Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 69 страниц)

Он смотрел на свою приближающуюся смерть, в волосах которой так нелепо запутались багряные листья.

А потом сзади с неловким вскриком на колдуна наскочила невесть откуда взявшаяся Алиса. В руках девочки был большой камень, и она вложила в удар все свои силы.

Колдун был много выше Алисы, и ее камень не вырубил его, но сильно пошатнул. Мало соображающий от боли в ранах друид стал ошалело оборачиваться, чтобы узнать, откуда пришла атака. Но Годрик был быстрее. Может, магия в нем сейчас хрипела и задыхалась, но тело все еще могло превозмочь боль.

Сжав ладонью меч, он молниеносным движением подскочил к друиду и, развернув его, чтобы закрыть собой зрелище от глаз девочки, вонзил в его грудь клинок. Все было кончено.

Тело безвольно упало на осенний ковер. Годрик рухнул на одно колено, не сумев более держать себя.

– Что с тобой, ты цел?! – воскликнула, перепугавшись, девочка, опускаясь на листья рядом. Годрик, вытащив меч из тела друида, неловко вонзил его в землю и положил голову на сложенные на рукоятке ладони. Выдохнул.

– Кажется, я сказал тебе убегать.

Алиса нервно усмехнулась.

– Пенелопа бы меня убила, если бы я вернулась без тебя.

– Но я же тебе не нравлюсь, – слабо дернул в улыбке губы рыцарь. Девочка пожала плечами.

– Ну, знаешь, есть ситуации, которые меняют мнение о людях, – смерив его взглядом, она все же для проформы скривилась. – Слегка.

Он молча усмехнулся, все еще отдыхая на мече.

– Годрик, – уже тихо и как-то неуверенно позвала Алиса. Он открыл глаза. – Спасибо. Спасибо, что...спас и защитил.

Гриффиндор дал себе несколько минут на передышку. Потом заставил себя встать. Все кости заныли, голова закружилась, вылезла тошнота, он пошатнулся и схватился за ствол ближайшего дерева.

– Ты ранен? – с тревогой спросила Алиса.

– Не совсем, – ответил он, прислонившись виском к стволу и выдыхая. – Слегка...истощил резервы.

– Магические?

– Да. Они вернутся. Мне просто нужно отдохнуть. А еще мне не помешает Мерлин.

– Нам всем не помешает Мерлин, – хмыкнула Алиса.

– Это да...

Медленно, но все же они добрались до конца чащи. Лошадь мирно дремала, стоя у ручья. Годрик попросил Алису сесть сзади него, чтобы он не заваливался на нее во время езды. Девочка не стала спорить и сделала так, как он просил. Она вообще превратилась в очень хорошего помощника, чем напомнила свою сестру. Она помалкивала, спокойно делала, что нужно, и только изредка разряжала язвительной шуткой обстановку. Ехали они рысью, потому что с галопа рыцарь боялся свалиться. Поэтому к городу они подъехали уже после закрытия ворот. Конечно же, на заставе узнали Годрика, поэтому без проблем пропустили. И скоро они уже были у замка.

А на ступеньках беспокойно бегала Пенелопа. Забыв обо всем, Годрик залюбовался ее красотой. Он не знал, почему некоторых смущали полноватая талия и пухлое лицо, для него они были самыми очаровательными чертами на свете. Он видел ее прекрасные глаза, горящие волнением, ее изящные пальцы, перекручивающие юбку, ее медно-рыжие волосы, слегка взлохмаченные и делающие личико девушки еще более прелестным.

Вот только все это было не для него. Вспомнив об этом, Годрик лишь скрипнул зубами. Конечно, она сейчас обнимет сестру, поблагодарит его, как помощника, а потом уйдет радоваться к Мерлину... Что ж, он сам во всем виноват. Значит, так должно быть.

Гриффиндор осторожно слез с коня, заметив, что голова уже не так кружится и тошнота ушла. Подал руки Алисе, помогая слезть наземь, и остался молча стоять у лошади, наблюдая встречу двух сестер.

– Алиса! – сдавленно выдохнула Пенелопа, рванувшись навстречу младшей. Сестренка подбежала, сплетясь с ней в объятии, и они застыли так, прижимаясь друг к другу и не желая отстраняться. Волшебница крепко сжала узкие плечики девочки, обвив их руками, будто стараясь стать с ней единым целым. Боги, она бы не пережила, если бы с сестрой что-то случилось. Она бы не пережила ее смерти, не смогла бы жить после нее. Она ее семья, она ее огромная, лучшая часть, ее тепло, она то, для чего существовала ее магия.

И вернул ее живой он.

– Больше ты никогда не пойдешь на рынок одна, поняла? – дрожащим голосом проговорила Пенелопа, обняв голову сестры ладонями и глядя ей в глаза. Алиса счастливо улыбнулась.

– Не будь параноиком, Пен.

– Именно для этого я родилась старшей, так что ты обречена быть жертвой моей паранойи, – отрезала волшебница и надолго прижалась губами к темной макушке сестры. А поверх ее волос посмотрела на Годрика.

Он выглядел жутко усталым и помятым. Он опирался о круп лошади, чтобы было легче стоять. Его кольчуга и доспехи были грязные, отросшие волосы, как всегда, взлохмачены, а в свете уличных факелов она увидела наливавшиеся на скуле и виске синяки и разбитую губу. Грудь затрепетала. Он вернулся. Живым. Он спас ее сестру.

Алиса проследила за взглядом старшей и ехидно улыбнулась, отстраняясь.

– Да, Пен, Гриффиндор решил сегодня побыть добрым. Не знаю, надолго ли, но за сегодняшнее его стоит поблагодарить, пока он опять не придумал способ ненавидеть его.

– Я даже не удивляюсь, почему друид всунул тебе кляп, егоза, – усмехнулся Годрик.

Девочка шутливо показала ему язык и прежде, чем сестра бы успела ее остановить, взбежала по ступенькам, чтобы скрыться за дверьми. Наверняка, подслушивать и подсматривать.

Пенелопа повернулась к рыцарю, закусив губу. Гриффиндор спокойно смотрел на нее. Высокий, большой, такой уставший, такой красивый... Из ниоткуда взялась смелость и толкнула сделать шаг. Если не сейчас, то никогда. А ее так тянуло к нему...

– Годрик, – негромко произнесла она. Еще шаг. Вот она уже стоит рядом с ним. – Я...хотела сказать “спасибо”. Ты...ты сделал для меня больше, чем я могу выразить.

– Не за что, – просто ответил он.

– Нет, ты не понял, – вдруг мотнула она головой. Он вскинул бровь. – Тот букет. Желтые астры. Я только хотела сказать, что...если бы все прошло правильно...я бы сказала “да”.

С Годрика почти слетела усталость, его лицо изменило волнение. Она заметила, как он чаще задышал, и ее сердце забилось, спеша угнаться за его.

– Ты хочешь сказать...?

– Да, – Пенелопа густо покраснела, преодолевая робость. – Я тоже это чувствую.

Несколько секунд он просто смотрел на нее сверху-вниз, а она не могла отвести взгляда от его лица. Как же она, оказывается, любила эти морщинки у его глаз...

А потом он наклонился и поцеловал ее.

Ей показалось, что она вечность ждала этого. Словно после вековой жажды ей наконец-то дали воды. Его поцелуй был вначале неуверенным, будто спрашивающим согласия. Она ответила на его вопрос, как смогла – впервые целуя мужчину. И скоро его руки обняли ее талию, крепко прижимая к его груди, а губы властно коснулись ее губ. Пенелопа разомлела от всего этого: от жара, исходившего от широкой груди, от сильных рук, не дававших ей упасть из-за подкашивающихся ног. И весь мир вдруг уменьшился и поместился между ними двоими. Какое ей дело было в этот момент до будущего, до Альбиона, даже до собственной застенчивости, кричавшей, что они на улице, и их могут увидеть? Ей было все равно. Ее наконец-то целовал ее мужчина, она наконец-то могла почувствовать его силу и превратить ее в нежность.

В какой-то момент Годрик немного отстранился, снова вглядываясь в ее глаза. Пенелопа поняла этот взгляд. ’’Неужели правда?..” Она покраснела еще больше, но осмелела и, обняв его лицо ладонями, коснулась губами его разбитых губ. Она целовала его, неизвестно откуда понимая, как это делать. Словно она всегда была создана для него. Наконец-то она не ошибалась.

– Как вы могли, сэр Годрик?! Как вы могли...а-апчхи!!! Оставить службу?! Без позволения командира! Без моего ведома! Без...а-а-апчхи! Леон не в курсе, я не в курсе, никто не зна-а-пчхи!!! Не знает, куда делся рыцарь! Во время дневного патруля! ААААПЧХИ!

Гвейн, Элиан и Персиваль, первыми увидевшие вернувшегося друга, сейчас изо всех сил пытались не засмеяться во весь голос. Леон вначале был рассерженным и хмурым, но теперь тоже не выдерживал и вовсю давил улыбку. Чихающий король с истинно ослиным упрямством пытался отчитать своего рыцаря, попеременно вытирая раскрасневшийся нос. И единственным, кто разделял его негодование, был Мерлин, хмуро и мрачно глядевший на мага.

Годрик же летал в облаках, забыв обо всем на свете. На губах цвела нежность ее поцелуя, затмевая собой всю усталость и боль от ноющих костей.

Она любит его! Она его любит!

Ему было так хорошо, словно он проглотил что-то безумно вкусное. Так хорошо, что он готов был обнять всех вокруг. Так хорошо, что мир и его будущее казались самыми прекрасными из возможных. Ничего не может быть плохо, если его любит Пенелопа Пуффендуй. Все будет замечательно.

– А вы еще и... А-апчхи!!!

– Ваше Величество, – смеясь, прервал Гриффиндор. – Идите лечитесь.

Артур уставился на него в праведном возмущении.

– Что?! Мало того, что вы нарушаете военный устав, так вы еще и дерз....а-апчхи!

– Будьте здоровы, – беспечно кивнул рыцарь.

Король наконец понял, что совершенно не выглядит грозно, поэтому приказал Леону “Завтра разобраться с этим” и величественно удалился. К другу хотели пристать с расспросами рыцари, но их опередил Мерлин, отведя его в сторону.

– Пен мне все рассказала, – пропыхтел он. – Только поздно. Теперь я могу только придушить тебя. Как ты мог? Один! На друида в священной чаще! Как ты мог не сказать мне, не взять с собой?! Вы же обещали посвящать меня во все...

– Что касается Артура, – закончил за него улыбающийся Годрик. – А данный случай касался тебя, про это я клятву не давал.

– Но...

– Мерлин, просто скажи, что я молодец, и закончим. И еще...меня этот друид магией приложил неплохо, не поможешь? А то башка раскалывается, и кости ломит. А мне завтра на тренировку и... Ох, Мерлин, ты не представляешь, как все прекрасно!

– цитата из 109-го сонета У. Шекспира

====== Глава 48. Выход из треугольника. ======

Красавица, оставь свои наряды,

Забудь про гордость, славу и награды,

Тщеславья тлен и любящие взгляды

И я тебе исполню серенады. Меня ты не узнала?

Что ж, смотри: Не скроешься за самый край земли,

Я – Смерть, моею будешь без обмана,

Ко всем приду я, поздно, или рано.

© Старая английская баллада “Леди и Смерть”

Последующие дни Мерлин не переставал удивляться тому, как изменилось поведение его друзей-магов. Конечно, он надеялся и желал, чтобы их взаимная неприязнь исчезла, и они стали наконец друзьями, но вместо этого они стали чем-то бОльшим.

Однажды Мерлин даже наткнулся на них ночью, возвращаясь из Оружейной, где чистил артуровы доспехи и полировал меч. Годрик и Пенелопа гуляли по ночному замку, самозабвенно и неумолчно разговаривая, так, словно у них вдруг открылась бездна тем для обсуждения. И, видимо, это было именно так, потому что они были так увлечены, что даже не сразу заметили своего наблюдателя. Когда же встреча произошла, Пенелопа раскраснелась и из-за смущения не могла произнести ни слова. Годрик же воспринял это весело и, продолжая держать девушку за руку, спросил у Мерлина, что он тут делает. Эмрис только широко лукаво улыбнулся.

Все сложилось, пожалуй, как нельзя лучше. И чего он удивлялся? Эти двое теперь казались ему идеальной парой. Они подходили друг другу, как созданные вместе. А еще Мерлин знал, что за эти мысли Артур обозвал бы его девчонкой, но ему положительно нравилось, как они смотрелись вместе: пухленькая, маленькая Пенелопа и высокий, широкоплечий Годрик. Ему доставляло удовольствие смотреть, как громкий, задиристый рыцарь становится нежен и ласков со своей возлюбленной, а робкая, застенчивая мышка вдруг становится похожей на спокойную, самодостаточную женщину.

В тот день у них как раз получилось поговорить.

Пуффендуй зашла к Гаюсу попросить что-нибудь от головы, а Мерлин, пообедав, собирался пойти к Артуру, который заканчивал с документами о торговых проектах с Мерсией. Эти проекты были почти все уже реализованы, торговля с королевством Баярда развернулась на полную мощь, с таким размахом, какого раньше не видывали. Советники все пеняли королю на то, что такой размах чреват большим риском, что Утер в свое время был осторожен в торговых делах, но король не желал ничего слышать. Он говорил, что благоденствие строится на доверии. И Мерлин поддерживал эти проекты. Хоть он не был так доверчив, как его друг, все же Альбион должен был быть объединенным королевством, а значит доверие – его основа. И новые проекты уже приносили плоды: развернувшаяся во всю ширь торговля, налаженная с Карлеоном, Неметом, Богордом и теперь даже с Мерсией, снабжала простых людей продовольствием и материалами для труда. В результате народ Камелота уже жил на широкую ногу, медленно, но верно искореняя бедность и голод. Более того, не так давно воодушевленная долгожданным миром, установившимся между Камелотом и Мерсией, Аннис решила тоже расширить свои взгляды и рискнуть. Она отправилась сама с послами к Баярду, с которым уже давно не могла примириться (в последние годы как раз из-за распри между Баярдом и Пендрагонами) и предложила сотрудничество. Когда новости об этом долетели до Камелота, Артур целый вечер восторженно вещал Мерлину о том, как прекрасно продвигается дело, о том, что объединенный Альбион действительно начинает строиться.

И вот, в тот день, когда Гаюс дал Пенелопе склянку и рассказал, как пользоваться снадобьем, а потом ушел на обход своих больных, Мерлин удержал собиравшуюся уходить подругу.

– Я хотел поговорить с тобой, – лукаво улыбаясь, начал он. – О вас с Годриком. Я заметил, что вы стали ближе.

Пенелопа, как и в тот раз, густо покраснела и опустила голову, сминая пальцами юбку.

– Мне уже можно вас поздравлять? – продолжал дразниться Эмрис. – А когда планируете жениться? Я буду дядей вашего первенца? Насколько он плох в комплиментах?

– Мерлин! – в конец засмущавшись, воскликнула девушка.

– Что? Дай посплетничать! А то все работа, работа…

– Тебе не хватает служанок, с которыми ты перемываешь косточки Артуру? – выгнула бровь Пенелопа. Мерлин задрал нос, состроив поучительное важное лицо.

– Это дипломатия, Пен, я добываю информацию. Что народ думает о своем короле.

– Ну-ну, – Пен шутливо толкнула его в плечо. – Подсматривать, между прочим, нехорошо.

– Я не подсматривал! – оправдываясь, весело воскликнул маг. – Это вы шли, никого не видя и не слыша. Между прочим, так можно и на кого похлеще наткнуться.

– Похлеще? Кто, лучше тебя, сможет извести нас шутками и поддразниваниями?

– Хуже меня, Пенни, только я вместе с Артуром. Я не советую вам попасться нам на глаза...

– Я учту, – улыбнулась волшебница, и они тихо посмеялись. Мерлин искренне сказал:

– Я рад за вас. Я боялся, что ты...что ты влюбилась в меня.

Девушка вдруг широко и ласково улыбнулась.

– Так и было. Так и есть.

В замешательстве Мерлин поднял брови, ожидая объяснения. Подруга улыбнулась еще шире, насмешливо хихикнув.

– Мерлин, тебя невозможно не любить. Ты даже не представляешь, какой ты хороший, и как это влечет. Но...не в том смысле. Для меня ты такой огромный, что любить тебя по-земному просто не получается. В тебе слишком много тепла, слишком много магии для чего-то конкретного. Да, я все еще влюблена в тебя, влюблена безбожно и, наверное, обречена любить, как и все вокруг, – она усмехнулась, сделав пафос слов понятнее.

– Годрик делает тебя счастливой? – только и спросил Мерлин. Девушка даже засветилась, как солнышко, от вопроса.

– О да! Это совершенно другое...но глубокое, сильное и понятное. Мне кажется, это именно то, что дает мне силы жить.

Они вместе поднялись на ноги. Пенелопа, закусив губу, взглянула на друга.

– Я тебя не обидела? – робко спросила она. Мерлин развел в стороны руки и вредным голосом произнес:

– Если только тем, что выбрала из всех Годрика. Серьезно, лучше бы Персиваля. Или Леона. Если выбирать кого-то лучше меня, то это явно не Гриффиндор.

Пуффендуй снова хихикнула в ответ на его шутку и зарылась, как котенок, в его объятья. Мерлин как-то по-отечески поцеловал рыжую макушку, и волшебница упорхнула в дебри замка. Сам же маг отправился было к своему венценосному другу, но вдруг встал как вкопанный посреди пустого коридора, схватившись за стену рукой и часто дыша.

Магия.

Он почувствовал очень сильный толчок.

Где-то в замке кто-то только что использовал мощную магию.

Кто? Где? Зачем? Где Артур?!

Мерлин подорвался с места, мигом перелетел через лестницы и оказался на нужном этаже. После толчка магический след все еще таял в воздухе, все еще вибрировал, волшебник мог чувствовать его очень хорошо. Он ринулся по коридорам, чтобы найти неизвестный источник. И тут произошло нечто еще более странное, чем толчок магии.

Из-за поворота на него вышла Гвен.

И дело было не только в необычном выражении ее лица (у Гвен никогда не было такого раздраженно-целеустремленного выражения), но и в том, что неизвестный источник магии вибрировал...прямо в ней.

Мерлин снова остолбенел. Он попытался почувствовать магию рядом с ней, возможно, здесь есть кто-то невидимый или что-то вроде этого, но нет, он не ошибся: магия ярко и сильно вибрировала из его подруги.

– Мерлин? – тем временем она уже приблизилась к нему и, не останавливаясь, нахмурила брови. – Что ты здесь делаешь?

– Я? – удивленно спросил маг. – Мне нужно...разобрать документы для Артура...

– Вот и иди и разбирай, не сиди без дела. Опять, – нетерпеливо заявила королева, словно непослушному ребенку, и пошла дальше.

Эмрис решил, что либо он сходит с ума, либо здесь что-то не так. И, хотя он не представлял, что именно могло быть не так, он все же затаился за поворотом, чтобы его не было видно, но он видел все.

Гвен вскоре поймала мальчишку-слугу.

– Беги к королю и передай ему, что лорд Норман просил срочно зайти к нему, это насчет договоров. Только срочно, – велела она, и мальчишка, кивнув, поклонился и убежал.

Мерлин вскинул глаза на дверь, перед которой расхаживала туда-обратно королева: это была дверь в покои лорда Нормана. Закрытая, и маг этому не удивился, потому что сам до обеда видел советника прогуливающимся с лордом Рослином по дворцовому саду. Возможно, конечно, он собирался вернуться и предупредил об этом Гвиневру, все-таки прошло около часа с того момента, как Мерлин их видел... И все же...

Сначала королева расхаживала молча, но друг мог удивляться ее плохому настроению. С другой стороны, если лорд Норман нашел что-то важное и срочное в договорах и сообщил королеве, она могла переживать по этому поводу, верно? Что-то могло пойти не так политически. Но тогда откуда магия?..

– Давай, – вдруг пробормотала себе под нос Гвен, но Мерлин ее услышал и поразился степени нетерпеливой злости в ее голосе. Он мотнул головой, но ничего изменилось: эта злость в голосе подруги все еще напоминала ненависть чистейшего разлива. – Давай, пьяница несчастный, где же ты... Он вот-вот придет, мне нужен ты! Тебе что, лестницы слабо одолеть? Рыцарь, называется! Наверное, все же в Зале Советов было гораздо удобнее...но сейчас там сам король, нужно выбрать другие декорации... Да пошевелись ты!

Оборвала свои бормотания она, только когда раздались шаги, и из-за другого поворота в коридор вышел никто иной, как Гвейн. Сначала Мерлин беззвучно застонал, понимая, что из-за болтовни своего друга не сможет ничего понять, но потом осознал, что ошибся. Гвиневра вдруг растянула губы в широкой, игривой улыбке и шагнула к рыцарю.

– Гвейн, – поздоровалась она. – Какой ты свежий сегодня!

Нет, конечно, Гвиневра и Гвейн были давними друзьями. Флирт между ними был взаимной игрой, от которой они не отказывались и не воспринимали всерьез. Они подтрунивали друг над другом и отвешивали комплименты, как заправские влюбленные на банкете, однако Мерлина еще никогда не подводила его интуиция. В этот раз он не услышал обычной смешливо-пафосной интонации в голосе королевы. В нем была сводящая зубы патока.

Гвейн удивился тоже, мгновенно уловив эту перемену. Но он не слышал всего, что слышал до того маг, поэтому все-таки счел это за шутку и хохотнул, подстраиваясь под шаг венценосной подруги и подавая ей руку.

– Моя королева, и зачем я понадобился вам в такой час? Я оставил даже вкусный обед и примчался к вам на зов.

– Я никогда не говорила тебе, что из всех рыцарей я отдаю предпочтение именно тебе? – вдруг томно и тихо проговорила женщина, взмахнув ресницами. К своему ужасу, маг не увидел в этих жестах ни намека на смех. Он будто видел совсем не Гвен.

И тут он понял.

Он уже ощущал тот магический отпечаток, более того – он видел ведьму, которая использовала ее! Ведьма из шатра, ведьма, заколдовавшая ножны Артура в мерсийской кампании, ведьма, возненавидевшая Гвиневру за смерть Ланселота.

Мерлин похолодел, сложив два и два. Наверняка, она каким-то заклинанием приняла облик Гвен. И сделала она это для того, чтобы флиртовать с Гвейном... Зал Советов, про который она бормотала? Гвен и Ланселот поцеловались именно в Зале Советов! Именно там их застал Артур!

Маг в панике обернулся в сторону поворота, куда убежал мальчишка за королем. Ведь Артур был сейчас в Зале Советов, всего на этаж ниже, совсем недалеко! Он может войти в любую секунду! И тогда...тогда лже-Гвен подставит настоящую, которая сейчас бог знает где...

Сорвавшись с места, Мерлин юркнул в узкий служебный коридорчик, больше похожий на лаз. Не чувствуя ног, он вынырнул из него с другой стороны того коридора, где стояли ведьма в виде Гвиневры и не подозревающий ни о чем Гвейн. Обернувшись, парень почти столкнулся лицом с Артуром – король направлялся, куда сказано, со своей свитой, состоящей на этот момент из половины советников и дюжины рыцарей.

– Мерлин, – раздраженно окликнул слугу король. – У тебя принцип такой? Сам ходить нормально не умеешь и другим не даешь? Прямо под ноги вывалился!

Лихорадочный взгляд Эмриса метался от лица к лицу.

– Не ходи туда! – возбужденно воскликнул он, не успев совладать с интонацией. Друг изогнул бровь.

– Ты ничего не перепутал? Не ты здесь отдаешь приказы.

– Пожалуйста, не ходите туда, сир! – сменил тон Мерлин, готовый сейчас сделать что угодно, чтобы предотвратить беду.

Он не может пустить их за поворот. Если они сделают шаг, если они выйдут в тот коридор, в ту же секунду ведьма с внешностью королевы поцелует верного короне рыцаря. Черт, но что ему делать? Как ему и уберечь Артура от зрелища, и Гвен с Гвейном от позора, и разобраться с ведьмой? Надежда была только на то, что тот же толчок магии почувствуют Годрик или Пенелопа и придут на помощь, но для этого нужно было что-то придумать... И, конечно же, вранье никогда не было его сильной стороной.

– Там кого-то вырвало, – заявил маг. – Сир, там ужасный запах...

– Я его не чувствую, – отрезал Артур, делая шаг. – Уйди с дороги, Мерлин.

– Нет! – преградил ему путь маг. – Серьезно, там ужасно грязно, я позвал туда поломоек, но они еще не пришли. Господа, пожалуйста, проведите Заседание где-нибудь в другом месте...

– Что ты себе позволяешь, слуга?! – разъяренно прошипел лорд Осберт. – Ваше Величество, это непозволительно...

На этот раз Артур не собирался читать советнику лекцию о равенстве, он, полностью с ним солидарный, раздраженно смотрел на друга. Мерлин отчаянно проклинал свою фантазию. Он начал нести какую-то чушь, заговаривая всем зубы и оттягивая время, но в конце концов все его протесты отодвинули в сторону, как и его самого, и шагнули за поворот.

В ту же секунду лже-Гвен впилась губами в губы Гвейна, притянув его к себе за шею в страстном и решительном поцелуе.

Мерлин был готов рвать на себе волосы.

Среди свиты раздалось дружное аханье. Лорд Осберт принялся тихо причитать что-то грязное в адрес королевы. У лорда Вимона, по-отечески ее любившего, жалко опустились уголки губ. Рыцари замерли, Леон и Сафир мрачно и пораженно смотрели на развернувшуюся перед ними сцену, Элиан раскрыл рот, потеряв воздух, как рыба.

Артур остолбенел, как и в прошлый раз, в шоке уставившись на парочку. Мерлин помнил, что за этим тогда последовало. И он не дал ему вытащить меч.

– Это не Гвен! – крикнул он, встав перед другом. – Это не королева! Это ведьма, я слышал, как она бормотала проклятья, это ведьма приняла облик королевы, это не Гвиневра!

Король его не слышал, смотря поверх его плеча на поцелуй.

Впрочем, этот поцелуй, конечно же, быстро прекратился. Гвейн оттолкнул женщину, в ужасе смотря на нее, как на змею. Он часто дышал и вскинул руку к губам, словно хотел стереть с них след прикосновения губ лже-подруги.

– Что... Что это, черт возьми, было?! – не сдержался он.

Та, что выглядела, как Гвиневра, порывисто обернулась и мастерски состроила удивление, а потом отчаяние.

– Ах... Я... Я не думала, что опять... Ах, снова поймали!

Довольно натурально всхлипнув, она подобрала юбки и бегом покинула коридор.

– За ней! Это ведьма! Ей нельзя дать уйти! – завопил Мерлин, желая встряхнуть всю эту толпу, а прежде всего – друга, который, казалось, даже не собирался на этот раз доставать меч. Он выглядел совершенно потерянным. Просто молчал и бледнел.

К счастью или нет, но его свита не была в такой прострации: рыцари поспешили вслед, но не так быстро, как если бы действительно поверили в то, что видели ведьму, а не королеву. Мерлин скрипнул зубами от мысли, что если сейчас не победить ведьму, на Гвен действительно ляжет несмываемый позор, ее могут даже казнить…

– Артур! – позвал он, когда даже советники пошли вслед за рыцарями, и только король остался стоять, растерянный, посреди коридора. Маг нашел взглядом глаза друга, встряхнул за плечи и заставил смотреть на себя. – Артур, помнишь битву с мерсийцами месяц назад? Помнишь заколдованные ножны? Ведьму из шатра, которая любила Ланселота? – настойчиво заглядывая в голубые глаза, по какой-то иронии точь в точь его собственные, он наконец нашел осмысление. – Это она! Я слышал, как она бормотала про месть! Это не Гвен, Гвен бы так не поступила, ты же понимаешь это?

Еще пару секунд Артур что-то молча понимал, а потом, так же ничего не говоря, поспешил за уходившей маленькой толпой. Мерлин слегка перевел дух и последовал за ним.

Годрик тоже почувствовал толчок магии. Он был слишком далеко от того места, где тот раздавался, поэтому добирался достаточно долго. Он хмурился, ища источник вибрирующего заклинания, но еще больше он ошалел, когда вдруг на нужном этаже, уже совсем недалеко от магического следа, оказался около закрытой двери, в которую колотили изнутри. Дверь была заперта, а стук раздавался частый и отчаянный.

– Выпустите! Сейчас же! – кричал знакомый женский голос.

Узнав его, Гриффиндор пришел в новую степень удивления.

– Миледи? Это вы?

Стук прекратился.

– Годрик? – с надеждой спросила королева. – Ты?

– Это я, – кивнул сам себе рыцарь и приблизился на шаг. – Ваше Величество, отойдите от двери, я сейчас.

Он дал женщине десять секунд, а потом с силой налетел на дверь.

Та даже не подумала открыться.

– Ты в порядке? – раздался крик с той стороны.

Слегка оглушенный, мужчина поднялся на ноги, осматривая дверь заново. Смекнув что-то, провел ладонью над ручкой и все понял.

– Да-а, – усмехнулся он в ответ. – Извините, мало каши ел сегодня. Сейчас получится.

Заклинание на замке лежало простенькое, он снял его в два счета. Затем снова обрушился на несчастную дверь, и на сей раз та слетела с петель. Ввалившись в комнату, рыцарь едва не упал по инерции, но сильные женские руки подхватили его, остановив. Выпрямившись, он успел рассмотреть королеву: растрепанная и взъерошенная, она выглядела очень опасной, на его взгляд. А еще очень красивой.

– Ты в порядке? – взволнованно спросила женщина прежде, чем он восстановил дыхание.

– А вы в порядке? – ответил он. Гвиневра мотнула головой, подбирая юбку и решительно направляясь к пустому дверному проему.

– Я зашла в комнату одна, но потом кто-то меня ударил сзади, и я отключилась. Идем, нужно узнать, кто меня запер и зачем.

Годрик поспешил за королевой, но не успели они повернуть в другой коридор, как прямо в руки рыцаря прилетела...Гвиневра. Эта тоже была растрепанная и бежала, не глядя, явно не ожидая, что здесь кто-то окажется.

Женщина выглядела точь в точь, как королева, и в первую секунду Гриффиндор в шоке застыл. Но магия, бившая ярким ключом где-то под этой лживой внешностью, все сказала за себя, и рыцарь без лишних слов развернул неизвестную ведьму к себе спиной, вывернув и скрутив ее руки. Она вырывалась, брыкалась и визжала, но сделать ничего не могла без рук, к тому же, Годрик понял, что заклинание, которым она изменила свою внешность, отнимало у нее много сил.

– Отпусти меня! Отпусти! А ты... – увидев опешившую и застывшую от шока Гвен, ведьма словно обезумела. Черные глаза закатились, губы искривились в отвратительной гримасе. – Рано! Я должна была тебя выпустить, нас же увидят, я же... Ты же разрушила весь мой план! Мерзкая тварь, отродье Камелота, вшивая собака!

– Заткнись, – громыхнул ей на ухо Гриффиндор, железной хваткой держа ее руки. – Ты говоришь о королеве, ведьма!

В этот момент в коридор высыпали остальные участники драмы.

Они успели вовремя. Все советники и рыцари, а особенно король, в шоке уставились на двух совершенно одинаковых королев. Хотя, для Мерлина они точно не были одинаковыми. Он с облегчением увидел, что его подруга жива, и с ней все в порядке. Гвен стояла около рыцаря и своего двойника, закрыв ладонью рот и уставившись на собственное лицо. Другая Гвен брыкалась и извивалась, вопя иногда что-то нечленораздельное. Ее крики переходили в визг, а порой в змеиное шипение. Мерлин никогда не видел такой сумасшедшей истерики в исполнении Гвиневры. Никогда лицо их доброй и благородной королевы не искажала такая ненависть и такое бешенство.

– Что?! – вопила ведьма. – Теперь стало легче, да?! Когда это не она, а я?! Но в первый-то раз была она! Она его убила! Она убила его! – зарыдав и зарычав, как дикий зверь, она выгнулась, падая на колени, но Годрик не отпустил ее рук, и ей пришлось снова выпрямиться. Вдруг ее внешность начала меняться: волосы укоротились, взбились и посветлели, черты лица заострились, кожа стала мертвенно-белой. Только одежда все еще была королевская, и глаза остались черными и дикими. Теперь Мерлин, Артур, Годрик, Леон и другие рыцари могли точно узнать в ней “ведьму из шатра”.

Свита короля отшатнулась, пробежались новые шепотки и аханья. Сама же ведьма едва ли обратила внимание на свое изменение. Глаза ее впились в королеву.

– Ты знаешь, что ты это сделала! Я ненавижу тебя! Ты убила его, ты не можешь уйти безнаказанной после того, что сделала! – она завыла. – Лансело-от! Зачем ты убила его?! Ты могла поцеловать его так, чтобы никто не видел?! Чтобы его жизнь не рухнула! Зачем тебе понадобилось сводить его в могилу! Ну почему ты не могла сделать это так, чтобы король не виде-е-ел! Тварь, ненавижу-у-у!