Текст книги "Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП)"

Автор книги: Дариус Хинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 61 страниц)

Наконец, длинные черные ресницы задрожали, а тяжелые веки медленно поднялись, позволяя заглянуть в две открывшиеся темно-карие бездны.

Волдеморт тут же склонил к ведьме свое теперь уже не змееподобное, а вполне человеческое лицо. Взгляды их встретились. Глаза темного мага уже не были багровыми, исполненными гнева, и казались почти угасшими черными углями, а вся краснота сконцентрировалась в двух блестящих точках. Худые руки Темного Лорда крепко обвили Беллатрису, сжимая в объятиях. Голова опустилась на грудь колдуньи, губы слабо шевелились и шептали.

– Белла… Моя Белла…

Подобные порывы в поведении Волдеморта волшебница видела не в первый раз, однако, они были столь редкими и каждый раз возникали в такие неожиданные моменты, что казались ей прекрасным несбыточным сном. И только спустя какое-то время непрекращающиеся ласки, поцелуи и такая несвойственная этой жестокой натуре нежность убеждали ее в обратном. Темный Лорд взял лицо Беллатрисы в свои ладони.

– Зачем, ну зачем ты это сделала? Неужели в самом деле подумала, что я тебя убью, да еще самолично? Да если бы я только мог это сделать, то тебя уже давно не было бы в живых, безумица!

Безумица… Это и в самом деле было так. А разве можно в здравом уме и трезвой памяти броситься с головой в столь гиблый омут, влюбиться в такое чудовище? Для этого надо быть абсолютно ненормальной, больной на всю голову.

– Милорд, – прошептала Беллатриса. – Мне было так страшно! – она сама не верила, что произнесла эти постыдные слова. – Я словно обезумела от ужаса тогда…

– Браво! Толика безумия к лицу твоей воинственной красоте, – ухмыльнулся Волдеморт. – Страшно? – переспросил он, легко целуя ее в висок. – А теперь? – Губы Темного Лорда коснулись ее глаз, скул, слегка приоткрытого рта…

– Повелитель, прошу вас, просмотрите мои мысли, – продолжала ведьма встревоженным голосом, глядя темному магу прямо в глаза и открывая свое сознание.

Волдеморт недоуменно посмотрел на нее, но тут же достал палочку, применяя невербальный «легилеменс».

– Они еще никогда не были так близко, мой лорд! Эти мертвецы… Теперь меня и их разделяет уже не река, а маленький ручеек! Я так боюсь, что они дотянутся до меня и заберут с собой!

Когда Волдеморт просмотрел воспоминания Беллатрисы и этот ее извечный кошмар, то в ту же минуту его сердце снова сковал уже было совсем развеявшийся мучительный страх. Мозг иглой пронзила очевидная, но непереносимая мысль: а ведь Белла, в отличие о него, смертна, и рано или поздно он ее все равно лишится. Сколько они даже при самом лучшем раскладе смогут пробыть вместе? Несколько десятилетий? Может быть даже, если повезет, столетие, ведь волшебники живут дольше маглов. Как мало! Какой ничтожный срок по сравнению с вечностью!

«Нет!» – в мыслях сказал он самому себе. – «Не отпущу. Не отдам. Слишком часто что-то вставало между нами, но теперь с этим будет покончено. – Решение родилось быстро, как вспышка молнии. – Белле нужен крестраж. Хотя бы один для начала, а потом и несколько, может быть, даже семь. По крайней мере два предмета для хранения частей души у нее уже имеются. Золотой венец и хрустальное зеркало с наложенными на него чарами, защищающими от любых

повреждений – чем не крестражи? – Злорадно-торжествующая улыбка зазмеилась на его тонких губах.

– Что, мерзкая старуха? – надменно вопрошал он смерть с той же гордыней, с какой Аякс грозил кулаками богам. – Тебе удалось провести моего предка Кадмуса Певерелла, но с Темным Лордом ты просчиталась! Ты не забрала меня, даже когда срикошетило смертельное проклятье. И Беллатрису ты тоже не получишь! И мне абсолютно безразлично, какую магию придется применять для этого. То, что не сделал гордый Кадмус Певерелл, больше всех троих братьев желавший унизить смерть, то сделает его потомок лорд Волдеморт!»

Удивительно, прошло столько лет! Мальчишка Том Марволо Реддл давно вырос, превратившись в темного лорда Волдеморта, но детский страх смерти и ее картинный образ остались неизменными. Такие дерзкие и горделивые мысли царили сейчас в голове Темного Лорда. Вслух же он сказал, насколько мог успокаивающе и мягко, но в то же время твердо.

– Ничего не бойся, Белла! Поверь, эти предатели крови, грязнокровки и прочие ничтожества, которых ты отправила в мир иной – совсем не те, кого тебе следует опасаться. Они могут ждать тебя хоть целую вечность, но никогда не дождутся. Неужели ты думаешь, что я, Темный Лорд, позволю каким-то никчемным людишкам причинить тебе вред? Сейчас передо мной бессильна даже смерть, Белла, и я не намерен ей тебя отдавать. Я могу открыть тебе свою главную тайну, и после этого ты станешь бессмертной вместе со мной. Ответь только, ты хотела бы никогда не разлучаться со мной и стать моей вечной супругой?

– Это мое самое заветное желание и самый прекрасный сон, милорд!

– Да, сон, – задумчиво проговорил он. – Сон, который я хочу и могу сделать явью. Но, Белла, – чуть помолчав продолжил он, – в этом случае ты будешь проклята, также как и я.

– Для меня это проклятье станет самым желанным даром, повелитель! – благоговейно отвечала чародейка.

Она не могла поверить, что все это реальность, а не счастливая греза. Сердце отказывалось воспринимать такое счастье. Слишком уж большим, неожиданным и потому нереальным оно ей казалось.

– Милорд, – начала было она дрожащим от волнения голосом. – Вы и в самом деле хотите…

– Да, Белла, – твердо ответил маг, заключая ее в объятия. – Да, моя Темная Леди, моя черная роза! Я действительно сделаю так, как сказал, потому что тоже люблю тебя. Никогда никого не любил – только себя и власть. Но за эти годы ты как будто стала частью меня, моим альтер-эго, моим продолжением. Теперь мы одно целое. Не буду говорить, как сентиментальные глупцы, что люблю больше жизни, но также как жизнь люблю!

========== Глава 133. Любовь и кровь. Часть 1 ==========

Погожий теплый день близился к своему завершению. На западе догорал золотисто-алый закат, солнце уже почти опустилось за горизонт, и только небольшой край его диска еще был виден на небосклоне. Беллатриса сидела на коленях у Волдеморта, положив голову ему на плечо, а сам темный маг, тихо обняв ведьму за талию, уткнулся подбородком ей в макушку. Волшебница без отрыва смотрела на исчезающее небесное светило, и в его отсветах глаза женщины казались светлее, злато-карими. Какое-то время оба молчали, но Белла первой нарушила эту тихую идиллию.

– Повелитель? – проговорила она.

– Да, Беллс, – мягко отозвался Темный Лорд, погладив чародейку по щеке.

– А мы ведь еще ни разу вот так не смотрели вместе на солнце, не наблюдали закат, на встречали рассвет.

– Ты же еще спишь, когда встает солнце, а я если и будил тебя в это время, то для того, чтобы в очередной раз поучить мою воительницу боевой магии. Ну, а после нам и вовсе было не до рассвета. – заговорщически усмехнулся Волдеморт.

– Мы многое потеряли, – задумчиво сказала Беллатриса.

– Мне бы очень хотелось встретить с вами рассвет, милорд.

– Мы все наверстаем, Белла. Ведь у нас впереди вечность, а значит – бесконечное множество грядущих рассветов и закатов.

Беллатриса лишь мечтательно вздохнула и вдруг загрустила. Дурное предчувствие как в тот злополучный Хэллуин вдруг защемило чародейке сердце. Какое-то непостижимое, но безошибочное чутье подсказывало ведьме, что на солнце ей уже не смотреть, рассвет не встречать, а лучезарное светило закатилось для нее не на одну ночь, а навсегда.

*

Тихие вешние сумерки подкрадывались медленно, но верно, как покрывало накрывая Слизерин-кэстл. Воздух становился все прозрачнее, небосвод – синее и темнее, и на нем уже появились первые звезды. Была поздняя весна, безраздельной царицей властвовавшая над природой. Прежде Волдеморт ненавидел эту пору, ибо как раз в это время все живое бывало словно пьяным от любви – этой заразы и чумы, столь притягательной, сколь и гиблой. Ему казались безнадежными глупцами те, кто

добровольно, да еще с таким восторгом пили эту сладкую отраву. А между тем

сейчас эта самая весна находила отклик в его темной раздробленной душе. И

Волдеморт, и Беллатриса даже в полумраке заметили, как мгновенно преобразился весь мрачный парк Слизерин-кэстла. Теперь он был полон цветущих деревьев с пышной зеленой листвой, тут и там были видны клумбы со всевозможными цветами.

Вместо черных каменных плит почти везде была мягкая трава, и воздух, уже

насыщенный приятной вечерней прохладой, наполнился сладкими дурманящими ароматами цветущих растений и сочной зелени. А двое влюбленных злодеев, жесточайших темных магов в стране, все сидели на широкой скамье, упиваясь друг

другом так, как это бывает при слиянии двух душ, и не могли насытиться этим

единением. Даже когда темные метки на их запястьях одновременно начали жечь,

чему Волдеморт, учитывая последние события, находил только одно объяснение, то даже испытанные им радость и торжество от того, что Кэрроу, должно быть, схватили Поттера, не могли затмить того блаженства, которое владело сейчас его черным сердцем. Темный Лорд с удовольствием потянулся к губам своей ведьмы, и она ответила тем же. Поцелуй волшебника был требовательным и властным, но при

этом не казался грубым, а его бескровные губы на этот раз не обдавали холодом, напротив, впервые они казались Белле горячими, точно кипящая лава.

Неожиданный хлопок трансгрессии не сразу вернул этих двоих из страны любовных грез, из которой так трудно и не хочется возвращаться к действительности. Волдеморт и Беллатриса, крепко обнявшись, еще несколько секунд продолжали поцелуй, пока не осознали, что произошло, и тогда неохотно отпрянули друг от друга. Перед странной парой стоял в высшей степени заинтригованный Северус Снегг, который на этот раз даже и не думал скрывать своего изумления. Однако, зельевар низко опускал голову, старательно пряча глаза от зрелища, за лицезрение которого мог запросто поплатиться жизнью, и не бросился прочь только потому, что важные

сведения, принесенные им Темному Лорду, позволяли надеяться: возможно получится отделаться заклинанием забвения и избежать смертельного проклятья.

– Милорд, – смущенно потупившись, быстро заговорил волшебник. – Я должен сообщить вам нечто чрезвычайно важное: Поттер объявился в Хогвартсе, в башне Когтеврана, как вы и предполагали.

– Честно говоря, не ожидал, что это случится так скоро. – холодным тоном проговорил Волдеморт, продолжая обнимать Беллу. – Однако, тебе не стоит смущаться, Северус. Раз уж так вышло, то с тебя первого я сниму заклятие множественного обливиэйта, и ты вспомнишь то, что весь Ближний

круг и так уже знает, но до времени забыл благодаря моим чарам.

Голос Волдеморта был таким, каким обычно сообщается нечто очень важное. Северус, искусный окклюмент, мастерски контролирующий свои эмоции и отгораживающий свое собственное сознание, сам, тем не менее, моментально улавливал все изменения в настроении собеседника, а потому, услышав в тоне повелителя нотки некой официальности, сам тут же настроился на торжественный лад. Правда, сейчас внешний вид несколько мешал ему: волосы зельевара были сильно взъерошены, а мантия помята и в беспорядке. Еще секунду его глаза недоуменно смотрели на Темного Лорда, а потом в них мелькнуло понимание. И сразу же после этого Снегг опустился на колени перед ним и Беллой.

– Милорд, миледи, примите мои поздравления и самые искренние пожелания всего наилучшего! – церемонно сказал он, а затем припал к

руке Беллатрисы. – Миледи, отныне я ваш верный слуга. С позволения повелителя располагайте мной, как вам будет угодно.

– Довольно, Северус. У тебя еще будет возможность поупражняться в красноречии и выказать свою преданность. А теперь скажи, почему

ты явился ко мне, ведь о появлении Поттера в Хогвартсе мне уже известно: Кэрроу вызвали меня в школу. У тебя должна быть веская причина, не так ли?

– Мой лорд, все так и есть. Как только стало известно, что Поттер явился в Хогвартс, то все преподаватели и даже старшие ученики как с цепи сорвались. Когда я почувствовал жжение в метке, то сразу же направился в башню Когтеврана, где день и ночь дежурили, сменяя друг друга, Алекто и Амикус.

Мне своими глазами довелось видеть, как к ним применили Империус и Круциатус, когда я как раз шел по коридору ко входу в гостиную Когтеврана. А сам я едва ноги унес. Если бы вы, милорд, предусмотрительно не обучили меня полетам без метлы, то ваш покорный слуга здесь бы сейчас не стоял. Мне удалось удрать, только вылетев в окно.

В самом деле, когда Снегг блестяще выполнил поручение своего хозяина, убив директора Дамблдора, то Волдеморт не только сделал его своей правой рукой, но и решил, что зельевару пригодится умение летать. Беллатриса тоже попросила об этом, но вызвала лишь раздражение Темного Лорда, который сказал, что она уже

достаточно полетала, намекая на ту злополучную неудачную ловлю Поттера. Однако потом колдун немного смягчился, заверив ведьму, что после окончательной победы Темной Леди будет просто необходимо научиться летать без каких-либо приспособлений.

– Империус и Круциатус, говоришь. Да, Северус? – растягивая слова, прошипел Волдеморт. – И кто же, позволь спросить, этот умелец? Откуда он в Хогвартсе выискался?

– Минерва Макгоннагал сковала Империусом Амикуса, забрала у него и у Алекто волшебные палочки, связала обоих. А Поттер вообще применил к Амикусу Круциатус.

– Минерва Макгоннагал, – усмехнулся Волдеморт. – Эта драная кошка у меня еще получит. С шестого курса терпеть ее не могу. А Поттер умнеет на глазах: в Гринготтсе – Империус, в Хогвартсе – Круциатус. Нетрудно догадаться, для кого он приберег свою первую Аваду Кедавру.

– Повелитель, – заговорила, наконец, все это время почтительно молчавшая Беллатриса. – Что этот щенок может понимать в Непростительных проклятьях? Тогда в Министерстве он не смог правильно применить ко мне Круцитатус.

– Но, Белла, ведь ты же сама преподала ему урок, который он, похоже, неплохо усвоил. Помнится, тебе в свое время понадобилось несколько больше времени, чтобы понять принцип действия Непростительных проклятий. Он давно уже не щенок.

– Милорд, какие будут ваши указания? – спросил Снегг.

– Отправляйся на опушку Запретного леса, Северус, куда можно трансгрессировать, собери Ближний круг и тех, кто поблизости. Мы с Беллатрисой

тоже скоро там будем. Только пока ни слова о том, что я открыл тебе. Впрочем,

ты всегда умел держать язык за зубами.

– Как вам будет угодно, милорд. Буду нем как рыба. – И зельевар трансгрессировал.

Едва он скрылся, как Волдеморт пристально посмотрел на замершую под его взглядом Беллатрису.

– Идем, Белла! – попросил он, и в его глухом голосе чародейка уловила волнение. Она достала волшебную палочку с явным намерением

трансгрессировать, но Темный Лорд остановил ее, мягко взяв за локоть, потом подхватил на руки и полетел к окну их спальни.

– Чуть позже, Белла! – прошептал он ей на ухо.

Вся волшебная Британия пребывала в неописуемом волнении в ожидании решительной схватки, приковав свое внимание к Хогвартсу, где у стен этой древней школы колдовства вот-вот должна была перевернуться страница истории. Пожиратели Смерти, вызванные Северусом Снеггом, один за другим трансгрессировали на опушку

Запретного леса. В самом Хогвартсе преподаватели и оказавшиеся в школе

мракоборцы наводили защитные чары и спешно готовились к обороне. Гарри Поттер в башне Когтеврана искал Серую Даму, чтобы расспросить ее о диадеме-крестраже. И ни одной живой душе даже во сне бы не пригрезилось, что Волдеморт, жестокий и беспощадный, самый жуткий темный маг в истории, давно уже позабывший о жалости

и сострадании, тот, чье имя внушало смертный страх практически всему волшебному миру и заставляло леденеть сердца от ужаса, Тот-кого-нельзя-называть, в это самое время склоняет свою безмерно горделивую, словно у сатаны, голову перед презираемым им прежде чувством, добровольно отдаваясь на милость любви, перед

властью которой оказался бессильным даже сам Темный Лорд. Ни война, ни даже Гарри Поттер сейчас ни капли не занимали его. Беллатриса, и только она была в его мыслях и в сердце, где едва тлеющая доселе искра каким-то невообразимым чудом породила целый костер. Прекрасный и невероятно короткий миг! Именно сейчас суждено было Волдеморту единственный раз в жизни шептать своей избраннице слова любви, испив из кубка блаженства настоящее счастье.

========== Глава 134. Любовь и кровь. Часть 2 ==========

Просторная спальня утонула в молчании, а Волдеморт и Беллатриса, лежа в обнимку, медленно возвращались из плавания по морю счастья. Никогда еще Темный Лорд не ощущал себя так, словно на седьмом небе, куда его вознесло запоздалое осознание своей любви к Беллатрисе. Сейчас колдун был уверен в себе и в своем успехе как никогда раньше, но ведь и в ту памятную ночь Хэллуина ему тоже было невдомек, что его ждет. А между тем приближалось неизбежное наказания за все совершенные злодеяния: ни Волдеморту, ни Беллатрисе уже не суждено было наслаждаться обретенным счастьем, дано было лишь чуть пригубить его только для того, чтобы испытать горечь потери.

Что до ведьмы, то все эти минуты, которые она была со своим милордом единым целым, из ее темно-карих глаз текли слезы. Еще вчера Беллатриса даже в самых смелых мечтах и в самых прекрасных снах не могла вообразить, будто Волдеморт полюбит ее, да еще открыто признается в этом. Но к ощущениям безграничного счастья примешалось и горькое отчаяние. Ведьма и верила Волдеморту, видела, что он искренен в своих словах и намерениях… Но в то же время каким-то шестым чувством, как и в далекую ночь Хеллуина она знала, что больше ей уже не доведется снова ощутить поцелуи, которыми Волдеморт осыпал ее, а руки любимого и любящего человека обнимают ее в последний раз. Потому Белла хотела запомнить каждую долю мгновения всего, что происходило, и на страсть Темного Лорда отвечала со всем пылом, на который была способна.

Приходя в себя, колдун уже снова думал о предстоящей схватке с Поттером… Но среди обычных мыслей об угрозе со стороны мальчишки затесалась одна совсем уж крамольная и невероятная: просто незаметно проникнуть в Хогвартс, тайно забрать хранящийся в школе крестраж и вернуться опять сюда, к Белле, в ее объятия, и больше ни о чем не думать. Но тут же маг вспомнил, что Поттер узнал его сокровенную тайну, и теперь уже мальчишка не оставит его в покое. Пути назад к отступлению не было, а впереди – решающая схватка.

Волдеморт нехотя встал и надел мантию, и Беллатриса последовала его примеру.

– Я не хочу, чтобы ты сегодня сражалась, – тихо прошипел Волдеморт, взяв волшебницу за руку.

– Не буду, повелитель, если вы прикажете. Но я бы хотела попросить вас: позвольте мне только поквитаться за все с моей лжеплемянницей Нимфадорой Тонкс и этим оборотнем Римусом Люпином. После того, как она ранила Родольфуса, у меня просто руки чешутся от желания прикончить ее вместе с муженьком. Вы ведь и сами хотели того же, милорд! – с воодушевлением проговорила ведьма, а в глазах у нее загорелись хищные огни.

– Хорошо, только будь осторожна, а покончив с ней, сразу же возвращайся в лес.

– Да, милорд.

– Возьми тисовую палочку. Пришло время. Ты ведь не потеряешь ее, правда?

– Повелитель, – благоговейно отозвалась Беллатриса, поднеся руку Темного Лорда к губам. – Ее вырвут у меня из рук только вместе с душой из тела.

При этих словах Волдеморт с силой сжал одну руку в кулак, а другой – ладонь чародейки так, что у нее чуть не захрустели кости. По холодному змееподобному лицу мага прошла судорога.

– Не смей так говорить! – велел он. – У меня другие планы на твою душу.

– Что вы имеете в виду? – недоумённо спросила Беллатриса.

– Это ты узнаешь в ближайшее новолуние, – коротко пояснил Волдеморт, и колдунья не решилась на дальнейшие расспросы.

Они спустились к парадному входу в замок и оттуда вместе трансгрессировали к Запретному лесу. Ожидавшие своего повелителя Пожиратели Смерти, завидев его, низко кланялись в знак приветствия, а Волдеморт не отпускал руку Беллы, как бы давая понять, что эти знаки почтения принадлежат и ей, а в скором времени, как только умрет его заклятый враг, все слуги вспомнят, кто их госпожа.

Темный Лорд, убедившись, что все в сборе, оставил Беллатрису в первом ряду Пожирателей смерти и вышел вперед. Маг поднял руку, призывая к тишине, и заговорил как будто в микрофон, голосом, усиленным магией. Волдеморт обращался к Хогвартсу.

– Я знаю, что вы готовитесь к битве. Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам время на раздумье до полуночи.

Такими словами Волдеморт желал показать себя великодушным для того, чтобы потом с большей легкостью утвердить свою власть, а кроме того, ни на кого из тех волшебников, которые сейчас находились в школе, он не имел зуб. Только Гарри Поттер, заклятый враг и угроза, был ему нужен.

Времени оставалось немного, около получаса. Минуты шли, и в воздухе воцарилось напряженное ожидание. Тридцать минут прошли, потом сорок. Наконец Пожиратели Смерти различили в темноте какое-то движение и услышали голоса. Все достали волшебные палочки, готовые в любую минуту атаковать, но приблизившиеся фигуры стали приветствовать их.

То были старшие ученики со Слизерина, пожелавшие присоединиться к Волдеморту, а за людьми из Запретного леса выползли огромные пауки-акромантулы, потомки того самого, некогда любимца бедного Хагрида. Они надеялись на легкую поживу, которой станут все, кто осмелился противостоять Волдеморту. Непокорные и побежденные – их законная добыча. Студенты-слизеринцы сообщили, что преподаватели и ученики остальных трех факультетов отказались выдать Гарри Поттера. Тогда Темный Лорд отдал приказ штурмовать Хогвартс. Пожиратели Смерти немедленно выстроились в боевом порядке и пошли в наступление, а впереди всех – Беллатриса.

Темный Лорд, едва колонна двинулась вперед, окликнул Долохова.

– Антонин!

– Слушаю вас, милорд!

– Следуй за Беллатрисой и не отставай от нее ни на шаг, – холодным голосом приказал он и, подумав, добавил. – Прикрой, если понадобится, но до времени не высовывайся, чтобы она не догадалась.

– Милорд, я все понял. Ваши приказания будут исполнены.

Волдеморт сделал едва заметное движение волшебной палочкой, и на лице его слуги мелькнуло сначала изумление, а потом довольство.

– Повелитель, – с восторгом заговорил Долохов, становясь на колени и целуя край мантии Темного Лорда. – Я чрезвычайно польщен вашим доверием, тем, что именно мне вы поручили оберегать госпожу. Уверяю вас, я позабочусь о безопасности миледи пусть даже ценой собственной жизни, – заверил колдун.

– Знаю, Антонин. В твоих глазах горит та же преданность, что и в тот день, когда я даровал тебе метку. Поспеши же! – последовал ответ.

*

Большой зал старинной школы волшебства и прилегающие к нему коридоры было не узнать. Куда ни глянь – везде шли поединки. Однако Беллатриса, как велел ей Волдеморт, на этот раз старалась не ввязываться в бой, ограничиваясь отражением случайных противников.

Правда, нашлось немало желающих сразить ведьму, ведь всем было известно о ее кровожадности и беспощадности, и потому на лице любого мага, завидевшего и узнавшего Беллатрису, тут же вспыхивало негодование, а в сердце разгорался гнев. Колдунья тем не менее без особого труда расправлялась со всеми, ведь сама она пылала злобой и неописуемой жаждой мести, удесятеряющей силы и без того боевитой ведьмы. Эти наглецы в глазах Беллатрисы, решившиеся поднять на нее палочку, сильно докучали воительнице, потому как осложняли дело, ради которого она и явилась сюда. Белла нетерпеливо разыскивала Тонкс. Наконец, она заметила, как в толпе сражающихся мелькнули ее огненные с ярко-бордовым отливом волосы, и бросилась в ту сторону.

Через несколько мгновений двое заклятых врагов встретились лицом к лицу. Тонкс тоже узнала тетку, и в глазах ее вспыхнул огонь.

– Остолбеней! – крикнула Нимфадора.

– Протего! – усмехнулась Беллатриса.

– Экспеллиармус!

– Силентио! – ловко уворачиваясь от разоружающего заклятья и одновременно пуская в соперницу другое, процедила Белла.

Беллатриса со злорадным удовлетворением отмечала, что молодая мракоборка и член Ордена Феникса на порядок уступает ей как в быстроте реакции, так и по части владения боевой магией, а уж о темных проклятьях она вообще понятия не имела. Даже сильно потрепанная в сражениях двух войн, даже после четырнадцатилетнего заключения в Азкабане, Белла все же превосходила свою противницу настолько, что просто забавлялась этой схваткой. Тонкс кружила вокруг нее, а Беллатриса стояла на месте, не позволяя, однако, подступиться к себе ни на шаг, парируя все выпады. Сказывалась боевая выучка, вернее, муштра Волдеморта.

– Империо! – наконец выкрикнула ведьма.

Она, конечно, уже несколько раз могла сразить соперницу смертельным проклятьем, но хотела перед этим поразвлечься и поиграть на свой манер, а к тому же, кое-что высказать напоследок. Поэтому Беллатриса повела теперь уже покорную противницу вон из гущи схватки сначала в более свободный, прилегающий к Большому залу коридор, а потом, заметив какой-то пустующий класс, велела ей войти туда и прикрыла за собой дверь.

– Остолбеней! – процедила Беллатриса сквозь зубы, снимая при этом с Тонкс заклятие Империус. И тут же покорный бессмысленный взгляд молодой обездвиженной женщины сменился другим, исполненным ужаса.

– Ну что, попалась, мерзкая полукровка? – ухмыльнулась Беллатриса. – Теперь ты за все ответишь – и за Родольфуса, и за позорный брак с оборотнем и вообще за то, что на свет родилась.

– Белла, – тихо проговорила Нимфадора. – У меня недавно родился сын. Пожалуйста, ради ребенка, не делай этого, ведь он ни в чем перед тобой не виноват. Он же сиротой останется.

Но ведьма только злобно усмехнулась в ответ. Прошло то время, когда подобные слова могли бы поколебать ее. И если в первую магическую войну Беллатриса еще не окончательно превратилась в беспощадную фурию, то теперь это была картина, которой Темный Лорд, выступивший в роли своеобразного художника, дал последний удар кисти. Сейчас можно было с полным основанием говорить: жена, достойная своего мужа.

– Раньше думать надо было, за кого замуж выходить и от кого рожать, да и вообще, чью сторону принимать. Хотя чего можно ожидать от магловского отродья? Эти выродки никогда не отличались ни умом, ни волшебной силой, ни талантами и мастерством.

– Во мне течет и кровь Блэков тоже.

– Да, хоть тебя и нет на нашем родовом древе, но это сохраняло тебе жизнь как полукровке до того, как ты вступила в орден этой ощипанной индюшки, тем самым открыто восстав против Темного Лорда. На кого тявкать вздумала, глупая? На лорда Волдеморта, победившего даже смерть? Или, – Беллатриса понизила голос, приблизив голову к самому уху Тонкс, – на Темную Леди, его законную супругу и мать его дочери? Глупо. Очень глупо было поднимать палочку на Родольфуса, которого я необыкновенно ценю и дорожу как другом. О, да ты ни капли не удивлена?

– Нет, конечно. Чему тут удивляться. Я догадывалась об этом, ведь ради своего хозяина ты даже кровных родственников порешить готова: сначала Сириуса, теперь меня. Вы со своим лордом стоите друг друга, два сапога – пара. Вот уж наглядный пример союза василиска и змеи.

– Спасибо, дорогая, – прогнусавила в ответ колдунья с гаденькой ухмылкой на губах. – Думаешь нас этим оскорбить? Не выйдет. Это, знаешь ли, наши патронусы. Мы с милордом вполне счастливы, и наше счастье будет длиться целую вечность, чего нельзя сказать о тебе с муженьком. Я потому и открыла тебе то, что было до времени тайной, ведь все равно ты сейчас сдохнешь от моей руки, а потом и твой противный волчара. И как уже приняли смерть ваш Аластор Грюм, чей грозный глаз сейчас шпионит в Министерстве для Милорда, и обожаемый Альбус Дамблдор. И так будет с каждым, кто у Темного Лорда на пути встанет!

Нимфадора в этот момент поняла, что смерть ее действительно неизбежна, но недаром же в ней текла кровь надменных Блэков, а потому волшебница не собиралась покорно склонять голову перед своей мучительницей и убийцей.

– Да ты на своего урода посмотри! – дерзко выпалила она. – Во сне приснится – помрешь со страху. Нет, правда, Белла, может скажешь мне перед смертью как женщина женщине, – тон молодой волшебницы стал игривым, – ты, даже после Азкабана такая эффектная и привлекательная особа, что нашла в этой змеюке, а? Однозначно не мой типаж. Или я по молодости и неопытности что-то не понимаю? Но от одной мысли, чтобы целоваться с таким страшилищем… Да еще в постель с ним ложиться… Прямо дрожь берет и просто тошнит!

– Заткнись, тварь! – дрожащим от злости голосом прохрипела Беллатриса. – Круцио! – с наслаждением добавила она.

Тонкс закричала от боли, но Беллатриса почти сразу же сняла пыточное проклятье, чтобы ее жертва не потеряла сознание.

– Хочешь знать, что меня привлекает в моем милорде? – интимно понизила ведьма голос. – О, это величайший маг всех времен, разносторонний и умнейший чародей, быть рядом с которым – великая честь. А к тому же, галантный и обходительный мужчина, который всегда знает, как угодить даме. Ты давеча отметила мою привлекательность, несмотря на Азкабан и прочие «прелести», которые выпали мне на долю. Это от того, что в качестве свадебного дара я получила от повелителя зеркало, глядясь в которое не старюсь, а красота моя только прибавляется. Для меня милорд – лучший из мужей и изумительный любовник.

– Да-а-а, – протянула Тонкс. – Редкую дичь ты заарканила. А ведь и не подумаешь, что его вообще интересуют женщины.

– Только одна женщина! – гордо заметила Беллатриса. – Повелитель любит только меня! – воодушевилась колдунья.

– Любит? – скептично усмехнулась Тонкс. – Да никого он не любит, кроме себя и власти.

– Этого ты не знаешь. Милорд подарит мне бессмертие наравне с собой. А вот ты, моя несостоявшаяся племянница, доживаешь последние мгновения и щенка своего больше не увидишь, – глумилась Беллатриса над своей беспомощной жертвой.

– Как и тебе больше не видать ни своей дочери, ни бессмертия, – спокойным и каким-то отрешенным голосом отвечала Нимфадора, как будто в последние мгновения жизни увидела нечто, незримое другим. – До скорого свидания, Белла!