Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 69 страниц)

К обеду она пригласила Кандиду, и когда Пенелопа подала им еду, в покои вошел еще один человек со свитком в руке, и вскоре королева едва не поперхнулась, читая счет, присланный хозяином таверны. Она даже не представляла, что столько всего могут выпить два человека. “Вот это Мерлин погулял,” – в веселом ошеломлении думала Гвен, отдавая распоряжение относительно оплаты счета. Женщины посмеялись все втроем, подшучивая над выходкой друзей.

А затем это случилось.

– Что это? – нахмурившись, спросила Когтевран, отставив кубок, не донеся его до губ.

Пенелопа подошла к окну, чтобы узнать, от чего из города доносится шум. Спустя секунду ее глаза расширились.

– Это...это... – не могла найти она слова. – Это ужасно! Это что, скелеты?! Там побоище! Нападение!

Обе королевы встали с мест и быстро оказались у окна.

Далеко у ворот города творился кошмар: люди бежали, крича, рыцари пытались сражаться, но падали, стрелы неслись и не попадали в цель – так быстры были враги. Это действительно были скелеты, когда-то жившие под шерстью медведей, волков, волов и прочих животных. Посреди ужаса, у самых ворот стоял зачинщик всего. Это было легко понять, он сидел на высоком скелете лошади, как-то взгромоздив на него седло и привязав к костям на морде уздечку. На лице рыжего злодея сияла довольная, сумасшедшая улыбка.

– Ладно, моя очередь, – хмыкнув, сказал Годрик, на ходу поправляя кобыле уздечку и поглаживая блестящую вороную гриву. – Три чуда, которые хотел бы увидеть.

– Не актуально, – фыркнул в ответ Артур. – Чудеса магии век бы не видел. Хотя...что считать чудом. Вот женщина, выносившая десять детей – вот это чудо.

– Это где ты такую женщину встречал? – сощурился Гриффиндор и увидел у друга теплую улыбку, обращенную в прошлое.

– У моей кормилицы было десять детей. Я был одиннадцатым. В детстве часто бегал к их семье. Она была очень полная женщина с теплыми руками. Своим мужем очень лихо заправляла, а он ее боготворил. Отец даже ворчал по поводу того, что я слишком часто бываю в обществе крестьянской семьи. Прибавлял занятий и тренировок.

– Ты сказал “было”?

Они оба почему-то обернулись, но остальные рыцари все так же ехали в отдалении и не могли слышать их разговор.

– Потом их старшего заподозрили в магии, и отец его казнил, а семью выслал. Не знаю, что с ними потом стало.

Годрик помолчал минуту, раздумывая. Он часто поражался тому, насколько Камелот, встретивший его, отличался от Камелота из рассказов его родителей. Но узнавая то, каким был Утер, он вполне мог понять, почему. Сложным же человеком был этот Утер Пендрагон... С одной стороны, Гриффиндор должен был бы его ненавидеть за то, что он делал с магией и ее представителями...но не мог. Разумом он понимал, что это были дикие жестокости, и он осуждал это. Но вот сердце слишком хорошо понимало, как можно бояться и ненавидеть магию. Пожалуй, именно это и создавало спор между ним и Салазаром – друг винил людей за Великую Чистку, а Годрик, зная, какой жестокой может быть сама магия, понимал, что виноваты обе стороны.

– Три женщины, которые лучше всего целовались, – нарушив молчание, продолжил их игру Артур. Рыцарь хохотнул.

– Две из Сталхарды. У нас со Слизерином был спор – кто больше поцелует женщин. Добровольно, конечно. Спор я, правда, не выиграл, но все же...

– А третья – Пенелопа?

– Ясное дело, – заулыбался маг. Король дразняще сощурился.

– Я прямо сочувствую бедной девочке. Ей такая тяжелая доля выпала.

– Чего??

– Ну, ей же придется быть твоей женой, а это испытание не из легких.

– Зарываетесь, Ваше Величество, – отвечая на шутку, шире улыбнулся Гриффиндор.

Они уже подъехали почти к самой границе, и разговоры смолкли. Кони тихо ступали по палой листве.

– Сэр Годрик, идете со мной, – скомандовал король. – Остальные – разделитесь и ищите тело сэра Хэмптона. Ни за что не переходите границу. Мы направо, патрули идут оттуда.

Отряд разделился, и два друга направили коней в заросли елок. Лес, охранявший границу Камелота и Норфолка (королевства Одина), был почти полностью хвойным, а потому мрачным и густым. Мужчины пробирались сквозь него молча. Остановились у небольшого склона, служившего условным разделением владений, а также нейтральной территорией. Там они остановили коней и простояли минут пятнадцать.

– Странно. В это время патруль уже должен быть где-то здесь.

Как только король это сказал, из-за ближайшей чащи раздался короткий свист, и неведомо откуда появилась дюжина всадников. Каждый из них был вооружен копьями, двое мгновенно очутились возле мужчин в красных мантиях. Реакция у обоих сработала прекрасно, и удар не попал в цель, но, уклоняясь, было невозможно остаться в седле, и король и рыцарь рухнули наземь.

– Ваше Величество! – в покои ворвался сэр Мелиот. – Камелот атакован. Это маг, без сомнения, с ним существа, подчиняющиеся ему. Мы не можем убить скелеты, мы терпим поражение, что нам делать?

Если бы Кандида до сих пор не уважала Гвиневру, она бы зауважала ее сейчас, потому что королева Камелота колебалась всего мгновение. И спустя это мгновение голос ее был напряжен, но решителен:

– Отступайте к замку. Даже не сражайтесь, только защищайте горожан. Захватчиков интересуют дома?

– Нет, миледи, они только убивают людей.

– Тогда прикажите людям бежать, а рыцари пусть прикрывают отступление.

– Отступать? – выдохнул сэр Мелиот. – Но, миледи...

– Забудьте о правилах чести, сэр Мелиот, это магия. Вы не можете с ней сражаться, так что бегите и оставайтесь за стенами замка до дальнейших распоряжений. Выполняйте!

Рыцарь наспех поклонился и рванул в глубь коридоров. Там все суетилось: слуги и придворные бросались к окнам, ахали, что-то восклицали, куда-то бежали и звали друг друга.

– Я видела среди скелетов птиц, – стальным голосом заметила Кандида. – Это крупные хищники, каждый из них в состоянии унести в когтях человека. Стены замка не смогут защитить людей полностью.

– Я знаю, – кивнула Гвиневра, подбирая юбку. – Поэтому мы идем к Гаюсу.

Три женщины поспешно направились в Зал Советов, что был почти центральной и, соответственно, при нападении – самой безопасной частью замка. Вызванный туда же Гаюс прибыл вовремя. Не забыв поклониться, он начал говорить без предисловия.

– Ваши Величества, мне доложили обо всем.

– Ты знаешь, что это, Гаюс? – спросила королева Камелота, оперевшись руками о спинку кресла мужа.

– Скорее всего, – кивнул старик. – Насколько видели рыцари, у мага в руках подвеска с руной. Судя по всему, это вязаная руна, перевернутая и использованная во зло. По поверьям, друиды ее использовали, чтобы лечить животных, но этот маг распорядился иначе.

– Значит, он вызвал эти скелеты...и управляет ими с помощью этой руны?

– Да. Возможно даже, что, кроме этой руны, у него самого нет магических способностей, но это лишь мои догадки.

– Итак, как мы можем сразить эти скелеты?

– Они поддаются только огню, но... – лекарь кинул быстрый взгляд из-под седых ресниц на двух волшебниц подле королевы. Гвиневра явно не заметила этого или не придала значения, но Кандида поняла, что это означало. Да, она слышала об этом от друидов, она даже видела, как они исцеляли с помощью этой руны животных. Они же рассказывали ей о том, что случится, если наполнить руну злом. Поэтому Когтевран знала, огонь, убивающий вызванных скелетов, должен быть закален магией. Гаюс же выдал вслух иное: – Как их всех достать огнем?

– Очень просто, – вдруг заявила Гвиневра. – Я это сделаю.

– Вы? – вырвалось у Пенелопы.

Королева Камелота в напряженном раздумье прошлась взад-вперед. За окном кричали люди.

– Я выйду к этому магу. Судя по словам рыцарей, он просто хочет уничтожить Камелот. Значит, я выйду к нему и попрошу сделку. На время этой сделки попрошу собрать своих...животных рядом.

– Ему это не нужно, он не станет этого делать, – без вежливых умалчиваний, прямо заявила Кандида. Гвиневра посмотрела ей в глаза.

– Если попрошу я – да, но я пойду не одна, – она щелкнула пальцами. – Этот маг наверняка не знает, что Артур уехал из города. Значит, мне нужно только быстро найти похожего на него человека, запихнуть в доспехи и выйти с ним к магу. Двойник от лица короля предложит ему сдать нас двоих ради Камелота, любой тщеславный враг заинтересовался бы.

– Зачем вам двойник? – спросила Пуффендуй. – Миледи, вы не уступите в храбрости вашему мужу!

– Возможно, но наши враги точно так не думают.

– Кроме того, маг вам не поверит, если вы скажете, что короля нет в городе, – согласилась Когтевран, – он не воспримет это всерьез, посчитав, что тот просто отсиживается в замке.

На лице служанки отразилось крайнее волнение, она обернулась к лекарю.

– Гаюс, если эти животные подчиняются магу, может, мы сможем просто подстрелить его издалека? И не рисковать зря.

Но старик покачал головой.

– Не получится, это так не работает. Животные подчиняются руне, а руна зациклена на самой себе благодаря тьме, которой наполнил ее этот маг. Если его убить, животные просто бросятся безумствовать еще больше, и мы не сможем их поймать, мы буквально обречем другие города и деревни вокруг на гибель.

– Ясно, – кивнула сама себе Гвиневра. – Значит, действуем по плану. Мне нужно срочно найти сэра Блеобериса.

Застучали каблучки, и королева быстро покинула зал. Как только за ней закрылись двери, Кандида шагнула к старому лекарю.

– Я знаю, что руну можно уничтожить.

– Можно, – кивнул Гаюс, – но если она заполнена тьмой, то уничтожить ее сможет только очень сильный маг, и даже у него это займет время. Даже если бы Мерлин сейчас смог встать прямо и разлепить глаза, – лекарь скептически фыркнул, – что вряд ли – его пьяная вусмерть магия все равно бы не смогла сосредоточиться настолько, чтобы уничтожить руну.

– Но что тогда делать? – спросила Пенелопа.

– Я знаю, что делать, – заявила Когтевран, обдумав слова старика. – Если у нас нет в распоряжении мощной магии доброго волшебника, значит будем использовать то, что у нас есть – мозги. И на этот счет у меня есть идея.

И, подобрав зеленые юбки, она быстро зашагала к дверям.

– Гвиневра!

Падение выбило из легких почти весь воздух, но тренировки и опыт не проходят даром. Оба камелотца вскочили на ноги почти сразу и выхватили мечи. Враги тоже спешились и вооружились мечами. Загремел бой.

Вначале друзья старались держаться спиной друг к другу, но затем их разъединили, тесня все дальше к границе, а потом и за нее. Гриффиндор ловко расправлялся с каждым своим противником, крутясь, как юла, а в голове проскальзывала вместо представлений об опасности и смерти шальная мысль: “Пора бы уже на тренировке попробовать бой с закрытыми глазами...” Наконец он вонзил меч в последнего противника и обернулся на месте, желая понять, куда все делись. Ответ нашелся сразу – целая орава обступила рядом его короля. Как тот еще умудрялся стоять на ногах было чудом для мага. Крутанув в руке меч, Годрик с веселым гиканьем ринулся туда, разбивая толпу.

– Шестеро на одного? – крикнул он. – И вы называете себя рыцарями?

– Сэр Годрик, вас что-нибудь в принципе может заткнуть? – поинтересовался Артур.

– Не в этой жизни, милорд!

Это явно было ошибкой. Впрочем, возможно, последующее и не было связано с прозвучавшей репликой, но один из норфолкских рыцарей издал пронзительный свист, а затем рванул куда-то и скрылся в еловых дебрях. Камелотцы переглянулись, добивая своих противников.

Этим свистом рыцарь явно призывал подкрепление. Вытащив меч из поверженного врага и оглянувшись, Артур чертыхнулся, оценив, насколько вражеские рыцари их оттеснили – нейтральный холм остался позади, и они стояли на территории Одина. На камелотской территории остались воины, что на них напали, которые определенно были не одни, а справа или слева вот-вот придет приведенный свистом патруль, который сможет схватить его, как нарушителя государственных границ. И привести прямо к Одину. Было ли это все спланировано? Вполне возможно.

Рядом Гриффиндор сражался со своим последним противником, напиравшим с особенным усердием и не дававшим ни шанса задеть его лезвием. Камелотский рыцарь рычал с досады, рассекая мечом густой еловый воздух, красная мантия пламенем горела у него за спиной, извиваясь от резких выпадов.

Артур обернулся еще раз, надеясь, что ему показалось. Нет, это так: на вершине холма и вправду засел стрелок. Прощальный луч солнца, снова прятавшегося за тучами, отскочил от наконечника стрелы. Взгляд быстро оценил, куда нацелен смертоносный удар.

– Годрик! – крикнул король рыцарю, но тот его не услышал, сосредоточившись на схватке. Он уже вошел в раж и с молодой удалью старался сразить несносного соперника, не замечая никого и ничего вокруг.

– Годрик! – громче, злее и взволнованнее позвал Артур. – Уйди в сторону! В тебя целятся!

Тетива натянулась. Очередной боевой возглас рыцаря в изумлении оборвался, когда король с разбегу налетел на него, отталкивая в сторону. Знакомый комариный писк разящей стрелы рассек воздух у самого уха. Движения показались слишком медленными. А когда он упал на землю, глаза застлало красным. Слух взорвал отчаянный рык знакомого голоса:

– Не-е-е-ет!!!

1 – строки из песни Марко-Поло – “Мерлин”

====== Глава 56. Лукавый, смирись.* ======

В покои Гаюса быстро зашла Кандида.

– Ты нашел книгу? – спросила она, останавливаясь у стола лекаря. Несмотря на суету, охватившую замок, ни один волос не выбился из ее тугой прически, и ни одна складка на платье не помялась.

Старик молча вытащил из ящика книгу и положил, раскрыв, перед королевой. Волшебница бережно взяла фолиант и принялась сосредоточенно читать. Через время она удовлетворенно кивнула сама себе.

– Ну, хотя бы это легко сделать.

Дверь открылась, впуская запыхавшуюся Пуффендуй.

– Миледи, все готово, – выдохнула она. – Люди на местах, клей разлит, баки тоже приготовлены. Ее Величество и сэр Блеоберис у парадных дверей.

– Отлично, – ответила Когтевран, – иду.

– Жил однажды на свете пастушеский сын, – вдруг донеслось из каморки. – Пас овец и в дудочку дул... Как-то раз он посох свой отложил и на склоне холма уснул...

Гаюс покачал головой, многострадально вздыхая.

– Опять... А последний час только храпели, я уж думал...

– Пробудившись, на запад он поглядел! – смеясь, воскликнул легко узнаваемый голос Гвейна. – А потом взглянул на восток...и нагую девушку увидал...там, где шумел поток.

– Идем, – скомандовала Кандида и, подобрав юбку, вышла впереди Пенелопы из покоев.

– Вмиг с зеленого ложа вскочил пастух... (1)

В ушах шумело море, когда Годрик перехватил мечом клинок врага и с взявшейся из ярости силой вывернул его у того из рук. Норфолкский рыцарь жил после этого недолго. Пару секунд спустя он уже таращился в серое небо, утыканное острыми еловыми верхушками, но мага это больше не волновало. Он порывисто обернулся к холму – стрелок заново натягивал тетиву. Недолго думая, Гриффиндор схватил труп за плечи и, держа его перед собой, присел у своего короля. Вторая и третья стрелы вонзились в тело врага, дырявя черную мантию с гербом Одина. Стрелок опустил лук. Годрик оглянулся на друга и, увидев, что тот без сознания, сжал ладонь над телом противника и прошептал магические слова. Огонь в его глазах вырвал одну стрелу из трупа и быстрее молнии отправил вверх по склону. Стрелок не успел убежать.

Отшвырнув от себя истерзанное тело, Гриффиндор полностью сосредоточился на друге. На взгляд оценив рану, он чертыхнулся и полез рукой под плечи короля, поднимая его на ноги. От движения тот очнулся и зашипел, вцепившись в рыцаря. Маг потащил друга обратно в еловые чащи, подальше от холма и открытой местности, где на них мог сразу напороться прибежавший патруль. Когда первые лохматые лапы скрыли их спины от вражеской территории, Годрик постарался аккуратно усадить короля на землю, оперев о ствол ели.

– Зачем ты это сделал?! – первым делом прорычал он.

– А что еще мне было делать, – облизывая вмиг пересохшие губы и часто дыша, ответил Артур, – если рыцарь...не слышит моих приказов?

Гриффиндор остыл.

– Прости.

“Дурак, дурак, дурак!” – неустанно звенело в голове, он закусил губу. Он должен был слышать голос друга! Он должен был не дать ему пострадать! Подумать только – он – рыцарь! – вместо того, чтобы защищать короля, оказался закрытым им самим от стрелы! “Если он истечет здесь кровью, это будет твоя вина,” – говорил он себе, мечтая дать своей голове смачный подзатыльник.

– Так...стрелу придется протолкнуть, – выдавил он, неуверенно взглянув на друга. Тот усмехнулся, видимо, поняв его колебания.

– Особое приглашение нужно? Толкай.

– Лес кишит людьми Одина, – добавил не понять зачем рыцарь. – Нас услышат.

– Сэр Годрик! Толкай. Чертову. Стрелу.

Чертыхнувшись себе под нос, Гриффиндор расстегнул один из ремней короля – тот, что держал не меч, а одежду – и дал ему закусить. Потом взялся за древко стрелы и на счет три с силой толкнул глубже в тело. Артур отозвался глухим рыком, вдавив затылок в еловый ствол. Годрик сунул руку ему за спину и отломал наконечник. Снова взялся за древко и вытащил его из кровоточащего бока. Наблюдая за реакцией друга, он думал, что сейчас заплачет. Ну как он мог пропустить стрелу? Как он мог допустить это?..

Выкинув стрелу, маг оторвал широкую полосу от своей мантии и, приложив к ране, стал затягивать на этом уровне ремень. На побледневшем лице Артура выступила испарина, взгляд витал где-то в зеленых иголках ели.

– О чем Один вообще думает? – пропыхтел он. – Это же открытое...убийство короля!

– Ну, ты же убил короля Карлеона, – заметил Годрик, не отвлекаясь от своей работы. Друг раздраженно фыркнул.

– Я был неопытным...идиотом, которому...в уши змея шипела. А Одину уже...пятьдесят с гаком лет! Он же должен...понимать.

– Как будто твой отец не делал опрометчивых ошибок на склоне лет. – На нахмуренные брови короля маг поспешно добавил: – Я это говорю как друг, не как рыцарь.

Артур хмыкнул и ничего не ответил, стараясь дышать ровнее.

– Ну, вроде все, – Гриффиндор оставил раненый бок, поднял глаза выше и перепугался. – Эй, не засыпай! Пожалуйста, не засыпай, не сейчас. Не заставляй меня нести тебя на руках, как женщину. Давай, три блюда, которые не надоедает есть.

– Ты...хочешь, чтобы у меня, кроме боли,...еще и голод появился? – сухие губы дрогнули в улыбке.

Рыцарь хмыкнул и сунул в слабую руку Экскалибур.

– Я сейчас вернусь. Думай о еде и не смей терять сознание.

– Значит, вы предлагаете мне сделку? – удивленно, насмешливо, но все же заинтересованно спросил наездник, вальяжно облокотившись о шейную кость своего коня.

Напротив него стояла Гвиневра, по невозмутимости с которой могла бы спорить только статуя. Под руку королева держала сэра Блеобериса – высокого парня лет двадцати четырех, с шапкой пшеничных волос лишь чуть темнее, чем у Артура. Разумеется, чертами лица он тоже отличался от своего короля, но тому, кто никогда не видел Пендрагона, было достаточно статной осанки, светлой шевелюры и красной королевской мантии. Рыцарь очень старался играть свою роль, но Кандида достаточно разбиралась в людях, чтобы видеть, как ему неловко. Тем не менее, идея сработала – захватчик отвлекся от разгромления Камелота и с наглой улыбкой слушал парламентеров.

Когтевран тихо подала знак сэру Борсу. Тот кивнул и передал знак дальше. Пенелопа рядом с ней сжала руки на юбке, напряженно наблюдая за Гвиневрой.

– Мы, – ответил громко и уверенно сэр Блеоберис, – я и королева – мы отдаем себя в твою власть. За это ты оставишь город и королевство целыми.

– А что, если я нарушу договор? – осклабился злодей.

Лже-король тяжело вздохнул, глядя на него исподлобья. Кандида мысленно аплодировала его игре.

– На то воля неба, я не смогу тебе помешать. Но разве ты хочешь прослыть трусом?

– Трусом?! Это ж с какой стати?

– Тебе легко будет сразить Камелот без его короля! – обиженно воскликнула Гвиневра, словно и правда рядом с ней стоял ее муж. – Но мы поступим как честные люди. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы спасти свой народ, а если не получится...то будет уже после нас. Но пока я дышу, я буду бороться!

– А вы мне нравитесь, королева Гвиневра, – объявил враг. – Пожалуй, вы действительно стоите всего этого сброда. Недаром у вас была бурная молодость. Хорошо! Давайте заключим сделку.

Кандида словила поданный со стены знак. Кивнув Пенелопе, она отошла на нужное расстояние и велела оставшимся рыцарям незаметно оттеснить людей, собравшихся увидеть, как их королева спасет город.

– Только одна просьба, – произнес сэр Блеоберис. – Пожалуйста, прикажи своим...животным пока опуститься здесь. Я должен видеть, что ты меня не обманываешь хотя бы сейчас.

– А что тебе это даст? – фыркнул злодей.

– А что тебе? – парировал рыцарь.

Видя колебания врага, он вздохнул и совершил кульминацию своего представления – встал на колени. Медленно, словно преодолевая гордость. Это была его инициатива, и лично Кандида собиралась посоветовать Гвиневре отправить этого молодца актером в театр, когда все закончится. Их врага захолонул восторг, он даже покраснел. Еще бы, король перед ним на коленях. Когтевран бы никогда не встала ни перед кем на колени. Хотя...если бы шла речь о жизнях людей Ифтира? Сейчас она бы ползала в ногах у кого угодно, чтобы вернуть им всем возможность дышать.

– Прошу, – сказал сэр Блеоберис.

Все никак не приходящий в себя от восторга злодей, не глядя, повернул что-то на своей подвеске, и животные-скелеты принялись собираться точно на означенных местах, не зная, что в грязь под ними слит клей.

– Подумать только, – выдохнул наездник. – Король Артур...у моих ног! На коленях! А вы говорите о трусости. Ха! Мне теперь даже Моргана Пендрагон завидовать станет! Я поставил ее братца на колени!

В этот момент Кандида, скрываясь вместе с Пенелопой в алькове, дала команду рыцарям, и один за другим они, стоящие на городской стене, опрокинули железные тележки. Грязно-медовый водопад с шумом обрушился вниз. В мгновение ока все скелеты оказались пригвожденными к земле и скованными литрами клея. Пуффендуй, выйдя из алькова, отдала факел, горящий заговоренным пламенем. Стоящие по эту сторону рыцари молниеносно запалили стрелы и спустили их с тетив. И вот, перед городской стеной уже полыхали, корчась, все чудовищные воины захватчика. Костры ревели фиолетовые, а рыжий злодей еще больше покраснел, на этот раз от гнева, завопив:

– Что?! Как?! Нет!!!

– Теперь у тебя только два пути, – громко объявила Гвиневра, выступая вперед. Сумасшедшие глаза обернулись к ней. – Либо ты сейчас же умерщвляешь своего коня и сдаешься нам сам... – она кинула взгляд вверх, и злодей, проследив за ее взглядом, увидел слегка наклоненную тележку с клеем прямо над собой. – Либо ты пойдешь на плаху весь в клею. Ванну мы тебе не предоставим.

Горожане, теперь не удерживаемые рыцарями, захохотали. В их рядах раздался свист и улюлюканье, радостные возгласы и первые крики “Слава королеве Гвиневре!”

– И чтоб ты знал, – добавил сэр Блеоберис, поднимаясь с колен и снимая с себя королевскую мантию, чтобы повесить на локоть, – я не король Артур, я всего лишь его верный рыцарь. Так что ты никогда не ставил его на колени.

Злодей взвыл, вцепившись в свои волосы. Толпа заревела еще пуще, прославляя свою королеву. Кандида, стоя неподалеку в компании облегченно выдохнувшей Пенелопы, спокойно усмехнулась, складывая руки на груди.

– Слава леди Кандиде! – крикнул сэр Борс, глядя на нее, и рыцари, бывшие на время происходившей операции под ее командованием, подхватили клич. Когтевран благодарно-снисходительно кивнула им.

Злодей окончательно потерял разум, забыв обо всем на свете. Он сполз на землю, срывая с головы клочки волос и рыдая, как ребенок. Поэтому Гвиневра дала приказ облить скелет лошади клеем и тоже поджечь, а неудавшегося захватчика увести в темницу. Народ обступил ее, кидая в воздух шапки, и она улыбалась спасенным людям. Рыцари, утихомиривая горожан, расчистили двум королевам и служанке дорогу ко дворцу. При встрече Пенелопа незаметно сжала руку подруги. По пути к ним присоединился сэр Блеоберис, которого обе венценосные женщины засмущали похвалами и комплиментами относительно его актерских способностей.

– Обязательно будьте сегодня на пиру, – потребовала королева Камелота. Рыцарь с улыбкой поклонился, отставая.

– Непременно, Ваше Величество.

– А пир будет в честь вас, – обернувшись, вдруг сказала Гвиневра, – леди Кандида.

Когтевран в спокойном удивлении вскинула брови.

– Меня?

– Я не знаю, что бы с нами было, если бы не вы, – горячо сказала собеседница.

– Полно, дорогая, – с небрежной улыбкой отмахнулась Кандида. – Ваш план был блестящим, я лишь вставила пару дополнений.

– И эти дополнения потрясающе нас спасли. Я хочу вас поблагодарить за них.

– Это меньшее, чем я могу отплатить вам за то, что вы сделали для меня, – серьезно ответила волшебница.

– Тогда будет пир в честь Камелота, – примирительно предложила Пуффендуй.

– За любовь к Камелоту! – засмеявшись, процитировала Гвиневра боевой клич своего мужа и его рыцарей.

Вернувшись, Гриффиндор возблагодарил небо за силу воли друга – тот был в сознании, хотя и вряд ли бы смог защититься, если бы кто-то напал. Рыцарь присел рядом с ним. За спиной у него развевалась черная норфолкская мантия, вторая такая же была перекинута через локоть.

– Изменник... – негромко выдохнул Артур, закрывая глаза. – А как же клятва...верности Камелоту?..

– На ближайшие минуты я не ваш рыцарь, милорд, – ответил Годрик, торопливо разворачивая вторую мантию. – Более того – вы не король Камелота. Мы с вами два доблестных рыцаря Норфолка. Как вам перспектива?

– Я предпочитаю...фермеров...

Маг как мог осторожно оторвал друга от дерева и надел на него чернильную ткань. Затем взял в руки шлем, который отложил сначала.

– И почему у вас такая заметная шевелюра, – проворчал он, надевая на короля вражеский шлем.

– Ма-амина наследственность...

Закончив с маскировкой, Гриффиндор сунул Экскалибур королю в ножны (все равно тот не смог бы им орудовать), обнял за плечи и с трудом поднял.

Время пошло.

Они двигались медленно, по возможности тихо, углубляясь туда, где ели обступали их наиболее густо. Раз или два вокруг раздавались шаги, но то ли срабатывала маскировка, то ли враги решали, что им показалось, однако они не встретили норфолкского кордона на всем пути, пока не перебрались через границу. Увы, именно там им нельзя было облегченно выдыхать – почти сразу на них напали, похожие на воронов в своих черных мантиях рыцари Одина. Видимо, они были предупреждены тем свистуном, или же просто слишком хорошо друг с другом знакомы, но они распознали в двух мужчинах камелотцев (хотя и вряд ли поняли, что раненый – король).

Годрику хватило времени только на то, чтобы немного резко опустить друга на землю и выхватить меч. Ситуация казалась отчаянной, против него стояло человек двадцать врагов, а позади – раненый Артур.

Но черта с два, он положит здесь свою жизнь, он даст распилить себя на кусочки, но не подпустит ни одну из этих шавок к своему королю!

С яростным рыком он кинулся в драку, полагаясь на свою силу и навык. Ему казалось, еще чуть-чуть, и его магия превратит его самого в каменную стену – так сильно было его желание загородить друга. Враги напирали, и оставалась всего пара секунд до того, как его безумное сопротивление было бы сломлено, как вдруг...

– За любовь к Камелоту! – раздался крик Леона, и красная волна хлынула на стаю ворон.

Годрик не знал, почему они кинулись в драку. Видимо, увидев сражение, решили, что там, за сонмом черных мантий защищаются от напора их товарищи. На каждого норфолкца наставил меч камелотец, и Гриффиндору оставалось только устало опуститься на землю и опереть о свои колени друга, боясь за каждый его задержавшийся вдох. Над ними бушевал бой и качали верхушками ели.

Пал последний рыцарь Одина. Алые мантии оказались совсем рядом, засвистел у головы клинок.

– Стой! – закричал Гриффиндор, выкидывая в инстинктивном жесте защиты руку. – Стой, это мы! Я Годрик!

Тяжело дыша от битвы, Элиан опустил руку. Узнав товарища, он с размаху всадил меч в землю. Рыцари обступили сидящих друзей.

– А это кто? – спросил сэр Озанна.

– Артур! – выдохнул Леон, бросаясь к своему королю и стягивая с его головы вражеский шлем. Артур был без сознания, по кольчуге, давно пропитав повязку, растекалась кровь. Рыцарь быстро овладел собой. Повысив голос, он крикнул остальным: – Сейчас же, все, едем в Камелот, ни один не остается на границе. Королю лошадь, живо!

Гаюс недолго присутствовал на пиру. Не потому что не было настроения – наоборот, он был очень доволен тем, как сработались за спасением Камелота Гвен, Пенелопа и леди Кандида. Нет, просто жизнью стариков распоряжается, отнюдь, не настроение, а многочисленные части тела, которые могут болеть. В этот раз заныла поясница, и лекарь, с досадой откланявшись, покинул празднество, направившись к себе.

Похмельных в его покоях уже не было. Гвейна, как известно, ничто не брало, и он, под предлогом того, что у него уши вянут от песнопений Мерлина и он больше никогда не пойдет с ним пить, ушел на кухню, выпрашивать у какой-нибудь красивой кухарочки рассола от похмелья. А вот Мерлина приложило так, что Гаюс его самолично отправил позже туда же. Так что придя к себе, старый лекарь рассчитывал на покой и тишину, в которых он смог бы намазать поясницу мазью и лечь полежать. Но, видимо, размечтался.

Топот ног он услышал заранее, а за ним различил бряцание кольчуги. Дверь ударила о стену, распахнувшись, и четверо рыцарей внесли своего короля. Мигом забывший о своей пояснице Гаюс велел положить его на кушетку и вкратце рассказать, что произошло. Услышав про стрелу, он кивнул, на ходу собирая нужные лекарства и бинты, отогнал столпившихся у кровати мужчин и присел на разумно подставленный ими стул.

– Доложите обо всем королеве, – велел Гаюс Леону.

Тот, кивнув, потащил за собой Элиана и Персиваля. Годрик остался в комнате, в сильном волнении наблюдая за работой лекаря. Старик дал раненому понюхать сильнопахнущую жидкость в прозрачной склянке, и тот, очнувшись, чихнул, тут же скривившись от резанувшей боли.

– Будьте здоровы, – невозмутимо пожелал Гаюс.

Некоторое время он работал в относительной тишине, нарушаемой только рваным дыханием короля. А потом снова со стуком распахнулась дверь, впуская двух женщин. Пенелопа с разбегу кинулась к Годрику, забыв от радости обо всех приличиях. Закинув ему руки на шею, она стиснула его в бурных объятьях. Расплывшийся в широченной улыбке рыцарь сжал ее в ответ, спрятав на минуту лицо в ее медной косе. Гвен тем временем остановилась над кроватью мужа. Лицо ее полыхало гневом, ладони взлетали в такт словам.