Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 69 страниц)

И они все до единого на это готовы. Они все смотрели на него и ждали только его команды к бою.

– Сегодня...у нас будет битва.

Его голос громко прокатился над рядами воинов, отражаясь от черных гор. Рядом тихо потрескивали несколько оставшихся гореть факелов.

– Сегодня ночью мы закончим эту войну. Войну старую, как мир. Войну против жестокости...жадности...и злобы. Не все встретят рассвет. Некоторые выживут...некоторые умрут. Но каждый из вас будет драться с честью...и гордостью. Потому что мы боремся не только за свою жизнь. Мы боремся за будущее. Будущее Камелота. Будущее Альбиона. Будущее объединенных королевств.

Он поднял в ночь Экскалибур.

– За любовь к Камелоту!

Его крик подхватили сотни мужских голосов, слившихся с лязгом устремляющихся к черному небу клинков.

Балинор снова пришел, стоило Мерлину отвернуться от кристалла. Радость и гордость переполняли его, пока он наблюдал, как его король вдохновляет свою армию.

– Спасибо...за твою помощь, твои советы, – улыбнулся Мерлин.

– Я только предложил руку, – ответил отец. – Ты твердо стоишь на ногах, Мерлин. И всегда стоял.

– Как и ты, отец, – шире улыбнулся маг. – Я пошел по твоим стопам.

Балинор тепло усмехнулся. И заговорил серьезно.

– Твое путешествие только что началось. Ты владеешь силой, которую еще не совсем понимаешь. Только в сердце Кристальной пещеры ты найдешь истинного себя. – Он повернулся, и сын повернулся следом. Они увидели льющийся из высокого прохода пещеры голубовато-белый свет. – Иди к свету. Твоя судьба ждет тебя.

Мерлин чуть нахмурился, перешагнув с одной ноги на другую.

– Не бойся, – шепнул Балинор. – Верь в то, кто ты есть. Верь тому, что будет.

Маг прошел вперед, и мерцающий свет упал на рукава его уже старой куртки.

Он обернулся, с тоской взглянув на призрака.

– Прощай, отец...

– Это не прощанье, Эмрис, – утешил его отец. – Потому что я всегда буду. Как и ты всегда будешь.

Мерлину стало странно легче. Сложно поверить в то, что мертвый близкий всегда рядом, но...у него почему-то получилось.

Он улыбнулся.

И отец улыбнулся в ответ.

Такой же, как у него, улыбкой.

Мерлин развернулся и пошел к свету.

Врагов было море. Они забирались в ущелье, словно накатывали черные волны. Их было действительно во много раз больше, чем камелотцев.

Моргана ледяной статуей в темном балахоне стояла на одной из скал.

Артур достаточно насмотрелся на то, как маршируют саксы. Он вскинул руку с мечом в воздух, привычный лязг прозвучал над ухом.

– ЗА МНОЙ!

И впереди грохота, в который превратилась зашумевшая в ответ армия позади него, он ринулся в бой.

И Годрик очень бы хотел ринуться за ним, обнажив меч. Но его дорога была – в горы.

Армии столкнулись. В небо взвилась чудовищная какофония, словно между гор грянула в диком бешенстве буря и с черных скал понеслись громадные камни, отзываясь злым эхом. Воздух разорвали крики, лязг и рычание. Луна спряталась за горы, и с воюющими осталась одна только бесконечная кромешная ночь – грохочущая, страшная, кровавая, болючая и кошмарная. Здесь не было времени, существовали только руки, крепко вцепившиеся в мечи, и одна громадная цель – умереть, но не дать саксам пройти Камланн. Землю вспороли первые тела, на начищенные доспехи упали грязь и пыль, на кольчугу брызнула кровь, лица исказились болью и тем диким выражением, которое бывает только в бою, когда забываешь собственное имя, помнишь только, что должен сделать.

Что привычнее в жизни, чем битва? Рубануть мечом впереди себя, услышать мерзкий густой звук разрываемой плоти, гром погнутого доспеха и непрекращающийся навязчивый звон кольчуг, занести меч снова, шарахнуться в сторону, потому что там свой, крутануться на месте, с откуда-то взявшимся криком вонзить во врага клинок и пнуть на землю, едва не упасть от внезапного сильного удара в спину, успеть подумать, что нельзя разворачиваться и бить в ответ, отскочить, услышать свист меча совсем рядом, пропустить врага мимо себя и всадить лезвие ему в плечо, скривиться от брызнувшей прямо на губы крови, пошатнуться от резкого удара, пригнуться и заметить, как товарищ прикрыл тебя, вскинуть заново меч и едва понять, что рука ранена, наплевать на это и снова броситься, сам не разбирая куда...

Гриффиндору было знакомо все это, и уходить теперь было сложно. Но он напоминал себе, что делает это, чтобы защитить друзей. Чтобы дать им возможность выиграть этот бой.

Он быстро вскарабкался на скалу, где стояла Моргана. Как раз в этот момент она сверкнула глазами, и, посмотрев вниз, Годрик увидел, как Мордред с бешеным рычанием пробивает себе путь, а потом оказывается окруженным рыцарями в красных плащах. Вчерашними товарищами. Они смотрели друг на друга, обнажив мечи, посреди разверзнувшегося ада, и Мордред бесился от их численного превосходства. Магия Морганы раскидала всех, и друид бросил благодарный взгляд наверх, продолжая свой яростный путь через битву.

Ведьма подняла ладонь, чтобы магией свалить еще кого-то внизу. Гриффиндор тоже занес руку.

– МОРГАНА! – крикнул Мордред. – СЗАДИ!

Она резко обернулась. На лице ее внезапный страх и непонимание сменились презрительной ухмылкой.

– Знаешь, дружок, если ты планировал хитрость, – крикнула она в ответ, чтобы ее было слышно над битвой, – то просвещаю: военные маневры выполняются не так. Особенно...если у твоего противника есть магия.

– ГОДРИК! – истошно завопил Борс снизу, увидев, что творится на скале. – НАЗАД!

– Ты больше никого не тронешь, Моргана, – угрюмо ответил Гриффиндор.

Пендрагон даже лень было рассмеяться – она сверкнула глазами, и на рыцаря налетел порыв ветра, способный вырвать с корнем вековой дуб.

Но Годрик вскинул ладонь в кожаной перчатке, прикрыв глаза. Ветер исчез без следа, оставив его стоять на скале.

А когда он открыл глаза, они сияли золотым волшебным светом.

Моргана оступилась, в ужасе уставившись на него. Всего секунду она просто хватала ртом воздух.

Эта секунда дала рыцарю возможность взглянуть вниз. Артур был похож на медведя, врезавшегося в стан врага и раскидывавшего противников с растущей яростью. И когда он вскинул голову, на Годрика взглянул чистый и жгучий гнев. Ярый, страшный, полубезумный. С громким рычанием король снова ринулся в бой, оставляя за собой след из павших саксов.

Мосты были сожжены.

Он знал, что когда-нибудь этот день придет.

Только не думал, что это будет в пылу битвы. А еще он все равно не был готов к тому, что это больно.

Моргана очнулась от шока.

– Ты один из тех четырех, да? – крикнула она. – Но я послала вам худшее древнее проклятье! Ты должен быть мертв!

– Считай, что я мстительный призрак! – ответил рыцарь, призывая всю магию, которая только была в нем и ждала своего часа.

Он не мог убить Моргану без Экскалибура, он это знал, но вот ранить и притащить королю – мог. Магия взорвалась в нем и боевой мощью ринулась на ведьму.

У той, конечно, была своя. Моргана отбила его атаку и направила свою. Их заклинания слились в одну сплошную громадную вспышку, за которой Годрик перестал видеть бой внизу. Он рычал, ловя ее заклятья и пытаясь прорвать ее оборону. Пожалуй, именно теперь он почувствовал, как мало знает собственную магию, в отличие от Морганы, которая пользовалась своей свободно и мастерски.

Годрик забыл обо всем, кроме волшебства в своих руках, и старался не думать, о том, что за ним наблюдает все рыцарское братство. Все его товарищи сейчас могли видеть, что он маг. Ненавидели ли они его? Злились? Хотели ли убить, как только он спустится со скалы? Какие проклятья сейчас слал ему на голову его король? Был ли у него теперь вообще дом, куда он мог бы вернуться? Дадут ли ему хоть минуту на объяснения или на месте лишат жизни? А если он будет ранен – понесут ли вместе с другими в лазарет, вспомнив, что до этой битвы они были друзьями, или оставят здесь истекать кровью?

В какой-то момент он едва не задел Моргану, и та отскочила, ударившись спиной о скалу. А потом вдруг зловеще ухмыльнулась...и послала сноп пламени не в него, а вниз, прямо к алым плащам.

– Нет! – громыхнул Гриффиндор, бросаясь наперерез и перехватывая пламя. С яростным рыком обернулся к ведьме. – Я сказал, ты никого больше не тронешь!

– Это уже зависит от тебя, – довольно процедила Моргана и метнула следующее заклятье в противоположный конец, и если бы рыцарь не успел его перехватить, то он бы приземлился на головы Гарету, Гахерису и Бламуру.

И тут началась игра на смерть.

Размешать кашицу. Наложить. Оттянуть и отрезать бинт. Обмотать. Зафиксировать.

Гаюс работал машинально, не задумываясь, мысли принимали вид коротких приказов и названий лекарств. Старое тело очень быстро затекло и устало от одних и тех же движений, но лекарю не впервой быть на поле боя. За стенами палатки, казалось, творился настоящий ад, непрекращающийся грохот заглушал даже стоны и вскрики раненых на носилках и на земляном полу.

– Бинты! Мне нужны бинты! – после очередного чудовищного грома выделился голос королевы.

Свободных рук не было, наоборот, множество раненых лежало за стенками палатки, изнывая от боли и дожидаясь помощи. Некоторые не дожидались и умирали прямо там, глядя в высокое кромешно-темное небо. Гвиневра выбежала из закутка, где занималась своим раненым, быстро нашла глазами бинты, но как только попыталась их отсчитать себе, в палатку вдруг ворвались рыцарь, защищающийся мечом, и орущий во всю мочь сакс, размахивающий топором. Они чуть не навернули столик, сакс наступил на одного из раненых, и тот взвыл, тут же захлебнувшись кровью.

Рыцарь оказался в тупике, но Гаюс увидел, как Гвиневра вовремя подскочила сзади и полоснула спину сакса стоявшим неподалеку мечом.

– Благодарю, миледи! – крикнул рыцарь, добивая рухнувшего врага и уносясь вон из палатки обратно в битву.

– Унесите сакса! – крикнула Гвен, и к ней подоспели солдаты, взвалив огромное тело на плечи и потащив наружу. Королева в это время схватила бинты и хотела бежать к своему раненому, но тут в палатку вбежали два солдата с носилками, пропитанными кровью. Королева позвала слугу, сновавшего рядом и отдала ему бинты. – Вон там, перевяжи и иди к следующему! Вы – отойдите, дайте воздуха. Воды и таз! Быстрее!

Однако было уже поздно. Гаюс с первого взгляду оценил, что этому рыцарю уже не поможешь – его рана была в грудь, и крови было столько, что, очевидно, раненому оставались считанные минуты.

Гвиневра упала на колени рядом с носилками и машинально стала раскрывать дыру в кольчуге, чтобы осмотреть рану. Только когда ей поднесли воду, она уже поняла, что помощь тут тщетна. Она на секунду остановилась, подняв глаза на лицо рыцаря.

– Ваше...Вел-личество... – прохрипел смертельно бледный и мокрый от испарины Мадор де ла Порте. Грязные после битвы черные волосы его прилипли ко лбу. Он с трудом приподнял веки – мутные черные глаза увидели королеву. Он глухо закашлял.

– Тшш, – успокаивающе проговорила Гвиневра, быстро обернувшись, когда в палатку занесли еще одного раненого, но к тому уже поспешил слуга, засучивая упавшие рукава.

– Я...кажется... – голос покидал рыцаря, он звучал так, словно надышался дыма. Глаза закатывались, и он никак не мог нормально взглянуть на женщину. – Скоро...увижу брата...

– Да, – кивнула Гвиневра, быстро вытерев ребром ладони под носом. – Все будет хорошо. Очень скоро.

– И...я рад...ч-что у...видел в-вас перед тем...Простите...я н-не...

– Вы бравый рыцарь, – убедительно сказала ему королева. – Для меня честь, что вы служили Камелоту.

Уголки губ раненого нервно дернулись, глаза непроизвольно закрылись, но он упорно постарался их открыть. Просто чтобы сказать:

– Спас-сибо, миледи...

Здесь вечный сон все же одолел его, и боль оставила его тело. Веки замерли в этой упорной попытке подняться, а последнее дыхание задрожало на меховом воротнике наклонившейся к нему Гвен.

Королева как-то рвано вдохнула. Плечи дрогнули всего один раз. Потом смуглая ладонь легла на лицо Мадора, закрывая ему глаза.

– Спите спокойно, сэр рыцарь, – сказала она. – Вы свой долг исполнили.

Потом поднялась и крикнула солдатам:

– Здесь мертвый! Освободите носилки! Гаюс, вон там еще раненые. Где маковый раствор?!

Когда из-за гор повалила сплошная черная волна саксов, Кандида невольно подумала, сколько же тогда их на Камланне, если этот фланг именовался “меньшим по количеству”. Короли и королевы быстро распределяли войска, а Когтевран не слезала с седла, наблюдая за битвой.

– Я, конечно, хотела бы потребовать не отходить от меня, – перекрикивая загремевшую битву, сказала ей Аннис, – но ты же не послушаешь.

– Не послушаю, – согласилась Кандида и дала шенкеля жеребцу.

Она унеслась прямо в битву, потому что в первых рядах саксов оказались маги, присоединившиеся к Моргане. Эти маги теснили воинов Альбиона все дальше, и ночь гремела и орала прямо в уши, ветер ревел рядом, а железо сметалось с пути магией.

Вот он, тот самый час, ради которого ее направили сюда друиды. Без нее здесь умрет гораздо больше людей.

Когтевран вскинула руку в воздух и крикнула в ночь заклинание. Ее глаза полыхнули магией, и пара дюжин не ожидавших такой атаки магов отлетела на камни, их подмяли под себя наступавшие саксы, даже не заметив. Вот только воины Альбиона тоже ошалели и не сразу пришли в себя, пропустив много ударов.

Из ниоткуда над ними пронесся животный крик, и, разрезая небо белыми крыльями, над войсками пролетела дракониха. Она камнем упала вниз и наугад пальнула огнем. Запылали живые факелы, сражение превратилось в хаос, Кандида рванула обратно, чтобы забраться повыше, и вовремя заметила, как Аннис зарезала подобравшегося к ней сакса, не видя, как сзади вскарабкался еще один. Когтевран послала в него заклинание, и он полетел вниз, разбив голову о скалы. Аннис рывком обернулась назад, а затем обратно, огромными яростными глазами уставившись на племянницу.

– Ты колдунья? – заорала она, перекрикивая битву и вопли драконихи. – Какого черта ты мне не говорила?!

Они вместе пригнулись, когда над ними пролетел сноп пламени и зажег рядом кустарник. Кандида жестом потушила его.

– У меня были причины, тетушка, – твердым голосом крикнула она. – Поверьте, очень веские. Я расскажу вам об этом, я расскажу вам все, когда над Камланном встанет наша заря! А пока нас обеих ждут в битве!

Гаюс и Гвен как раз вышли из палатки, чтобы разобраться с ранеными, что лежали снаружи, когда схватке на скале пришел конец. Гвиневра невольно ахнула, закрыв руками рот, увидев мечущегося там Годрика. Он ловил своей магией все атаки, которые Моргана посылала вниз, и эта схватка выматывала их обоих. Но перевес Морганы был в том, что ей не было дела до того, в кого попадет ее магия, а вот Гриффиндор был живым щитом для всех своих друзей. И ведьма этим воспользовалась, в конце концов найдя брешь в его щите.

Заклятье попало в самого Годрика, и тот, мигом потеряв равновесие, рухнул вниз, сорвавшись со скалы. Падение его скрылось за бушующим морем железа, над которым то и дело носилась белая дракониха, явно неумело изрыгая пламя.

Гвен ничего не сказала, узнав, что ее друг – маг, она просто продолжила распоряжаться насчет раненых, и не успели они с Гаюсом снова скрыться в палатке, как вдруг прямо в центр Камланна устремилась молния.

Эта молния раскидала ораву саксов, всем скопом бросившихся на кого-то (Гаюс догадывался, на кого). Затем сверкнула вторая молния, раскидав еще одну ораву бесчестных воинов. Рыцари шарахнулись в сторону от этих молний, и Гаюс и Гвен смогли даже со своего места увидеть, что там, куда падали молнии, был Артур. Он стоял ошеломленный и смотрел куда-то вверх. Взглянув туда же, лекарь и королева увидели старика в балахоне и с посохом. Старик этот на фоне густого темного неба, в бледном ореоле померкнувших молний, был жуткой и одновременно удивительной фигурой.

– ЭМРИ-И-ИС! – в безумной ярости заорала Моргана, не имея сил на колдовство после схватки, и ее снесло со скалы еще одним порывом магии.

Гаюс на секунду позволил себе улыбнуться, когда старик молниями разогнал еще пару дюжин саксов, а потом громовым криком приказал улетать Айтузе.

“Молодец, мой мальчик,” – подумал старый лекарь.

– За любовь к Камелоту! – очнувшись, заорал король. Крутанул в руке меч и снова бросился в бой. А впереди него летели молнии, защищая его и сражая его врагов.

– Кто это? – спросила Гвиневра, когда ряды воинов снова сомкнулись.

– Кое-кто поистине великий, – улыбаясь, ответил Гаюс.

– Ты знаешь его? – поняла королева. Лекарь подумал.

– Скажем так, он заслуживает нашей благодарности.

В голове и в сердце больше ничего не осталось, кроме битвы. Его словно выпотрошили, так что не осталось мыслей. Думать вообще не хотелось. Думать о том, кто остался позади. Раненый ли, мертвый? Предатель или все же еще друг? Неважно, к черту, надоело...

Он не знал, почему здесь появился старик с магией и вдруг решил помочь Камелоту выиграть. Он вообще ни черта больше не понимал. Просто продолжал сражаться, бежать впереди красных плащей, преследуя саксов. Вонзая меч в огромные орущие туши, он, странно, чувствовал себя лучше.

В какой-то момент он остановился выдохнуть и увидел тянущуюся вверх руку. Тут же подбежал к раненому рыцарю, присев рядом на одно колено, но ладонь уже шлепнулась на окровавленный живот, а товарищ умер. Битва гремела где-то впереди, а позади ущелье превратилось в реку мертвых.

Артур услышал шаги сзади, несмотря на то, что враг пытался быть тихим. Сакс занес меч, готовясь ударить в спину, но король рывком обернулся, ударив по клинку Экскалибуром. И замер в ошеломлении.

В спину его хотел ударить не сакс.

Это был Мордред.

Мордред, потерявший всякую честь от боли и ярости.

На миг мальчишка взглянул на него растерянно и даже виновато. Эти его смешные черные кудри качнулись над грязным лбом. Прямо как год назад, в Ишмире. Когда его глаза сияли от желания стать рыцарем Камелота.

– Мордред...

Он не знал, что хочет сказать. Что тут вообще можно сказать? Но хотелось. На него смотрели глаза мальчишки, которого он еще недавно трепал по волосам, мальчишки, с которым они еще недавно ходили по дворцу и смеялись над нелепыми сплетнями служанок о том, что они отец и сын. И ему безумно хотелось вернуть это все. Вернуть Мордреда, сестру, дядю, отца, друга... Сейчас у него был шанс.

Но друид не стал его слушать. Родное растерянное выражение на его лице сменилось ненавистью. Чистой, неподдельной, пылающей.

И меч вонзился ему прямо в грудь.

Артур неверяще посмотрел на бывшего друга и рухнул на колени. Страшная слабость одолела все тело, сковывая болью и беспомощностью. Перед глазами закачалась земля.

– Ты не оставил мне выбора, – сказал где-то наверху Мордред.

И гнев вспыхнул, как сухое поле от искры. От очередного предательства, которые до смерти осточертели. В раненом теле нашлись силы вскочить прямо с колен и схватить недорыцаря за грудки, всадив ему в грудь Экскалибур. На скулах заходили желваки, в ушах шумело то ли от боли, то ли от ярости.

– Лжец... – процедил он.

Мордред почему-то улыбнулся, на миг став самим собой.

– Я не...не хотел такого... – громко прошептал он.

– Я тоже, – честно выдохнул король.

Ярость схлынула с них обоих.

– Прощай... – сказал напоследок Мордред.

Артур вытащил меч. Друид мешком рухнул на каменную землю еще одним трупом. Когда-то такой дорогой, а теперь просто один из сотен мертвых. Предатель. Друг.

Артур отвернулся, чтобы вернуться к удаляющейся битве.

И начал падать.

====== Глава 86. Уж отгремела битва. ======

Когда небо над злополучным Камланном рассеялось бледными лучами рассвета, в лесу на предгорье утренний студеный воздух все еще был темно-синим. Из-за деревьев то и дело раздавались смелые напевы проснувшихся птиц, словно звавших сюда солнце и не знавших, что немного выше их леса дорога усеяна трупами. Земля здесь была твердой, и костер плохо разгорался, даже маленький, а Мерлину даже в голову не пришло использовать магию. Сейчас звать магию ему почему-то хотелось меньше всего. Смотря на тихую чернильную тьму между стволов, он не верил, что эта бесконечная ночь для них закончится.

Он развел огонь, разогрел немного еды, покормил лошадей – все чисто машинально, по многолетней привычке. Все, что угодно, лишь бы не думать. Пальцы нервно подрагивали, в горло то и дело пробирался ком, а слух лихорадочно цеплялся за каждый звук у него за спиной.

Артур не просыпался с тех пор, как Мерлин нашел его на поле боя и принес сюда. Здесь, в лесу было безопасней, потому что хоть саксы и бежали, но вернейшие люди Морганы явно продолжали рыскать в округе, и первое место, где они стали бы искать – в армии Камелота. Эмрис по привычке перевязал рану, но не стал снимать кольчугу, потому что ноябрь ползал по земле нещадным холодом. И теперь сидел, вслушиваясь в дыхание друга и очень стараясь не потонуть в собственном чувстве вины.

– Мерлин?

Он тут же обернулся. И почему-то теперь, когда друг смотрел на него, стало еще хуже. Все старательно избегаемые мысли ударили, как набат. И от каждой хотелось уползти куда-нибудь, согнуться в три погибели и выть. Холод пробрался внутрь.

– Как ты себя чувствуешь?

Артур попытался приподняться, но едва подавил короткий вскрик.

– Лежи! – поспешно заговорил Мерлин, сев рядом и слегка надавив ему на плечо, чтобы удержать на земле. Друг замычал, закрыв глаза и сжав зубы, и с силой уперся рукой в плечо мага. – Лежи.

– Где...где ты был? – морщась, выдохнул король.

Эмрис сжал свободной рукой его предплечье. Снова почувствовал ком в горле, но даже не заметил этого. Все проклятья, казалось, обрушились ему на голову.

– Сейчас это уже неважно, – прохрипел он.

– Мой...мой бок...

– Ты истекаешь кровью.

Артур на секунду приподнял голову, чтобы увидеть где-то в темноте собственный окровавленный бок, а потом снова опустился на землю, шумно и рвано дыша.

– Все нормально, я думал, я умираю.

Прозвучало это прямо в духе всех прошлых лет. Словно это была очередная рана, которая могла заставить ахать служанок, а для самого раненого была трофеем или в лучшем случае небольшой проблемой, пусть и болезненной. И Мерлин все бы отдал, чтобы это было так. Он бы сутками просиживал у постели друга, меняя бинты, давая лекарства, он бы снова кормил его с ложечки, вытирал испарину, ловил его руки во время лихорадки, слушал горячечный бред, что угодно, чтобы искупить вину. Но он знал, что эта рана не была обычной. Он не понимал, что именно с ней не так, ведь он все же не Гаюс, но вся магия в нем чуяла что-то ужасное, что-то непоправимое.

– Прости, – вырвалось у Мерлина. Артур даже не обратил внимания, словно на его очередную якобы фантазию. Словно не было их ссоры перед отъездом на Камланн. Словно не Мерлин был во всем этом виноват. – Я думал, что предотвратил пророчество... Я думал, что успел...

Он поздно понял, что говорит. Поздно понял, что выдает себя. И ничего не смог поделать. Дороги назад не было, границы смылись кровью, что лилась из раны друга и тел тех сотен, которых сейчас увозили на носилках по дороге не так далеко. Боль, страх и вина сделали стены тайны, которые он выстраивал все эти годы, бессмысленными.

– О чем ты говоришь... – с насмешливой улыбкой спросил Артур, снова закрывая глаза и выравнивая дыхание.

Ком сдавил горло, слезы без спроса застлали глаза.

– Я победил саксов... – пробормотал Мерлин. – Дракона... И все же я знал, что это Мордреда мне нужно было остановить…

Артур улыбался. Смотрел на него, как раньше. Словно он говорил какую-то чушь. Да, для него это было чушью. В его мире его слуга был неуклюжим верным чудаком, уж точно ни в чем не виноватым. Который просто ушел и просто появился. Но Мерлин-то знал, что он должен был появиться гораздо раньше.

– Человек...который победил саксов...был колдуном, – насмешливо пояснил король, чуть сжав плечо друга, будто объясняя, что солнце встает на востоке.

И все. Мерлин сморщился, пытаясь подавить слезы и рыдание, но плечи дрогнули. У него никогда не получалось быть сдержанным.

– Это был я, – выдавил он.

Артур медленно перестал улыбаться, явно пытаясь понять, почему внезапно вспомнивший о совести слуга сидит здесь и ревет. А Мерлина уже трясло, он тоже шумно задышал и скривился, все внутри натянулось и сжалось. И от недоуменного взгляда друга становилось еще хуже, чувство вины внутри скулило и надрывалось, а он мог только рыдать и говорить наконец правду.

– Не будь смешным, Мерлин, – снова хмыкнул Артур.

Слезы скопились у глаз и соленой дорожкой скользнули по носу к губам. Воздуха не было, хотя вокруг снова поднимался ненасытный ноябрьский ветер.

– Это глупо, зачем ты это говоришь? – спросил совершенно ничего не понимающий король.

– Я... – выдавил Мерлин и подавился рыданием. Он ткнулся лицом в кулак, вытирая теплую влагу со рта и носа. Во взгляде друга уже был страх. Маг рвано вдохнул, чтобы смочь выдавить: – Я колдун.

Он шмыгал носом, а на губах таяла вкусная соленая вода. Артур разглядывал его сложным взглядом. Мерлин не знал, что там: страх, отвращение, непонимание, неверие? И от этого все больше хотелось сказать, объясниться, оправдаться... Рассказать обо всем, сказать, что если бы он был немного внимательнее, то все бы обошлось, сказать, что ему очень жаль, что он кругом виноват, но что он все обязательно исправит...

– Я владею магией... И я...я использовал ее ради тебя, Артур! Только ради тебя...

– Мерлин, ты не колдун! – попытался прервать его невнятные всхлипы друг. – Я бы знал.

Он словно старался его успокоить...

Ччччерт.

Мерлин постарался выровнять лихорадочно бившееся дыхание и еще раз шмыгнул носом.

– Сейчас...смотри.

Он вытянул руку в сторону костра и, не помня себя, прохрипел заклинание.

В еще темный воздух грациозно поднялся огненный дракон размером с несколько ладоней. Взмахнул искрящимися крыльями и распался на огоньки, осевшие обратно в огонь.

И только снова взглянув на короля, слуга осознал, что только что сделал.

На лице друга больше не было того теплого, до боли родного выражения. Артур больше не смотрел на него, как на старого, чудаковатого, знакомого, верного Мерлина. Он больше не смотрел на него, как всегда. Сейчас холоднее выражения его лица был, наверное, только лед на вершинах здешних гор.

Голубые глаза какое-то время отсутствующе смотрели на костер, на то место, где только что летало доказательство многолетней лжи. Мерлину показалось, что на эту минуту замер весь лес и он сам стал меньше, чем был. Замерло бешено колотившееся сердце, замерли рыдания, замерли вздрагивавшие плечи, остановились на полпути слезы. Словно перед ударом палача.

Потом Артур зачем-то повернул голову, чтобы, насколько возможно, посмотреть назад.

Если бы он не был ранен, он бы сейчас уже был за сто шагов от тебя.

Эта мысль пронзила все тело, от макушки до пяток.

Нет же, нет...

Король повернулся обратно, и Мерлин почувствовал себя последней вонючей падалью от его взгляда.

Артур попытался отстраниться, хотя и не мог сдвинуться ни на фут.

– Оставь меня, – негромко попросил он.

Маг почти ощутил, как что-то очень важное утекает сквозь пальцы. Его будто обдало ветром, который унес с собой все тепло, которое только что было между старыми друзьями.

– Артур... – позвал Мерлин, но король больше не позволил к себе прикоснуться.

– Просто...ты слышал! – еле сформулировал он мысль. И снова оглянулся, будто собирался отползти.

Все рухнуло. Абсолютно все. Десять лет все стояло – и вот рухнуло. От одного слова.

Впрочем, было ли это слово? Слово, означавшее десять лет непрерывного вранья. Десять лет притворства. Десять лет тайн. Десять лет, которые теперь преобразили его лицо для друга до неузнаваемости. И сейчас лучший друг, его судьба, смотрел на него с отвращением и просил уйти.

Мерлин понял, что промерз до костей, и виной тому не ноябрь.

Гвен поймала себя на том, что уже очень долго стоит перед окном, когда в покои зашел Леон. По площади все еще тянулись бесчисленные обозы с ранеными и здоровыми, которым, казалось, не было конца. А вот самого главного не было.

“Мы должны быть готовы, миледи, – сказал ей с утра лорд Осберт. – К тому, что наш король может и не вернуться.”

Она тогда еле сдержалась, чтобы не ответить резче, чем требовалось.

– Еще три патруля вернулись из Белых гор, миледи, – доложил Леон тем же скорбным тоном, что и советник. Словно и он уже верил в то, что искать не нужно. – Никаких следов.

Королева чуть сжала ладонь у губ, не оборачиваясь.

– Должен же он где-то быть! – отрезала она.

– Мы говорили с каждым жителем, – оправдывался рыцарь, – с каждым мужчиной, женщиной, ребенком. И никто не сказал ни слова.

Гвен вдохнула, выше подняла подбородок и закивала сама себе.

– Он там.

Сзади послышалась тишина.

– Мы продолжим поиски, – согласился Леон.

– Он жив, – безапелляционно заявила королева, быстро вытерев сбежавшую на щеку слезу. – Я знаю это. Я чувствую.

“Он должен вернуться, – твердили мысли, сжимая тревогу в кулак. – Он всегда возвращался. Как бы сильно я ни боялась, как бы сильно он ни был ранен, как мало бы ни было шансов – он всегда возвращался. Так почему же, по-вашему, он не должен вернуться сейчас?”

– Кого еще до сих пор не могут найти?

Леон обернулся уже у дверей.

– Гаюса.

– Его не видели?..

– Нет, со времени битвы.

– Есть изменения?

Артур узнал голос Гаюса. Старик пробирался через дебри к ним на полянку.

– Нет.

Мерлин бесился. Он нес какую-то чушь про тысячелистник и репейник, допытываясь, почему Гаюс взял с собой так мало трав. Его голос звучал требовательно и как-то отчаянно. Ну еще бы. Старик прогнал ученика накормить и напоить лошадей, аргументировав это тем, что холмы кишели саксами и прятаться здесь дольше было нельзя. Слава небу, Мерлин ушел.

Артур проследил за тем, как его шаги удалились, и перестал притворяться спящим.

– Он колдун! – тут же сказал он Гаюсу.

Он ожидал распахнутых глаз, нахмуренных бровей, аханья, пониженного тона, помощи, совета...

Всего, что угодно, но он не ждал очередного предательства.

Потому что Гаюс только поджал губы, глядя на него со смесью усталости, упрека и сожаления. Впрочем, у него не было сил разбирать, как старик на него смотрел. Важно было только одно, и это одно придавило к земле.

– Ты знал...

Это было невозможно. Мир перевернулся. Привычный, знакомый до мелочей мир встал с ног на голову, и в нем больше не было ничего родного и безопасного. И почему, черт возьми, о лжи он всегда узнавал последним? Сколькими еще лжецами он был окружен? Какая часть его жизни вообще была настоящей? Хоть кто-то когда-нибудь с ним был искренен?

Мерлин – маг. Годрик – маг. Гаюс о них знал...

– Артур, – позвал лекарь, – он ваш друг.

– Я хочу, чтобы он ушел.