Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 69 страниц)

Коринн и скрашивала ему будни. Только она, пожалуй, была разнообразием в его жизни. И дело не только в том, что целовалась она каждый раз лучше. Нет. У нее была своя жизнь, но эту жизнь она почему-то каждый раз приносила в его дом. Однажды он спросил ее, почему она все еще с ним.

– Я вряд ли найду еще одного дурака с таким же красивым профилем, который будет тратить деньги мне на вино, – отшутилась она, пожав плечами.

Вряд ли дело было в вине, но в чем – маг понять не мог. Он предположил было, что она в него чего доброго влюбилась. Но то, что у них происходило, было мало похоже на любовь. Когда он приходил в трактир ее отца и засматривался на других девиц, она и бровью не водила. Когда он был груб, она язвила, ничуть не обижаясь. Когда он на много дней забывал о ней, она не возмущалась. Когда он просил ее уйти, она не требовала ничего взамен. Разве это та самая любовь? Разве так могло быть у Годрика и Пенелопы?

Иногда Салазар думал, что, наверное, Коринн ищет в их отношениях ровно то же самое – что он заполняет ее пустоту, как она заполняет его. В конце концов, что было в ее жизни, что ее удовлетворяло? Мужики, не просыхающие в трактире ее отца? Сам отец, вечно пытающийся загнать ее в тесноту и темноту их грязной, как свинарник, жизни? Дети, которые неустанно бросались ей в окна камнями? Вечные проблемы с поломойщиками, которые каждый раз норовили уйти, когда ее отец в очередной раз обвинял их в воровстве? Конечно, это была не та жизнь, которой она бы хотела, но проблема была в том, что она не могла от нее оторваться, а значит узнать, какой бы жизни ей хотелось, тоже не могла.

С другой стороны, у него-то просто не было выбора: к дворянкам ему ход был заказан, а к крестьянкам он слишком придирчив. А вот Коринн могла выбрать любого мужчину, зашедшего к ним в трактир. Почему же она выбрала его? Неужели все потому, что он оказался наиболее симпатичным, а вдобавок еще и с деньгами?

– Ах, черт тебя дери, Слизерин, – раздраженно фыркнула она однажды, когда он задал ей этот вопрос, – до чего же ты...я даже не знаю. Напрашиваешься на комплименты? Хорошо. Как тебе такая причина: ты единственный из всего этого сброда, который способен воспринимать меня как равную, а не как вещь? Что, так сложно поверить? Ну тогда просто заткнись и дай мне поспать.

Сэл заткнулся. Он решил, что если ей не нравится углубляться в такие чувства, он не станет ее расспрашивать. После того, как она вытащила его из болота от мамашиного суда, он был ей кое-чем обязан, так что мог сделать, для разнообразия, ей что-нибудь хорошее. Те пару раз, когда он угомонил особенно пьяных посетителей трактира, решивших поднять руку на дочку хозяина, не считаются, потому что он и сам был рад тогда выплеснуть на кого-нибудь свое плохое настроение. Да и вряд ли Коринн так уж нуждалась в его защите, просто он успевал вовремя.

Но какой бы ни была причина, Коринн оставалась в его жизни, и он был ей за это благодарен. Потому что вряд ли он нашел бы другую девушку с таким же красивым профилем, которая довольствовалась бы тем, что он платит за ее вино.

Иногда она вытаскивала его погулять.

– Пойдем, по рынку пройдемся, – весело и безапелляционно заявляла она. – Выйди на солнышко, привидение, а то скоро твоя бледность выйдет за рамки аристократической.

Салазар был не против. С ней было весело. И интересно. Они гуляли по рынку, зачем-то присматриваясь к куче вещей, которые не собирались покупать, язвительно комментируя реплики особенно наглых лавочников и вспоминая разные истории, связанные с тем или иным увиденным товаром.

Коринн оттаскивала его от лавок с пирогами. Постоянно.

– Тебе сказать, сколько ты уже съел? – спрашивала она. Он с набитым ртом мотал головой. – Восемь. Как в тебя влезло?

– Но они с ягодами!

– Прошлый был с яблоками. А позапрошлый – с грушами. А до того – с рыбой. А еще до того – с маком и сахаром. С капустой, с мясом...

– Они все мои любимые.

– Я заметила. Если тебе не на что тратить деньги, потрать их на меня, а не на свою талию.

Она пошутила. Но он принял это за прекрасный способ отвлечь ее от пирогов и купил ей огромный букет засушенных ароматных цветов. Коринн не оценила.

– Подари их лавочнице, – фыркнула она. – А у меня на цветы аллергия.

Слизерин действительно подарил букет лавочнице, которая восприняла это как знак внимания и каждый раз, когда он появлялся на рынке, странно на него косилась (и почему все полные дамы средних лет считают своим долгом им заинтересоваться?) Зато у него был еще один повод не определять свои отношения с Коринн как любовь. Сама девушка была не из тех женщин, к которым он привык питать симпатию.

Да, у нее были пышные черные волосы и красивая фигура. Да, она была своенравна и язвительна. Но вместе с тем ее руки были грубы от работы, ее тело было покрыто шрамами от тяжелого труда, она залпом пила вино и в открытую флиртовала с мужчинами, приходящими в трактир ее отца. Это было не похоже на сдержанных и скрытных дворянских дочек, что приезжали в гости в имение Слизеринов. Годрик правильно заметил, впервые увидев их вместе, – Сэл не заглядывался на девиц ниже своего положения.

Но гордость гордостью, а теперь он жил крестьянской жизнью. Он был зажиточным фермером из Камелота, и ни одна из привычных ему дам не открыла бы перед ним дверь своей спальни. К тому же...после приезда матери и суда он сам себя не мог по-настоящему считать сыном своего рода. С другой стороны, пусть мать и считала его монстром, он все еще оставался сыном Маркуса Слизерина, а значит мог считаться отпрыском знатного рода Мерсии. Только вот ни ему, ни другим больше не было до этого никакого дела. И Коринн – тем более.

Сначала он совершенно не интересовался ее жизнью. Но мало-помалу узнал, чем она живет. У Коринн была мать, что умерла, когда ей было восемь, а также четверо младших братьев, которые все погибли в младенчестве от голода. Ее отец чем-то напоминал Сэлу старшего Гриффиндора, только что этот был не маг. Этот человек проклинал свою “собачью жизнь” раз двести на дню и был ходячей тучей, подозревающей всех и вся в воровстве и экономящей на всем, лишь бы не отдавать никому свои деньги. А еще ему жутко не нравился тот факт, что все его сыновья умерли и наследовать его дело придется женщине. Отец и дочь ругались с утра до вечера. Трактирщик считал, что его дочь должна жить его трактиром, вникать в его дело, пока он жив, ни в коем случае не знаться с мужчинами и вообще вести благопристойную жизнь. При этом он слышать ничего не хотел о ее замужестве, потому что, видимо, считал, что все женихи только и поджидают женитьбы на его дочери, чтобы отобрать у него трактир, выгнать его на улицу и использовать его детище в своих целях. Вот только все его громоподобные нотации давали эффект ровно противоположный – Коринн знать ничего не хотела об “этом вонючем трактире”, ни за что не желала угробить в нем свою молодость и, пока не было видно отца, бросалась флиртовать с посетителями. Таким образом она и познакомилась со Слизерином.

Однажды вечером Сэл ужинал после особенно плодотворного дня, как вдруг грохнула дверь, которую он частенько оставлял полуоткрытой как раз для ее приходов, и злая, как тысяча чертей, Коринн зашла на кухню.

– Надоело, – выплюнула она, хватая кувшин с вином на столе. Салазар услужливо пододвинул кубок.

– Что?

– Все, – заявила девушка, отпивая из кубка. – Этот трактир, эти мужики, это вино...

Маг усмехнулся, продолжая кушать.

– Так не пей.

– А что мне делать? – взорвалась Коринн. – Бросить его? Да этот никчемный, ограниченный человечишка без меня весь свой трактир потеряет. Думаешь, он сможет вести дела без того, чтобы мое личико привлекало посетителей? Или без того, чтобы я уговаривала наших работников не обращать внимания на вздорность отца и никуда не уходить? Да этот трактир гроша ломаного не стоит без меня! Он и так приносит одни убытки, а отец еще и экономит на жалованьи поломойщиков. И вместо того, чтобы продать все к чертям и вложиться во что-то стоящее, продолжает копаться, как в навозе...

– Э-эй, – недовольно скривился мужчина. – Я же ем!

Девушка кинула на него такой испепеляющий взгляд, что он счел, что лучше помолчать.

– Он мне заявил, что этот трактир – мое будущее, что я обязана его перенять от отца, потому что нельзя бросать наследство родителей, а у него, бедного, и так нету сыновей, так приходится возиться с дочерью. Представляешь? Хах! То есть только потому что у него кишка тонка рискнуть и выползти из своей грязной норы, я должна похоронить свою жизнь, разгребая его долги и даже не выходя замуж? Да меня и не возьмет никто, потому что благодаря папаше я стала проводить ночи с такими, как ты.

– Это было оскорбление?

– Лучше молчи!

– Молчу... Подай, пожалуйста, рыбку.

Тарелка грохнулась на стол у него перед носом. Сэл кивнул и принялся уминать рыбу, слушая поток гнева своей любовницы.

Коринн презирала отца за его слабость, за его ограниченность, жадность и подозрительность. Но не могла бросить, потому что он был ее единственной семьей, по крайней мере, она так говорила. Она ругалась с ним целыми днями, но все еще оставалась рядом, надеясь, что отец возьмется за ум, продаст свои иллюзии и обеспечит дочери жизнь чистую и свободную.

Салазар не лез в эти их дела. Он предложил однажды Коринн работать у него – следить за перепелками за жалованье, но та сказала, что отец только рассвирепеет и ни за что не согласится на такое. Сэл пожал плечами и больше ничего не говорил на эту тему.

Иногда в девушке все-таки просыпалось что-то женственное и даже детское. Она приходила к Слизерину вечером, закутанная в особенно чистый плащ, и говорила, что в Камелот приехали комедианты. Сэл не хотел идти. Он твердо верил, что ночью нужно либо спать, либо охотиться – третьего не дано. Кроме того, уличные песни, сказочки и баллады его никогда не интересовали. Но затем он вспоминал, как ненормальны их отношения, согласно накидывал темно-зеленый плащ и шел с ней в ночь слушать приукрашенную сотнями уст прекрасную ерунду, которую несут менестрели. Они пробирались через толпу и все равно останавливались где-нибудь сбоку. Большую часть представления маг зевал и клевал носом. Но вот Коринн становилась похожа на девочку: она хихикала, хлопала в ладоши, мягко и мечтательно улыбалась и дергала спутника за рукав, повторяя “Смотри, смотри!” И он криво улыбался, чтобы не портить ей настроение, удивляясь выражению ее глаз. Что ж, если что-то нормальное было в его жизни теперь – это вот такие ночи. Только они ему были более всего скучны.

====== Глава 62. Зимой сердце бьется чаще. ======

Была одета пышно рать,

И было рыцарям под стать

Великолепье их забав,

Когда, бывало, всех собрав –

И дам и воинов – в кружок,

Звучал в старинном замке рог.

© Уортон

А когда минул праздник смены лет, грянуло время, когда каждому рыцарю Круглого Стола нашлось свое приключение.

Началось все с того, как на первый январский пир явился странный гость. Столы ломились от яств, но никто еще не приступил к трапезе, как открылись двери, и в залу прошли три человека. Это были юноши, на вид не больше двадцати лет, однако хорошо сложенные и крепкие. Один из них, на голову выше товарищей, опирался на их плечи. Он-то и обратился к королю громким и красивым голосом:

– Ваше Величество! Да благословит небо вас и ваших рыцарей за мир на нашей земле!

В зале повисла недоуменная неловкая тишина.

– Кхм. Спасибо, – немного погодя ответил Артур. – И вы...только за этим все трое сюда пришли?

– Нет, сир, – качнул головой человек. – Я пришел к вам с просьбами. Окажите милость выполнить мои просьбы, и я буду прославлять ваше имя до конца своих дней!

Снова повисло молчание. Никто ничего не понимал. Однако угрозы от этого малого не исходило, так что Артур решил воспринимать это как обычного просителя, лишь любящего пафос и выбравшего странное время для своей просьбы.

– Я обещаю помочь вам, чем смогу, – сказал он.

– Благодарю, – кивнул человек. – Одну мою просьбу я озвучу сейчас, а другую – ровно через месяц. Моя первая просьба – позвольте работать при дворце.

– И все? Как тебя зовут хоть, откуда ты?

– Этого позвольте не говорить.

– Та-ак, а вот это уже интереснее, и как ты себе это представляешь?

Человек пожал плечами.

– Я просто хочу служить вам. Разве для этого нужно имя?

Король переглянулся с королевой, растерянно улыбавшейся на развернувшуюся сцену.

– Работа слугой тебя устроит?

– Конечно, милорд, спасибо огромное за эту милость.

– Сэр Кэй, – обернулся король к одному из своих рыцарей, – кажется, вы не могли найти себе слугу.

Рыцаря перспектива не вдохновила. Он был требователен к слугам, и у него были подозрения, что этот дюжий парень не будет хорошо справляться со своей работой. Но он согласился, потому что действительно не мог найти себе слугу после того, как уволил последнего.

Безымянный странник почтительно поклонился.

– Мерлин... – тихо обратился Артур к другу.

– Я присмотрю за ним, – опередил его просьбу маг, и король кивнул.

Странного человека проводили слуги, а его спутники, как потом выяснилось, ушли из замка сразу после этой сцены. Когда двери закрылись и люди наконец-то смогли приступить к пиру, Артур поднес к губам кубок и, прежде чем выпить, пошутил:

– Клянусь, я теперь на каждом пиру за еду приниматься не стану, пока еще какая-нибудь странность не случится.

Сказал он это зря, потому что рыцари поймали его на слове, и теперь на каждом пиру король действительно не приступал к еде, пока не случалось что-нибудь из разряда необычного. Один раз Артур, уже в конец раздраженный голодом, толкнул в плечо Мерлина и тихо сказал ему: “Давай, натвори что-нибудь, а то я есть хочу. Ну ты же умеешь.” Поэтому теперь Мерлин, как только сервировка пиршественного стола заканчивалась, испарялся из поля зрения друга и возвращался только, когда тот брал в руки вилку и нож.

Загадка странного человека разрешилась в конце января. Весь месяц он прислуживал сэру Кэю, однако получалось у него из рук вон плохо, хотя Мерлин бы сказал, что это рыцарю следовало бы поубавить спеси. Главным камнем преткновения в их отношениях была еда, потому что среди знати Мерлин знал только одного человека, более капризного в еде, чем Артур, и это был сэр Кэй. Поэтому большую часть времени безымянный человек проводил на кухне, либо готовя новую версию блюда, которое не понравилось его господину, либо там же отбывая от него наказание. Почему сэр Кэй просто не уволил его? Ну, для начала потому что странный малый отлично разбирался в оружии, доспехах и лошадях, а потому был незаменим в турнирах и на тренировках. Во-вторых, у него все еще не было выбора – другого слугу он найти не мог. И в-третьих, не увольнять безымянного его попросил сам король. “Мне интересно, кто он, – сказал Артур. – И чего попросить хочет. И что это вообще за история.”

В конце января на еще один пир, когда король снова томился в ожидании какой-нибудь странности, вдруг заявилась богато одетая и заплаканная дама. Она назвала себя леди Линеттой и рассказала о том, как на ее отца и сестру напал ужасный разбойник с целой бандой головорезов и захватил их имение. Когда отзвучали ее мольбы о помощи, вдруг безымянный вышел из ряда слуг и обратился к королю.

– Ваше Величество. Месяц назад вы обещали исполнить мою просьбу. Так вот, я прошу вас, позвольте мне помочь этой даме, позвольте мне освободить ее семью от разбойников.

Все собрание снова обомлело от изумления.

– Молчи! – прикрикнул на своего слугу сэр Кэй. – Куда лезешь, ты не рыцарь, чтобы на подвиги ездить!

– Нет, если хочет ехать, пусть едет, – возразил Артур. – Возьми лошадь и отправляйся, если желаешь.

– Благодарю, – снова поклонился безымянный. Недоволен был этим решением не только сэр Кэй.

– Вы посылаете мне на помощь слугу?.. – растерянно произнесла дама, в плачущем голосе которой уже появились нотки возмущения.

– Не волнуйтесь, – ответил король. – С вами поедут мои лучшие рыцари.

Так и случилось. С дамой поехали несколько рыцарей, в числе которых были и Гвейн с Персивалем. Ввязался в эту историю и Кэй, недовольный тем, что его слуга умчался на подвиг. Их не было несколько дней, а когда они вернулись, весь королевский двор смеялся с того, как разрешилась история. Рыцари доехали до имения леди Линетты, сразились с бандитами и, конечно же, победили их, освободив знатную семью. Но больше всех в этом бою отличился безымянный слуга, который сражался, как лев. Он даже сразил главаря бандитов, спасая от него сестру леди Линетты – леди Лионессу. Впечатлительная молодая девушка, явно начитавшаяся в своем отдаленном от города имении книг, бросилась благодарить храброго рыцаря и очень расстроилась, когда сэр Кэй объявил, что это не рыцарь, а всего лишь слуга. И вот тут безымянный человек открыл свое имя, оказавшись сыном знатного семейства из Асгеля и младшим братом сэра Гахериса. По возвращении состоялась и встреча братьев.

– Вот ты чертяка! – захохотал сэр Гахерис, обнимая младшего. – Ничуть не изменился! Вечно был выдумщиком!

– Сам хорош! Так и не узнал брата, хотя куда уж тебе, ты когда последний раз к нам приезжал? Лет десять назад?

– Пять! С половиной.

Так и получилось, что Артур произвел в рыцари Круглого Стола сэра Гарета, которого все потом в шутку звали Рыцарем Кухни. А сразу после посвящения сэр Гарет победил вызвавшего его на бой сэра Кэя, взбешенного тем, что его слуга обошел его в подвигах и теперь живет с ним на равных. (1)

Еще январь запомнился всем тем, что сэр Гвейн где-то нашел себе зеленого рыцаря.

Дело было как-то днем.

Гвейн заявился на тренировку и принялся всем рассказывать о том, что вчера вечером встретил странного человека.

– Он был весь зеленый, говорю вам! И одежда, и волосы, и борода, и кожа, и меч. У него даже лошадь была зеленая! Я думаю, это какое-то колдовство. Но главное не это. В общем, он принялся оскорблять Круглый Стол и нашего любимого короля, что мы де тут все трусы и все такое. Ну, я, конечно, не выдержал и вызвал его на бой. Он увидел, что я рыцарь, давай болтать что-то про храбрость, но я, естественно, не отступил, ведь наглеца надо было проучить. И вот он достал свой зеленый меч...да чего вы хохочете?!

– Ничего, – не прекращая смеяться, выдавил Годрик. – Вообще ничего смешного.

– Ну я и влепил ему топорик в бок... В общем, он потребовал, чтоб я явился через три недели на опушку леса, к старой часовне, чтобы там он мог нанести мне ответный удар.

– А ты что?

– А что я? Согласился, конечно. Я же хочу узнать, почему он зеленый!

Через три недели, в течение которых Гвейн продолжал доказывать товарищам, что рыцарь был зеленый, в назначенное время он приехал в нужное место. С ним увязались и Годрик с Персивалем и Элианом, чтобы узнать разгадку тайны. К закату на опушку выехал человек с длинными волосами, бородой и топором в руке.

Зеленым он не был.

Друзья, прячась в кустах, покатились со смеху.

Человек, на котором из зеленого была, разве что, рубаха да теплый плащ, спешился и нанес свой удар, который Гвейн отвел с легкостью. Драка их закончилась тем, что Гвейн отнял у противника его плащ и вонзил его оружие в высокую ветку ближайшего дерева, назвав это уроком.

– Сколько кружек эля ты выпил в тот вечер? – весело спрашивали его рыцари по дороге домой. Гвейн испепелял их раздосадованным взглядом.

– Видимо, больше, чем собирался.

И, конечно же, всю историю рыцари не преминули рассказать во дворце.

– Ну, шутки-шутками, – посмеиваясь, сказал другу Артур, – а честь Круглого Стола ты защитил, Гвейн. (2)

Перед пиром посреди января случилась такая странность, что у Артура пропал всякий аппетит. Когда Мерлин полез в королевскую сокровищницу за кубком, который традиционно передавался из рук в руки на каждом пиру, начиная от короля, он внезапно обнаружил, что множество драгоценных реликвий, включая кубок, просто-напросто отсутствуют.

– Казну ограбили! – объявил маг, примчавшись в Пиршественный Зал.

К счастью, все обошлось, потому что вора очень быстро разыскали и схватили рыцари под руководством Персиваля, и в тот вечер он был средоточием всех похвал, восторгов, благодарностей и почестей. (3)

Гриффиндор однажды настолько запутался в своем расписании, что умудрился провести несколько дней без сна. Закончилось это приключением, над которым долго посмеивались за Круглым Столом. Отправившись в дневной патруль на границу с Асгелем – где, конечно, ни разу за последние лет тридцать не было стычек – он сладко заснул. Он даже не понял, как устроился под яблоней и забылся сном. Помнил только, что проснулся уже в каком-то подвале. Принесли его туда, как оказалось, четыре колдуньи.

– Погибли твои планы на жизнь, рыцарь, какими бы они ни были, – злобно ухмыльнулись они. – Выбирай одну из нас и женись. Не выберешь – умрешь. От голода, холода и тьмы.

– Ну, с холодом вы перегнули, – спокойно ответил Гриффиндор. – Здесь довольно комфортно. Темноты я не боюсь. А вот голод...а я вам буду нужен костлявый и высохший? Если вы польстились на мою неземную красоту, вряд ли вам нужен будет ходячий скелет в моем исполнении.

Колдуньи не поняли юмора.

– Выбирай или умрешь.

– Уже выбрал. Только она в Камелоте. А вы, дамочки, слишком злобные для меня. Я люблю милых и хороших.

До женщин не дошло. Они повторили угрозу и ушли. Годрик вздохнул, понимая, что это просто еще одна изощренная месть Камелоту за Чистку. Эти четыре женщины не пойдут на открытую революцию, но что мешает им отыграться на одиноко спавшем под яблоней рыцаре?

Его магия.

Он легко освободил себя, нашел своих пленительниц и скрутил им руки. Раздумывал над их участью он недолго, благо, как раз накануне Кандида рассказала ему об очередном друидском чуде (и благо, именно накануне он ее слушал). Заклятье было очень сложным, но не зря ведь великий дракон считал, что его магия лишь немного уступает магии Эмриса. Смысл заклятья был в том, что оно не давало своим жертвам пересечь определенную черту. И Годрик назначил этой чертой границу Камелота, по сути, изгнав четырех озлобившихся женщин с земель королевства.

Вернувшись в столицу, он рассказал эту историю, переврав только концовку, заявив, что ему помогла служанка, которой стало его жалко и которая тайно вывела его из замка.

– Во-от, Годрик, – смеясь, сказал Леон под общий хохот рыцарей, – будешь знать, как спать на посту! (4)

На последней неделе января лорд Годвин объявил соседним королевствам, что устраивает большой турнир в честь первой годовщины свадьбы своей дочери. Поэтому король и королева Камелота со своими лучшими рыцарями и королевой Кандидой двинулись в Асгель, оставив на время у власти советников.

Кроме них на турнир приехали и гости из других королевств. Принцесса Митиан приехала, как всегда прекрасная, в сопровождении рыцарей и придворных дам от имени короля Немета. Впервые на подобное мероприятие был приглашен и смог приехать лорд Аргос. Весь турнир он не сводил странно смущенного и взволнованного взгляда с Митиан и не отходил от Артура, расспрашивая обо всех правилах проведения турнира. Приехали в гости к отцу и тестю наследный принц Нафрада и его молодая жена – принцесса Елена, которая от своего удачного замужества просто расцвела. Встреча бывших нареченных была удивительно душевной: Артур и Елена весело поприветствовали друг друга, порадовались за счастливые браки друг друга, обменялись парой двусмысленных шуток на тему того, что несколько лет назад стояли вдвоем у алтаря, и вообще договорились дружить семьями.

Аннис не приехала самолично, но многие рыцари ее двора пожелали принять участие в турнире. А потом, ко всеобщему неудовольствию, приехал король Олаф со своей дочерью Вивиан, поэтому весь турнир Артуру пришлось прятаться от заколдованной принцессы. Однако в конце случилась интересная вещь: на Вивиан обратил внимание один из сыновей короля Эреварда, прибывшего от его двора вместе со своими рыцарями. И – о счастье! – кажется, сама принцесса обратила на него внимание.

– Мерлин, она улыбнулась ему? Скажи, улыбнулась? – негромко выспрашивал король Камелота, прячась за косяком двери.

– Да, улыбнулась, – докладывал Мерлин, с интересом следя за разворачивающейся сценой. – О, он поцеловал ей руку! Она не отдернулась! Стой...кажется, они говорят о чем-то... Тише, Ваше Ослиное Величество, я из-за вас ничего не слышу...

– Из-за меня?!

– Тихо! Так...кажется, он пригласил ее к себе в Дорсу на праздник Имболка. (5)

– Издеваешься? На Имболк? Это же просто предложение руки и сердца!

– Что вы делаете? – вдруг появилась рядом Гвен, и мужчины вздрогнули, как мальчишки, пойманные на проказе.

– Тише, не выдай нас. Мы следим за тем, как Вивиан и Гунфрид влюбляются друг в друга, – пояснил Артур, выглядывая из-за плеча Мерлина. – Что она ответила?

– О нет, – испугался тот, – о нет-нет-нет, к ним идет Олаф! Он же все погубит! Так...Гвен, вот ты вовремя, иди задержи Олафа.

– Я? – хохотнула королева.

– Да. Давай, отвлеки его чем-нибудь, прошу тебя! Это во имя настоящей любви, она же вот-вот расцветет, но если сейчас король им помешает, то спугнет. А ты знаешь, как трудно в наше время заколдованной принцессе найти мужа?

Тем временем, пока королевская чета и их вездесущий друг вращались в светских кругах, Кандида умудрилась настолько хорошо рассмотреть двор короля Годвина, что нашла в нем пару воров-предателей из числа советников, которые, не гнушаясь ничем, потихоньку обкрадывали казну. Когтевран, словно настоящая интриганка, расставила ловушки и предоставила доказательства. Годвин благодарил ее, как только мог, но королева заявила: “Я сделала это не ради благодарностей, а ради принципа”. После этого она наблюдала окончание турнира с чувством выполненного долга.

А на ристалище, между тем, происходили свои драмы. Годрик, Теодор и Гвейн, вышедшие в финал, к концу турнира уже считали себя кладезями информации для каких-нибудь бардов и менестрелей, потому как в рыцарских шатрах происходили целые истории. Один из участников рвался на ристалище, чтобы доказать свою любовь женщине, а та прокралась к нему ночью, чтобы уговорить не рисковать собой. Другой рыцарь ввязался в турнир, чтобы сразиться с мужем любимой дамы, тоже участником, а сама эта дама упрекала его, что он ее оскорбляет и компрометирует. Тоже ночью, разумеется. Группа рыцарей из Мерсии приехала на турнир из одного только желания померяться силами с рыцарями Камелота. Один участник ходил с печальным лицом и говорил, что участвует в турнире, чтобы найти здесь свою смерть, потому что жизнь ему стала не мила. А была парочка, которая с самого начала привлекла внимание Годрика и Теодора. И подозрения их оправдались: послав своего оруженосца подслушать, они узнали, что те затевают.

По правилам, победитель такого турнира имел право вызвать на бой любого из присутствующих мужчин. В финал вышли Теодор и один из той подозрительной парочки. Однако бой закончился не в пользу ифтирского воина, и победитель тут же вызвал завтра на бой короля Камелота.

К счастью для Мерлина, даже Артур заподозрил неладное. Так что он не сильно сопротивлялся, когда к нему пришел Годрик и предложил план.

– У нас одна фигура, никто не поймет, – говорил рыцарь.

– Но я лучше тебя сражаюсь. Больше того, этот малый победил Теодора.

– Не волнуйтесь, сир, у меня есть план. Верьте мне.

На следующее утро на бой с победителем турнира вышел Годрик, полностью закрытый доспехами и шлемом. В руках его сверкнул Экскалибур, который он демонстративно воткнул в землю, выходя на ристалище, и коварный противник принял его за Артура. Он и вправду сражался, как никто другой, однако Гриффиндор вытащил из рукава свой козырь: он очень незаметно использовал в бою магию. Он знал, что без нее ему не победить, а дать этому наглецу убить короля не собирался. Поэтому когда из шеста злодея выскользнуло спрятанное лезвие, маг вывернул его шест так, чтобы все зрители могли его видеть. Трибуны протестующе завопили, Годвин велел остановить турнир, а Гриффиндор ранил разъяренного противника его же шестом в ногу. Злодей мешком свалился на землю, стоная и рыча, схватившись за бедро, а Годрик снял шлем.

Теперь зрители взревели с радостью, увидев, что убийца повержен, а прославленный король не пострадал, спасенный своим знаменитым рыцарем. Артур, одетый в обычную одежду, вышел из тайного уголка, из которого наблюдал за боем, облегченно и гордо улыбаясь и тоже аплодируя.

После турнира лорд Годвин объявил пир, и все короли, королевы, рыцари и дамы глубоко за полночь веселились, поедая удивительно вкусные яства, делясь впечатлениями, выплачивая друг другу проигранные ставки, рассказывая о былых турнирах и боях, вспоминая прошлые великие битвы, слушая приглашенных менестрелей и прославляя нынешних чемпионов.

По дороге домой тоже случились приключения. Перевал, по которому нужно было проехать, завалила камнями буря, и его еще не расчистили. Камелотской процессии пришлось ехать в обход, ближе к востоку. И там на них напали все те же норфолкские рыцари. Едва заметив нападение, король велел нескольким своим рыцарям как можно быстрее вывести из этих мест кареты с женщинами, а сам остался на дороге с другими. Битва вышла жаркой, хотя никто не погиб. Однако рыцари Одина смогли оттеснить их настолько далеко от знакомых мест, что когда все же враги отстали, камелотцы совершенно не знали, как найти путь домой. И вот тут вперед выехал сэр Теодор, который объявил, что много раз путешествовал здесь в юности. Он и вывел мужчин к Камелоту извилистым горным путем, в котором они нашли себе немало трудностей, начиная от пещеры, из которой им пришлось бежать, потому что Мерлин ее завалил, споткнувшись об ненужный камень, и кончая троллями, которых они сразили при тайной магической помощи того же Мерлина и Годрика.

Так и вышло, что домой они приехали как раз накануне Имболка. На пиру король прославлял имена своих верных рыцарей, которым был обязан – Годрика и Теодора. Столы в этот вечер ломились от молочных продуктов, пряных, мясных блюд с перцем, луком, чесноком, пряных вин и травяных отваров. Мерлин по своей маленькой традиции поставил чашечку горячего молока не за дверь, как делало большинство, а за окно, потому что Артур попросту забывал об этой детали Имболка с утра и слуге приходилось отмывать молоко с пола.

Женщины в тот день, как и положено, гадали на суженых. Все служанки бежали на кухню или к Гаюсу, чтобы выпросить засушенного клевера. Брали наугад и считали листочки. Особенно желающие заворачивали клевер, шалфей и лавровые ветви в тряпицы и клали под подушку, ожидая, чтобы им приснились сны об их будущих мужьях. Другие находили котят и тащили их в свои комнаты, веря, что если котенок их разбудит до полуночи, то замуж они выйдут очень скоро, если после полуночи – то не скоро, а если к утру – то вообще не скоро. В итоге на нижних этажах стоял кошачий ор, и служанки не могли заснуть всю ночь. Некоторые предпочитали более тихий способ – они умывались на ночь парным молоком и вытирались льняным полотенцем, мечтая, чтобы с утра это полотенце было влажным, что означало бы, что к ним спешит жених. Обычно девушки еще гадали по снегу, беря даже самый грязный (чему Мерлин с Артуром не переставали удивляться), но в этот раз снега почти не осталось к февралю.