Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 69 страниц)

И дружно прыснули.

– Почему? – переспросил Артур. – Даже не знаю. Может, потому что когда-то не так давно ты была мне очень близким человеком? Может, потому что ты все еще нужна нам?

– Сожалею, – издевательски протянула Моргана. – Потому что вы мне не нужны. Я хочу только твою голову, насаженную на кол, и твои глаза, вытекающие из глазниц. А еще твой трон. Вернее...мой.

Нож взвился еще раз, и новая боль пронзила уже бедро. В голове завыли колокола. Нельзя терять сознание, нельзя терять сознание, нельзя терять сознание!.. Это же просто раны, черт с ними, не первые дыры...

Когда нож снова отлетел, Артур не удержался и рухнул на каменный пол. Голова закружилась, но он разглядел, как за фигурой Морганы появился силуэт Мордреда.

– Ты не зря дрожишь передо мной, – усмехнулась сестра. – У меня больше силы, чем ты можешь представить.

– И со всей этой силой ты решила не творить ничего, кроме ненависти, – выдохнул он.

Моргана почему-то засмеялась.

– Утер хорошо меня воспитал.

Она стояла перед ним, лохматая, грязная, бледная. Все та же девочка, которая выслушала его тоску по маме. Все та же девушка, которой так хорошо удавалось задевать его гордость на ристалище с мечом в руках. Все та же несносная девчонка, которой он позволял вить из себя веревки, какие бы наказания за это ни грозили.

Та самая ведьма, которая дважды разоряла его королевство и убивала его друзей. Как можно к одному и тому же человеку испытывать так много ярости и так много любви?

– Прощай, Артур Пендрагон, – произнесла она, и ее губы отвратительно искривила ненависть.

– Артур! – раздался голос Мерлина, появившегося как обычно не вовремя. Нет, этот идиот не мог выбрать время хуже...

– Нет...

Сестра магией отправила Мерлина в полет, и тот упал, ударившись о каменную стену. Артур не знал, осталось ли в нем дыхание, или они оба сейчас умрут.

– Моргана... – произнес он. – Пожалуйста...

Мерлин едва видел, что происходит, голова гудела, в ней гремело все, что только можно, но сердце, не останавливаясь, мчалось вперед. Успеть, добежать, закрыть, защитить...

– Молчи, дорогой брат, – сказала Моргана, магией вырубив Артура. – Слишком поздно.

Мерлин напряг все тело, оглушенное ударом, а всю магию направил в вытянутую руку. Волшебство хаотично металось, не поддаваясь его хватке, он паниковал, потому что вот-вот, прямо сейчас...

Моргана начала произносить заклинание...

И задохнулась, пронзенная сзади клинком Мордреда.

Мерлин в шоке уставился на происходящее, он ни черта не понимал. В голове все путалось, он не мог понять, зачем Мордреду спасать Артура. Может, он хотел убить его сам? Но зачем тогда убивать Моргану? Это не имело смысла...

Моргана осела на каменный пол и жалобно взглянула на предателя. Видимо, она верила ему. Но почему тогда...

– Мордред...

Друид отпустил ее, и она упала кучей мехов на пол. В следующую секунду Мерлин увидел, как Мордред поднял Артура и потащил навстречу приближавшемуся по тоннелю топоту и крикам рыцарей. Раз так, значит сейчас он его убивать не собирается... Хорошо...

Порой его привязанность к королю могла играть с ним злую шутку. Например, сейчас. Поняв, что друг в безопасности, он настолько расслабился, что уступил оглушительному гулу в голове и потерялся где-то в темноте. И проснулся только от голубого сияния, искрившегося совсем рядом.

– Эмрис, – произнесло то самое странное существо, склонившись над ним. Голос его был очень хриплым, словно ему едва хватало дыхания. – Лежи спокойно. Сегодня было пролито много крови... И все это ради того...чего пожелали бы немногие мудрецы.

– Ты про Диамайр? – выдохнул Мерлин. Существо кивнуло. – Моргана его не нашла?

– И никогда не найдет, – улыбнулось чудо.

Тут Мерлин понял.

– Потому что это ты? – прошептал он. – Это ты ключ ко всему знанию? – Существо снова кивнуло, и все стало понятно. Его затопило сочувствие. – Временами мне кажется, что моя ноша невыносима, но...по сравнению с твоей, она ничто.

– Это и дар...и проклятие, – прохрипел Диамайр. – Ты не желаешь меня о чем-нибудь спросить?

Мерлин подумал обо всех случаях, когда заглядывал в будущее. С помощью кристаллов, с помощью слов Килгарры. Подумал о видениях Морганы, будивших ее посреди ночи, но все равно непредотвратимых.

– Нет, – ответил он. – Это было бы не к добру.

Диамайр загадочно улыбнулся.

– Ты мудр, Эмрис. Твоя мудрость будет долго жить в умах людей.

Существо мягко поднялось, странно грациозно двигая своим нескладным телом. Сияние отступило от Мерлина, когда он вспомнил про ватеса.

– Стой... – попросил он. – Есть один вопрос. Если погибель Артура не Мордред...то кто?

Диамайр пронзительно посмотрел ему в глаза, и в этих странных бездонных колодцах отразилась вечность.

– Он сам.

За Мерлином вернулись рыцари, и скоро они уже были на свежем морозном воздухе. Бывшие пленники позволили себе несколько мгновений просто поглазеть на иссиня-черное бескрайнее небо, окутавшее северные просторы. А потом снова засуетились, быстро выводя в ночь лошадей и прикрепляя к одним из них повозку.

На Мордреда, молча пристроившегося помогать, никто не обращал внимания, кроме Мерлина, продолжавшего не спускать с него глаз. Впрочем, как только голова перестала гудеть, маг рванул к королю.

А тот, очнувшись, решительно вознамерился ехать верхом.

– Незачем возиться, я вполне смогу ехать в седле, – заявил он спорившим с ним рыцарям.

Однако в том и была прелесть Круглого Стола: рыцари подчинялись королю на поле боя и в государственных делах, но когда речь зашла о здоровье их командира, они смело перечили ему с ехидными улыбками на губах.

– Сир, не мне вам объяснять, что мороз делает с ранами, – невозмутимо ответил сэр Сафир, пока Мелиот и Мадор поднимали короля на повозку. – Двинемся на юг, и вам станет хуже. Лучше сейчас потеряем время, чем нам потом королева отрубит головы за то, что мы вас не довезли.

– А повозку вы откуда раздобыли, скажите на милость?

– Позаимствовали у вашей сестры. Не думаю, что она была сильно против.

Артур сощурился, сдаваясь.

– Я припомню вам акт грабежа, сэр Сафир.

– Непременно, Ваше Величество, – широко улыбнулся рыцарь.

Мерлин молча запрыгнул на повозку, прихватив фляги с водой и все пригодное для лечения, что только нашел в седельных сумках ишмирских лошадей. Первым делом он дал другу флягу и сам приложился ко второй, ведь они не пили уже...четыре дня? Видимо, только постоянная опасность и стресс не давали полностью ощутить чудовищную жажду. Проходивший мимо Персиваль без слов положил на повозку небольшой сверток, в котором Мерлин обнаружил мясо. Но пока он чисто механически устраивался на месте, Артур выглянул из повозки и нашел взглядом Мордреда. И позвал.

Друид до того стоял неприкаянный, будто не знал, приткнуться ли ему к каравану или вернуться в крепость. Услышав зов, он неуверенно шагнул к повозке. Мерлин с удивлением смотрел, как здорово ему удается изобразить робкого и потерянного ребенка.

– Куда ты теперь? – спросил Артур.

Мордред неуверенно помолчал.

– Не знаю...

– Что ты делал среди саксов?

Юноша сглотнул.

– Я не...я не хотел быть среди них. Мне не нравилось то, чем они занимались. Я не понимал... Просто только они могли дать приют...такому, как я. А друиду в наши времена выбирать не приходится.

Король приподнялся, чтобы посмотреть собеседнику в глаза. Мерлин молча подложил ему под спину соломы, ничем не показывая той бури, что кипела внутри.

– Мне жаль, что твоя жизнь так сложилась, – сказал Артур. – Но теперь в Камелоте народу друидов ничего не угрожает. Ты можешь пойти с нами. Тебе все равно нельзя возвращаться в Ишмир, ты ранил Моргану, тебя там убьют.

Мордред уставился на него так, словно тот вдруг показал ему магический фокус.

– Пойти с вами в Камелот?.. А...а разве я могу?..

– Конечно, можешь. Ты спас мне жизнь, Мордред. Чем я могу тебя отблагодарить?

Друид замялся. Кинул порывистый взгляд на караван, первые лошади которого уже двинулись в путь. Голубые глаза загорелись чем-то, юноша еще раз сглотнул и с надеждой и застенчивым восторгом поднял глаза на короля.

– Милорд, могу я...могу я просить о чести...стать вашим рыцарем?

Артур согласно склонил голову.

– По прибытии в Камелот я посвящу тебя в орден Круглого Стола. Ты сможешь жить без страха быть гонимым, жить среди равных, я тебе обещаю это.

– Сир, я... – Мордред чуть не задохнулся от восторга и радости. Широченная улыбка засияла на его лице, что еще больше оттолкнуло от него Мерлина. Может, потому что улыбки маленького Мордреда он, собственно, никогда и не видел? – Я клянусь, я оправдаю доверие, я буду служить Камелоту до последнего вздоха, спасибо...

– Не сомневаюсь в этом, Мордред. Сейчас возьми лошадь и едь с нами.

Друид порывисто кивнул, не переставая улыбаться, чем слегка напомнил Годрика. И поспешил занять лошадь и пристроиться к двинувшемуся каравану.

А Мерлин безмолвно горел, натягивая в руках самодельный бинт.

Только что на его глазах произошла катастрофа. Только что он понял слова Диамайра.

Артур был творцом собственной гибели. Его наивность и доверчивость приведет его историю к концу. Его вера в друзей, его доброта погубят его.

Он доверял своему убийце. И Мерлин уже видел, что ничем не сможет поколебать это доверие. Он даже не сможет сказать другу, что Мордред владеет магией, потому что тот в ответ выложит его собственную тайну. Он ничего не сможет сделать, кроме как наблюдать за тем, как друг радостно шагает навстречу своей смерти.

Отряд из Ишмира вернулся в ночь, поэтому Гриффиндор только издали увидел въезжающую в город процессию. Он всю ночь в патруле сгорал от нетерпения узнать о приключениях друзей и о том, все ли живы. Как только Леон сменил патрули, маг помчался домой, но Пенелопа еще спала. Он улыбнулся, увидев, как она разворочала постель, пытаясь улечься удобнее с растущим животом. Так как писать письма Годрику всегда было лень, ему пришла в голову идея: он взял небольшой клочок пергамента и заколдовал его. Теперь, как только Пуффендуй возьмет его в руки, он оживет и расскажет ей, что ее муж отправился во дворец узнать новости. Правда, от этого заклинания пергамент почему-то стал красным, но в остальном все вроде работало, поэтому Годрик закрыл дверь в дом и умчался в замок.

Прямо с порога его решила подвести его неуклюжесть, потому что он столкнулся с парой служанок, которым потом помог поднять подносы, а затем умудрился произвести еще более громкое столкновение. На пол свалились доспехи и кольчуга, меч и портупея, кровавой лужицей осела мантия. Рядом пытался отдышаться юноша лет восемнадцати с голубыми глазами и смешной шапкой черных кудрей.

– Простите, – пробормотал он, спеша все поднять.

– Спокойно, малец, это я тут с головой не дружу, – усмехнулся Гриффиндор, поднимая ему портупею и меч. – Слушай, а где все? Я ни одного рыцаря в коридорах не встретил...

Юнец поспешно скручивал в руках мантию, словно засмущавшись.

– Они...наверное, уже в Тронном Зале...

– В Тронном? – удивился маг. – По какому случаю?

– Меня...вроде как...в рыцари посвящают.

– Прямо сегодня? Прямо после похода?

– Я вместе с ними из Ишмира пришел.

– А, ясно, то-то я тебя в оруженосцах не видел, – кивнул Годрик и внимательней посмотрел на ношу новобранца. – Эй, парень. А зачем тебе доспехи на посвящение?

Юнец растерянно посмотрел на груду вещей в руках, а потом на рыцаря. Волосы смешно колыхнулись у его глаз.

– А что, их не надо?

Гриффиндор хохотнул.

– Нет, не надо. Пошли, я помогу, – хлопнув по плечу молодца, он пошел чуть впереди в Оружейную. – Заодно ты и расскажешь мне, что там в Ишмире было.

В Оружейной сияло солнце, прямо как в день посвящения самого Годрика, так что он почувствовал наплыв ностальгии. Принявшись командовать, он сказал Мордреду, имя которого узнал по дороге, положить доспехи и меч. Недоуменные глаза новобранца при этом его посмешили и умилили. А еще заинтересовали. Ведь Мордреду было восемнадцать, а не двадцать один, он не в том возрасте, когда посвящают в орден, а еще он явно не был знаком с рыцарским делом и не знал таких деталей, как обычаи посвящения. Почему же его собирались принять?

– Меч тебе должна подать королева, – объяснял Гриффиндор, пока парень надевал кольчугу. – Сначала ты подходишь к тронам, встаешь на колени и произносишь клятву.

– Это которая... – пропыхтел Мордред, разбираясь в волне стали, – которая “моя жизнь принадлежит...”, да?

– Да, она. Потом тебе дают оплеуху.

– За что?!

– За...хахах, ты бы видел свои совиные глаза, – смеясь, ответил Годрик. Мордред улыбнулся, поправил кольчугу и взял портупею. – Это обычай. Что-то вроде единственного удара, который рыцарь должен оставить без ответа. (1) Потом король касается твоих плеч Экскалибуром и говорит тебе встать. Ты встаешь, королева подает тебе меч, ты его берешь – не забудь поклониться! – суешь в ножны и все. Ты рыцарь.

– То есть...мой меч сейчас у королевы, а я должен прийти с пустыми ножнами?

– Точно, – Гриффиндор встряхнул мантию и подал младшему товарищу. – Так что было после того, как в крепости появился дракон?

Мордред завязал портупею, пристегнул к ней ножны и принялся возиться с креплением мантии.

– Дракон их загнал в угол. Я не видел, но, видимо, они разделились, потому что потом король пошел звать Мерлина. По его крикам Моргана его и нашла. Они поговорили, она успела его ранить, а потом успел я... Я ранил Моргану.

– Ты – Моргану?! – присвистнул старший рыцарь. – Вот это ты даешь, малец! Как ты умудрился? Она же великая жрица или как ее там.

Мордред пожал плечами.

– Так она и не умерла. Просто упала без сознания, а я вытащил Артура к рыцарям. И мы выбрались.

– Слушай, ну ты молодец, – искренне произнес Годрик, поднимаясь. – Спасибо, что вернул нам его живым. Тогда я понимаю, почему Артур решил тебя посвятить. Благородство и верность – законы в Камелоте. Став рыцарем, ты станешь частью великой дружбы. Так что ты найдешь здесь дом, поверь мне.

Ему нравилась неприкрытая радость в глазах мальчишки, нравились его еще детские черты. Мордред был немного похож на него самого полтора года назад, хоть он и был тогда на семь лет старше.

Тут в Оружейную зашли Элиан и Мелиот.

– Ну что, ты готов? – с улыбками спросили они у будущего брата по оружию.

– Да, и не благодаря вам, – хмыкнул Гриффиндор. – Оставили бедного пацана одного, он даже обряда посвящения толком не знал!

– Как будто кто-то бы от него это требовал, – состроил ему рожицу Мелиот. – Да и все отлеживались. Ну, раз научил, тогда все по правилам будет. Пошлите, все уже готово.

Тронный Зал был залит светом еще больше, позднее октябрьское солнце искрилось на кольчугах и мечах, стелило блики по алым стягам и оседало на украшениях придворных дам. Старшие рыцари влились в толпу, оставив новобранца на дорожке, а тот пошел к тронам. Годрик с облегчением и удовольствием увидел, что король твердо стоит на ногах и улыбается своему будущему рыцарю. Мерлин был хмур за спиной друга, но маг не нашел на нем видимых увечий, так что решил разобраться с этим позже.

– Моя душа принадлежит богу, – с еле сдерживаемой гордостью произнес коленопреклоненный Мордред, – жизнь – королю, а честь – мне. (2) Клянусь быть верным Камелоту до последнего вздоха и поднимать меч только в защиту его законов.

Артур с улыбкой слегка шлепнул юнца по затылку. Рыцари вокруг добродушно засмеялись, вспоминая собственное посвящение. Мордред тоже улыбнулся. Затем Экскалибур, сверкая в лучах солнца, опустился на плечи юноши.

– Встаньте,...сэр Мордред. Рыцарь Камелота.

Годрик с гордостью смотрел, как Мордред поднимается с колен и с поклоном принимает меч от Гвиневры. Секундный лязг – и клинок исчез в ножнах. Парень повернулся. И двор зааплодировал новому рыцарю.

1 – реальная деталь обряда посвящения в рыцари.

2 – реальная рыцарская клятва.

====== Глава 71. Меж драконом и яростью его.* ======

Мерлин поймал Мордреда на выходе из Тронного Зала. Юный друид выглядел взволнованным, но Эмрис даже не собирался думать, что это возбуждение из-за посвящения в рыцари. Хотя улыбка на губах мальчишки была неприкрыто детская...

– Знаешь, если бы Артур знал, что ты обладаешь магией, – произнес он, помогая новобранцу с креплением мантии, – все было бы...совсем по-другому.

Мордред промолчал, глядя в сторону, и Мерлин многое бы отдал, чтобы прочитать его мысли в этот момент.

– Скажи мне кое-что.

– Конечно.

– Ты спас Артуру жизнь. Почему?

Голубые глаза друида вдруг посмотрели на него твердо и как-то...вдохновленно. На секунду Мерлин поверил этим глазам.

– Потому что Артур прав, – уверенно сказал Мордред. – Любовь, которая нас объединяет, важнее власти, которой мы обладаем. – Его губы грустно улыбнулись. – Моргана об этом забыла.

Это был весь маленький разговор, который не дал Мерлину ответов, а лишь задал еще больше вопросов. Самое ужасное, что ему хотелось просто взять и забыть обо всех посторонних знаниях. Забыть о словах Килгарры, словах ватеса, словах Диамайра. Забыть о взгляде преданного им маленького Мордреда. Забыть о вечном страхе за жизнь короля, который не давал расслабиться. Забыть обо всем и просто поверить мальчишке, сияющему от радости и гордости больше, чем его кольчуга и доспехи от солнца. Дать шанс. Сердце накрывала смертельная тоска, когда он осознавал, насколько черствым оказался со всеми этими предсказаниями.

А ведь Гаюс был прав, называя их с Артуром братьями-близнецами. Прав, потому что, боги, как же Мерлину бы хотелось сейчас тоже быть доверчивым и наивным, каким он был девять лет назад, когда только пришел в Камелот. Как бы ему хотелось снова быть тем амбициозным пареньком, который больше понимал в принципах, чем в суровой реальности, который мало разбирался в людях, но яро верил в свои идеалы. Который разбрасывался вторыми шансами, который легко прощал и легко любил, который плохо понимал людские маски, но зато ни за что бы даже не задумался о том, чтобы винить исправившегося человека в его прошлых грехах.

Тот паренек был чище. Тот паренек спасал Моргану и Мордреда, веря в то, что они смогут победить свою судьбу. Тот паренек был, наверное, в сто раз благороднее его, зачерствевшего во множестве вариаций чужого будущего и верного, кажется, из всех своих прежних принципов лишь полубезумной идее сохранить живым короля. Мерлина пугало то, каким он стал. Но ведь он не специально. Он не собирался быть таким. Это судьба отчего-то решила, что именно он не сойдет с ума, если ему доверить нити жизней всех вокруг. Отчасти Мерлин сопоставлял эти чувства с тем, что испытывал его друг каждый раз, когда приходилось становиться судьей и выносить приговоры. Вот только Артур строил свое королевство, следуя своим принципам и идеалам. А Мерлину все больше казалось, что его просто бросили в водоворот, где он убегает от путанных слов и собственных страхов.

Годрик постарался найти Мерлина сразу после посвящения. В конце концов, на пирушку он успеет в любом случае – они длятся и за полночь, а он все равно туда заглянет ненадолго. Да и вид друга его беспокоил.

– Мерлин! Дружище, ты чего такой мрачный?

– Гриффиндор, – кивнул Эмрис. – Ты-то мне и нужен. Иди к Гаюсу, я сейчас Кандиду найду, мне срочно нужно вам кое-что рассказать.

Когда они собрались в покоях лекаря, пока сам хозяин обходил своих больных, Мерлин со смертельно серьезным видом поведал всю историю: о спасении маленького Мордреда из Камелота, второй встрече с ним и зловещем обещании, предупреждении ватеса, видении в воде, словах Килгарры, роли Мордреда в ишмирских приключениях и разговорах с ним и в довершение – о словах Диамайра.

Мерлин смолк, и первое время царила тишина. Потом, выйдя из глубокого раздумья, Кандида озвучила свои выводы:

– Мы не можем рассказать Артуру о магии Мордреда, но мы можем добиться его изгнания из ордена и, возможно, из Камелота. Есть предложения?

Годрик ошарашенно уставился на бывшую королеву. В своем роскошном бордовом платье, с высоко собранными, как обычно волосами, она выглядела собранно и сосредоточенно. Мерлин вздохнул.

– Чтобы Мордреда изгнали, мы должны его подставить, а ты пойдешь на это?

– Чтобы защитить короля и Альбион – да, – твердо ответила Когтевран. – Это не будет подлостью, ведь мы устраняем врага.

– Вы серьезно? – только и смог выдохнуть Гриффиндор, но на него не обратили внимания.

– Из ордена его могут изгнать за позорную трусость, – словно купец о делах заговорил Мерлин. – Но это предполагает бой, значит придется рисковать, а рисковать жизнью Артура я не стану.

– Значит, остается изгнание полное, – кивнула задумчиво Когтевран. Поднялась, сложив руки на груди, и стала вышагивать по покоям. – Подставить легко, но вот как его вывести на чистую воду?

– А мы все же собираемся его разоблачать или просто устранять из Камелота, пока он еще ничего не натворил?

– Ну, ты спросил меня о принципах, так вот, они у меня есть. Я пойду на второй шаг, если не найдется пути для первого. Как мы можем его разоблачить?

– Причем лучше, чтобы это было гласно, потому что оставлять Артура с ним наедине я не собираюсь. Рядом должны быть рыцари, это сразу превратится в государственное дело...

– Сто-оп!!! – крикнул Годрик, вскакивая со скамейки.

Оба друга уставились на него, а он на них. Он не мог ушам своим поверить. Ему казалось, что они просто его разыгрывают. Потому что это было слишком дико, чтобы быть правдой.

– Вы что, издеваетесь? – спросил рыцарь. – Вы сейчас планируете изгнание из Камелота невинного человека!

– Ты не слышал Мерлина? – спросила Кандида. – Мордред не невинный мальчик. Об этом говорят не только слова ватеса и великого дракона, но и его прошлое. К тому же, он друид, а мы не можем пренебрегать знанием того, что Артуру предсказано пасть от руки друида. Руадан погиб, веря, что это его судьба. Мордред может быть более удачливым, если мы не примем меры немедленно.

– Да вы себя послушайте! – Годрик мотнул головой, взяв себя в руки. – На каком основании вы судите его? Прошлое? Что в этом прошлом говорит о его настоящем чувстве ненависти к королю? Это был мальчик, чьего отца казнил Утер. Это для вас доказательство? Тогда позвольте напомнить, что женщина, чьего отца также казнил Утер, сейчас счастлива замужем за его сыном и делит с ним трон Камелота! Почему Гвиневре вы даете больше прав, чем этому мальчишке?

– Потому что Гвиневра не владеет магией, – возразил Мерлин, – и она...

– Прошу прощения, – Гриффиндор убийственно сощурился, вперившись взглядом в друга, – я сейчас слышал слова Утера Пендрагона? С каких пор владение магией считается для тебя аргументом принадлежности ко злу, Мерлин?

– Отца Гвен даже сам Утер признал ошибкой суда. Магия же до сих пор вне закона.

– Ага. Якобы королеве легче от того, что ее отец известен как казненный ошибочно, а не за преступление? Это как-то вернуло ей его?

– Отца Гвиневры казнил Утер, а не Артур, – возразила Когтевран. – А магия запрещена законами обоих. У Мордреда есть причина ненавидеть нынешнего короля. И вообще, – она скривилась, – куда подевались пророчества и предсказания провидца и дракона?

– Да пусть они летят к черту! – развел руками рыцарь. – Они ничего не значат.

– Ты так ничего и не понял, – покачал головой Эмрис. – Сколько ни пытайся, эти пророчества исполняются.

– Это ты ничего не понял, – ответил Годрик. Потом резко развернулся всем корпусом и склонился над столом, чтобы ближе увидеть лицо друга. – Мерлин, ну подумай. Это же не твои принципы, ты не в это веришь. Помнишь, ты взял с меня слово, чтобы я ничего не говорил Слизерину о словах Килгарры насчет его судьбы? Ты дал ему шанс.

– Может, я ошибся.

Мерлин поднял на него глаза, и в них была столетняя усталость. Годрик отшатнулся, поняв ответ на собственный вопрос.

– Так вся разница в том, что Слизерину дракон напророчил быть угрозой всего лишь Альбиону, а не твоему любимому другу? А Мордреду все сулят быть убийцей Артура? В этом все дело, да? Тебе плевать на Альбион, ты хочешь лишь сохранить живым друга?

Эмрис смотрел на него тяжелым взглядом и молчал. Годрик угадал. И пораженно молчал в ответ. Он вдруг подумал, что Мерлин даже немного похож на Салазара. Они оба продадут все, вплоть до собственной жизни, за тех, кто им дорог, но... Разве не была главной идея, а не человек, который ее несет? Разве идеалы Камелота не важнее их всех тут вместе взятых? Даже Артура? Гриффиндор мог понять стремление друга сохранить живым короля...но не ценой невинного мальчишки, который виновен лишь в том, что какая-то крылатая ящерица и друид объявили ему судьбу убийцы. Не на том держалось королевство, не эти законы диктовал Альбион.

Рыцарь уже спокойно вздохнул и твердо посмотрел на друзей.

– Никто не может быть наказан за не совершенные поступки, – произнес он безапелляционным тоном. – Мордред еще ничего не сделал, он лишь спас короля и стал его рыцарем. Поэтому делайте что хотите – но я не дам вам судить его за то, чего он еще не совершал. Если я узнаю, что вы пытаетесь действовать против него – я донесу Артуру. С именами и подробностями.

И, развернувшись, он вышел из покоев.

– Долгий выдался день, ты наверняка устал, – произнес Гаюс, и его негромкий теплый голос выдернул Мерлина из болота в душе.

Он не помнил, когда сел на эту скамейку и когда начал вариться в собственном соку. Отвращение к себе мешалось с не умещающимся никуда страхом, злостью и холодными мыслями. После ссоры с Годриком ему было паршиво, и вылезти из этого настроения никак не получалось. А попадавшийся в коридорах Мордред был обещанием такого настроения еще надолго.

– Будешь пудинг?

Мерлин словно очнулся.

– А у нас есть пудинг? – перед глазами оказался теплый, свежеприготовленный пудинг. Единственное блюдо, которое всегда удавалось Гаюсу вкусным. Он готовил его редко. Отчасти из-за лени, ведь старческие болячки не давали долго стоять у печи. А отчасти от того, что редкие вещи растягивают губы в улыбке шире, чем привычные. Мерлин даже не понял, как начал улыбаться и как от вида теплого пудинга начало отогреваться все внутри. А может, это от тепла в глазах старого лекаря. – Это мой любимый?

Гаюс улыбнулся в ответ и поставил блюдо на стол.

– Ты скажешь мне, что тебя беспокоит?

– Мордред.

Старик подумал где-то у него за спиной. Потом сказал:

– Люди меняются. Возможно, нам стоит ему поверить.

Странно. Он сказал то же самое, что и Годрик, но от его слов не стало больно. Мерлин вздохнул и заговорил:

– Помнишь, что сказал дракон? Артур падет от руки друида.

– Ты по-прежнему думаешь, что это он? – спросил Гаюс, усаживаясь рядом.

– Мне кажется, что жребий брошен, – задумчиво ответил маг. – Хорошо это или плохо, но великое испытание для Альбиона началось.

Народная традиция одеваться в жуткие костюмы на Самайн, чтобы отпугнуть злых духов, что непременно таились вокруг в кустах или в соседях, была невероятно любима народом. Крестьяне шли к травникам и покупали все, что только могло устрашить, из засушенных насекомых, а потом к охотникам, чтобы купить чучела летучих мышей или змей. До Великой Чистки праздновать Самайн этой традицией было проще, ведь можно было за пару монет попросить любого колдуна наколдовать на ночь что-нибудь жуткое себе на голову или изменить внешность. Но теперь все стало с точностью до наоборот – люди покупали шляпы и шили мантии, чтобы в этот праздник пугать друг друга видом колдунов.

Гриффиндор принял эту идею с энтузиазмом. Пару дней, прошедших с той ссоры до праздника, он вовсю общался с юным товарищем по оружию, впрочем, как и все рыцари. Они то и дело посмеивались над ним, добродушно подшучивали и тренировали, пока придворный лекарь железно запрещал королю брать в руки меч. Эти пару дней Годрик не разговаривал с Мерлином. Не то чтобы они часто встречались, ведь были и ночные патрули, а днем рыцарь пропадал у жены и Слизерина. Но если выпадало свободное время – он уезжал на охоту, а не шел подоставать болтовней Мерлина, как было раньше. А когда они случайно проходили мимо в коридорах, Эмрис не делал попытки заговорить.

Настроение было паршивое, так что Годрик ухватился за идею праздника, чтобы поднять себе его. Он рванул на рынок и долго смеялся с различных “колдовских” товаров, которые только сегодня и были законными. Потом на глаза ему попалась большая остроконечная шляпа с высокой тульей и широкими полями. Он тут же купил ее и нахлобучил на голову, в таком виде и явившись к Сэлу на порог.

– Слизерин! – гордо произнес Годрик, выпячивая грудь и грозно высматривая друга из-под полей шляпы. – Готовься, смертный, сейчас я буду тебя заколдовывать!

Салазар сидел на лавке, растянув на ней свои длинные ноги и потягивая из кубка вино. Рядом стояла уже пустая после обеда тарелка. Увидев рыцаря, он не выдержал и прыснул, отставив кубок и прижав ко рту кулак. Но скоро его смех прошел.

– Великолепная скрытность, – презрительно протянул он. – Колдун маскируется под колдуна, чтобы король не узнал, что он колдун.

– Гениально же, да? – Годрик шлепнул шляпу по острому концу, и она смешно качнулась на его голове, закрыв глаза. Он приподнял ее одним пальцем, выглядывая из-под полей, как из норы. – И это весело.

– Весело? – холодно переспросил Слизерин. – Они пугают друг друга магией, Годрик.

Гриффиндор пожал плечами.

– Ну, мы же каждый день пугаем друг друга мечами. Почему бы не пугать магией?

– Ты безнадежен.

– Зато у меня не такая кислая рожа, как у тебя.

Конечно, из Слизерина плохой помощник в этой игре, зато соседские дети, увидевшие его шляпу, были в восторге. Полчаса он носился с ними, словно был их ровесником, забыв обо всем. Запыхавшийся и со съехавшей набекрень шляпой он взлетел по ступенькам на крыльцо своего дома, где за этой беготней с улыбкой наблюдала Пенелопа, поглаживая свой уже видный живот.

– Сколько тебе лет? – лукаво спросила она.

– Шесть! – залихватски ответил он, поцеловав ее щеку.

– Я вижу. У нашего малыша будет не отец, а старший брат.

– А чем плохо?

– Ничем. Я так понимаю, вечером во дворце пир?

– Я не собирался...

– Иди. У меня все хорошо, я вполне проживу один вечер без твоего надзора.

Он хотел было возразить, придумать что-то на тему того, что ему там будет неинтересно, но Пуффендуй заставила его замолчать мягким поцелуем, а потом решительно мотнула головой.

– Или ты идешь, или я тебя выгоняю. До утра дома даже не появляйся.

– Это ты у меня такая щедрая, потому что я не пью? – поинтересовался Годрик, оплетая руками ее талию и тыкаясь носом ей в шею.

– Будто бы тебе нужен алкоголь, чтобы найти себе приключения, – фыркнула Пен, ласково лохматя пальцами его волосы. – Просто я правда буду в порядке, если ты оставишь меня на один вечер. А тебе нужно развеяться, ты мрачный последнее время.