради Мордреда? Да где ей еще такой король мог попасться, который бы после всего, что она совершила, еще даровал бы ей милость, к тому же, уговаривал бы ее спастись? Неужели нельзя немного прикусить язык хоть раз ради общего блага? Если Мерлин, которого все, кому не лень, называли величайшим магом на земле, мог гнуть свою гордость, отстирывая вонючие носки и терпя подначивания, почему эта несносная девица не могла?

– Ты заслуживаешь той судьбы, что тебя ожидает, Артур Пендрагон, – с достоинством сказала смертница.

Кару повесили. Камера Мордреда, которого собирались освободить, была разворочена, решетка погнута, а дверь валялась рядом, горячая, как только что из кузни. Будто узник обладал магией.

– Он словно испарился, – докладывал Мерлин. – Стражи дошли до самой реки. Никаких следов.

– Я принял его, – будто не услышав, сказал Артур.

Он сидел у себя в покоях и пялился в потолок тем самым взглядом, который Мерлин уже видел не меньше трех раз. Только теперь к отрешенности и загнанности добавилось еще что-то. Раздражение. Неумолимо закипающая злость. Словно королю в конец осточертело, что его предают.

– У тебя доброе сердце, – ответил слуга. – Не вини себя за это.

– Я не должен был ему доверять, – выдохнул друг, отлипая от спинки стула и пряча лицо в ладонях.

А Мерлину некстати вспомнился тот день – в Ишмире, почти год назад. Когда Мордред попросил посвятить его в рыцари, и Артур согласился, пообещав ему жизнь среди равных. Мерлин вспомнил, как заколотилось у него сердце в тот миг, когда он понял слова Диамайра. Наивность и доверчивость привели короля Камелота к его гибели. Желание верить в друзей стало его проклятьем.

– Я совершил ужасную ошибку, да? – спросил Артур, вынырнув.

– Надеюсь, что нет, – ответил Мерлин.

====== Глава 84. Мы свободные люди, и мы идем на битву.* ======

А октябрь тем временем усердно кутался в туманы, словно желая, чтобы подступающий ноябрь его не нашел. Днем слух выматывали дожди, зато вечером умытое ливнями небо загоралось таким пламенным закатом, что казалось, будто все вокруг объято пожарами. Леса редели и просвечивались насквозь, дороги чавкали, ветер завывал по ночам не хуже волчьей стаи. Народ заканчивал работы в полях и радостно расслаблялся в предвкушении долгой, полной праздников зимы. И слуги во дворце тоже облегченно вздыхали хотя бы из-за того, что птицы, постоянно селившиеся под крышами в башнях, сколько бы их оттуда ни пытались гонять, теперь улетали в более теплые края, и слуги могли наконец отмыть полы и стены в этих башнях и в который раз понадеяться, что весной наглые пернатые не решат снова вить здесь гнезда.

С рыцарями на поле последние дни тренировался Леон, всегда такой неутомимый, а теперь необычно рассеянный. Король вместо тренировок с головой ушел в заканчивающиеся переговоры. Он вообще только ими и занимался и только о них и говорил со дня, как ушел Мордред. Никто не удивлялся – все справлялись, как умели. Мерлин, например, ходил по пятам за своим венценосным другом, ни отходя ни на шаг. За эти несколько дней он ни разу не опоздал с утра и нарочно вечером болтал без умолку, чтобы подольше не покидать спальню друзей.

Вот и сейчас он сидел в коридоре на полу, опершись спиной о стену и задумчиво слушал скрип пера за ней. Он должен был пойти спать еще час назад. Но ему ничего не казалось правильней сейчас, чем сидеть неподалеку от друга и слышать, как тот шелестит бумагами. Только здесь он чувствовал себя более или менее спокойно. Только здесь тревога отступала.

Шелест прекратился. Что-то мягко бухнуло – кипа бумаг приземлилась на стол. Короткий тихий скрип. А потом стук ножек стула, опустившихся на пол. Шаги.

– Мерлин? Какого черта ты тут расселся?

Артур был уставшим и слегка сонным. Мерлин тоже.

– Не захотел уходить, – пожал плечами маг. – Мне что, нельзя хотеть проводить больше времени со своим другом?

– Ради бога, Мерлин, просто иди спать, – раздраженно скривился король. – Ты же мне весь день ныл, что не выспался. Вот и иди, сейчас вообще не до твоих фантазий.

Он зевнул и пошел к лестнице. Никак не отреагировавший Мерлин подождал немного, встал и пошел следом.

Они спустились на первый этаж, и Артур вышел на крыльцо, тонувшее в сиренево-розовом закате. Площадь была пуста в этот час, даже стражники, видимо, пошли в обход, так что никого не было. Поэтому Годрик, сидевший на ступеньках и увидевший друга, не стал вставать, а сидя пронаблюдал, как тот садится рядом.

– Ты-то чего тут делаешь? – спросил Артур, глубоко вдыхая свежий после дождя вечерний воздух. – Почему не дома с близнецами?

– У них зубы режутся, – ответил Гриффиндор.

– И что, боишься, что покусают?

Рыцарь со смешком опустил голову на секунду.

– Они плачут много, капризничают. Пен соседки помогают, так что моя пара рук там только лишняя. Да и нервы у меня ни к черту, особенно когда плачут.

– Кто бы знал, что чтобы обрести железные нервы, надо не сотню битв пройти, а пережить время, когда у твоих детей режутся зубы.

Они так просто, по-дружески разговаривали ни о чем, разглядывая тихий и красивый в вечерних красках город, а к крыльцу тем временем подъехал отряд рыцарей с гонцом во главе. Друзья оба встали. Гонец спешился и с поклоном протянул королю свиток с печатью:

– Письмо от Его Величества короля Бенджамина.

Артур взял письмо, тут же распечатал его и прочитал. По мере прочтения с лица его пропадал всякий намек на сон, уголки губ стремительно поднимались вверх, и в конце концов он с каким-то ликованием и облегчением оглядел всех собравшихся товарищей.

– А не сходить ли нам в таверну, господа рыцари? – вдруг лихо предложил он.

Среди воинов прокатились смешки.

– По какому случаю? – спросил, конечно, заинтересовавшийся Гвейн. Артур помахал в воздухе свитком.

– Последняя подпись поставлена. Альбион готов. С этого момента можете считать себя вассалами громаднейшего в нашей истории государства, с этого момента оно начинает жить! Осталось только назначить официальную встречу, думаю, на том же Шелотском поле...

– С празднествами? – весело прищурился Борс Ганнский.

– Эль и вино, шуты и жонглеры, танцы, пир! – заулыбался Озанна, и рыцари одобрительно загудели.

– Так что там насчет таверны? – нетерпеливо спросил Гвейн.

– Идемте! – махнул рукой Мадор.

– А Мерлин? – поинтересовался Годрик.

– МЕЕРЛИИН! – крикнул Артур, обернувшись, в глубь замка. – Я знаю, что ты тащился за мной от покоев. Пошли, раз спать не хочешь.

Маг тепло улыбнулся и присоединился к веселой компании, собравшейся нагрянуть в таверну.

Кандида чувствовала себя прекрасно. Она проснулась рано и после завтрака приняла ванну. Она валялась за ширмой в горячей воде, положив голову с собранными наверху волосами на бортик, когда в дверь постучался посыльный и сказал, что кто-то передал подарок для нее. Королева лениво приказала оставить его на столе. Отлежавшись, она вылезла и не успела даже взгляд поднять, как в ее руку уже вложили полотенце. Служанка, имя которой Когтевран за два года так и не удосужилась запомнить, которая удовлетворялась обращением “Милая” и, четко, без вопросов и лишних слов выполняя приказы своей госпожи, не докучая ей, идеально сходилась с ней характерами, теперь быстро вытерла ее и накинула ей на плечи дорогой кружевной шлафрок. Легко завязав пояс, Кандида открыла окно, вдохнув побольше вкусного свежего воздуха, а потом, вспомнив про подарок, пошла к столу.

Это был небольшой узорный ларец красивой работы. Королева провела пальцами по крышке, где на черной полосе были выгравированы ее инициалы. Синяя лента крепила к ларцу записку, в которой ее тетушка, как обычно, в строгих, но сердечных выражениях передавала ей привет. Кандида легко улыбнулась...а потом нахмурилась.

Она осторожно взяла ларец и, придерживая крышку, приподняла так, чтобы осмотреть дно и торцы. И все поняла, тут же поставив ларец на стол.

Моргана совсем спятила, если считала ее такой дурочкой. Хотела, чтобы Кандида открыла ларец и напоролась, наверняка, на какое-нибудь страшное заклятье. Вот только если бы ларец и вправду прислала Аннис, то он бы пересек расстояние, замотанный в дорогие мягкие ткани и уложенный в ящик с соломой, так что ни один уголок бы не обзавелся царапиной и уж тем более грязью. А этот ларец везли в руках, по пыльной и грязной от дождей дороге, и не пряча от случайных мимолетных ударов об седло, поводья, сумку, ножны и все, что могло стукнуть и оставить небольшие, почти незаметные следы.