Текст книги "Огни Камелота (СИ)"

Автор книги: Olivia Loredan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 69 страниц)

Король поднял голову, посмотрев на своего слугу, как на сумасшедшего – как обычно.

– О чем ты говоришь, Мерлин? Хороших магов не бывает.

– Ну, а если бы нашелся? – настойчиво повторил парень. – Что бы ты сделал?

Друг пожал плечами, снова опустив голову на постель.

– Пригласил бы его жить в Камелот и служить своей магией людям.

– Ты бы разрешил из-за него магию?

– Законы не отменяются из-за одного человека, – Артур сладко завернулся в одеяло, прячась от назойливого слуги в подушку. – Но да, какие-то бы изменения начались.

– А сколько людей нужно, чтобы отменить закон? – не отставал парень, не замечая, что, увлекшись, наклоняется к другу с единственной зажженной свечой в комнате.

– Ме-ерлин! Я спать хочу, не видишь? И ты тоже иди спать, пока я не придумал, чем тебе можно заняться этой ночью.

Камелот был в спешном порядке подготовлен к приему такого количества венценосных гостей. И гости эти появлялись в течение дня. Первым прибыл лорд Годвин с небольшой свитой, отправив всю остальную свою армию по договоренности на северные границы Камелота. Старик был страшно обеспокоен тем, что узнал, и с порога принялся во всем разбираться.

– Артур, мальчик мой, какой у нас план? – спрашивал он, приветствуя молодого сына своего дорогого погибшего друга. – Эти варвары больше пока не нападали? Сколько у нас численность? В этом замке у кого-нибудь есть успокоительная настойка?

Короля Асгеля отмыли от дороги, накормили, обогрели, отпоили настойкой и препроводили в Приемный Зал, где они с королем Камелота и вышедшей из своих покоев королевой Ифтира обсуждали сложившуюся ситуацию и дальнейшие действия, пока не появился следующий гость.

Этим гостем были правители Немета. К слову сказать, это был не первый визит принцессы Митиан в Камелот после ее несостоявшейся свадьбы с его королем. Именно Немет с Асгелем помогли этому королевству выжить, делясь своими урожаями и материалами, поскольку недолгое правление Морганы ввергло тогда Камелот в такой голод и разруху, что только Утер смог бы противиться идее просить помощи у соседей. Но правителями отныне были Артур и Гвиневра, а они не могли спокойно смотреть на свой голодающий бездомный народ. А после того, как Камелот выплатил долги, между королевскими семьями завязались просто дружеские отношения. И отношения между Артуром и Митиан очень напоминали отношения между Гвиневрой и Гвейном: двое несостоявшихся супругов всегда встречали друг друга взаимными ехидствами и постоянно подшучивали друг над другом, якобы флиртуя.

Вот и в этот раз...

– Ну, как там поживает ваш брак с дочерью кузнеца, Ваше Величество? – несмотря на всю серьезность обстоятельств, Митиан выдержала обычный тон и задала свой вечный приветственный вопрос.

– Процветает, Ваше Высочество, – целуя ей руку, ответил своей обычной репликой Артур. – Как и ваша красота.

Однако на этом шутки кончились. Митиан встретила Гвиневра (несмотря на все, что должно было быть очевидным, эти двое тоже неплохо ладили), а король Родор, взявший дочь только потому, что она хотела навестить друзей, присоединился к компании в Приемном Зале, передав, что его армия так же направилась на северные границы Камелота.

Следующим ко двору явился король Богорда – Аргос. Забыв скинуть у дверей плащ, он кинулся на поиски друга, хотя мог и должен был послать за ним слугу. Нашедшийся Артур только усмехнулся на этот явный признак крестьянских манер и, похлопав по плечу, обратил внимание друга на маячившего рядом слугу, который бежал за гостем от самых дверей, пытаясь снять плащ. Рассеянно нахмурившись, Аргос скинул плащ на руки выдохнувшего слуги и вновь обратился к королю Камелота.

– Артур, я получил твое письмо, срочно выехал. Армию я сразу отправил к границам, но объясни мне, пожалуйста, что, черт возьми, происходит?!

В собравшемся в Приемном Зале обществе некоторые все еще кривились на эту грубую простоту, ярко говорившую о крестьянском происхождении, но, тем не менее, считались с вот уже два месяца как доблестным королем Богорда.

Следом прибыли вдвоем короли Бенджамин и Эревард, чьи королевства были дальше. Припомнив парой добрых слов Утера в приветственных предложениях, они быстро включились в дело и тоже прошли в Приемный Зал. Там лорд Годвин поинтересовался у короля Бенджамина, как дела у Елены, которая вышла замуж за его младшего сына и должна была в будущем стать королевой Асгеля. Следующим приехал король Олаф, который для начала хорошенько прошелся сурово-саркастичными фразами на тему той истории про Артура и леди Вивиан (Артур неловко старался вывести разговор на насущную тему, а Мерлин и Гвен давили смех рядом). Потом все же Олаф с чистой и удовлетворенной совестью приступил к делу и стал серьезнее всех здесь вместе взятых. Он тут же начал выдавать кучу планов, не желая ждать, пока приедут оставшиеся.

Последними приехали те, чьи королевства были к Камелоту ближе всех – король Мерсии и загостившаяся у него нынешняя союзница. Объяснили они это тем, что, получив письмо, Аннис твердо решила сначала поехать в Карлеон и самой установить там должный для подобных обстоятельств режим, не желая доверять это своим рыцарям. А Баярд, как настоящий кавалер, не оставил ее одну в дороге и проводил сначала в Карлеон, а потом они вместе приехали в Камелот. Аннис тут же, не снимая мехов, ринулась к своей племяннице. Баярд же, сдержанно, но куда более тепло, чем раньше, поздоровался с Артуром и сразу перешел к делам, сказав, что их армии также направляются к нужному месту.

Собравшись в Зале Советов, одиннадцать королей и королев (включая Кандиду и Гвиневру) до ночи обсуждали план действий. Когда все было решено и назначено время выступления, все, еще раз выразив сочувствие и уважение королеве Ифтира, отправились спать в отведенные им покои. Мерлин же отправился в покои лекаря, чтобы узнать, что тот нашел в своих книгах, что могло бы помочь им в этой катастрофе. Старик встретил его с подавленным и мрачным видом.

– Давай, Гаюс, – велел маг, усаживаясь за стол с неожиданно вкусным ужином. – Ничего хуже быть все равно не может.

Лекарь угрюмо помолчал, а потом, вздохнув, начал:

– Есть одно заклятье. Очень могущественное. Оно может защитить человека от воздействия магии.

– Почему ты раньше его не находил?! – пораженно воскликнул парень. Старик лишь больше нахмурился.

– Я знал о нем. С определенного момента. Не говорил, потому что... У него есть условие.

– Какое?

– Его можно наслать только один раз. На одних и тех же людях дважды оно не сработает. Я берег его на черный день, но...дня, чернее этого, я и представить не могу.

Мерлин задумался. Не в его правилах было небрежно относиться к осторожности (это он делал только на эмоциях). Вполне может так случиться, что это заклятье в будущем понадобится, Альбион будет в еще большей опасности, а заклинание будет уже использовано.

Но с другой стороны, если они не переживут сегодня, завтра вообще не будет. А справиться с этой войной без магии было невозможно. Выбор был между двух зол, и он выбрал меньшую.

– Выхода у нас нет, – согласно кивнул наконец Мерлин. – Как работает это заклинание?

– Оно невероятно могущественное, но реальное. Беда не в этом, мальчик мой. Сейчас в защите нуждаются не только рыцари Камелота – на этой войне будут армии девяти королевств! Твоих сил может не хватить на всех. Точнее, их и вправду не хватит.

– Ну...значит, хорошо, что я не единственный маг в округе.

– часть латинской фразы, ставшей девизом мушкетеров из одноименного романа Дюма-отца

====== Глава 52. Женщины, лошади, магия и война.* ======

– Ладно-ладно! – смеясь, замахала руками Коринн. – А что, по-твоему, я должна была сделать?! Отдать деньги? Дудки, я их честно заработала. Не нужно быть глупцом, тогда и не потеряешь половину кошелька.

– Даже знаю, кто бы с тобой не согласился, – весело ответил Салазар и кинул на стол свою карту, побив валета девушки. – Та-ак, не знаю, что уже вспомнить... Хотя... Вот. Мне было семнадцать. Я был уже в полном расцвете сил. И как-то к родителям на ужин приехали гости...одной из них была дама. – Он специально надул щеки и показал ладонью над головой округлость невидимой прически. – Волосы у нее стояли так высоко, как будто она там кошку замуровала в них. Запах, кстати, был такой же.

Коринн хихикнула, тем временем пересматривая свои карты, раздумывая над следующим ходом. Был день, солнце ясно светило в окно, и этих двоих совершенно не волновала суета, охватившая замок и его округу. Им было все равно на рыцарей, на королей и королев, на войну и на все остальное. Слизерина, конечно, волновало, что в этот поход отправляется его друг, но, к сожалению, оказалось, что к этому можно немного привыкнуть. К тому же, он никак не мог отговорить его, так что оставалось только оставаться дома, пить вино, развлекаться с подругой и растить перепелок.

– И что бы ты подумала, эта фифа почему-то нашла меня привлекательным. Нет, я ее, конечно, понимаю, – состроив самодовольный тон, добавил Сэл, увидев взметнувшиеся брови девушки, – но все же. Не представляешь, я прятался от нее по всему поместью! А где мы сталкивались, она тут же принималась очень неуклюже и нагло флиртовать, а меня начинало тошнить. В итоге я пожаловался на это отцу. Повеселился он с меня... Потом сказал всем, что я заболел, а сам дал мне ключ от конюшен, и я поехал в лес.

– Бедная леди, – посмеиваясь, прокомментировала Коринн, вытаскивая свою карту. – Я ей сочувствую. Такой кадр сбежал, чтобы отсидеться где-нибудь у костра.

– Откуда у тебя дама?! – вытаращился на эту карту маг. – У тебя не могло быть дамы!

Девушка расплылась в улыбке, качнула головой, и на ее плечи упали две черные пряди. Мужчина бессильно застонал, чуть съехав по скамье под стол.

– Да ты издеваешься.

– А ты думаешь, откуда я знаю столько сортов вина?

– Думал, тебя посетители угощают.

– И это тоже, но у меня есть и свой заработок. Правда, отец об этом не знает, – ожидая его хода, Коринн задумалась, покачивая ножку, которой она под столом упиралась в его колено. – Моя очередь... Я всегда хотела обладать магией.

Как ни хорошо владел собой Слизерин, он все же вздрогнул и выпустил на секунду карту. Плавно рассекая воздух, та легла поверх дамы пик.

– Что?..

– А что? – пожала плечами все еще задумчивая собеседница. – Ты же сам к ней нормально относишься.

– Я не...

– Я поняла это, по твоим обрывочным фразам. Просто...представь: магия столько всего дает!

– И что же? – напряженно спросил мужчина.

– Да все! Можно не думать о последствиях, о работе, о будущем, о том, как выжить. Ты просто...делаешь то, что хочешь, и все.

– Тебя не смущает, что все маги Камелота при этом убивали кучу народа?

– Смущает, конечно. Я же это так, гипотетически.

“Гипотетически,” – хмыкнул про себя Слизерин и расслабился. А ведь он мог бы ей рассказать. Выдаст ли она? Вряд ли. Она не такой человек. Возможно, она даже поймет. Но... Хоть часть его хотела этой откровенности, бОльшая часть помнила лай собак, мчавшихся за ним по родительскому лесу. Как бы он ни доверял подруге, этой ступени доверия он не мог перешагнуть. Трусость? Пусть. Просто он не мог преодолеть мысль о том, что люди, не обладающие магией, могут ее не бояться и не ненавидеть. Вера в то, что толпа вокруг забросает его камнями, лишь узнав, кто он, настолько укоренилась в его душе, что даже расположение к подруге не могло ее перебороть.

Они уже начали спорить об игре, потому что маг подозревал плутовку в шулерстве, как прозвучал пароль, и в дверь залетел, как вихрь, Годрик.

– Сэл! – заметив девушку, он кивнул ей. – Привет, Коринн. Сэл, есть дело.

– Как бы не так, – недовольно протянул Слизерин, пригубив вина. – К этим делам я непричастен.

– Сэл, это вепрь, поднимайся скорее, – нетерпеливо выпалил рыцарь.

Знавшая о значении кодового слова Коринн стала собирать карты. Салазар, испытывая терпение Гриффиндора, тем не менее, поднял палец, прося подождать. Неторопливо допил из кубка вино. Вымыл руки и тщательно вытер их. Вздохнул и отправился за другом.

– Еще раз. Вы хотите сделать что?

Мерлин прикрыл глаза. Сосчитал до десяти. Посмотрел на собравшихся и сказал снова:

– Это заклинание может защитить армии от магии. Но для этого нужно как можно больше мощи. Я собрал здесь всю, что у нас есть.

В покоях дворцового лекаря, кроме него и Гаюса, стояли Пенелопа, Годрик и Салазар. Последний хмурился.

– И-и я должен это делать, потому что..?

– Потому что сейчас вспомнишь, где находятся мозги, и подумаешь, что будет, если союзная армия не остановит заморских захватчиков, – живо и требовательно заговорил Гриффиндор, смотря на друга. – Они прорвутся сюда, и тебе придется жить не в теплом гнездышке, а под властью варваров. – Слизерин буравил его взглядом, пока рыцарь не состроил смешливо-жалобную моську и не сказал: – А еще в союзной армии буду я.

Несколько секунд тишины, обреченной на поражение.

– Ладно, – сдался Слизерин, опуская скрещенные на груди руки и поворачиваясь к Эмрису. – Что нужно делать?

Мерлин торопливо раздал всем листки, на которые сам переписал слова заклятья.

– В принципе, разницы особой нету, но если мы произнесем его хором, то сила заклятья будет мощнее. Еще во время чтения вы должны представить себе тех, кого хотите защитить.

– М-м, Мерлин? – робко позвала Пуффендуй. – А как нам представить тех, кого мы даже не знаем? Ладно еще наши рыцари, но армии союзников...

– Тот же вопрос, – присоединился Салазар. – Я даже “наших” рыцарей далеко не всех знаю.

– На этот счет в книге есть ответ, – ответил из-за стола Гаюс. – Если субъектов заклинания много, вы должны думать не о них, а об общей ассоциации. Назовите их каким-нибудь одним словом и думайте о нем во время чтения.

– Воины, – подумав, сказала Пенелопа.

– Товарищи, – добавил Годрик.

– Идиоты, – невозмутимо вставил Салазар.

– Итак, – напряженно произнес Мерлин, поднося к себе листок. – Начинаем...

– Я, конечно, положила побольше, но в пути лишней еды не бывает. И у тебя была дырка на стеганке, я ее зашила, как ты ее не замечал? Она уже так разрослась, что было похожа на чудовище, которое даже способно кусаться. Ты не забыл флягу с водой? А портупею? Я слышала, один рыцарь, когда забыл в бой портупею, был вынужден бросать меч в перерывах между битвой, и его застали врасплох безоружным, и он...

– И он стал отбиваться походной скамейкой, в итоге выйдя из боя почти невредимым, повалив четырех врагов, – усмехнувшись, вставил Годрик, закончив укладывать седельную сумку и облокотившись о круп лошади, повернувшись лицом к девушке.

Пенелопа смешалась. Опустила голову, теребя юбку.

– Я слышала другое...

– Байки рыцарей слушать – только лапшу себе на уши вешать, – весело ответил маг. – А то был сэр Озанна, с ним вечно случаются всякие истории.

Он, улыбаясь, смотрел на мявшуюся от волнения девушку и чувствовал, как разливается тепло в груди. Это тепло имело мало общего с магией. Просто перед ним было существо, которое будет ждать его с войны. Просто перед ним была женщина, которой он не безразличен, которая будет за него переживать и которая будет вышагивать на крыльце, когда он вернется. Если вернется. Конечно, у него была мать и были друзья...но это было совершенно иное. Что-то до безумия прекрасное, доброе, смелое. Что-то, куда хотелось возвращаться и заворачиваться в это, как в одеяло.

– Ну, пожелай мне удачи, что ли.

Пенелопа помялась...а потом, будто подхваченная ветром, просто молча порывисто обняла его, обхватив руками шею и зарывшись рыжей макушкой куда-то в плечо. Годрик пошатнулся от резкого движения, потом наклонился, чтобы было удобнее, и обвил руками пухлую талию, прижимая к себе. От Пенелопы сегодня пахло выпечкой.

– Я верну-усь, – тая от блаженства, прошептал Гриффиндор, пряча широкую улыбку в медных локонах.

Когда они расцепили объятья, Пен быстро стерла пальчиками влагу с щек.

– Я буду молиться об этом. И... – она вдруг полезла в карманы фартука, который забыла снять, порылась там и вытянула что-то красное. Когда мужчина понял, что это, карие глаза его зажглись какой-то необыкновенной улыбкой. В руках девушки развернулся красивый, вышитый, обрамленный золотистой бахромой шарф. Где-то в середине грациозно вставал лев. Пуффендуй скромно пожала плечами. – Это чтобы отличать от стягов Камелота. Мне, кроме льва, больше ничего не пришло в голову. Разве что только кот, нализавшийся валерианы.

Годрик расхохотался, взлохматив волосы.

– Ну, спасибо, что все-таки выбрала льва.

Он протянул ей левую руку, и все в нем волнующе трепетало от ее прикосновений, пока Пенелопа повязывала шарф поверх кольчуги.

– Конечно, мы с тобой не дворяне, чтобы баловаться подобным... – задумчиво проговорила она. – Но...

– К черту дворян.

Девушка покраснела.

– Да, что-то вроде этого.

Когда она закончила, Годрик протянул меж пальцев в перчатке алые хвосты шарфа.

– Что ж, теперь я могу быть спокоен за свою жизнь. Враги целят в грудь...а мое сердце повязано на рукаве. (1)

На щеках, усыпанных веснушками, заиграли ямочки – Пен улыбнулась.

Гриффиндор мягко положил ладонь на ее шею, подняв большим пальцем подбородок, и запечатлел на ее губах тягучий, сладостный поцелуй.

Зрелище было ужасающим.

По низине текло железное море. Войско союзных армий насчитывало бесчисленные тысячи воинов. Впереди каждого легиона ехали со свитой короли. Некоторых из них – как Годвина и Родора по причине старости, и Баярда по причине не любви к военному делу – заменяли их первые рыцари. Одной из первых ехала Аннис, все такая же суровая и опасная. Только благодаря ей Кандида осталась в Камелоте, потому что прислушалась она только к словам своей тети. Вместо нее рядом с королевой Карлеона ехал, указывая путь, сэр Теодор, похожий на невозмутимую суровую гору, взгромоздившуюся на коня. Вся эта громадина волнами спускалась по склону в низину, готовясь встретить первую атаку.

Мерлин ехал на своем обычном месте – рядом с Артуром, по его настоянию (точнее – приказу) одетый в кольчугу. Король, конечно, аргументировал это тем, что если слугу убьют, то в этой вымершей стране он нового не найдет на время похода, но Мерлин понимал, что друг попросту боится за своего “беззащитного” спутника. В конце концов, это не дисциплинированные армии Мерсии или Карлеона, это варварское племя, живущее по диким законам.

Мерлин и сам содрогался от масштаба происходящего. Он постоянно оглядывался на текущее вокруг море человеческих тел, закованных в латы, и ощущал дрожь в своем собственном. Такого он еще никогда не видел. Такого не было, наверное, уже очень давно. Это не была очередная распря между королевствами Альбиона, нет. Теперь Альбион шел защищаться от иноземных захватчиков.

А еще Мерлину предстояло повернуть эту войну к хорошему концу. В битве ему следовало отделиться и заставить пойти за собой данских магов. С ним будет Годрик, но найти друг друга в бою будет еще сложнее, чем найти иголку в куче стогов сена. В походе рыцарь старался держаться рядом, однако все может пойти не так в любой момент.

– Что, Мерлин, боишься? – спросил Артур, не отрывая настороженного внимательного взгляда от горизонта.

– Да, потому что я нормальный человек, а людям свойственно бояться, – съязвил маг.

– Ну разумеется. Особенно девчонкам.

Мерлин закатил глаза, усмехаясь.

– Можно подумать, ты не боишься.

Король весело вскинул брови.

– Я? Нет. Всего лишь одна война.

– Война девяти королевств против варваров, превративших целый Ифтир в пепел. Ты прав, тут совершенно нечего бояться.

– Ну, посмотри на это с другой стороны: со мной ты.

Слуга удивленно уставился на друга.

– В смысле?

– Ну, ты постоянно шутишь, что я жив только благодаря тебе, что ты меня сотни раз спасал и прочее. И что может случиться, если с нами есть ты?

До Мерлина дошло, и он покачал головой, полу-весело полу-грустно улыбаясь.

– Артур?

– М?

– Заткнись.

Король растянул губы в ответной улыбке.

– Это моя фраза, жидкоголовый.

Бой был самым страшным из тех, которые видел Мерлин. Вся земля, на которую хватало взгляда, грохотала от падающих тел и сшибающихся доспехов. В небо вздымался такой гвалт, какой не могли бы поднять и тысячи воронов вместе с грозой. Кровь лилась рекой, люди кричали, падали, рвались обратно, наземь падали части тел и внутренности, над головами людей носились стрелы. Враги сражались не как рыцари, эти варвары были похожи на разъяренных животных: они целились в головы, в пах, они разрубали пополам черепа с диким криком и отправляли в грязь под ногами глазные яблоки противников, наступали в лужи мозгов и бросались в рыцарей останками их же товарищей, а оставшись без оружия, с жутким треском разрывали врагов голыми руками. Казалось, еще чуть-чуть, и они кинутся зубами живьем сдирать с рыцарей кожу. Они не следовали никаким правилам, не брезговали абсолютно ничем, бой с ними был похож на бой со взбесившимися собаками. А вдобавок, где-то в центре всемогущая магия умерщвляла целые дюжины без боя, не давая шанса громаднейшей союзной армии Альбиона. Заклятье, наложенное магами в Камелоте, защищало воинов от ранящих заклинаний, но данские колдуны все еще могли их отшвырнуть, грохнув на землю и переломав кости, или попросту магией метнуть в них оружие. Казалось, разверзся по-настоящему сам ад.

Маг проводил короля в битву и, позволив себе на миг предаться стылому ужасу и молебной мысли о том, чтобы снова увидеть эту светлую макушку после чудовищного пекла, из которого, казалось, целыми не остались даже небо с его солнцем, заставил себя повернуться к нему спиной и кинуться в противоположную сторону. Он специально по дороге присмотрел подлесок, за которым можно было бы спрятаться и развернуть свою битву. Оказался он там довольно быстро. Спешившись, он хлопнул по шее коня (все еще флегматично жевавшего травинку), отгоняя его подальше, и взглянул с этого расстояния на сражение.

Ожидание дробило все нервы на мелкие кусочки, Эмрис успел перегрызть ногти и истоптать под собой землю, когда наконец Годрик выполнил свою часть плана: он показался с края битвы, обрушивая сильные удары рукояткой меча на спину какого-то человека. Мерлин даже не разобрал особенно, как тот выглядел, но почувствовал, что он маг. В ту же секунду он, укрытый от бушующих армий подлеском, вытянул руку и всей своей магией потянулся через поле к варварскому чародею. Глаза осветило золотом, магия забурлила в нем, как в кипящем котле, вздыбилась и рванулась к цели.

Враг почувствовал это мгновенно. Его опрокинуло наземь, придавив до удушения, но Мерлин отступил. Ему не нужна была сейчас смерть этого колдуна. Он наблюдал, как варвар с трудом поднялся, задыхаясь, злясь и рыская глазами в поисках неизвестного мага. Эмрис чуть выступил из-за деревьев, чтобы он его увидел. Глаза дана загорелись – и от ярости, и от колдовства, он простер обе руки в сторону обидчика и зачитал слова. Огромная, невидимая, но хорошо ощутимая волна обрушилась на подлесок. Мерлин стоял молча под этой лавиной, никак на нее не реагируя. Он стоял, закрыв глаза, опустив безвольно руки вдоль тела и расслабив плечи.

Лавина прошла.

Эмрис распахнул горящие плавленым золотом глаза.

Данский колдун в ужасе отпрянул. Над развернувшейся рядом преисподней разлился его зов к товарищам.

Отлично, именно это и нужно было.

Мерлин отступил в подлесок, скрываясь за стволами усыпанных багрянцем деревьев. Спустя всего лишь несколько минут перед ним появились люди, человек пятьдесят. Все были одеты в брюки, а не в рясы, с плеч у них спадали меха, а лица прятались за бородами.

– Кто ты? – крикнул один из них.

– Маг Альбиона, – спокойно ответил Эмрис, не сводя с него глаз. – И я не позволю вам безнаказанно здесь хозяйничать.

Прозвучало это, как вызов.

Данские колдуны, как самые настоящие варвары, все разом распалили в ладонях какой-то фиолетовый огонь. Разгорелась сотня смертоносных бликов.

Мерлин медленно окинул всех взглядом исподлобья. Магия стеклась к длинным пальцам, подергивая их от нетерпения и неуверенности. Да, теоретически, он сильнее их всех пятидесяти. Но он не сможет отразить все сто ударов, какой-нибудь точно пропустит из-за рассеянности или нехватки рук. А если какой-то из данов подберется к нему за спину...

Колдуны послали в него пламя. Эмрис мгновенно вскинул руки, чувствуя, как его тело скручивает, как поломойка тряпку. Большинство огней с шипением погасло, остановленное его щитом, некоторые проскользили мимо, но парочка все же попала ему в живот. Ему показалось, будто весь воздух, что был в его легких, вдруг стал невероятно жарким и сухим, в горле запекло, словно в него влили что-то горячее. Он беззвучно закашлялся, невольно распустив щит. Согнулся пополам, сжимаясь от пламени, бушевавшего внутри. Вскинул слезящиеся от кашля глаза на врагов. Еще одна сотня фиолетовых огней неслась на него...

Вдруг прямо перед ним оказалась, гремя железом, широкоплечая фигура. За секунду до удара, Гриффиндор заслонил кашляющего Мерлина и вскинул руки, ловя огни своим щитом. Конечно, ему не удалось сдержать их все: штук десять опалило ему одежду, но здесь сработала военная тренировка. Мерлин внезапно совсем не вовремя вспомнил все случаи, когда бегал по тренировочному полю с мишенью на спине, а Артур неизменно попадал в него ножами, топором и прочим оружием. Штука была ведь в том, чтобы уклоняться, а не стоять столбом. Годрик сделал именно это – он отклонился назад и, потянув за собой друга, рухнул на землю. Над ними пронеслись огни, которые он не поймал.

– Спа...сибо, – прокашлял, приходя в себя, Мерлин.

– Знаю, я молодец, – весело и напряженно ответил рыцарь и резво вскочил на ноги, вздернув рядом Эмриса. – Эти ребята меня раздражают. Давай покончим с ними, а?

– Ну? И что дальше? – старательно не показывая нетерпение, снова спросил Гаюс.

Мерлин трижды опустил ложку в тарелку, со смаком поедая удивительно вкусный суп.

– Ну мы и... – он потянулся, взял хлеб, отломил мякиш, сунул в рот и снова отхлебнул супа, – объединили нашу магию и выступили против. Вдвоем мы смогли держать щит и атаковать одновременно.

– Они мертвы? Все?

– Да.

– Вас никто не заметил?

– Нет. По крайней мере, никто не пошел докладывать королю, что видел магов.

– Никто не спрашивал, куда делись данские колдуны?

– Насколько слышал Годрик, все думают, что их либо перебили в сражении, либо они убежали. В любом случае, когда мы вернулись в битву, ход ее уже переломился в сторону наших. Без магии у данов не было преимущества, победа была за нами.

Лекарь внимательно пронаблюдал за учеником, который вытер губы, сложил ложку в тарелку и расслабился на скамейке, опустив голову на согнутую в локте руку на столе.

– Короли и королевы не возмущаются тем, что в бой их вел Артур? – негромко спросил старик.

– Не-ет, – зевнув, протянул маг. – Все в явном или скрытом восторге от союза и, видимо, уже знают, кто будет править объединенным Альбионом.

– М-м-м, – покивал Гаюс. Затем позвал, пряча теплую улыбку в лучиках морщин у глаз: – Мерлин?

Голубые глаза медленно подняли на него взгляд. Это был взгляд уставшего ребенка, прильнувшего к груди матери, а не великого и могущественного чародея, переломившего ход громадной войны. Это был взгляд его мальчика, который, спасши мир, мечтал сейчас явно только о хорошем сне.

– Молодец.

По лицу Мерлина разлилась широкая, радостная, нежная улыбка.

В коридоре тишину припечатали быстрые, широкие шаги. Дверь распахнулась.

– Вот ты где, – фыркнул Артур, появляясь на пороге в домашней одежде и со свежими боевыми ссадинами на лице. – Расселся. А ванну мне готовить кто будет? А доспехи чистить после похода? Или меч сам себя наточит?

Мерлин простонал, уткнувшись в локоть.

– Было бы неплохо... Артур, может, завтра?

– Ох, не строй из себя мученика, всю битву отсиживался где-то и теперь даже работать не собирается. Давай, поднимайся, я жутко устал и хочу нормально отдохнуть, а мне слугу по всему замку разыскивать приходится. Шевелись!

Шаги загремели за дверью. Парень вздохнул, посмотрев на Гаюса с самым серьезным видом.

– Нет, я никому не дам его убить. Я его когда-нибудь сам убью.

– МЕЕЕЕЕЕЕЕРЛИИИИИИН!..

– перефразированная цитата Р. Киплинга: “Что опьяняет сильнее вина? Женщины, лошади, власть и война.”

1 – старый английский фразеологизм “To wear one’s heart upon one’s sleeve”. В общем смысле он означает “не сдерживать эмоции, не скрывать чувств”, но в буквальном переводе – “носить свое сердце на рукаве”. Выражение это связано как раз с рыцарскими традициями в знак преданности повязывать на руку шарф, подаренный дамой. Впервые употребил это выражение Шекспир.

====== Глава 53. Между нами волшебницами. ======

В то утро Кандида наконец-то снова выспалась. С ночи трагедии в Ифтире она не могла нормально спать, и только любезно одолженная Гвиневрой косметика скрывала мешки под глазами бывшей королевы. Одолеваемая бессонницей, она простаивала ночи на балконе, изучала коридоры замка и даже нашла библиотеку. Но когда земля Ифтира была очищена от данов, короли и королевы отпраздновали грандиозную общую победу на пире в Камелоте и отбыли со своими армиями домой, а в самом Камелоте погас последний погребальный костер, Кандида почему-то заснула, как убитая.

В покои лезло полуденное солнце, а из приоткрытого окна втекал прохладный воздух середины октября. По белым простыням лениво скользили шафранные тени. Проморгавшись, Когтевран запустила длинные пальцы в волосы, зачесав их ото лба, и усмехнулась сама себе.

Ее Ифтир мертв всего лишь пару недель, а она уже спит, как младенец. Как эгоистично человеческое сердце...

Впрочем, что ей с этого? Хоть страдай, хоть не страдай – все равно ведь жить. Храня память о плохом, нужно жить дальше. Хотя бы чтобы исполнить судьбу, предреченную друидами.

И где ей искать Эмриса...

В дверь робко, неуверенно постучали. Женщина медлила. Неторопливо вытянулась в постели, слушая, как хрустит с наслаждением позвоночник. Взявшись за подпорку, села. Потерла ладонями лицо, пропустила сквозь пальцы волосы.

– Заходите, – наконец разрешила она.

В покои осторожно проскользнула служанка. Кандида в них не всматривалась, но запомнила, что эта рыжеволосая полненькая девчушка – служанка Гвиневры. Странно, наверное, королеве приказывать девушке, на месте которой она была совсем недавно...

– Миледи, – робко произнесла рыжая. – Вам принести завтрак?

– Какой завтрак, – хмыкнула бывшая королева, насмешливо глядя на нее. – Уже полдень. Почему меня не разбудила?

Служанка вся сжалась под ее взглядом. Стала мять пальцами юбку.

– Вы не...не приказывали...вы...

– Не приказывала, но голову я у тебя отнимала? Можно было подумать?