Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 69 страниц)

– Что тебя беспокоит?

– Моргана могущественна. Она опасна.

– Знаю.

– Тебя это не волнует.

– Меня волнуют только мои люди.

За их спинами, там, у костра, прокатился простой и дружный смех рыцарей.

– Они больше, чем друзья. Больше, чем братья. Не важно, что ждет меня – я их не брошу. Потому что знаю, что они не бросят меня.

Мерлин не удивился сказанному. Это был тот самый принцип, возведенный в Камелоте в закон. Закон братства, закон благородства. Именно это строило будущее таким прекрасным. Наивная мечта принца и его слуги теперь превратила королевство в самое сильное и великое в Альбионе. Эта мечта стала непреложным обетом, защищающим и дарующим достойную жизнь.

Вот только теперь этот же принцип был еще и причиной конца. Мерлин еще не понимал, что точно случится, но чувствовал, что всему положит конец именно эта наивная вера короля Былого и Грядущего в дружбу и верность. Потому что их мечта не была мечтой всех.

– Я понимаю, – ответил Эмрис. Усмехнулся. – Хотел бы не понимать. Но понимаю.

Они помолчали.

– Иди поешь, – позвал Артур, первым поднимаясь.

И Мерлин последовал за ним. Потому что что еще ему оставалось? Даже в конце всех историй он будет там, где был всегда – за плечом своего короля.

Утром они даже не успели сняться с лагеря. Вещи еще не все были уложены, как из-за тумана начали появляться воины, закутанные в теплые одежды и чем-то похожие на данов, разгромивших Ифтир. Рыцари повытаскивали мечи. Но отряд был не таким уж большим, а их уже окружила плотная стена из иноземных воинов.

– Мы окружены, – доложил Мерлин, вернувшись с другого конца лагеря к другу.

– Мы не можем здесь оставаться, – объявил Леон.

И тут над бесчисленными врагами сквозь туман показался силуэт. На лошади ехала женщина в теплых одеждах с лохматыми черными волосами.

Моргана.

– БЕГИТЕ! – заорал Артур, и рыцари бросились в сторону.

Загремела битва. Неизвестные враги отлично сражались, кроме того, их было намного больше. Рыцари едва успевали отражать их атаки. Разглядев светлые волосы, многие северные воины бросились прямиком к королю. Тот раскидывал их, как медведь, а услышав вскрик Леона, тут же рванул через поле боя, на пути сбивая с ног нападавших врагов. Мерлин видел, как Артур успел занести меч, чтобы странный мужчина, не похожий одеждой на остальных, не убил Леона. Этот мужчина сумел вывернуть меч так, чтобы противник отлетел, но в следующую секунду Артур перекинул Экскалибур в другую руку и одним ударом выбил меч из руки врага. Тут же на него налетели с другой стороны, и король успел уложить наземь троих, как вдруг на его спину приземлилась булава.

Дольше Мерлин ждать не стал.

На странного мужчину набросились Элиан, Мелиот и Дарас, а маг потащил своего друга с поля боя.

В безопасном месте в глубине леса Мерлин успел много подумать о своей совести, но ведь он не мог выволочь с поля всех раненых? К тому же...конец зависел только от одного из них.

Проснувшись, Артур спросил, что случилось, и, конечно, из вредности не поверил в заслуги своего слуги.

– Что случилось на самом деле? – смеясь, спросил он.

– Как обычно. Я спас твою шею, – ехидно ответил Мерлин.

– Ты спас меня?

– Да. И я умею жонглировать. Я же говорю, у меня много талантов.

А потом они шли по горам до самого вечера, пока Мерлин не решился спросить:

– Может, передохнем?

– Только если быстро. Я хочу быть в Ишмире до темноты.

Маг почти ощутил, как его окатили холодной волной.

– В Ишмире? Мы идем обратно, в Камелот!

– Ориентирование не твоя сильная сторона, да? – невозмутимо поинтересовался Артур, продолжая идти. – Камелот на юге. А где рассвет?

– На востоке!

– А куда мы шли весь день?

– На верную смерть! – Мерлин даже сорвался на крик от бешенства и страха. – Вдвоем против Морганы! Ты спятил!

Друг не отреагировал.

– Я же сказал, я иду спасать своих людей.

– Нет! – Мерлин схватил его за руку, останавливая и пытаясь совладать с яростью.

Остановившись, Артур посмотрел на его взволнованный вид.

– Если ты боишься, – спокойно сказал он, – ступай.

– Я за тебя боюсь, – возразил маг.

Король смешливо улыбнулся.

– Что ж, я попытался отправить тебя домой. Если ты не можешь делать то, что тебе говорят, то хотя бы заткнись. – И уже продолжая свой путь, он обернулся, жестом позвав: – Давай.

А его “давай” всегда, с самой первой встречи заставляло Мерлина делать глупые вещи. Будь то попытаться ударить наглого незнакомца, оказавшегося принцем, или пойти с ним же в дико опасное место, надеясь, что там его не зарежут.

– Знаешь, если тебя не убьет Моргана, то я убью.

– Угроза королю считается изменой, Мерлин.

– А что насчет угрозы тупице?

– Я слышал.

– Мы попали в засаду, – тяжело дыша после быстрой скачки и легкого ранения, докладывал Леон вечером в Приемном Зале. – Моргана напала на нас с отрядом саксов на границе с Ишмиром.

– А что с Артуром? – напряженно спросила Гвиневра, пытливо вглядываясь в лица рыцарей.

Те переглянулись. Элиан выступил вперед.

– Я пытался его защитить.

– Что это значит? – требовательно переспросила королева.

– Мы потеряли его в бою. Мы не знаем, что случилось с ним или с Мерлином.

Гаюс и Гвен обменялись встревоженными взглядами.

– Откуда Моргана узнала? – растерянно спросил лекарь. – Как она могла знать, что Артур идет с того направления?

Гвен постаралась унять волнение, возникшее от догадки. Только одно всегда ломало слаженную жизнь Камелота.

– Нас кто-то предал.

– И кажется, – вдруг выступила из тени колонны леди Кандида, – кажется, я знаю, кто это был, дорогая.

Они устроились спать в маленькой пещере. Было холодно, так что они легли спина к спине и обхватили себя руками. Королю помогла усталость, Мерлин слышал, как он уже дремлет. Но сам заснуть не мог. Чем больше они сегодня шли, тем больше давило предчувствие конца, тем больше тьмы скапливалось внутри. Нестерпимо хотелось ею поделиться, чтобы что-нибудь наконец испугало этого храброго болвана у него за спиной, и тот отказался от собственной смерти. Неважно, насколько это было бы подло. Зато он был бы жив. Если Артур останется жив, любую подлость можно будет исправить и загладить, но если он умрет...все потеряет смысл. По крайней мере, именно такие мысли крутились у Мерлина в голове, пока он наблюдал, как его дыхание мерно всплывает в синей северной ночи белым облачком.

– Артур? – наконец негромко позвал он.

Друг отозвался сонным и недовольным звуком.

– Я должен тебе кое-что рассказать, – начал маг. – Человек...старик из деревни...

– Думай о чем-нибудь другом, Мерлин, – прошептал Артур.

– Нет, мне нужно, чтобы ты меня послушал. Перед смертью...он пытался меня предупредить. Он сказал, что ты в опасности и угроза близка.

– Он умирал, Мерлин. Кто знает, о чем он болтал.

– Мне кажется, он был провидцем-друидом.

– Ты хочешь, чтобы я послушал колдуна?

– Но почему он мне это сказал? Он даже не знал, что мы знакомы.

Друг не ответил. Мерлин повернул к нему голову.

– Мы должны возвращаться.

– Я не могу. Даже если он сказал правду. Это ничего не меняет.

– Артур, без тебя Камелот ничего не стоит, – приподнявшись, заговорил Мерлин. – Все, что мы создали тяжким трудом, будет разрушено.

Видимо, он все-таки достал Артура, потому что тот тоже поднялся, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Слушай. С чем бы нам ни пришлось встретиться, мы должны отстаивать то, что правильно. Предательство наших убеждений, Мерлин – вот, что погубит все, за что мы боролись.

Мерлин не нашел слов, чтобы это оспорить. Он знал, что то, чего он хочет, глупо, подло и трусливо. Но оказалось, что страх больше не увидеть лицо друга таким спокойным делал любые его принципы гибкими и послушными.

– Я клянусь, что спасу своих людей, – произнес король. – Или умру, пытаясь.

И маг нашел в себе силы ответить:

– Тогда я клянусь, что буду защищать тебя или умру на твоей стороне.

Улыбнувшись, друг хлопнул его по плечу и снова улегся спать. Как Мерлин мог надеяться, что его испугает смерть?

Когда Сифу втащили в Тронный Зал и бросили под ноги королеве, Гвен почувствовала, как сильна ее злость. Она смотрела на юное, невинное личико своей служанки и думала о нескольких неделях, за которые старалась подружиться с ней. Она жалела ее. Она не уставала быть с ней ласковой. А теперь...

Гвиневра некстати вспомнила о тех случаях, когда Сифа что-нибудь роняла или случайно заходила не вовремя и бросалась извиняться. Однажды она даже нечаянно уронила мантию короля, которую Мерлин заранее повесил на ширму, в ведро, которым мыла пол. Гвен вспомнила, как по-доброму улыбался Артур, даже не собираясь ее отчитывать. Однажды он спросил у жены, где же жила эта девочка, раз она такая пуганая. И королева только развела руками, потому что служанка не хотела откровенничать.

А теперь ее муж может быть мертв из-за этой дурехи. Она ведь не постеснялась после всей доброты, проявленной к ней, пойти и сдать своего короля и его рыцарей.

Гвен помнила, как ее швея сшила для нее черное платье. И когда королева спросила зачем, та ответила, что ее в любом случае ждет траур. А учитывая благородство и храбрость ее мужа, траур просто гарантирован. Гвиневра тогда спрятала платье глубоко в гардероб, чтобы не видеть. Но она всегда помнила, что оно там. Это черное платье было ее страхом. А теперь его рукава почти касались ее пальцев. И все из-за глупой девчонки, посмевшей предать.

Прямо как Моргана.

– Что я сделала? – дрожащим голосом спросила Сифа.

– В ночь перед отъездом Артура в Ишмир состоялось Заседание тайного Совета короля. Ты слышала, что на нем было сказано?

– Нет, миледи.

– Но ты стояла прямо за дверью.

– Я принесла вам ужин.

– Позже, той ночью, куда ты пошла?

– Никуда.

– Не ухудшай свое положение. Мне просто нужна правда. Мы обе знаем, что ты ушла через южные ворота.

Сифа часто дышала, ее глаза бегали по собравшимся придворным. При последних словах она кинула взгляд на пару рыцарей, одним из которых был необычно мрачный Годрик, хотя она и не могла знать, что именно он выследил ее.

– Посмотри на меня, – позвала Гвен. – Ты это отрицаешь?

– Нет, миледи, – испуганно мотнула головой служанка.

– С кем ты виделась?

Девушка молчала, и Гвиневра шагнула ближе.

– Ты можешь мне рассказать.

– Вам не понять, – сдавленным голосом ответила Сифа.

– С кем ты виделась? – повысила голос Гвен.

Затравленно взглянув снизу-вверх, девушка наконец призналась:

– С отцом. Я виделась со своим отцом.

Гвиневра медленно выдохнула.

– И ты рассказала ему об услышанном?

Тут Сифу прорвало, и в ее голосе зазвучала обида.

– Он хочет лишь то, что по праву его. Будь он врачом или воином, за его умения его бы почитали. Но колдовство! Он достоин уважения не меньше других!

– Уважение нужно заслужить! – железным тоном отрезала королева. – Оно не может быть куплено кровью.

И тут у нее возник план. Гаюс, Леон, Годрик, Элиан и Кандида настороженно и удивленно посмотрели на нее, когда она жестко и громко произнесла:

– Твое предательство лишило жизни многих хороших людей.

Девушка задрожала, в ее голос прокрались слезы и страх.

– Я...я не хотела...

– Ты признала свою вину. Ты не оставила мне выбора, Сифа.

Гвен не раз уже произносила эти слова, но только сейчас ей не хотелось их говорить. Даже если они не настоящие. Голос ее оделся в камень.

– Согласно законам Камелота, я признаю тебя виновной в измене. Я приговариваю тебя к смерти. Отведите ее в темницу.

Друзья в шоке смотрели, как она спокойно разворачивается и садится на трон. А подавленную, дрожащую и испуганную предательницу волокли вон из зала.

Следующую ночь друзья провели “просто прекрасно”, как в гневе выразился король. Ну конечно! Конечно же, отправляясь в опасное путешествие, в котором многое могло пойти не по плану, нельзя было не учитывать Мерлина, потому что с ним шло не по плану абсолютно все. Даже то, что в принципе не могло пойти не так. Да разве попал бы в охотничью ловушку Артур, будь он один?!

Но нет! С ним был Мерлин! Порой, когда друг становился эдаким комком мудрости, поддержки, смелости и патетичной преданности, Артур забывал, что тот ходячая катастрофа. Но стоило Мерлину сделать шаг, как он тут же навлекал на них чертову кучу неприятностей. Да, ему хотелось есть. И что? Артур тоже был голоден. Но он же не поперся, как последний дурачок, хватать двух кроликов, лежавших под деревом, как на блюдечке! Нет, это сделал Мерлин, потому что, видите ли, у него не было сил терпеть урчание в желудке. Как будто это ему нужно было жаловаться! Вообще-то это Артур всю дорогу слушал то самое урчание за спиной, но он же не жаловался!

Когда ловушка подвесила их в сетке под деревом, король еще мог сдержаться. Но когда из-за Мерлина он уронил Экскалибур – единственную возможность выбраться, тут не выдержал. С другой стороны, это мог быть план – раскачать ветку дерева, чтобы она сломалась, и они упали. Но нет, ветка была крепкая, потому что охотник был умным человеком, а не Мерлином. Артуру оставалось только орать на своего друга, который продолжал зачем-то держать этих чертовых кроликов.

Каким-то образом они умудрились уснуть. И Артур знал, что никому никогда не расскажет, что провел ночь, подвешенный в тесной сетке в компании Мерлина и двух дохлых кроликов.

Но лучше бы эта ночь не заканчивалась, потому что пробуждение было связано с внезапным падением. Земля выбила из легких воздух, а из-за деревьев появились люди в теплых одеждах, с мечами и противными физиономиями. Друзья не успели даже сесть, как они окружили их.

– Простите. Мы вас разбудили? – спросил их главарь с грубоватым акцентом, подходя ближе.

Артур тут же рванулся схватить меч, но одновременно с ним враг наступил на Экскалибур.

– Не так быстро, – он сунул свой кинжал за пояс и поднял меч, вглядываясь в рукоятку и клинок. – Король Камелота, – узнал он. – Ты принесешь отличный выкуп.

Друзья переглянулись.

– Живой или мертвый, – уточнил, смакуя свою власть, охотник, направив Экскалибур на его хозяина. – Последние пожелания?

Черт. Черт тебя дери, Мерлин, с твоими кроликами. Черт подери твой желудок, твой аппетит, твою тупость...

– Отпустите моего слугу, – ответил Артур. – Он не заслуживает такой смерти.

Удивительно, но враги действительно подняли Мерлина на ноги и оттащили в сторону. Вероятно, его бы толкнули в сторону леса, если бы не...

– Если вы хотите убить его, сначала придется убить меня.

– Мерлин! – легким тоном, не обещавшим ничего хорошего, позвал король. – Отойди.

– Ты знаешь, что я никогда не делаю, что мне говорят, – ответил слуга, решительно глядя на врагов.

Артур проклял Мерлина всеми вспомнившимися в этот момент проклятиями. Как только главарь отвернулся от него, чтобы пойти с его мечом к его другу, он поднялся, чтобы напасть.

И тут раздался окрик.

– Стойте!

Это был человек, еще совсем юноша. Черные кудри смешной шапкой обрамляли худое скуластое лицо. На нем была такая же одежда, что и на саксах, но он выглядел одиночкой. Однако он точно знал, что делал, когда подошел ближе и холодно спросил:

– Разве не леди Моргана должна решать их судьбу?

Главарь охотников ответил смехом. Ему явно было все равно, лишь бы получить деньги. Его люди отошли в сторону, а юноша протянул руку королю. Артур не стал долго спрашивать себя, зачем ему это, и просто позволил помочь встать.

– Ты меня не помнишь, да? – спросил незнакомец.

Артур не помнил.

– Много лет назад ты спас мне жизнь.

– Мордред.

Артур не понял, почему узнавший незнакомца первым Мерлин смотрел на него, как на призрака. Зато вглядевшись в голубые глаза парня, его открытое, хоть и повидавшее многое, лицо и эти смешные черные волосы...он вспомнил испуганного малыша-друида, которого обнимал, скача во весь опор от Камелота в лес. Вспомнил, как они все вчетвером – он, Мерлин, Моргана и Гвиневра – провернули опасную игру, чтобы спасти невинного мальчика от жестокости Утера. Вспомнил, как встретившие их друиды разрешили Мордреду назвать свое имя.

Что ж, если этот мальчик выжил – Артур был рад.

И на приветствие старого знакомого он ответил рукопожатием.

====== Глава 69. Я видел северную ночь... ======

Мерлин никогда бы не подумал, что попадется работорговцам. Но именно это и случилось.

Им связали руки и привязали к повозке, как и кучку других измученных и замерзших людей. Их поставили впереди вереницы, вероятно, опасаясь потерять самый ценный товар. И как только главный охотник тронул свою лошадь, начался ад.

Они не останавливались. Они шли, стараясь поспеть за повозкой, чтобы не упасть и не волочиться по колкому льду. А вокруг ничего, кроме льда, не было. Холодное солнце разливалось по белой от снега и льда пустоши.

Промозглый ветер то и дело поднимался, чтобы швырнуть им в лицо колючий снег. Охотники кутались в меха, а пленники только щурились и морщились, пока их лица краснели от такой северной атаки. Но и без ветра стоял мороз, от которого деревенело постоянно дрожащее тело. Зубы стучали, а нос и кончики пальцев вообще не чувствовались. Они забирались все дальше, а охотники, конечно же, даже не думали о том, что их товар промерзает до самых костей.

А помимо усталости и холода были голод и жажда. Друзья ничего не ели и не пили уже три дня. Желудок уже перестал возмущенно урчать, а только жалобно и бессильно стонал. А впрочем, он тоже уже просто замерз до бесчувствия. А вот из-за жажды горло высохло, словно вокруг стояла пустыня. Пленникам дали пить лишь раз, но друзья не взяли в рот ни капли. Когда один из охотников кинул флягу, Артур не двинулся с места, наблюдая, как эту фляжку разбирают их несчастные товарищи, болезненно морщась от ледяной воды, которая не имела вкуса – такой она была холодной. И Мерлин последовал примеру друга. Флягу опустошили, их дернула за руки двинувшаяся повозка, и они снова пошли, превозмогая ломоту в уставших и замерзших ногах.

Но больше всего Мерлина волновало присутствие Мордреда.

Он не отрывал от него взгляда всю дорогу. Ведь это был тот самый мальчик, которому еще Килгарра девять лет назад предсказал судьбу убийцы Артура. Это был тот самый мальчик, чьего отца казнил Утер. Тот самый мальчик, которого Моргана опекала и защищала, как родная мать, и которого Артур вывел из темницы и отвез к друидам. Это был тот самый мальчик, что пообещал помнить предательство Мерлина, по вине которого чуть не попался рыцарям Камелота.

Мерлин никогда не мог относиться к нему однозначно. Он еще помнил, как хотел помочь бедному измученному погоней малышу, чьего отца казнили, и который просто владел магией. Но еще он помнил, как неоспоримо заявил великий дракон о том, что Мордреду суждено убить его короля. Разве ошибался Килгарра насчет Морганы? Нет.

Но с другой стороны, это Мерлин толкнул Моргану во зло. Возможно, она сама поддалась влиянию Моргаузы, возможно, она сама возненавидела Утера, возможно, она уже тогда хотела принять темную сторону. Но это он доказал ей, что в светлой стороне нет ни капли правды. Это он предал ее первым.

Но разве у него был выбор? Она могла его понять. Не зная о его магии, понять его поступок легко. А если бы она знала о его магии? Вот тогда пришлось бы объяснять, почему он так долго молчал и смотрел, как она страдает. Черт возьми, все его поступки были продиктованы тем, верил ли он словам Килгарры или нет, но какие бы решения он ни принимал, все все равно оказывалось неверным. Значит, его роль не важна? Значит, все это действительно было судьбой?

Но если так, значит мальчик, выросший в работорговца, действительно убьет Артура?

Больше, чем голод, холод, жажда и усталость, Мерлина раздирали сомнения, страх и воспоминания. И поведение Мордреда ему не помогало. Сначала, когда Артур, возмущенный перспективой быть частью каравана работорговцев, принялся высказывать свое недовольство Мерлину, Мордред обернулся к пленникам, услышав разговор.

Что ж, да, Мерлин осознавал, что виноват. Он не подумал, кидаясь за кроликами. Но сейчас его совесть была полностью поглощена Мордредом и Морганой, поэтому он просто начал спорить с другом, наблюдая за реакцией друида. А тот отвернулся, будто ничего не услышав. Поэтому не он остановил процессию, не он подошел к пленникам, и не он ударил короля за разговоры.

Вечером, когда на север опустилось бездонное темное небо, они наконец разбили лагерь. Мороз усилился, и многие пленники сжались в кучки, чтобы хоть как-то согреться. Артур как ни в чем не бывало лег и уснул. Он больше ничего не сказал другу с того удара, и Мерлин был рад, потому что сейчас он не мог должным образом устыдиться или же возразить. Сейчас его волновал только юноша, сидящий по ту сторону мороза. Мерлин дрожал, сжавшись в комок, и продолжал наблюдать за старым знакомым. Работорговцы развели костер и достали еду. Там было и вяленое мясо, и рыба, и вино, и хлеб.

– Чего уставился? – спросил главарь. Улыбаясь, он наколол на клинок Экскалибура ломоть хлеба. – Это хочешь? Лови.

Он бросил ломоть, и в замерзшем желудке взвыли все три пустые дня, когда этот ломоть приземлился слишком далеко, чтобы достать. А Мерлин все равно инстинктивно дернулся, тут же мысленно обругав себя всем, что вспомнилось. Охотники спокойно посмеялись.

– Нам лучше их покормить, – вдруг тихо заметил Мордред.

– Зачем? – смешливо ответил главарь, разглядывая меч.

– От них останутся кожа да кости.

– Моргане нужны рабы, а не поросята для ужина.

– Тогда замедли марш.

– Чем быстрее доберемся, тем быстрее я получу свои деньги.

Мордред замолк, кинув взгляд на Мерлина. И тот очень бы хотел прочитать мысли за этим взглядом. А еще лучше – душу.

Зачем он это делает? Зачем пытается проявить доброту, если хочет убить? Зачем он так смотрит на него? Зачем хочет запутать? Может, ему нравится это?

Мерлин смотрел на него и не видел того малыша, которому хотел помочь. Он видел холодные голубые глаза и закрытое лицо. И это слишком сильно напоминало его образ из видения ватеса. А Мерлин верил этому видению. Видения всегда сбывались. Абсолютно всегда. Хотел он им верить или нет, пытался ли помешать им или приблизить – они сбывались, и он ничего не мог с этим поделать. Значит, Мордред был злом. Значит, его судьбой было убить Артура. Значит, сейчас Мерлин не мог верить ни одному его лживому слову и ни одному его якобы доброму поступку. Слишком велика была цена его ошибки на сей раз. Сейчас на чаше весов была жизнь его короля. Сейчас у него не было права быть наивным.

Он так и просидел всю ночь, не сумев заснуть. Может быть, оттого, что мысль спать, пока Мордред так близко к Артуру, казалась ему сумасшедшей. В любом случае, когда холодное северное солнце вновь показалось над неровным белым горизонтом, маг все еще сидел, сжавшись в комок, замерзший еще больше, если было куда.

А потом к нему подошел Мордред.

Мерлин недоверчиво следил за его движениями, дрожа от холода. А Мордред достал из-под полы меховой одежды тот самый ломоть хлеба и протянул ему.

– Хочешь?

– Почему ты это делаешь?

Мерлин хотел бы, чтобы Мордред открыл ему свои мысли, как делал раньше. Тогда он смог бы сразу понять, что тот затевает. Но друид был закрытой книгой. А глаза – льдом.

Мордред кинул взгляд на все еще спящего Артура.

– Однажды он спас мне жизнь. Я у него в долгу, – он склонился чуть ниже, словно этим мог заставить поверить своим словам. – Не спеши меня судить.

Мерлину не нравился его взгляд. Слишком пронзительный, слишком прямой и в то же время скрытный. Его невозможно было прочитать.

– Эмрис, ты боишься меня, не так ли?

“Нет, – хотелось ему ответить. – Я только ненавижу выбор, который ты сделал, и который будет стоить слишком многого, если я не справлюсь.”

– Я знаю, с какой ненавистью и подозрением люди обращаются с теми, кто обладает магией, – негромко продолжил Мордред. – Мы с тобой не такие уж и разные. Я тоже научился скрывать свой дар. – Он положил хлеб на снег рядом с Мерлином. – Я клянусь, я сохраню твой секрет.

Он поднялся и направился к повозке, но Мерлин позвал его.

– Что Моргана ищет в Ишмире?

Мордред обернулся.

– Диамайр.

– Что это?

– На языке моего народа это означает “Ключ”.

– Ключ к чему?

– Ключ ко всему знанию.

Мордред ушел, а Мерлин остался дрожать и понимать, что происходит.

Сегодня у них уже был план. Мерлин считал этот план безнадежным, но Артур отказался его слушать под двумя предлогами: первый – за разговоры бьют, второй – именно из-за Мерлина они тут и оказались. Мерлин не стал на это отвечать под двумя предлогами: первый – за разговоры бьют, второй – закатить глаза было куда проще.

В определенный момент, когда местность показалась ему удобной, Артур рухнул на снег, и Мерлин крикнул, чтобы повозку остановили и им дали воду.

Раздраженный и совсем не настроенный тратить воду на пленников главарь работорговцев спешился и зашел за повозку. Пинок упавшего в чувство не привел, так что охотник сам поднял короля на ноги, шипя ему в лицо издевательства. Артур довольно натурально изображал полное бессилие. Мерлин вовремя влез, чтобы принять друга из рук заржавшего работорговца. Тот ушел к своей лошади, а Артур, подняв голову, подмигнул магу.

Получилось. Эмрис должен был признать, что получилось. Нож был в руках короля. Хотя его слуга и не подозревал, что в нем спят отличные актер и вор.

Гаюс, Кандида и Гвен были в Зале Советов наедине с документами, когда стражники ввели Сифу. Гаюсу бы радоваться, что он смог выполнить просьбу девочки и уговорить королеву на аудиенцию. Но радоваться не получалось. Потому что когда такое было, чтобы ему пришлось уговаривать Гвен выслушать юную девушку, которую та приговорила к смерти? Происходило явно что-то, чего старик не понимал. И его это даже немного пугало. Надо же, прошло всего четыре года со смерти Утера, а Гаюс уже отвык от жестокости и несправедливости.

Сифа умоляла королеву пощадить ее и изменить приговор. Дрожащим голосом она просила прощения и искренне раскаивалась в своем поступке. Гаюс не был доверчивым человеком, но он поверил в искренность этой девочки. Она рассказала, что не хотела никому навредить, она просто хотела угодить отцу, который только об этом ее и попросил за всю жизнь.

– Он тебя использовал, – сказала Гвиневра.

– Знаю, – кивнула бывшая служанка. – Миледи, я не хочу умирать.

Но Гвен оставалась непреклонной. Весь разговор она твердила о том, что не может изменить закон, о том, что погибли люди, что у нее нет выбора. Гаюс все слушал и ничего не мог понять. Леди Кандида тоже молчала, бесстрастно наблюдая за сценой.

– Я ничего не могу сделать, – завершила спор королева. – Приговор остается в силе.

– Миледи! – сорвалось с губ перепуганной, не верящей в такое зло девочки.

По знаку стражники ее увели. Двери закрылись. Гвен невозмутимо взяла перо.

– Где там бумаги, которые я должна подписать?

Гаюс расслышал тяжесть в ее голосе и, показав пальцем место на документе, заметил:

– Приговор следует пересмотреть. Он слишком жесток.

– Закон гласит четко, – ответила королева.

– Сифа поступила наивно и глупо, но она не заслуживает смерти.

– Она ведь и не умрет, верно? – вдруг спросила Кандида, спокойно глядя на Гвен. Та улыбнулась ей.

– Нет. Конечно, нет. Я не собираюсь ее казнить.

– Вы хотите поймать ее отца, – продолжила Когтевран, и Гвиневра кивнула.

– Он представляет угрозу для Камелота, а не девочка. Надеюсь, ее беда завлечет его сюда.

– Отличный план, – одобрила Кандида.

– Почему вы мне не сказали? – пораженно спросил лекарь.

– Ее казнь должна казаться неминуемой, – ответила королева Камелота. – У Руадана могут быть и другие шпионы. Он не придет, если что-то заподозрит.

– Это опасная игра, миледи.

– Без риска войну не выиграть.

– Дата казни назначена. Что будет, если Руадан не придет?

– Сифа его дочь. Я должна верить, что он придет.

Когда Артур перерезал свои веревки, Мерлин по знаку потянул свою, чтобы скинуть с повозки вещи. Процессию остановили. Главарь не стал спешиваться, он подъехал к пленникам и заорал:

– Кто это сделал? Кто?!

Артур кивнул на Мерлина, а тот попросил отдыха.

– Да, ты можешь отдохнуть, – разозлился охотник, спрыгивая наземь и вытаскивая меч. – Вечно!

Но едва он занес руку, как король Камелота вдруг превратился в ту самую машину для убийств, чем кичился еще много лет назад, насмехаясь над своим будущим слугой. Он размашистым ударом повалил главаря, в следующую секунду метнул нож, зарезавший одного из охранников. Мерлин, пользуясь тем, что друг отвернулся, магией заставил коня другого работорговца взвиться на дыбы, чтобы всадник выронил оружие. Затем Эмрис поймал брошенную ему секиру, а Артур, выхватив с повозки свой меч, сразил еще парочку охотников. А потом он прихватил с повозки арбалет, и они бросились со всех ног прочь от поднявшейся суматохи.

Они бежали через снежные холмы, пока не напоролись на расщелину, уходившую так глубоко, словно на ее дне сам ад. Расщелина не была похожа на ту, которую можно перепрыгнуть, и Мерлин уже было подумал, что здесь их побег и закончится, однако когда это Артура Пендрагона останавливали сумасшедшие решения?

– Ты шутишь, – сказал маг, когда друг перебросил арбалет на ту сторону.

– У тебя есть вариант получше?

Возможно, Эмрис бы и поспорил, но за ними впереди всей банды гнался Мордред, и даже ад показался ему лучшим решением.

Артур умудрился перепрыгнуть, и снег на краю выступа даже не заскользил. Маг еще раз обернулся, чтобы увидеть, как приближаются охотники.

– У нас нет целого дня, Мерлин! – прикрикнул на него король.

Мерлин чертыхнулся. Разбежался и прыгнул. Зияющая чернота сверкнула перед глазами, а потом он приземлился на снег...и заскользил, сваливаясь в расщелину. Потянувшись и схватив за руку, друг потащил его к себе. Мерлин даже не успел, как следует, почувствовать, что близок к смерти, но, в конце концов, далеко не впервой. Устроившись рядом с Артуром, он стал наблюдать, как тот выхватил арбалет и принялся подстреливать каждого, кто пытался перепрыгнуть расщелину. Один остался трупом лежать на той стороне, второй с криком боли рухнул в расщелину. А потом Мерлину тоже пришла в голову сумасшедшая мысль. Неудивительно – он увидел поспевающего Мордреда.

– Сделаю так, чтоб они не перебрались.

– Мерлин!

Но маг уже был на уступе, ударяя по льду секирой. Лед трещал под этими ударами и в любую секунду мог свалиться. Пока Мерлин работал, Артур подстрелил еще одного охотника, прежде чем к уступу успел подбежать Мордред. Мерлин незаметно использовал магию – и последним ударом разрушил уступ, отпрыгнув к другу.

Уступ свалился в пропасть. Следующее место переправы было далеко. Мордред остался стоять на той стороне под прицелом стрелы. Он прямо смотрел на них, словно не страшась удара. А Мерлин не мог понять, откуда в нем сейчас столько желания, чтобы друг спустил стрелу с тетивы. Но он же мог это сделать. Он отличный стрелок, он попал бы. Раз – и все. И нет конца. Нет будущего, в котором он умирает. Нет зла, которое неминуемо его убьет.