Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 69 страниц)

Годрик не знал, кто послал ему такую жену, но в очередной раз возблагодарил его. Пенелопа знала о ссоре, знала о Мордреде, знала обо всем. И она была полностью на стороне мужа, она была согласна с его позицией относительно юного друида. Только она не переставала повторять, что нужно помириться с Мерлином, потому что “беды побеждаются лишь сообща”. Она видела гибель Камелота именно в разобщенности. А для этого нужно было умерить гордость.

– Мерлин.

Маг поднял голову на этот мягкий тихий голос. Пенелопа прикрыла за собой дверь и выпростала из-под темно-рыжего плаща руки, держащие подозрительно аппетитно пахнущую корзинку. Вид подруги вызвал у Мерлина, сидящего за столом над гаюсовыми котлетами, улыбку. В последнее время невозможно было не улыбаться при взгляде на эту пышущую здоровьем маленькую пухленькую женщину, которой будущее материнство придавало какие-то особенные черты. Казалось, Пенелопа Пуффендуй была рождена, чтобы быть мамой. Она выглядела так, словно в ее жизни наконец все встало на свои места. И сейчас одни только ямочки у ее губ заставляли улыбаться.

– Пенни, – поздоровался Мерлин. Сощурился, прислушиваясь к запаху. – Это пирог...с картошкой?

– И курочкой, – волшебница приподняла тряпицу, и в корзинке показалась безумно аппетитная золотистая корочка пирога. – Давай я отрежу, а Гаюсу скажем, что нам очень понравились его котлеты?

– А сами котлеты куда денем?

– Я их в этой же корзинке пронесу домой, у моей соседки очень прожорливые свинки.

Мерлин не мог не засмеяться. Улыбнувшись его смеху, Пуффендуй вытащила пирог и отрезала ему кусочек. Магу было достаточно надкусить, чтобы разомлеть от нежного вкуса пирога и умять весь отрезанный ему ломоть. От аппетитного блюда стало тепло в желудке, но это не спасло его от проницательного взгляда зеленых глаз.

– Тебе же Годрик все рассказал, да? – опередил он ее слова. Пенелопа чуть склонила голову набок.

– Конечно.

– Осуждаешь?

– Нет...не совсем. Это не так называется.

– А как?

– Я понимаю, хоть и не согласна.

Мерлин вздохнул и потер лицо ладонями.

– Пенни, я, наверное, сущее чудовище. Я ведь не был таким. Я когда-то тоже не верил в судьбу.

– Ты и сейчас такой, – спокойно возразила Пуффендуй.

– Разве? Девять лет назад я даже вопроса такого бы не потерпел – давать человеку шанс или нет. А сейчас я... Столько времени прошло. Столько изменилось. И я, оказывается, тоже слишком сильно изменился.

– Нет, ты не изменился, – с улыбкой покачала головой волшебница. Ее ладошка легла на его длинные пальцы. – Ты просто испугался, вот и все. Слишком сильно испугался. Ты же любишь нашего короля, как никто из нас. Ты веришь в него больше, чем мы все. Ты был с ним больше, чем мы. Конечно, ты боишься его потерять. Но ты не чудовище и никогда им не был. Ты один из самых благородных и чистых людей, которых я встречала. Не позволяй страху изменить это.

Мерлин молча поднес ее ладошку к губам. Мягкий, теплый, благодарный жест. Благодарный за свет, которым поделилась эта женщина рядом.

В оживших голубых глазах заплясали прежние чертики.

– А что будет, если вдруг прямо сейчас сюда ворвется Годрик?

Пенелопа смешливо фыркнула, забирая ладонь и поднимаясь.

– Не ворвется, он ваши покои за милю обходит, – поправив юбку и плащ, она посмотрела на друга сверху-вниз. – Помирись с ним. Нам всем очень важно оставаться сплоченными. К тому же...если ты чувствуешь, что ошибаешься, стоит держаться вблизи друзей, чтобы они за тобой присматривали.

Годрик, конечно, смеялся с псевдоколдунов на улицах, но когда на пиру все собрались, одетые в такие же наряды, ему все же стало немного не по себе. Он воспринимал это как шутку – легко и весело. Но люди вокруг видели в магии зло, а потому их шутки были злее и беспощаднее.

Вельможи и придворные дамы, рыцари и прочие дворяне с хохотом пугали друг друга, произнося какую-нибудь белиберду на манер заклинаний. Даже королевская чета не осталась равнодушной к этой забаве: в какой-то момент Артур заметил мрачность своего слуги и, наставив на него скрюченные пальцы, прошамкал, коверкая голос:

– Абра-кадабра-абра-бумс!

Гвиневра, сидевшая рядом, прыснула, вовремя отставив кубок с пряным вином. Рыцари рядом тоже засмеялись. Мерлин, однако, остался не впечатленным.

– Это не так работает, – буркнул он.

– Да знаю я, – отмахнулся король. – Что с тобой? Твоя мрачная физиономия лучше всякой магии злых духов отпугивает.

– Если духи злые, – язвительно ответил Эмрис, – почему, по вашей логике, магия должна их отпугивать? Она же тоже злая! Они же должны быть заодно!

– Потому что клин клином вышибают, Мерлин, – легко ответила королева. – И потом, из двух зол меньшее. Колдунов мы уже даже с трона прогоняли, а вот злые духи...

– Злых духов тоже прогонять довольно просто! – припечатал Гвейн, который уже был изрядно пьян, со стуком поставив кубок на стол. – Всего-то нужно отыскать заклинание (только проверив перед этим перевод на наличие неприличностей, чтобы не смущать потом нежные ушки нечисти), выучить и прочитать хором на кладбище в полнолуние. Особый эффект будет, если читать голыми.

Леон рядом прыснул.

– Еще сушеных мышей не забудь.

– Обязательно! – подтвердил Гвейн. – Без них вообще никак.

– А если я не запомню наизусть? – спросил Персиваль. – Заклинания безопасно записывать не в полнолуние и не кровью?

– Нет, при свете дня их можно только выжигать на коже, – мотнул головой Мадор. – Я однажды видел одного такого чудика… И как же они это делают? Они хоть огонь сами умеют разводить или тоже магией пользуются?

– Ты что, думаешь, они вообще ничего без магии не умеют? – спросил тоже уже несколько нетрезвый сэр Галихуд.

– А что, нет, что ли?

– А вот интересно, – протянул сэр Лакот, – если их заколдовать так, чтоб у них магия пропала, как долго они будут ходить в грязном белье, пока не научатся его стирать?

– Когда найдете способ заколдовать их так, чтобы лишить магии, сэр Лакот, будьте добры, сообщите прямиком мне, – попросил король, пригубив вина. – Я ради такого даже магии по-быстрому выучусь.

– Да, а я с вами потом что буду делать, милорд? – ехидно спросила у него королева. Муж мило улыбнулся ей.

– Так я потом снова нормальным стану! Говорят, есть такие проклятия, которые поцелуем настоящей любви лечатся. Вот вы меня и вылечите, миледи, и я сразу от всякой гадости магической избавлюсь.

– А зачем тебе магия? – тихо спросила Гвиневра так, что только сидевшие рядом Годрик и Гаюс услышали. – Ты и так стирать белье не умеешь.

– Абракадабра! – вышел из тупика Артур, пальцами “заколдовав” жену.

– Да ну тебя! – со смехом махнула на него рукой королева. Осмотрела ближайшие тарелки. – Леди Леттиция, дорогая, будьте добры, передайте этот салат...иначе я вас заморожу каким-нибудь заклинанием. Благодарю вас.

Женщины улыбнулись друг другу. Рядом лорд Генрих передал лорду Вимону маленькое чучело мышки, делая вид, будто это проклятая вещь. Старый советник с улыбкой изобразил свою смерть. Вельможи добродушно засмеялись.

Мерлин незаметно выскользнул из зала. Почти незаметно.

Годрик проводил его взглядом. Подождал. Потом поднялся и ушел следом.

Он нашел друга на ступеньках дворца в свежем ноябрьском вечере, уже переходящем в ночь. После гула голосов и звона тарелок Пиршественного Зала здесь было очень тихо, и лишь мерные шаги дозорных доносились от ворот. На глубоком синем небе загорались звезды. Ветерок гнал по дороге пыль, лохматил волосы, заставлял поежиться от прохлады.

Гриффиндор молча сел рядом на ступеньки.

Несколько минут они ничего не говорили, только слушали тишину вокруг и собственные мысли, понимая, что думают об одном и том же.

– Ну почему они так далеки от истины? – наконец то ли выдохнул, то ли простонал Мерлин, и в этих словах было столько боли и смертельной тоски, что у Годрика напрочь пропало желание продолжать злиться. – Гриффиндор, я устал. Я столько лет живу, обещая себе какое-то райское завтра. Что обязательно придет день, и Артур примет магию, и в Альбионе будет царить мир, и мой народ будет жить в покое и уважении. Только вот еще чуток, еще немного, вот обязательно, очень скоро, прямо еще немного и... Но...годы идут, а они становятся все дальше от правды. – Друг вяло кивнул куда-то назад, все еще не глядя на собеседника. – Ты же слышал их сейчас. Для них магия это какое-то ужасное коварное нечто, хуже которого нет ничего. Для них колдуны это исчадия ада. И... – Мерлин как-то отчаянно посмотрел на свои ладони, – как я могу после этого сказать Артуру, что могу магией вырастить в ладонях цветы? Разве он поверит? Иногда мне кажется, что меня обманули. Или что я опоздал. Что я живу целью, которая невозможна…

Годрик молчал. Он не знал, что ответить. В очередной раз сказать, что когда-нибудь этот день придет? От этой фразы уже тошнило. Это была их общая тоска. У них обоих в ладонях жила сила, которой можно было вырастить леса и зажечь звезды...а их друзья, там, на шумном и светлом пире, выдумывали все новые шутки, о пошлости которых даже не подозревали.

– Мне есть дело до Альбиона, – сказал Мерлин. – Мне есть дело до Камелота, до магов, до тебя и даже до Мордреда. Но все здесь повязано только на одном человеке. Я не знаю, кто так устроил, но если его не станет, все рухнет. Абсолютно все. И мир людей, и мир магов, и перемирие между ними. Может, я и правда забочусь об Артуре больше, чем об Альбионе...но мне не плевать.

– Я знаю, – наконец негромко ответил Годрик. – Прости, я не должен был так говорить.

– Ты прости, я нес жуткие вещи...я не должен был даже думать о подобном. Спасибо, что напомнил мне о совести.

Они посмотрели друг на друга и слабо дернули уголками рта.

Пару минут они снова молчали. Потом Гриффиндор хлопнул друга по плечу.

– Мы не приблизим день признания магии, прохлаждаясь на крылечке. И кстати, – поднявшись и глядя на поднимающегося следом Мерлина, он беззлобно ухмыльнулся, – чего это ты смылся, оставив Артура с Мордредом в одном зале? Они же там одним воздухом дышат. Опасно же.

– Так там Кандида, – ухмыльнулся в ответ Эмрис. – Пока она рядом, никто в жизни не рискнет что-то планировать. Даже не зная о ее магии. Один ее взгляд к стенке приколачивает.

– Это точно! – прыснул рыцарь.

– часть реплики из “Короля Лира” У. Шекспира: “Не суйся меж драконом и яростью его”

====== Глава 72. Тише, мыши, кот на крыше.* ======

Это была просто очередная охота. Стояла середина ноября, как раз после пира в честь четвертой годовщины коронации Артура. Лес тихо ворчал мокрой после ночного дождя листвой на легкий ветер, решивший погулять между стволов. Чахоточно-бледное солнце расстилало по изредка чавкающей под ногами земле больше теней, чем света. Дичи было достаточно для хорошего настроения, свежий воздух бодрил, рассказать было что.

Годрик как раз вовсю расписывал, как вчера ночью Пенелопе не спалось из-за небольших судорог, и ее магия почему-то решила, что летающие и лопающиеся вокруг мыльные пузыри поднимут ей настроение. Слизерин слушал, временами усмехаясь и качая головой. Не так давно он сам стал свидетелем одной из этих странностей, когда ему вдруг приспичило пойти принести жене друга цветы, а в итоге ему пришлось готовить ей успокаивающую настойку, потому что все, что она брала в руки, начинало менять цвет. Никто из них не рос в семье волшебников, поэтому они не знали о подобных вещах, но могли предположить, что это свойственно волшебницам на шестом месяце беременности. Во всяком случае, пока это можно было унять успокоительной настойкой, чета Гриффиндоров не переживала.

А потом внезапно из-за кустов на них вывалился мальчонка. Вид у него был такой, словно он уже давно голодал, на худом лице горели только испуганные, настороженные глаза, над которыми нависали грязные светлые волосы. Одет он был в обычную крестьянскую одежду, только ее, казалось, протащили сквозь заросли терновника и обваляли в пыли. На смуглых ладонях грязь мешалась с красными порезами.

– Хэй! – крикнул Слизерин, выкидывая в сторону руку, чтобы остановить своего коня, которому чуть под копыта не угодил мальчишка. – Смотри, куда несешься! Ты откуда, дьявол?

Мальчик, которому было на вид лет одиннадцать, еще больше перепугался, увидев их, и молча рванулся из рук Годрика, который собирался помочь ему встать.

– Эй, малец, полегче, от кого бежишь? – удержал его за локоть рыцарь.

– Там...чудовище, – выдохнул мальчишка, пытаясь вырваться.

– Чудовище? – изогнул бровь Салазар. – Какое?

– Не знаю...страшное...отпустите! – последнее мальчик почти прорычал, вырвал локоть и бросился в кусты. Двое друзей шагнули было за ним, но того след простыл.

– Нда, – протянул Слизерин. – Вот ты говорил, что хочешь дочку, Гриффиндор. Лучше пусть будет так – с пацанами нам не справиться.

– Что это было? – нахмурившись, спросил Годрик.

Друг пожал плечами, стягивая с седла себе в ладонь уздечку.

– Не знаю, но чудовища – это по вашей части, сэр рыцарь.

Недоуменно помолчав, они продолжили путь. Слизерин через время уже совершенно забыл об этом странном явлении мальчугана, полностью отдавшись выслеживанию лисы, и задумчивое молчание друга ему поэтому было кстати. Но очень скоро они услышали звуки, которые отвлекли их от охоты – конское всхрапывание, бряцание кольчуги и мужские голоса.

– О, смотри, и патруль здесь, – обратил внимание Сэла Годрик. Маг посмотрел, куда указывал друг, и увидел копошащихся в кустах рыцарей. Недалеко от них начиналась гряда пещер, что для Слизерина говорило лишь о том, что сегодня они далеко забрались.

– Прекрасно, – равнодушно ответил он. – Значит, они разберутся с чудовищем или чем бы там ни было. Можно мне вернуться к лисе?

– Чшш! – вдруг оборвал его Гриффиндор, сосредоточенно сведя брови к переносице. – Слушай!

Салазар не стал закатывать глаза, удержался. Однако спустя мгновение он весь подобрался и насторожился, услышав в разговоре патрульных одно слово – “маг”. Двое друзей, казалось, перестали дышать, спрятавшись за деревьями и вслушиваясь в голоса рыцарей.

– Да мы уже все здесь обыскали! – возмущался сэр Кларус. – Они уже наверняка проникли дальше.

– Как? – ответил ему сэр Эдвард, всматриваясь в пещеры. – Мы окружили всю гряду, что с нашей стороны. Времени прошло не так много. И потом, их видели здесь еще пару часов назад.

– Нет, они еще здесь, – согласился Персиваль. – Но что будем делать? Мы же не можем пойти проверять заново каждую пещеру. Да и опасно лезть в их логово.

– Ты прав, – кивнул сэр Эдвард. – Мы лезть не будем, мы подождем, когда они сами вылезут. Когда-нибудь же они наберутся смелости. Тогда мы их и накроем, возьмем количеством. А пока распределяемся по периметру и глаз не спускаем с пещер.

Друзья переглянулись. В глазах обоих стояло предельное напряжение.

– Тот пацан – маг! – прошептал Годрик.

Слизерин кивнул.

– Нужно его найти.

Они оставили лошадей у недалекой, но закрытой густой рощей речки, и затем вернулись к тому месту, где встретились с маленьким волшебником. Годрик какое-то время лихорадочно вспоминал заклинание, о котором им рассказывала Когтевран. Потом сосредоточил магию в ладонях, которые какое-то время назад касались руки мальчика. Открыл залитые золотом глаза. Очень слабый, постоянно дрожащий и пропадающий, но все-таки более или менее видный магический след показал ему путь беглеца. Он пошел по этому пути, друг последовал за ним. Иногда им попадались следы детских пяток в местах, где земля еще была грязная и влажная. Вскоре они снова оказались вблизи пещер, настолько, что снова слышали переговаривающихся рыцарей, но зашли чуть-чуть дальше в сторону. И наконец увидели его – мальчик сидел за кочкой и кустами, обняв содранные колени и кусая губу.

Годрик отпустил заклинание и остановился. Приблизиться к ребенку просто так было нельзя – сорвется или побежит, даже рискуя быть обнаруженным рыцарями. Конечно, оба друга были в простых рубахах и жилетках, но тем не менее, перепуганная птица боится и мыши, что не причинит ей вреда. Поэтому Гриффиндор спустя минуту раздумий раскрыл перед собой ладонь и зажег на ней свет – не такой большой, чтобы его было видно издали, но достаточный, чтобы было понятно его магическое происхождение. Слизерин оценил идею и сделал точно так же.

Увидев их, в первое мгновение мальчик весь подобрался, как кот, в любой момент готовый к прыжку. Но взгляд его наткнулся на огоньки в их ладонях. Затем метнулся на их лица.

– Не бойся, – прошептал Годрик, – мы тоже маги. Мы хотим помочь.

Слов, кажется, и не нужно было – одно только то, что они маги, заставило мальчугана расслабиться чуть ли не до слез на глазах. Двое друзей, пригнувшись, пробрались к нему и присели на корточки рядом.

– Рассказывай, – тихо сказал Салазар. – Что с тобой случилось?

– Меня зовут Уэйн, – горячо зашептал ребенок. Его тон, его взгляд, его жесты подсказывали, что появление двух сородичей спасло его от паники. – В одной из пещер моя семья, мы еле убежали от патруля, мы спрятались...но теперь нам не выбраться. Рыцари знают, что мы там, нам не пробраться незамеченными, нас убьют.

– А что ты делаешь снаружи? Почему ты не с семьей?

– Я выскользнул посмотреть дорогу. А меня заметили и нашли эти пещеры. Я не хотел, а...а получилось, что я почти привел рыцарей к своей семье. Пещер, конечно, много, но я слышал, что нас собираются выкурить. Мы же не сможем там сидеть вечно, у нас больной дедушка, а еще моя сестра такая слабая...она может не дотянуть, а нам нечего там есть.

– А что вы делаете в Камелоте? – спросил Гриффиндор. – Вы же знаете, что здесь запрещена магия.

– А что вы сами здесь делаете?

– Это...долгая история. Сейчас не время ее рассказывать.

– Я сам тебе ее расскажу, – тон мальчика поменялся, его голос зазвучал сердито и горько. – Вам больше негде жить, верно? Вы сбежали от людей, которые хотели вас убить за то, что у вас есть магия. Разница только в том, что вас пока еще никто не раскрыл. А мы случайно попались.

– То есть вы пришли откуда-то?

– Мы из Гастежа. Мы жили там довольно долго, но про нас прознали. А потом еще в деревне падеж скота начался...и люди, конечно, свалили все на нас. И нам пришлось бежать. А тут нас накрыли.

Друзья помолчали, быстро соображая. Уэйн как-то просяще посмотрел на них.

– Пожалуйста, помогите мне, – прошептал он. – Я знаю, что вам тоже туго приходится, но моя семья погибнет, если вы не поможете. Я даже к ним сейчас попасть не могу, иначе покажу рыцарям дорогу. Они меня сразу засекут и...

– Не бойся, – заверил его Годрик. – Мы поможем.

Он поднял голову, посмотрев на друга.

– А чего это мы сидим, Гриффиндор? – тихо ответил тот. – Вперед убалтывать своих товарищей! А я ребенка провожу. След наш найдешь.

– Товарищей? – испуганно переспросил мальчишка. – Ты...

– Все в порядке, – ответил ему Годрик. – Я клянусь, я не дам им вас увидеть. Потом я приду за вами, и мы придумаем, что делать.

Он в полусогнутом состоянии отошел от них подальше, потом разогнулся и пошел к рыцарям. Показавшись им, он тут же начал с ними здороваться, шутить и расспрашивать о том, зачем они здесь. Слизерин, обняв Уэйна за плечи, напряженно ждал, не отрывая взгляда от патрульных. Те начали рассказывать и объяснять, а через пару минут Гриффиндор принялся довольно убедительно врать им о том, что видел мальчишку с другой стороны пещер полчаса назад. Он предложил пойти и проверить там. Сэр Эдвард согласился и послал нескольких рыцарей, а сам заговорил с Годриком. Ряды патрульных с нужной стороны поредели, а те рыцари, что остались, увлеченно слушали болтовню Годрика.

Салазар поднялся и вместе с мальчиком стал пробираться, куда тот указывал. Они двигались медленно, потому что старший маг, конечно, мог бы двигаться бесшумно, как охотник, но вот ребенку это было не по силам. Несколько раз Слизерин одергивал Уэйна, и они ждали, когда патрульные отвернутся от кустов, за которыми они прятались. Наконец их закрыла первая пещера, и они разогнулись, поспешив спрятаться под каменную крышу.

– Как твой друг нас найдет? – тихо спросил мальчик.

Салазар обернулся к лесу, вытянул ладонь и прошептал заклинание. Зеленые глаза осветило золотом, а на земле путеводной нитью пролегли следы раздвоенных копытц, словно здесь прошел вепрь. Удовлетворившись, маг подтолкнул Уэйна в темноту.

– Найдет. Идем.

Они ступили в пещеру, а потом завернули в один из ее закутков. И тут же раздались приглушенные оханья, зашуршали юбки, Уэйна рванула к себе в железные объятья какая-то длинноволосая женщина, рядом показался еще выводок детей, в углу закряхтел болезненного вида старик, а на Салазара с грозным видом пошла худая, как ходячий скелет, но оттого еще более устрашающая на вид девушка.

– Лила, он мне помог! – успел вставить Уэйн. – Он и его друг, они тоже маги. Они сказали, они нам помогут.

Девушка, которой, видимо, было больше лет, чем казалось, перевела взгляд с мальчика на незнакомца. Она ждала. Все они ждали. Дети прятались за спины женщин, старик кашлял. Слизерин, не сводя взгляда с глаз Лилы, медленно поднял ладонь и повторил все тот же жест – зажег слабый огонек. Плечи Лилы расслабились, она посмотрела на гостя устало и благодарно.

– Меня зовут Салазар, – произнес маг. – Я и мой друг хотим вам помочь.

– Ваш друг тоже маг? – спросила женщина, все еще обнимающая Уэйна, видно, его мать.

– Да. Он сейчас придет, не пугайтесь. Он отвлекал патруль.

Лила отошла в угол, где лежал старик, и тяжело опустилась на каменный пол, словно ей было трудно сложить свое костлявое тело. Она поправила какие-то тряпки у старика под головой и помахала над ним ладонью. Женщина присела на единственный здесь стул – огромный холодный валун, а дети расселись вокруг, прижавшись к ее юбке. Одна из девочек тоже кашляла, была очень бледна и почти не отлипала от ног женщины.

– Спасибо вам, – со вздохом произнесла женщина. Потом словно что-то вспомнила и вяло мотнула головой. – Я Клара. Это моя сестра, Лила. Это наши дети, а дедушка – отец моего покойного мужа.

– Куда вы идете? – спросил Слизерин.

Клара провела ладонью по грязному морщинистому лицу.

– Не думаю, что в нашей жизни бывает конечная остановка. Мы просто ищем, где можно спрятаться. Сейчас нам бы до Карлеона добраться...

– Вам нельзя в Карлеон, – мрачно возразил Салазар. Женщина недоуменно подняла на него глаза.

– Почему? Там же королева, кажется, признает магов.

– Не так, как нужно. Простите, что рушу ваши надежды, но королева Аннис не защищает магов, которые не идут к ней на службу. А тех, о которых она не знает, пожирает толпа. Я много слышал о том, что происходит в народе, люди там ненавидят таких, как мы, там линчуют просто за подозрения. Вам нельзя в Карлеон.

Женщина выслушала его. Посмотрела на свои руки. Закрыла лицо ладонью. И ее плечи пару раз дрогнули. Уэйн поднялся с пола на валун, крепко обняв мать.

– Мам, ну не плачь, ты не бойся! – заговорил он. – Ну нельзя в Карлеон, значит пойдем куда-то еще. Не может же быть так, что нигде нету места, где можно спрятаться. Мам!

Клара отняла руку от сухого лица, обняла сына, расчесала ему пальцами волосы. Слабо улыбнулась.

– Да, конечно, родной, обязательно. Найдем, конечно же. Прости, я не буду плакать.

– Вы можете попробовать попасть в Немет, – произнес Слизерин. – Но для этого нужно будет пройти через Богорд, а там не лучше, чем в Камелоте.

– Скоро нигде не будет лучше, чем в Камелоте, – мрачно отозвалась из угла Лила. – Скоро нас сживут со свету до последнего колдуна. Они не успокоятся, пока не попляшут на наших костях, им все мало и мало.

– Лила, – укоризненно прервала ее сестра. Лила тяжело посмотрела на нее и поджала губы.

Тут раздались относительно осторожные шаги. Все, кроме Сэла, напряглись. В закутке пещеры с огоньком на ладони появился Годрик. Уэйн кивнул на вопросительный взгляд своей тети.

– Я Годрик, – поздоровался рыцарь и посмотрел на друга. – Мы уже придумали, как их вытащить отсюда?

– Так же, – ответил Салазар. – Ты отвлекаешь своих – я вывожу этих.

Но Годрик покачал головой, погасив свет на ладони.

– Во-первых, если я появлюсь здесь второй раз – это будет подозрительно. Во-вторых, я все же один, а их...девять. При всем желании я не смогу отвлечь весь периметр, чтобы смогли пройти девять магов, из которых двое больных и бОльшая часть – дети.

– И что ты предлагаешь?

– Вернуться сюда ночью. Воспользуемся магией – и отвлечем, и прикроем, и защитим, если понадобится.

Слизерин подумал и кивнул. Они повернулись к семейству, но не успели задать вопрос, как свой задал Уэйн:

– Ты рыцарь?

Женщины снова напряглись, как две кошки, сторожащие своих котят. Гриффиндор обвел всех взглядом и кивнул.

– Я же сказал, это долгая история.

– Но ты маг, – настороженно, но более дружелюбно произнесла Клара, ожидая объяснений.

– Да, я...это...сложно объяснить. Могу сказать, что так мне посоветовали друиды.

– Друиды ничего тебе не советовали, – проворчал Салазар. – Это ты решил, что будет прекрасно совмещать в своей профессии мечты и риск.

– Так, сейчас не об этом, – поморщился Гриффиндор. – Ребята, леди, я... Ну хорошо. Вы знаете об Эмрисе?

Сестры переглянулись и кивнули.

– А я знаю его лично. И мы вместе пытаемся сделать так, чтобы магию признали.

Лила горько хмыкнула.

– Если даже у Эмриса плохо получается, значит нас точно ждет конец.

Слизерин усмехнулся, подумав, что ему нравится эта девушка. Гриффиндор вновь нетерпеливо поморщился.

– Это уже другой разговор. Сейчас нам нужно уйти, но вы согласны на наш план?

Женщины снова переглянулись. Поймали взгляд старика, который не говорил, но, видимо, слушал. Затем Клара развела руками.

– А какой у нас выбор? Пусть будет так. Да хранит вас небо, спасибо вам.

Оба друга синхронно склонили головы и покинули пещеру.

Всю дорогу до города Гриффиндор вслух рассуждал о предстоящей ночи. Салазар его не слушал. Он наоборот не произнес больше ни слова, утопая в своих мыслях.

А мысли эти были о несчастной семье магов, внезапно нарушивших спокойное и тихое течение его жизни. Потому что что он делал последние полтора года в Камелоте, а до того – год в Мерсии? Жил в свое удовольствие, пряча от соседей свою магию, развлекаясь с местными девицами и посмеиваясь над другом. Он давно жил так, словно остального мира не существовало, потому что этот мир его не любил и не нравился ему. А сегодня ночью он собирался выйти из дома и добровольно подвергнуть себя опасности ради совершенно незнакомых людей.

Внутри так быстро и четко возникло решение помочь бедному семейству, что он не успел понять, откуда оно взялось и почему, собственно. Но образы худых, грязных, измученных людей, настолько уставших от страха и отчаяния, что уже не удивлявшихся никаким бедам, не выходили у него из головы. Их худоба, их кашель, их беззвучные, сухие слезы тронули что-то еще живое в нем, вызвали то, чего, как ему казалось, уже давно не было – сочувствие. Салазар давно не умел жалеть людей, даже близких. Он мог их уважать или презирать...но не сочувствовать им, чужие беды словно пеленой были закрыты от него. Но эта семья, эти их острые коленки и глубокие морщины, грязные ладони и убитые взгляды... Взгляды, каждый из которых мог зажечься магией. Взгляды, золото в которых навлекло на них ненависть всего мира и сейчас гнало на верную смерть.

Наверное, в этом все и дело. Они были магами. Такими же магами, как он. Уэйн был чуть старше, чем был Сэл, когда мать впервые попыталась его убить, утопив в реке руками бандита. Этот мальчишка точно так же не причинил никому вреда, как и он, когда на него бросились злющие гончие богатого рыцаря, в поместье которого они однажды приехали семьей, когда как бы совершенно случайно в нужный момент дверь в псарню оказалась открытой. А женщины? Лила и Клара были из тех же женщин, дома которых поджигали ночью просто за то, что соседи якобы видели, как они пользовались магией. Все эти случаи, о которых рассказывала Матильда, были правдой, и теперь эта правда явилась в размеренную и полную лжи жизнь Слизерина, чтобы показаться во всей своей отвратительной жестокости.

Он понимал отчаяние и боль этих людей. Он ненавидел их гонителей, как ненавидел своих. У них был общий враг. А значит, он сделает все, чтобы они вышли из этих земель живыми, даже если придется раскрыть себя или прикончить парочку рыцарей.

В городе они сразу пошли в дом Гриффиндоров и рассказали все Пенелопе. Та выслушала все с предельной серьезностью, а потом спросила:

– Годрик, ты не пойдешь сегодня в патруль?

Муж, вышагивавший по комнате, кивнул.

– Не пойду. Мы наденем плащи, постараемся быть осторожными.

– Очень постараетесь, – напряженно уточнила волшебница и переплела пальцы рук. – Хорошо, что от меня требуется?

– Всем интересующимся говорить, что он уехал на охоту, – ответил Салазар, удобно устроившийся на скамье. – Про меня не упоминай, мое отсутствие дома все равно никто не заметит, зато если скажешь, что мы вдвоем, а в лесу увидят двоих магов, сложить два и два будет легко.

– Никак замаскироваться не получится?

– Нет, иначе нас не узнает сама семья, да и нам понадобится вся магия, которая есть, – Годрик подошел ближе и опустил ладонь на плечо жены. – Позови к себе соседок, пусть будут свидетели, что ты была дома. Если нас застукают, ты будешь непричастна. Мы вернемся поздно, нужно, чтобы ты не спала.

Пенелопа подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и, кажется, все поняла.

– Я буду готова. Только не попадитесь...

Слизерин вернулся к себе, чтобы проверить перепелок, насыпать им корма, собрать яйца и убрать помет. Подумав, он наложил на них легкое заклятье сна, которое действовало часов шесть. Затем прибрался в и так чистом доме и залез в свои вещи, чтобы найти что-нибудь самое грязное и истрепанное. Увы, грязи он не терпел в любом виде, а всю истрепанную одежду с некоторых пор стал отдавать Пенелопе по ее же просьбе – и влюбленная в шитье волшебница возвращала ему вещи перешитыми так, будто это были совершенно новые и вообще другие вещи. Поэтому пришлось взять обычные штаны и черную рубаху и слегка потрепать их магией. Скривившись, Салазар надел выбранные вещи и накинул плащ из грубой зеленой ткани, который вообще-то планировал разрезать на кое-какие приспособления, но...

Он не стал брать лошадь у соседа, как обычно делал перед охотой, чтобы никто не знал, что он уехал. Поэтому ему пришлось выйти раньше, и вышел он через черный ход и пошел окольными путями, закрыв голову капюшоном, вон из города. В лесу он был, когда уже сумерки дрожали между стволами. На выбранном месте он прождал минут десять, ощущая непривычный легкий мандраж, прежде чем зазвучал конский топот, и из чащи вынырнула вороная кобыла Гриффиндора. Рыцарь был гораздо менее щепетилен в одежде, зато его жена занималась этим делом с огромным вниманием, поэтому, скорее всего, ему тоже пришлось исправлять свой наряд магией – на нем были грязные потрепанные штаны, синяя рубаха и старый серый плащ из простой грубой ткани.