Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 69 страниц)

– Конечно! Конечно, ведь из-за нее ему грозила виселица, верно? Она отвергла его, когда могла принять, а потом приняла, как раз в тот момент, когда могла натравить на него твой гнев! Она поцеловала его, воспользовавшись его любовью, специально, чтобы ты видел, чтобы ты разозлился. А потом прикинулась бедной овечкой и попросила прощения. И, как мы видим, ей это удалось, она твоя жена! Не отличный ли план, а? Натравить на несчастного влюбленного королевский гнев?

– Прекрати, – угрожающе прошипел Артур. Ведьма улыбнулась.

– Что, король? Что бы ты сделал, если бы Ланселот не убил себя? А? Ты бы казнил его? Повесил? Обезглавил? Утопил? Какова была бы месть за то, что его так страстно целовала твоя любимая?

– Заткнись! – заорал мужчина, замахнувшись мечом. Ведьма вскинула ладонь, обездвиживая его.

– Я хотела сначала убить ее. Да, убить, как жалкую собачонку. И мой план почти сработал. Моя огнедышащая зверушка отвлекла тебя и твоих друзей, а твои рыцари, король, чуть не растерзали ее тогда, в мае.

– Так это была ты...

– Это была я. Но потом я решила, что лучше пусть она вкусит то, что пережила я. Позор из-за струсившего на войне мужа и его смерть...

Ведьма сделала быстрый жест рукой, и Артур, вовремя встретившись головой с подпоркой, рухнул без сознания на землю. Белобрысая, довольно захихикав, склонилась над ним. Воспользовавшись тем, что она повернулась к нему спиной, Мерлин вскинул руку и сжал ее в кулак, чувствуя, как магия разжигает в ладони пожар. Ведьма вскрикнула и начала задыхаться. И все было бы кончено через несколько секунд, если бы не загремевшие снаружи шаги. Он едва успел опустить руку, как занавес взметнулся вверх, и прямиком из ночи в шатер ворвались Годрик, Леон, Клодрус, Арус, Персиваль, Дарас, другие рыцари чуть не сломали всю конструкцию, пытаясь протиснуться внутрь. Ведьма зарычала от злости, направив на них ладони, но сил на заклинание, которым она могла бы свалить сразу всех, у нее не было. Уже не было. Поэтому она что-то достала из кармана, крикнула в кулак магические слова и прежде, чем кто-то успел к ней прикоснуться, во вспышке молнии исчезла.

– Это была ведьма... – прошелся шепоток среди рыцарей.

– Король был заколдован... – пробормотал сэр Клодрус, в чьем голосе было столько же растерянности, сколько и облегчения.

– Быстрее! – крикнул Леон и вместе с непривычно молчаливым Годриком бросился к лежащему Артуру.

Король пришел в себя довольно быстро. Мерлин протянул ему воды, и он ее выпил, окинув всех слегка ошалевшим взглядом.

– Что произошло?

– Она уже хотела убить вас, сир, как ворвались рыцари, – без колебания ответил слуга. – Видимо, магия истощила ее, она не могла победить их всех и предпочла сбежать.

Он невозмутимо поймал взгляд Гриффиндора. Рыцарь никогда не умел скрывать своих чувств, будь это испуг, радость, горе или, как сейчас, восхищение. Мерлин едва заметно пожал плечами, и этот жест был понятен только им двоим. Годрик, усмехнувшись, кивнул.

– Сир, – обратился Леон, – видимо, вы были под заклятьем весь день. Вы помните, что вы делали?

– Да...да, я... – Артур на секунду закрыл лицо ладонью, а потом снова посмотрел на своих рыцарей уже собранным, решительным взглядом. – Простите меня, я не знал, что делаю. В очередной раз магия чуть не сломала все. Но мы еще можем все исправить. Сэр Леон, насколько я помню, нам стали известны позиции, укрепления и посты врага? – ободренный, воодушевившийся рыцарь кивнул. – Через десять минут жду всех командиров в шатре для Советов. Никакого отступления. Мы составим план, у нас все получится.

– Да здравствует король! – радостно улыбнувшись, произнес Персиваль, и ободренные рыцари хором подхватили клич. Артур благодарно склонил голову.

Скоро в шатре никого не осталось, а король был настолько погружен в свои мысли о военных планах, что ничего не сказал слуге, только быстро привел себя в порядок, схватил документы и рванул в шатер для Советов. Туда же, под покровом ночи стекались рыцари. Мерлин чувствовал себя слегка усталым, но довольным. Несмотря на то, что тот, кому он только что дважды спас жизнь, едва его сейчас замечал, он живой и здоровый шел впереди него, решительно и смело, готовясь спасти свое королевство от войны. Для мага этого было вполне достаточно. К тому же, он понимал, что если бы друг знал о его действиях, он был бы ему благодарен. И он будет, когда-нибудь. И это знание грело грудь чем-то особенным.

– Хэй, – вдруг оказался рядом Годрик и очень тихо сказал: – Извини, что так вышло. Я их отвлекал, но потом она нас просто вырубила. А когда очнулись, в шатре крики были, ну мы и прибежали... Если бы все шло по плану, внутри бы тихо было, я и решил, что тебе помощь нужна...

– Все хорошо, Годрик, – успокоил его Мерлин. Он не стал говорить другу о том, что появление рыцарей дало ведьме уйти. В конце концов, это зрелище защитило честь короля и его авторитет. А когда ведьма снова появится... Что ж, он будет готов. – Спасибо за помощь.

– Это всегда так происходит, да? – улыбнулся Гриффиндор, кивнув на идущего далеко впереди них Артура. – Ты его спасаешь, а он благодарит других?

– Только бОльшую часть времени, – улыбнулся в ответ Мерлин. – Я спасаю его, он спасает меня. Мы же на войне, сэр рыцарь. Наше дело сделано. Идем теперь смотреть, как король сделает свое.

На Совете Артур тут же выложил план контр-нападения на армию Мерсии. Из данных, полученных в ходе вылазки, было известно, что генералы Баярда планировали нападение на полдень завтрашнего дня. Зная позиции и численность вражеской армии, король Камелота развернул свою кампанию с идеей поставить мерсийцев в тупик. План был всеми принят с воодушевлением и боязнью, потому что, как и большинство планов Артура, этот был чуточку сумасшедшим.

Весь лагерь постарался выспаться и в назначенный час был наготове. Мерлин, сполна накормив своего господина, ушел в укрытие, где во время боя помогал с ранеными, стараясь иногда выбираться, чтобы проверить друга. К счастью, короля в армии потерять трудно, и он всегда мог видеть светлую макушку среди бушующего железа. Битва была оглушающей, но довольно быстрой, поскольку у армии Артура была отличная стратегия, и скоро генералы Баярда были поставлены перед необходимостью переговоров на условиях Камелота. Сутки войска простояли по обе стороны речки после битвы, в которой Камелот одержал верх, пока на поле боя не прибыл сам Баярд.

Специально для военных переговоров был на скорую руку сооружен широкий деревянный мост. Роскошно одетый в дорогие одежды король Мерсии, вступивший на эту своеобразную нейтральную территорию, казался богом среди воинов. Артур же мало чем отличался от своих рыцарей: просто в кольчуге и доспехах, без каких-либо знаков, обличающих верховную власть, такой же уставший и грязный, как все воины Камелота. И все же все рыцари вокруг Мерлина смотрели на своего короля с гордостью, уважая его, как понятного им и понимающего их военачальника, который делил с ними еду и землю для сна. Поэтому рядом с Артуром бог-Баярд им казался расфуфыренным шутом.

– Наконец-то я встретился лично с вами, Ваше Величество, – произнес Артур, становясь напротив своего противника и церемониально воткнув меч в дерево в нескольких шагах от себя. Баярд усмехнулся, скривив губы и проделав тот же жест.

– Не могу сказать, что жаждал этой встречи так же сильно.

– Да? А мне казалось, вы приезжали ко мне в столицу две недели назад.

– Тогда я считал, что смогу побороть свою неприязнь к тебе. Я считал, что человек, закончивший междоусобные войны и объединивший Богорд ради союза, достоин моей дружбы. Но я ошибался.

– Отчего же?

– Не играй со мной, Артур Пендрагон! – взвился, как ужаленный, Баярд. Он выпрямился, еще выше поднимая подбородок. – Ты выдворил меня из Камелота, как девчонку из трактира. Теперь получай за это. Ты еще молод, поэтому еще не знаешь, что королей принято уважать.

– Лорд Баярд, – спокойно прервал его Артур, – раз уж вы чувствуете себя оскорбленным моими действиями, позвольте объясниться. В тот день, когда вы прибыли к моему двору, я не смог вас принять из-за плохого самочувствия...

– Знаешь, как старо это оправдание? – усмехнулся король Мерсии. – Твой отец никогда не пользовался им, он всегда твердо и открыто заявлял, с кем желает воевать, а с кем дружить.

– Именно поэтому вы воевали с ним семь лет, прежде чем попытались заключить мир?

Лицо Баярда исказила гримаса гнева. Его вспыльчивость сжала его руки в кулаки, но он сдержал себя, а Артур продолжил:

– Милорд, повторяю, когда вы прибыли к моему двору, я не смог вас принять из-за плохого самочувствия. Самочувствия моей жены.

– Еще лучше, – хохотнул король Мерсии. – Прикрываемся юбкой жены? И что с ней было?

– Она потеряла ребенка.

Разговор королей был негромким, его могли слышать только те немногие, кто стоял около моста по обе его стороны. Пожалуй, только этот факт и сделал эти слова возможными. Баярд тут же посерьезнел и впервые за встречу внимательно вгляделся в собеседника.

– Почему мне ничего об этом не сказали?

Теперь усмехнулся король Камелота.

– Вы же сами знаете, как это работает. Уже через день все королевства бы думали то, что не должны думать.

Баярд помолчал, и его губы снова дрогнули в ехидной улыбке.

– То есть ты навлек на меня позор, чтобы он не пал на тебя? С кем теперь гуляла королева Камелота?

Лицо Артура осталось бесстрастным, но Мерлин, хорошо его знающий, заметил, как дрогнули его пальцы на бедре, ища меч.

– Ни с кем. Это был мой ребенок.

– Да ну? И как же она это доказала на сей раз?

– Доверием. Моим присутствием дома всю зиму. – Неожиданно король Камелота разозлился. – Черт возьми, я видел мертвое тельце своего ребенка в погребальной лодке, Баярд, что тебе еще нужно?

Король Мерсии смотрел на своего противника внимательно и долго, а потом протянул руку.

– Идет, Пендрагон. Я принимаю объяснения. Была совершена ошибка, я признаю. Я готов заключить мир на тех условиях, которые обсуждались во время посольства.

– А я нет, – вдруг отрезал Артур. Все рыцари и Мерлин вперились в него взволнованными взглядами. Баярд выглядел ошеломленным. – Я не хочу мира с королевством, чей правитель готов жертвовать жизнями своих людей ради собственной ущемленной гордости. Я начинаю понимать, почему мой отец воевал с тобой столько лет и не смог примириться.

– Как ты смеешь...

– Смею. Ты сам видишь, мои войска сильнее. Еще чуть-чуть, и на моей стороне будут армии Богорда, Немета и Карлеона. Если понадобится, я смогу дойти до твоей столицы и сделать тебя своим вассалом. Что ты сделаешь мне, Баярд?

На бывшем поле боя зазвенела тишина. Тысячи людей, выстроившихся на обоих берегах речки, молчали, пытаясь словить каждое слово с далекого моста. А этот простой деревянный мостик, наскоро сооруженный из ближайшей древесины, перекинутый через ручеек глубиной в метр, был сейчас центром вселенной. Все взоры были направлены туда, а короли прожигали друг друга взглядами. И наконец-то Баярд склонил голову, с трудом укрощая свой нрав, признавая поражение перед противником, который был вдвое моложе.

– Хорошо, – негромко произнес он. Потом поднял голову и взглянул в глаза будущему союзнику. – Хорошо, я отказываюсь от всех притязаний на твои земли.

– И?

– И уведу свою армию с границ, – король Мерсии снова протянул руку. Он не извинился, но то, что он второй раз протянул руку после тщетной первой попытки, был знак того, что он уже слишком сильно сломал свою гордость. – Я даю тебе слово, что больше нападений не будет. Этого достаточно?

Артур медлил, пристально смотря на противника, слегка щурясь от показавшегося из-за леса и озарившего все небо солнца. А потом пожал протянутую руку.

Несмотря на то, что разговор на мосту мало кто слышал, рукопожатие было видно всем. Рыцари Камелота с криками ликования вскинули вверх руки, загремели хлопки, выкрики “Да здравствует король!”, хохот, улыбки искривили счастьем грязные и усталые лица. На том берегу тоже поднялась волна радости – менее бурной, но все же люди были рады, что больше не придется рисковать жизнями. По крайней мере, у этой реки. А за ликующими армиями расстилались деревни и города, заполненные жителями, которых сейчас спасло от смерти, голода и лишений всего одно это рукопожатие.

“Вот моя награда,” – подумал Мерлин, улыбаясь до ушей, хлопая в ладоши вместе с рыцарями и встречаясь взглядом с облегченно и радостно выдохнувшим другом.

– начало цитаты самого Мерлина из 5×13: “Кто-то рожден вспахивать поля, кто-то – стать великим лекарем, а кто-то – великим королем. Я? Я рожден служить тебе, Артур, и я горжусь этим, и иной судьбы не желаю.”

====== Глава 33. Прочь из этого августа. ======

Несмотря на то, что обратная дорога армии в столицу была снова сопряжена со всеобщим ликованием народа, который просто исходил от восторга, радости и облегчения, а рыцари с гордостью и возбуждением обсуждали недавнюю битву, виновник всего этого был молчалив и угрюм. Видя его настроение, воины придерживали коней, давая командиру ехать чуть вдалеке от войска. Рядом с ним осмелился ехать только его слуга, которого, впрочем, король даже не замечал. Мерлин, наблюдавший за другом, прождал несколько деревень и несколько городов-крепостей, а потом все же спросил:

– Хочешь об этом поговорить?

Артур кинул на него хмурый рассеянный взгляд.

– О чем?

– О том, о чем ты уже столько времени молчишь.

Солнце спокойно сияло в переплетении холмов, уставший август уже сдавал позиции, добровольно складывая оружие у порога сентября. Воздух был теплым от последнего летнего тепла, поздние полевые цветы благоухали по обе стороны дороги. Мерлин вспомнил, что обычно, возвращаясь из военного похода, Артур собирал у дороги полевые цветы для Гвиневры. Почему-то у них была такая традиция: не розы и прочие садовые цветы, а какой-нибудь солоно и горько пахнущий полевой букет. Но в этот раз король мог и забыть об этом из-за своих мыслей, и маг сделал себе мысленную заметку напомнить другу, когда они будут подъезжать к столице.

– Если я молчу, похоже, что я хочу говорить? – наконец ответил Артур, не глядя на слугу. Мерлин невозмутимо пожал плечами.

– Нет, но обычно когда ты что-то мне рассказываешь, у меня появляются умные мысли. Так что, может, рискнем снова?

Король усмехнулся, впервые с подписания мира с Баярдом подав признак жизни.

– Ну хорошо. Как ты думаешь, Ланселот любил эту девушку?

Мерлин слегка опешил, сбитый с толку вопросом. На землю его вернул его же конь, который снова полез полакомиться придорожным кустом. Он иногда любил сравнивать эти два тандема: он, его друг и их лошади. Артур был немногословен и скуп на ласки, но всегда ездил на одном и том же темно-гнедом коне, а при остановке первым делом интересовался не тем, сыт ли его слуга, а тем, сыт ли конь. Этот жеребец, насколько знал маг, был со своим хозяином еще с юности и был подарком Утера. Силен, спокоен и послушен, он был очень удобен для Артура. Мерлин часто сравнивал их с парой солдат на службе: два молчаливых партнера, спокойно слушающих друг друга и выполняющих одну работу. Сам же Мерлин любил своего коня за его философский ум. Это животное, хоть и любило поесть, но было самым невозмутимым существом, которое парню только доводилось видеть в жизни. Однажды Артур запустил в Мерлина сапогом, когда тот стоял у своего коня, при этом Мерлин пригнулся, а жеребец продолжил жевать овес. Ни битвы, ни споры рядом находящихся людей, ни внезапно появляющиеся мелкие зверьки не могли вывести из душевного равновесия это существо. Эта черта коня была очень полезна его хозяину, потому что, спрятавшись за широким крупом, маг мог спокойно колдовать.

– Конечно, нет, – фыркнул парень, подбирая поводья. – Она же...ну, сумасшедшая.

Артур пожал плечами.

– Ну, положим, она не всегда была сумасшедшей. Ланселот мог встретить ее, когда она еще не была такой. А к магии она, допустим, обратилась после его смерти.

– Да не могла магия ее изменить! – вырвалось у Мерлина. Но он быстро спохватился. – В смысле, настолько сильно...

Но это не было доводом. Имя Морганы не прозвучало, но, не названное, повисло в воздухе.

– Могла, если любовь была настолько сильной...

– Любовь бывает и не взаимной, осел.

– Я знаю, – фыркнул Артур. Помолчал и снова спросил: – А как она узнала про все подробности?

– Она же ведьма, – нетерпеливо протянул Мерлин. – Посмотрела в какой-нибудь хрустальный шар, погадала по руке, у них там свои способы, но я же не об этом спрашивал!

Король вскинул брови.

– Да? Мне казалось, ты сам попросил меня говорить.

– И ты говоришь совсем не о том, о чем хочешь, – отрезал слуга.

Артур шумно и раздраженно выдохнул.

– Ты же знаешь, я не умею…

– Давай я скажу за тебя, – с готовностью сообщил Мерлин. – Ты пытаешься заново убедить себя, что Гвен тебя любит. Так? – молчание было ответом. – За полтора года этого так и не случилось?

– Да в том-то и дело, что получилось, – с еще бОльшим раздражением выпалил Артур. – Получилось, еще как. Мне казалось, я годами привыкать буду. Историй о семьях, где был забыт адюльтер, я не слышал ни одной. А в итоге стоило ей с пару недель поулыбаться, как мне уже расхотелось подвергать что-то сомнениям. И теперь вот это!

Эмрис помолчал, раздумывая над ответом.

– Я понимаю. Но ведь с того поцелуя Гвен ни разу не дала тебе повод подозревать ее в неверности.

– Знаю.

– Ты же не сомневаешься, что ребенок был твоим?

– Нет, конечно!

– Тогда в чем дело?

Друг помолчал.

– Я никогда не сомневаюсь в верности людей. И это всегда становится моей ошибкой.

И Артур послал коня вперед, заканчивая разговор. Мерлин вздохнул. Историй о забытых адюльтерах не слышал и он. Но он просто любил своих друзей и хотел, чтобы они были счастливы. Даже если это счастье достается непросто.

Когда процессия въезжала в столицу, королева уже стояла на ступеньках дворца вместе с выстроившимися рыцарями личной охраны, не отправившимися на войну.

Все эти дни Гвен ходила, как на иголках. Она заставляла себя сосредотачиваться на сборе налогов и решении разных государственных проблем, чтобы не застывать у окна, рисуя в воображении самые ужасные исходы войны. Она еще больше, чем обычно, разговаривала со служанкой, а Пенелопа частенько подсовывала ей разогретое с медом вино или настойку вербены, мяты и розмарина с медом перед сном, чтобы она быстро и спокойно засыпала. Она с нетерпением ждала любых известий с границ, но все было глухо, гонцы знали только была битва или нет.

И вот теперь она наконец стояла на ступенях, ожидая, когда волна народного ликования докатится и до дворцовой площади и вынесет на ее камни военную процессию. В ее душе все торжествовало и радовалось вместе с каждой лентой и шапкой, взлетевшей над головами горожан. Ей казалось, что все вокруг сияет от покоя и защищенного мира. В конце концов, это было невероятно! За это лето Камелот прекратил две междоусобные распри, избежал двух кровопролитных войн и приобрел двух сильнейших союзников в бывших страшных врагах. Эра Утера Пендрагона такого не знала.

Увидев мужа впереди войска, Гвен заулыбалась сдержанно, но гордо и счастливо. Однако что-то было не так. Подъезжая ко дворцу в окружении радующейся толпы, Артур ни разу не словил взгляд жены. Гвиневра насторожилась, окинула взглядом его посадку и движения, но они были свободными, значит дело не в здоровье. Скользнув глазами дальше, она нашла фигуру брата и второй раз выдохнула: Элиан был тоже жив и здоров, однако радостен и весел. И вообще среди всех гордых рыцарей лишь мрачная фигура короля выделялась плохим настроением. Хотя, конечно, заметить это могли только близкие.

Процессия остановилась и начала спешиваться. Спрыгнувший наземь Мерлин тут же пошел навстречу облегченно улыбавшемуся Гаюсу и попал в его объятья. Артур молча отдал поводья коня подоспевшему конюху и только тут поднял голову, чтобы посмотреть на жену снизу-вверх. Гвен растерянно улыбалась, стремясь понять, в чем же дело. Преодолев ступеньки, король протянул ей тонкий букетик полевых цветов.

– Милорд, – мягко поздоровалась королева, сделав быстрый книксен и приняв букет.

– Миледи, – ответил мужчина, без улыбки наблюдая за тем, как она нюхает цветы. Затем он, как обычно, развернулся к войску, ожидавшему приказаний. – Еще раз благодарю всех за проявленную доблесть и преданность. Вы заслужили хороший отдых. Раненым – лечиться, в патрули и на заставы сегодня пойдут те, кто оставался в столице. Сэр Леон распорядится точнее. А завтра жизнь снова продолжится.

Рыцари все, как один, склонили головы в поклоне и принялись разбредаться с площади. Гаюс и Мерлин уже исчезли в замке, рыцари из личной охраны королевы отправились к Леону для получения распоряжений. Артур молча нашел руку Гвиневры и сжал в своей. На пороге дворца к ним кинулись советники, и трое из них – лорд Осберт, лорд Генрих и лорд Рослин – принялись рассыпаться в поздравлениях. Королевская пара молча выслушала весь ворох слов, пока те не закончились и советники не ушли. Затем не сказавший ни слова после обращения к рыцарям Артур так же молча потянул жену за собой в их спальню. Гвен тоже не нарушала тишину между ними, понимая, что причина его дурного настроения могла быть высказана только в их покоях, где они могли быть не королем и королевой, а просто мужем и женой.

Как только дверь, отсекающая от мира, закрылась за ними, мужчина притянул к себе жену, ловя ее взгляд. Гвиневра смотрела спокойно и нежно. А затем он наклонился к ней за поцелуем. И в нем Гвен почувствовала, что выражали его глаза: он что-то искал, чего-то просил, от чего-то убегал. Она обвила руками его напряженные плечи, запустила пальцы в запыленные светлые волосы, прижалась всем телом к холодной кольчуге, отдавая в поцелуе свое спокойствие, свою гордость, свою любовь. Отстранившись, они еще много долгих минут стояли, упираясь лбами друг в друга и вместе дыша.

– Что случилось на войне? – наконец спросила королева, когда муж принялся снимать портупею с ножнами. – Ну, кроме войны, конечно.

– Не поверишь, – на выдохе усмехнулся Артур и, положив ножны на стол, собрался снять доспехи, но Гвен подошла ближе и принялась умело снимать экипировку сама. – Это целая история. Меня заколдовали. Представь, наложили заклятье, чтобы я стал трусом. Ведьма хотела меня и опозорить, и убить.

– И у нее не получилось.

– У нее почти вышло, я вел себя, как идиот, целый день. Я даже плакал от страха, понимаешь? Плакал! Потом у заклинания вышел срок, и ведьма явилась убить меня. Только вот подоспели рыцари, а у нее, видно, после этого заклинания, не было достаточно сил, чтобы свалить их всех. И она сбежала.

Гвен нахмурилась.

– Сбежала? Значит, она может вернуться.

– И она вернется. Но это не самое страшное.

Доспехи, кольчуга и стеганка уже лежали на своем месте в ожидании завтрашнего прихода Мерлина, и Артур уселся на стул, что был недалеко от не горящего в это время года камина. Гвен присела на другой.

– Эта ведьма хотела меня убить не из мести мне. Она хотела отомстить тебе.

Гвиневра опешила. Она даже решила, что это шутка, но почему-то голубые глаза мужа были сейчас странно холодноваты.

– Мне?.. З-за что?

Артур помолчал, постукивая пальцами по подлокотнику. Губы его искривила немного нервная усмешка.

– Ты понимаешь... Эта женщина...эта колдунья, именно она в мае подсыпала яд сэру Патрису де ла Порте. Она хотела, чтобы все это привело к твоему позору и смерти. Как мы помним, ничего у нее не вышло. В этот раз она решила, что лучше отомстить тебе, опозорив и убив меня.

– Да за что? – в ошеломлении повторила королева. Муж наконец прямо посмотрел на нее.

– Она была влюблена в Ланселота и винит тебя в его самоубийстве.

Гвен чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций. Имя рыцаря произносилось между ними впервые с того самого дня, той самой ночи. Вдруг ей стал понятен холодок в пристальном взгляде мужа и его плохое настроение, и этот ищущий, просящий поцелуй, в котором должны были сгинуть напоминания о прошлом. Почва разом исчезла у нее под ногами. Все разросшееся за полтора года спокойствие разом слетело. Ей снова было страшно, как в тот проклятый миг.

Она еще помнила, какими дико неловкими были первые несколько недель их замужества, когда он медленно заново учился ей доверять. Какими неловкими были первые минуты и часы после дарованного поцелуем прощения. Как сложно было решиться касаться, обнимать и целовать, стараясь каждым жестом, взглядом и словом доказать, что она больше не предаст. Она знала и слышала о куче семей, разрушенных адюльтером, поэтому вступать в замужество для нее было словно идти по хрупкому льду.

Но лед крепчал. И с каждой его улыбкой, с каждым поцелуем, с каждым рукопожатием те страшные дни оставались все дальше и дальше. И она уже стала забывать, что они вообще были, начала жить спокойно и полностью счастливо, забыв о прошлом. А теперь это прошлое вернулось, чтобы спросить с нее ответа.

– Думаешь, Ланселот встретил ее во время своих странствий? – спросила она наконец совершенно не то, о чем думала, и не то, что надо было сказать. Артур, внимательно наблюдавший за ее лицом, хмыкнул.

– Не знаю. Скорее всего. Возможно, Борс что-то об этом знает, я не спрашивал. Можешь сходить к нему на днях и узнать.

От последних слов Гвиневра вздрогнула и подняла голову.

– И что теперь? – не без горечи спросила она. Король пожал плечами.

– Ничего. Будем надеяться, что когда ведьма появится снова, мы сможем ее схватить и предать суду.

– Артур! – перебив, позвала королева. – Я не об этом.

Она скользнула на ковер у его стула и сложила ладони на его колене, настойчиво заглядывая в любимые глаза. Теперь между ними были не только годы любви, но и полтора года супружеской жизни да мертвый ребенок. Возможно, тогда, после свадьбы произошедшее могло бы что-то поколебать в их отношениях, но не теперь. Не после смерти их сына. И скоро мужчина вздохнул, наклонившись, чтобы поцеловать ее макушку.

– Не волнуйся. Все по-прежнему. Все хорошо. Просто я надеялся все забыть раз и навсегда, а сейчас оно всплывает, еще и таким образом...

– Я тоже хотела бы забыть, – с тоской сказала Гвен. – И я, признаться, забыла. За счастьем забыла обо всем.

Артур неожиданно нежно улыбнулся.

– И я. Я люблю тебя, Гвен. Дай мне кубок вина, кучу документов и горячую ванну – и все снова забудется.

Гвиневра тихо засмеялась, ласково поцеловав протянутую большую ладонь.

– А как получилось с Баярдом? – переменила она тему полегчавшим голосом. Но мужчина развел руками.

– Пришлось рассказать правду, почему я не вышел к нему в тот раз, когда он приезжал. А это значит, что нас с тобой ждет новая волна сплетен. Но...

– Но это лучше, чем волна смертей наших подданных, – кивнула Гвиневра. – Я понимаю.

Грохот уже замолк, но земля еще дрожала. Последнее августовское солнце закатывалось за горизонт, в который упирались уже голые поля, будто собиралось тоже, подобно овощам, зарыться глубоко в почву и остаться там до весны. В разлитый по небу мед взвивался дым и лениво плыл, портя собою вид подрумянившихся облаков. Сонную вечернюю тишину же разрывали вой, плач и гомон, которые были, конечно, тише, чем то, что происходило с час назад, но все же страшили и угнетали.

Крестьяне с гневом кидали в костры раздробленные стены своих сараев, в отчаянии собирали в кучу все, что можно было спасти и отстроить заново. Дети бегали вокруг с собаками, пригоняя домой разбежавшуюся скотину, женщины вытаскивали из-под груды обломков грязное белье и разломанные кровати. Хаос, на месте которого всего пару часов назад была уверенная маленькая деревня, был ужасающим.

Именно поэтому никогда не любивший выезжать из дома Алан сейчас стоял на пороге наполовину уцелевшего дома с потрепанной сумкой за плечами и пытался отцепить от себя жену.

– Мод, заканчивай, – проворчал он, стараясь быть строже. – Прекращай. Дорога в столицу куда безопаснее, чем бытие здесь, под пятой этого чудовища.

Женщина вскинула на него глаза и вдруг толкнула его в грудь.

– Эгоист! Думаешь, я тебя тут оплакиваю стою?! – она сердито уперла руки в бока. Ее лицо, в которое он влюбился много лет назад, сейчас было таким же пыльным и усталым, как и тогда, но теперь на нем было больше морщин, и он с горечью понимал, что часть из них – его вина. – У нас дом разворочен! Детей нечем кормить! А он о себе печется!

– Я?! – тоже взвился Алан. – Я о себе пекусь?! Да ради кого я сейчас во дворец иду, ради себя, что ли?!

– А то нет! – передразнила Мод. – Ты же даже из дома впервые за дюжину лет выполз. И не рассказывай мне сказки, что только потому, что у нашего соседа сарай разворотило.

Мужчина раздраженно поправил сумку на плечах.

– Так, все. Прекращай. Я скоро вернусь. Ты тут это, постарайся хозяйство привести в порядок. Что сможешь. Пусть Гильем и Йоханн тебе помогают, уже чай не маленькие. Иса тоже пусть без дела не сидит. Я приду, вместе решим, что дальше делать.

– И без тебя знаю, – фыркнула жена.

Они помолчали. А потом Мод вдруг снова обняла мужа своими крепкими мозолистыми руками. Без предупреждения, но он знал, что она это сделает.

– Приведи помощь, – вновь всхлипнула женщина. – Иначе мы пропали...

– Не бойся, – довольно уткнувшись в жесткую косу жены, сказал Алан. – Наш король вон, войну остановил. Что ему какой-то великан? Конечно, он нам поможет.

– Если не он, то никто, – вытирая лицо грязными руками, мрачно выдохнула Мод. Алан ничего не ответил на это.

Он только сказал пару слов детям, коснулся губами их усталых лбов и, не оборачиваясь, ушел по освещенной закатом дороге прямиком в столицу.

====== Глава 34. Мечом и магией. ======

– Мерлин, передай мне девясил.

В покоях лекаря стояла утренняя тишина, и мягкий свет солнца застенчиво шкребся в окна, пробираясь внутрь. На столе перед Гаюсом лежали мелко разрезанные стебли, гордо раздувались склянки с разными порошками и листьями внутри, а на углу высилась горстка еще целых стеблей, не очищенных от длинных узких отростков. Над всем этим витало множество горьковато-сладких ароматов, а сам лекарь склонялся ближе к столу, чтобы не упустить ни одной ошибки в своем новом эксперименте.

Гаюс поднял голову от работы: его ученик даже не подумал оторвать себя от скамьи и перестать наяривать яблочный пирог, который еще вчера вечером стащил на кухне.

– Ты меня слышал?

– Любисток, – вдруг задумчиво ответил парень, нагло разжевывая пирог. Гаюс моргнул.

– Я сказал, передай мне девясил.

Маг не расстроился.

– Ну тогда льнянка.

Гаюс строго нахмурился.

– Мерлин, я не играю с тобой в названия, – попытался возразить он, но бесенята в голубых глазах парня все ему сказали. Мерлин хорошо его знал. И сейчас, в это мирное теплое утро, второе утро сентября, в такой домашней тишине их покоев заулыбался проказливо, как мальчишка, вызывающий на игру отца. Гаюс покачал головой, изображая суровость, а на самом деле чувствуя себя лучше, чем если бы сейчас оказался богаче всех королей вместе взятых. – Не зарывайся, мальчик. Ты не знаешь, с кем имеешь дело.